Текст книги "Любимая учительница"

Глава 11

– Послушайте…

Я, чуть ли не сорвавшись на визг, отпрыгнула сразу на метр, упираясь уже спиной в подоконник. Вот как быть? В окно, что ли, прыгнуть? Второй этаж всего…

– Я не желаю с вами разговаривать в такой ситуации. Это нелепо. Как и ваше соперничество.

Да, надо показать, что я понимаю причины их поведения. Это по-взрослому, это правильно.

– Татьяна Викторовна, ты не бойся нас, – заговорил первым Дзагоев, ужасно удивив меня этим.

Я как-то думала, что заводила у них Глеб.

– Я не боюсь. Откройте дверь. Я назначу время для консультации и…

– Татьян Викторовна, ну не держи нас за дураков, а? – развязный голос Глеба совершенно не совпадал с его жадным острым взглядом. – Как только ты выйдешь за эту дверь, фиг мы тебя еще разок так словим. Если вообще после всего в универе останемся. Давай поговорим. Спокойно. Мирно.

Ага, мирно. Кто же так мирные переговоры-то ведет?

И на месте ведь не стоят!

Потихоньку подкрадываются… Хищники.

– Не пугай ее, – пробасил Давид, поворачиваясь к приятелю и глядя на него зло и раздраженно.

– Никого я не пугаю, дебила кусок, – тоже недобро огрызнулся Глеб.

А я поежилась. Очень уж эта беседа не походила сейчас на обычные дружеские перепалки, что мне доводилось слышать у них раньше.

Нет, здесь была реальная злость, ярость, нетерпение. Словно на ринг выходят. И ненавидят друг друга не как соперников в бою, а как врагов. Смертельных.

Мамочки мои, это что же происходит сейчас???

– Пугаешь, вон на ней лица нет, одни глаза остались!

– Да это ты ее напугал, гад, на выходных!

– Нихрена я ее не напугал! Ей все понравилось! Она согласная была! Если б не этот урод, она уже моя была бы, понял, ты?

– А вот с этого места поподробней!

– Нечего тебе подробности знать, не твое это дело! Сам проебал ее! Вот теперь и отвали!

– Ничего я не проебал! Я ухаживал! А ты, скотина, в обход меня, в обход нашего уговора пролез! А еще и слово давал!

– Да ты вокруг еще три года бы танцевал! Ухаживал он! Да следами твоих ухаживаний вся рожа раскрашена! Ты на ринге столько не ловил рылом сколько от нее!

– Да что ты понимаешь, тупая деревня! Я все рассчитал! А ты…

Я слушала этот бред со все возрастающим изумлением, не умея поднять с пола отвалившуюся туда в самом начале перепалки челюсть.

Ощущение при этом у меня было, как у Алисы в Зазеркалье. Какой-то вязкий кошмар, дурман и дикость.

Глеб наскакивал на Давида, как волк на медведя, оскалившись и чуть ли не хватая того за грудки.

Давид, обманчиво спокойно и лениво поворачиваясь в сторону угрозы, отвечал. Внешне вполне размеренно и четко, лишь немного повышая голос, и это жутко походило на рычание.

А я все никак не могла отделаться от сюрреалистичности происходящего.

Два моих студента на полном серьезе сейчас ругаются и делят.

Меня!

Не спросив ни разу, как к этому отношусь я!

Как к ним отношусь!

Нет, конечно же, часть моей вины в этом есть. Могла бы сразу же прекратить все, еще в первый раз, когда Глеб силой поцеловал меня. Могла бы дать делу ход, пойти в деканат… Глупость страшная. Сразу с волчьим билетом вылетела бы. Студенты-старшекурсники, гордость университета. И какая-то блатная пигалица, что перед ними, не иначе, хвостом вертела, вертела и довертелась. Смешно и глупо.

Но все равно могла бы дать понять более жестко, что не согласна. А я… Расплылась, разнежилась… Позволила… Многое позволила, дура.

А уж с Давидом мне и оправдания нет никакого. Вообще не сопротивлялась.

Распутная, глупая овца.

Вот теперь разруливай то, что натворила.

Двое друзей не-разлей-вода, армейских товарищей, из-за тебя глотки друг другу готовы перегрызть.

