Текст книги "Виагра для ЦРУ"

Утро в Москве

В десять утра Тамара Петровна постучала в дверь спальни.

– Ира, будильник сработал. Тебе пора на работу.

– Какой будильник, какая работа, – выскочила из спальни Ирина. – Я же отгул взяла на сегодня.

– Погоди, я поговорить хочу с тобой, – остановила дочь Тамара Петровна. – Я сегодня из-за тебя всю ночь глаз не сомкнула. Вы что там вытворяли всю ночь без перерыва!?

– Ничего мы не вытворяли, спали, как все, – улыбнулась Ирина.

– Да ты с мужем не позволяла себе такого ни разу, а тут с незнакомым мужчиной!

– Я от Гарика с ума схожу! У меня ни с кем не было так хорошо, как с ним! Мам, а на завтрак что?

– Я котлеты пожарила, еще горячие – на плите. В кастрюле гречневая каша. В холодильнике сок и пиво.

– Мама, ну что ты на меня так смотришь? Можно подумать, что ты в молодости так не любила.

– Я, чтобы целую ночь, без сна?! Мы в Советском Союзе жили. Нам отгулы на эти цели на работе не давали, – повысила голос Тамара Петровна. – Я о твоем здоровье думаю. Во всем должна быть мера.

– А с папой вы как жили? Вы же как-то меня зачали.

– Папа был человеком порядочным и обстоятельным. Он никогда не позволял со мной ничего лишнего. И, несмотря на это, я родила тебя через девять месяцев после свадьбы.

– Мама, а ты бы хотела, чтобы рядом с тобой был такой мужчина, как Гарик?

– Ты еще не знаешь, какой он мужчина на самом деле, – ушла от ответа Тамара Петровна. – А то, что вы вытворяли ночью в спальне, еще ни о чем не говорит. И не спеши оформлять с ним отношения. Мне ваша бумажка из ЗАГСа не нужна.

– Гарик, ты завтракать будешь? – проводив мать, спросила Ирина.

– Буду. Иди сюда!

– Так я котлеты принесу.

– Котлеты подают на второе, а на первое подают горячее! – Гарик вскочил на ноги и обнял Ирину. В этот день завтракать они сели на кухне, когда на улице зажгли вечернее освещение.

– И что тебе мама утром обо мне сказала?

– Она была возмущена твоим омерзительным поведением в моей спальне. Ты ей не давал спать всю ночь. А еще она сказала, что ей не нужна филькина грамота из ЗАГСа.

– И что это значит? – удивленно посмотрел на Ирину Гарик.

– Это значит, что жить ты будешь в моей спальне на правах незаконнорожденного супруга без справки из ЗАГСа.

Кадры из многосерийного фильма «Сумасшедшие на свободе».

Интерьер. Кабинет в милиции. За столом сидят три сотрудника уголовного розыска Журавлев, Канарейкин и Шестаков.

Журавлев

Наливает из графина полный стакан воды. Жадно пьет.

Ну, и где ствол? Где «Макаров», из которого убили медсестру? Канарейкин, это что за панегирик ты мне передал вместо ствола? На хрена мне его характеристика из психбольницы: «Морально устойчив, грамотный специалист, политику партии и правительства понимает правильно». Это что за хрень? Ты хочешь, чтобы я это в дело добавил? Канарейкин, твою мать, объясни трезвенникам и язвенникам, на хрена ты приволок эту характеристику? Мне уже влили сегодня «по самое не могу» из-за того, что мы не можем найти похищенный пистолет.

Канарейкин

А вы на подпись посмотрите. Эту характеристику на Лаврентия Павловича Монахова подписал заведующий первым отделением Краснолиманской психбольницы Старков для вытрезвителя, после того, как Монах попал туда после получения аванса. А это значит, что Старков был не только знаком с Монахом, но и спасал его от тюрьмы. Монах витрину выдавил в водочном магазине.

Журавлев

Наливает из графина второй стакан воды. Жадно пьет.

