Текст книги "Парижская архитектура: от ампира до модернизма"

Обратив внимание на первоначальный дизайн пространств, нарочито минималистичный, почти пустой, легко увидеть, где начинается и заканчивается архитектурный декор «хозяина дома», соответствующий наложенным архитектором ограничениям. Архитектор здесь отвечал за «стены и мебель». Лоос разработал мебель для максимального использования оставшегося пространства: встроенные шкафы, удобные скамейки и столики в интимных нишах. В доме присутствует пустота, и живущий там имеет право и обязан заполнить ее своим «дурным вкусом», Лоос имел в виду эзотерические вкусы Тцары, который повесил в гостиной африканскую маску, а также различные предметы и авангардистские картины друзей поэта Ханса Арпа и Макса Эрнста.

Похожий музей под открытым небом создал в 1925–1927 годах архитектор Робер Малле-Стивенс (1886–1945) в XVI округе Парижа. Улица Малле-Стивенса, получившая название в честь своего создателя, в районе Отёй убедительно иллюстрирует архитектурные и эстетические теории, разработанные архитектором еще в 1917 году. По заказу богатого бизнесмена Даниэля Дрейфуса он взялся за разработку застройки тупика по образцу парижских вилл. Работа Малле-Стивенса воплотила в себе импульс обновления жилой архитектуры в межвоенный период в Париже. Гармоничная в своей однородности последовательность, задуманная как полноценный архитектурный ансамбль, пространство, трепетно вылепленное архитектором, – эта работа стала одной из главных в его карьере. Каждая частная резиденция – пять отелей и дом смотрителя-охранника – принадлежит к неделимой композиции. При строительстве Малле-Стивенс использовал инновационные материалы, в частности железобетон, технические свойства которого позволили создать огромные окна и высокие внутренние пространства. Кубические и цилиндрические объемы были пронизаны эркерами и увенчаны крышами-террасами, ярусами. Смелость форм дополняется чистотой гладких фасадов, покрытых белой штукатуркой. Архитектор использует свой талант, чувство композиции и любовь к естественному свету для создания рационального, функционального и универсального жилья.

Улица Малле-Стевенса сразу после открытия в 1927 году

Робер Малле-Стивенс вырос в богатой семье коллекционеров искусства. Он был племянником Сюзанны Стивенс, жены бельгийского финансиста Адольфа Стокле. Архитектор Йозеф Гофман, один из основателей Венского сецессиона, ответвления модерна, построил в 1905–1910 годах для Стокле дворец его имени. Будучи большим поклонником движения тотального искусства и ар-нуво, молодой Робер смог развить особое эстетическое видение, плотно общаясь с мастерами той эпохи и формируясь как личность среди произведений искусства. С 1903 по 1906 год он учился в Школе изящных искусств в Париже, но проявлял интерес ко всем видам творчества.

Став сначала востребованным дизайнером мебели и успешным декоратором фильмов Марселя Л’Эрбье и Жана Ренуара, Робер Малле-Стивенс нашел свое призвание в архитектуре сильно позднее. После войны он переключился на новую творческую область и начал участвовать в масштабных проектах по заказу богатых знакомых из высшего общества. В 1919 году он был признан восходящей фигурой модернизма, этот статус был подтвержден публикацией в 1922 году в издательстве Massin тридцати двух рисунков, сделанных в период с 1917 по 1922 год под названием «Une cité moderne» – современный город. В нем восходящий архитектор придумал свой идеальный город с кинотеатром, банком, музеем, рынком, спортивным павильоном, зданием суда, социальным жильем для рабочих, гостиницей для путешественников, ратушей, трамвайной остановкой, церковью и жилой застройкой. С 1921 по 1923 год он занимался строительством виллы известного дизайнера Поля Пуаре (1879–1944) в пригороде Ивлин. Из-за банкротства модельера проект был остановлен и оставался незавершенным, пока в 1930 году виллу не купила актриса Эльвира Попеско. Аристократы, коллекционеры искусства и меценаты Шарль и Мари-Лор де Ноай доверили ему реализацию виллы Ноай в южном курортном городе Йер. Строительство продолжалось с 1923 по 1928 год, а сейчас отреставрированная вилла, превращенная в музей, – одна из немногих доступных для посещения публикой.

