Текст книги "Запретная магия"

Глава 6

Райнхарт

Если до этой минуты у меня еще оставались сомнения, что эри Армсвилл просто мимо пробегала и перебежала мне дорогу, то теперь они искрами осыпались с ее ладоней. У девушки, у которой вроде как не было магии (по версии тестирующего из Тайной канцелярии), сейчас магия очень даже была.

– Стоять! – скомандовал я, когда она заметила меня и отшатнулась в сторону скамеек ожидания.

Бежать ей было некуда, поэтому я попросту направился к ней. Чтобы в следующую секунду мой маджер прыгнул вперед и преградил мне путь к девице. Лев оскалился и зарычал так, что нашу троицу на вокзале заметили все, кто ее до этого еще заметить не успел.

Мой маджер! Собственноручно созданный!

Я вообще-то потратил несколько месяцев, чтобы отрастить льву крылья. А теперь что? Он на меня рычать собирается? Гьерд бы побрал всех девиц, перебегающих дороги! И маджеров-предателей тоже!

Вышеупомянутая девица пошла красными пятнами и зашаталась, будто собиралась вот-вот лишиться сознания. Подозреваю, что не от стыда или от духоты вокзала.

Из-за моей магии, которую она не могла переварить.

– Эри Армсвилл, нам надо поговорить.

– Не надо! – сообщила она.

А потом на удивление резво метнулась вглубь вокзала. Маджер помчался за ней, под крики всех, кто попадался ему на пути. К счастью, в сторону народ отскакивал быстро, а мы так и бежали: она, подхватив юбки одной рукой, за ней лев, и замыкал процессию я.

В тот момент, когда сзади раздался полицейский свисток, девица вылетела за какую-то дверь, которую чуть не снес маджер, устремившись за ней. Мы оказались в пустующем просторном помещении, где явно намечался ремонт – об этом свидетельствовали обшарпанные стены и полузатертые схемы обеспечения светом. Дальше бежать было некуда.

– Эри Армсвилл, отзовите маджера, – прошу я. Ладно, просить я не умею, особенно в подобных ситуациях. Но, памятуя о том, что от этой девушки можно ждать чего угодно, приходится смягчить голос.

– Кого? – переспрашивает она.

– Льва. Вы нервничаете, нервничает он.

Вообще-то план был прост. Найти ту, к кому перешла моя магия, и увезти ее с собой для приватного разговора. Но то, что вместе с магией к ней перейдет и маджер, я не учел. Особенно тот факт, что сейчас лев на ее стороне.

– При чем здесь я? – поинтересовалась рыжая и ойкнула, когда ее ладони снова заискрились. – Просто заберите его!

– Я бы с радостью, но для этого мне нужно приблизиться к вам.

– Не стоит! – Она вздернула нос. – В прошлый раз, когда вы ко мне приблизились, меня арестовали!

Я бросился было к ней, но маджер яростно взмахнул крыльями и чуть не сбил меня с ног.

– Отзовите льва! – прорычал я.

– Это ваш лев, сами его и отзывайте!

– Сейчас этот лев не мой.

– Он не немой! Я слышала, как он рычит!

Наш донельзя содержательный разговор прерывает появление наряда полицеев. Точнее, полицеи буквально врываются к нам и замирают, с открытыми ртами обозревая наше трио.

– Никому не двигаться! – воинственно требует один из них, очевидно главный. И почему-то смотрит на меня.

Кажется, мое терпение окончательно идет трещинами.

– Я и так не двигаюсь. – Я стягиваю перчатку, указывая ему на фамильный перстень на среднем пальце.

Полицеи тут же как один бледнеют и склоняют головы.

– Ваша светлость, прошу прощения, – говорит их главный.

– Кто вы такой? – интересуюсь я.

– Офицер Лароуз, ваша светлость.

Роуз? Цветы меня преследуют!

– Офицер, выйдите и уведите своих подчиненных. Не мешайте мне.

– Конечно, ваша светлость.

– Подождите! – выкрикивает девица.

– Выполняйте, – приказываю я.

Полицеев будто сдувает ветром, и мы снова оказываемся с эри Армсвилл наедине. Маджер не в счет.

– Вернемся к нашему разговору, – предлагаю я и направляюсь в сторону рыженькой цветочницы, обходя ее и льва по кругу.

