Текст книги "Россия. Автобиография"

Мы же, почитая этот перевод, опираемся более всего на тех семьдесят двух толковников, которые переводили раздельно и создали одинаковый по содержанию и языку перевод. Но нынешние евреи держатся еретического предания, псалмы Давида и пророчества исказили согласно тому, что им перевели еретики – Акила, и Симмах, и Феодотион, уже после Христова пришествия и их пленения, а не так, как нам передали святые апостолы и святые отцы, опираясь на тех мудрых, которые перевели еврейское писание на эллинский язык за триста лет до Христова пришествия; потому оно достоверно, что тогда еретиков не было. Ибо после Христова пришествия и проповеди святых апостолов это предание, то есть перевод семидесяти двух, истолковали святые отцы, найдя пророчества о Христе в словах Давида в псалмах и в том, что говорили пророки.

Но кажется мне, что, согласно Еноху, вечность служит человечеству, а семь тысяч лет установлены для человеческого искупления. А по Григорию Богослову, нам нужно ждать скончания мира во всякий час.

И все-таки мне кажется: как-то еретики у нас украли года! Потому что у латинян на восемь лет больше, чем у нас. Да еще говорят: «У нас, дескать, написано, что до конца мира семь тысяч лет и восемь». И я их спросил: «Как же толкуются эти восемь?» И они говорят: «Вот, дескать, какой этому смысл: если будете добродетельны, прибавлю вам, а будете злы – отниму у вас». А татары говорят: у них еще до конца мира, то есть до второго пришествия Христа, сто лет и два года.

А писано так: «Семь веков для дел, восьмой – для будущего». Но ведь нам шесть дней в неделю приказано трудиться, а в седьмой отдыхать от трудов. А если окажется, что время делания не кончится вместе с нашей пасхалией, так ты бы о том с Паисием и Нилом обстоятельно поговорил и мне об этом написал.

Да и о том мне напиши: возможно ли Паисию и Нилу побывать у меня, чтобы поговорить с ними о тех ересях? Да есть ли у вас в Кириллове, или в Ферапонтове, или в Каменном монастыре книги: Сильвестр папа Римский, да Афанасий Александрийский, да Слово Козьмы пресвитера на новоявившуюся ересь богомилов, да Послание патриарха Фотия ко князю Борису Болгарскому, да Пророчества, да книги Бытия, да Царства, да Притчи, да Менандр, да Иисус Сирахов, да Логика, да Дионисий Ареопагит? Потому что эти книги у еретиков все есть.

И советую тебе – не стой на своем. Не наше это дело – гнев держать. Может быть, твой сын боярский вел себя невежливо при приезде – так ведь по посольству и ответ дается. А ты ныне прошлое забудь и обращайся к будущему. А если мы, в свою очередь, в чем-нибудь погрешили или по неведению что-нибудь не так сделали, то ты б это нам так же простил, как ученик Господа, возвестившего: «Если согрешит перед тобой брат твой и скажет “каюсь”, отпусти ему грех». Да и о том еще напоминаю твоему святительству: если ты окончательно оставил великий святительский сан и принял смиренный монашеский образ, то да не воспрепятствует враг твоему делу, внушая помыслы и напоминая о прежнем величии. Но особенно подобает тебе быть всегда скромным в помыслах, вспоминая слова Закхея: «Если кого чем обидел, отдам вчетверо». Так и в Ветхом Завете было установлено. Если же скажешь: «Никого я не обидел», то, может быть, какой-либо из твоих служителей обидел кого-нибудь – хоть ты этого и не знаешь, а отвечать все равно тебе. Как секира не сечет без секущего, так и слуги наши никого не могут обидеть, если бы не власть, которую мы им дали. Писал это тебе пользы ради, вспоминая сказавшего: «Друг, поддерживаемый другом, тверд, как крепость». Да и тебя молим: если что-нибудь услышишь о наших недостойных поступках, о сотворенном нами зле, также извести нас об этом в послании, а я приму это как знак великой любви. И да будет всегда милость Господа Бога Вседержителя и его пречистой Богоматери и молитва нашего смирения вместе с благословением на твоем святительстве и боголюбии. Аминь.

