Текст книги "Багровая связь"
Автор книги: Марина Зенина
Жанр: Триллеры, Боевики
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
***
В моих самых любимых книгах обязательно присутствуют идеи и рассуждения, которые посещали меня и прежде, до прочтения этой книги. Всегда приятно читать, как умный человек пишет нечто, до чего ты додумался сам, независимо от него. Когда оказывается, что размышления автора созвучны с твоими, это сразу переносит его в разряд очень неплохих парней.
Книга становится любимой, когда я четко ощущаю мысленное единение с ее создателем, даже если того уже нет на свете. Я будто становлюсь со-творцом, я, обычный читатель, могу предугадывать, как развернется сюжетная линия или какие личные мысли выскажет автор. Этот процесс подобен магии. Ты возносишься над миром – окрыленный, впечатленный, просветленный. Похожие эмоции человек испытывает, когда крепко влюбился. Но нет. Ты не влюблен – ты прочел книгу. Собрание мыслей чужого тебе человека, с которым ощутил тесную психическую связь. И книга стала для тебя чем-то большим, чем физический объект. Это тайна, святыня, откровение. И когда это происходит, ты ощущаешь себя словно на пороге большого открытия. Будто зависаешь между двумя мирами: физическим и метафизическим, материальным и идеальным, видимым и скрытым от людских глаз. И вот-вот тебе откроется великая тайна бытия, и радость предвкушения переполняет каждую клетку твоего тела. Описывая свои собственные ощущения, я почему-то уверена, что все в подобных ситуациях чувствуют то же самое. Но разве может быть иначе?
Начав читать «Темную половину», вскоре я поняла, что возношусь над миром вещей и постигаю мир идей, проникая в самую суть явлений. Несомненно, эта небольшая книга – лучшее, что написал Кинг. Строка за строкой автор забирал меня в свою реальность. Необъяснимая, но очень сильная эйфория от прочитанного захватывала меня, и в голове плясали и переливались радужные пятна и полосы, как в калейдоскопе. Эта книга стала для меня безвредным, но мощным наркотиком. Кирилл рассказал, что испытывал точно такое же влияние, когда читал ее несколько лет назад. Текст полностью овладел моим воображением, разжег в нем целый костер фантазий, который не унимался, бывало, до самого утра, лишая меня сна.
Я находилась под сильным впечатлением и не хотела, чтобы «Темная половина» когда-либо кончалась. Я не задавалась вопросом, почему эта книга так завладела мной. Ответ был очевиден. Это была история о писателе, пострадавшем от своего таланта.
Я все время зачитывала Кириллу небольшие отрывки, поразившие меня больше всего своим созвучием моим собственным размышлениям.
– Слушай, слушай! – восклицала я вдруг и касалась плеча Кира или тянула его за рукав. – «А было и еще кое-что другое: он был писателем, воображателем. Ему никогда не случалось встречать кого-нибудь ещё, кроме себя самого, кто имел бы более чем неясную идею, почему он или она делают что-нибудь. Он иногда верил, что желание писать беллетристическую книгу было не более чем защитой от смятения, может быть, даже безумия. Это была отчаянная попытка человека, способного понять, что точность и порядок могут существовать только в сознании людей… но никогда в их сердцах». Правда ведь, это божественно? Правда? Скажи?
Кирилл по-доброму смеялся над моим состоянием.
– Я очень рад видеть тебя такой оживленной, Лиз. Наконец-то у тебя появился огонек в глазах.
Кажется, он даже стал меньше беспокоиться обо мне. Он явно решил, что такими темпами моя апатия скоро подойдет к концу.
Книга была по большей части автобиографична, если отбросить мистику. Мотивы литературного двойничества, оживающего псевдонима и реальности писательской мысли переплетались в кровавом водоеме убийств и насилия. Это выглядело как шедевр и будоражило мое воображение, заставляя покрываться мелкими трещинами его окаменевшую полгода назад поверхность. «Темная половина» была создана так искусно, что действительно расшевелила во мне что-то, давшее надежду на счастливый финал моего кризиса. Она вдохновляла. Но еще не настолько, чтобы я могла преодолеть себя.