Ее львиные глаза распахиваются широко-широко, а потом гневно прищуриваются.

– Не хочу я с вами разговаривать! Я вас видеть не хочу!

– Представьте себе, я тоже. Но вы кое-что у меня украли. То, что я очень хочу себе вернуть.

– Совесть? – хмыкает она. – Вы, между прочим, тоже у меня кое-что украли!

От подобного заявления я даже останавливаюсь.

– Что?!

– Это! – Она потрясла кипой бумаги, в которой я признал пьесу. – Вы забрали мое будущее!

– Не говорите ерунды. Я вернул вам ваше сокровище.

Глаза Армсвилл яростно вспыхивают, и не только глаза.

От предельной концентрации магии полыхнули бумаги.

– Нет! – вскрикивает девушка, сбрасывая пьесу на пол и сбивая с нее пламя. Но одновременно с этим на ней самой загорается пальто.

– Осторожно! – Я устремляюсь вперед, но меня вновь отбрасывает могучим крылом.

К счастью, Армсвилл выпутывается из дымящейся тряпки и швыряет ее на пол, а маджер тут же затаптывает неудавшийся костер одним движением мощной лапы.

Правда, теперь на ней остается лишь платье, и я хмурюсь. Хмурюсь, потому что если мы задержимся здесь еще на несколько минут…

– Куда вы смотрите?

– Раздумываю, как скоро вы таким образом лишитесь всей одежды.

Она задыхается от возмущения, но потом складывает руки на груди.

– Прекратите! – не то просит, не то приказывает она.

– Прекратить – что?!

– То, что вы делаете. Со львом. С искрами.

– Это не я делаю, эри Армсвилл. Это делаете вы сами. Потому что не можете совладать с магией.

– Я не обладаю магией!

– Не обладали, – уточняю я. – Теперь обладаете. Моей.

Рыжая открывает рот и закрывает. И так несколько раз, пока она все-таки не интересуется:

– Это такая шутка?

– Я похож того, кто любит шутки?

– Я не настолько хорошо вас знаю.

– Хотите узнать меня получше?

– Нет! – отрезает она не раздумывая, а я чувствую, что внутри снова закипаю. Потому что мне порядком надоели все эти танцы вокруг фонтанов. Будь у меня магия, я бы спеленал рыжую парализующей схемой и увел с собой. Но будь у меня магия – в этом бы не было надобности!

– Придется, если хотите жить.

– Что?!

Слегка тронутая загаром кожа Армсвилл резко бледнеет, даже румянец сходит со щек.

– Вчера мы с вами попали под древнюю и запретную схему обмена сил. Моя магия перешла к вам, а ваша должна была перейти ко мне.

– Но у меня нет магии, – повторяет она уже не так уверенно.

В том и дело. Даже маг из Тайной канцелярии подтвердил это.

– Поэтому вы должны были умереть на месте. Но почему-то до сих пор живы. Хотя это лишь вопрос времени.

– Времени?

– Да. Вы либо сгорите, потому что ваше тело просто не сможет принять могущество моей магии. Либо до вас доберутся создатели схемы. Вряд ли им понравилось, что вы нарушили их планы.

Глаза девушки расширяются и становятся еще больше. Видно, как маска ее уверенности трескается и осыпается. Она сглатывает, беспомощно озирается на маджера и тянется, чтобы обхватить себя руками, но в последний момент передумывает – сжимает кулаки и вздергивает подбородок:

– С чего вы решили, что это ваша магия?

– А чья еще?

– Не знаю… Может, того мага, который хотел вас убить.

– Это моя магия, эри Армсвилл. Потому что я ее чувствую.

– Почему я должна вам верить?

Упрямая девица!

Это раздражает и восхищает. Но больше раздражает. Я еще должен уговаривать ее спасти собственную жизнь! Не знаю, как получилось, что организатор покушения еще ее не нашел. Я потратил всю ночь, чтобы разобраться, какую схему применил неизвестный маг, а когда понял, в чем дело, опасался, что попросту не успею найти Армсвилл первым.

Но как оказалось, это полбеды.

Киваю на ее руки:

– Вам мало этого? – А потом на маджера: – Или этого? Какие еще доказательства вам нужны?

