Текст книги "Виагра для ЦРУ"

Убийство медсестры

Следующим в черном списке Старкова был Барский. Он знал, что Барский лежит в изоляторе местной психбольницы.

– Его мы пристрелим прямо на койке, – пробормотал Старков.

Вначале он хотел проникнуть в палату, прикинувшись консультантом-невропатологом. Сменную одежду и врачебный халат Старков спрятал недалеко от психбольницы. Переодевшись, он направился к своей жертве. Белый халат Старков держал в руках, завернутым в газету «Правда».

Виктор Иванович открыл входную дверь и в коридоре увидел трех милиционеров. Один из них подошел к посетителю.

– Вам кого? – спросил милиционер.

– Я к больному пришел. Хотел с врачом поговорить.

– Фамилия больного? – изучающе посмотрел на посетителя милиционер.

– Барский. Он на втором этаже лежит. В изоляторе.

– Больницу закрыли на карантин, – монотонно произнес милиционер. – Посещения запрещены.

– А что за карантин? Что случилось? – продолжил расспросы Старков.

– Если вы еще минуту простоите здесь, то и вас закроют на карантин на три недели, – повысил голос милиционер.

– Нет. Мне карантин не нужен, – униженно забормотал Старков, направляясь к выходу.

– Акцию придется отложить, – выйдя на улицу, чуть слышно проговорил Старков. – Надо было сразу сюда ехать, а не торчать у исполкома три часа. Похоже, милиция документы изымает в кабинете у Ларисы, поэтому и закрыли больницу «на карантин». Но это их не спасет.

Выйдя из психбольницы, Старков отправился на почту и позвонил оттуда на прямой эфир радиостанции «Свободная Окраина». Информация о гибели председателя горисполкома Казантипа, его любовницы и жены взорвала эфир. На место происшествия слетелись десятки журналистов. К вечернему эфиру на телестудиях были подготовлены не только издевательские тексты в адрес «любовного треугольника», но и рассказ эксперта о том, что все трое были убиты из украденного сумасшедшими у милиционера табельного пистолета. О том, что показывали и о чем говорили в прямом эфире журналисты, Старков не знал, да это его и не интересовало. Он надеялся при помощи снующих по городу в поисках сенсации журналистов связать руки милиции, так как задумал еще одно убийство.

После того, как город погрузился в ночную мглу, Старков пешком направился на слободку, где собирался прикончить медсестру из хирургии.

– Она Алисоньку мою шантажировала. Фотки паскудные показывала в суде. Вот за эти фотки она сейчас получит свинцовую медаль, – бормотал себе под нос Старков. Со стороны он был похож на сумасшедшего, одержимого бредовой идеей. Но действовал Старков весьма продуманно и последовательно.

Светлану Старков ждал в сарае с дровами. Снаружи сарай закрывался на засов без замка, а в доме в это время никого не было. Первой с работы приходила Светлана, потом ее мамаша, а сын в будние дни жил в круглосуточном интернате.

Светлана вернулась с работы около десяти вечера. Старков дождался, когда она войдет в дом, и прошел за ней следом.

– Вы кто такой? – увидев незнакомца, спросила женщина.

– Смерть твоя! – широко улыбнулся Старков. – Нельзя было тебе у красавицы-врача мужа отбивать. Не по чину. Да и с судом ты все это зря затеяла. Ребенок-то у тебя от фотографа, и ты это знаешь!

– Нет. Его отец – Володя. А фотографии нужны были не мне, а суду, чтобы доказать отцовство. Но он не в обиде. Мы с ним полгода вместе жили. Его ж Алиса бросила, какие ко мне претензии? – частила женщина, с ужасом следя за стволом пистолета.

«Надо его отвлечь, заговорить, – думала медсестра. – Пока буду говорить, он не выстрелит».