Конец мужской дружбе, конец хорошим отношениям, да и твоей карьере конец, слабая ты на передок баба!

И вот что делать?

Парни ругались, предъявляя друг другу претензии и по-прежнему полностью игнорируя меня. Словно самцы, разбирающиеся из-за самки и не сомневающиеся, что она пойдет с победителем.

Каменный век какой-то, дикость!

И я в этом всем! Попала!

Как я так попала?

– Дава, слушай, – Глеб внезапно успокоился и заговорил тише и размеренней. Отчего-то эта смена тона резанула предчувствием грядущей жести. – Ну чего ты хочешь? Ну ты же понимаешь, что тебе с ней не светит. Тебя на родине невеста ждет…

– Не твое дело, кто меня где ждет, – Давид, очевидно, страшно разозлился от такой подставы со стороны друга, быстро глянул на меня, обжег черным взглядом предостерегающим, и двинулся на Глеба. Жутко. Неотвратимо.

Глеб, нисколько не испугавшись, согнулся в привычной стойке дзюдоистов, показательно небрежно скинув руки вдоль тела.

Это они что???

Это они мне здесь бой гладиаторов решили устроить???

Опозорить меня и самим опозориться?

Ведь разломают тут все к чертям! И на весь университет шум будет!

– Стояаааать!

Вот уж не знаю, откуда во мне вдруг такой голос прорезался. Генеральский практически. Наверно, кто-то из моих предков армией командовал.

Я удивилась страшно самой себе и замолчала, испуганно глядя на обернувшихся в мою сторону дуэлянтов.

Они, наверно, тоже ничего подобного не ожидали, судя по вытянувшимся лицам.

А я, быстро переборов изумление своими вновь открывшимися способностями, решила ковать железо, пока горячо.

– Я, конечно, понимаю ваше сильное желание разобраться в ситуации. Я тоже очень хочу это сделать. И прежде всего прояснить свою позицию.

Так. Теперь выдохнуть, оценить реакцию.

Отлично, слушают.

Продолжаем разговор.

– То, что произошло, всего лишь недоразумение. И, – тут я опять повысила голос найдя какие-то особые убедительные нотки, – не повторится ни при каких условиях! Глеб, – я развернулась к нему, с вызовом дернула подбородком, стараясь не прятать взгляд и не дрожать в звуках, – ваше поведение мерзко. Силой принуждать женщину – недостойно мужчины и воина. Я вам два раза отказала, как мне казалось, в достаточно жесткой форме. Очень жаль, что вы не поняли! Давид, – я смело посмотрела в черные, огненные просто глаза, – я была немного не в себе, когда позволила вам… Я чуть-чуть выпила, а мне совершенно нельзя этого делать. Так что это все ошибка и глупость.

Они смотрели на меня молча, и выражение глаз, таких разных, но одинаково неуступчивых, заставляло подгибаться колени. Невозможно выстоять. Жуть какая-то, гипноз, морок. То, как они смотрят, дышат, стоят, словно вот сейчас, сию минуту, набросятся на меня, на части разорвут.

Все это было совершенно невыносимо, страшно. И сладко. По телу непрерывно проходили теплые волны эмоционального напряжения, от сердца, бешено и заполошно стучащегося в грудную клетку, до кончиков пальцев ног, поджимающихся в нетерпении. Ожидании… Чего? Пока кто-то, не считая нужным слушать мой бред, просто сделает первый шаг, пересекая черту?

Но нельзя. Нельзя!

Я сделала короткий вдох и продолжила, ставя окончательную точку в этой глупой, неоднозначной ситуации:

– Я обручена с Юрием Станиславовичем. Вы, может, не в курсе, но мы планируем пожениться. Уже все решено. Я люблю его и не хочу никаких других… Отношений. Не знаю, что вы себе придумали, и к чему вообще это все затеяли, но я прошу вас остановиться, пока не поздно. Иначе мне придется уволиться. Потому что дольше терпеть ваши… Притязания я не в силах.

Оглушающая тишина навалилась на нас, разом придавив к полу.

Где-то там, за очерченным кругом, шумел университет, разговаривали студенты, проходя мимо кабинета, затем прозвенел звонок, и все смолкло.