В 1924 году Робер Малле-Стивенс познакомился с Даниэлем Дрейфусом, банкиром и наследником семьи богатых торговцев, для которого он сначала взялся за реставрацию отеля Hôtel des Roches Noires в курортном Трувиле. Вместе Малле-Стивенс и Дрейфус, владелец участка за его частным особняком площадью в почти четыре тысячи квадратных метра, задумали масштабный архитектурный проект, уникальный в своем роде. Бизнесмен убедил своих родственников и друзей, богатых художников, вложить деньги в кондоминиум, спроектированный на той же улице. Робер Малле-Стивенс, который в 1929 году вместе с Яном и Жоэлем Мартель, Шарлоттой Перриан и Гюставом Миклошем основал Союз современных художников (UAM), уже увлекался эстетическими принципами современного движения в архитектуре, дизайне и скульптуре. Однако, будучи в прошлом любителем ар-нуво, он нашел свою эстетику между упрощенной утонченностью ар-деко, для которого «объемы важнее конструктивных деталей», и подчеркнутой функциональностью модернизма, отдававшего предпочтение бетону и стеклу.

Эстетическое единство выражалось в расположении кубических и цилиндрических форм жилых домов и игре объемов. Единая бетонная лента цоколей с горизонтальными полосами, пронизывающая все дома, одинаковые клумбы и фонарные столбы, гладкая белая отделка зданий, отсутствие декора создавали необходимое ощущение гармонии. Архитектор определил свой проект, родившийся на бумаге в 1925 году и реализованный в 1926–1927 годах, так: «Никакой торговли и коммерции. Улица предназначена исключительно для жилья и отдыха; здесь нужно найти настоящий покой, вдали от движения и шума, и сам вид, общая структура должны вызывать умиротворение без грусти. Улица может быть веселой, даже радостной, и при этом спокойной»[147]147
  Robert Mallet-Stevens. L’oeuvre complete / sous la direction d’Olivier Cinqualbre. Edition du Centre Pompidou, Collection Classiques du XXe siècle, 2005.


[Закрыть].

В газете Excelsior по случаю открытия улицы журналист Роже Вальбель отметил торжество прямых линий, простых материалов и необычных продуманных планировок частных особняков с надстроенными террасами, жилищ, задуманных с целью облегчить жизнь их обитателей. Резиденции отличались непропорциональной высотой потолков и монументальными лестницами. Малле-Стивенс уделил особое внимание естественному свету, проектируя большие окна и световые фонари в потолках. Встроенная мебель, разработанная в соответствии с тонкой и элегантной архитектурой, шкафчики, кухни, ванные комнаты иллюстрировали дух модернистской функциональности и практичности. Все должно быть одновременно современно, удобно и красиво. С интерьерами ему помогли коллеги по творческому объединению, он обратился к Пьеру Шаро, Шарлотте Перриан и Габриэлю Геврекяну. Центральное отопление, горячее водоснабжение, освещение, внутренний телефон в каждой квартире, тумблеры, сирены для защиты от взлома – все это иллюстрировало современность. Витражи в лестничных пролетах и дверях выполнены мастером витражного искусства Луи Барилле, а молодой Жан Пруве, случайно замеченный архитектором в парижской арт-тусовке, выполнил все железные изделия, в частности плетеные геометрические входные ворота.

