Текст книги "Правовое регулирование психиатрической помощи"

Приложение

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ОТ 28 ОКТЯБРЯ 2003 Г. ПО ДЕЛУ «РАКЕВИЧ ПРОТИВ РОССИИ»

ЖАЛОБА № 58973/00

Это решение станет окончательным согласно положениям, установленным в статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть подвергнуто только редакционной правке.

В деле Ракевич против России, Европейский суд по правам человека (Вторая Секция), заседая Палатой в составе:

J.-P. COSTA, Председатель,

A. B. BAKA,

K. JUNGWIERT,

V. BUTKEVYCH,

W. THOMASSEN,

M. UGREKHELIDZE,

А. KOVLER, судьи,

S. DOLLE, Секретарь Секции Суда,

заседая 17 июня и 7 октября 2003 года за закрытыми дверями, вынес в последнюю упомянутую дату следующее Постановление:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (№ 58973/00) против Российской Федерации, поданной в суд согласно статьи 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция») гражданкой России Тамарой Николаевной Ракевич («заявительница») 8 июня 2000 г.

2. Интересы заявительницы в Европейском суде представлял адвокат А. Деменева, а в дальнейшем Ю. Ершов – адвокаты, практикующие в Екатеринбурге. Власти России в Суде были представлены П. А. Лаптевым – Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека.

3. Заявительница утверждала, что принудительное помещение ее в психиатрическую больницу несовместимо со статьей 5 Конвенции.

4. Жалоба была передана во Вторую Секцию Суда (§ Правила 52 Регламента Суда). Палата в составе указанной Секции, рассматривавшая данное дело (§ 1 статьи 27 Конвенции), была сформирована в соответствии с § 1 Правила 26 Регламента Суда.

5. 1 ноября 2001 г. Европейский суд изменил состав своих Секций (§ 1 Правила 25). Данное дело было передано в ведение вновь образованной Второй Секции (§ 1 Правила 52).

6. Решением от 5 марта 2002 г. Суд объявил жалобу приемлемой.

7. Слушания по существу проходили в открытом заседании во Дворце прав человека в Страсбурге 17 июня 2003 г. (§ 3 Правила 59). В заседании суда приняли участие:

(a) от властей Российской Федерации

П. ЛАПТЕВ, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам человека, Доверенное лицо,

Ю. БЕРЕСТНЕВ,

B. ПИРОЖКОВ,

C. ШИШКОВ,

Д. МИХАЛИНА, Советники;

(b) от заявителя

A. ДЕМЕНЕВА, Адвокат,

Б. ПЕТРАНОВ,

B. ВАНДОВА, Советники.

Суд заслушал выступления Деменевой, Петранова и Лаптева.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

8. Заявительница родилась в 1961 г. и живет в г. Екатеринбурге.

A. Принудительное помещение заявительницы в психиатрическую больницу

9. 25 сентября 1999 г. заявительница была в гостях у своей знакомой M.

10. По утверждению заявительницы, она осталась на всю ночь, чтобы изучать Библию и поделиться своими религиозными убеждениями. 26 сентября 1999 года M., обиженная религиозными взглядами заявительницы, вызвала «скорую помощь» для препровождения ее в психиатрическую больницу. Заявительница, смущенная прибывшей «скорой помощью» потребовала у М. объяснения этому, но медперсонал приказал заявительнице следовать с ними.

11. По утверждению властей, знакомая повстречала заявительницу на улице за день до этого и, сбитая с толку ее необычным поведением, взяла ее к себе домой, чтобы заботиться о ней. Заявительница не спала всю ночь, плакала, озиралась вокруг, звала свою мать (которая жила в Казахстане) и галлюцинировала. Поэтому знакомая была вынуждена вызвать «скорую помощь».

12. Заявительница была передана в Екатеринбургскую городскую психиатрическую больницу № 26. Дежурный врач решил, что она страдает серьезным психическим расстройством с выраженными симптомами страха, беспокойством и дезориентацией, которые представляли опасность для заявительницы и делали ее беспомощной. Заявительница кричала и была несговорчивой с врачом.

13. 26 сентября 1999 года больница обратилась в суд для получения подтверждения о содержании заявительницы в больнице.