На соборе 1490 года митрополит Зосима под нажимом Геннадия Новгородского и Иосифа Волоцкого, а также их сторонников (среди которых была и Софья Палеолог) отлучил жидовствующих от церкви и предал проклятию. Конец света, который жидовствующие пророчили на 1492 год, не состоялся, что, разумеется, изрядно подорвало позиции еретиков. Семь лет спустя хитроумные придворные интриги привели к тому, что великий князь «зело прогневался» на главных поборников ереси при дворе.

Окончательной победы пришлось ждать еще четыре года: в 1503 году великий князь согласился, как выразился Иосиф Волоцкий, «на старости лет свершить душеспасительное дело – разыскать и наказать еретиков», а в следующему году, после очередного церковного собора, видные приверженцы ереси были преданы анафеме и сожжены, вскоре после чего ересь прекратилась.

Судебник Ивана III, 1497 год
Судебник

Помимо освобождения из-под власти Орды, Русь в правление Ивана III добилась и других международных успехов. Так, многолетняя война с Литвой завершилась перенесением западной границы русских земель почти под самый Киев. А брак великого князя с племянницей последнего византийского императора Софьей (Зоей) Палеолог официально подтвердил статус Руси как наследницы Византийской империи и оплота православия. После свадьбы, состоявшейся в 1472 году, Иван заимствовал в качестве герба Руси бывший герб Византии – двуглавого орла, в 1493 году принял титул Великого князя, Божьей милостью государя всея Руси, а государство стал именовать в соответствии с греческим его названием – Россией.

Внутри страны становилось все более очевидным, что на смену вольнице и бесконечным междоусобицам пришла великокняжеская монархия. Закреплял единство русских земель и свод законов, общий для всех частей государства, Судебник Ивана III, датируемый 1497 годом. В частности, в этом своде определялся срок, когда крестьяне могли переходить от одного хозяина к другому, – знаменитый «Юрьев день».

57. А христианам отказываться из волости, из села в село, один срок в году, за неделю до Юрьева дни осеннего и неделю после Юрьева дни осеннего. Дворы пожилые платят в полях за двор рубль, а в лесах полтину. А который христианин поживет за кем год, да пойдет прочь – он платит четверть двора, а два года поживет да пойдет прочь – и он полдвора платит; а три года поживет и пойдет прочь – он платит три четверти двора; а четыре года поживет – весь двор платит. <…>

62. А кто закопает межу или грани ссечет из великого князя земли у боярина и монастыря, или боярской и монастырской у великого князя земли, или боярской или монастырской у боярина, или боярской у монастыря, и кто межу закопал или грани ссек, того бить кнутьем, да истцу взять с него рубль. А христиане промеж себя в одной волости или в селе, кто у кого межу закопает или перекосит, старосте или посельскому иметь на том сбора по два алтына и за урон судить, не смотря, каков человек и по урону, и по рассужению.

Иван III скончался в 1505 году, оставив своему наследнику страну, забывшую о былой раздробленности. Преемник Ивана, сын Софьи Палеолог Василий III отвоевал у Литвы Смоленск (еще при отце – Иване III – завершилась война с Литвой и были возвращены Чернигов, Новгород-Северский, Гомель и Брянск), заставил Псков отменить вече и признать власть Москвы, усмирил и присоединил к своим владениям Рязань.

Москва все прочнее утверждалась в статусе наследницы Византии. Неудивительно, что формирование новой идеологии великокняжеской власти привело к тому, что именно в эти годы сложилась и столь популярная впоследствии концепция «Москвы как третьего Рима», позднее последовало принятие царского титула Иваном IV Грозным и возведение русской церкви на степень патриаршества.

Москва – третий Рим, 1523–1524 год
Старец Филофей

До России на статус наследницы Византии претендовали Сербия и Болгария, правители которых состояли в родственных связях с византийской династией. В болгарских источниках новым Константинополем называли Тырново – тогдашнюю столицу Болгарского царства.

