Текст книги "Кинжал раздора"

Он забрал из почтового ящика накопившуюся почту.

И все только потому, чтобы держать Женни подальше от него! И она согласилась! Хороша Женевьева!

Барт бросил на кухонный стол пачку писем, сел и в крепких выражениях стал высказывать, что он думает о Мединосах, их решении и об этой Биорн. Рафаэль пододвинул ему тарелку с омлетом и колбаской.

– А где Женни? – не понял он.

– Она уехала. Вчера вечером, – ответил Барт.

– Ничего не сказав? – удивился Раф.

– Сбежала. Что? Разве не похоже на нее? – Барт зло отодвинул тарелку. – Раф! Не влюбляйся! Женщины любят страдать даже без повода. Заодно из тебя душу вынут. Все женщины – мазохистки!

Рафаэль широко улыбнулся.

– Что-то подобное я уже слышал. Ничего. В прошлый раз Женевьева исчезла и нашлась. Не грусти, Барт.

Раф бросил взгляд на часы, прикинул что-то в уме.

– Позвони в Порт-Пьер. Она уже дома, если уехала вчера вечерним.

– Нет! – Барт вскочил и побежал к себе.

Рафаэль пожал плечами. Может, влюбленные женщины и мазохистки. Влюбленные мужчины тоже ведут себя странно. А любовь – это же так просто. Должно быть просто…

«Вечерний? Я, конечно, болел, но не до полной же невменяемости! Или… – Барт оглядел комнату. – Мне все приснилось?»

На полу блестела перламутровая пуговка. Барт поднял ее, сжал в ладони и усмехнулся. Вспомнил, как темная фигурка наклонилась, поставила… Саквояж! Значит, Женни зашла, чтобы поговорить с ним. Но почему она не осталась? Он бы что-нибудь придумал! Не услышав того, что хотелось, сбежала? А что она хотела услышать? Он же ей все объяснил. Бросила! Она его бросила.

Барт швырнул пуговицу в камин. Запахло жженой костью.

Раф завез ему письмо, обнаруженное в пачке почты.

У Барта от строк, написанных расстроенной Женевьевой еще несколько дней назад, опять изменилось настроение. Она вчера думала, что он получил письмо и знает о ее отъезде. А он не знал! И ничего не предпринял. Перед глазами стоял образ… нет, не амазонки, нимфы.

Рука потянулась к карману за карандашом и блокнотом. Не то. Барт размотал рулон оберточной бумаги, которая служила для крупных эскизов, оторвал кусок и взял уголь. Сквозь жирные угольные сумерки проступили нежные черты. Страстные черты. Барт отматывал бумагу и рисовал.

– Я позвонил ей! – заглянул к нему Рафаэль. – Не смотри на меня так, придурок. Должен же кто-то действовать.

– Неужели это Женин? – поднял он и расправил на коленях рисунок.

– Не трогай! – крикнул Барт и рванул лист на себя.

Рисунок порвался. Барт застонал. Испуганный Раф протянул свою половинку.

– Что она сказала? – хмуро спросил Барт, убирая картинки подальше от Рафаэля.

– Никто не берет трубку.

Ночевать Бартоломью пришел к Рафаэлю. Но и там ему не спалось. Ворочался. Вставал. «Давай умрем!» Ненормальная!

Утром братья препирались, кому из них лучше позвонить. Барт считал, что Рафаэлю, потому что Мединос не позовет Женин к телефону, узнав, кто ее спрашивает.

Раф – что Бартоломью, все равно ведь голоса похожи, так какая разница. Телефон зазвонил сам. Увы, это были родители. Разочарованный Барт положил трубку, и тут пришла Биорн. Приперлась она без всякого дела, просто из любопытства, но не успела удивиться, почему ей обрадовались. И не успела хорошенько рассмотреть, что и как у Медичесов на кухне. Ее потащили к телефону. Она ведь пришла звонить Мединосам, доложить, как дела у Маленьких, не так ли, спросил инвалид.

Биорн медовым голосом рассказывала «дорогой», как она обустроилась у «славных наших старичков». Вдруг ее бегающие, ощупывающие все убранство коридора глазки замерли.

– Где? – спросила удивленно. – А что она там делает? Ах, вот в чем дело!

Глаза забегали дальше, оценивая картины и подсвечники на стенах и витражи окон.

