Текст книги "Вершитель судеб"

Глава 8

Екатерина кроме нового назначения подарила Игорю каменный дом в Петербурге, загородное поместье в Петергофе и пожаловала пожизненную пенсию. Так она поступила со всеми, кто помог ей встать во главе державы.

Екатерина раздала им по восемнадцать тысяч душ крестьян и до двухсот тысяч рублей, единовременных дач не считая пожизненных пенсий. Но они не оставляли ее в покое и постоянно требовали еще большего.

Игорь понимал, что Екатерина служила просто орудием переворота для некоторых. Она молодая, неопытная чужестранка до конца еще не признанная русской землей, накануне развода, поверила и отдалась людям, которые хотели ее спасти, но и после получения престола не могла еще ничем управлять.

Братья Орловы по-своему извлекали выгоду из нее. Она плохо знала народ и не было способа узнать его не только из-за расстояния, но и нравственной отдаленности, которую выстроила еще Елизавета.

– Волнения народа относительно моего восхождения на престол мне понятны. И я должна доказать, что не так далека от них, как мой супруг и не стану навязывать им всего того, что противно им. Предшественник мой оскорбил национальное чувство, презирая все русское. И я обязана восстановить попранную честь народа, – правильно размышляла Екатерина, после слов Игоря, когда он решил стать ее проводником сквозь народные массы России.

– Во-первых, Ваше Величество, вы должны не отступать от мира с Пруссией и отозвать войска от завоеванных ими областей, а также прекратить приготовления к войне с Данией, – советовал ей осторожно Игорь. Он просто облачал в слова, еще слабые и неуверенные планы и рождающиеся в ее голове мысли, и ей нужен был такой человек, который бы смог все это высказать, чтобы она могла в дальнейшем действовать строго запланированным идеям, которые поддержаны ее окружением.

– Мне нужно, как минимум пять лет мира, чтобы привести свои дела в порядок, а пока я веду себя с государями Европы, как искусная кокетка, – признавалась она послу Франции в присутствии того же верного Евсея.

– Вы не ошиблись в своих кавалерах, – сказал Игорь ей после ухода посла, когда они остались наедине.

* * *

А в семье Кротовых в прохладный октябрьский денек родилась прелестная девочка. Названная в честь прабабки Алены Мариной, девочке предстояла в дальнейшем интересная, сложная жизнь.

Но еще не войдя в возраст взрослой жизни, она не будет нуждаться ни в чем.

Была ранняя весна 1763 года. Теплый ветерок обдувал набережную реки, где Игорь прогуливался с Дашковой, которая должна была вот-вот стать матерью. После их романа они как ни странно остались хорошими друзьями и продолжали общаться еще долгое время.

У Игоря, понятное дело, объявилась новая зазноба, которая не была знатного роду, что всегда ставил на первое место Игорь. Он не знал кто он на самом деле. Офицером может стать любой, но дворянином родиться может не каждый.

Он вполне довольствовался своим положением при дворе. Никто и никогда не смел упрекнуть Евсея Дронова в его смутном происхождении. Ему стоило только намекнуть и императрица тотчас же присвоила ему титул дворянина со всеми прилагающими правами и обязанностями. Но он нарочно не хотел торопить время и события.

Сейчас он чувствовал себя новорожденным и мог начать жизнь снова, что дается не всем. Он первым делом хотел показать себя на деле и проверить свои способности.

– Кто я и как получилось, что я попал к Давиду и кто мои враги, которые со мной так поступили? Я смогу узнать в любое время, а вот отомстить я должен, имея приличный запас времени, денег и положение, которое не заставит меня скрываться после возмездия и не даст никому усомниться в моих праведных решениях, – разговаривал он сам с собой.

Он решил сходить и помолиться. В церкви было немноголюдно. Какая-то молодая пара крестила свою дочь.

Игорь вошел и подойдя ближе посмотрел на девочку. Это был ангел с нежной кожей и голубыми глазами. И только священник произнес первые слова:

– Крещается раба Божия Марина, – прозвучал голос священника.

«Раба Божия Марина», – повторил Игорь и тут в церкви стали поочередно гаснуть свечи. Это всполошило народ. Одна за одной, в строгом порядке они стали медленно затухать. Девочка расплакалась. Крестная, молодая девушка с распущенными волосами выскочила с ней на улицу, следом бросилась мать.

