Текст книги "Парижская архитектура: от ампира до модернизма"

«Разрез парижского дома», Берталь, 1845–1846 года. В середине XIX века здание является условным обозначением общества. Здесь представлены почти все социальные слои. Чем выше вы поднимаетесь по этажам, тем больше жители принадлежат к скромному социальному классу. Во времена стройки Османа строительство роскошных зданий и спекуляции недвижимостью, как правило, сокращали этот социальный состав, даже если верхние этажи оставались занятыми слугами.

На третьем и четвертом этажах высота потолков была чуть ниже. Там изначально не было балконов, но некоторые были установлены позже, после изменений в законах префектуры Парижа. На этих этажах проживала мелкая буржуазия. Пятый этаж не являлся «благородным», но имел такой же балкон, что и третий. Это делалось для поддержания гармонии на фасаде. На шестом и последнем этажах проживала прислуга, там располагались комнаты для горничных и служебные квартиры. Кто-то сдавал комнатушки под крышей беднякам или студентам. Прошло более 150 лет, а там по-прежнему проживают студенты или малообеспеченные люди.

Фасад классического османовского дома. Здание Османа принадлежит к единому целому. Очень четкие горизонтальные линии (балконы, карнизы и т. д.) проходят от одного здания к другому. Мы даже говорим об «ruemur» – стене-улице, как если бы все здания на улице составляли единую стену.

Интересная деталь касается традиции архитекторов оставлять свою подпись на фасаде построенных зданий, чаще всего возле главного входа. Она появилась примерно с 1830 года и стала популярной в период строительства при бароне Османе. Иногда архитекторы подписывали не только себя, но и указывали главного инженера. Зодчие оставляли свое имя вплоть до начала Первой мировой войны. После ее окончания оставлять свое имя на фасаде уже считалось не комильфо и моветон.

Введенные Османом строгие правила, определяющие дизайн зданий, на практике доказывали необычайную гибкость этой архитектуры. Со временем здания продемонстрировали свою способность адаптироваться к серьезным изменениям в образе жизни или функциях. Размер квартир может быть уменьшен, чтобы увеличить количество помещений и жителей. Этажи, даже целые здания, меняли свое предназначение: первоначально жилье стало офисами, а затем снова жильем менее чем за сто лет. Такая адаптируемость многоквартирного дома связана с большой гибкостью системы «квартала», в который объединялись дома. Это наделяло османовскую модель города уникальной способностью к изменениям, эволюции и устойчивости без сноса или разрушения, без сложных реконструкций или значительных расходов материалов и технических навыков. Архетип парижского жилья, так называемый османовский многоквартирный дом, сегодня остается эталоном с точки зрения инвестиций в будущие изменения в городе или обществе. Установленный в то время лимит в шесть этажей позволил избежать строительства больших башен, по крайней мере в центре города. Этот город-музей по-прежнему гармоничен и свободен от неприглядной и громоздкой застройки, несомненно благодаря строгости и элегантности османовских построек.

Один из последних домов на улице, его обрамляют новые дома с водой, лифтом, газом и т. д. Художник Жюль-Адольф Шове, 1894 год

Один из самых необычных османовских домов, без сомнения, находится в нескольких шагах от Музея искусств и ремесел, по адресу 57 rue de Turbigo в III округе столицы. Редкий фасад периода наполеоновского ампира, украшенный крупной скульптурой кариатиды. Обычно кариатиды – это опоры, поддерживающие перекрытия или навесы, изображенные в виде женщин. Здесь же большая кариатида просто помещена на главный фасад и не является конструктивным элементом. Вокруг дома много историй и городских легенд. Изначально скульптор Огюст Эмиль Деланж предложил проект этой кариатиды в 1851 году для конкурса Школы изящных искусств. Тема, однако, имела мало общего с красивой кариатидой, поскольку организаторы требовали создания маяка в честь Огюстена Френеля, основателя современной оптики. Как скульптура, придуманная в 1851 году, оказалась на фасаде османовского дома в 1859 году, история умалчивает. Писатель-сюрреалист Раймон Кено (1903–1976) утверждал, что кариатида была заказана жителем дома, который выиграл в лотерею много денег и хотел отдать дань уважения ангелу, увиденному им во сне. Парижане прозвали ее «ангелом» и «женщиной с кошельком» из-за маленькой сумочки в руках. Кариатида на улице Тюрбиго стала героем короткометражного фильма «Так называемые кариатиды» Аньес Варды 1984 года, в него попали очаровательные кадры, на которых жители дома заботливо моют щетками и швабрами своего ангела, вылезая из своих окон и балконов.

