Текст книги "Зачем цветет лори"

– И еще, Ран. Ты, конечно, будешь присутствовать на этом празднике, правда? Считай, у тебя личное приглашение императора.

Владыка рассмеялся, довольный своей странной шуткой. Аид вышел, понимая, что его ответ не требуется. Только глупец мог бы обмануться шутливым тоном Владыки, его улыбками и парчовой одеждой. Ран глупцом не был. И он прекрасно знал, какова на самом деле суть повелителя. Под алыми и золотыми нарядами таился жестокий и могущественный тиран. А самое страшное, что в отличие от своих подданных этот тиран был бессмертным.

Глава 18

Только покинув дворец, Лавьер нахмурился. Предстоящее торжество задерживало его в столице еще на несколько дней, а он рассчитывал уехать сразу после встречи с повелителем. Аид сел в экипаж, прикрыл глаза. Ему казалось, что внутри его натягивается невидимая струна, дрожит, выворачивает нутро наизнанку, мешает дышать. Разрывает острыми гранями его тело, кромсает разум и душу. Он никогда раньше не испытывал этого чувства. Тоска, вот что это было. Лютая, невыносимая тоска. Он безумно тосковал… по ней. Скучал неимоверно. Видел во сне каждый день, просыпался, задыхаясь от желания, которое не мог утолить. Во сне Оникс улыбалась, и Ран был счастлив, а когда просыпался, снова возвращалось это тянущее чувство тоски… Ран хотел снова почувствовать ее тело, увидеть ее лицо, заглянуть в синие глаза. Невыносимо, до дрожи, до боли хотел к ней.

Даже зная, что все лишь обман и Оникс ненавидит его.

И все же… Мечтал хотя бы увидеть.

И эти чувства бесили Лавьера, мешали, отвлекали его. Он уже устал бороться с ними, устал контролировать то, что не поддавалось никакому контролю.

Проклятый лори, цветок архара. Запах, пленивший его тело и разум.

Зачем цветет этот ненавистный лори?

Аид открыл глаза, принимая решение. Хватит терзаний и глупостей, у него нет на это ни времени, ни желания. Он отдаст приказ сегодня же, отправит в Синие Скалы стражей. И успокоится. Должен успокоиться.

Принимая решение, Ран Лавьер уже не сомневался, он просто действовал.

* * *

Торжество по случаю возвращения в столицу опального принца закатили поистине с размахом. Улицы усыпали лепестками роз, а сам дворец сиял подобно драгоценному кристаллу из Льдистых гор. Ошар ехал в кольце стражей и приветственно махал рукой, улыбался, и только внимательный наблюдатель мог увидеть, насколько натянута эта улыбка. Толпы людей теснились по краям улиц, провожая взглядами роскошную процессию и оглашая воздух приветственными криками. Принца любили в народе. Не оттого, что он действительно сделал хоть что-нибудь стоящее, а лишь как замену жестокому и деспотичному правлению Темного Владыки, который властвовал уже более двух веков. Император принимал свой народ за рабов, существующих лишь для того, чтобы удовлетворять прихоти повелителя. Красивый молодой принц воспринимался людьми с надеждой. Но проклятая кровь императорской династии все же внушала людям сомнения, и толпа не спешила радоваться возвращению принца. К тому же ради его чествования снова повысили сумму подати, и это еще сильнее обозлило горожан.

И когда наперерез белому жеребцу принца выскочил невысокий мужик с воплем:

– Я – Каяр, сдохни, императорский выкормыш! – и швырнул под ноги коню кристаллы, никто особо не удивился. Стражи отреагировали мгновенно, Сумеречные погасили вспышку кристаллов, не позволив магическому пламени коснуться наследника. Мужика скрутили и увели. Но толпа уже бурлила, двигалась, волновалась. И в этом волнении все чаще звучало имя Каяра. Оно звучало как шепот, как шелест, неуловимо, потому что говорить это имя было запрещено под страхом смерти, и никто не мог сказать, кто именно его произносит. И все же оно звучало.

Стражи прочесывали толпу, утаскивали подозрительных, женщины вскрикивали и хватали детей. Процессия на белых лошадях продолжала величаво двигаться по дороге, усыпанной лепестками роз. Молодой принц сжимал зубы и высоко держал голову.