Кошмар, ужас! С кем приходится работать! Да ты же ни истории своей страны не знаешь, ни ее вековых традиций. Тут же ясно написано, что Лаврентий Палыч вначале получил аванс, а потом уже в магазине раздавил витрину. Он же в магазин не за пирожным пошел, а за водкой. А там борьба с пьянством в самом разгаре, водку давали с 11-ти до 19-ти. А до закрытия магазина оставалось 15 минут. Вот и вдавил народ Лаврентия Палыча в стеклянный прилавок. Это не преступление. Это несчастный случай в быту, а его в вытрезвитель слегка выпившего. Канарейкин, а ты знаешь, что о мертвых после смерти порядочные люди говорят только хорошее? Что ты сюда притащил, искатель! Ты рыбака нашел, с которым Монах на шлюпке рыбу ловил? Фоторобот составил?

Канарейкин

Так его никто не видел. Свидетели говорят, что второй рыбак был в офицерской плащ-накидке с надвинутым на лицо капюшоном. И все. Больше никаких примет. Я пробил всех знакомых Монаха. Так вот его мать-старуха говорит, что работу на АЭС ему предложил Старков. И заплатили Монаху американскими долларами. А еще, свидетели видели этого рыбака на развалинах АЭС за несколько часов до начала бала Сатаны. К Монаху рыбак подходил и о чем-то с ним говорил. Я думаю, что Монах и передал этому рыбаку пистолеты, а когда тот узнал, что уфологи раскололись и сдали милиции Монаха, утопил его в море, как опасного свидетеля. Этим человеком мог быть только Старков.

Шестаков

Был я дома у этого Старкова. Сантехником прикинулся. Так он 15 минут до двери шел. Дергается весь, руки дрожат, заикается. Хотел воду выпить из стакана, так полстакана на пол вылил на моих глазах. Плакал, говорил, что к нему никто не приходит, забыли его все. Он не то, что убить кого-то, просто дойти до причала сам бы не смог. А Монах – лось двухметровый. Десять лет санитаром в буйном отделении проработал. Да он любого из нас голыми руками удавил бы. Это ж какую силу нужно иметь, чтобы задушить Монаха в лодке?

Журавлев

А теперь, слушайте мою команду, голуби сизокрылые. Ствол искать, не переставая с утра и до ночи. А дело об убийстве нашего аморального мэра и его любимых баб решили закрыть в связи со смертью убийцы – Альбины Денисовой. По второму делу нашли бижутерию медсестры у Кости Кривоноса. За ним два грабежа, кроме этого. Короче, следователь обвиняет Кривоноса в убийстве с целью ограбления. Думаю, что Кривоноса уговорят взять на себя эту мокруху, а ствол он мог и в море выбросить после убийства, или в канализацию. Короче, Канарейкин, сверни в трубочку характеристику на Монаха и засунь ее себе, куда захочешь. А чтобы в следующий раз думал перед тем, как тяжелобольного инвалида обвинять в убийствах, беги за пивом. И еще одна новость. Барского сняли с розыска. Уфологи показали, что он к этим стволам никакого отношения не имел. Барский из камеры последним шел. А стволы передовая команда забрала у сержантов вместе с ключами. И по драке с Огурцовым его не привлечешь. В деле есть выписка из истории болезни, что на момент совершения правонарушения он находился в невменяемом состоянии. Диагноз: реактивный психоз. Вопросы есть? Вопросов – нет!

«Виагра для ЦРУ»

Наташа пришла к Старкову после обеда. Перед тем, как войти в подъезд, она позвонила с уличного телефона, представилась волонтером.

– Заходи, волонтер, – небрежно бросил в трубку Старков.

Через три минуты женщина уже звонила в дверь.

Старков набросил на голое тело халат и щелкнул замком. На пороге стояло худющее длинноносое создание без грудей. Груди у нее, конечно, были, но такие маленькие, что Старков их просто не увидел под тонким облегающим свитером.

– Меня зовут Наташа, я из Польши. Ваш телефон мне дала Ядвига, – сообщила она. Женщина говорила медленно, с польским акцентом.

– Проходи, раз пришла, – указал Старков на кухню. – Что вы предпочитаете в это время суток: водку, коньяк, вино?

– Я не пью, – замотала головой женщина. – Я по делу.

– По делу, так по делу, – пробормотал Старков.– И что у тебя за дело ко мне?

– Мне нужны списки женщин, которых незаконно помещали в психбольницу за их борьбу за права женщин, – заученно произнесла женщина.

– И что ты будешь делать с этими списками? – внимательно посмотрел на волонтера из Польши Старков.

– Эти женщины войдут в руководство женских правозащитных организаций.

