Текст книги "Кинжал раздора"
Автор книги: Марина Эшли
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Он рассмеялся.
– На меня как на идиота посмотрели.
– Вы хотите пожениться? – Рафаэль ложился, натягивая жгуты, садился.
Бартоломью удивился вопросу.
– Конечно.
– Когда?
Раф лег, сел.
– Не знаю… – Барт пожал плечами. Он что, задумывался так далеко?
– Я бы на ней хоть завтра женился, – неожиданно выпалил Раф и смущенно поправился: – Я имею в виду, на такой девушке, как она.
Рафаэль сел и отцепил жгуты.
– Ты еще ничего не понимаешь в жизни! – скривился Барт. – Женитьба – это серьезное и дорогое мероприятие. Я не заработаю в этом году на свадьбу. Ты представляешь, во сколько обойдется поставить весь Меланьи на уши и напоить допьяна?
– Зачем? – удивился Раф.
Он встал на ноги, придерживаясь за кровать. Это ему удалось, но вот удержаться было сложно. Мало того, что ноги не очень его слушались, так левая была еще и слабее правой.
– Как это зачем? Я же Медичес! Весь город должен праздновать свадьбу Медичеса.
– А она – Мединос, – напомнил Рафаэль.
Он попытался шагнуть. Покачнулся, но удержал равновесие.
Барт с жалостью смотрел на него.
А Раф считал про себя. Сегодня он продержался вертикально дольше, чем вчера. Если он каждый раз будет увеличивать время, то за год наберет полчаса. Уже что-то. Целых полчаса! Он сел.
Жалких полчаса!
– Да, она – Мединос, – вздохнул Барт. – Надо подготовить родителей. Даже не знаю, с чего начать. А видел бы ты маму Женевьевы, когда я произнес «Медичесы».
Он размечтался.
– Как было бы здорово, открываешь глаза, а Женни: «Доброе утро, Бартоломью». И у нее бы стало меньше проблем. Забрала бы Маленьких к нам, у нас места полно, плюс все удобства. Ты бы с прадедушкой общий язык быстро нашел. У него знаешь какой архив! Интересно, за сколько удастся продать их домик?
– Барт! Они же Мединосы… – На этот раз Рафаэль посмотрел на Бартоломью с жалостью.
– Я что-нибудь придумаю, – встряхнулся Барт. – Свадьба может подождать. Это же не Рождественский бал – терпит.
Но ему захотелось увидеть Женни как можно скорее, прочитать в ее глазах, что вчерашний фейерверк имел успех. Не удалось.
– Бартоломью, мне нужна твоя помощь! – зашла к Рафаэлю мама. – У нас вечером будут гости. Помоги навести порядок и останься, пожалуйста, дома.
Она споткнулась о гантели.
– Рафаэль, что ты развел у себя в комнате? Немедленно убери все вещи и книги с пола! А пыли сколько! – провела она пальцем по подоконнику.
Братья сникли. Гости не предвещали ничего хорошего. Не любили они «гостей». Не только из-за навязчивого стремления мамы продемонстрировать, что у нее, несмотря на проблемы и болезни, идеальный порядок. Их с Рафом усилиями, между прочим. А потому, что гости обычно оказывались докторами. Кто-то новый, видимо, изъявил желание посмотреть Рафаэля и пощипать их кошелек.
Раф наклонился и со всей злости толкнул гантель – она, гремя по полу, откатилась под стол. Барт положил руку Рафаэлю на плечо и ободряюще похлопал.
– Я не понимаю, зачем они хоронят Рафа? Ну что им стоит обнадежить маму? – горько жаловался Женевьеве на вчерашних визитеров Барт.
– Может быть, чтобы вы были готовы к худшему и радовались, что пока все хорошо? – Женни сочувствовала ему, но совершенно не представляла, как утешить.
– Ха! Они сами ничего не знают, никаких конкретных диагнозов или сроков. Слышала бы ты, что ему в прошлом году обещали! Каркают только… – Барт махнул рукой. – Мы привыкли. Ничего. Жив еще. Но мама! Она же не выдержит больше. Еще не хватало, чтобы она разболелась.