Но отговорить Старкова от «святой мести» она не смогла. Ночной гость хладнокровно нажал на спусковой крючок. Первая пуля вошла в голову. Светлана упала на спину, и убийца буквально изрешетил ее тело. Расстреляв всю обойму, Старков вытряхнул в карман содержимое шкатулки с золотыми украшениями.

– Пусть теперь гадают, кто и за что ее расстрелял, – тихо произнес Старков, а чтобы у сыщиков не осталось никаких сомнений, пустую шкатулку он бросил на пол в лужу крови, рядом с погибшей. После чего Старков тщательно протер ручки входной двери и незаметно покинул дом Светланы.

В Краснолиманск Убийца возвращался на электричке, сменив морской бушлат на тонкий старый плащ неопределенного цвета. На голове у него была клетчатая фуражка, а шею прикрывал черный шерстяной шарф. В дороге по вагонам несколько раз прошел милицейский патруль, выхватывая из толпы подозрительных пассажиров. Вот только на Старкова никто из милиционеров не обратил внимания. Клетчатой фуражки в ориентировках не было.

«На дело нужно всегда идти в приметной одежде и менять ее после убийства на что-то яркое, заметное, что никак не могло попасть в ориентировки, – улыбался Старков. – Черные усики и фуражка а ля „клоун Попов на арене цирка“ – стопроцентное попадание».

Около двенадцати ночи в милицию позвонила мать медсестры Светланы, труп которой она обнаружила на полу в комнате.

– Убийца золото все украл. Серьги, кольца, перстни с брильянтами. Это все подарки Светы. Она любила украшения, – рыдая, рассказывала милицейскому следователю женщина. – Они ее за золото убили. Светлана добрая была, медсестрой в хирургии работала. У нее врагов не было. Да и откуда им взяться, врагам?

Утром они проснулись в одной постели

Утром они проснулись в одной постели. Гарик удивленно посмотрел на Веру. Потом осмотрелся по сторонам.

– Так это была ты? – удивленно произнес он.

– А кого ты хотел увидеть рядом с собой?

– Мне показалось, что я в Москве дома у своей невесты…

– Ты был великолепен. Теперь я понимаю, почему тебе пишут такие письма. Гарька, от тебя с ума сойти можно. Спасибо тебе! Ты сегодня опроверг главную ложь гипноза. Эти ученые мужи скрывали от пациентов, что во время гипноза можно изнасиловать женщину. Я доказала, что подобный эксперимент можно провести не только с женщиной, но и с мужчиной. Вот только открытием этим я не могу ни с кем поделиться.

– Почему?

– Потребуют повторить эксперимент на глазах всего ученого совета, а я к подобным откровениям еще не готова. Но это, как ты понимаешь, шутка юмора. Давай завтракать.

– Вера, подожди, у нас и вправду что-то было с тобой этой ночью? – тихо спросил Гарик. – Я совсем ничего не помню. Последнее, что врезалось в память, это твои слова о том, что ты собиралась меня убить.

– Вот и прекрасно. Раз не помнишь, значит, ничего и не было. А твое убийство откладывается до лучших времен. Живи пока. Я дарую тебе жизнь на время. И если ты будешь вести себя с женщинами прилично, то это время растянется на долгие годы. А если будешь отказывать им в маленьких радостях, то дни твоей жизни закончатся очень быстро. Я в душ, с тебя завтрак!

– Вера, но я ведь не шучу. Я и вправду ничего не помню, – Гарик схватил ее за руку и не отпускал от себя.

– Ты и про первую нашу ночь ничего не помнил, но это ничего не меняет. Этой ночью ты изменил своей невесте. Я даже представить себе не могу, как ты теперь будешь искупать свою вину перед москвичкой?! – рассмеялась Вера.

– Ты издеваешься надо мной?