В своем блокноте я записывала личные рассуждения относительно книги, которая медленно приоткрывала во мне «третий глаз». Часть записей касалась фигуры главного злодея романа – ожившего псевдонима писателя.
«Почему злодеи в книгах всегда такие привлекательные? Почему их характер кажется более цельным и продуманным, гармоничным и законченным, чем у добряков? Почему отрицательные персонажи такие душки? Даже те (особенно те!), которые ради забавы, без всякой жалости и милосердия, жестоко убивают людей, превращая свое умение даже не в ремесло, а в искусство.
Почему так привлекают те, кто без страха переходит все границы дозволенного, переступает через рамки морали и нравственности? Те, кто ломает стереотипы и всяческие нормы? Разве не вызывает восхищения человек, который, совершив изощренное убийство, не испытывает мук совести? Как все это объяснить? В каждом из нас, наверное, есть темная половина, которая желала бы всего этого, не будь она закрыта на тысячи замков и залита тоннами бетонных правил, моралей, устоев, традиций, рамок, границ, религиозных установок и так далее.
Понятное дело, что злодеи более близки нам, чем добряки. Но я думаю, есть что-то еще, и это связано с идеей Ницше о сверхчеловеке, свободном от морали. А также с идеологией Раскольникова. Привлекательность не в том, что мы узнаем в «плохишах» себя, а в том, что мы хотели бы быть как они. А может, и не мы, а что-то внутри нас, какая-то забитая часть нас хотела бы этого. Привлекательность в том, чтобы творить зло. Есть ведь и правдоподобные добряки, и слишком нарочито созданные отрицательные персонажи»…
«Темная половина» сильно повлияла на меня. По прочтении у меня завязался глобальный процесс внутренней рефлексии. Я анализировала свой творческий путь в контексте романа, переосмысливала процесс творчества вообще. Это был большой толчок вперед, и я каждый день благодарила Кирилла за бесценный совет.
«В Кинге меня удивляет не только его бесспорный талант проецировать в мир из своей головы веру в мистику, чувство ужаса и беспросветного страха через свои истории. Удивляет еще и то, насколько сильно писателя волнуют вечные вопросы творчества вообще, литературы, искусства – в тесной связи с идеей расслоения мира на Добро и Зло.
У короля ужасов мир писателя выглядит так: Свет, Тьма, а между ними – автор-безумец, испытывающий сильное влияние отдельных сторон и вынужденный принимать на себя этот удар во имя баланса во всем мире. Кинговский Писатель как сквозной герой многих его книг обязательно принимает участие в решении извечных вопросов бытия. В картине мира Писатель занимает специфическое место. Он гений, творец, вершитель, судья, юродивый, сумасшедший. Верно, а иначе не было бы ни таланта, ни Силы балансировать между Светом и Тьмой.
Писатель – это такой человек, который Видит и Ведает. И его знание глубже Марианской впадины, а способность продуцировать в мир новое – сильнее любого урагана.
К фантастике, мистике, ужасам никогда не относились как к серьезной литературе. Но Кинг создает книги много серьезнее, чем любой писатель ужасов, потому что и копает он глубже. Его истории – не просто пугающие сюжеты, а нечто большее, чем сам страх. То, что прячется за страхом. Он гений, гений, и я не устану это повторять».
Эпизод 7
[Сейчас]
Как я уже сказала, у Шувалова не возникло никаких препятствий в том, чтобы установить с группой позитивные отношения. Этот наблюдательный и проницательный мужчина смотрел на каждого студента, как на открытую книгу. И я не думаю, что он слишком расстраивался, когда мой надменный взгляд говорил ему: «Да что ТЫ можешь обо мне знать?» Ведь кроме меня в группе были все остальные люди, с которыми он постоянно общался на всесторонние темы. А я, естественно, все время была в стороне и не вмешивалась. Это устраивало всех, особенно меня.