– И дальше что ты будешь с ними делать? – продолжал наседать на Наташу Старков.

– Они будут спикерами этих организаций, расскажут о зверствах в советских психбольницах и тюрьмах. Эти рассказы мы опубликуем на Западе.

– Сумасшедшие спикеры общественных организаций – это круто, – усмехнулся Старков. – Хочу предупредить, что этих женщин использовать в пиаракциях нельзя.

– Почему?

– Потому что они душевнобольные. Есть такой диагноз: шизофрения. Они невменяемые и несут всякую чушь, – продолжил Старков, бесцеремонно разглядывая иностранку.

– Почему вы на меня так странно смотрите? – возмутилась женщина.

– Понять хочу, что ты за птица.

– Я не птица, я – женщина! – повысила голос Наташа. – Нет, не так по-русски это будет, я – девушка!

– Девушка в сорок лет, – отрицательно качнул головой Старков. – По-русски, девушка в сорок лет – это старая дева, а не девушка. Но не это главное. Главное в том, что вы там, в Польше, ничего не знаете о Советском Союзе. В СССР женщины имели больше прав, чем мужчины. Они заседали в Верховном Совете СССР и парламентах национальных республик, работали врачами, учителями и даже судьями. О какой дискриминации можно говорить, когда в СССР мужских колоний было в десятки раз больше, чем женских. И еще, женщин не расстреливали даже за убийство, а мужиков стреляли сотнями, тысячами.

– Но у вас же лечились в психбольницах женщины, которые протестовали против насилия над женщинами и нарушения их прав.

– Лечились. Лечились больные шизофренией, психопатиями. И попадали они в больницу не за политику, а из-за своих тараканов в голове, – продолжил тоном лектора-общественника Старков. – Предлагаю продолжить научную дискуссию за чашкой чая. Надеюсь, твоя вера не запрещает пить чай с шоколадными конфетами? Руки можешь помыть в ванной.

Пока женщина мыла руки, Старков выставил на стол две чашки, плеснул в одну из них какое-то лекарство из флакона, а когда Наташа появилась на кухне, налил в чашки заварку и кипяток.

– Ну, рассказывай, как там у вас в Польше. Здесь говорят, что в Польше пан тот, у кого толще?

– Это не правда, – возмутилась полячка. – Слово пан, это ваше гражданин. Любой человек «пан», а не тот, который толще других.

– Ты меня не поняла, – покачал головой Старков. – Я говорил не о том, кто толще, а о том, у кого толще. В этом и есть русский юмор и сатира.

– Я к вам пришла по делу. Ядвига мне сказала, что вы можете достать списки женщин, которые в психбольницу были отправлены за то, что они отстаивали права женщин в СССР, – повторила Наташа, делая глоток чая. – Вы можете их достать, или мне надо искать другого человека?

– Будут тебе и списки, будет и свисток, – расплылся в улыбке Старков. – Рассказывай, как там живут у вас в Польше? Я в Польше не был ни разу.

– У всех по-разному, – улыбнулась женщина. – Те, кто занимается бизнесом, живут хорошо. Я занималась в Польше женскими проблемами, спасала женщин от семейного насилия.

– И как, всех спасла?

– Почему всех? – я спасала тех, кто обращался за помощью.

– Скажи, мать Тереза, а у вас сейчас в парламенте много женщин? – подвигая ближе к Наташе вазочку с конфетами, спросил Старков.

– Я не мать Тереза, я – Наташа. Вы что-то путаете. И шоколадные конфеты я не кушаю, чтобы не растолстеть. А женщины у нас в парламенте есть, но не так много, как хотелось, – смутилась правозащитница. – Мы сейчас пытаемся изменить ситуацию, объясняем избирательницам, что только женщины смогут правильно отстаивать их права.

– А передовые ткачихи или доярки у вас есть в парламенте?

– Нет, что вы, в парламент избирают в основном юристов, экономистов и журналистов.

– А в СССР, который так сильно притеснял женщин, в Верховный Совет по разнарядке избирали и ткачих, и доярок, и учительниц, и кузнецов. Была даже своя квота для беспартийных. И в судах в СССР при разводе детей присуждали в основном матерям, а не отцам. Вот такая страна у нас была до перестройки и перестрелки. Но бог с ней, с политикой. Давай о тебе поговорим. Ты почему до сих пор не замужем? И не смотри на меня такими глазами, я, прежде всего врач-сексопатолог, а потом уже ваш подельник – борец за демократию во всем мире и его окрестностях.