– Нет, я просто хочу донести до тебя простую и понятную мысль. В этом доме хозяйка я, и если ты мне понадобишься, я тебя найду, из-под земли достану, – стала серьезной женщина. – И со мной будешь делать все, что я скажу! Всё, и по первому требованию. Ты меня понял, любимый? И твое счастье, что в этой кровати ночью была я, а не Лариса. А уж она от тебя не отстала бы ни сегодня, ни завтра, ни через год. Она мечтала о таком любовнике, как ты. Ты приходил к ней во сне, но был недоступен и холоден с этой старухой, а меня любил страстно и нежно. Скажи, куда делась твоя агрессия к женщине? Что с тобой произошло за последние годы?

– В прошлой жизни грубость и силу ценила Алиса, но она уехала на прииск, а потом я встретил женщину, как две капли воды похожую на Алису. Ирина оказалась совсем другой: нежной, ласковой и не терпела грубости и насилия.

– И ты вылечился от грубости?

– Наверное. Вера, давай забудем о прошлом. У меня другая жизнь, другие интересы…

– Ты действительно стал другим, но от этого другого я схожу с ума еще больше, чем от того, кучерявого мальчика из психбольницы. Я тебя не забуду никогда. И не проси. Это невозможно. Я хочу быть с тобой, все время, всегда! Укради меня из этой жизни! Сделай меня счастливой! – Вера стала целовать его глаза, губы, она дрожала от страсти. – Я не смогу без тебя! Без твоей любви!

Потом они пили коньяк, закусывая бутербродами.

– Вот и случилось то, о чем я мечтала всю свою жизнь. Я хотела, чтобы ты меня полюбил не во сне, а наяву. И ты, ты стал самым близким для меня человеком, самым лучшим, любимым. Я никогда тебя не забуду. – Вера страстно поцеловала Гарика. – Ты знаешь, я обманула Ларису, я сказала, что ты любил меня по-настоящему в ту единственную нашу ночь. Ларису чуть не хватил удар, и она сказала, что после твоего выздоровления заберет к себе Гарика навсегда. Но я решила иначе, потому что я люблю тебя, кучерявый.

– Зачем я ей? – удивленно посмотрел на Веру Гарик. – У нее есть постоянный любовник: исполкомовский туз. Он ее снабжает икрой, шпротами, красивой одеждой. У меня ничего этого нет.

– Гарик, а ты как был пацаном, так им и остался. Пойми, женщинам нужна любовь, настоящая сумасшедшая любовь, от которой можно сойти с ума, а не шпроты, икра и тряпки. Это чувство понять невозможно, тебя, 18-летнего мальчишку, полюбили три женщины. Я не знаю, почему так случилось, но мы все трое сходили от тебя с ума. Ты знаешь, такое состояние в психиатрии называют контактным психозом, коллективным помешательством.

– Я думал об этом, – нахмурился Гарик. – Лариса Ивановна обратила внимание на меня после того, как ей донесли, что я поцеловал Алису. А у меня и в голове ничего дурного не было. Я просто прикололся, чтобы сбить гонор у новенькой врачихи.

– А Лариса Ивановна, как опытный администратор, решила пресечь производственный роман в коллективе и стала строить вам разные препятствия, но вы их героически преодолевали, – громко засмеялась Вера.

– Скажи, только правду, а какой была твоя роль в этой истории, – спросил Гарик.

– Я была препятствием, очередным психологическим препятствием в вашей любви. Такую роль приготовила для меня Лариса.

– Вера, а тебе Алису не жалко? Я не могу понять, почему так случилось. Почему она погибла? Может, все было иначе, если б я оставил ее у себя дома? – тихим голосом спросил Гарик.