Вообще-то в группе меня не очень любят, как можно было уже понять. Они считают меня нелюдимой и даже асоциальной. Конечно, ведь у меня странные вкусы, одежда, речь, чувство юмора. Все какое-то старомодное. Общаясь со своей группой, я не могу избегать сарказма. Вы не поверите, но все, что я им говорю, звучит с сарказмом. И, кажется, их это очень раздражает. «Бесит, что невозможно понять, всерьез ты или насмехаешься», – говорят они мне. Конечно, я над ними насмехаюсь, Иисусе. Но их мир настолько ограничен, что они даже не могут этого понять.
Многие считают меня зазнайкой и уверены, что я ставлю себя выше других. Якобы это причина того, что я ни с кем не общаюсь. На деле я бы и рада пообщаться, но публика не подходящая. Нас не связывает ничего, кроме учебы. Я даже никуда не хожу с ними, а они часто собираются в кафе, в кино, просто погулять, пока тепло. В диалоге Вконтакте я состою только ради учебной информации.
Моя группа уже привыкла к тому, что я со странностями, и многие мои поступки необъяснимы. Поэтому никто не удивился, когда я чисто машинально скинула обувь и села на стул в позе лотоса. Мне в голову пришла одна мысль, и я быстро открыла блокнот, чтобы записать ее, пока не забыла.
«Гениальные строки приходят в голову только тогда, когда отрываешься от мира вещей и сам становишься безымянным героем книги, которую пишешь. Только полное погружение позволяет создавать несравненные вещи, лично твои вещи. В мире не существует еще одного человека с таким же воображением, как у тебя. Поэтому, когда пишешь, замыкаясь в своем мире, получаешь уникальный текст, аналогов которому не существует. Каждая строчка – твоя и только твоя. Каждый абзац рожден твоим воображением. Никто в мире не повторит твой текст, пока не проживет твою жизнь с твоими мозгами. А это невозможно, по крайней мере, в нашей Вселенной».
Пока я писала, Шувалов, с увлечением читая лекцию, которую я не слушала, решил слегка размяться и совершить вояж по аудитории. Краем глаза я замечала, что он ходит между рядами и рано или поздно пройдет мимо меня. Но я настолько ушла в свои собственные размышления, что совсем забыла о том, в каком положении сижу. Пожалуй, не совсем прилично сидеть босой при преподавателе, но в тот миг меня это не волновало. Ведь мне было комфортно, а это главное.
Боковым зрением я видела, как Шувалов замер в проходе сбоку от меня и замолчал. Я решила, что он сделал паузу между предложениями, чтобы студенты успели записать его. Но пауза затянулась, и это заставило меня поднять голову. Я сразу увидела, куда устремлен его взгляд. Шувалов неотрывно смотрел на мои голые ступни. Только в тот момент я поняла, что сейчас мне сделают выговор. Спохватившись, я опустила ноги и быстро засунула ступни в босоножки. Шувалов все еще смотрел, не говоря ни слова. Удивительно, что он до сих пор не сделал мне замечания.
– Роман Григорьевич, что случилось? – спросил кто-то.
И только этот посторонний голос заставил его опомниться. Наши взгляды встретились. У него пылало лицо.
– Ничего не случилось. Я задумался. Давайте сделаем пятиминутный перерыв. Мне нужно выйти.
По аудитории прошелся шепоток. Пара началась не так давно, чтобы делать перерыв. Но Шувалов уже подошел к двери и быстро вышел.
– Что произошло-то? – студенты повернулись ко мне обеспокоенно.
– Не имею понятия, – я пожала плечами, придавая себе беспечный вид. – Наверное, вспомнил что-то важное. Или позвонить нужно.
Это звучало убедительно, но я ощущала себя виновной в этом странном происшествии. Ладно, я сидела босая, так что с того? Мог бы сделать мне замечание и все. Но нет. Он повел себя очень странно. Что такого он увидел? Он выглядел так, словно напуган или ошеломлен. Но это были всего лишь мои ноги.