– Почему я должна верить в то, что вы хотите мне помочь?

– Не обольщайтесь, я здесь не ради вас, а ради собственной силы.

Девушка поджимает губы.

– Так забирайте ее!

– Это запретная магия. Считаете, что схему для передачи сил можно найти в каждом учебнике?

– Снова потащите меня в Тайную канцелярию?

Опять этот вызов. Еще немного, и я действительно ее потащу.

– Нет. Это дело касается только нас с вами.

– Значит, никто не узнает, что я пойду с вами?

– Никто.

– Я вам не доверяю. Из-за вас у меня одни неприятности.

В глазах Армсвилл снова вспыхивает отблеск магии, ладони искрят.

Поэтому, несмотря на рычание маджера, я шагаю вперед.

– У нас нет времени, чтобы разбираться с симпатиями и антипатиями, эри Армсвилл. Мне плевать, доверяете вы мне или нет. К вам перешла сила, которую я унаследовал по праву крови и которую развивал на протяжении всей жизни. Сейчас она затаилась, но в любой момент может полыхнуть сильнее всех схем взрывов разом. Догадываетесь, что будет с вами?

По ее лицу пробегает тень, и в какой-то момент я опасаюсь, что слегка перегнул. Если она сейчас лишится чувств в стиле впечатлительных леви, это только все усложнит – маджер будет защищать ее до конца. Но Армсвилл меня удивляет, она снова сжимает кулаки, с вызовом смотрит мне в глаза и интересуется:

– Как это исправить?

Я протягиваю ладонь.

– Я все объясню, но не здесь. Поговорим в более подходящем для этого месте.

– Нет, объясните все здесь!

– Вы вообще меня слушали? – Я хмурюсь. – Вы бомба с часовым механизмом.

– Я поняла, – с нажимом произносит она. – Поэтому объясняйте быстрее.

Маджер пытается меня оттеснить, но я не двигаюсь в места.

– Нужно время, чтобы разработать схему обратного процесса. Просчитать риски, чтобы не навредить ни вам, ни окружающим. Я искал вас, а не решение.

– Вы же только что сказали, что я могу взорваться в любую минуту?!

– Сказал, но с этим я тоже могу помочь.

– Как?

– Дайте руку.

Она тянет ко мне ладонь, но между нами возникает золотое крыло.

– Уберите маджера, – приказываю я. – Он магический защитник. Как видите, он не позволяет мне к вам приблизится.

– Он чувствует в вас угрозу?

– Он чувствует, что вы считаете меня злодеем. Просто перестаньте так считать.

– Легко вам говорить!

На этот раз у девушки вспыхивают не только ладони. Ее кожа начинает сиять, загораются будто раскаленный металл волосы, а с рук срывается настоящий огонь. Она вскрикивает.

– Прекратите сопротивляться, гьерд вас забери! – рявкаю я.

И маджер опускает могучее крыло. А я, перехватив хрупкие запястья, притягиваю Армсвилл к себе за талию и впиваюсь поцелуем в полные губы.

Ощущение такое, что в меня ударяет молния, потому что магия врывается в меня бурным потоком, сносящим все на своем пути и грозящим спалить уже нас двоих. Сжечь и испепелить. Но я не позволяю ей этого, сильнее сминаю девичьи губы, впуская в себя всю эту силу. Девушка дергается, пытается вырваться, но тщетно. У нее просто нет сил сопротивляться магии, которая проходит сквозь ее тело. Стоит ей расслабиться, это окончательно позволяет усмирить поток и просто выпить его до конца. Впитать в себя, как впитали кожа и волосы Армсвилл аромат цветов.

От ее губ я отрываюсь неохотно, провожу пальцами по нежным щекам и пытаюсь выровнять сбившееся дыхание. Мы оба пытаемся, потому что грудь Армсвилл высоко вздымается, она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, а потом высвобождает ладонь с явным намерением…

Я перехватываю ее запястье почти у своего лица.

– Контролируйте свои рефлексы, – приказываю, прищуриваюсь. – Чем больше вы идете на поводу у своих эмоций, тем вероятнее возникновение нового всплеска магии. Тогда нам придется запереться в спальне.