– Ну? – хором спросили братья.

Однако она уже успела проследовать на кухню и открыть крышку, сладко выясняя, чем вкусненьким здесь пахнет, что такого два славных мальчика себе готовят.

– Где Женевьева? – спросил красивенький несчастненький инвалид.

– Омлет? Ну-ка я его попробую! – Биорн быстро сориентировалась, где лежат тарелки. – Женни в монастыре!

– Где? – отвисла челюсть у второго красивенького мальчика.

– В женском монастыре. Ах, какая у вас посудка!

– А что она там делает?

Биорн наслаждалась жизнью и вниманием. Не зря она переехала в Меланьи. Со стариками только много возни.

На что она с удовольствием пожаловалась, после того как путано и многословно пересказала цель поездки Женевьевы со слов ее мамы.

Барт подталкивал ее к двери, подталкивал и наконец захлопнул за ней дверь. Раф уже обнаружил, что завтрак придется готовить еще раз и включил плиту.

«Хватит у Женни мозгов не делать глупостей? Зачем она туда поехала на самом деле?» – раздраженно думал Барт. Дальнейшая его жизнь предстала ему в мрачном свете.

– Раф! Давай найдем кинжал и ножны! Поскорее.

Рафаэль от неожиданности выронил скорлупки в сковородку.

Ах как бы обрадовалась прежняя Женевьева такой замечательной поездке! Это же настоящее, почти детективное приключение – искать уникальную книгу. Да еще в компании отца! Он знает все на свете! Особенно из жизни книжек. Однако с недавних пор мир для Женни поблек. Она для вида поддакивала папе, чтобы не портить ему охотничий азарт.

– Неужели паломники в наш монастырь? – удивились на станции.

– Не совсем. – Отец прищурился, стекла его очков задорно блестнули.

– Вам повезло. – Никто даже расспрашивать не стал, сдали на руки женщине в черном.

Им действительно повезло. Без сестры Анастасии они бы не нашли дорогу.

Мединосы, тяжело дыша, забирались по крутой тропинке за резво шагающей монахиней. А она еще и покупки несла. И рассказывала им о жизни в обители, о ее истории. Женни слушала вполуха. Думала о своем. О Рафаэле.

«Вот одно из мест в мире, куда Раф никогда не сможет попасть. Нет, сможет, если захочет! На спине Бартоломью!» Как бы ей хотелось от Барта хотя бы частички того внимания, что он уделяет Рафаэлю. То, что произошло, не в счет, это было не внимание… Камень из-под ноги Женевьевы покатился вниз, она от неожиданности уперлась руками в тропинку перед собой.

– Пойдешь впереди меня? – участливо обернулся Мединос.

– Ничего, молодые ножки дойдут, – сказала сестра Анастасия.

Лицо веселое, каждая морщинка улыбается. Она так ласково посмотрела на Женни, как будто Женевьева была ее собственным ребенком. Женни смутилась.

Через полчаса карабканья по камням монахиня остановилась.

– Посмотри, какой красивый Божий мир.

Женни ахнула. Отсюда вид открывался на далекое море, на леса внизу. А неба было столько, что не обхватить. Дух захватывало. Сестра Анастасия смотрела на восхищенное дитя с любовью. И при подходе к воротам монастыря, обласканная сестрой Анастасией Женни вдруг по-новому взглянула на проведенную с Бартом ночь. Уныло взглянула. Ночь была ворованной, они украли ее сами у себя.

И потому Женни обрадовалась, что поселили ее отдельно от отца. Не прочитает он в ее глазах, что случилось. Она забилась в уголок своей кельи. Не выдержала, достала рисунки: «это я, а это Рафаэль», «это наш кот, хитрюга». Вот только рисунок розы куда-то пропал. Заплакать не успела – звонили к ужину.

Утром Мединосы приступили к делу.

– Нет у нас такой книги, – покачала головой ну очень строгая монахиня в круглых очках.

– А откуда у вас вообще столько книг? – удивилась Женин, когда та открыла им книгохранилище.

– От предыдущей настоятельницы, это ее личные, нам они не нужны.

Мединос только руками всплеснул, как книги могут быть не нужны. Впрочем, вот ему и работа, он найдет хозяев книжкам, дайте только каталог составить взамен устаревшего. Кстати, а кто предыдущий составлял, пятьдесят лет назад? Именно в нем он и нашел нужное название.