Первый дом на улице принадлежал самому Малле-Стивенсу, там он жил с женой и дочерью. К сожалению, в 1950-е годы пристроили несколько этажей сверху, и композиция потеряла свою гармонию, вилла превратилась в многоэтажный дом. Дом-мастерская братьев-скульпторов Жоэля и Яна Мартель, в будущем авторов рельефов для дворца Шайо в 1930-е годы, – единственное здание, полностью сохранившее свои первоначальные пропорции. Главный элемент дома – белый цилиндр, украшенный тонким витражом из прозрачного стекла с разной текстурой авторства Барилле. Позже Малле-Стивенс спроектировал для себя дом-ателье в XV округе Парижа. В цилиндре расположена винтовая лестница, завершающаяся красным козырьком, или навесом, и выводящая гостей на террасу. Сам дом был спроектирован в духе Ле Корбюзье, он соединял в себе две функции: пространство для работы на первом этаже и частная зона на верхних уровнях. Как и в доме Огюста Перре для Шаны Орловой, Малле-Стивенс проектирует огромные стеклянные раздвигающиеся двери, позволяющие доставлять внутрь дома крупные глыбы камня, мрамора и дерево для скульпторов. У дома два входа, как и у виллы Ля Рош по соседству: для гостей и для рабочих визитов и прислуги.

Вилла была куплена антикваром Эриком Тушаломом, основателем Galerie 54, в начале 2000-х годов. Именно по его инициативе 20 лет назад был установлен светящийся цилиндрический фонтан, также работа Малле-Стивенса. Первоначально он был создан для кубистического сада отеля Casino La Pergola в Сен-Жан-де-Люз в 1927 году, разрушенного в 1980-х. Однако сейчас он спорит своими формами и лососевым цветом с яркой центральной частью дома – лестницей.

Дом Малле-Стевенса в 1927 году

Актуальное состояние дома. Из-за надстроенных этажей нарушены пропорции виллы, она стала полноценным многоэтажным домом. Пропала легкость из-за застекленных террас. Также пострадали оригинальные витражи Луи Барриле.

Дом-ателье скульптора Мартель

Все остальные дома сильно пострадали от переделок и пристроек верхних этажей в 1950-х годах, в том числе особняк пианистки Адель Рейфенберг. Но сохранился удивительный стеклянный навес и полностью освобожденный от стен стеклянный угол с тонкой черной сетью переплетов. В конце тупика находился дом смотрителя, изначально спроектированный как минималистичный оштукатуренный бетонный куб с дверью и окном. Он полностью изменил свой облик в 1951 году, когда улицу решили расширить, дом был увеличен архитектором Анри Гонтье. В доме инвестора проекта Дрейфуса под номером семь, самой маленькой вилле на улице, был установлен лифт, обслуживающий этажи и террасы. Здание также было достроено в 1970-х годах. Рядом с ним находилась вилла четы Аллатини, хореографов, сценаристов и кинопродюсеров. Внутри находился настоящий домашний кинотеатр с проектором. Ставшая местом встречи художников и писателей, вилла была также убежищем для беженцев во время Второй мировой войны. Аллатини были арестованы французским гестапо в 1942 году, депортированы и убиты в Освенциме в 1943 году. Сам дом заняли гестаповцы. К сожалению, до наших дней он также не дожил, был сильно модифицирован после Второй мировой войны.

«Современная архитектура способна создавать больше, чем компактный блок. Блок может играть последовательностью монолитных кубов. У украшений и декора больше нет причин для существования. Свет улавливают уже не несколько лепнин, вырезанных на фасаде, а весь фасад. Архитектор лепит огромный блок: дом. Выступы, прямолинейные углубления образовывают большие плоскости для теней и света… Плоские поверхности, острые грани, четкие изгибы, полированные материалы, прямые углы, ясность, порядок. Это логичный и геометрический дом завтрашнего дня», – пишет Робер Малле-Стивенс.