На мгновение я чувствую себя как прежде: моя магия звенит в теле, наполняет каждую клетку. Но почти тут же начинаю ощущать, как она устремляется обратно к рыжей.

– В спальне?!

– Да, чтобы забирать излишки магии, нужен близкий контакт. Это древний и самый верный способ мгновенной передачи магической силы.

Глава 7

Алисия

Пару минут я моргаю, пытаясь осознать, что только что сказал этот… этот. А потом интересуюсь:

– Простите, что?!

– У вас со слухом плохо?

В этот момент я понимаю, что спасенная от магии пьеса все-таки достаточно тяжелая. И ей, наверное, ничего не будет, если пару раз опустить ее на голову этого… этого!

– Вы с ума сошли, если решили, что я буду с вами спать!

– Спать со мной я вам и не предлагаю.

Интересно, если я скажу льву: «Съешь его!» – это будет покушение или уже убийство? Как быстро действуют эти самые… как он его назвал? Маджеры!

– А что вы мне предлагаете? – язвительно интересуюсь я, стараясь восстановить дыхание. Оно, зараза такая, никак не хочет восстанавливаться. Шутка ли, когда тебя на заброшенных складах лапают всякие высокопоставленные хамы.

– Я вам предлагаю поехать со мной. Спокойно. Без истерик.

– Это кто тут истерик? – спрашиваю я, мысленно мечтая о том, чтобы оказаться во вчерашнем дне и за юбки оттащить себя от того места. Развернуть в другую сторону, да хоть в недавно вскрывшуюся реку прыгнуть, только не на него!

Магия.

Которая может меня убить.

Да тут кто хочешь истериком станет!

Потому что если меня не убьет магия, меня убьют эти другие, которые хотели убить его, или я его убью, и меня посадят, а потом меня убьет магия. Куда ни кинь, одни сплошные убийства и плохой финал. А я, между прочим, ненавижу драмы! У меня даже пьеса со счастливым концом!

– Так, Алисия…

– Ры!

Это сказал маджер. Видимо, в моем отношении к его светлости что-то снова поменялось, а в его глазах снова промелькнуло раздражение.

– Я отвезу вас к себе, и мы продолжим разговор. Согласны?

Согласна ли я? А у меня есть выбор?

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Везите. Но если вы попытаетесь меня тронуть еще раз, я попрошу маджера откусить вам…

Мой взгляд однозначно упирается в то, что я хотела сказать. Не специально, к слову, потому что у его светлости там бугор. Его светлость, кажется, тоже это осознает, потому что суровеет лицом. То есть багровеет. Слегка.

– Что вы себе позволяете?! – рычит он.

– Не больше, чем себе позволяете вы!

Он вздыхает. Глубоко. Потом запахивает полы пальто с таким звуком, что они хлопают друг о друга, как крылья гигантской бабочки или льва. Почему-то мне представляется, что именно так хлопают крылья этого льва. Милого.

– Мы с вами должны спокойно выйти из здания вокзала и сесть в мобильез. Для начала уберите льва, – командует он.

– Как?!

Он что, думает, я всю свою жизнь только и делала, что львов убирала?

– Подумайте о том, что с вами все хорошо. Что он вам не нужен, и представьте, что вы его отпускаете. Как будто рвется невидимая цепочка.

Да, всего-то.

– А если у меня не получится?

– Получится! – почти рычит его светлость. – Делайте!

– Хм… гм…

Я смотрю на льва, который смотрит на меня, и мне совершенно не хочется его отпускать. Ну милая же киса! К тому же защищает меня ото всяких… его озабоченностей. То, что он прикрыл пальто, вовсе не означает, что он избавился от своих гнусных намерений. Которые, впрочем, при других обстоятельствах могли бы оказаться не такими уж гнусными – внешностью его светлость природа не обделила. Широкие плечи, глаза как угли и волосы темные, зачесанные назад. Такие, густые…

А-а-а-а! О чем я вообще думаю?!

Лев издает громогласный рык и начинает наступать на эрцгерцога.

– Вы что подумали?! – рычит этот.

Так я тебе и сказала, что я подумала.

– Ничего. Просто у меня не получается справляться с вашей магией!

– Дышите глубоко, Алисия.

– Не называйте меня Алисия!

– А как мне вас называть?