Ран Лавьер стоял в толпе, одетый в простую одежду городского жителя: темные штаны и льняная рубаха, серый плащ скрывает оружие. Он внимательно смотрел, прислушивался к шепоткам и разговорам, наблюдал. Его люди в такой же неприметной одежде медленно передвигались вслед за толпой, над которой все не умолкало заветное:

– Каяр… Каяр… Лис поможет нам! Лис – настоящий правитель… Каяра на престол… Долой тирана…

* * *

После официального приема принца дворец погрузился в атмосферу празднования и вседозволенности. Фонтаны с хмельными напитками, столы, что ломились от изысканных закусок, десятки полуобнаженных танцовщиц и наложниц, яркие наряды которых больше оголяли, чем скрывали.

Принц сидел по правую сторону от правителя, равнодушно осматривая царившее вокруг веселье.

– Тебе не нравится торжество в твою честь, Ошар?

– Что вы, повелитель, праздник великолепный. Вы славитесь роскошными балами, Владыка.

Лавьер чуть усмехнулся. Он стоял в стороне, скрытый тенью мраморных колонн, но прекрасно все слышал. Оказывается, у молодого принца есть зубки. Еле уловимая насмешка его слов не ускользнула от чуткого уха аида.

Владыка если и заметил ее, предпочел не обратить внимания. По крайней мере сейчас.

– У меня для тебя подарок, Ошар, – усмехнулся он. – Вчера мне доставили раяну, право, эти птицы стали такой редкостью. Думаю, ее вопли развлекут собравшихся.

Повелитель кивнул головой, и двери залы открылись, впуская девушку. Ее руки были связаны, светлые волосы падали на лицо.

Сердце Лавьера пропустило удар. Раяна подняла голову, испуганно обвела взглядом роскошные наряды, украшения и хмельные лица. Сердце аида застучало с удвоенной силой, а потом успокоилось. У девушки были русые волосы и светло-карие глаза, и она была старше Оникс. Ее провели по залу мимо расступившихся людей, что рассматривали диковинку с любопытством.

При виде Владыки девушка вскрикнула и упала на колени.

– Мой повелитель, сжальтесь, я ни в чем не виновата!

– Не виновата? – Владыка вскинул бровь. – Ты родилась раяной, а это преступление. Небесные Заступники пометили тебя как проклятую, отметили рисунком. Разве мои стражи ошиблись и у тебя нет на спине цветка лори?

Он, улыбаясь, кивнул стражу, и тот рванул на девушке платье, обнажая спину, развернул, показывая рисунок.

Но аид и так чувствовал запах цветка. Он вдохнул сильнее и нахмурился. Запах отличался. Этот цветок пах совсем не так, как у Оникс, слишком сладко, почти приторно, без привычной горчинки. Удивительно, но этот запах ему не нравился.

– Ну вот, а ты говоришь – не виновата, – ласково сказал Владыка, рассматривая черный рисунок. Он улыбался и выглядел на редкость довольным. – Ты знаешь, что с тобой будет, раяна? Ночь ты проведешь в темнице, а утром тебя отведут в пыточную и живьем сдерут с тебя этот цветок. Ты должна быть благодарна мне за это. Ты проклята, Небесные гневаются, видя тебя, и я лишь выполняю их волю. Очищаю землю от скверны, что несут в своем теле раяны. Ты понимаешь меня?

Девушка смотрела на повелителя, и в карих глазах плескался ужас. Она пыталась прикрыться остатками своего платья. Но когда Владыка начал описывать то, что ждет ее, просто потеряла сознание.

– Унесите, – с разочарованным вздохом приказал Владыка. – Слишком испуганная, скучно. Ни огня, ни страсти, одни слезы. Утром приговор привести в исполнение.

Аид проводил задумчивым взглядом стражей, которые подхватили девушку и поволокли из зала. И мазнул взглядом по руке принца, которую он сжимал на рукояти клинка.

* * *

Оникс зевнула и потянулась, разминая затекшее тело. Выглянула из обоза, с любопытством рассматривая городок. Впрочем, ничего особо нового раяна не увидела – небольшие дома из дерева или камня, грязные улицы.