Женин долго не решалась расспрашивать, ощущение у нее было, что здесь своя особенная жизнь. Все заняты чем-то гораздо более важным, чем они, простые смертные, всего лишь ищущие мирской бумажный хлам, который в вечности совсем не нужен. Она набралась храбрости и заговорила со старушкой, напомнившей ей до покалываний в сердце Маленькую бабушку. Как она там, всеми заброшенная, на попечении противной Биорн? Старушка вспомнила составление каталога: вот такая же оказия была, приезжал какой-то ученый и взялся.

Отец потирал руки. В очках прыгали огоньки от свечей.

– А кто сказал, что будет просто?

И продолжал задавать наводящие вопросы, выясняя, куда же делась нужная ему книга. Женин разозлилась даже. Как же он в эту минуту напоминал ей Бартоломью! Готовит сейчас, наверное, свой праздник цветочков. Замучил всех эскизами и планами. И думать про нее забыл! После всего, что было!

«А может, не забыл? – мечтала Женевьева через несколько дней, спускаясь по тропинке вслед за отцом и провожающей их сестрой Анастасией. – Может, разыскал, куда я отправилась, ждет на станции?»

Угу, как же. Никто не ждал. Никто не спешил броситься навстречу со словами «Женин, я жить без тебя не могу! Давай поженимся, невзирая ни на что!» Но вдруг он звонил ее маме? К огорчению Женевьевы, они продолжили свои поиски, и следующий поезд вез их не домой. Все дальше от Барта.

– Да ты меня слушаешь? – перебил ее мысли отец. – Ничего удивительного, что они кому-то отдали эту книгу. Хорошо, что не уничтожили за такую тему-то! По всей видимости, это такого же плана книга, какую хотел в свое время купить Маленький дедушка.

– А что за книгу хотел купить Маленький? – встрепенулась Женин.

– А то ты не догадываешься, – рассмеялся отец. – Очередное упоминание о замке Медичесов. Вернее, ему так показалось. Он ошибся. Увидел на выставке раритетов обложку. Хорошо, что у него не было таких денег!

Женин заинтересованно взглянула на отца.

– Замок с обложки оказался просто похожим. Книга – довольно редкая, да. Путеводитель по местам, где водятся привидения. В…

– Шотландии! – догадалась Женин и пояснила удивленному отцу: – Я видела иллюстрацию в «Сказках Шотландии». Тот замок – просто близнец замка Медичесов.

Отец смотрел тревожно. Зря он затеял этот разговор. Забылся. Напомнил. Ох, надо было затянуть работу с каталогом. Книга никуда не уйдет.

– Да я тебе покажу! – горячилась Женин. – Дома. Линда Оричес вышила и подарила мне эту картинку.

– Гм, что-то такое было на выставке, припоминаю… – Мединос с готовностью ухватился за новую тему. – Нам с мамой Оричесы очень понравились….

Легко сказать «давай найдем побыстрее». Братья Медичесы не продвинулись в своих поисках ни на шаг. Рафаэль выписал и пытался систематизировать все мало-мальски имеющие отношение к кинжалу и ножнам сведения. Они их перечитывали, составляли в логическую цепочку, эти события, те. Рафаэль рисовал диаграммы: кто был в замке, у кого были мотивы. Барт достал пылившиеся в шкафу шахматы. Они присвоили фигуркам имена персонажей и расставили на схеме замка. Кто где предположительно мог находиться.

– Ах, какие умненькие мальчики! В шахматы играют, – умилилась Биорн.

– Бартоломью и Рафаэль играют в шахматы? – удивилась их мама.

Присутствию Биорн она уже перестала удивляться.

– Откуда ты приволок это чучело? – спросил у Барта отец, впервые ее увидев.

– Она сама пришла, – ответил за брата Рафаэль, давясь от смеха.

Ему поверили. Похоже на Биорн. Она умело втерлась. С любопытством расспрашивала маму о болезни славненького Рафаэля. Так как она не давала советов, то мама с готовностью рассказала ей очередную свою версию. А потом оказалось, что от Биорн так просто не отвертишься. Ну не обижать же ее. Пользы нет. Но и вреда тоже. Все смирились.