14. Двумя днями позже – 28 сентября 1999 года – медкомиссия поставила заявительнице диагноз «параноидальная шизофрения» и подтвердила, что она должна содержаться в больнице. По мнению докторов, только в больнице заявительница останется подозрительной и недоверчивой. Она не показывала своих чувств и ничем не проявляла свое поведение, которые приводят к госпитализации. Она обвинила медперсонал в присвоении ее вещей. Заявительница упорно настаивала на том, что ее задержание было подстроено ее знакомой, которая была членом религиозной секты и которая планировала завлечь ее в секту. Не доверяя докторам, заявительница отказалась от лечения. Она была неопрятной, носила три фуфайки сразу и не раздевалась перед тем как лечь в кровать. Заявительница также отказывалась мыться из-за страха простудиться и писала жалобы, которые она прятала в своем нижнем белье. Все это время, согласно медицинским картам, она оставалась сдержанной и спокойной, разговаривая сама с собой.

B. Судебное рассмотрение задержания

15. 5 ноября 1999 года Орджоникидзевский районный суд г. Екатеринбурга, после проведения судебного слушания в больнице, подтвердил, что задержание было необходимо, так как заявительница страдала от острых приступов «параноидальной шизофрении». Свои выводы суд основывал на утверждениях представителей больницы, что усугубленное психическое состояние заявительницы привело ее физическое состояние в опасность и что она находится в бредовом состоянии. Представители больницы также свидетельствовали, что заявительница была доставлена в больницу службой «скорой помощи» в состоянии умопомешательства и что она «бродила всю ночь, изучая Библию и рыдая». Коллега по работе заявительницы свидетельствовал, что заявительница «стала несговорчивой и часто жаловалась на предполагаемые предубеждения своих коллег».

16. Представитель заявительницы якобы не имел доступа к заключению медицинской комиссии как до, так и после слушания, несмотря на его просьбы.

17. 11 ноября 1999 года заявительница подала жалобу на решение от 5 ноября. Заявительница указывает, что она была не в состоянии составить подробную жалобу в то время, так как текст решения суда в окончательной форме ей не был предоставлен.

18. 24 декабря 1999 года Свердловский областной суд отклонил жалобу и подтвердил, что принудительное помещение заявительницы в больницу было необходимо. Тем не менее, суд установил, что заявительница более не нуждается в принудительном лечении так как у нее есть работа, она является матерью-одиночкой школьника и провела в больнице уже значительное время.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

Основные принципы психиатрической медицинской помощи в России регулируются Законом РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», принятым в 1992 году («Закон о психиатрической помощи», «Закон»).

Статья 29 Закона устанавливает основания для принудительного помещения в психиатрическую больницу.

Статья 29

«Лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в психиатрический стационар без его согласия или без согласия его законного представителя до постановления судьи, если его обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает:

а) его непосредственную опасность для себя или окружающих, или

б) его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или

в) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи».

Статья 32 Закона определяет процедуру освидетельствования пациентов, помещенных в клинку принудительно.

Статья 32

«1. Лицо, помещенное в психиатрический стационар по основаниям, предусмотренным статьей 29 настоящего Закона, подлежит обязательному освидетельствованию в течение 48 часов комиссией врачей-психиатров психиатрического учреждения, которая принимает решение об обоснованности госпитализации. В случаях, когда госпитализация признается необоснованной и госпитализированный не выражает желания остаться в психиатрическом стационаре, он подлежит немедленной выписке.

2. Если госпитализация признается обоснованной, то заключение комиссии врачей-психиатров в течение 24 часов направляется в суд по месту нахождения психиатрического учреждения для решения вопроса о дальнейшем пребывании лица в нем.»

Статьи 33–35 подробно устанавливают процедуру судебного рассмотрения жалоб на принудительное лечение умственно больных лиц.

Статья 33

«1. Вопрос о госпитализации лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке по основаниям, предусмотренным статьей 29 настоящего Закона, решается в суде по месту нахождения психиатрического учреждения.

2. Заявление о госпитализации лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке подается в суд представителем психиатрического учреждения, в котором находится лицо.

К заявлению, в котором должны быть указаны предусмотренные законом основания для госпитализации в психиатрический стационар в недобровольном порядке, прилагается мотивированное заключение комиссии врачей-психиатров о необходимости дальнейшего пребывания лица в психиатрическом стационаре.

3. Принимая заявление, судья одновременно дает санкцию на пребывание лица в психиатрическом стационаре на срок, необходимый для рассмотрения заявления в суде.»

Статья 34

«1. Заявление о госпитализации лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке судья рассматривает в течение пяти дней с момента его принятия в помещении суда либо в психиатрическом учреждении.