Это было там, очень далеко от нас троих.

Я, совершенно не понимая, каким образом, но находила в себе силы стоять и смотреть на Глеба и Давида. Твердо и решительно. По крайней мере, так мне казалось. Очень хотелось бы верить, что так оно и есть.

Они, в свою очередь, тоже смотрели на меня. Молча. Внимательно. Остро. Ожидающе. Просяще.

А потом уже разочарованно и тоскливо. Понимая, что я настроена серьезно и окончательно.

– Откройте, пожалуйста, дверь. У меня много работы.

И эту фразу я смогла произнести так, как надо. Можно гордиться собой. Особенно после того, как парни, не проронив больше ни слова, просто распахнули дверь и позволили мне выйти.

Я шла по коридору, цокая каблуками в оглушительной тишине замолкшего на время урока университета, и чувствовала, как они смотрят мне вслед. Не отводят взгляды. Все такие же горячие, прожигающие. Одинаковые.

И старалась держать спину ровно.

И старалась уверить себя, что я все сделала правильно. Разумно. Так, как всегда делала, руководствуясь практичностью и логикой, а не тупыми инстинктами тела.

И, чем дальше я уходила, пытаясь не подвернуть нечаянно на нервах каблук, тем легче мне становилось это осознать. Уверить себя.

Потому что я все сделала правильно. Лучше для всех. Парни остынут от своей немыслимой блажи. Обратят внимание на однокурсниц. Забудут.

И я тоже.

Забуду и остыну.

Глава 12

– Таня, не отрывайся от коллектива! – Виктория Петровна, моя коллега с соседней кафедры философии, отставила в сторону пустую тарелку и потянулась за кофе.

Я только плечами пожала, уныло ковыряясь в салате, который гордо носил звание «Оливье», но почему-то был без мяса, зато с фасолью. Не особо аппетитно.

Как и происходящий разговор.

День учителя я никогда не отмечала, и, наверно, в самом деле, надо бы, тем более новый коллектив… Но настроения не было. Не тянуло. А Вика пристала, как банный лист к голой заднице.

– И только не надо отговариваться тем, что с тебя фуршета в столовой хватит! Это для пожилых фуршет! И с него надо убегать после первых трех тостов, поверь моему горькому опыту!

– Почему это?

Я, уже заинтересовавшись, повернулась к коллеге.

Вика, закатила глаза, усмехнулась.

– Потому… Ну что ты как маленькая? А то не знаешь, что больше учителей пьют только медики? После третьего тоста здесь начнется вакханалия с песнями и плясками. Думаю, ты вряд ли захочешь видеть, как Виолетта Федоровна стриптиз на столе танцует. Я вот никак это позабыть не могу. Хотя стараюсь.

Я поперхнулась фасолиной и отставила тарелку в сторону. Зря я дала ему шанс. Абсолютно несъедобная дрянь.

– Вот-вот… – Вика похлопала меня по спине, – у меня такая же реакция каждый раз, как вспоминаю. Так что давай, надо получать позитивные эмоции, это положительно сказывается на карме.

Я с подозрением посмотрела на коллегу, на миг пожалев несчастных ее студентов. Надеюсь, им она про карму на лекциях не заливает? А то была у меня одна преподавательница методики, на лекциях биополя присутствующих пыталась считывать. И крутила над нашими головами принесенные специально для этой цели две изогнутые палочки. И все бы ничего, студенты на многое готовы закрыть глаза, но цвет биополя очень влиял на ситуацию в зачетной книжке по ее предмету. Я вот лично не страдала, видно, цвет не подкачал, а многим туго приходилось. По три раза на пересдачу бегали, пока биополе не стабилизируется.

Цирк, короче говоря.

– И какие же позитивные эмоции я могу получить в ночном клубе?

– Как это, какие? – ужасно удивилась Вика, – ты что, не ходишь совсем развлекаться?

– Я не люблю этот вид отдыха. Не мое.

Ну не признаваться же мне, в самом деле, что весь мой опыт развлечений в основном ограничивается только походами в гей-клубы с Юриком? И да, там было весело. Но только потому, что не приставал никто.