Хотя и польза от нее была. Она не упоминала при родителях о Мединосах. Но звонила тем при каждом удобном случае, удовлетворяя свое любопытство. Заодно держала Барта в курсе передвижений Женевьевы.

Барт злился. Ну что же она молчит? Вместо того чтобы позвонить и сказать: «Бартоломью, все было здорово. Я просто запуталась. Испугалась. Прости, что я сбежала».

Когда Мединос с дочерью благополучно прибыли домой с добытой книгой, Барт жадно выслушал это известие, но звонить гордо отказался. Как Рафаэль его не подбивал на это. Нет, так просто он звонить не будет, он швырнет ей кинжал, тогда и поговорят! Ну, где же проклятое сокровище может быть?

Бартоломью не пришлось выдумывать предлог, чтобы улизнуть с утра из замка. Отец вспомнил, что Барта искал старик Оричес.

– Мэру понравились мои идеи для Праздника цветов, – доложил Барт семейству результаты телефонного разговора.

Это было лишним, его собеседник обладал таким громким голосом, что Медичесы и так все слышали.

– Старик Оричес похлопотал, и мне дали должность при мэрии.

– Озеленителя? – съехидничал Рафаэль, за что получил щелчок по лбу.

– Ну я пошел, – лучезарно улыбнулся Барт.

И никто не спросил куда.

Рафаэль проводил взглядом удаляющуюся к Чайной горке фигуру и вернулся к своим записям.

Барт пришел вовремя. Маленькая бабушка, кряхтя, пыталась опуститься на колено, собрать осколки тарелки.

– Я приберу. – Барт помог ей сесть на стул. – А где Би-орн?

Прабабушка только руками развела.

– У соседки ребенок родился. Она теперь туда повадилась. Нянчиться.

– Играться! «С младенчиком», – передразнил Биорн появившийся на кухне Маленький дедушка. – Нет чтоб завтрак приготовить.

Барт взглянул обрадовано. Старик поднялся с кровати, а то совсем был плох. Похоже, Маленькая бабушка права, разговоры о кинжале с ножнами лучше любого лекарства. Барт усмехнулся и занялся завтраком.

– Где Женни? Джек, когда наконец вернется Женни? – спросил Маленький дедушка, ковыряя омлет. – Не поверю, что внук без нее не мог справиться с поисками какой-то глупой книжки. Тем более эта ведьма донесла, что книга нашлась. Так почему Женни еще не здесь?

Барт не выдержал. Будь что будет.

– Из-за меня. Ее не отпустят в Меланьи потому… – Он посмотрел деду прямо в глаза. – Потому что здесь я. А я не пара девушке из семьи Мединос.

«Только бы выдержал новость. Или не говорить?»

– И ты сдался, Джек? – хмыкнул прадедушка. – Найди уж поскорее кинжал с ножнами, куда Мединосы тогда денутся. И твои Медичесы.

Барт открыл рот. Закрыл. Маленький дедушка невозмутимо жевал.

– А, э, – промямлил Барт, – кто вам сказал, что я Медичес? Биорн? Или кузина?

– Я сам догадался. Не дурак.

– Давно?

Довольный прадедушка отложил вилку и с торжественным видом достал из комода лист бумаги. На нем красовалась изображенная Бартом роза. Маленький потыкал скрюченным пальцем в подпись.

– Очень похоже на вензель под рисунком кинжала. Фамильный?

Барт кивнул. Дедушка аккуратно убрал картинку обратно, в архив.

Уходя, Барт заметил, что калитку перекосило. Он нагнулся выяснить, в чем тут дело. Кто-то взял его за локоть. Барт чуть не заорал: «Женни! Ну, наконец-то!» Обернулся. Хорошо, что не заорал. А то перепугал бы эту курицу Биорн.

– Ах, какой у них сладенький младенчик! Недавно родился, а уже такой шустрый, так глазками и водит! – захлебывалась она от восторга.

– А завтрак? – простонал Барт.

– Спасибо, я уже там позавтракала. Надо бы записать рецепт, такие вкусные булочки пекут. – Биорн даже не заметила, как поморщился Барт. – А у нас что на завтрак? Пожалуй, попробую маленький кусочек.

Должен же кто-то это ей втолковать! Похоже, кроме него, больше некому.

– Биорн, – строго сказал Барт, – за стариками нужен уход!

Она усердно закивала.