Они остановились у булочной. Вообще-то, Женин уже купила все, что собиралась, в том числе и хлеб. Она просто увидела внутри столики, чашечки с кофе, сидящих людей. Вспомнила Рафаэля в том кафе на террасе. Синие-синие глаза. Озорной взгляд. У нее сжалось сердце. Нет! Неправда! Рафаэль не похож на умирающего!
Барт по-своему истолковал, почему она оторваться не может от витрины. Толкнул дверь.
– Зайдем, шоколада горячего выпьем.
– Привет, ребята! – воскликнул он при виде знакомой компании.
– Где ты пропадаешь последнее время? Тебя не видно и не слышно, Барт! – послышались смешки.
– Это Женевьева… – начал было представлять Барт и замялся.
Вот скажет сейчас «Мединос», это дойдет до замка, отец разозлится – у него плохое настроение последнее время. Мама нервничает из-за отца, а вчера буквально слегла из-за Рафа… Он замолчал.
Раздались приветственные возгласы. Смущенная Женин юркнула Барту за спину. Компания рассмеялась, а Женин совсем смутилась. Барт обернулся, улыбнулся ей ободряюще. Прозвенел колокольчик. Наверное, день был холодный, еще одна компания зашла согреться шоколадом. Барта обступили, что-то спрашивали. Женин отошла.
– Вот так сюрприз! Здравствуй, Женевьева! – раздался несколько насмешливый голос.
– Ллойд! – обрадовалась знакомому лицу Женин. – Спасибо за чудесную розу.
– Рад, что понравилась, – усмехнулся он.
«Какой он разный, – удивилась Женин, – дома и на людях. Даже глаза другие».
– Роза такая красивая, мне жалко стало, что завянет, – призналась Женин.
– Нет проблем. Выброси, я пришлю другую, – передернул он плечами.
– Не стоит. Бартоломью мне ее нарисовал. – Женин вздернула подбородок.
Ллойд повернул голову и поискал глазами Барта. Тот разговаривал с какой-то девушкой. Девушка довольно фамильярно с ним обращалась. Жестикулировала одной рукой, второй упиралась ему в грудь. А Барт смеялся.
– Кто это? – прошептала Женин.
– Возле Бартоломью? Это его предыдущая пассия, – не преминул воспользоваться ситуацией Ллойд. – Нет. Вру. Прошлогодняя. Потом была еще одна.
А она-то думала… Как дурочка, повелась на его уловки… Решила, что это сказка… А он с каждой так… Любитель спектаклей!
Ревность затмила Женин глаза.
– Точно. Он с ней был в прошлом году на фейерверке. На балу с кем-то еще… – Ллойд спросил удивленно:
– А где ты пропадала во время салютов? Я искал и не нашел.
Женин чуть не рассмеялась. Дура она ревнивая, вот кто! Но на всякий случай уточнила:
– Не знаешь, почему пять красных залпов были в сторону холма?
– Тоже заметила? Наверное, орудие сдвинули случайно. Грубое нарушение техники безопасности.
«Да. – Женевьева распрямила плечи. – Мы с Бартоломью вопиющее нарушение техники безопасности!»
– Я собирался зайти, спросить адрес твоих родителей. Мой отец едет в Порт-Пьер по делам, – говорил Ллойд. – Он хотел заглянуть к вам. Ты подала чудесную идею с выставкой. Мама ужасно скромная, она считает, что на благотворительных базарах ее вышивки покупают только ради того, чтобы сделать пожертвование. Мы с отцом решили организовать ей сюрприз – выставку. Но сначала надо знать, что скажет твой отец.
– Конечно! – обрадовалась Женин. – Как здорово!
Ллойд посмотрел на разрумянившуюся Женни и улыбнулся. А Женевьева опять увидела перед собой «домашнего» Ллойда.
– Запиши адрес!
– Нечем, – развел Ллойд руками: не упускать же лишний повод зайти в гости.
– Я сейчас! – сообразила Женни.
– Извините! – сказала она девушке, слегка отодвинула ее в сторону и расстегнула нагрудный карман рубашки Барта. – Мне нужен карандаш.
– Да, конечно, – кивнул он ей.
Женни достала блокнот с карандашом и побежала к Ллойду.
– Что? – переспросил девушку Барт, с трудом отрывая взгляд от Женни.
Ллойд спрятал адрес.
– Сейчас самый подходящий сезон! – уверяла его Женни. – Порт-Пьер просто наводнен проводящими у нас зиму английскими пенсионерами. Они с удовольствием придут на такую выставку.