Священник вслед испуганно обдавал их путь ладаном и иступленно молился. Игорь в недоумении вышел из церкви. Внезапно его взгляд упал на руку. Алый пламень, не обжигая, а лаская, занимался в камне кольца. Игорь стал немного понимать, что значили потушенные свечи, но не был в этом уверен и решил проверить еще раз.

После своего похода в церковь у него произошли приятные перемены. Его повысили в должности и императрица стала более благосклонна к нему.

Следующий поход в святую обитель случился через три года в 1765-м, и опять ему попалась та самая пара с девочкой. И как в тот раз он чуть не вслух рассмеялся, поняв, что теперь он становиться отреченным от церкви, но это сулит ему большие выгоды.

«Что выбрать? – думал Игорь, – что мне дает церковь и что дает мне мое положение?» – и взвесив все за и против решил действовать по наитию.

* * *

Игорь находился в летней резиденции императрицы и перебирал документы, присланные из Франции и переданные ему советником Бестужевым-Рюминым для передачи их Екатерине, мнением которого она очень дорожила.

Смотря на эти бумаги он вдруг вспомнил свой сон, приснившийся ему накануне вечером.

В темном и густом лесу сквозь кроны деревьев не проступал свет солнца. Игорь шел по тропинке, которая вдруг обрывалась у края обрыва. С левой стороны леса к нему шла собака и тут, когда она подошла ближе, Игорь понял, что она слепа. Она долго терлась у его ног, но у Игоря не было и куска, чтобы ей подать. Тогда она опустив голову побрела прочь. Потом Игорь долго плутал по лесу, но тень собаки постоянно следовала за ним. Он не видел ее, но чувствовал, что она позади.

– Что бы это значило? – спросил сам себя Игорь и тут же замолк. Он не привык рассуждать вслух, тем более о себе, порой ему казалось, что людям понятны его мысли и он старался не думать ни о чем.

* * *

Прошло шесть лет. Шесть зим, шесть весен сменяли друг друга осенними ненастьями и летними дождями. Что для человека шесть лет? Ничего. Просто запятые в аксиоме Бытия. Был 1769 год.

Алена и Сергей Кротовы отметили шестилетие своей дочери Марины. Сергей за ратную и честную службу получил должность управителя Тверских заводов и потому мало появлялся дома в Петербурге. Алена настаивала на их переезд в Тверь, но Сергей никак не хотел уезжать из столицы.

Сергей Кротов после несколько лет совместной жизни с Аленой понял, что никогда не любил этой женщины и потому все свое свободное время проводил за изучением бумаг и ремонта заводов, которые при прошлом хозяине пришли в настоящий упадок. Первые два года он совершенно не знал отдыху и очень редко приезжал домой. Но подрастала дочь и нуждалась в его внимании так же как и мать. И после пары скандалов, устроенных Аленой, Сергей понял, что в словах жены есть некая правда. Он стал более внимательно относиться к маленькой, словно ангелочек, дочери и, узнавая ее с каждым днем все более, он уже не мог обходиться без ее улыбки и лепета и дня.

– Мне нужен помощник в моем деле, так как моя семья требует моего присутствия. И я их вполне понимаю, – говорил Сергей своему другу и компаньону Геннадию Островскому.

– Но ты же знаешь, что Екатерина никому не доверит вести такие дела, ты у нее на особом счету и еще никогда не подводил, – уважительно сказал Ген надий.

– В том-то и дело! Придется мне еще некоторое время одному продолжать, а уж потом заведу с ней разговор об расширении штата, – устало произнес Сергей и, попрощавшись со всеми, вышел на улицу. Запряженная карета ждала его у двора.

«К дочери, к Марине!» – с радостью подумал он и сердце защемило от переполнявшей его нежности и любви к ней.

«Как можно сильно и глубоко любить своего ребенка и также сильно ненавидеть ее мать?!» Он вспомнил про обстоятельства, побудившие его жениться на Алене и ему стало противно и жалко самого себя.

Домой он приехал далеко за полночь, но челядь не спала, предупрежденная Аленой о скором приезде хозяина. Завтра утром должны были крестить Марину.

В течение долгих шести лет девочка не была крещена по причине непонятного проишествия. Священник, пытавшийся два раза крестить девочку, замечал, что во время этого священного действа в церкви тушились свечи. Он посоветовал переждать три года и вот теперь в третий раз придеться крестить Марину.

– Я спать не буду, – сказала Алена мужу после ужина, – молиться буду всю ночь.