Наполеон III и Жорж Осман заказали у архитекторов самые разные архитектурные сооружения, некоторые более традиционные, некоторые очень новаторские, такие как стеклянные и железные павильоны центрального рынка Les Halles. Большинство общественных зданий, например мэрия XIX округа, театр Шатле и де ля Виль, были спроектированы городским архитектором Габриэлем Давиу, о котором шла речь ранее. Он проектировал в самых разных масштабах, от ратуши и театров до киосков и скамеек. Последние даже получили его имя, и до сих пор «скамейки Давиу» установлены в столице. К 1869 году в столице было 8428 скамеек его авторства. Как и все городские элементы (питьевые фонтаны, киоски, рекламные тумбы), они были выкрашены в бутылочный зеленый и отмечены гербом Парижа. В последние годы мэрия Парижа выкупает на аукционах оригинальные скамьи, восстанавливает их и заново выставляет на улицах города.

Ангел на улице Тюрбиго

Еще один удивительный городской объект украшал османовские бульвары – уличные ящики для хранения песка. При Османе было установлено более тридцати хранилищ, сейчас в столице всего три. Они стали осколками старины, создающими очарование парижских улиц. С середины XIX века дворники открывали зимой нижнюю створку конструкции и разбрасывали песок по заледеневшим улицам. Песок забивал канализацию, а дороги загрязнялись. Уже в XX веке его заменила соль, а песочницы, крышка которых уберегала содержимое от воздействия непогоды, устарели. Ящики, как и скамьи, украшены гербом Парижа и слоганом города – Fluctuat nec mergitur, с латыни: «Он качается, но воды не губят его». Сейчас их можно найти на авеню Trudaine и Gabriel и на площади королевы Астрид, все они переделаны в вентиляционные шахты.

Скамейки Давиу

Уличные ящики для хранения песка

Рисунок павильонов Центрального рынка Парижа 1863 года, созданный Виктором Балтаром

На месте нынешнего торгового центра Les Halles, называемого еще La Canopée («навес» в переводе с французского), построенного Патриком Берже в 2016 году, раньше стояли новаторские для XIX века стеклянные павильоны. Исторически в центре города, рядом с готической церковью Сант-Усташ, располагались торговцы. В Средние века это был стихийный рынок, но со временем его пытались упорядочить и контролировать. В 1848 году власти устраивают конкурс среди архитекторов, и победителем становится Виктор Бальтар. Будучи классиком, он предлагает мощное здание из камня. Его быстро прозвали «фортом» из-за массивности конструкций. Чтобы поместить новый рынок в средневековый центр столицы, Бонапарт пользуется тем самым законом об экспроприации. В подписанном им указе от 10 марта 1852 года «окончательно определены периметр центральных залов рынка и необходимые планировки для строительства и расширения различных улиц, которые облегчат подходы к ним». Немедленное выполнение проекта было объявлено отвечающим общественным интересам. С этой целью префект Сены, действующий от имени города Парижа, был уполномочен «при-обрести, либо полюбовно, либо, в случае необходимости, путем экспроприации, в соответствии с законом от 3 мая 1841 года, здания или части зданий, которые необходимо снести»[38]38
  Decret du 10 mars 1852 (lire en ligne [archive]) // Adolphe Alphand (dir.), Adrien Deville et Emile Hochereau, Ville de Paris: Recueil des lettres patentes, ordonnances royales, decrets et arretes prefectoraux concernant les voies publiques, Paris, Imprimerie nouvelle (association ouvriere), 1886. P. 261.


[Закрыть].