Архитектурный ансамбль 1927 года, находящийся в десяти минутах ходьбы от виллы Ле Корбюзье ля Рош, отличается большей элегантностью и вниманием к деталям. При сравнении двух работ архитекторов-модернистов четко видно, что Малле-Стивенс был ближе к эстетике декоративного искусства, его композиции отличаются тонкостью. Ле Корбюзье, получивший не образование, а рабочий опыт, родом из маленького города и из более простой семьи, создавал чуть более рубленую, немного грубую архитектуру, гениальную в своей простоте и четкости. Этот же контраст ярко прослеживается в «архитектурном соперничестве» между виллой Кук и виллой Малле-Стивенса в Булони, отмеченной вытянутыми по вертикали витражными окнами и ритмом горизонтальных линий.

Малле-Стивенс в период «меж двух войн» был на пике популярности, он был более известным и успешным, нежели его ровесник и коллега Ле Корбюзье. Малле-Стивенс попросил сжечь все его архивы после смерти, и просьба была выполнена: рисунки, чертежи, записи, эскизы были уничтожены, за исключением тех, которые были подарены в 1961 году Музею декоративного искусства в Париже его женой, умершей в 1980 году. После смерти архитектора в 1945 году о нем забыли на долгие полвека. Лишь в начале XXI века исследователи архитектуры обратились к его наследию и творчеству, виллы его авторства начали восстанавливать и открывать для посетителей как музеи. Ретроспектива в музее Помпиду в 2005 году[148]148
  Double hommage à Mallet-Stevens, Le Monde, 19 mars 2005.


[Закрыть] привлекла всемирное внимание к великому модернисту.

Ярким образцом модернизма на грани с элегантностью и тонкостью ар-деко стал Стеклянный дом, или La Maison de Verre, хорошо спрятанный во внутреннем дворе в богатом VII округе столицы. Его спроектировал модернист Пьер Шаро в 1928–1930 годах для врача Жана Дальзаса. В 1920-х он приобрел особняк XVIII века, но пожилая жительница верхнего этажа отказалась продавать свою квартиру. Дальзас, не желая увязнуть в судах, снес только нижние три этажа, сохранив и не тронув оригинальный верхний этаж соседки. У Шаро была задача вписать стеклянный дом в контур старого здания. Он был одержим новыми технологиями: использование стального каркаса и железобетона позволило сделать в доме свободную планировку и заменить несущие глухие стены на полностью стеклянные. Фасад состоит из стеклянных блоков, поддерживаемых металлической конструкцией. Так как стеклоблоки неподвижны, для проветривания салона была необходима система кондиционирования. Внутри стальные балки и трубы Шаро оставил открытыми. Три этажа дома посвящены движению и трансформации, а каждая деталь внутри проработана архитектором: стены скользят, стеклянные двери раздвигаются, позволяя изолировать разные части дома, лестницы вращаются, шкафы на колесиках передвигаются, фактически весь дом состоит из шарниров и механизмов, словно шкатулка. Все создано для того, чтобы сделать помещение максимально практичным и модульным. Ночью, освещенный прожекторами, дом светится в темноте, как фонарь. Одновременно запутанный, словно лабиринт, и воздушный, с несколькими лестницами и гостиной двойной высоты за монументальной стеклянной стеной, дом Шаро часто сравнивают по силе воздействия с Виллой Савой Ле Корбюзье. Но, в отличие от этого внушительного монолита из железобетона, стеклянный дом обладает лирической нежностью благодаря работе художника по металлу Луи Дальбе, он создал перфорированные механические экраны для разделения помещений и библиотечную лестницу из стальных труб.