2. Лицу должно быть предоставлено право лично участвовать в судебном рассмотрении вопроса о его госпитализации. Если по сведениям, полученным от представителя психиатрического учреждения, психическое состояние лица не позволяет ему лично участвовать в рассмотрении вопроса о его госпитализации в помещении суда, то заявление о госпитализации рассматривается судьей в психиатрическом учреждении.

3. Участие в рассмотрении заявления прокурора, представителя психиатрического учреждения, ходатайствующего о госпитализации, и представителя лица, в отношении которого решается вопрос о госпитализации, обязательно.»

Статья 35

«1. Рассмотрев заявление по существу, судья удовлетворяет либо отклоняет его.

2. Постановление судьи об удовлетворении заявления является основанием для госпитализации и дальнейшего содержания лица в психиатрическом стационаре.

3. Постановление судьи в десятидневный срок со дня вынесения может быть обжаловано лицом, помещенным в психиатрический стационар, его представителем, руководителем психиатрического учреждения, а также организацией, которой законом либо ее уставом (положением) предоставлено право защищать права граждан, или прокурором в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом РСФСР.»

Статьи 47 (п. 1) и 48 (п. 1) Закона обеспечивают пациенту право обжаловать незаконные действия медицинского персонала.

Статья 47

«1. Действия медицинских работников, иных специалистов, работников социального обеспечения и образования, врачебных комиссий, ущемляющие права и законные интересы граждан при оказании им психиатрической помощи, могут быть обжалованы… в суд, вышестоящий орган или прокурору…»

Статья 48

«1. Жалобы[14]14
  указанные в пункте 1 статьи 47


[Закрыть] рассматриваются судом в порядке, предусмотренном главой 24.1 Гражданского процессуального кодекса…»

Глава 24.1 Гражданского процессуального кодекса определяет процедуру судебного обжалования действий должностных лиц.

ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ § 1 (е) СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

19. Заявительница утверждает, что ее принудительное помещение в психиатрическую больницу нарушает статью 5 § 1 (е) Конвенции, которая гласит, насколько это важно, следующим образом:

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:…(e) законное задержание… душевнобольных…»

A. Доводы сторон

1. Заявительница

20. Заявительница утверждает, что не существовало объективных медицинских доказательств ее «умопомешательства» в момент ее помещения в больницу. Она не состояла на учете у психиатра и не имела диагностирующих признаков существования у нее отклонений. Кроме того, в прошлом она занималась альпинизмом и имела квалификацию, необходимую для этого вида спорта, что было бы невозможным, если бы она была сумасшедшей.

21. Заявительница также утверждала, что обстоятельства, при которых состоялось ее принудительное помещение в больницу, не могли быть признаны как «психически критическое состояние». Доводы, на которые сослался Орджоникидзевский районный суд в обоснование ее госпитализации, – «сумасшествие», не спит ночью, рыдания над Священным писанием, пишет частые жалобы – были гротескны и даже отдаленно не доказывают необходимости в принудительном лечении. Заявительница указывает на то, что ее поведение не было необычным и не представляло никакой угрозы безопасности ни для нее, ни для других лиц. По мнению заявительницы, религиозное времяпрепровождение в доме знакомой в любом случае не представляет никакой общественной опасности.

22. Заявительница утверждает далее, что ее принудительная госпитализация не была «законна» по ряду причин. Во-первых, ни Законом о психиатрической помощи, ни любым другим законом не определено понятие «непосредственная опасность для себя» – главное основание для ее госпитализации. Как таковой этот критерий имеет слишком широкое истолкование, и Закон поэтому не соответствует принципам законной уверенности и предсказуемости, гарантируемым Конвенцией. Во-вторых, Закон не содержит достаточных гарантий против произвольной принудительной госпитализации, потому что не предусматривает независимой медицинской экспертизы лица, принудительно помещенного в больницу. Наконец, Орджоникидзевскому районному суду потребовалось тридцать девять дней вместо пяти, предусмотренных Законом, для рассмотрения ее дела.

2. Правительство

23. Власти упорно утверждают, что заявительница с медицинской точки зрения имела нарушения психики перед ее помещением в больницу. Доктор «скорой помощи» и дежурный врач в больнице установили, что заявительница страдала от острого психического нарушения, сопровождаемого спутанным сознанием, страхом и психомоторным возбуждением.

24. Власти также оспаривают, что состояние заявительницы накануне ее госпитализации нельзя расценить как «психически критическое состояние». Согласно медицинским доказательствам, на которые опираются власти, состояние ее психики было таково, что только срочная принудительная госпитализация могла нейтрализовать ту опасность, которую заявительница представляла как для себя так и для других лиц.