– Как хочешь, – Сергей встал из-за стола и поцеловав кудрявую головку дочери, пошел спать.

На другой день с утра вся челядь и родственники с крестными собрались в церковь. Все прошло как нельзя лучше.

Сергей на радостях закатил веселую и богатую пирушку, на которую были созваны и соседи и окрестные нищие, которым Сергей не поскупился раздать много денег в тот день.

Следующим днем он отправился в Тверь. Он взял с собой Марину и стал понемногу готовить ее к взрослой жизни, знакомя ее с будущим богатством их семьи.

– Вот подрастешь, дочка, и станешь всем этим владеть по праву и наследству, – говорил Сергей, любопытной шустрой девочке.

Он водил ее по заводам и отдельным фабрикам, знакомил с людьми, и в детской непосредственности объяснял для чего все это нужно.

Сергей заметил в детском любопытстве своей дочки настоящую деловую хватку.

Он был настоящим знатоком своего дела и потому заводы не нуждались в его постоянном присутствии и он вел неплохо дела, находясь в Петербурге.

Глава 9

Россия стояла на распутье из-за раздумий своей императрицы относительно будущей войны с Турцией. Она, подбадриваемая своими поданными и иностранными друзьями, среди которых был и Вольтер, писавший, что ее война с Турцией может может легко кончиться превращением Константинополя в столицу Российской империи.

Императрица считала себя уже величественной натурой, прославившейся своими делами в Польше и созывом представительной комиссии, и походить на остальных смертных государей ей совсем не претило. Она в веселье и беззаботности встречала для себя войну с Турцией.

Так как Екатерина совершенно не знала географического нахождения своих будущих врагов, она просила своего посла в Лондоне выслать ей карту Средиземного моря.

Вскоре Игорь, то есть Евсей Дронов вместе с Максимом Тавериным – сотрудником внешней политики и был послан в далекую Черногорию, Кабарду и Грузию, в составе эскадры под руководством Спиридова, дабы устроить заварушку или заговор с целью их восстания.

Капитаном корабля был молодой Андрей Шохин, который временно занимал этот пост в связи болезнью действующего капитана. Самоотверженность и слепое преклонение перед отчизной были высоко оценены начальством и Андрей безоговорочно принят на корабль.

Но осмотрев и оценив обстановку, на выданном ему судне, он понял, что здесь много работы, а помощи ждать не от кого. Солдаты и матросы старше капитана чуть ли не вдвое, не хотели слушать приказаний и постоянно случались какие-нибудь оказии и неприят ности.

Долго Игорь терпел это, а потом созвав всех на верхней палубе, сказал:

– Я созвал вас здесь для того, чтобы растолковать вам писанные правила и законы, которые вы упорно стараетесь не замечать и игнорировать приказы вашего начальства! Вы думаете, что показывая свой характер и прилюдное неуважение к капитану, создаете себе сильные черты? Это ложь!

Среди толпы пошел ропот, грозивший перерасти в драку.

– Знайте вот что! Капитан был выбран не вами, а выше стоящим командованием и вы презирая его, презираете и мнение своего начальства и своей императрицы!

После этих он спустился на нижнюю палубу, где стояли слушатели и стал ждать каких-либо слов на свою речь. Внимательно вглядываясь в лицо каждого он понял, что смог если не убедить их, то хотя бы более уважительно относиться к своему капитану.

– Не дай Бог кому-то стать свидетелем ваших отношений с Андреем. С такими правилами нас смогут победить даже мыши, которые благодаря вашему «усердию» скоро съедят корабль, – сказал он на прощание.

Через час матросы неохотно драили палубу, а когда началась погоня за крысами и мышами все повеселели и забыли про резкую и правдивую речь Игоря.

С того дня матросы стали более исполнительными, а честное обращение с ними капитана вовсе вселило в них уважение и заслуженную признательность.

Едва эскадра, отплывшая из Кронштадта в июле 1769 году под командой Спиридова, вступила в открытое море, один корабль новейшей постройки оказался негодным к дальнейшему плаванию.

– Как я посмотрю, на этом корабле нет ни врачей ни сведущих офицеров, – сказал Игорь Максиму, который тоже к своему горькому разочарованию понял, что императрица слишком поторопила Спиридова с таким путешествием.

Помощник капитана Андрей Шохин старался изо всех сил, чтобы его немногочисленные солдаты и матросы не слишком страдали от голода и болезней, которые сразу захлестнули их из-за недостаточно рационального питания и безграмотной медицинской помощи.