Притязания России на византийское наследство подтверждались географической близостью и общей верой двух стран, брачным союзом великого князя Ивана и византийской принцессы и даже шапкой Мономаха – даром императора Византии киевскому князю Владимиру (позднее возникла и легенда о том, что основатель династии русских царей Рюрик был потомком Пруса, мифического брата римского императора Августа). Из русских мыслителей первым изложил представление о Москве как о третьем Риме митрополит Московский и всея Руси Зосима, однако традиционно формулировка идеи приписывается старцу Елизарова монастыря в Пскове иноку Филофею (1465–1542), который неоднократно рассуждал о третьем Риме в своих посланиях великому князю Василию и великокняжескому наместнику – дьяку М. Г. Мисюрю-Мунехину.

Государя великого князя дьяку, господину Михаилу Григорьевичу, твой нищий богомолец старец Филофей Бога молит и челом бьет. <…>

Итак, о всем том прекратив речи, скажем несколько слов о нынешнем преславном царствовании пресветлейшего и высокопрестольнейшего государя нашего, который во всей поднебесной единый есть христианам царь и правитель святых Божиих престолов, святой вселенской апостольской церкви, возникшей вместо римской и константинопольской и существующей в богоспасаемом граде Москве, церкви святого и славного Успения пречистой Богородицы, что одна во вселенной краше солнца светится. Так знай, боголюбец и христолюбец, что все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, это и есть римское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать. Много раз и апостол Павел упоминает Рим в посланиях, в толкованиях говорится: «Рим – весь мир». Ведь на христианской церкви уже совершилось блаженного Давида слово: «Вот покой мой во веки веков, здесь поселюсь, как возжелал я». Согласно же великому Богослову: «Жена, облаченная в солнце, и луна под ногами ее, и младенец на руках у нее, и тотчас вышел змей из бездны, имеющий семь голов и семь венцов на головах своих, и хотел младенца этой жены поглотить. И даны были жене крылья великого орла, чтобы бежала в пустыню, и тогда змей из своих уст источил воду, словно реку, чтобы в реке ее утопить». Водой называют неверие; видишь, избранник Божий, как все христианские царства затоплены неверными, и только одного государя нашего царство одно благодатью Христовой стоит. Следует царствующему управлять им с великою тщательностью и с обращением к Богу, не надеяться на золото и на преходящее богатство, но уповать на все дающего Бога. А звезды, как я и прежде сказал, не помогут ни в чем, не прибавят и не убавят. Ибо говорит верховный апостол Петр в соборном Послании: «Один день пред Господом как тысяча лет, а тысяча лет как один день, – не задержит Господь награды, которую обещал, и долготерпит, никогда не желая погубить, желая всех привести к покаянию». Видишь ли, боголюбец, что в руках его дыхание всех сущих, ибо говорит: «Еще однажды потрясу не только землей, но и небом». И так как и апостолы еще не были готовы, то сверх силы не велел вникать: Богословесный же наперсник в своем «Откровении» говорит: «В последние времена спасаясь, спаси свою душу, да не умрем второю смертью, в геенне огненной», но обратимся ко всемогущему во спасении Господу с мольбами искренними и усердными слезами восплачемся перед ним, чтобы смилостивился, отвратил ярость свою от нас, и помиловал нас, и сподобил нас услышать сладкий, блаженный и вожделенный его глас: «Приидите, благословенные, наследуйте уготованное вам царство Отца моего прежде создания мира».

Россия накануне правления Ивана Грозного
Франческо да Колло

Если основными сведениями о Киевской Руси мы обязаны летописям и арабским источникам, то в более поздние времена появились и многочисленные путевые заметки и очерки европейцев, совершавших путешествие в Россию «по торговым или иным делам», – о России стали писать итальянцы, немцы, шведы, поляки, англичане, голландцы и французы. К подобным запискам относятся «Рассказ о путешествии в Московию» Амброджо Контарини, знаменитые «Записки о московских делах» посла Сигизмунда фон Герберштейна, позднее мемуары Джерома Горсея, книги Жака Маржерета и Адама Олеария.

Одним из таких европейцев оказался итальянец Франческо да Колло, посланник императора Священной Римской империи Максимилиана, прибывший в Москву, чтобы попытаться примирить великого князя Василия с литовским королем Сигизмундом. Впоследствии да Колло составил для своего монарха «Донесение о Московии».