– Они не в состоянии сами приготовить еду! Кто-то должен проследить, чтоб лекарство было принято вовремя!

– Да, бедненькие старички. Слабенькие. Как хорошо, что я приехала.

Она ответила Барту таким безмятежным взглядом, что он завыл про себя. Махнул рукой и побежал домой. Биорн, довольная своими утренними развлечениями и разговором, закрыла калитку и пошла в дом, размышляя, куда бы еще сегодня сходить.

Рафаэль смеялся до слез.

– Что делать, – сказал он всхлипывая, – терпи. Родня. Не успел жениться, а уже родственничками обзавелся.

Зря он расслабился. Барт налетел на него и сдернул с коляски. Они кубарем покатились по полу.

– Прекратите шуметь, маме плохо, – заглянул к Рафу отец.

Тяжело дыша, Рафаэль забрался в свое кресло.

– В принципе, она добрая, – сказал без злобы. – Вон мама лежала целый день позавчера, так Биорн пол вымыла, пока я ужин готовил.

– Угу. Только ее очень много, а толку от нее очень мало. И находится она не там, где должна быть, – фыркнул Барт.

– Так, говоришь, Маленький дедушка давно знал, кто ты такой? – продолжил прерванный потасовкой разговор Раф. – Ай да плут!

Барт улыбнулся.

– Везет же тебе. Один взмах карандашом и попал в архив к самим Мединосам. По делу о кинжале и ножнах! – поиронизировал Рафаэль и заметил: – Хотел бы я порыться в этом архиве.

– Мы с прадедом его перетряхнули. Честно? Там больше нет ничего, нам интересного. Документы, вроде моего рисунка. Что-то говорят о Медичесах, но ничего о кинжале или Глазе бури.

– Представляешь, с каким пристрастием будут рассматривать Мединосы твой цветочек через сто лет? – Раф развеселился и униматься не желал. – Если мы не найдем кинжал.

– Давай я отвезу тебя к Маленьким, – посмотрел на брата Бартоломью, – раз уж прадедушка все равно знает, кто мы. Обсудим все вместе.

– Две головы – хорошо, а три – разрушительная сила! – обрадовался Рафаэль.

– Замок устоит! – усмехнулся Барт.

– Это мой брат Рафаэль. – Барт спустил Рафа со спины и пошел к машине забирать его складную каталку.

Раф взялся рукой за стенку и огляделся. «Так вот где жила Женни и куда так часто наведывался Барт». Он улыбнулся Маленькому дедушке. Барт вернулся с креслом и усадил Рафаэля.

– Ну здравствуй! – протянул ему руку Маленький дедушка. – Наслышан-наслышан, молодой человек.

Рафаэль ответил на рукопожатие.

– Биорн нету, – тем временем доложила Барту прабабушка. – Кто-то из соседей мебель купил, она отправилась смотреть.

Бартоломью поднялся и пошел ей помогать, прислушиваясь к разговору за столом.

– Я пытался проследить путь кинжала, ножен и камня до того, как они попали к Скупой герцогине, – говорил Раф. – Очень интересные истории. Особенно про Глаз бури. Но у меня нет ощущения, что их исчезновение связано с их прошлым. Не могу точно объяснить почему.

– Чутье, внучек. Не тот размах, с каким жили их прежние владельцы, не тот почерк, – поддержал его старик.

– У ножен вообще не было хозяина, их изготовили специально для Медичеса. Вряд ли они представляли особый интерес, тем более что были сделаны не в оружейной мастерской, а вместе с доспехами.

– Хорошая работа. Однако уникальность их только в украшении. Глаз бури! – согласился Маленький дедушка.

– Вот у кого и почему могли быть мотивы, – достал диаграммы Рафаэль.

Барт отвлекся. Он грел воду. Биорн, оказывается, запланировала на сегодня банный день для стариков. Неизвестно, конечно, во сколько она вернется, но завтра с утра она точно уходит на целый день. У кого-то из ее новых знакомых день рождения.

Все. Ванна налита. Дело за Биорн. Барт вернулся к столу.

– Тогда я подумал, а что если разыграть тот вечер в замке. В лицах. Кто мог присутствовать, где находиться. Может, проследим путь кинжала. – Раф разложил новые листы.

– Какая жалость, что мы не захватили шахматные фигурки, – посмотрел он своими лучистыми глазами на брата. – Сейчас бы расставили на схеме, кто собрался в Большом зале замка.