Когда Шувалов вернулся и продолжил пару, все стало окей. О странном происшествии все забыли, потому что он вел себя как обычно. Я решила больше не рисковать и вела себя порядочно. Но время от времени, когда я отрывала глаза от своего блокнота, я замечала на себе его быстрые, нарочито мимолетные взгляды. Я неприятно удивилась, когда после пары Шувалов попросил меня задержаться. Наверняка сейчас прочтет лекцию о том, что в вузе надо вести себя воспитанно, а не как у себя дома, подумала я. Просто решил сделать это с глазу на глаз, не при всех. Ну и на том спасибо.
– Девушка, да, Вы, подойдите ко мне.
– Да, Роман Григорьевич.
Мы стояли друг напротив друга, и он ничего не говорил, ожидая, пока все остальные выйдут. Под его изучающим прищуром я вела себя естественно. Дверь закрылась. Мы остались вдвоем.
– Что Вы хотели?
– Я тебя раньше не замечал, – произнес Шувалов задумчиво.
Я нахмурилась. К чему он клонит? И этот резкий переход на «ты» был неприятен.
– Не понимаю?..
– Почему ты сидишь позади всех?
Я растерялась, ожидая услышать какой угодно вопрос, кроме этого.
– Ну… мне… удобно там.
– Никто на тебя не смотрит, а ты видишь всех. Так?
– Я привыкла там сидеть. Вот и все.
– Разумеется, – прищурился Шувалов.
У него было такое выражение лица, словно он бросает камень в водоем, чтобы определить его глубину. Я молчала от недоумения. О моих босых ногах тут явно никто не собирался говорить.
– Как тебя зовут?
– Елизавета.
– Елизавета. Элизабет, значит. Бет.
Шувалов будто говорил сам с собой. Я лишь удивленно приподняла бровь. Но тут мужчина поднял руку и потянул ее ко мне. Он попытался коснуться пряди моих волос, упавшей на ключицу, но я молча перехватила его кисть и отвела в сторону. Его взгляд спрашивал, а мой – запрещал. Мы обошлись без слов.
Так и не говоря ни слова, я ушла оттуда с очень странным ощущением подавленной взбудораженности. Все это было странно, но мне не хотелось ругаться или возмущаться его поведением. Он хотел коснуться меня, но я четко показала, что делать этого не стоит. Как все это связано с его поведением на паре? С моими ногами? Какой-то бред. Так или иначе, а я расставила все точки над «i», и Шувалов вроде бы понял.
Да, конечно, он ничего такой мужчина, и уже ясно, что я ему понравилась, но, во-первых, мое сердце занято, во-вторых, если речь заходит об измене, то я уже слишком стара для этого дерьма. Мутить с преподом, нет, спасибо, в этой реке мы уже плавали. Это слишком глубоководные реки с быстрыми потоками и острыми скалами.
Он назвал меня Бет. Черт возьми, никто в жизни не называл меня так странно. Конечно, я ничего никому не собиралась рассказывать. Я была уверена, что Шувалов понял мой намек и больше ничего подобного не предпримет. Но каково же было мое удивление, когда буквально на следующем занятии я поняла, что ошибалась.
Эпизод 8
[Ранее]
Каждый год в августе я езжу гостить к своему дяде, двоюродному брату отца. Леше под тридцать, и он является закоренелым холостяком-толстяком из разряда «хикка-любитель-аниме обыкновенный». Но он также является и почитателем стоящих книг и видеоигр, что является для меня главным после кровного родства критерием симпатии. Он добрый, безобидный парень, очень меня любит и всегда ждет того периода, когда я приезжаю к нему погостить. Зато Кирилл не очень любил это время, хоть и старался относиться с пониманием. Я не могла не поехать – мы с Лешей виделись максимум два раза в год, и я очень по нему соскучилась. Скрепя сердце, Кирилл проводил меня на вокзал.