– Заглядывай к нам, – пригласил Ллойд. – Мама будет очень рада.
Подошел Барт и обнял Женни за плечи.
– Мы уже уходим, – окатил он Ллойда холодным взглядом.
Ллойд ответил ему насмешливой ухмылкой.
По дороге они немного повздорили. Барт возмущался. Женни сказала, что она же не ревновала Барта к этой девице, так пусть и он не ревнует ее к Ллойду.
– Как же, не ревновала! – Барт рассмеялся. – А кто показывал ей, что ты – хозяйка моих карманов?
Женни демонстративно надулась. Барт вздохнул и объяснил, что у него деловой интерес: он не для себя, а для Рождественского бала старается. На что Женни парировала, что и у них с Ллойдом деловой интерес. Когда они подошли к домику Маленьких, Барт притянул ее к себе. Все размолвки были тут же забыты.
– Мне пора, – с неохотой освободилась из его объятий Женни.
Бартоломью – это, конечно, здорово. Он ее любит. Без его помощи она не справилась бы с хозяйством. Но есть маленькие неприятности в их отношениях. Он редко заходит, вернее, не так часто, как ей бы хотелось. Они никуда, совсем никуда не выбираются вместе. Походы по магазинам – не в счет. У нее есть сегодня время, а она вынуждена сидеть дома, он же наверняка занят, раз не появился до сих пор. И вообще! Он хорошо устроился! Живет полной жизнью, как и до нее. Готовит свой Рождественский бал… А она ради него избегает Ллойда, единственное свое здешнее знакомство. Сидит затворницей!
Женни захотелось сходить в гости, поболтать. Только к кому? Какая беспросветная жизнь… Сбегать, позвонить родителям, узнать, как продвигаются дела с организацией выставки Линды Оричес? Кстати, а почему бы не занести Линде вышивку замка для этой выставки? Или просто прогуляться по Меланьи…
Женин на всякий случай захватила с собой вышивку и отправилась в город. Увидела припаркованную машину Ллойда на Центральной площади, поняла, что его нет дома, и ноги сами понесли ее к владениям Оричесов.
– Очень мило, что ты зашла, – обрадовалась Женевьеве Линда. – Я как раз собиралась пить чай. Составишь мне компанию? У меня, правда, чаепитие на английский манер.
– С удовольствием! – воскликнула Женин. – В Порт-Пьере есть несколько ресторанов, где сервируют настоящий английский чай, англичане довольны.
– Ты непременно должна дать мне адреса. Буду на выставке – обязательно зайду. Расскажи мне, кстати, как эти выставки проходят. Представляешь, я побаиваюсь, – призналась Линда. – Не ощущаю я себя большим художником.
Они пили чай из настоящего английского сервиза за маленьким столиком в светлой солнечной комнате-оранжерее рядом со спальней четы Оричесов. «Очень по-английски», – решила Женин. Все эти сэндвичи с огурцом, булочки с джемом. Женин рассказывала, как обычно проходят выставки. Ничего страшного, хотя она сама бы тоже боялась. Все ходят с важным видом и задают автору умные вопросы. Может, на выставке вышивок будет другая публика.
Линда задумчиво вертела в руках вышивку замка, что вернула ей для выставки Женин. Похвалила рамку.
– Бартоломью Медичес сделал, вернее, он говорит, что нашел подходящую среди старой рухляди.
Какие-то мысли назойливо крутились у Женин в голове… «Шотландский замок, – пыталась упорядочить их Женин, – английское чаепитие, такие потрясающие манеры. Какие тайны скрывает Линда Оричес?» Но, наверное, не очень удобно задавать такие вопросы. Или удобно?
– Мне рассказывали, что у Медичесов в подземелье хранится много старых вещей. – Линда слегка улыбнулась.
Глаза у Женин широко раскрылись от любопытства.
Она поддержала разговор.
– Бартоломью говорит, что всего лишь старье, не представляющее ценности. Надо бы выкинуть, но руки не доходят.
– Жалко, если Медичесы выбросят все, не перебрав, – вздохнула Линда. – У них наверняка есть старинная вышивка. На экспозиции в самом замке только оружие, доспехи и мебель. Посуда и очаровательная скатерть. Есть несколько недурственных гобеленов. Но как бы я хотела взглянуть на старинную вышивку.