25. Власти признали, что срок судебного рассмотрения о необходимости принудительной госпитализации заявительницы не соблюден. Однако ничто не свидетельствует о том, что это промедление причинило какой-либо вред здоровью заявительницы.

B. Выводы суда

1. Являлась ли заявительница «душевнобольной»

26. Суд повторяет, что термин «душевнобольной» не имеет точного определения с тех пор, как психиатрия является развивающейся областью как в медицинских, так и в социальных отношениях. Тем не менее, это не может быть использовано для того, чтобы разрешить принудительное задержание кого-либо просто потому, что его или ее внешний вид или поведение отличаются от общепринятых норм (см. Winterwerp v. the Netherlands, постановление от 24 октября 1979 г., Серия A № 33, § 37).

27. Кроме того, чтобы принудительная психиатрическая изоляция была «законной» по смыслу Статьи 5 § 1 (e) Конвенции, должно быть выполнено три основных требования. Во-первых, в каждом случае должно быть надежно подтверждено объективными медицинскими доказательствами, что лицо страдает «истинным умственным расстройством» за исключением случаев крайней необходимости. Во-вторых, умственное расстройство должно быть такого вида или степени, которые бы гарантировали принудительную госпитализацию. В-третьих, умственное расстройство должно подтверждаться на протяжении всего периода принудительного содержания (см. Winterwerp, приведено выше, § 39).

28. Очевидно, что у заявительницы не было документов о ее психическом расстройстве до ее госпитализации 26 сентября 1999 г. Первый психиатр, которого она встретила, был врач из состава «скорой помощи». Медицинская экспертиза о наличии психических нарушений должна предшествовать госпитализации, но это требование необязательно в случаях крайней необходимости. Поэтому Суд должен определить, представляли ли события 26 сентября 1999 года реальную крайнюю необходимость.

29. Согласно решению Орджоникидзевского районного суда в день ее госпитализации заявительница была в состоянии сумасшествия после длительного ночного эмоционального изучения Библии. Эти факты сами по себе, по мнению Суда, недостаточны для того, чтобы расценить состояние человека как психически неадекватное. Однако несколько сомнительные выводы районного суда дополнены медицинским доказательством. Психиатрическая отчетная документация свидетельствует о том, что 26 сентября 1999 г. заявительница имела острое и быстро развивающееся психологическое состояние, которое выражалось, прежде всего, в дезориентации. Суд не имеет никаких оснований сомневаться относительно точности этой отчетной документации и констатирует, что состояние заявительницы выглядело как «крайняя необходимость».

30. В отношении того, что заявительница утверждает, что ее состояние не требовало принудительного помещения в психиатрическую больницу, Суд повторяет, что в решении вопроса, нуждается ли человек в принудительной госпитализации как «душевнобольной», национальные власти должны быть признаны имеющими определенную свободу усмотрения, так как именно они прежде всего должны оценить приводимые в каждом конкретном случае доказательства (см. Winterwerp, процитировано выше, § 40). Суд не считает, что принудительная госпитализация заявительницы была произвольна, поскольку решение властей было основано на психиатрическом доказательстве, что она являлась душевнобольной. Не имеется никаких оснований сомневаться в этом.

2. Являлась ли принудительная изоляция заявительницы «законной»

31. Суд не соглашается с заявительницей о том, что Закон о психиатрической помощи, а именно его положения, описывающие основания для принудительной госпитализации, слишком неопределенны и неточны, чтобы отвечать принципу законной уверенности, гарантированному Конвенцией. Согласно этому принципу, закон должен быть достаточно точен, чтобы дать возможность гражданину сообразовывать с ним свое поведение, но это не требует от него абсолютной точности (см. The Sunday Times v. the United Kingdom (№ 1) решение от 26 апреля 1979 г., Серии № 30, § 49).

32. Статьей 29 Закона о психиатрической помощи предусмотрена возможность принудительной госпитализации, если, в частности, «психическое заболевание достаточно серьезно, чтобы представлять собой прямую опасность данному лицу или другим лицам». По мнению Суда, законодатель не обязан исчерпывающе определить термин «опасность», поскольку едва ли возможно охватить в законе все те состояния, которые представляют психиатрическую опасность. Кроме того, Закон обязывает суды контролировать все случаи принудительной госпитализации на основе медицинских доказательств, и это достаточная защита против произвола.