– Я не выхожу замуж из принципа, – задрав вверх подбородок, произнесла Наташа. – Потому что мужчине от женщины нужно только одно, он не видит перед собой личность. Хотя женщины бывают намного умнее и образованнее своих мужей.

– При чем тут образование, – удивился Старков. – Семейная жизнь начинается и заканчивается в постели, а все остальное – образование, острота ума и место работы – к семейной жизни отношения не имеет. Главное, что ты чувствуешь после ночи любви. Если готова свернуть горы, значит, у вас идеальный брак, а если по утрам кидаешься на сослуживцев, как недобитая собака, – то этот мужчина не подходит для семейной жизни. Надо как можно быстрее искать другого.

– Вы не правы, – возмутилась Наташа. – Любовь это не только секс, а духовная близость, общность интересов. Извините, у меня что-то с головой. Кружится все вокруг, и руки поднять не могу.

– Не бойся, я тебя сейчас вылечу, – расплылся в улыбке Старков, подхватывая полячку на руки.

– Старков, только не вздумай меня трогать. Я тебя предупреждаю, что я еще девушка. У меня голова кружится. Мне плохо! – чуть слышно произнесла Наташа.

– Сейчас тебе будет хорошо, – пробормотал Старков. – Я сейчас сделаю с тобой то, что они сделали с Алисой накануне моей свадьбы.

Старков раздел догола женщину, долго смотрел на нее, качая головой, потом сходил на кухню, принес оттуда масло для массажа, смазал им свои руки и стал медленно массировать ее бедра. Масло пахло чайной розой.

Женщина попыталась оказать ему сопротивление, но не смогла. Ее тело было полностью парализовано. Она могла только говорить, но говорила Наташа на польском языке. Старков не знал польских слов, и вместо того, чтобы вступать в дискуссию, открыл шкаф, достал подвенечное платье Алисы, после чего, аккуратно положил ее на кровать рядом с полячкой и прикрыл лицо Наташи фатой.

Утром Наташа проснулась в одной кровати с мужчиной. Его правая рука лежала на ее груди. Женщина попыталась убрать ее со своего тела. Старков тут же проснулся и притянул Наташу к себе.

– Ты что со мной сделал? – чуть слышно спросила женщина. – Как ты мог? У меня никогда не было мужчин, что я теперь скажу своим подругам.

– Скажешь, что влюбилась в русского медведя, который за одну ночь решил все твои проблемы, – улыбаясь, произнес Старков. – А ты мне понравилась. У меня еще никогда не было сорокалетней девушки. Помучиться пришлось изрядно.

– Да как ты смеешь надо мной смеяться. Я задушу тебя!

Иноземка попыталась схватить Старкова за горло, но тот быстро избавился от захвата, положил ее на спину и не отпускал до тех пор, пока Наташа сама не стала его страстно целовать.

– Я не знаю, что со мной происходит, – шептала она на ухо Старкову. – Со мной такого еще никогда не было. Меня дважды пытались изнасиловать, но я убегала.

– От меня не сбежишь, – самодовольно улыбнулся Старков.

Потом Старков отнес правозащитницу в ванную, намылил ее тело розовым шампунем. После чего отправился на кухню, пожарил яичницу с салом.

– Садись завтракать, – позвал он Наташу к столу.

– Я сало не кушаю, – сообщила она Старкову, выходя из ванны. На ней был махровый мужской халат хозяина.

– Раньше не кушала, а сейчас начнешь кушать и сало, и шоколад, потому что женщина должна быть женщиной. У нас есть поговорка: «Мужчина не собака, на кости не бросается». Твоя задача – за месяц набрать двадцать килограммов живого веса, это биологическая норма. И формула ее простая, как автомат Калашникова: рост минус сто. В результате получается: при твоем росте 170 сантиметров вес должен быть 70 килограммов, а у тебя и пятидесяти нет.

– Но мне это не надо.

– А мне надо. Я беру над тобой шефство, – сообщил Старков. – У меня еще не было сорокалетней девственницы, ты первая. И я сделаю тебя настоящей женщиной, мягкой и пушистой.