Барт тревожно переводил взгляд с Рафа на Маленького дедушку. Два часа разговоров для старика явно было много. Перевозбудился. Но как забрать Рафаэля, как прекратить обсуждение, от которого прадеду может стать плохо. «Сбегать в замок, дозвониться, чтобы машина приехала пораньше? Эх, Раф, Раф. Пешком тут пара минут». Первый раз Барт искренне обрадовался появлению Биорн и поддержал ее желание немедленно начать купание.

– Бедненький Рафаэль, – вздохнула Биорн, укладывая Маленького дедушку в постель после ванны.

– Почему? – спросил тот сердито, он сожалел, что молодые Медичесы так скоро уехали.

– Ну как же. Калека, – скорбно поджала губки Биорн.

– А что с ним не так? – удивился прадед.

Маленький дедушка вроде спал, но очень беспокойно. Маленькая бабушка просидела рядом полночи, тревожась. Биорн не добудиться. А пузырьки с каплями она сослепу перепутала, выронила из непослушных пальцев. Не разобрать теперь, какой из них стоял справа, а мелкие буковки этикеток она не прочитает. Лекарство не понадобилось. «Хозяин, два брата, муж сестры, сыновья, кто…» – бормотал дедушка, бормотал и замолчал – уснул. Бабушка поковыляла к себе.

– Ты теперь каждую ночь так будешь? – пихнул Рафа в бок Бартоломью.

– А? Что? – Рафаэль сел в своей кровати, недоуменно хлопая глазами.

Барт, который с одной памятной ночи переселился к брату в комнату, сидел на дополнительной кровати и бранился вполголоса:

– Спать не даешь. Орешь во сне. «Хозяин!» «Братья!» «Муж сестры!»

– Женщины. Еще женщины. Хозяйка и дочка. И они присутствовали в Большом зале. Кто-то принес ножны.

– Слуга, – машинально отозвался сонный Барт.

– Кинжал! Гостям захотелось взглянуть и на кинжал! Послали к Мединосам. Кинжал доставили в замок. В свою очередь гости Мединосов желали осмотреть ножны. Кинжал вставляют в ножны и несут из Большого зала замка. К Мединосам. Барт, почему оба семейства из поколения в поколение верят, что кинжал и ножны до сих пор в замке?

– Спи! – взмолился Барт. – Мне завтра рано вставать!

Но тут же не выдержал, стал сам развивать мысль:

– Потому что Мединосы уверены, что передали кинжал, а обратно не получили, а Медичесы убеждены, что отдали.

– То есть Медичесы видели, как Мединосы взяли, но Мединосы не брали? Чушь какая-то. Смысла нет.

– Погоди. Почему нет? Не слуга, а кто-то из Мединосов принес кинжал в Большой зал. Гости посмотрели. Мединос взял кинжал и ножны и пошел обратно. Все сходится. А потом… На него по дороге еще внутри замка напал неизвестный!

– Угу. И об этом нет ни слова в легендах? Кто этот незнакомец, если «чужих в замке не было»? И почему таинственный вор не унес добычу с собой?

Братья лежали, пялились в потолок и сопели, размышляя.

– У Мединосов тоже были гости, – сказал Барт. – Поставь себя на место Мединосов. Что-то тут не так. Приходит слуга, просит кинжал. Со слугой кинжал не передали: кто такой слуга, чтобы носить бесценную награду. Но кто из Мединосов бросит гостей и пойдет незвано сидеть какое-то время на пиру у Медичесов?

– Младший Мединос? Тот самый мальчик, который нарисован на портрете? – предположил Рафаэль.

– Он, конечно, еще не взрослый, но уже не ребенок по тем временам, чтобы бегать посыльным, но похоже, что он, больше некому. – Барт взвешивал идею, потом опомнился.

– Спи. Завтра вернусь пораньше, и обсудим.

Они поворочались, устраиваясь поудобнее. Сон не шел. У обоих перед глазами прокручивалась картинка: двое входят в замок, Мединос присоединяется к гостям, через некоторое время уходит. Барт и Рафаэль подскочили одновременно и возбужденно заговорили. Замолчали.

– Ты первый, – усмехнулся Барт.

– Молодой Мединос не пошел в Большой зал! Он ждал или, скорее всего, вернулся в замок за кинжалом и ножнами через условленное время.