Она провела в дороге уже десять дней, пересаживаясь с обоза на обоз и все дальше продвигаясь на юг. Здесь было уже теплее, даже ветер дул южный, ласковый, и Оникс подумала, что глупо выглядит в своей шапке и тулупе. И первое, что она сделала, это отправилась в ближайшую лавку. Там девушка купила самое дешевое темное платье, перчатки, платок и маску. И улыбнулась, облачаясь в знакомый с детства наряд. Одежда послушницы скорби была еще и отличной маскировкой, потому что не только скрывала лицо, но и защищала от ненужных взглядов и вопросов. К монахиням скорби люди старались даже не приближаться без необходимости, опасаясь привлечь внимание духов смерти, которые, считалось, всегда летали неподалеку от них. С другой стороны, монахиню и запомнить легче, чем парнишку в тулупе.

Но Оникс не видела другого выхода.

Она посмотрела на свет склянку с кровью Анакина и вздохнула. Снадобья осталось меньше половины, а она еще не достигла побережья. Девушка задумалась, вспоминая. Тогда Катран рассказывал ей историю о ключе, что открывает пространство…

* * *

– Как это – открывает пространство? – не поняла девочка, перепрыгивая через сугроб. Зима выдалась снежная, и даже в лесу под широкими лапами елей намело снега. Оникс попрыгала на одной ноге, скосила глаза, высматривая белку, что жила на этом дереве. Но зверек не показывался, и она снова вернулась к истории.

– А вот так, – неторопливо продолжил Катран, – ключ создал один маг. Давно. И он может открыть дверь в любое место на земле. В пустыню или на морское побережье. Или в горы. Или в чужой дом. Куда угодно…

– В любое-любое? Даже дверь в нашу кладовую, где матушка Бета прячет яблоки и сладкие ковриги?

Катран поморщился и улыбнулся в бороду.

– Милая, этот ключ способен на гораздо большее, чем просто отпереть дверь кладовой. Я ведь говорю, он может перенести своего хозяина, куда тот пожелает. Нужно только представить себе это место и сделать шаг.

– Ага! – воскликнула Оникс. – Всегда есть загвоздка, я так и знала! Значит, если бы у меня был этот ключ, я смогла бы перенестись лишь в то место, где уже бывала? Правильно? Я ведь не могу представить то, чего никогда не видела!

– Правильно, – важно кивнул старик. – И к тому же ты могла бы попросить ключ открыть дверь пространства только пять раз. Не больше, но и не меньше. Пока пять раз не воспользуешься ключом, он не перейдет к другому хозяину и в чужих руках будет совершенно бесполезен.

Оникс снова попрыгала, согреваясь. Ее тулуп был старым и облезлым, перешитым из обносков, и грел плохо. Но девочку это мало заботило, она привыкла много двигаться и согреваться движениями.

– Фи! Какой мне прок от такого ключа, если я ничего, кроме обители, не видела? – разумно сказала она. – Никуда бы он меня не перенес! А как он выглядит, этот ключ? Он, наверное, золотой?

– Нет, милая… Не золотой. Он совсем неприметный и не похож на настоящий ключ, просто называется так. И мало кто знает, как он выглядит на самом деле… Он давно утерян, милая. Затерялся где-то в холодном море возле черных камней…

– А может, я когда-нибудь его найду? – Девочка подпрыгнула и дернула заснеженную ветку и тут же с визгом отскочила, когда сверху на них обрушилась маленькая лавина снега. Катран невозмутимо стряхнул его с одежды.

– Может, моя девочка, – прокряхтел он. – В этой жизни может быть все…

* * *

Оникс вздохнула, возвращаясь из прошлого в настоящее. Ей бы хватило и одного раза, чтобы открыть дверь пространства, но этот чудесный ключик, скорее всего, такая же сказка, как и все, что рассказывал ей чудной старик.

Раяна улыбнулась, повертела в руках маску и закрыла нижнюю часть лица. Убрала волосы под темный платок, закрепила его на голове. Перекинула через плечо сумку и вышла из лавки.

Она шла по улице, присматривая заведение, где можно перекусить, когда ее окликнул мужской голос:

– Эй, черница, постой!