– Это был ее выбор. Ей нравилось быть первой красавицей Казантипа, а потом таежного прииска. И не надо ее жалеть. Она получила от жизни то, что хотела. За нее дрались мужчины, а те, кто ее обижал, – погибали в тайге. А еще, она любила настоящих мужчин: здоровых, выносливых, брутальных. Она бы не смогла здесь жить ни с тобой, ни с ее несостоявшимся женихом Старковым, – покачала головой Вера. – Это я тебе, как психолог, говорю. Ни одна женщина, побывавшая в руках подобных мужчин, не сможет вернуться к нормальной жизни. У нее складывается особый стереотип поведения с мужчинами. Ей каждую ночь нужно чувствовать себя униженной, покоренной, изнасилованной грубым животным. Так что винить себя ни в чем не надо. Ночь с тобой ничего б не изменила в ее жизни. Ты нежный, ласковый, и своей любовью можешь свести с ума кого угодно, кроме таких, как Алиса.

– Мне показалось, что Лариса Ивановна боялась Алисы.

– Вначале завидовала, а после того, что она сделала, испугалась за свою жизнь.

– А что она сделала? – спросил Гарик.

– Расскажу, когда придет время, – изменилась в лице Вера.

В этот момент зазвонил телефон. Гарик поднял трубку и услышал взволнованный женский голос:

– Гарик, это из регистратуры, Кравчук звонит. У нас беда случилась. Ларису Ивановну и Денисова застрелила его жена. Они голые лежали на кровати в комнате отдыха председателя горисполкома. Альбина Денисова, как увидела эту картину, выхватила пистолет, и обоих… Так в обнимку они и умерли. После чего покончила с собой выстрелом в висок. Со вчерашнего дня все на ушах, менты документы с подписью главврача изъяли. Тебя ищут.

– Я им зачем? – удивился Гарик.

– Ты же с ней общался, и она ходатайствовала о твоем освобождении из тюрьмы. Тут болтают, что убили ее из пистолета, который психи отобрали у милиционеров в ИВС.

– Хорошо. Я приеду.

– Что случилось? – с тревогой посмотрела Вера на Гарика. – Ты куда собрался?

– Ларису жена Денисова застрелила из ментовского ствола, и своего мужа.

– Как застрелила?

– Кравчук сказала, что они голыми лежали на кровати в комнате отдыха, и Альбина расстреляла их из пистолета, после чего покончила с собой, – пересказал телефонный разговор Гарик.

– Неожиданный финал. А теперь быстро оделся, взял с собой документы и самое необходимое. Это был проверочный звонок, сейчас здесь будут менты.

Утренняя дама

Старкова ночью преследовали глаза медсестры. Они молили о пощаде. Во сне Старков долго думал, взвешивал все «за» и «против» и не стрелял.

– А что она сделала не так? – бормотал его сонный голос. Голос жил сам по себе и выступал в роли адвоката. – Познакомилась с красивым мальчиком и захотела его на себе женить. Что в этом плохого? Она не замужем, он не женатый. Коллеги по работе, медики.

В дверь позвонили, но Старков на звонок не среагировал и продолжал разговаривать во сне.

– Во всем виноват Гарик, если б он в первый день знакомства затащил Светку в постель, то Алиса стала бы моей любовницей. Я бы получил свое, а она утром вернулась к мужу. И не было б этих убийств.

В дверь стали стучать кулаками громко и нетерпеливо. Старков проснулся окончательно. Посмотрел в глазок. На пороге стояла Ядвига. Старков набросил на голое тело халат и открыл дверь.

– Ты один? – влетев в комнату, спросила Ядвига.

– Нет, нас двое.

Ядвига бросилась в кухню, потом в ванную.

– Ты что-то тут потеряла? – удивленно посмотрел на незваную гостью Старков.

– Нет, у меня к тебе серьезный разговор. Где она?

Старков подвел Ядвигу к зеркалу и, ткнув в нее пальцем, сказал: «Нас двое, я и ты!».

Сказав эти слова, Старков подхватил ее на руки, отнес в спальню и бросил на кровать.

– Я не за этим сюда пришла! – громко закричала Ядвига.

Но Старков, не обращая внимания на сопротивление женщины, стал массировать ее колено. Через минуту Ядвига перестала сопротивляться и стала целовать насильника, а когда все закончилось, спросила: «Почему ты себя ведешь с женщиной, как животное? У меня есть к тебе вопросы».