Не сказать, что и в обычном клубе меня прямо сильно зажимали, но из двух моих походов, еще до появления Юрки, один закончился плачевно. Моим побегом в одних туфлях зимой по морозцу, и последующей оживленной гонкой по городу. С перепуганным насмерть таксистом, который, наверняка, сто раз пожалел о своем решении остановиться и довезти меня.

Веселые горячие гости с юга, которым я непонятно по какой причине тогда приглянулась, правда, быстро позастревали в наших сугробах низкими пузиками тонированных "приор" и остыли.

А вот я еще долго шарахалась от любых развлекательных заведений нашего города.

– А может, тебя Юрий не пускает? – прищурилась Вика. – Ревнует?

– Да было бы кого…

– Ну тогда я совсем не понимаю. Мы идем в компании, пять человек, просто посидим, поболтаем. Что ты как чужая? Надо же вливаться!

В принципе, да… Надо бы. А то уже больше месяца прошло, как работаю, а все смотрят, сверлят взглядами, оценивают. А так, может, дружеские отношения укреплю с молодыми коллегами.

– Ладно, я подумаю, конечно…

– Вот и договорились, – обрадовалась Вика. – Юру не бери, у нас девичник!

– Хорошо.

Раздумывая, когда это я уже успела договориться, ведь сказала только про подумаю, я попрощалась с чересчур активной коллегой и пошла на пары.

У меня сегодня вечерние лекции у выпускников. Будем говорить про Пастернака.

Я улыбнулась, предвкушая лекцию.

За прошедшие две с половиной недели, мне удалось наладить работу со старшекурсниками. Не знаю, что было тому причиной, я пыталась анализировать, но пока что формулу окончательную не вывела.

Я, конечно, старалась следовать своему принципу и делать занятия интересными, но в то же время понимала, что прыгать без конца, как иллюзионист, показывая все новые и новые фокусы, не буду. Это неправильно и глупо.

Формат работы должен меняться, лекции, семинары, практикумы – все может быть интересным. Как и любой из писателей. Главное, найти ключ.

Как там в старом фильме, который я очень любила когда-то, "Ключ без права передачи". Только там про школьников. Но и к студентам применимо.

Но, я думаю, что больше, чем сам материал, моих студентов привлекала не подача, а искренность. Я любила свой предмет, горела им, и, наверно, этот огонь как-то им передавался. По крайней мере, я с некоторых пор каждый раз радовалась, идя на пары к старшекурсникам.

Хотя, и огорчалась тоже.

Но это уже личное, это уже не имело отношения к работе.

После памятного инцидента в аудитории, когда два моих студента чуть было не подрались, деля меня (брррр… до сих пор в шоке), прошло две недели.

И за это время я не видела ни одного из них.

Шатров уехал на какие-то соревнования, зарабатывать очередное золото для университета. Дзагоев просто не ходил на занятия.

Наверно, я должна сказать, что сразу стало легче и спокойнее дышать, но, черт! Это было не так. Абсолютно не так!

Меня в первую очередь терзали муки совести, потому что, несмотря на то, что, вроде бы, повода не давала, но все равно считала себя виноватой в произошедшем.

Миллион раз я перебирала в памяти события, складывала, как паззлы, раскладывала и ломала, и, в итоге, пришла к выводу, что, скорее всего, я как-то не так себя изначально повела. Позволила. Дала надежду.

Не знаю, правда, чем.

Одевалась скромно, можно сказать, по-старушечьи. Прически носила скучные, волосы не распускала. Лицо не красила. Очки в пол лица… Туфли вот только на высоком каблуке носила, но здесь уж никуда не денешься. Мои сто шестьдесят диктуют условия.

Что могло стать для парней, таких разных, триггером?

Да все, что угодно!

Возраст такой, двадцать три, двадцать четыре – уже не спермотоксикоз, как в юности, но самый активный, самый зажигательный.

Я, может, просто посмотрела на секунду дольше, чем положено, и сама не заметила, а они уже… Зажглись…

Или просто наложились обстоятельства.

Пожалуй, теперь это неважно. С чего началось? Да какая разница? Главное, как это все исправлять!

Мальчики не ходят на занятия, по моей вине.