Оникс низко опустила голову и ускорила шаг, надеясь, что обращаются не к ней. Но не тут-то было. В несколько шагов мужчина догнал ее и преградил дорогу. И раяна вздрогнула, увидев на его одежде серебряный знак цитадели. Сумеречный пес. Она сжалась, ожидая удара или злобы в его глазах, но мужчина смотрел спокойно, даже с намеком на уважение.

– Нужна твоя помощь, черница, – сказал он, называя ее так, как называли монахинь на юге. – Проводи стража к Вратам, он умирает, а до ближайшей обители скорби – день пути. Не доедет.

Оникс склонила голову, понимая, что не может отказаться. Архар! Демон ее дернул облачиться в эту одежду, хороша маскировка, если на каждом углу ей придется провожать к Вратам умирающих! Так она и за год не доберется до островов.

Но ей ничего не оставалось, кроме как следовать за Сумеречным псом туда, куда он вел.

Они пришли к большому белокаменному дому, вошли внутрь и поднялись на второй этаж. Оникс опускала глаза, стараясь не вздрагивать, натыкаясь взглядом на серебряные знаки на черных одеждах. Сумеречных было трое, и еще один лежал на кровати с кровавой раной в груди.

– Мы приготовили все, что нужно для обряда, – сказал ее спутник, указывая на травы и воск. Раяна кивнула, зажгла свечи, привычно расставила вокруг умирающего, забормотала прощальные слова, призванные облегчить переход души. Она не оборачивалась, надеясь, что запах вонючих трав выгонит всех из комнаты, но, похоже, Сумеречных вонь не пугала. Они так и стояли за ее спиной, в углу и хотя молчали и не двигались, Оникс чувствовала их присутствие кожей.

Она бормотала молитву, обсыпала умирающего травами и капала воск, торопясь скорее завершить обряд и надеясь, что ей не придется еще и обмывать тело.

Когда в комнате стало нечем дышать от чадящих трав, а страж благополучно испустил дух, Оникс повернулась.

– Достойный сын этой земли перешел Сумеречные Врата, – не поднимая глаза, известила она.

Мужчина, что привел ее, кивнул, протянул монету.

– Спасибо, черница. Ты права, он был достойным стражем и храбрым псом. Можешь идти.

Оникс кивнула и быстро вышла из комнаты, пошла к лестнице, не удержавшись от облегченного вздоха. Хвала Небесным… Навстречу ей поднимался еще один пес, и Оникс отвернулась, проходя мимо. И была уже у дверей, когда мужская ладонь придержала ее у выхода.

– Подожди, черница, – сказал пес, что встретился ей на лестнице. – Знакомые у тебя глаза…

– Вы обознались, господин, – не поворачиваясь, сказала она.

– Не думаю, – лениво ответил пес, и Оникс с обреченным вздохом повернула голову. И встретилась со взглядом светло-карих, почти желтых глаз. Этого пса раяна уже видела и даже запомнила имя: Барнетт.

– Не думаю, – задумчиво повторил Сумеречный и крепко схватил Оникс за предплечье, не позволяя вырваться.

* * *

Ночевать пришлось остаться во дворце. Звуки веселья и музыки долетали и сюда, в покои Верховного, но развлекаться аид не хотел. Он снял перчатки, кинул их на стол и раскрыл ладони, хотя знал, что это бесполезно. И, конечно, дар не отозвался. Поглощающие кристаллы, что были повсюду, просто не позволяли воспользоваться магией никому, кроме самого правителя.

Он постоял в раздумье и, развернувшись, вышел из комнаты.

Лавьер прошел коридорами дворца, неслышной тенью скользнул на лестницу, что вела в подвалы. Здесь было тихо и сыро, звуки празднования не проникали сквозь толстую каменную кладку. Темное подземелье освещалось желтыми чадящими факелами, спертый воздух пах кровью и ржавым железом. И немного сладостью лори.

Страж вскочил, увидев Лавьера, вытянулся в струнку, потом склонился.

– Приветствую вас, Верховный.

– Где девушка? – перебил его аид. – Раяна? Сегодня привели.