– Именно! «Чужих в замке не было» означает, что и Мединосов не было! Мединосы все-таки еще не «свои», они не успели породниться!

– Кто-то понес ему кинжал с ножнами к выходу из замка и…

– Не донес!

– Поэтому Медичесы уверены, что отдали, Мединосы, что не получили, а кинжал остался в замке. Так как Мединос ждал у входа, то пропажа случилась по пути из Большого зала к выходу. Мединос поднял шум, ничего не нашли, подумали друг на друга, мол, кто-то по указке спрятал сокровище по дороге внутри замка…

Братья все же уснули в эту ночь. Они пообсуждали, как такое могло быть, куда испарился слуга со своей ношей, ни к чему не пришли и потихоньку задремали.

Рафаэль в ожидании Барта тоскливо кружил по кухне и первому этажу замка. Без помощи Бартоломью он не в состоянии подняться в Большой зал и своими глазами еще раз осмотреть место происшествия. В принципе, туда можно попасть через улицу и центральный вход в замок. После перестройки это стало возможным, летом было очень удобно, а потом оказалось, что так лучше и для показа замка туристам. Интересно, а какие варианты были во времена исчезновения кинжала с Глазом бури? Рафаэль достал схемы, что сделал заново Барт, копию чертежа Маленького дедушки и углубился в изучение.

У Бартоломью все их ночные рассуждения улетучились из головы. Слишком много накопилось дел. Он уже уходил домой, когда услышал, как мэр расписывает кому-то успех выставки исторического костюма в столице. «Молодой Медичес нашел хороший способ привлечь к прошлому нашего города внимание не только историков, но и туристов». Барт хмыкнул и не стал встревать. Можно подумать, его теперь волнует успех выставки, на которой рухнули все надежды. Судьба теперь зависит от призрачной возможности найти кинжал и ножны. «Эх, наверняка в столице никто не смог выигрышно расставить манекены и сундуки», – тем не менее вздыхал Барт по дороге к замку.

Он посмотрел в сторону Чайной горки. Вот бы сейчас рассказать Женевьеве, какие финансовые перспективы их ждут. Вернее, какие деньги он сможет выжать из ситуации. Спасибо, конечно, старику Оричесу за помощь. Барт ясно представил себе ее широко распахнутые глаза. Удивленные. Восторженные. Счастливые. А еще он помнит их страстными.

Мечтая, он дошел до самых ворот и увидел Биорн, юркнувшую в двери пристройки. Барта захлестнуло обидой, даже злостью. «Женни сбежала. Оставила меня».

Женевьева Мединос грустно смотрела в окно и воображала, как там по улице спешит к ней Бартоломью. Она бы тогда бросилась ему навстречу. А он бы прошептал ей виновато: «Прости, что я так долго не появлялся. Давай поженимся». Женевьева обрадованно подскочила, услышав телефонный звонок. «Вдруг это Барт?» Отец ее опередил. Через пару фраз лицо его приобрело кислое выражение. Женни догадалась, что никакой это не Бартоломью, это Биорн. Выпытывает у отца подробности их жизни. И зачем ей только? Мама говорит, что Биорн просто одинокая, ни семьи своей, ни детей. Отец считает Биорн ненасытно любопытной. Женни великодушно протянула руку, отец с облегчением отдал ей трубку.

Барт заглянул в коридор. Биорн уютно расположилась как у себя дома и оживленно беседовала по телефону. Барт покачал головой и пошел помогать Рафаэлю подняться в Большой зал. Раф уже изнывал от нетерпения.

Женни так хотелось спросить у Биорн, не видела ли она кое-кого из обитателей замка Медичесов, а может, этот кое-кто заходил к Маленьким, спрашивал о Женни. Но Биорн настолько болтлива, что сама бы рассказала. Значит, НИКТО Женевьевой не интересовался!

Женни в сотый раз поведала назойливой женщине подробности их с отцом путешествия. Наконец Биорн удовлетворилась. Женни положила трубку и заревела. Отец подумал, что, пожалуй, надо затевать новую поездку, а намеченную выставку графики он перенесет.

Сумерки прогнали братьев из Большого зала в пристройку. Даже с фонариком сложно стало различать очертания камней на высоких сводах. Пол и стены второго яруса они простучали и осмотрели на всем пути из зала к лестнице через коридоры. Никаких намеков на тайник. Слегка разочарованные, Барт с Рафом спустились вниз.