Конечно, их не исключат, кто ж захочет терять ходячую рекламу?

Но все равно приятного мало.

Так что, несмотря на то, что, по крайней мере, со старшим курсом отношения в целом меня радовали, в отличие от первокурсников-бездельников, червячок совести грыз постоянно.

Это днем.

А по ночам мне повадились сниться всякие неприличные сны.

Наверно, это организм так среагировал на эмоциональную встряску.

Во сне меня преследовал рычащий шепот, рассказывающий, какая я сладкая, как мне будет хорошо, надо только позволить, только разрешить. Голоса двоились, и низкое рычание перемежалось с тихим сексуальным хрипом, соблазняя, не разрешая даже подумать о том, чтоб оказать сопротивление. От этого все тело пылало, буквально горела кожа, так сильно, что страшно было прикоснуться, и понималось подспудно, что пожар этот можно погасить. Достаточно позволить обладателям голосов… Позволить то, на чем они настаивают.

Я металась, словно в горячке, к утру простыни были абсолютно мокрые от пота, и приходилось долго принимать контрастный душ, успокаиваясь и настраиваясь на рабочий день.

Что это такое было, я не могла понять и не хотела об этом думать, старательно забивая тревожные мысли постоянными размышлениями о рабочих моментах, планированием, какими-то посторонними вещами. Потому что, стоило остановиться и отпустить контроль, наваливались воспоминания, одно жарче другого, на них накладывались горячие ощущения от ночного кошмара, и на выходе получалась гремучая смесь из эмоций и реакции тела. Такая бомба, вероломно заложенная в меня, которая грозила взорваться в самый неподходящий момент.

Например, как раз, когда я увижу тех, кто мучил меня ночами. И что из этого получится… Лучше не думать, нет, не думать!

И, самое страшное, что никому, абсолютно никому я не могла рассказать о происходящих со мной вещах!

В первую очередь потому, что сама еще не понимала до конца, что случилось. Ну и затем, даже если допустить… Даже если подумать… То ведь это же стыдно! Ведь это же ужас! Это как раз те вещи, которыми мало того, что никогда не интересовалась, так еще и осуждала! И никогда, даже в страшном самом сне не могла представить, что сама попаду в это. Как муха в паутину! Липкую, сладкую, будоражащую. Когда мозг понимает, что надо высвобождаться, иначе увязнешь и потеряешь себя, а тело всеми нервными окончаниями радостно продолжает наматывать новые и новые слои паутины! И ждать своего паука. А в моем случае даже не одного…

Брррр…

Вот как так? Я же – человек разумный? Ведь правда? Всегда так думала. Так какого черта происходит? Какого черта бессознательное мной управляет???

И, самое главное, зачем я вообще об этом переживаю?

Мальчики уже наверняка переключились на других девушек, как я им и советовала.

Я на мгновение представила, что вот они заходят в аудиторию с висящими на крепких шеях подружками, и сразу стало плохо. Прямо вот очень. Физически.

А ты, оказывается, та еще собака на сене, Таня.

Привыкай к этой мысли.

Хотя, все может быть проще.

И эту немыслимую реакцию тела вполне можно снять. Терапию провести.

Раньше мне секс не особо был нужен. Да, было приятно, но я искренне не понимала, чего это все вокруг так пляшут. О том, что женщина может получить удовольствие, я, конечно знала. Но сама никогда не получала. По крайней мере так, как это описывали соседки по общежитию и девчонки в детском доме.

Со временем я пришла к выводу, что, наверно, это немного не мое. Ну бывает же, что у женщины спокойный темперамент. Это как раз про таких, как я.

А теперь мелькнула мысль, что, возможно, я просто не распробовала. И надо бы не ограничиваться тем, что было, а попробовать еще.

Просто случайный секс. Ничего не значащий. Как спортивные упражнения. Для пользы тела. И, особенно, головы. Чтоб не сорваться потом и разлететься на куски, которые затем не соберешь.

И поход в ночной клуб – совсем не такая глупая затея, как я изначально решила.

Глава 13

Поход в клуб – это очень, очень глупая затея!

Вот чувствовала моя задница, что не надо соглашаться! И уж тем более не надо доверяться коллеге в выборе места!