– Так забрали уже… – удивился страж. Он был человеком, не Сумеречным, и все его эмоции легко читались на лице. Впрочем, ничего любопытного в тех эмоциях не было, обычный набор, от испуга до желания выслужиться.

– Кто забрал?

– Так наследник… принц Ошар… Лично пришел. Что-то не так?

Все эмоции вытиснились испугом. Опальный принц был темной лошадкой, а вот аида стражи знали хорошо. И понимали, что его лучше не злить.

Лавьер кивнул, показывая, что понял, и больше никак не высказывая своего отношения к услышанному. Он вернулся в свои покои, вспоминая, перекатывая мысли, как камушки, рассматривая каждую.

Когда в комнату постучали, аид сидел в кресле, потягивая из кубка вино. В дверь заглянул Сумеречный из личной охраны Верховного.

– Подарок от повелителя, – равнодушно сказал он.

И отодвинулся, пропуская наложниц. Ран никак не отреагировал на их появление, даже не кивнул. Владыка хорошо знал вкусы своего Верховного аида, и все три девушки были как на подбор: высокие, с красивой большой грудью и упругими сильными ягодицами. Темноволосые, потому что аид всегда предпочитал темную масть. Одна из девушек держала в руках плеть, другая встала на колени, преподнося тонкий стилет, украшенный камнями. Третья сжимала шелковые ленты.

Лавьер усмехнулся. Он понял намек Владыки. Этот подарок говорил о том, что повелитель хорошо знает предпочтения своего Сумеречного пса. Что он знает о нем все.

– Передайте Владыке мою благодарность. И скажите, что теперь я предпочитаю светловолосых, – сказал Лавьер.

Наложницы переглянулись и, пятясь, вышли за дверь. Лавьер не шевелился, сидел в кресле в ожидании ответного хода повелителя. Но мыслями был далеко от столицы. Все дворцовые игры и интриги он знал наперечет, и сейчас они были ему скучны, он не получал от них удовольствия.

В дверь снова постучали.

Девушек снова было трое, и все с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Они слаженно опустились на колени.

– Приветствуем вас, Верховный аид Сумеречной Империи. Повелитель велел передать, что ценит желание разнообразия в тех, кто постоянен и верен в главном.

Аид кивнул, хотя был слегка разочарован, ожидая от Владыки большей фантазии. Он отошел к окну, привычно встал в тени занавесей, чтобы его силуэт не был виден из сада. Облетевшие голые деревья были украшены живыми цветами и перевиты лентами, и Лавьеру такая искусственность казалась глупой. На светлой дорожке слилась в страстных объятиях парочка, девушка рассмеялась, откинула голову, подставляя мужчине шею для поцелуя. Тот поцеловал, а потом подхватил девушку на руки, закружил, и девушка снова рассмеялась.

Тоска снова сжала грудь, выбивая из нее воздух, и Ран со злостью отвернулся от окна. И от пары, что кружилась на дорожке.

Круглая луна заливала сад призрачным светом, исчерчивала пространство рисунком теней. Ненастоящие цветы, глупые мысли… все кончено, не начавшись, и пора бы ему смириться.

– Танцуйте, – бросил наложницам аид.

Где-то в саду играла музыка, и нежные звуки арфы долетали в комнату Верховного. Девушки задвигались, изгибаясь. Закружили вокруг мужчины, призывно улыбаясь, дотрагиваясь до его рук, скидывая свои яркие цветные одежды. Лавьер видел их страх за улыбками. Наложницы хорошо понимали, зачем они принесли в эти покои подарки Владыки. И знали, кого им довелось развлекать. Но пока Верховный их не трогал, только смотрел, даже почти не реагировал на их уже совсем откровенные ласки. Одна из девушек стояла на коленях возле его ног, поглаживала, расстегивала его штаны. Опустила голову и умелый рот заработал, посасывая и облизывая, возбуждая равнодушного мужчину. Две другие стягивали одежду аида, ласкали нежными языками и руками. Та, что принесла стилет, потянулась к его губам, но Лавьер качнул головой:

– Нет.