Стеклянный дом Пьера Шаро, спрятанный во внутреннем дворе

Одним из самых брутальных и необычных проектов Огюста Перре стал концертный зал Корто в XVII округе столицы. Ecole Normale de Musique de Paris была основана в 1919 году Альфредом Корто (1877–1962), известным пианистом и дирижером, и Огюстом Манжо, создателем модного тогда мюзикла Le Monde. В 1927 году школа переехала на бульвар Мальзерб, в особняк, подаренный маркизой де Малейссье. В 1928 году Корто обратился к прославленному Перре с проектом школьного концертного зала, который позже назвали Salle Cortot. Участок под строительство был очень узким: всего девять метров по фасаду и 29 метров глубиной. У Перре не было другого выбора, кроме как разместить сцену на одной из двух длинных сторон, перпендикулярных уличному фасаду. Концертный зал на 350 мест архитектор представил как «скульптурно устроенный закрытый сундук», и полностью глухой фасад только подтвердил эту концепцию. Фасад вновь стал олицетворением тенденции неоклассики: его элементы вдохновлены античностью. На нем нет ничего лишнего: фриз, расположенный под карнизом, напоминает античные метопы и скрывает вентиляционные отверстия помещения. Каркас выполнен из бетона и заполнен кирпичом. Торжественности добавляют панели из белого отшлифованного камня, покрывающие фасад. Внутри Перре создал атмосферу уюта, следуя идее «музыкальной шкатулки». Бетон оставлен обнаженным во всей монументальности, как в Театре Елисейских Полей, построенном задолго до этого. Стены покрыты тонкими листами фанеры из экзотического дерева окумеи, создающими теплую атмосферу. Зал обладает исключительной акустикой благодаря системе фанерных диафрагм с открытыми прорезями. Корто позже скажет о нем, что он «звучит как Страдивари».

Глухой и монументальный фасад театра Корто

Прекрасный образец архитектуры ранних 1930-х годов и яркая иллюстрация того, как эволюционировала стилистика Огюста Перре, – жилой дом на улице Рейнуар в XVI округе, буквально в десяти минутах ходьбы от первой работы архитектора – железобетонного дома 1904 года. Будучи успешным маститым архитектором, он построил дом для своего агентства на первом этаже со стороны улицы и квартиру для себя, где прожил с 1932 года до своей смерти в 1954 году. Если в начале века под воздействием и влиянием модерна братья Перре украшали дом россыпью керамических лепестков, то новый проект был практически лишен декора. Единственный элемент, привлекающий взгляд, – минималистичная скульптурная композиция, венчающая главный вход. Все конструктивные элементы выведены на фасады: мы видим, из чего состоит дом, весь его каркас выделен более темным серым цветом, это придает необходимый ритм всей композиции и добавляет элегантности брутальным материалам. Заполнение между конструкциями также сделано из бетонных панелей, но гладких и более светлого цвета, оттого напоминающих камень. Перре не поддается моде на вытянутые по горизонтали окна, которые популяризирует Ле Корбюзье, предпочитая неоклассические вертикальные оконные проемы. Внутри план квартир также не свободный, будто наперекор своему бывшему ученику, Перре делает его четко расчерченным, фиксированным стойками и балками перекрытий. Кстати, в этом проекте он создает свои бетонные каннелированные колонны, которые в будущем становятся его отличительным элементом. И вновь смешение стилистики модернизма и неоклассики с отсылками к греческой архитектуре храмов. Единственный новый элемент – монолитная бетонная винтовая лестница, ведущая в офис. Она освещается стеклянной навесной стеной, видимой с соседней улицы Бертон.

Дом на улице Рейнуар с прекрасным видом на Эйфелеву башню

По традиции, начатой Перре еще с его бюро в доме 1904 го-да, новое агентство представляло особой единое пространство. Все сотрудники работали вместе, будь то чертежники, инженеры или сметчики. Начальство сидело там же, за большим квадратным столом. В доме на улице Рейнуар располагались одновременно и агентство архитекторов Огюста и Гюстава Перре, и офис компании Perret Frères, руководство которой в большей степени принадлежало младшему из трех братьев, Клоду. Огюст Перре, или «месье Огюст» для сотрудников агентства, большинство из которых начали свою работу в качестве подмастерьев и оставались верными ему всю жизнь, доминировал в этом просторном бетонном опенспейсе и оставался «лицом фирмы». Это сочетание офиса архитектора и компании, где расчеты, креатив, создание чертежей и решение строительных задач бурлили и присутствовали повсеместно, где руководители стройки приходили на переговоры с начальством и где чертежники и архитекторы отправлялись решать вопросы с рабочими, было великолепно живым, как пышущий креативной силой живой организм. И оно также подтверждало суверенное презрение Огюста Перре к академическим конвенциям, подразумевавшим непроницаемую перегородку между архитектором и подрядчиком.