А Биорн еще не ушла. Суетилась, помогая маме накрывать на стол. Жмурила от удовольствия глазки и рассказывала сладким голосом, какой замечательный младенчик у ее соседей. У Барта лицо вытянулось от удивления – мама охотно слушала и даже пустилась вспоминать детские годы Бартоломью и Рафаэля.

Отужинав, Биорн распрощалась, жалобно вздохнула над несчастненьким Рафаэлем и ушла. Отец обнаружил, что она забыла пакет с покупками.

– Хлеб? Ничего, завтра явится, отдадим. – Он повернулся к Барту: – Как твои дела в мэрии?

– Как всегда. – Барт рассмеялся. – С маленькой разницей, что теперь мне за мою работу платят. Ну и спрашивают разрешения на все эти вывески. Не допущу больше уродовать город! А уж как украшу на Праздник цветов…

Барт подскочил: ему подумалось, что не одна Биорн останется без хлеба, Маленькие тоже. Он натянул пальто и взял пакет.

– Пойду догоню.

Рафаэль покатил к себе, разложил схемы, но не успел внести новые пометки, быстро вернулся Бартоломью.

– Ну и напугал же я эту курицу. Срезал путь…

– Что ты сделал? – оторвался от бумаг Раф.

– Побежал короткой дорогой наперерез. Я всегда сокращаю к Маленьким путь. Вынырнул перед ней в темноте…

– У нее икота началась? – улыбнулся Раф.

– Откуда ты знаешь? Вот бы ее это отвадило от нашего замка ну хотя бы дня на два!

– А чего это Биорн ходит вокруг? Она что, не заметила, какую широкую дорожку ты напрямик протоптал к их дверям? – Раф не успел увернуться и получил подзатыльник.

С утра Рафаэль обследовал первый ярус замка, там, где предположительно один из Мединосов, скорее всего, младший, поджидал кинжал с ножнами. Покатался туда-сюда по пути слуги, несущего наградное оружие.

Наконец вернулся из города Бартоломью и помог ему перебраться в Большой зал. Сам Барт тщательно осмотрел лестницу, но безуспешно.

Братья укладывались спать, скрывая друг от друга досаду. Заглянула мама, удивленно заметила, что Биорн сегодня не приходила. Рафаэль рассмеялся. Даже Барт улыбнулся. Но заехал Рафу подушкой. Не тут-то было. Рафаэль вцепился в нее и вырвал, замахнулся в свою очередь. Барт навалился на него и попытался отобрать. Мама махнула рукой, какие мальчики в этом возрасте еще маленькие, вон девушки – другое дело, твердо знают, что им надо. И ушла.

– Постой, – отпихнул Раф брата. – Знаешь, зачем, когда делали пристройку, добавили еще один вход в Большой зал, а?

– Для удобства, – замер над ним Барт. – Безопасность уже не требовалась. А ходить так долго из Большого зала к выходу…

– Вот именно! Было лениво. Впрочем, всегда лениво. Особенно детям! Наверняка слуги и мальчишки в старые времена использовали боковые лесенки. Если кинжал с ножнами нес слуга или ребенок, то он обязательно сократил путь. Мы не там ищем!

Барт потянулся за схемами. Они снова уткнулись в чертежи.

– Если бы этот коридор соединялся с этими ступенями здесь… – задумчиво показал пальцем Барт.

– Или вот здесь, – показал еще один вариант Раф.

– Поди пойми. Новой стеной закрыт весь лестничный проем и боковые ступени. На чертеже никаких переходов. Но не может же так быть, чтобы боковая башенка не соединялась с центральным зданием.

– Барт! Давай посмотрим!

Старшему Медичесу послышался шум. Ворча, что жена все время забывает запирать двери и теперь они дождались воров в замке, хотя странно, что сигнализация не сработала, он с фонариком в одной руке и прихваченной по дороге из экспозиции секирой в другой поднялся на второй ярус.

– Так. А вы что здесь ночью делаете? – оперся он на секиру.

– Идею одну проверяем, – сообщил Раф, сидящий у Барта на спине.

– И как? – Рукой с фонариком отец потер глаза.

– Стена мешает. – Посетовал Рафаэль.