Наташа не стала спорить со своим первым мужчиной, она ела шоколадные конфеты и смотрела на Старкова влюбленными глазами. Она даже и предположить не могла, что в России найдется мужчина, который увидит в ней женщину и за одну ночь сломает все ее стереотипы.

Наташа допила кофе и неожиданно задала мучавший ее вопрос: «Скажи, почему ты меня ночью называл Алисой? Я все слышала и понимала, что ты делаешь, но не могла сопротивляться. Это было лекарство, клофелин?».

– Я тебе потом расскажу, что такое «эликсир любви», и кто его придумал, – улыбнулся Старков. – Стоп. Я вот о чем подумал. Надо срочно переименовать «эликсир любви». Я его сделал по заказу ЦРУ и получил за него очень большие деньги. Но это не главное. Первое испытание эликсира цээрушники провели в Польше на местных проститутках. Там они вливали дамам в чай двойную дозу. Проститутки теряли подвижность, но продолжали исполнять свои трудовые обязанности. Потом этим эликсиром я напоил агента ЦРУ Ядвигу Бзежинскую. Ей хватило половины дозы, чтобы забеременеть от меня. Но вчера я не стал рисковать и угостил двойной дозой еще одного агента ЦРУ, знаменитую правозащитницу из Польши Наташу. Отсюда следует, что «эликсир любви» подлежит переименованию. Ты не будешь против, если я назову его «Виагра для ЦРУ»?

– Ты что несешь, я не имею никакого отношения к ЦРУ. Я работаю в польском благотворительном фонде волонтером, – возмутилась женщина.

– Конечно, какое ЦРУ, какое американское посольство!? Список душевнобольных женщин тебе потребовался, как частному лицу? И церковь «Сумасшедших самоубийц» на Окраине создают больные на всю голову волонтеры из Польши.

– Старков, ты ответишь за клевету и изнасилование. Я посажу тебя в тюрьму!

– Ты подумай, о чем говоришь. Кто тебя насиловал. На твоем теле ни одного синяка, ни одной царапины. Ты сама пришла ко мне в дом и попросила врача-сексопатолога Старкова помочь старой деве из Польши стать женщиной. И вот я, за одну ночь сделал тебя не только женщиной, но и счастливой мамашей. Ты кого от меня ждешь, мальчика или девочку?

– Да как ты смеешь говорить такое, чтобы я сама добровольно легла в одну постель с мужчиной!? Какой мальчик, какая девочка?! – возмутилась Наташа. – Мне Ядвига предупреждала, что ты страшный человек и что она от тебя залетела. А я не хочу никуда залетать. Я приехала сюда работать, и ты мне обещал передать списки женщин.

– Раз обещал, значит, передам. Приходи сюда завтра, после обеда, и все получишь, и списки, и любовь, и очаровательного наследника.

– Мне не нужен наследник от тебя. У тебя уже есть один наследник от чужой жены. Зачем я тебе понадобилась? – повысила голос Наташа.

– Я хочу взять тебя в жены, – обнял за плечи женщину Старков. – У мужиков пунктик есть в голове, быть первым и единственным у своей жены. Первым у тебя я был, осталось стать единственным.

– Это невозможно. Я не такая красивая, как твои бывшие подруги.

– Об этом мне судить, красивая ты или нет. Двадцать килограммов добавишь, и совсем по-другому будешь выглядеть. Да и гормональный фон изменится в лучшую сторону после общения со мной. Так что у тебя есть шанс стать моей женой, и это не обсуждается. Будешь борщи варить и ноги мыть мне по вечерам. А я буду делать тебе детей.

– Ты это так говоришь, как будто уже все решено, но у нас в Польше женщины замуж выходят по любви, а не после изнасилования, – возмутилась Наташа.

– Глупости, кто ж тебя насиловал. Я же видел, что тебе нравилось то, что я с тобой делал, да и на небо ты раза три слетала за ночь.

– Ядвига мне говорила, что ты в этих делах очень большой специалист, она тебя называла «дамский угодник» и «дикое животное».

– «Дамского угодника» ты уже видела, но тебе этого, похоже, мало и ты хочешь посмотреть на «дикое животное»!? Кто бы спорил! Лично я всегда «за»!