Он прикрыл глаза, отдаваясь их ласкам и чувствуя, как поднимается внутри раздражение. Не то. Слабо. Пресно. Неинтересно. Он почти не чувствовал их… И ему было скучно. Лавьер давно испробовал все, что могли предложить дворцовые наложницы, императорские фаворитки или знатные дамы. Ничего нового. Он хотел, чтобы они убрались и оставили его в покое, но не мог позволить себе даже этого.

Верховный аид Сумеречной Империи как никто ощущал свои цепи.

Ран встал, рывком поднял ту, что стояла на коленях, развернул ее спиной к себе.

– Дай ленту, – приказал он.

Связал девушке руки за спиной и свободный конец шелка обернул вокруг ее шеи. Так что наложница теперь должна была либо выворачивать руки вверх, либо сильно выгибать спину, чтобы не задохнуться. Толкнул на стол, поставил ее ноги на гладкую поверхность, ступнями на самый край. Провел рукой по ее животу.

– Да, господин, – заученно простонала наложница, еще сильнее выгибаясь, чтобы вздохнуть. Он провел ладонью по груди девушки, сжал сосок. Пропустил сквозь пальцы ее светлые волосы. Две другие терлись о его тело, целовали, языками вылизывали аида, словно большие кошки. Он приподнял бедра лежащей на столе девушки, понимая, что она почти задыхается, и медленно вошел в тело, равномерно задвигался, равнодушно рассматривая лицо девушки. Красивая. Конечно, красивая, у Владыки не было некрасивых наложниц.

Лавьер входил в нее, цеплялся взглядом за светлые волосы, желая забыться, отвлечься, не думать. Хотел погрузиться в похоть, ощутить вожделение, но ощущал только равнодушие и боль.

Аид двигался, размышляя, стоит ли взяться за нож. Или за кнут. И не чувствовал желания ни к тому ни к другому. Даже если он перережет им всем горло, наложницы до последнего вздоха будут призывно облизывать губы и заученно стонать: «Да, господин».

Скучно. Отвратительно.

…Ночь была на исходе. Лавьер лежал на спине с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам дождя за окном. Сна не было. Он намеренно изводил свое тело, снова и снова имел наложниц, извращался, как мог, не чувствуя удовлетворения и лишь желая вымотаться настолько, чтобы уснуть. Но разум не желал отключаться и погружаться в вязкий омут сновидений, не желал принести покой. Наложниц он выгнал, они слишком быстро надоели. Хотя девушки были хороши и старательны, но так скучны в своем желании угодить ему!

Три дня назад аид отдал приказ, и двое Сумеречных отправились в путь. Значит, сегодня они уже достигли Синих Скал. Вошли в ворота, поднялись по лестнице на второй этаж, бесшумно открыли дверь комнаты. И убили раяну. Быстро и безболезненно, как он приказал. Во сне, так, чтобы она ничего не успела понять. Не успела испугаться.

Но она, конечно, поняла.

Верховному аиду псы должны привезти обратно тусклое кольцо из антанита. Он так торопился уехать от раяны, что совершенно забыл о нем…

Нутро скрутило острой болью, и он зашипел сквозь сжатые зубы, заставляя себя расслабиться и сделать хоть один вдох. Но ничего не получалось. Воздуха не было, он до капли сгорел в пламени архара, что горел в Лавьере. Перед глазами стояла одна и та же картина: медленно открывающаяся дверь и оборачивающаяся Оникс. Страх в ее глазах. Ненависть. Всегда лишь страх и ненависть, до самого конца.

Аид зарычал, пытаясь успокоиться.

Неважно. Все неважно. Все в прошлом. Надо разрушить этот замок до основания, стереть с лица земли, уничтожить. Чтобы на месте родового гнезда Лавьеров осталось лишь холодное море и черные камни. Все равно он последний из этого проклятого рода и больше никогда туда не вернется. Вряд ли наступит день, когда он сможет войти в спальню, что делил с ней…

Дождь усиливался, стучал по камню настойчивой барабанной дробью. Отзывался внутри эхом. И тоже причинял боль.

Аид рывком поднялся и стал одеваться. Достаточно. Уснуть не удавалось, значит, самое время действовать. Например, попытаться понять, кто установил на наследного принца такой мощный защитный щит и зачем наследник забрал из темницы раяну.