Престол сего великого господина Василия, императора и государя всея Руси и великого князя находится в городе Московии, окружность которого – три с половиной лиги и который по большей части расположен в болотах, так что значительную часть приходится проходить по деревянным настилам, в коем городе имеется каменный кремль, построенный тому уже лет пятьдесят некоторыми итальянцами, присланными в угоду сему князю сиятельнейшим Лодовико, герцогом Миланским, или построен по образцу Кастелло Рокка в городе Милане. Он весьма укреплен и надежен, а внутри его есть дворец, тоже каменный, жилье и местопребывание князя. Там есть также каменная церковь, в коей совершаются богослужения. Во всем государстве, при том что оно столь обширно, найдется разве что еще одна каменная церковь, да четыре-пять домов [каменных], все теми же итальянцами построенных. Есть в этом городе река судоходная, называемая Московия, которая его омывает, как и значительную часть страны, много большей, чем Италия, – от коей получает князь титул великого князя, в отличие от многих других князей, его вассалов, которые находятся под его властью. [Город] имеет стены не каменные, но из дерева, столь хорошо спаянные между собою, что их поистине можно назвать укреплениями; разделен на районы со своими разгородками: так что войти из одного в другой вовсе не легко для всех; и еще того менее разрешено кому бы то ни было переходить из одного города в другой, или с одного места на другое без разрешения князя или его служителей. Покидать страну запрещено кому бы то ни было и в особенности чужеземцам, поскольку все выходы строжайше охраняются, и нарушителей подвергают суровейшим наказаниям. Чужеземцам из любой страны свободно разрешено въезжать в страну, и того более – их не только принимают, но и осыпают милостями; князь немедленно повелевает одеть их в лучшие одежды и благоустроить их; если это ремесленники, им надлежит заниматься соответственным искусством, если же солдаты – эти особенно дороги; итальянцев же прежде всех уважают и любят. Нет здесь никакого писаного закона, но князь старательно следует собственным обычаям. Его воля, однако, единственно почитается за закон, и настолько ему все подчинены, что если он прикажет кому пойти и повеситься, бедняга не усомнится немедленно подвергнуть себя таковому наказанию. Не видно ни у кого и такой смелости, чтобы кто-то решился сказать – это имущество мое; но говорит – по милости великого государя приобрел я сие имущество. И, если сказать правду, все имущество, не только общественное, но и частное, каково бы оно ни было, принадлежит сему князю, и он сегодня дает одному и отнимает от другого завтра, и крайне часто в одно мгновение возвышает одного до самых высших степеней и положения и опускает другого до самого низа и нищенских условий. И тот, кто низложен или от коего отнято что-то, не только не жалуется или печалится, но, простершись ниц, бьет челом о землю и возносит хвалу государю, что тот его низложил или же отнял у него то имущество, коим он владел столько времени по его милости. Дела духовные отправляются и для князя и для народа его епископами, священниками и монахами согласно порядку и обряду греческому; высшее священство избирается князем, рукоположение же и воздвижение в сан принимают от патриарха константинопольского или же от его наместников в этой стране. Отказываются подчиняться папе римскому, не потому что не почитают его за наместника Христова и преемника Петра, но потому – говорят – что отклонился от порядка Христова и обычаев Петра.