После этих слов Старков повалил женщину на спину. Она уже не вырывалась, демонстрируя покорность.

– Так что ты мне хотела сказать? – спросил Старков, направляясь в ванную. – Пожаловаться на мужа или обсудить слово «толерантность». Последнее время я только и слышу из твоих уст всякий бред умалишенных о толерантности и правах женщин.

Старков почистил зубы и вышел из ванны.

– У меня к тебе был серьезный разговор. Последний раз, когда я к тебе приходила, у меня в руках была красная папка. Ты не помнишь, я оставила у тебя эту папку или унесла с собой. Я весь дом перевернула, но не смогла найти ее.

– Так ты за папкой пришла, – возмутился Старков. – А я думал, ко мне.

– Старков, я же порядочная женщина и не изменяю мужу. Так папка у тебя?

– У меня, – кивнул головой Старков.

– А мне только сегодня в голову пришло, что я могла оставить эту папку у тебя. И еще, важная информация. Мне позвонил наш человек из милиции и сказал, что мэра Казантипа и Ларису убили из пистолета, который уфологи украли в ИВС во время побега. Этот пистолет нашли в кабинете мэра, а из второго милицейского пистолета вчера ночью убили медсестру из хирургии – подружку Гарика.

– И зачем мне эти ребусы с утра про пистолеты? Я-то к этой истории, с какого боку? Ты лучше скажи правду о том, что захотела помассировать колено. И прибежала ко мне прямо с утра. А мужу ты чего наплела?

– Почему наплела? Я же в кроссовках на зарядку в парк пошла. Я каждое утро там бегаю.

– Еще будешь? – подтягивая к себе Ядвигу, спросил Старков.

– Нет, я на зарядку, мне достаточно.

– Ну, тогда я сам, на посошок, – Старков грубо швырнул Ядвигу на кровать.

– Это неправильно. Мне уже хватит. Так нельзя с женщиной, – бормотала иностранка, но на эти слова Старков внимания не обращал. Минут через десять он отпустил Ядвигу.

– Я же сказал «на посошок», зачем царапаться ногтями, – недовольно сказал Старков. – Могла бы и молча полежать, ты же женщина, а не кошка.

– Я пришла сюда не за этим, а ты меня трижды изнасиловал. Я такое поведение с утра даже мужу не позволяю. Я пришла к тебе из-за того, что забыла здесь красную папку.

– Мужа пришли за ней. Я поговорить с ним хочу.

– О чем?

– О тебе, и о том, как мы будем дальше жить с тобой. Если Казимир не способен выполнять свои супружеские обязанности, то эти функции я могу взять на себя. Будешь ночевать у меня, а днем возвращаться к нему, – будничным голосом произнес хозяин квартиры.

– Старков, ты что, с ума сошел? Он убьет тебя за такое предложение, – возмутилась Ядвига. – И вообще, я не хотела, чтобы ты афишировал наши отношения. Я хочу вернуть тебя на работу.

– В больницу меня не возьмут. У меня инвалидность по психзаболеванию.

– Я тебя к себе беру на работу.

– И кем я у тебя буду работать? Любовником!? – поинтересовался Старков.

– По специальности будешь работать. Есть проект: «Церковь последнего дня». Там нужны психиатры. Мы хотим вовлечь в этот проект душевнобольных и людей с неустойчивой психикой. Тысяча баксов в месяц тебя устроит?

– Я подумаю, – ухмыльнулся Старков. – Любите вы все усложнять. Надо ж такое название придумать «Церковь последнего дня». Можно было попроще назвать: «Последний приют самоубийц».

– Название утверждено на самом верху. Поэтому мы менять ничего не будем. Давай папку, и я пошла.

– Я же сказал, что папку я верну Казимиру.