33. Суд еще раз повторяет, что власти должны также соблюдать необходимые условия, предусмотренные внутригосударственным правом для случаев разбирательства о необходимости ограничения свободы граждан (см. Van der Leer v. the Netherlands, решение от 21 февраля 1990 г., Серия А № 170, § 23–24; Wassink v. the Netherlands, решение от 27 сентября 1990 г., Серия А № 185, § 27; Erkalo v. the Netherlands, решение от 2 сентября 1998 г., Сборник Постановлений и Решений 1998-VI, § 57).

34. Прежде всего национальные власти, особенно суды, обязаны интерпретировать и применять внутригосударственное право. Однако, поскольку в соответствии со Статьей 5 § 1 неисполнение положений внутригосударственного права представляет собой нарушение Конвенции, из этого следует, что Европейский суд и должен, и обязан провести проверку утверждений о подобного рода нарушениях (смотри Benham v. the United Kingdom, решение от 10 июня 1996 г., Отчеты 1996-III, § 41).

35. Суд отмечает, что согласно пункту 1 статьи 34 Закона о психиатрической помощи суд должен рассмотреть заявление о принудительной госпитализации лица в психиатрический стационар в течение 5 дней с момента поступления заявления. В данном случае больница подала заявление 26 сентября 1999 г., но только 5 ноября 1999 г., т. е. 39 днями позже, оно было рассмотрено Орджоникидзевским районным судом. Поэтому принудительная госпитализация заявительницы не соответствовала процедуре, предусмотренной законом. Следовательно, имелось нарушение Статьи 5 § 1 Конвенции.

ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ § 4 СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

36. Заявительница также жалуется на то, что судебное рассмотрение ее принудительной госпитализации было неполным, несправедливым и поверхностным. Она также утверждает, что согласно Закону о психиатрической помощи задержанный не имеет самостоятельного права потребовать судебного рассмотрения о его принудительной госпитализации. Относительно этих жалоб заявитель ссылается на статью 5 § 4 Конвенции, которая читается следующим образом: «Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным».

A. Доводы сторон

1. Заявительница

37. Заявительница утверждает, что в течение 39 дней после ее принудительной госпитализации она не имела никакого доступа к суду. Этот период времени не только представляет нарушение Закона о психиатрической помощи, но и был также неоправданно продолжителен с общей точки зрения. По мнению заявительницы, внутренний национальный суд бездействовал в течение этого периода времени.

38. Заявительница также утверждает, что слушание ее дела Орджоникидзевским районным судом состоялось с нарушением процессуальных норм. В частности, ни заявитель, ни ее адвокаты не имели доступа к медицинской документации ни до заседания суда, ни во время судебного слушания дела, ни после вынесения решения. Кроме того, суд не опросил M., которая является важным свидетелем.

39. Наконец, Закон о психиатрической помощи не предоставляет право больным возбудить судебное рассмотрение обоснованности их госпитализации. И хотя автоматическое судебное рассмотрение является защитой от произвола, это не должно исключить право задержанного лица на возбуждение судебного процесса.

2. Правительство

40. Власти утверждают, что разрешение заявителю исследовать медицинские доказательства было невозможно, так как эта информация могла усугубить ее состояние, кроме того, ее болезненное состояние не позволило бы ей интерпретировать эти доказательства правильно. Власти утверждают, что не имелось никакой нужды заслушивать M., поскольку это лицо не является психиатром и ее свидетельство мало бы что добавило по существу дела.

41. Власти утверждают, что заявительница никогда не просила о доступе к медицинским документам и что когда ее адвокат этого пожелал, такая возможность была сразу же предоставлена.

42. На утверждение заявительницы, что она не могла сама инициировать судебное рассмотрение о ее принудительной госпитализации, власти возражают утверждая, что такое средство существует. Они ссылаются на статьи 47 и 48 Закона о психиатрической помощи, которые предусматривают право принудительно госпитализированных психически больных обжаловать в суд любые действия врачебного персонала. Власти добавляют, что в любом случае Закон предусматривает эффективную защиту от произвола, поскольку принудительная госпитализация возможна только на основании решения суда, основанного на медицинских показаниях.

B. Оценка суда

43. Суд отмечает, что краеугольным камнем Статьи 5 § 4 является гарантия того, что задержанный должен иметь активное право возбуждения судебного рассмотрения законности ограничения его свободы (см., например, Musial v. Poland, решение от 25 марта 1999 г., Отчеты 1999-II, § 43).