– Эри Армсвилл. – Я стараюсь говорить так, как наша учительница в школе для девочек.

Это вообще самое несексуальное, что только можно представить. Не учительница, в смысле, а ее голос. Хотя и учительница тоже.

Лев останавливается, складывает крылья. Поворачивается ко мне.

Я глубоко вздыхаю и представляю себя в цветочном магазине. Вот я составляю букеты, напевая себе под нос, и думаю о том, как приду домой и буду писать пьесу. Вот ко мне приходит эрина Раллберг и говорит, что мы будем делать композиции для свадьбы дочки мэра, и я в восторге! Потому что это позволит мне поехать в Барельвицу и отвезти свою пьесу к антрепренерам. Мне спокойно и хорошо, и никакие львы мне не нужны…

– Пойдемте!

Приказ вырывает меня из моих мыслей, но когда я открываю глаза, льва рядом уже нет.

– Пожалуйста, – сообщаю я.

– Не за что, – отвечает он. – Дайте мне руку, эри Армсвилл.

– Обойдетесь.

– Дайте руку. Я не хочу, чтобы вы сыпали искрами, как неисправная схема.

– Мне холодно.

– Что?!

– Мне холодно. Мое пальто сгорело.

Его светлость снова что-то рычит, потом набрасывает мне на плечи свое.

– И пьеса. Понесите ее, пожалуйста. Я не хочу, чтобы она сгорела.

Судя по выражению его лица, стукнуть пьесой меня хочет уже он. Тем не менее возвращается за тем, что осталось от моего пальто, перекидывает через руку и подхватывает пьесу. Я подавляю желание скосить глаза вниз, чтобы убедиться, что садиться с ним в машину безопасно.

После чего все-таки позволяю ему взять себя под руку и в таком милом виде мы выходим в гудящий вокзал. Странно, дорогу, как сюда бежала, я почти не помню, зато сейчас отмечаю и высокие стены, и шум перрона за дверями с толстенными стеклами, и ожидающих пассажиров на скамейках.

– Как вас зовут? – спрашиваю я.

– Что? – Он вскидывает брови.

– Как вас зовут? Как мне к вам обращаться?

– Вы шутите? – Теперь он еще и моими словами говорит!

– Я же должна знать, с кем имею дело!

– То есть вы меня не знаете? – хмыкает он.

– Нет. Вчера мне сказали, что я совершила покушение на эрцгерцога Барельвийского, но на этом все.

Кажется, его светлость теряет дар речи. Который к нему возвращается уже на выходе из вокзала.

– Вы что, в самом деле меня не знаете?

Я пожимаю плечами:

– Я не интересуюсь политикой.

Он смотрит на меня с таким видом, как будто я сказала невероятную глупость:

– Газет вы тоже не читаете?

– Нет, с чего бы? Там иногда пишут страшную ерунду.

– Ерунду?

– Страшную.

Его светлость замолкает: видимо, на осознание того, что его магия в женщине, которая не интересуется политикой и не читает газет, ему нужно время. Мне же нужно время, чтобы принять то, что во мне есть. То есть… смогу я вообще это принять?! У детей магия просыпается в детстве, мягко и плавно, раскрывается крупицами силы. Постепенно, чтобы научиться работать со схемами и с потенциалом можно было спокойно. Тем не менее начиная с самого детства магически одаренных детей направляют в другие школы. Если родители способны оплатить обучение – отлично. Если не способны, тогда все сложнее. Ребенка тестируют, проверяют уровень магии и оценивают потенциал, после чего принимается решение – либо ему оплачивают обучение из казны, либо магию запечатывают.

Последнее, на мой взгляд, крайне жестоко, но, если возможности учиться нет, достаточно сложно управляться с магическим потенциалом. Особенно нестабильным он становится у подростков, поэтому без обучения – никак. Заканчивающие школу маги поступают в университеты или отправляются на военную службу, это что касается мужчин. Девушек же просто выдают замуж: считается, что для них достаточно школьного обучения. Вот, кстати, еще одна серьезная проблема нашего общества. Если магический дар проснулся у девочки, а ее родители не в состоянии оплатить для нее школу, ее просто сразу запечатывают.