И надо было хотя бы с Юркой посоветоваться! Хотя бы его предупредить! Чтоб, если пропаду, знал, откуда начинать поиски тела.

Но я понимала, что, если просто заикнусь, что куда-то иду, он, мало того, что будет занудничать, выясняя долго и кропотливо, с кем, куда, какая репутация у заведения, насколько там безопасно, так еще и за мной увяжется.

А, если увяжется, то не видать мне сегодня секса без обязательств.

Какие могут быть кавалеры, когда свой рядом?

Впрочем, я еще и сама до конца не решила, надо мне это, или не надо. И теперь, сидя за столиком в самом углу и рассматривая беснующихся женщин, тянущих руки к стриптизерам на сцене, понимала, что, пожалуй, не надо оно мне. Не надо.

Начиналось все вполне невинно.

Мы скромно посидели на праздновании Дня учителя в унивеситетской столовой, съели по бутерброду и выпили по бокалу шампанского.

Пока шли поздравления и тосты, все выглядело мило и достойно. Но Вика оказалась права. На третьем конкурсе с переодеваниями я сдалась и кивнула выразительно поглядывающей на меня коллеге на выход.

У унивеситетского крыльца мы расстались, чтоб подготовиться к походу в ночной клуб. С нами должны были идти еще три человека, я их всех знала лишь шапочно. Молодые специалисты, в основном, выпускники этого же университета.

Дома я немного отдохнула и быстренько собралась, отчего-то нервничая и подумывая, не набрать ли Юрику.

Он, кстати, уехал в Северную столицу на какой-то семинар, поэтому даже врать не пришлось.

Потом решила, что вполне самостоятельная девочка, и хватит уже за его спиной мягонько сидеть. Всю жизнь не просижу. Хоть он и рассчитывает, конечно.

Порылась в шкафу, нацепила платье. Дорогущее. Его, кстати, тоже Юрик купил, причем давненько, чуть ли не на пятом курсе еще института, но все случая надеть не было. Слишком открытое. И бюстгальтера не предполагалось. Я, собственно, не переживала, потому как, что в лифчике, что без лифчика – результат один. Если класть нечего, то и задумываться не стоит.

А так вполне себе платье. Белое, невинное, средней длины с полностью открытой спиной. Танцевать, если что, удобно будет. Высокие сапоги на шпильке, тонкие, как вторая кожа обтянувшие ногу, тоже подошли. Я распустила волосы, подкрасила тушью глаза. Посмотрела в зеркало. А ничего так. Без очков, с челкой и в легкомысленном платье я смотрелась очень молодо, лет на восемнадцать. Надо будет паспорт взять, а то не пропустят еще.

То, что вечер не будет томным, я начала понимать еще в такси, когда нагнулась поправить молнию на сапоге, зацепилась за что-то и сломала собачку. Причем сломала так, что замок ни туда ни обратно не ехал. Я, вся красная от натуги, дергала яростно молнию, пока не поняла, что, либо разворачиваю обратно, потому что все, сапог теперь можно снять, только окончательно доломав замок, либо плюю на мелкий, кстати, совершенно не заметный непорядок в гардеробе, и еду развлекаться.

Само собой, я выбрала второй вариант.

Потому что дура, и препятствия меня только заводят.

Возле входа в ночной клуб, кстати, не в особо хорошем спальном районе, толпилось почему-то много женщин. Мужчины были редки и выглядели растерянно.

Вика стояла, высматривая меня, сразу же засекла, и подлетела, чуть ли не выдернув из машины за руку.

– Ну наконец-то! Чего так долго? Давай уже, идем! А то все места займут! И программу не успеем посмотреть!

– А где все остальные? – удивилась я, следуя за Викой в фарватере и вертя головой.

– Отвалились, трусихи! – махнула она рукой, уже подходя ко входу.

Оказалось, она заняла очередь заранее, и теперь мы проходили внутрь без ожидания.

Сдав вещи в гардероб, Вика критически осмотрела меня, поджав мимолетно губы. Я с тревогой повертелась перед зеркалом, особое внимание уделяя компроментирующей молнии на сапоге. Неужели заметно? Да вроде нет… И не вываливается ничего нигде. Все довольно прилично.