– Разве такие работы могли сохраниться? – удивилась Женни. – Это же не гобелены.
– Почему нет? Если не отдельные сюжетные картинки, так расшитая одежда. Золотой нитью, шелковыми шнурами, лентами… О! Это очень дорогая одежда, и ее хранили и передавали по наследству. Впрочем, не Медичесы. Они охотнее хранят легенды и оружие, – улыбнулась было Линда, но тут же вздохнула с сочувствием: – Если у них что и осталось из одежды, то никому до нее нет дела. Это, скорее, интересно женщине, а у бедной Медичес больной ребенок, ей не до того. Она ничем не интересуется, нигде практически не бывает.
– А я в детстве открыла бабушкин сундук и хотела примерить платья, которые в нем хранились. Отец не разрешил, сказал, что бабушка рассердится, это ей от ее бабушки досталось, – вспомнила Женин. – Наверное, те платья старинные. Красивые, тяжелые. Не успела поиграть в принцессу. Надеюсь, что их не выбросили.
– Попробуй вот эту булочку, – протянула ей тарелочку с теплыми булками Линда. – Для меня такой сундук был бы настоящим сокровищем. Хочется верить, он хранится у вас не в таких ужасных подземельях, как в замке Медичесов.
– О! – опять широко распахнула глаза Женин. – А чем таким, леденящим душу, известны подземелья Медичесов?
Линда рассмеялась.
– Я неудачно выразилась. Никаких тайн и привидений. Просто мне кажется, что в подвалах такого старого строения обязательно водятся мыши. А может, даже и крысы!
Женин посмотрела в большое окно. Нет, отсюда не видно замка.
Они бы еще поболтали, однако зазвонил телефон.
«У всех в этом городе есть телефон, кроме Маленьких», – с горечью отметила про себя Женин. Увидела в окне поворачивающую к дому машину Ллойда и спохватилась.
– Мне пора, не надо меня провожать! – крикнула на бегу Линде.
– Заходи еще. Приятно было с тобой поговорить, – оторвалась от трубки Линда.
Женин приоткрыла входную дверь. Поздно! Ллойд вышел из машины. Женни не знала, что делать. Оглянулась и спряталась за толстой шторой в прихожей. Сейчас он пройдет к себе, а она проскользнет наружу. И у Барта не будет повода для ревности.
Ллойд, весело насвистывая, сбросил один ботинок. На втором, видимо, был туго затянут шнурок. Ллойд присел развязать. Женни выглянула и увидела его светлую макушку. Напевает. Наверное, хорошо провел время. Как и Бартоломью. Барт тоже хорошо проводит время! Без нее! А она прячется, чтобы его не расстраивать! Женни разозлилась и, ни секунды не думая, резко отодвинула штору. Ллойд в это время выпрямился и оказался с ней лицом к лицу.
– Ик… – У него от неожиданности началась икота. – Же… Женни? Ты что делала, ик, за шторой?
– Пряталась от тебя! Но поменяла планы! – выпалила Женни.
Ой, что он сейчас подумает! Сама себя поставила в идиотское положение. Нужно было переждать и выйти незаметно, раз затеяла прятки.
Ллойд пялился на нее, улыбался и икал.
– Я раньше считала, что, наоборот, надо испугать, чтоб прошла икота, – сказала Женни.
«О, Господи, что я несу! – простонала она про себя. – Но он тоже хорош, я бы смутилась, если бы заикала».
– Ик, только не надо меня пугать еще раз! – попросил Ллойд. – Само пройдет.
Они посмотрели друг на друга и захохотали. Бывает такое, нападает смех, от которого текут слезы и сложно остановиться. От икоты, как оказалось, не спасает.
Отсмеявшись, Женни взялась за ручку двери.
– Если не хочешь скучать дома на Рождество, то я, ик, приглашаю тебя на бал, – неожиданно сказал Ллойд.
– Я иду с Бартоломью, – извиняющимся тоном ответила Женни.
– А он разве тебя позвал? – удивился Ллойд.
Женни даже обычной его насмешливости не уловила. Пожала плечами: «Не позвал, так позовет». Ушла, но на обратном пути задумалась.
Ллойд заглянул к маме.
– Встретил Женни в дверях, – сообщил он. – Ик.