– Витаете в облаках, эри Армсвилл? – жестко интересуется его светлость, открывая передо мной дверь мобильеза. – Пора избавляться от этой привычки. Вы же не хотите устроить самовозгорание на глазах у публики, потому что в очередной раз задумались про цветы?

Я с тоской смотрю на пьесу в его руках (жаль, что нельзя ею огреть этого сноба), а потом просто сажусь в машину. Почему из всех, от кого мне могла достаться магия, мне она досталась от него?!

Мобильез трогается, и мы быстро проплываем мимо здания вокзала, оставляя его позади. Здесь улица широкая, но и поток экипажей, мобильезов и городского транспорта тоже огромный. Стоит нам проехать совсем чуть-чуть, как машина встает за каретой, занявшей сразу треть улицы.

– Прежде чем мы приедем…

– А куда, кстати, мы едем?

Его светлость награждает меня тяжелым взглядом.

– Ко мне.

– К вам домой?!

– К сожалению.

– К чьему? – уточняю я.

– К нашему общему, я полагаю. И поскольку мы с вами вместе оказались в столь неловкой ситуации, мне придется как-то вас представить обществу и моей семье.

Я даже замираю после такого заявления.

– Будете моей арэнэ.

– А?

– Арэнэ, – повторяет эрцгерцог. – Надеюсь, что это такое, вам объяснять не надо?

Точно не надо, но насчет этого я предпочла бы оставаться в блаженном неведении. Потому что сейчас мне захотелось не только огреть его пьесой, но заодно и в самом деле попросить льва откусить ему что-нибудь. У меня даже пальцы закололо, ладони снова заискрились, а сзади раздался какой-то грохот, шум, после чего я услышала жалобное:

– Ры!

– Гьердова пасть! – рявкнул эрцгерцог.

Пасть там действительно была. Скомпановавшись на задних сиденьях (насколько позволяли габариты), лев грозил заполнить собой все пространство. Это я поняла, когда мне на голову легло магическое крыло, а его светлости на голову положили хвост.

– Уберите! – прорычал высокопоставленный сноб.

– Я не буду вашей любовницей!

– Вы считаете, что это смешно?

– Я не собираюсь портить свою репутацию исключительно потому, что вы не в состоянии уследить за своей магией!

– Ничего с вашей репутацией не случится. Арэнэ – не любовница.

– А кто?!

– Муза. Возлюбленная. Называйте как хотите.

– Ну вот я и назвала – любовница!

По правде говоря, арэнэ была не совсем обычной любовницей. Так называли женщин, крайне образованных и утонченных, которые в силу своего происхождения не могли претендовать на замужество с состоятельными мужчинами, но составляли им компанию. Они могли поддержать беседу на любую тему, с ними не стыдно было выйти в свет, но… но… я никогда не представляла себя арэнэ. Хотя бы потому, что это совершенно другая жизнь. У арэнэ никогда не будет семьи – на них не женятся, и никогда не будет счастливой жизни. Несмотря на роскошь и богатство, которыми их окружали покровители, они все равно оставались всего лишь женщинами для утех и приятного времяпрепровождения.

Нет, это точно не мое.

Нет!

– У вас нет выбора, эри Армсвилл, – сообщили мне, отбрасывая магический хвост магического льва за спину.

– Выбор есть всегда.

– Неужели?

– Да. Я не настаиваю, чтобы вы вообще как-то меня представляли, но быть вашей арэнэ не собираюсь!

– И что вы предлагаете? – поинтересовался его светлость. – К моему величайшему сожалению, взять вас невестой мне не позволяет положение.

В его голосе было столько сарказма, что я пожелала льву сесть ему на голову.

– К моему величайшему облегчению, взять меня вам не грозит вовсе, – процедила я.

– Уберите льва!

– Ваш лев, вы и убирайте.

В таком благоприятном расположении духа мы и продолжали путь (вместе со львом) в напряженном молчании. Не знаю, кто из нас напрягался больше, но я даже по сторонам особо смотреть не могла. Только на свои руки, которые, к счастью, сейчас не искрили, да на льва, который каким-то образом умудрился устроиться на заднем сиденье и сейчас громко сопел.

Дорога показалась мне бесконечной, поэтому я ненадолго закрыла глаза. Под мерное постукивание колес о брусчатку сама не заметила, как провалилась в сон.