В дороге я думала о «Темной половине» и о том, какую роль она сыграла для меня. Прочтение этой чудесной книги позволило мне погрузиться в прошлое, когда я могла испытывать чувство, словно в меня вдыхают силу. Любой, кого хоть единожды посещало вдохновение, не забудет это внеземное ощущение. Я не выпускала из рук блокнота и ручки.
«Мы обманываем себя. Мы не нуждаемся в чем-то, чтобы творить. Мы и есть неиссякаемый источник творящей силы. И вдохновение не приходит к нам извне. Оно всегда внутри, всюду сопровождает нас, ожидая удобного случая вырваться и разлиться вокруг тебя, залить твои глаза своим бесконечным светом.
Вдохновение. Само слово намекает на то, что творящую силу в нас вдыхают извне. Однако так лишь кажется, когда наступает этот миг просветления. Мы не можем смириться с тем, что источник всегда с нами. Но функционировать он начинает лишь тогда, когда попадает в благоприятные для этого условия.
Просветление. Понятие более близкое к истине, как по мне. Как будто тебя каждую секунду заливает слепящий солнечный свет. Вы когда-нибудь сидели у окна в пасмурный день, и вдруг тучи рассеивались, и неестественно белый свет пронизывал вас, казалось, до самых костей? И такое ощущение, что становишься прозрачным – кожа, волосы, и особенно глаза – все впитывает свет, насыщается им, и от этого необъяснимо хорошо. И даже если в жизни все плохо, этот свет дарит тебе успокоение, умиротворение и гармонию. И все становится окей. Все хорошо, пока есть свет, падающий с небес. Как залог того, что ты живешь не зря, не просто так терпишь и мучаешься, и вскоре все придет в норму.
То же самое испытываешь, когда настигает вдохновение. Только необязательно сидеть у окна или вообще быть под открытым небом. Где бы ты ни находился, даже в темноте, ты будешь освещен и пронизан невидимыми лучами. И даже глядя во тьму ты будешь видеть белое небо повсюду. И свет, которым ты пропитан насквозь, будет разливаться вокруг, освещая твой путь, твой мир, твои мысли. Задумчиво глядя вникуда, ты будешь уплывать на белой волне света, зная, что этого у тебя не отнять… И все, что ты придумаешь, воплотится. И любая твоя мысль сможет создать новую вселенную».
«Для кого мы творим? Или для чего.
Как верно поставить вопрос? И нужно ли этот вопрос задавать.
Зачем нам нужен ответ?
Зачем ответ нужен лично мне?
Одни сплошные вопросы. Мы знаем, что не получим ответа, и все равно задаем их в пустоту. Никто не спустится с неба и не разверзнет землю, чтобы раскрыть нам тайны бытия.
Что такое искусство и в чем его цель? Для чего оно дано людям? Чем человек-творец отличается от человека-ремесленника? Есть ли это отличие? Или мы выдумываем его себе? Равны ли люди искусства остальным людям? Количественно – точно нет. А качественно?
Это можно назвать зазнайством, эгоцентризмом, напыщенностью. Но мне кажется, творцы образуют какую-то отдельную малочисленную расу. Те же люди в физическом и биохимическом смысле, но иные в плане психики, мировоззрения, духа. Живя среди других, они изолированы. Большую часть своей жизни они чувствуют себя так, словно не принадлежат этому миру. Словно они – странники из далеких миров, попавшие сюда случайно. Я говорю это по личному опыту.
Творцу подвластно многое, чего не может пережить человек, далекий от искусства. Творец всегда ощущает свою непохожесть, потому что никто вокруг его не понимает. Творец переживает моменты вдохновения, описать и объяснить которые не умеет. Творец видит прекрасное в самых обыкновенных вещах. Он получает эстетическое удовольствие от преломления луча солнца в крошечной капле воды, от улыбки незнакомого ребенка на новом велосипеде, от запаха свежескошенной травы, от радужных разводов бензина на поверхности лужи… Творец видит этот мир во всей его полноте, в то же время не упуская ни мельчайшей детали. Многие мелочи, что остаются незамеченными для остальных, дарят творцу гармонию и силы.