Игорь и Андрей решили поговорить со Спиридовым относительно бесполезности этого предприятия, но он ответил им так:

– Императрица выходит из себя от нетерпения и просит нас не мешкать, мы должны собрать все силы и душевные и физические и не посрамить ее перед целым светом! – он тяжело вздохнул сам отлично понимая, как нелепо это предприятие.

– Но мы не дойдем даже до Средиземного моря! – воскликнул Андрей.

Спиридов промолчал. Он не знал, что ответить этим молодым парням, которые не хуже его самого видят положение не в розовом свете, а в действительности, которая порой ужасала и пугала и доводила до отчаяния.

– Этим путешествием мы обязаны братьям Орловым! – зло сказал Игорь и сплюнул на пол, – это Григорий хотел выставиться перед императрицей этаким завоевателем миров!

Еще раньше Алексей Орлов высказал цель этой поездки:

– Раз уж ехать, то ехать до Константинополя и освободить всех православных от ига тяжкого, а их неверных магометан, по слову Петра Великого, согнать в поле и в степи пустые и песчаные, на прежние их жилища!

– Красиво он все представил, – говорил Андрей, – а мы на кораблях, залатанных как старые калоши, должны последовать его высокому указу! – он был взбешен и раздражен слепой политикой безумного императора и его неуверенной жены.

* * *

«Евстафий», развевая флаг державы, медленно плыл по морю, разрезая своим носом синие и неторопливые волны. На закате солнце освещая гладь моря, медленно уходило под воду.

Шел уже восьмой день пути. Солдаты не доедали и болели. Цинга, вши, морская болезнь образовали ужасную смесь и она безжалостной лихоманкой прореживала ряды экипажа. Игорь вызвался помогать Андрею Шохину, который тоже еле волочил ноги. Игорь для себя решил не отталкивать Андрея, но и не сходиться с ним близко.

Но обстоятельства повернули так, что им двоим пришлось вести корабль и заниматься всеми делами.

– У тебя вообще нет и признаков болезни, – слабым голосом сказал Андрей Игорю, – тебе такое здоровье по наследству досталось или как?

– Незнаю, наверное меня Бог не любит, – пытался отшутиться Игорь, но вспомнив, что они уже много народу отправили за борт мертвыми, осекся. Не помогали им даже те снадобья и мази, которые делал Игорь, научившись от Давида. Только на одного Андрея они действовали более или менее.

* * *

В Ливорно к ним присоединился Алексей Орлов и увидя состояние кораблей и людей пришел в ужас.

– Господи! Да как вы добрались-то?! – спрашивал он у Игоря. Тот в подробностях рассказал о путе шествии.

Немного времени прошло, как они потерпели неудачу от турецкого судна, а потом Орлов решил соединиться с эскадрой Эльфигстона и разгромить турецкий флот вдвое превосходившей по численности русский.

Игорь оставил Андрея на суше и сам вместе с эскадрой Орлова двинулся на турков. «Евстафий» один из кораблей, что был неплохо оснащен и который Орлов доверил Игорю.

Волны, встревоженные армадой плавающих судов, грозно разбивались о борт. Турки, как взбешенные гиены метались на палубах своих кораблей, потрясая оружием и крича проклятия.

Их было много и они не собирались сдаваться. Было бесполезно вступать с ними в схватку, но Орлов так не думал и отдал приказ:

– Пасть или истребить неприятеля!

И по волнам понеслись оружейные звуки, окутаные протяжным завыванием моря. Правый борт корабля пробило ядром и он опасно накренился. Вода стала заполнять нижние трюмы. Следом одновременно ударили по кораблю еще два пушечных выстрела и корабль разбился вдребезги.

Немногие успели попрыгать в воду до полного уничтожения «Евстафия», а кто и прыгнул не долго продержались в воде. Турецкие солдаты, оснащенные намного наших, метко стреляли по ним. Бедные солдаты, выплывая для того чтобы глотнуть воздуха, находили смерть.

Игорь после очередного взрыва улетел за борт и упал на остатки разрушенной лодки и, недолго пролежав на ней без сознания, очнулся и медленно поплыл к своим. Недалеко от себя он заметил раненного Максима.

– Я… уж по-подумал, что… тебя убили, – сказал Максим прикрывая рубахой рваную рану на груди.