–И как я ему объясню, каким образом папка с секретными документами оказалась в твоих руках? – напряглась Ядвига.

– Расскажи ему правду. Хотела проверить, не симулирую ли я свою болезнь, оказалось, что со здоровьем у меня все в порядке, – улыбнулся Старков. – Или что-то не так было?

– Все так. Как мужчина ты меня устраиваешь, я только не пойму, зачем тебе Казимир.

– Черновик, который я нашел в папке, написан его рукой. И у меня возникли вопросы к автору этой писанины.

– А о нас что ты ему скажешь?

– Всю правду. Думаю, что ему будет интересно узнать о том, как ты стонала на этой кровати в опытных руках, – схватил за плечи Ядвигу Старков.

– Ты ненормальный псих. Казимир тебя убьет после этих слов.

– Пусть вызывает на дуэль, – рассмеялся Старков.

– А ты сильно не веселись. Мой источник в милиции сказал, что уфологи какого-то монаха слили. В милиции хотят его допросить в связи с последним убийством.

– Так, может, придешь после обеда? – проигнорировав информацию, спросил Старков. – Я буду сверх толерантным. Раза на три меня еще хватит сегодня.

– Нет. Я уже сыта от пяток до самой макушки. В один день много нельзя. Ты хотел пообщаться с мужем, я его пришлю в 16 часов. Ему этот разговор пойдет на пользу.

– А теперь, о будущем давай поговорим, – больно ухватил Ядвигу за плечи Старков. – Бегать ко мне будешь по утрам. Каждое утро в этих кроссовках ты будешь прибегать ко мне на зарядку. Мне много не надо. Раза три, не больше.

– Старков, ты хам. Американская свободная женщина сама выбирает время, когда и с кем, и сколько раз. Это ее конституционное право!

– Здесь не Америка, а окраина Европы, которую населяют дикие племена мужиков, способных на все. И ты, как представительница высшей расы, должна каждое утро прибегать ко мне и снимать напряжение в организме, чтобы я ненароком кого-нибудь не замочил в этом городе. Ночью ж ты занята? А может, переедешь ко мне?

– Нет, не перееду. Я еще не совсем с ума сошла, чтобы при живом муже…

– Ты хочешь, чтобы у тебя был мертвый муж? – спросил Старков. – Так это два пальца об забор.

– Я Казимира «не заказывала» и что-либо менять в своей жизни не собираюсь. Ты меня понял всю?! – повысила голос Ядвига. – Мы сюда приехали работать, а не устраивать личную жизнь.

– Было бы сказано, – буркнул под нос Старков.

Хозяин квартиры проводил Ядвигу до входной двери, потом открыл чулан и вытащил оттуда рыбацкий костюм. Минут через десять из подъезда вышел рыбак с наброшенным на голову капюшоном. Монаха он нашел на причале. Тот сидел на самом краешке пирса с удочкой в руках.

Побег на Кавказ

Гарику дважды повторять команду не пришлось. Он сунул в портфель письма Ирины, две книги Маркуса Крыми и паспорт. Через три минуты они уже были на улице.

– А теперь, куда? – спросил Гарик, тревожно оглядываясь по сторонам.

– У тебя одна дорога, на Кавказ. Машиной управлять можешь?

– Да у меня права есть.

«Жигули» видишь?

– Вижу.

– Заводи, поехали.

– Но я никогда не угонял машин.

– Ее не надо угонять. Это моя машина. Держи ключи, и на переправу.

– Ты крутая, машину купила новую, – выехав из Казантипа, похвалил Гарик. – А в газетах пишут, ученые Окраины на мели сидят.

– Правильно пишут, машину я на американский грант купила, – пояснила Вера.

– Что ж это за работа такая, что на целые «Жигули» хватило?

– Если коротко, психология малых групп. Со всеми подробностями, включая управление группой, влияние на лидера и т.п., – пояснила Вера.