Правда, жизнь творца не так уж безгранично прекрасна, как может показаться. Временами от излишней чувствительности творец сильно страдает. Но будь он чуть более груб, он никогда бы не ощущал все эти высокие материи и тончайшие связи, соединяющие все в нашем мире. Не будь он так впечатлителен, вдохновение никогда бы не посетило его. Поэтому творца так легко ранить и задеть неосторожным словом. Он ощущает все в тысячу раз острее, чем остальные.
Помимо этого, очень часто творец подвергается нападкам по поводу его психического состояния, которое, как полагают окружающие, не в полном порядке. Творец может уйти в себя слишком глубоко для обычного человека, и кто-то подумает, что этот человек не в своем уме. Да! именно! Так оно и есть. Творец, в отличие от остальных, имеет еще один мир, где он может спрятаться. Вымышленный мир, настолько же реальный, что и этот. Живое воображение. Там нет ничего, кроме силы мысли, способной создать, оживить и преобразить что угодно.
Пожалуй, писатели (как и те, кто себя таковыми считает, вроде меня) – самые сильные и самые странные из творцов. Чтобы творить, писателю не нужен никакой материал, кроме того, что дан ему от рождения – мозг. Мозг рождает мысль, мысль рождает воображение, воображение рождает образ. Так мозг творца проецирует в мир идеи, материализуя их. Сила воображения писателя, без преувеличений, способна на всё. Ни в одном из миров нет ничего, что неподвластно мысли писателя. В некотором роде они всемогущи. Залог их могущества – идеальная мысль и материальное слово как единство.
Писатель творит текст как новый мир, который он населяет по своему усмотрению. Извлечь целый мир из собственной головы – разве это не могущество? Это самое удивительное, что происходит в искусстве. И я – крупинка этого процесса. Разве не восхитительно? Может, у меня и нет особого таланта, может, я просто графоман. Но я способна, как любой писатель, чувствовать единение с миром, восторгаться чем-то очень незначительным, оживлять выдуманных людей, создавать новые миры, используя лишь свое воображение. И никому не отнять у меня этих возможностей и этих чувств, что я переживаю параллельно процессу творчества. Я счастлива уже от того, что обладаю всем этим. Осознавая свою роль, я заново постигаю мир».
Короче говоря, все четыре часа дороги я провела где-то глубоко в себе, а поэтому время для меня пролетело, словно миг. На эти четыре часа я словно выпала из реальности, а потому очень удивилась, когда автобус остановился. Выглянув в окно, я увидела здание вокзала. Неподалеку от парковки стоял Леша. Заметив меня, он улыбнулся и пошел к автобусу, чтобы помочь мне с сумками.
Сколько бы раз я к нему ни приезжала, а когда мы гуляли вместе, прохожие думали, что мы пара. Наверное, Леша всегда будет выглядеть на двадцать пять. Даже большая борода и отпущенные волосы, собранные в хвостик, не старили его.
Естественно, дядя жил один, а это значит: первое – всегда срач в квартире (даже если он убеждает вас, что наводил порядок накануне вашего приезда); второе – всегда пустой холодильник (на самом деле там кое-что есть, да, заплесневелый хлеб, которому месяц, горчица, кетчуп и майонез, куда же без него? В общем, все самое необходимое); третье – полное отсутствие чего-либо, из чего можно приготовить хотя бы закуску на скорую руку.
Так как Леша работает в банке, времени он проводит там с семи утра до семи вечера. Оставшееся время до сна планировалось тратить на игры, сериалы, прогулки и приготовление пищи. Само собой, я поведала ему о книге, но он не особенно воодушевился.
***
Дядя сказал мне, что я могу развлекаться, пока он на работе. Ради этой цели он дал мне свой компьютер и аккаунт «Steam». Леша был на работе с восьми утра до восьми вечера, а в библиотеке у него числилось более ста игр. Правда, он дал мне совет, на какую из них лучше обратить внимание. И я последовала совету.