– Славная девочка. Мы замечательно провели время. – Линда убирала чайный сервиз с маленького столика, обернулась к сыну и посоветовала: – Выпей холодной воды, милый.
На подоконнике пристройки лежала «их» статуэтка. Обрадованная Женни постучала. Тишина. «Это что значит: вообще никого нет?» Она подождала еще немного, собралась уже уходить, дернула ручку на всякий случай, дверь открылась. Женни вошла, оглянулась – пусто. Она позвала громко: «Бартоломью!»
По полу с грохотом рассыпалась груда журналов.
– Женни?! – Рафаэль повернул к ней кресло. – Как же ты меня испугала.
Он доставал журналы с полок в углу, зачитался одним. Женевьева его не заметила за высокой стенкой шкафа.
Женни ползала по полу, собирая журналы, и со смехом рассказывала, что она, похоже, только тем и занимается в последнее время, что всех пугает. Некоторых до икоты! Услышав о Ллойде, Рафаэль тоже рассмеялся.
– Однако икота не помешала ему пригласить меня на бал, – вздохнула Женни.
– Женни, – уже без улыбки сказал Рафаэль, – если хочешь, то я могу составить тебе компанию на Рождественский бал. Не очень удачная мысль, но… если….
Он засмущался и даже закашлялся.
Женевьева уставилась на него, пораженная. Ее пригласили все, кто только мог и не мог. Кроме Барта!
– Спасибо, очень мило с твоей стороны… – Она помолчала немного. – А Бартоломью?
– Его еще нет дома, – неправильно понял ее вопрос Раф, совсем раздосадованный своим нелепым предложением, хорошо, что Женевьева не подняла его на смех.
Женин отнесла стопку журналов на обеденный стол и с любопытством посмотрела, что за книги лежат там у Рафа. Надо же: «Сборник брачных законов от римлян до наших дней»!
Женин показала на книгу.
– Пытаешься понять, кому была невыгодна свадьба Медичес и Мединоса?
Рафаэль покачал головой.
– Нет. Пытаюсь понять, не было ли в семье каких-либо распрей по поводу наследства. Или… У тебя есть время?
– Ну конечно. – Женин уселась на маленькую скамеечку у его ног.
– Меня заинтересовали гости Медичесов. Кто они и зачем собрались. Обсуждали детали предстоящей свадьбы? Непохоже. Не позвали Мединосов. Мединосы были в городе, но собирались у себя отдельно, значит, не о свадьбе шла речь. Все, что мы знаем, это: «Чужих в замке не было!» Но кто конкретно из многочисленной родни присутствовал в тот день?
Женин слушала, широко раскрыв глаза. Умеет же Рафаэль выудить неброские детали из мутной воды давно минувших дней, да еще интерпретировать их так, что непонятное враз становится очевидным! А рассказывает он столь же интересно, как и ее отец. Вот бы их познакомить!
– Я проверил хозяйственные книги. У нас, к счастью, они сохранились. Сколько чего от кого получили, за что заплатили.
– А при чем тут гости? – удивилась Женин.
– Такого-то числа были сделаны такие-то подарки мужу сестры хозяина замка и среднему брату хозяина! – торжествуя, сказал Рафаэль. – Подарки были внесены в расходы. Предполагаю, что средний брат и муж сестры и гостили в замке. Возможно, и младший.
– А при чем тут наследство? – поинтересовалась Женин. – Они что, имели какие-нибудь претензии?
– А вдруг? Плюс еще один расход в то же время. Младшему брату хозяина замка ссудили некую сумму в долг. К нему вообще как-то странно относились, не как к рыцарю. Пытаюсь понять почему, – кивнул Раф на книжку. – Не состоял ли он в неравном браке, например. Одно ясно: в замке собрались трое мужчин семьи Медичес, и хозяин замка показывал им ножны, дарованные старшему сыну в награду. Заодно и кинжал Мединосов.
– Думаешь, что похититель – обделенный наследством или как-нибудь еще обиженный гость? – догадалась Женин.
– Не так все просто, – улыбнулся Рафаэль. – Скупая герцогиня затевала любимое развлечение тех времен – очередную локальную войну. Догадываешься, где проживали гостившие у Медичесов родственники? На территории будущей военной арены.