– Как ты думаешь, кто передал жене Денисова ментовский ствол?

– Вот этот вопрос следователь мечтает задать тебе. Ты ж организовал побег душевнобольных из ИВС, и ты видел, кто забрал оружие у милиционеров.

– Видел, но мне было не до них. У меня в голове голоса все время советы давали: делай то, делай это. Честное слово, не знаю, кому больные передали оружие. Меня с парома снимут. Милиция ориентировки уже наверняка разослала?

– Мы не поедем на паром. Сворачивай в рыбный порт к первому причалу. Там контрабандисты швартуются с мандаринами. Их не проверяют ни таможня, ни пограничники. Как выйдешь на берег, позвони, чтоб я не волновалась. И пообещай мне, что мы через два года встретимся с тобой здесь, в Казантипе.

– Вера, я же в Москву еду, к невесте.

– А ты вместе с ней приезжай, в чем проблема. Я вас с мужем познакомлю, с детьми.

– Погоди, у тебя ж один ребенок, – удивленно посмотрел на Веру Гарик.

– К тому времени у меня их будет двое. Мальчик и девочка, похожие на тебя, – улыбнулась Вера.

– Я ничего не понимаю. Ты хочешь, чтоб мы дружили семьями? – удивленно посмотрел на Веру Гарик.

– Почему бы и нет. Ты же не хочешь меня взять с собой прямо сейчас?

– Я не думал об этом.

– Все повторяется, Гарик. Тогда ты был восемнадцатилетний пацан и не смог принять решение, а сейчас ты взрослый мужчина, но тебя в Москве ждет невеста. Так что решил?

– Давай, встретимся через два года, а там будет видно. Ты же не забывай, я в розыске, – Гарик затормозил недалеко от причала.

– Сиди здесь, я с капитаном сама переговорю, – приказала Вера, направляясь к трапу сухогруза. Увидев красивую женщину, к ней навстречу спустился грузин в морском кителе и фуражке с якорями.

– Вы когда отправляетесь? – спросила Вера.

– Такая жэнщина, меня Гоги зовут. Мы идем в Поти, – сообщил капитан.

– Это я знаю, когда?

– Минут через десять можем.

– Пассажира возьмете?

– Тебя красавица, с удовольствием, – расплылся в улыбке капитан.– Бесплатно поплывешь. Мандарин кушать будешь, апельсины.

– Не меня, моего друга возьми. Ему тоже в Поти надо, – улыбнулась Вера.

– А почему нэ через паром?

– Гоги, он как твой мандарин, очень таможню не любит. Сколько за одного пассажира до Поти?

– За того, кто нэ любит таможню, – пятьсот баксов, – посмотрев на небо, сказал Гоги.

Вера передала капитану деньги и махнула рукой Гарику.

– Гоги, запомни, он для меня самый дорогой груз, и не дай бог, если с ним что-нибудь случится в пути, следующего рейса для тебя не будет.

– Зачем пугать. Я же все понимаю. Груз взял, груз доставил.

Вера поцеловала на прощание Гарика. Матросы подняли трап, и судно, развернувшись, ушло в открытое море.

Кадры из многосерийного фильма «Сумасшедшие на свободе».

Интерьер. Кабинет в милиции. За столом сидят сотрудники уголовного розыска Журавлев, Канарейкин и Шестаков. Журавлев что-то рисует на большом ватмане.

Журавлев

Канарейкин, начал доклад.

Канарейкин

Все оказалось сложнее, чем я думал. Альбина ни с кем не поддерживала близких отношений. Ни задушевных подруг, ни мужиков на стороне. С одной стороны, должность мужа требовала сохранять дистанцию, а с другой стороны – она же тощая была. На нее даже местные сантехники не смотрели, как на бабу. А уж эти орлы всех домохозяек перетрахали, если, конечно, не врут.