После посещения Англии в июне 1853 года Наполеон III потребовал прекратить работы и создать новый, более современный проект из металла, а не из камня. Император, восхищенный недавно построенным Восточным вокзалом, сказал префекту: «Мне нужны огромные зонты, и ничего больше!» Бальтар, как классический архитектор, оскорбился и неохотно согласился. И вновь Лондон сыграл решающую роль в архитектурном облике французской столицы. На императора повлияла его жена, императрица Евгения, которая была в восторге от нового Хрустального дворца в Лондоне[39]39
  Здание из стекла и металла было построено самоучкой-садовником Жозефом Пэкстоном к Всемирной выставке в Лондоне в 1851 году. Его техника строительства из стандартизированных элементов предвосхитила практику сборных конструкций в архитектуре. Дворец был уничтожен пожаром в 1936 году.


[Закрыть]. Однако строительство первого павильона все равно было завершено, и рынок оставался в эксплуатации до его сноса в 1866 году.

Восьмой павильон Бальтара в городе Ножен-сюр-Марн

В 1854 году, после долгих проб и ошибок, Виктор Бальтар представил окончательный проект. Он предлагал построить двенадцать павильонов из стекла с чугунными колоннами. Эти павильоны были объединены в две группы, разделенные центральной улицей под открытым небом, каждый из шести павильонов этих двух групп был связан между собой крытыми улицами. Каждый павильон должен был иметь свою специальность. Например, № 3 для мяса, № 9 для рыбы и т. д. Новаторский рынок из стекла и металла был достроен и открыт для публики в самом конце правления Наполеона и префекта Османа в 1869 году. Павильоны просуществовали до 1970-х годов. С этих пор функцию Les Halles выполняет рынок в городе Ранжис на юге от Парижа. Один из павильонов Бальтара, восьмой, где торговали яйцами и птицей, был перенесен в город Ножен-сюр-Марн, где стоит до сих пор как историческая архитектурная ценность. «Дырка» на месте перенесенного рынка в самом сердце столицы просуществует еще много лет. В начале XXI века власти наконец решат организовать конкурс на новое сооружение. Так возникнет современный золотисто-желтый «навес», напоминающий ската или кита.

Современный торговый центр Les Halles на месте павильонов Бальтара

Яркий интерьер церкви Церковь Сент-Эжен-Сент-Сесиль

Смешение стилей и вдохновение разными эпохами особенно прослеживаются в религиозной архитектуре. При Османе будут возведены четыре церкви. Церковь Сент-Эжен-Сент-Сесиль в IX округе Парижа будет возведена архитекторами Луи Огюстом Буало и Адрианом Луи Люссоном в 1855 году. Ее внешний облик стилизован под религиозную католическую архитектуру XII века. Архитекторы вдохновились трапезной парижского монастыря Сен-Мартен-де-Шан. Интерьер представляет собой переосмысление готической конструктивной системы, традиционно строящейся из камня, но выполненной Буало в металле. Сент-Эжен-Сент-Сесиль – первая церковь в Париже с полностью металлической конструкцией. Вдохновение готикой соответствовало актуальному тогда среди зодчих неоготическому движению. Буало восхищался своим коллегой Эженом Виолле-ле-Дюком[40]40
  Эжен Виоле-ле-Дюк – французский архитектор, реставратор, искусствовед и историк архитектуры, идеолог неоготики, основоположник архитектурной реставрации. В своей книге Entretiens sur l’architecture, опубликованной в 1863 году, архитектор впервые развил актуальную ныне идею, что архитектура – это не дело только архитекторов, это дело каждого: она рождается и развивается в обществе и вместе с обществом, в котором воплощается.


[Закрыть] (1814–1879) и пытался воплощать его рационалистические конструктивные теории на практике. Новые методы в строительстве позволяли сэкономить бюджет и ускорить процесс. Тем не менее сам Эжен Виоле-ле-Дюк резко возражал Буало по поводу этой церкви, которую считал «архитектурной ложью» из-за того, что она была построена по готическому образцу, но из другого материала, нежели традиционный камень.

Церковь внутри действительно непривычно яркая для «готического» архитектурного сооружения. Желтые потолки, зелено-красные колонны и золотой декор поначалу очень смущали парижан. В интерьере благодаря тонкости и хрупкости металлических колонн появляется эффект перспективы, это позволяет глазу охватить все части пространства и различные элементы декора, независимо от места, в котором находится наблюдатель.