Глаза я открыла оттого, что мы остановились.

Первое, что я обнаружила, – льва не было рядом.

А второе… города тоже не было. Мобильез стоял на подъездной дорожке перед возвышающимся над нами замком.

Я поморгала. Замок не исчез.

Зато появился его светлость, который открыл для меня дверь мобильеза и подал мне руку.

– Куда вы меня привезли?

– К себе домой.

– Домой?! Это у вас дом такой?

– Дом у меня в городе. Но в Барельвице у меня нет такой библиотеки, которая позволит мне как можно скорее разобраться в нашей ситуации.

Я приняла его руку и вышла из машины.

Перед величием замка, честно говоря, все остальное как-то терялось. Это монументальное сооружение, должно быть (судя по характерным башенкам), возвели еще во времена Даргейна-завоевателя, если не раньше. Высокие арочные окна и колонны, величественная лестница, ведущая к главным дверям. Я задрала голову, чтобы оценить пять этажей великолепия, протянувшегося справа и слева, в окружении бесконечных дорожек, тропинок, парковых зон и фонтанов.

– Эдельз Грин, – сообщил его светлость. – Построен восемьсот лет назад.

– Я поняла, – ответила я, возвращая голову в исходное положение, потому что она уже начинала кружиться. – Если я сгорю здесь, никто не заметит, а мой пепел потом просто сметет в совочек одна из двухсот семидесяти ваших горничных.

Его светлость кашлянул. Хотя мне показалось, что у него уголки губ дрогнули.

– У вас интересное чувство юмора, эри Армсвилл.

– А кто сказал, что оно у меня есть? – Я потерла друг о друга замерзшие ладони.

За городом было гораздо холоднее, но я с какой-то радости представила, как здесь красиво поздней весной и летом.

– Пойдемте, – кивнул эрцгерцог. – Мне нужно еще кое-чем заняться, пока вы обустраиваетесь.

Обустраиваюсь?

– Я не собираюсь здесь обустраиваться! – возмутилась я.

– Вы же не думаете, что я оставлю вас в городе?

– Что значит – не оставите?

– Это значит, что если вы будете жить в моем городском доме, вам придется общаться с моей семьей, а я этого не хочу. Чем меньше вопросов вызывает ваше присутствие, тем лучше.

– Чудесно.

– Я рад, что мы с вами наконец-то пришли к согласию. Раньше начнем – раньше закончим.

– То есть существует вероятность, что мы со всем разберемся уже сегодня?

На меня посмотрели сверху вниз.

– На разработку схемы белого уровня уходит от одного дня до недели, – сообщил его светлость тоном занудного лектора в магуниверситете. – На разработку схемы, которая понадобится нам с вами, – от четырех месяцев до полугода.

Четыре месяца?!

Никогда в жизни я еще не была так близка к тому, чтобы позорно хлопнуться в обморок. И я бы даже упала, если бы мне пообещали, что по возвращении все это забудется как страшный сон, но вряд ли. Поэтому я предпочла бодрствовать и ступила все-таки на лестницу, по которой до меня, должно быть, ходили исключительно именитые особы королевских кровей.

– Вы снова чем-то недовольны, эри Армсвилл?

Издевается, особун королевских кровей.

– Нет, я в восторге от того, что мне придется терпеть ваше общество четыре месяца.

Его светлость сдвинул брови.

– Четыре – при учете того, что я сегодня же найду и разберу принцип создания запрещенной схемы.

– А вы можете его не найти?!

– Библиотека моего рода крайне обширная, но все же не безграничная. Запрещенных схем в готовом виде не существует, только отдельные элементы.

Я бы скисла, но в этот момент перед нами распахнули двери. Просторный холл, залитый светом от нескольких люстр (выделялась из них одна, центральная, состоящая из такого количества хрустальных деталей, что считать их можно было не один день), предсказуемо оказался пустынным. Не считая дворецкого, поклонившегося моему спутнику, и его помощника – такого же отстраненно-учтивого, не изменившегося в лице, даже когда его светлость отдал мое горелое пальто, в окрестностях никого больше не было.

Я не уверена, что тут вообще кто-то был.

Не считая двухсот семидесяти горничных, разумеется.