Сей князь весьма силен, даже всемогущественен благодаря деньгам, серебру и золоту, ибо постоянно накопляет и мало тратит на войны и охрану своих городов, так как получает ежегодную дань из областей – о которых затем будет идти речь – в огромных размерах, но не в золоте или серебре или деньгами, кои во многих областях неизвестны, но шкурами таких зверей, как соболи, куницы, снежные барсы, волки, горностаи, барсуки, собаки, и других животных разных видов, медом и воском; равным образом получает не только десятину злаками и плодами земли, но такую часть, сколько он хочет и сколько ему нравится, ибо не позволено противиться его воле... Меда же и воска великое изобилие; из меда приготовляется особый напиток под названием медовуха, каковой используется в качестве пития всем благородным населением страны. Смею сказать, что видел леса в сто и более миль, полные пчел, которые сами по себе, без помощи людей, производят мед. Этот мед, смешанный с разными фруктами и ягодами, особенно с земляникой – которая в огромном количестве и в больших размерах произрастает, – делает описываемый напиток столь приятным этим людям, что – как они говорят – он ни с чем не сравним; они почитают его столь приятным, что никогда не насыщаются вполне, и более того – пьют его, без всякой другой пищи, до полного опьянения. Но пить его дозволяется отнюдь не всем; более того – это запрещается всем, кроме как служителям князя, каковые по приказанию его светлости продают его и от сего извлекают великую прибыль. Что же касается рыб, сия страна имеет их в большом количестве и таких размеров и столь доброго качества, что я не видал и не пробовал ничего подобного ни в какой другой стране. Из костей же и зубов сих рыб производят наручия для оружия, украшения для седел, шахматы и иные изделия, каковые кажутся сделанными из натурального эбена. Имеют сии страны зерна и фуража безмерно, несмотря на то что земля покрыта снегом почти девять месяцев в году, и вследствие столь долгого снежного периода почти все парнокопытные звери и животные – и в особенности зайцы, лисы, медведи и птицы – все белые, как снег.

Сей князь может поставить под ружье около 400 тысяч конников, по большей части лучников, а также других – копьеносцев и владеющих саблями, при весьма малых расходах, ибо они воюют не по найму, но из любви, уважения, страха и подчинения, и обильное питание является для них единственной наградой. За два алтына можно получить большой мешок с зерном, а алтын, равный примерно шести венецианским сольдо. Из-за великого изобилия зерна имеется здесь и великое изобилие пива – широко распространенный напиток в этой стране, который производится из зерна. Есть здесь и великое изобилие мяса вследствие большого числа волов; самая же большая цена, что платят за лучшего вола, не превышает золотого дуката.

Изобилуют здесь также и молочные продукты, птицы дикие и домашние, и звери лесные, кои при столь большом количестве практически ничего не стоят. <…>

Имеет сей князь под господством и полною властью своею одну и другую Русь целиком, то есть черную и белую, кои суть царства громаднейшие. Черная, которая именуется Русью Королевской, почти непрерывно ведет войну против Южной Ливонии и весьма часто ведет сражения на замерзшем море. Белая же Русь ведет войну против Ливонии Северной и весьма часто сражается в северном Ливонском море, иногда же на озере Пейбус (Чудском. – Ред.), замерзающем со стороны сей Белой Руси. И одна и другая Русь вместе ведут войну против Короля Польского и Великого Герцога Литовского и против самогитов, пруссов и курляндцев. <…>

Сей великий князь Василий – как мне рассказали – решил завести жену, чтобы иметь детей и обеспечить себя законным наследником и преемником государства; для этого повелел объявить во всех частях своего государства, чтобы – не взирая на благородство или кровь, но лишь на красоту – были найдены самые красивые девственницы, и во исполнение этого указа были выбраны более 500 девственниц и приведены в город; из них было выбрано 300, потом 200 и наконец сократилось до 10, каковые были осмотрены повивальными бабками со всяческим вниманием, дабы убедиться, действительно ли они девственницы, и способны ли рожать детей, и нет ли у них какого недостатка, – и наконец из этих десяти была избрана жена. В то время как я вел переговоры у его светлости по поводу вышеупомянутого соглашения о мире от имени его императорского величества, княгиня, к своему несчастью, не забеременела еще и потому не пользовалась тою репутациею и уважением, каковые ей полагались бы; и чтобы сделать ей приятное, мне пришлось вмешаться для освобождения ее брата, которого заключили в тюрьму за весьма легкие проступки. <...>

Княгиней, которую упоминал да Колло, была Соломония, первая супруга Василия, оказавшаяся бездетной. С согласия боярской думы и по разрешению митрополита великий князь развелся с Соломонией и в 1526 году взял в жены Елену, дочь литовского князя Василия Глинского. Спустя три года, 25 августа 1530 года, Елена Глинская родила Василию сына – будущего Ивана Грозного.