Старков подхватил Наташу на руки и, бросив на кровать, стащил с нее халат. Перепуганная полячка отчаянно сопротивлялась, но Старков был намного сильнее. Отпустил он Наташу только тогда, когда она пару раз «слетала на небеса» теряя сознание от боли, страсти, ненависти и любви к своему насильнику.

– Ну, и как тебе «дикое животное»? – самодовольно улыбаясь, спросил Старков.

– Я теперь понимаю Ядвигу. Я и подумать не могла, что со мною может такое произойти. Я никогда не верила женщинам, которые говорили, что получали удовольствие во время изнасилования, – чуть слышно прошептала она. – А вначале мне было очень страшно, и я хотела тебя убить по-настоящему.

– Теперь, подумай, нужно ли спасать женщин от домашних тиранов? Может, это всего лишь ритуал, игра, а не насилие? Зачем спасать от того, что по-настоящему заводит и приводит к оргазму?

– Не знаю. Раньше я так не думала. Я считала, что мужчина должен быть нежным и ласковым, а если он звереет в постели, и причинят боль своей жене, то он преступник.

– Преступник тот, кто не может доставить удовольствие своей подруге, а не тот, кто теряет над собой контроль в любовной игре.

Старков чувствовал себя победителем. Еще бы, он смог показать этой страшной, как «атомная война», закомплексованной полячке небо в алмазах. В этот момент он забыл о своей неудаче в постели с Алисой, для которой сам Старков, после ее общения с настоящими мужиками на прииске, превратился в ничтожного слабака, не способного довести до оргазма любимую женщину.

Минут через двадцать Наташа покинула квартиру Старкова. Она уходила со смешанными чувствами. С одной стороны, Наташа наконец-то стала настоящей женщиной, получившей удовольствие от близости с мужчиной. С другой стороны, ее пугал Старков своей настойчивостью и наглостью.

Старкова женская психология в данный момент меньше всего интересовала. Он понимал только одно, что эту старую деву ему выставила Ядвига. Она хотела убедить себя в том, что Старков с голодухи может опуститься даже до такой страшной и никому не нужной женщины, потому что он не человек, а животное.

Старков некоторое время сидел на кухне, а потом, взяв с собой флакон с «Виагрой для ЦРУ», зашел в спальню и неожиданно громко заплакал.

– Вот так они и Алису превратили в безропотное животное. Лариса знала о моем лекарстве, и, уезжая, унесла с собой целый флакон. Алиса была обречена, она не только не могла сопротивляться, но и сама страстно целовала насильника. Эта старая дева сделала то же самое. Ни одна женщина не сможет устоять перед «эликсиром любви». Так что я сам виноват во всем, что случилось с Алисой. Я должен их убить! Убить всех, кто прикасался к моей Алисе!

За ужином Старков выпил два стакана водки под соленый огурец и лег спать. Ему снилась Алиса, целующая своего насильника и умирающая от страсти в его руках.

Ровно в полночь скрипнула входная дверь и у кровати Старкова появилась седая косматая старуха. Она отодвинула штору на окне, и комнату залил безжизненный лунный свет.

– Сегодня полнолуние, – прошамкала старуха. – Всякая нечисть вылезает наружу.

– Ты на что намекаешь? – не на шутку испугался Старков. Ему показалось, что в рукаве старуха прячет длинный пиратский нож.

– На твою беспутную жизнь. Ты же не с бабой переспал, а с польской ведьмой. И как, понравилось! – подошла вплотную к хозяину квартиры старуха. – Может, теперь и на меня обратишь внимание. Посмотри, какие у меня ножки.

– Нет, – замахал руками Старков. – Сгинь, ведьма, я эту Наташу в постель затащил, потому что она старая дева. Первым захотелось быть у сорокалетней бабы. И всё. Я думал только об этом!

– Ладно, живи пока, – недовольно проворчала старуха. – Старый уже, потасканный, и все туда же, в первачи! И за это ты будешь наказан. Отныне и до конца твоей жизни с кем бы ты ни оказался в постели целовать и любить будешь Наташу или меня. Запомни, теперь твои женщины самая страшная полячка в мире и ведьма с Окраины. Ты будешь видеть рядом с собой только Наташу или меня.

Старков в страхе закрыл глаза, а когда открыл их, возле себя не увидел ни старухи, ни полнолуния. Плотные шторы на окне оказались закрытыми.

– Приснится же такое с пьяных глаз, – проговорил он, отворачиваясь от окна.