Женин ахнула. Рафаэль насладился эффектом и продолжил:
– Понятно, что Медичесы в этот раз выступали при дворе за мир из корыстных семейных побуждений. У них ведь были родственники с неудачным местом жительства. Почему-то их поддержали Мединосы, возможно, из-за предстоящей свадьбы и будущего родства. Рыцарям подобало желать боевой славы. А ни те, ни другие не рвались в бой!
– Глаз бури и кинжал пропали в самый подходящий для Скупой герцогини момент! – воскликнула пораженная Женевьева.
– Угу. Даже если не по ее приказу похитили кинжал и ножны, то, точно тебе говорю, она приложила все усилия, чтобы раздуть эту историю при дворе и ослабить влияние Медичесов и Мединосов хотя бы в преддверии войны.
– Ох, как все запутано. Столько мотивов, и они все пересекаются и сплетаются. Герцогиня могла подкупить недовольного наследством или пообещать рыцарство обездоленному неравным браком. Ох уж эти неравные браки! – Глаза у Женни засверкали от справедливого возмущения. – Дикие времена, ужасные нравы! Как же нам повезло жить в цивилизованном, гуманном обществе!
– Лет через триста и нас осудят за антигуманизм и отсутствие цивилизации, – улыбнулся скептически Рафаэль. – Современное общество, по большому счету, ничем не отличается от средневекового или любого другого. Люди одержимы страстями, их сдерживают лишь рамки законов. Законы диктуются экономическими соображениями. А природа человеческая одна и та же. В критических обстоятельствах дает себя знать.
Женни хотела бы возразить, пока она собиралась с мыслями, Раф продолжил с иронией:
– Если человека одолевают сверхценные идеи и ощущение собственной важности, то это диагноз. А если общество одолевают такие же идеи и ощущение важности, а?
Женни скользнула взглядом по его инвалидной коляске и выпалила:
– Но в средние века ты бы не выжил!
Она смутилась и вспыхнула. Ну почему она такая бестактная?
– Кто знает. Колесо уже было изобретено, – заметил Раф.
Женин подняла глаза и встретила его слегка погрустневший взгляд. Кто ее тянул за язык, спрашивается?
Раздался какой-то звук на улице. Женин вскочила обрадованно.
– Что обсуждаете, заговорщики? – весело спросил вошедший Барт.
– Важность государственных интересов во времена Скупой герцогини, – нашелся Рафаэль.
– Ну это просто. Безбожники, язычники, еретики, подставь нужное, владеют частью земли, и ее нужно освободить во славу Божию, государственную, человеческую, опять подставь нужное, – пожал плечами Барт. – Поесть у нас что-нибудь найдется?
Барт ел и слушал Рафаэля.
– Нет, – сказал возмущенно и резко отодвинул тарелку, – ты не тех подозреваешь, Раф! Подумаешь, обошли при дележе наследства. Не в характере Медичесов брать чужое!
Он подумал немного.
– Ну, хорошо. Пропажу ножен с Глазом бури еще можно было бы объяснить внутрисемейной попыткой восстановить имущественную справедливость. А кинжал? Это же вещь Мединосов!
«Все Медичесы – воры! Воры!» – вдруг вспомнилось Женин.
Она прижала ладошку к губам – как бы не сказать это вслух. Посмотрела испуганно на братьев. Нет, ничего не заметили.
Раф гнул свою линию:
– Один из присутствующих был не Медичесом, а всего лишь зятем.
– Только формально не Медичес. Раз его приняли в семью, значит, он из Медичесов!
– А один из них, похоже, совсем не был рыцарем! – заметила Женни.
– Ну, знаешь ли, – подскочил Барт, – это еще надо доказать! В любом случае Медичесы не способны на воровство или подлость!
Женни приподнялась.
– Мне только что один из Медичесов прочитал лекцию о природе человеческой, одолеваемой страстями! – заявила насмешливо.
Раф смутился, но на него никто не обратил внимания.
Находило же на Женевьеву такое. Просто приступы упрямства, особенно когда есть за что зацепиться, чтобы подоказывать обратное. Барт и Женни стояли друг напротив друга, сверкали глазами. Женни первая пошла на попятную.
– А почему это мы слуг в расчет не берем? – поинтересовалась она.
– Потому что у Медичесов и слуги не были ворами, предателями или подлецами, – пробурчал Бартоломью.