44. Администрация больницы, действуя на основании пункта 2 статьи 33 Закона о психиатрической помощи, подала заявление в суд о необходимости принудительной госпитализации заявительницы. Закон не предоставил непосредственного права заявительнице на обращение в суд самостоятельно. Вместо этого инициатива этого обращения возложена исключительно на врачебный персонал. Однако Статья 5 § 4 требует, прежде всего, наличие такого юридического механизма, пользуясь которым сам задержанный может обратиться в суд, который определит законность ограничения его свободы. Это означает, что доступ задержанного к суду не должен зависеть от доброй воли властей. Юридический механизм, содержащийся в статьях 33–35 Закона о психиатрической помощи, гарантирующий, что психически больной предстанет перед судом автоматически, составляет важную защиту от произвольной принудительной госпитализации, но он недостаточен, поскольку не содержит базисную гарантию Статьи 5 § 4. Избыточные гарантии не перекрывают отсутствие основной гарантии.

45. Не доказано, что Закон о психиатрической помощи предоставил заявительнице непосредственное право на обжалование ее принудительной госпитализации. Статьи 47 и 48 Закона, на которые ссылаются власти, предусматривают право задержанного обжаловать незаконные действия персонала вообще, но Статья 5 § 4 требует наличия определенного права обжалования самого ограничения свободы как такового.

46. Поэтому Суд считает, что заявительница была лишена права обращения в суд для проверки законности ее принудительной госпитализации, как это предусмотрено Статьей 5 § 4 Конвенции, соответственно, имелось нарушение этой Статьи.

47. Кроме того, поскольку слушание дела не соответствовало основному требованию Статьи 5 § 4, и ввиду обнаружения нарушения Статьи 5 § 1 нет необходимости в дальнейшем исследовании порядка, в котором разбиралось это дело, соблюдались ли процессуальные нормы, в частности, было ли разбирательство «поверхностным».

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

48. Статья 41 Конвенции гласит: «Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

49. Заявительница предъявила иск о компенсации причиненного ей морального вреда и возмещения ей материальных убытков, судебных издержек и расходов. Власти оспаривают эти исковые требования.

A. Моральный вред

50. Заявительница требует 10 000 евро в возмещение морального вреда. Она указывает на эмоциональный стресс и беспокойство, вызванные ее помещением в психиатрическое учреждение. Она подчеркнула, что она также испытывала чувство беспомощности из-за способа, которым ее подвергли принудительной госпитализации, и невозможности это обжаловать.

51. Власти доказывают, что заявленные суммы чрезмерны, указывают на то, что любые нарушения, возможно, допущенные в случае заявительницы, не повлекли нарушения ее материальных прав.

52. Суд отмечает, что некоторые формы морального вреда, включая эмоциональные переживания, по самой своей природе не всегда могут быть доказаны (см. Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. the United Kingdom, решение от 28 мая 1985 г., Серия А № 94, § 96). Это не означает, что Суд обязан воздержаться от назначения возмещения, если он полагает, что разумно предположить, что заявитель перенес ущерб, требующий финансовое возмещение. В рассматриваемом случае разумно предположить, что заявительница испытала переживания, беспокойство и чувство беспомощности вследствие того, что ее принудительная госпитализация в течение многих дней не была основана на судебном решении.

53. Руководствуясь принципом справедливости, Суд на этом основании присуждает заявителю 3000 евро.

B. Судебные издержки и расходы

54. Заявительница также требует 3300 евро в счет судебных издержек и расходов. Она утверждала, что потратила 100 евро на независимую психиатрическую экспертизу, 200 евро на лечение, чтобы восстановить здоровье, и 3000 евро на оплату услуг адвокату по представлению ее интересов в Суде.

55. Власти указали, что заявительница не подтвердила эти расходы.

56. Суд отмечает, что в материалах представленных заявительницей, не имеется доказательств, что она действительно понесла указанные расходы. Кроме того, заявительница получила бесплатную правовую помощь от Совета Европы (смотри параграф 2 выше). Следовательно, Суд не находит никаких оснований для удовлетворения требований по этим основаниям.

C. Процентная ставка за просрочку платежа

57. Суд считает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Постановил, что имело место нарушение § 1 статьи 5 Конвенции;

2. Постановил, что имело место нарушение § 4 статьи 5 Конвенции;

3. Постановил, что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с § 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице в возмещение морального вреда 3000 евро (три тысячи евро), подлежащие переводу в российские рубли по курсу на день выплаты, а также любой налог, начисляемый на вышеуказанную сумму;

4. Отклонил остальные требования заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 октября 2003 года в соответствии с § 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

S. DOLLE. Секретарь Секции Суда

J.-P. COSTA. Председатель Палаты Суда