Прологовая кат-сцена наводила на мысль, что игра попалась мне далеко не случайно. Осознание предначертанности обожгло меня, голова опустела и расширилась, словно ее хорошенько встряхнули. Первые слова, сказанные главным героем в кат-сцене, отсылали игрока к Стивену Кингу, и я восприняла это как знак.
“Стивен Кинг как-то написал, что кошмары не подчиняются логике, не стоит пытаться их объяснить, это уничтожает поэзию страха. В страшной истории жертва постоянно спрашивает: «Почему?». Но объяснений нет и быть не должно. Неразгаданная тайна – вот, что остается с нами дольше всего, вот, что мы вспоминаем в конце”, – прочла я в субтитрах, потому что озвучка была английская. Мне показалось, что мозг покидает границы черепной коробки. Конечно, это могло быть просто совпадением, но дело в том, что в совпадения я не верю. Нет более закономерной вещи, чем случайность. И именно то, что происходит случайно, коренным образом меняет нашу жизнь.
Далее главный герой поведал, что его зовут Алан Уэйк, что он писатель и переживает сейчас не самые лучшие времена в плане творчества. Создатели явно вдохновлялись лучшими романами короля ужасов, ведь все в этой игре, особенно атмосфера, было поистине кинговским. Графика, сюжет, геймплей – все поразило меня своим высоким качеством.
Не стану рассказывать во всех деталях, как восхитила меня игра, сюжет которой оказался во многом созвучен недавно прочитанной книге. Мотив силы писательского воображения, способного претворить в реальность строки рукописи, присутствовал и здесь. Перекличка была просто поразительной. От нее попахивало влиянием извне, а я очень хорошо чую такие вещи, и сейчас моя интуиция подсказывала мне, что все это очень даже неспроста.
Жалею, что не наткнулась на «Alan Wake» раньше, ведь игре, черт возьми, шесть лет, и я недоумеваю, каким образом этот шедевр проскочил мимо меня? Впрочем, точно так же, как и книга, игра была скрыта от поля моего зрения будто намеренно. Обе они не попались мне ранее, потому что в будущем должны были стать частью чего-то большего, чем единичное явление. Ждали своего часа, чтобы выскочить друг за другом.
Неужели это Цепь?.. Точнее, ее начало. Потому что ощущения у меня соответствующие.
Несмотря на свою старость (в игровой индустрии шесть лет – уже весьма порядочный возраст), игра поразила меня по всем параметрам. Не всякая современная игрушка может похвастаться столь высоким качеством графики, которую оценил бы даже такой графодрочер, как Ваномас, таким по-книжному продуманным и увлекательным сюжетом, такой качественной озвучкой и оформлением… В общем, спустя полчаса игрового времени я поняла, что «Alan Wake» – лучшее, что гейм-индустрия дала этому миру на данный момент. Прежде моей любимой игрой была неподражаемая «Heavy Rain», эксклюзив на «Play Station». Я искренне считала, что до конца жизни не встречу ничего круче. Теперь мое мнение изменилось.
Держа в руках вибрирующий геймпад, я быстро погрузилась в атмосферу непроглядного ночного кошмара, в котором блуждал главный герой игры, писатель. В контексте противостояния Света и Тьмы ему предстояло бороться с порождениями своего же воображения, чтобы выжить и спасти жену, плененную на дне озера. Ужас осязаемой Тьмы передался мне, и под сильным впечатлением я слишком глубоко ушла в игру. Я словно смотрела очень качественный психологический триллер, в главной роли которого – я сама.
Как это было удивительно! И сколько отсылок на разные книги Кинга, сколько скрытых цитат… Я все еще чувствовала, словно воображение покидает границы моей головы и распространяется вокруг меня равномерным ореолом.
Мне хотелось поведать всему миру о своем открытии, и в то же время ни с кем не хотелось им делиться. Интуиция не просто говорила со мной, она пела, как поют сирены, по зову которых моряки выбрасываются в море. И ее чарующий голос напевал мне о том, что происходящее сейчас – очередное звено Цепи. Мистическое облако совпадений окутывало меня все плотнее. Значит, я на верном пути. Узел скоро развяжется.