– Потому что слуги жили отдельно и не интересовались оружием, их наверняка и так обыскали в первую очередь и ничего не нашли, раз об этом даже упоминаний никаких не осталось, – начал перечислять причины Рафаэль.
Они поспорили еще немножко, точнее, обсудили возможную причастность слуг, и Женни засобиралась домой.
– Спасибо тебе за приглашение, – сказала она Рафаэлю на прощание. – Мы просто славно проведем вместе время в кафе или в кино, правда?
Раф кивнул ей.
Женин посмотрела на Барта и недовольно нахмурилась.
– А куда это тебя Рафаэль позвал? – поинтересовался на улице Бартоломью.
– Туда же, куда и Ллойд! – гордо ответила Женевьева Мединос.
«Пусть не думает, что я никому не нужна и только и жду, когда он соизволит вспомнить обо мне!»
– На Рождественский бал!
Барт засопел сердито.
– Почему они оба так уверены, что ты меня не пригласишь? – не выдержала Женни.
Барт скривился, поднял ветку с земли. Нехотя процедил:
– Потому что это единственное мероприятие, которое обязательно из года в год – традиция в семье уже такая – посещают мои родители.
Он чуть не застонал.
– Я даже не знаю, с какой стороны к отцу подойти и сообщить, с кем я собираюсь появиться на балу, чтобы для них это не было новостью. Отец мрачный в последнее время. Зимой у него всегда меньше работы, а тут как назло сплошные неприятности.
Барт заехал веткой по забору, трухлявая древесина рассыпалась у него в руках.
– Он же по старой фамильной привычке во всех финансовых проблемах винит Мединосов!
Барт остановился и с отчаянием посмотрел на Женни.
– У нас еще есть время, я найду, что ему сказать. Или вообще не пойдем на бал!
– А как же Рафаэль не испугался меня пригласить? – горько спросила Женевьева.
– Хорошо ему! – заорал Барт. – Он младший! Он больной! Ему все сходит с рук!
– Женин. Я собирался сделать тебе сюрприз, если договорюсь с родителями. Мне заплатят за покраску Большой бальной залы дополнительные деньги. Я думал, ты сможешь выбрать себе на них самое лучшее бальное платье, какое только захочешь. Правда.
– Вот глупый, – смягчилась Женин.
Она представила, как мучилась бы в поисках подходящих слов, чтобы сказать своим родителям, с кем она идет, если бы они тоже засобирались на этот проклятый бал.
– Мне не нужно никакое платье.
– Я знаю, ты и без платья красавица, но там же будут посторонние люди, нельзя совсем без платья! – невинно заметил Барт.
Женин покраснела до корней волос, взглянула – он смеется.
– Ах ты гад! – Она обернулась в поисках, чем бы его огреть хорошенько.
Нашла ветку, проверила на прочность и бросилась догонять во всю прыть улепетывающего от нее и гогочущего Барта. Догнала. Он не дал ей драться, подхватил и закружил. Поставил и поцеловал. Женин обняла его. Барт погладил ее по голове, наслаждаясь знакомым ощущением шелка под рукой.
– Платья! – подняла Женин голову. – Говорят, у вас в подвалах хранятся сундуки с одеждой.
– Из этого хлама ничего не подойдет для бала. Ветошь. Старье. Рассыплется в пыль, – удивился Барт такому предложению.
– Я и думать забыла о каком-то бале! – сердито топнула Женин ногой.
Забыла или помнила – это неважно!
– Ты сказал «платье», мама Ллойда мне все уши прожужжала, какая красивая бывает старинная вышивка. Захотелось взглянуть.
– В надежде найти завалявшийся в карманах кинжал, а заодно и ножны? – рассмеялся Барт.
Слава Богу, что Женевьева его понимает. И не дуется.
– Если хочешь, можем совершить экспедицию в подземелья замка Медичесов! – предложил он.
– Конечно, хочу! – запрыгала Женни.
– Это кто с тобой был? – Маленький дедушка, кряхтя, вышел из своей спальни. – Джек?
Женни кивнула. «Джек».
– Это он нарисовал розу? – поинтересовался прадедушка.
– Да! Правда, он хорошо рисует? – засияла Женни.
– Очень хорошо, – похвалил прадедушка.