Интерьер архитектурного офиса Перре с монолитной винтовой лестницей из бетона

У самого же Огюста были роскошные апартаменты на последних этажах с панорамным видом на город. Стены жилых помещений были покрыты тонким деревянным шпоном, что добавляло необходимый уют, но любовь Перре к модернизму выражалась в отливке раковин, ванн, некоторых элементов мебели из монолитного бетона.

В 1930-е годы стилистика меняется не только у Перре, становясь еще более «чистой, четкой и брутальной». Чувственная элегантность Малле-Стивенса, выраженная в полной силе в проекте улицы, сменяется на более крупные и массивные объемы в проекте дома-ателье для его друга Луи Барилле в 1932 году.

Луи Барилле (1880–1948) – французский мастер-стеклодув, возродивший искусство витража во Франции. Используя промышленное стекло (призматическое, печатное, непрозрачное), он представил новую эстетику с очень геометрическими мотивами в стиле ар-деко. Витражист создал множество окон для церквей, а также для гражданских зданий, таких как бассейн «Молитор» архитектора Люсьена Полле, вилла Ноайль (Гиер) Малле-Стивенса, пристройка к мэрии XIV округа и дома на улице Малле-Стивенса. Барилле участвовал в работе Союза современных художников (UAM), основанного в 1929 году Робером. Он был его другом и соратником во многих проектах. Имея слишком тесную мастерскую на улице Ален-Шартье, витражист обратился к архитектору с просьбой создать более просторные помещения, предназначенные как для мастерской, так и для дома.

Дом-ателье Луи Барриле

Здесь архитектор использовал новые возможности железобетона: освободив несущие конструкции с помощью длиннопролетных перекрытий, он тем самым создал тот самый свободный от опор план, о котором писал Ле Корбюзье. Центральная часть здания состоит из большого объема, освещенного огромным стеклянным проемом на высоту трех этажей. Выходящее на северную сторону окно обеспечивает равномерное освещение мастерских, мозаичной мастерской и высокотемпературной печи, которые расположены на первом этаже, мастерской по резке и установке стекла – на втором, а также места сборки витражей и установки на третьем уровне. Частная жилая зона с обязательным элементом модернистской архитектуры – террасой – располагается на верхнем этаже.

Над входной дверью узкий вертикальный витраж обозначает с улицы и освещает лестничную площадку; минималистичные сюжеты в нем повествуют о деятельности мастерской. Выполненный в технике белого стекла, этот витраж в некотором смысле является отличительным знаком мастерской Барилле. Справа в выступающем цилиндрическом крыле расположены офисы, освещенные длинными горизонтальными окнами, следующими всему изгибу здания. На каждом уровне вестибюль распределяет мастерские и офисы, обеспечивая доступ к лестнице и грузовому лифту. На полу во всем здании выложены мозаики, выполненные в мастерских и иллюстрирующие темы охоты и природы. Все элементы здания становятся крупнее, жестче, бескомпромисснее. На Малле-Стивенса влияли необратимые архитектурные тенденции: использование декора и изящных элементов постепенно покидало эстетику 1930-х годов. Однако авторские элементы архитектора оставались неизменными и кочевали из проекта в проект: витражи, ритм горизонтальных тонких оконных переплетов и ограждений, округлые формы.

Дом-ателье принадлежал семье Барриле до 1960-х годов. В 1999 году ее приобрел Ивон Пуллен (1943–2011), предприниматель, посвятивший себя индустриальному дизайну. В период с 2001 по 2003 год здание было отреставрировано архитектором Франсуа Леро. Названная Le 15 Square de Vergennes, бывшая мастерская стала пространством, посвященным искусству и дизайну, с выставочным залом и библиотекой строительных и отделочных материалов.