Я не зря поехала гостить к Леше. Меня как будто вели за ручку, разочаровавшись в моей способности самостоятельно выбраться из кризисной ямы. Но кто это делал?
Просто немыслимо. Со стороны, если не находиться на моем месте, это всего лишь качественная видеоигра, напоминающая недавно прочтенную книгу талантливого писателя. Но мой мозг был взорван. И снова – автор и оживший текст, снова тема могущества писательской мысли. Как все это было созвучно моим собственным домыслам! Писатель, которым Тьма воспользовалась в своих целях. Свет, стремящийся вырвать Писателя из черного омута. Столкновение двух вечных противников на поле писательского воображения. Схватка добра и зла, инструментом которой избран не самый обычный человек. Как часто любой из авторов ощущает эту невидимую схватку внутри себя. Как часто об этом размышляю я…
Столкновение творца и творения, которое жаждет уничтожить своего создателя – неиссякаемая тема для бесконечных кошмаров. Писатель создает то, над чем потом теряет власть. Он может управлять выдуманным миром в процессе создания, но не после. Когда все будет кончено и творение приобретет независимость, оно может покуситься на творца. Запросто. Разве нет в этом явлении очаровательной поэтики ужаса, о которой и говорил Кинг? Ведь это упоительно.
Почему именно писатель чаще других задается вопросами добра и зла, света и тьмы, связывая их непосредственно со своим творчеством? Может быть, он – посредник. Инструмент. Пророк. Сила. Кто он? Какую роль играет в извечном противостоянии? Он видит, ощущает и знает больше, чем обычные люди, погрязшие в быту и потерявшие шестое чувство. Писатель всегда замечает, когда что-то происходит не просто так. От него не скроются невидимые связи мироздания. Он ВИДИТ, как утроен мир. У него есть нечто вроде третьего глаза, дающего особые возможности. Но кто наделил писателей этим и зачем? Может быть, писатели – это третья сила, отвечающая за равновесие, приводящая все в баланс?
Записи в блокноте продолжали пополняться. Я воодушевилась еще больше, чем раньше. Мои чувства, которые я пережила после прочтения «Темной половины», возвели в квадрат.
«Писатель ходит по тонкой грани между Светом и Тьмой. Опасность этого занятия обеспечивает ему его способности. Балансируя на острие, писатель отклоняется то в одну, то в другую сторону, что соответствует его состоянию. Либо он находится в зоне просветления, либо погружается в яму творческой апатии. И полное дерьмо тот писатель, у которого никогда не случалось тяжелого кризиса.
Писателю дана специальная Сила, чтобы он сохранял равновесие на тонком лезвии между добром и злом. Но многие все равно не выдерживают. Уставшие от беспросветной депрессии, они умирают от передоза, спиваются, совершают самоубийство. Особая впечатлительность и чувствительность к миру не дает писателю счастья. Счастье – в отсутствии Силы. Сила – это страдание. Сила – это талант.
Имея Силу, писателю приходится платить за нее своим психическим здоровьем. Никто не спрашивает его, хочет он этого или нет. Если ты наделен талантом, придется что-то за него отдать. Свет с одной стороны лезвия наделяет писателя вдохновением, а Тьма с противоположной стороны высасывает из него умственную и душевную энергию. Так достигается равновесие. Зная об этом, писатель не может отречься от таланта, данного природой, и достойно несет свое бремя. Он может написать гениальные книги и сойти с ума к сорока годам, либо выстрелить себе в рот одним погожим деньком. Потом труп писателя находят в рабочем кабинете с развороченной головой. Позади на стене живописно висят ошметки некогда гениального мозга вместе с мелкой черепной крошкой и кровью. Тело писателя развалилось на столе над пишущей машинкой, в которую вставлен абсолютно белый лист. И ни единой буквы на нем. Ни единой. Классика жанра.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