– Дедушка, как ты думаешь, почему столько Медичесов присутствовало в замке в день исчезновения кинжала и Глаза бури? – Женни забралась на стул с ногами и обняла себя за коленки.
– По разным причинам. И не все из них были Медичесами. Один из них был зять…
– Знаю, знаю, – закивала Женни.
– Он, например, приехал забрать своего сына из услужения.
– А тебе откуда это известно, дедушка? – расцепила Женни руки и выпрямилась удивленно.
– Письмо одно попало к моему деду. Купил на аукционе за копейки. Его привлекло упоминание фамилии Meдичесов и дата. Некто жалуется родственнику, что жена просит забрать ребенка из замка Медичесов. То ли там с ним плохо обращались, то ли мать приболела и желала увидеть сына. Я уже не помню. Ничего интересного, кроме даты, когда зять Медичесов собирался ехать в замок. Я поищу завтра в архиве. Напомни мне.
– Конечно.
«Просто детективная история, – подумала Женни в кровати. – Рафаэль обрадуется, когда я покажу ему письмо. А я возьму да найду кинжал и ножны в сундуке с тряпьем!» Она показала воображаемому Барту язык и уснула.
Утром прадедушка с торжествующим видом протянул Женевьеве папку.
– Не подвела меня память! – довольно смотрел он, как Женни аккуратно открывает и разглядывает его сокровище.
Женевьева полюбовалась на непривычные буквы. Прочитать с ходу не смогла, но Маленького дедушку просить не стала. Рафаэль точно разберется.
Они обрадованно повернулись на стук в дверь. Увы, вошел совсем не тот, кого оба хотели бы видеть. Прадедушка не отказался бы от свежих новостей, хоть как-то касающихся кинжала. Правнучка уже целую вечность, со вчерашнего вечера, не видела своего Бартоломью. А в дверях топтался, стряхивая капельки дождя с кожаной куртки, Ллойд Оричес.
Прадедушка тут же засобирался «полежать после завтрака». Свежий румяный Ллойд сообщил бодро, что на улице холодно и моросит дождик, и уселся на освободившийся дедушкин стул. Женни усмехнулась: умеет Ллойд везде и всегда вести себя по-хозяйски.
– Мама просила узнать у тебя адреса каких-то ресторанов в Порт-Пьере, – пояснил Ллойд свое вторжение. – И спрашивала, не хочешь ли что-нибудь передать с нею родителям.
Он оглядывался, рассматривая убогую обстановку домика Маленьких. Наткнулся взглядом на открытую папку на столе. Повертел небрежно.
– Осторожно! – вскрикнула Женни. – Ты даже не представляешь, сколько лет этому документу.
Она отобрала папку. Написала на листочке название и адрес ресторана, где сервируют чай, нарисовала, как пройти от Литературного салона отца.
– Так хочешь что-нибудь передать? – напомнил Оричес.
– Пожалуй, что нет, – задумалась Женни. – Вот разве кое-что забрать из дома…
– Это потом. Скажешь, что надо, когда я поеду на закрытие выставки.
– А на открытие ты не хочешь попасть? – удивилась Женни. – Оно интереснее.
Ллойд махнул рукой:
– Да ты что! Если ехать на открытие, то потом окажется, что всю неделю надо там торчать.
Он пожал плечами и улыбнулся своим мыслям. Женевьеве на секунду показалось, что он стал похож на кота Медичесов, которого она видела несколько раз в пристройке к замку. Как только кто-нибудь открывал холодильник, тот неизменно появлялся. Женни присмотрелась внимательнее. Встретила взгляд Ллойда и покраснела. Приходят же ей в голову странные аналогии. Оричес вопросительно поднял брови.
– Я тебе завидую, – вернулась к разговору Женни. – В Порт-Пьере так хорошо!
– В это время года на побережье? – не поверил он.
– Теплее, чем здесь! Ветрено, конечно. Но воздух с запахом водорослей. Ах! Ты все время ощущаешь, что море рядом! – воскликнула Женин.
Как же можно не любить Порт-Пьер? Даже зимой. Она принялась расписывать Ллойду, как там замечательно бродить по узким путаным улочкам, между домов с вычурными балконами и наружными витыми лестницами.
– Поехали вместе на закрытие выставки, – перебил он Женин, – навестишь свой Порт-Пьер.
Ллойд взял ее за руку:
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.