– Комната для эри Армсвилл готова, ваша светлость, – сообщил дворецкий.

– Замечательно. Я лично ее провожу.

Мои вещи!

– Мои вещи, – напомнила я, когда мы двинулись к следующей лестнице. Она уводила на второй этаж, раскидав свои широкие ладони вправо и влево и подставляя гигантские пальцы, чтобы мы могли по ним подняться.

– Ваши вещи?

– Все мои вещи остались в «Розовом кусте»!

– Документы, надеюсь, при вас?

– Да, они в сумке.

– Вот и отлично. Все остальное пусть в «Розовом кусте» и останется.

Я чуть не споткнулась.

– Мне нужны мои вещи!

– Они вам не нужны. Моя арэнэ не будет ходить в кошмарных платьях с кошмарными декольте.

С кошмарными?!

– Если бы ваш взгляд постоянно не прилипал к моему кошмарному декольте, я бы расценила это как оскорбление, – хмыкнула я. – Но поскольку ваш ограниченный мужской ум не способен отделить элементарное физическое влечение от желания запаковать меня в непроницаемый футляр, из которого будут торчать только шея и уши, я оставлю ваши комментарии без внимания.

– Не сомневаюсь, что вы ничего без внимания не оставите, эри Армсвилл, – хмыкнул он.

– Мне нужны мои вещи.

– Хорошо. Вам их доставят. Но ходить в них вы не станете.

– А в чем, с вашего позволения, мне ходить?!

– С моего позволения завтра к вам приедет портниха. До того вы будете отдыхать в своей комнате, чуть позже вам подадут ужин, а вечером я к вам приду.

Я не успела сообщить ему, что буду ждать с чем-то тяжелым и несгораемым, например с кочергой, когда его светлость ядовито заметил:

– Обсудить детали нашего взаимовынужденного сотрудничества. Поскольку ваш весьма развитый женский ум с не менее развитой фантазией уже нарисовал себе перспективы в красках, вынужден вас огорчить: при должных умениях и, если станете меня слушаться, к крайним мерам нам прибегать не придется. Чему я в сложившихся обстоятельствах несомненно рад.

Последнее его светлость произнес с раздражением.

В эту минуту я обнаружила две вещи: во-первых, что мы стоим у какой-то двери. А во-вторых, что я слегка покраснела.

– Чудесно! – повторила я, рывком отнимая у него пьесу и сумку. – В таком случае я буду соблюдать все правила!

Не дожидаясь ответа, рванула дверь на себя и шагнула вперед, намереваясь захлопнуть ее перед носом этого… этого!

– Эри Армсвилл, это моя комната. Ценю ваше желание перейти к обсуждению прямо сейчас, но ваша дверь – соседняя.

Я отпрыгнула назад. Так резво, как если бы там находилась змея, которая может меня укусить.

– Это вам. – Он раскрыл ладонь, на которой лежала крохотная золотая пластинка с выгравированной на ней схемой. Я впервые видела постоянную схему на металле и уж тем более впервые видела артефакт. Артефакты стоили безумных денег исключительно потому, что они работали сами по себе, без присутствия мага, и заложенная в них схема не только работала для каких-то целей, но и самовосполнялась магически.

– Что это? – переспросила я, потому что его светлость так и не отдал пластинку мне. Нахмурившись, смотрел на лежащий на его ладони кругляш с аккуратной дырочкой, в которую вполне можно было продеть золотую цепочку. Мой голос словно вытолкнул его в реальность.

– Это деактиватор магии. Применяется для подростков, когда обучение магии проходит самую опасную фазу. Сила ребенка с десяти до шестнадцати очень нестабильна, и может быть всякое. Случись с вами что-то серьезное, он примет удар на себя.

– Но тогда мне вовсе не нужно…

– Нужно, – отрезал он. – Мою силу деактиватор не выдержит, он попросту сгорит. Но до того, как что-то случится с вами, я уже буду рядом. У меня есть вторая часть, эта схема зацикленная.

Зацикленная?

– Что это значит?

– Это значит, что магия перераспределяется между двумя схемами, находящимися на расстоянии. До вечера, эри Армсвилл. – Его светлость вложил кругляш мне в ладонь. – Куда бы вы ни шли, что бы вы ни делали, не расставайтесь с ним.