Вика тоже подошла к зеркалу, поправила декольте, которое у нее было немного более откровенным, чем нужно, хотя… Да что я об этом знаю? Учитывая, что в ночные клубы я ходила в основном в джинсах и майках. Платье сегодня – это прямо прорыв. Так что, судить точно не могу.

– А сколько за вход надо платить? – спросила я, роясь в сумочке.

– Нисколько. Сегодня акция – до одиннадцати часов девушкам вход бесплатный и шампанское сколько хочешь.

– Тоже бесплатно? – поразилась я невиданной щедрости.

– Да, говорю же – акция.

Вика, расправила складку в районе бюста, натягивая его пониже, и гордо прошла в зал. Я скользнула за ней, чувствуя себя отчего-то неловко и глуповато.

Помещение было темным, довольно душным и не очень приятным. Громкая музыка, вовсю танцующие женщины, примерно нашего возраста, толпа у бара, раздающего бесплатные бокалы с шампанским.

Мне сразу не понравилась слегка нездоровая атмосфера. Какая-то нервозность, напряжение. Ожидание. Висел в воздухе тяжелый флер чего-то нехорошего, дурманящего.

Мы нашли столик, Вика убежала за шампанским, я осталась сторожить, чтоб не заняли.

– Вот, на, пей! Сразу бутылку удалось взять! – коллега вернулась довольно быстро, с бокалами и бутылкой шампанского.

– А… Может, еды какой-то заказать?

– Да кто ж в ночной клуб есть ходит? Давай пей, и пошли танцевать, я табличку прихватила, что зарезервированно, не займут теперь!

Я нерешительно отпила шампанского, оказавшегося невозможно кислым и противным. Я вообще этот напиток не люблю, голова болеть прямо сразу начинает, а уж такой гадкий, тем более. Раньше, с Юркой, мы обычно договаривались, кто сегодня расслабляется, а кто потом домой тащит. Чаще всего развлекался по-полной он, но и я тоже могла отжечь. Но с Юркой было проще. Безопаснее. Поэтому контроль терялся легко. А здесь, с малознакомой коллегой, в совершенно незнакомом месте, да еще и с дрянной выпивкой… Да ну его нафиг!

– Оооо! Сейчас шоу начнется! Пошли!

– Я сейчас, ты иди, я догоню.

Вика не заставила себя упрашивать, исчезая в толпе у сцены.

Там, и в самом деле, начиналось какое-то шоу.

Мужской стриптиз, как выяснилось буквально через минуту.

Честно говоря, я видела именно мужской стриптиз гораздо чаще женского, и не особо он меня впечатлял. Ну не нравились мне мужчины, виляющие бедрами на сцене! На потеху кричащим и пускающим слюни зрителям!

Никогда не видела ничего в этом привлекательного, эстетичного, хотя тела, конечно, у стриптизеров красивые.

Тут мне пришло в голову, а как бы я отнеслась к тому, если б мои заклятые студенты вышли на сцену? Какие у них фигуры? Судя по тому, что я видела в одежде, там есть на что смотреть. Они же спортсмены, там все в порядке со всякими бицепсами, трицепсами и косыми мышцами.

Воображение услужливо нарисовало себе эту картину, и я даже вынуждена была еще отпить гадкого пойла. Чтоб унять внезапно вспыхнувший жар и рукотрясение. Отвратительная реакция.

Точно мне секса не хватает.

И зря я сюда пришла. Посетители – одни женщины. Кого в качестве партнера рассматривать? Не стриптизеров же.

Я мирно сидела в своем углу, копаясь в собственных мотивах и хотелках-нехотелках, когда поняла, что атмосфера начинает сгущаться.

Один из стриптизеров вытащил на сцену женщину и начал срывать с нее одежду. Довольно грубо. Ничего себе, у них программа!

Самой женщине все происходящее явно нравилось, зрительницам, визжавшим и тянущим руки к сцене, чтоб подняли и их – тоже.

Я поморщилась, расстроилась, что так бездарно потеряла время, покосилась еще раз на сцену, где стриптизер уже полностью раздел свою жертву и теперь пристраивался сзади, ухватившись за длинный хвост женщины, и решила, что пора мне, пожалуй.