Еще более необычной стала церковь Святой Троицы в том же IX округе, недалеко от Монмартра. Архитектор Теодор Баллу вдохновлялся не готикой, но ренессансом. Впрочем, в его послужном листе уже была одна реализованная неоготическая церковь Святой Клотильды, чьи башни возвышаются над VII округом. Ее строительство было завершено еще до Наполеона III, в 1846 году. Здание церкви Святой Троицы 1867 года выполнено в импозантном стиле неоренессанса, наполовину итальянском, наполовину французском. Несомненно, архитектура и декор были призваны произвести впечатление на парижан и обозначить присутствие католицизма в этом районе Парижа. Благодаря новаторскому в то время металлическому каркасу Баллу возводит конструкции высотой 30 метров. В отличие от церкви Сент-Эжен-Сент-Сесиль, эта постройка пришлась по вкусу жителям и не подверглась большой критике.

Церковь Eglise de la Sainte Trinite, фотография Шарля Марвилля, 1861–870 года

До османизации VIII округ носил прозвище «маленькая Польша» из-за нищеты живущих там парижан. После строительных работ префекта округ становится буржуазным. Возникает желание построить церковь, достойную новых жителей. Пространство было небольшим: трапеция, ограниченная бульваром Мальзерб и авеню Сезара Кэра. Более того, если вы посмотрите на карту Парижа, увидите, что в этом месте бульвар Мальзерб изменил угол наклона. Строительство на этом месте большой церкви, как думал барон Осман, скрыло бы эту косую перспективу. Церковь Святого Августина спроектировал в 1860 году автор рыночных павильонов Виктор Бальтар. Он предложил грандиозное здание, вдохновленное романской и византийской архитектурой: неороманские портики, византийский купол, полукруглые арки в нефе, киворий[41]41
  В христианской архитектуре малых форм сооружение в виде навеса, поддерживаемого колоннами, над алтарём, гробницей, крестильной купелью и др. иногда называется балдахином.


[Закрыть] в античном стиле, и все это с упором на новые художественные приемы. Это первое религиозное сооружение такого масштаба, в котором использовались железо и чугун. Его длина почти 100 метров, а высота купола более 80 метров. Бальтар предложил металлический каркас, покрытый каменными стенами и кирпичным сводом. По его мнению, этот метод строительства был экономичным и прочным. Благодаря металлической конструкции можно было отказаться от привычных для церквей контрфорсов. Архитектор не пытался скрыть металл: каркас виден на уровне свода и колонн. Золотые чугунные колонны, украшенные полихромными ангелами, поддерживают все здание.

Церковь Святого Августина

Церковь Святого Августина была торжественно открыта 28 мая 1868 года и не вызвала особого восторга. Одни критиковали архитектора за то, что он придавал слишком большое значение техническим новшествам и пренебрег красотой. Другие сожалели, что планировка улиц Османа была навязана архитектуре, а не наоборот, что лишило здание достойной гармонии. Парижане ехидно прозвали церковь «Casque à Pointe»[42]42
  Пикельхельм, или шлем с пикой – остроконечный кожаный шлем, носившийся в XIX и XX веках военнослужащими русских, германских и английских вооружённых сил, пожарными и полицейскими.


[Закрыть].

Четвертой церковью, выстроенной в период модернизации, стала церковь Святого Амвросия в XI округе 3. Для проекта был выбран архитектор Теодор Баллю (1817–1885), который уже руководил строительством церкви Святой Троицы и заработал любовь парижан. Работы начались в 1865 году и были завершены в 1869 году. Это была романика XII века с примесью готики: гибридный стиль, который можно назвать «стилем Второй империи» и который далек от неоренессансного великолепия, выбранного для предыдущей церкви и ее шикарного района. Место было подходящим: район вокруг вокзала Сен-Лазар в то время был элитным кварталом. Одиннадцатый же округ оставался более бедным, поэтому не было необходимости возводить дорогое для городского бюджета сооружение. В художественном отношении здание церкви Святого Амвросия не содержит каких-либо больших богатств.

Настоящим апогеем правления Наполеона III и работы Жоржа Османа становится Опера Гарнье. Дворец Гарнье, или Парижская опера, в то время самый большой театр в мире, был начат при императоре, но был завершен уже после его правления, в 1875 году. Площадь Оперы была создана еще на первом и втором этапах модернизации, здание оперы должно было быть построено на третьем, завершающем этапе.