Журавлев

Врут. К ним на шею вешаются или страшилы, или старые девы. Дама с положением с сантехником шашни заводить не станет. Но я тебя посылал информацию об Альбине Денисовой собирать, а не о сантехниках первого ЖЭКа! Мне ее мужики нужны, если нет подруг. Ствол ей кто передал?

Канарейкин

Так я и говорю. Несколько дней назад приходил к ней какой-то мужик в бушлате. Соседка сказала, что на военного был похож. В дверь ей позвонил, и она его быстро впустила. Муж ее был на работе. Так вот, мужик этот пробыл у Альбины минут сорок, а может, и целый час. Это мне соседка рассказала. Она когда шаги на лестнице услышала, к двери подошла и в глазок посмотрела. А когда уходил, по шуму двери определила. У них дверь железная, во всех квартирах слышно, когда закрывают. Но больше его никто не видел. Я всех соседей опросил.

Журавлев

Мужик в бушлате, говоришь. Может, моряк, офицер. Хотя, стоп. Тебе эта бабка про пистолет говорила?

Канарейкин

Да, она сказала, что пистолет Альбине мог офицер передать. И на этот факт просила обратить внимание органов.

Журавлев

Так, пошли легенды нашего двора. Альбина стреляла из пистолета. А где она могла его взять? У своего любовника-офицера. Эту версию наши участковые запустили в народ, чтобы они про украденные милицейские стволы не вспоминали.

Канарейкин

А я-то думаю, чего это старухи во дворе в один голос про офицера-любовника говорят? Кроме этого та же соседка сказала, что Альбина лечилась у Старкова. Она случайно телефонный разговор Альбины с подругой подслушала. Так вот, Альбина говорила, что едет к Старкову на консультацию. Но подругу я еще не установил. Запрос хотел направить в узел связи, а мне наши технари сказали, что этим телефоном занимается служба безопасности Окраины.

Журавлев

Правильно сказали. Не хрен дурную инициативу проявлять. С того же телефона мэр говорил с разного рода тузами. Но это и не важно. Тут и так все сошлось. Смотрите, что на схеме получилось. Из табельного оружия сержанта убили медсестру из хирургии Светлану. Баба не конфликтная, ни в чем предосудительном замечена не была, но она несколько лет назад была любовницей Барского, того самого санитара психбольницы, который удрал из ИВС вместе с психами. А Барский к тому же крутил шашни с Мамаевой, которая во время шабаша ведьм прыгнула в пропасть вместе с Мухиным. Но это еще не все, у этой медсестры в паспорте записан в качестве мужа бывший муж Мамаевой Виктор. Алиса с ним развелась после того, как он сошел с ума. Виктора и Светлану поженили практически решением суда, который признал его отцовство. Следующий квадрат. Лариса Ивановна ходатайствовала перед следователем о прекращении дела в отношении Барского в связи с тем, что он все эти дни находился в невменяемом состоянии. Диагноз она ему поставила «Реактивный психоз». Я так думаю, что этот Барский подбил сумасшедших на бунт и во время побега отобрал у сержантов оружие.

Шестаков

Барский стволы не брал. Уфологи во всем признались после того, как им специальными лекарствами развязали язык в психушке. Есть конкретные фамилии, кто разоружил сержантов и кому они передали стволы. Так вот, на АЭС они отдали стволы Монаху. Он там за главного был. А Монах – этот лет десять проработал в первом отделении Краснолиманной психбольницы санитаром. А этим отделением в то время руководил Старков, любовник Мамаевой.

Журавлев

Понял, не дурак. Значит, делаем так. Барского и Монаха сюда. Никаких ордеров на арест. Просто поговорить. Сможем дожать сами, грудь в медалях, нет, скинем рапорт следователю. А Старкова трогать не будем. Это битая карта. Он инвалид первой группы по психическому заболеванию. С этим клиентом я говорить не буду. Нам нужны реальные преступники. Пляшем от стволов! Вопросы есть? Вопросов – нет! Выполнять!