– Нет, я же говорил Бог меня не любит, – с трудом перетаскивая Максима на свой плот, сказал Игорь. Тут он увидел, что на лодке к ним приближаются враги. Они заметили Игоря и Максима и решили то ли взять их в плен, то ли убить, но Игорь поклялся, что не дасться им в руки.

– Максим, нам придется немного повоевать с этими чертями, – сказал Игорь, указывая на лодку. Максим отрицательно покачал головой.

– Я не смогу, посмотри на меня, – он уже с трудом дышал, но Игорь схватив его за грудки сказал:

– Мы должны! Понимаешь? Должны! Я не хочу быть лакомством для акул, которые уже плывут сюда по запаху крови! Думаю, что тебе это тоже… – он не договорил, турки подплыли и стали стрелять по воде, изрыгая на непонятном языке слова проклятия и радостного возбуждения.

Игорь поднял руки над водой, давая понять им, что сдается без боя. Он покорно склонил голову локтями держась за остов плота. Наконец до них дошло, что русские сдаются, но они мало этому верили и настороженно вглядывались в эти измученные и израненные лица.

Игорь не сводил глаз с высокого турка, который держал наперевес огромное ружье. Игорь еще давно заметил, что его взгляд имеет какое-то магическое действие. И вправду высокий совершенно позабыл, что твориться вокруг и не мог осознанно отвечать на вопросы своего поддельника. Второй – толстый и маленький видно спрашивал, что делать с плен ными.

Высокий опустил ружье и приказал ему затащить их на борт своей лодки. Игорь отвел взгляд.

Максима с трудом смогли перебросить в лодку, даже с помощью троих. Он все время вырывался и кричал от боли. Никита понял, что у него началась лихорадка или жар. Как-только они оказались в лодке, Игорь жестом, мимикой, изворотясь как уж, попросил у них пороху.

Он-то прекрасно понимал, что хотят турки и его бесило, что они его понять не могут. Наконец до них дошел смысл просьбы и они недоверчиво поглядывая на Игоря и переговариваясь между собой решили все-таки дать, что что просит Игорь.

Он ловко прижег раны Максима и перевязав их тряпкой, уложил его ровно по дну лодки. Турки внимательно наблюдали за действиями Игоря и, потеряв бдительность, болтали на своем языке, рьяно жестикулируя.

«Слов что ли им не хватает?» – думал Игорь. Враги уверенные, что один Игорь ничего не сможет поделать с двумя вооруженными, пересели на нос лодки и стали всматриваться в горизонт, где чернели их многочисленные корабли. Надо было действовать и быстрее. Игорь нарочно застонал, высокий повернулся и Игорь указывая на ногу, дал понять, что нуждается в помощи. Высокий, что-то горячо говоря, приказал маленькому подойти к Игорю, а сам наблюдал.

Игорь стал ему что-то объяснять и, закружив ему голову совсем оттолкнул от себя жестом, маленький обратился к высокому. Тот махнул рукой и отвернулся. Это был самый удобный момент. Игорь схватил толстого за руку и одним движением сдавил горло и отправил за борт. Все произошло быстро и тихо. Когда он по-кошачьи подкрался к высокому, тот даже не почувствовал боли. Меткий и резкий удар по голове сразу отправил высокого турка к праотцам.

– Максим! Максим! Мы спасены! – Игорь метался между раненным другом и веслами. Надо было быстрее грести к своим.

В час преодолев расстояние он заметил, что турецкий адмиральский корабль тоже взлетел на воздух и турки, испуганные таким нападением спешили скрыться.

– Турки укрылись в Чесменскую бухту! – сказал Орлов, – нам надо покончить с ними. Есть предложения?

Они долго обсуждали дальнейший план действий и пришли к выводу, что их надо поджечь, так как они сгруппированы и более подверженны гибели. И в ночь на 26 июня они подожгли турецкий флот. В этом подвиге отличились многие и выздоровевший Андрей Шохин и Максим, который благодаря чудодейственным настоям Игоря быстро поправился и сам Игорь. Он был бесстрашен и смел. Его рвение и усердие, граничили с безумством. Он не перед чем не останавливался и не раздумывал ни минуту.

Некоторым такая удаль показалась слишком смелой и многие видели в нем бесстрашного и преданного солдата.

Больше в Архипелаге не нашлось достойных противников для русского флота и он скоро одержал победу и завладел морем. Блестящие победы вдохновили армию и она заняла Бессарабию, Молдавию, Валахию, а в 1771 году завладела нижним Дунаем и Крымом.