Церковь Святого Амвросия

Идея построить новую оперу возникла еще в начале перестройки города в результате неудачного покушения на императора. В 1858 году Наполеон III чудом избежал взрыва бомбы – теракта, устроенного тремя итальянскими анархистами во время представления в зале Ле Пелетье. Выжив и испугавшись возможного повторения, он решил построить новый оперный театр с более безопасным доступом.

Место для этого нового здания было выбрано в 1858 году на основе плана одной из дорог, уже запланированных префектом. Авеню Оперы должно было соединиться с Лувром. А величественное здание театра в конце широкой улицы гармонично завершило бы перспективу, обратившись главным фасадом к дворцу Лувра, где как раз проживал император. Такая планировка прекрасно отражала пристрастие Османа к широким, прямым улицам, на перекрестках которых стоят внушительные памятники, символы власти. Префект выделил для нового сооружения очень конкретное пространство: оперный театр должен был располагаться в форме ромба, ограниченного проходящими рядом улицами.

Конкурс на строительство нового оперного театра, одного из первых конкурсов в истории архитектуры, был объявлен в декабре 1860 года для здания площадью 10 000 м², протянувшегося на 150 метров между бульваром Капуцинов и улицей Шоссе-д’Антен. Жюри получило 171 проект, которые тщательно изучало почти год. Некоторые из них принадлежали известным архитекторам, близким к правительству, таким как Эжен Виолле-ле-Дюк. Но в итоге был выбран молодой 35-летний Шарль Гарнье (1825–1898), за плечами которого было всего одно реализованное здание. К тому времени он руководил строительством Севастопольского бульвара и был учеником Виолле-ле-Дюка. Его проект покорил жюри своей последовательностью и рациональностью. За роскошным главным фасадом, выходящим на площадь, объемы разной формы следовали друг за другом, отражая точное функционирование театра: вход и прием посетителей, парадная лестница, зрительный зал, сцена, кулисы, административные помещения. С левой стороны крыло полностью было посвящено входу для императора, который бы позволял ему попасть на представление в полной безопасности. Противоположное крыло, менее величественное, было предназначено для остальных посетителей. Два крыла – единственное отклонение от идеальной симметрии, определяющей дизайн всего здания.

Шарль Гарнье был назначен архитектором нового оперного театра 6 июня 1861 года. Менее чем через два месяца начались земляные работы, но для этого необходимо было пройти этап рекультивации земель, который продлился несколько месяцев. В результате раскопок было обнаружено подземное водное пространство, питаемое ручьями, стекающими с высот Менильмонтана. В течение восьми месяцев для очистки грунта использовались паровые насосы, затем Гарнье построил бетонный резервуар, наполненный водой, чтобы компенсировать давление грунтовых вод, стабилизировать почву и гидроизолировать будущий оперный театр. Озеро служит резервуаром воды для пожарных города Парижа. Оно породило множество мифов. В интернете много фейков, где пространство с водой больше похоже на пещеру острова Бали, нежели на техническое помещение. Поговаривали, что озеро питается от Сены, хотя в реальности река далеко. Сегодня в озере размером 25×50 метров живут золотые карпы, окуни, усачи и даже огромный угорь. В чистейшей воде с температурой 12 градусов тренируются парижские пожарные. «По легенде, когда пожарный теряет коллегу на пожаре, он запускает в это озеро рыбку», – рассказывает Жан-Мари Лёкок, глава бригады пловцов.