Плохая идея была, поехать сюда.

Изначально плохая.

В этот момент на сцену вытащили еще двоих зрительниц, толпа завизжала совсем уже бешено, а я начала собираться.

Вика, скорее всего, даже и не заметит, что я ушла. Зачем я вообще была ей нужна – непонятно.

И тут в помещение клуба, один за другим, начали заходить мужчины. И это бы ладно, заходят и заходят, и даже хорошо, а то дамочки скоро стриптизеров на части порвут.

Но вот само поведение мужчин, да и женщин, для меня показалось странным.

На сцене творилась вакханалия, стриптизеры, если мне не изменяли мои глаза, на полном серьезе занимались сексом с вытащенными из зала зрительницами, а на танцполе зазвучала, перекрывая все, ритмичная, долбящая по мозгам, музыка, и начались дикие пляски.

Может, это только мне, наверно, единственной трезвой здесь, так показалось?

Может.

Но атмосфера из просто нездоровой превратилась в откровенно пугающую, мужчины все прибывали, женщины, многие из которых, наверняка, вкачали в себя по бутылке дармового шампанского, бросались на них, как голодные звери.

Я увидела уже несколько парочек, яростно обнимающихся на диванчиках в чилауте, причем, судя по интенсивности, обнимашками там явно никто не собирался ограничиваться.

Так. Все.

Домой, срочно домой.

Сеть ловила плохо, ждать, пока приложение очнется и вызовет мне такси, я не могла, поэтому решила выйти на улицу и поймать там. Наверняка, возле клуба полно машин.

Прошла я буквально метра три.

Ровно до танцпола, который надо было пересечь.

Замигал свет, я опустила глаза и с ужасом поняла, что в своем чисто-белом платье сверкаю, как новогодняя игрушка на вершине елки.

И, кроме этого, сама ткань оказалась с сюрпризом, прекрасно обрисовывая очертания не только груди, без лифчика, но даже сосков!

Я подавила желание прикрыться, потому что ну не смешно уже совершенно, и решительно двинулась вниз.

Грубая рука поймала практически сразу же, дернула, я не смогла устоять на высоких каблуках и полетела туда, куда меня увлекали. Прямо в лапы какому-то здоровенному мужику с очень страшной физиономией и мерзким запахом изо рта.

– Ничего себе! – выдохнул он мне в лицо, практичеки выключая сознание дикой смесью сигарет и лука, – потацуем, маленькая?

– Нет, спасибо, – просипела я, пытаясь вывернуться и не стошнить.

Но мужик держал крепко, потом и вовсе подхватил под попу, подбросил вверх:

– Давай. Потанцуем.

И это был не вопрос!

Я поняла, что надо действовать решительней, потому что помощи ждать неоткуда, мужчина явно был не в себе, раз так бесцеремонно обращался с незнакомой женщиной, и резко ударила обеими ладонями по ушам приставалы.

И да, меня этому тоже учили в детском доме.

Я оттуда вообще много практических навыков вынесла.

Он разжал руки, выматерившись и оскалившись.

Я воспользовалась этой заминкой, чтоб дать деру, но неудачно. Меня второй раз схватили, правда, теперь уже за волосы, и потащили в сторону от танцпола.

Вокруг бесновалась толпа, на сцене стриптизеры (или это все же порноактеры?) играли уже с несколькими женщинами одновременно, меня тащил за волосы куда-то в чилаут звероподобный мужик и…

Что это вообще такое? Давай, проснись! Так не может быть! Только не со мной! Не со мной!

Но реальность никуда не делась.

Я, обмирая от ужаса, показательно расслабилась, принимая вид покорный и забитый, потому что больно до жути, кажется, совсем без волос останусь, и страшно, и надо как-то выбираться, а первым делом усыпить бдительность, прикинуться жертвой…

И не думать, что будет дальше, не пугаться еще сильнее, а решать по обстоятельствам.

Я могу ударить его шпилькой по стопе, я могу воткнуть ему вилку в глаз, или нож, да даже салфетницей приложить могу, они тут тяжелые, или кальяном! Главное, чтоб отпустил, чтоб не зверел еще сильнее, позволил действовать…