«Танец» Жан-Батиста Карпо, выставленный в музее Орсэ, 1865–1869 года

По проекту Гарнье роскошный главный фасад должны были украшать четыре скульптурные композиции: Гармония, Музыка, Танец и Лирическая драма. После победы в конкурсе архитектор предлагает своему бывшему однокашнику по Пти-Эколь, ныне лауреату Римской премии Жану-Батисту Карпо (1827–1875) создать одну из четырех скульптур. В течение трех лет Карпо делал многочисленные эскизы к «Танцу», используя в качестве моделей танцовщиц и актрис Пале-Рояль. Окончательная модель датируется 1868 годом, а резьба из эшайонского камня была завершена годом позже. Не определившись с полом «гения танца», центрального героя группы, скульптор позаимствовал тело у плотника Себастьяна Визата и улыбку у актрисы Елены фон Дёнигес (1843–1911). Установленная в июле 1869 года скульптурная группа сразу вызвала скандал. В основном из-за наготы фигур и излишней реалистичности. Один любитель оперы делился со встревоженной прессой: «У меня есть жена и дочери, увлекающиеся музыкой и часто посещающие оперу. Впредь для них это будет невозможно, потому что я никогда не соглашусь отвести их к памятнику, знак которого – плохое место». В ночь с 26 на 27 августа 1869 года аноним бросил в скульптуру чернильницу[43]43
  Magali Lesauvage. La Danse de Carpeaux: histoire d’un scandale (lire en ligne [archive]) // Beaux Arts Magazine. 2014. 10 juillet.


[Закрыть]. На оригинальной статуе до сих пор можно найти след, хотя реставраторы постарались вернуть ей белизну. Общественность требовала замены произведения. Гарнье предложил перенести статую в танцевальное фойе, но танцовщицы выступили против. Император уже было согласился, заказав новую скульптуру у Шарля Гюмери (1827–1871), но война помешала планам и спасла работу. Сейчас Оперу украшает копия 1963 года, а оригинал хранится в музее Орсэ.

Первый камень был заложен 13 января 1862 года. В 1863 году начались работы по возведению первого этажа. Целью было открытие оперного театра ко Всемирной выставке 1867 года, но строительство затянулось, и хотя фасад был завершен, крыша еще не была готова. Гарнье пришлось изменить планы в последний момент, когда он узнал, что окружающие здания превышают стандартную высоту жилых зданий на пять метров. Верхний этаж оперного театра должен был быть ниже, чем окружающие здания. Архитектор Шарль Гарнье назвал стиль своего детища просто «Наполеон III». Хотя в дизайне доминировало необарокко. Посетив стройку Оперы и спросив: «Что это за стиль? Это не греческий и не Людовик XVI», императрица услышала ответ архитектора: «Нет, это Наполеон III, и я удивлен, что вы жалуетесь на это!»

Интерьер оперы

В сложной и разнообразной архитектурной программе, придуманной Гарнье, парадная лестница занимала почти первостепенное место. Используя модель театра в Бордо, он разработал монументальное и неожиданное пространство в Париже. Оригинальность заключалась в двойной функции пространства – и для комфортного прохода большого потока посетителей, и как место для прогулок во время антракта. Три пролета обеспечивают доступ к партеру, но прежде всего к зонам приема (гостиные и большое фойе). Вокруг ступеней, перемежающихся большими аркадами, галереи широко открываются в центральную пустоту лестницы, предлагая балконы, созданные для того, чтобы следить за движением посетителей на ступенях.

Главный фасад оперы Гарнье

В сентябре 1870 года строительные работы были остановлены после войны с Пруссией и падения Наполеона III. Недостроенный оперный театр стал продовольственным резервом для армии. Во время войны в нем хранили боеприпасы, продукты и размещался госпиталь, а в революцию коммунары превратили его в тюрьму. Работы возобновились только в 1873 году, когда у молодой Третьей республики возникла острая необходимость в театре. Завершение работ к концу 1874 года вылилось в общую сумму расходов 36 миллионов франков золотом. Так и остались недостроенные места, например Зеркальная ротонда и курительная галерея. Последнюю никогда не реализуют. Опера Гарнье была открыта во второй раз в 1875 году, через 15 лет после начала строительства. Программа вечера открытия включала не одно сочинение, а множество отрывков, чтобы представить широкий спектр музыкальных произведений. Публика аплодировала Шарлю Гарнье и его работе, но всем больше запомнилось то, что он не получил приглашения и должен был сам купить билет на представление.

Благодаря Опере Гарнье родился элегантный французский комплимент. Встревоженные будущим своих дочерей отцы приводили юных красавиц «выдать замуж» и сажали их на одном из многочисленных балконов, выходящих на сцену. Во время спектаклей, когда барышни демонстрировали свои прелести, похотливые кавалеры с долей иронии восклицали: «Il y a du monde au balcon!»[44]44
  «На балконе люди!»


[Закрыть]