Текст книги "Виагра для ЦРУ"

Разговор поляка с любовником его жены

Бзежинский пришел к Старкову в шестнадцать ноль-ноль. Он любил порядок и никогда не опаздывал на встречи. Старков провел гостя на кухню, где он в это время жарил на сале яичницу.

– Яичницу с салом будешь, под водку? – спросил Старков.

– Нет. Я сюда говорить пришел с тобой, а не водку пить.

– Ядвигу в аренду хочешь сдать или другие слова скажешь? – поддел Казимира Старков.

– Я за Ядвигу тебя убить готов. Как ты мог такое творить с моей женой. Ты же интеллигентный человек. Врач. Клятву Гиппократу давал! – брызгая слюной, кричал поляк.

– А в этой клятве про твою жену ничего не написано, – неожиданно заржал Старков. – Какие же вы америкосы двуличные. Вот, если папуасов наркотиками травить – это толерантно, это нормально, это низшая раса. А если какой-то папуас твою жену поимел по обоюдному согласию, то это преступление века. А где преступление? Ну, добавил я к твоим ветвистым рогам пару свежих веток, что изменилось. Ядвига твоя хуже стала? Нет, наоборот, она была очень довольна. А ты, гад, за толерантность к твоей бабе убить меня надумал, бандитов подогнал.

– Я никого к тебе не подсылал. Это Денисов нанял бандитов, – пояснил Казимир.

– На покойника сейчас списать можно все, – покачал головой Старков. – Я не верю тебе, Бзежинский.

– Можешь верить, можешь проверить, – буркнул под нос Казимир. – Я за красной папкой пришел. Верни документы, и мы продолжим совместную работу.

– А как же Ядвига? Ты же всех ее любовников поубивал? Неужели, простил? – внимательно посмотрел на Казимира Старков.

– Я пришел за документами. Ты возвращаешь мне красную папку, а мы восстанавливаем тебя на работе и выплачиваем неустойку за вынужденный прогул, – повысил голос Бзежинский.

– Купить хочешь? А тебе не кажется, что вы заигрались здесь. Одно дело смена режима, и совсем другое – распространение наркотиков.

– Старков, мы не распространяем наркотики, и ты это знаешь. У нас другие цели и задачи, – продолжил Казимир.

– А в документах, которые у меня оказались, написано совсем другое.

– Это не документы, это всего-навсего предложение, полет фантазии, – стал оправдываться Бзежинский. – Верни бумаги, Старков.

– Не надо врать, Бзежинский – это не просто предложение. Это работа на наркомафию. В нашей стране сегодня наркоманов можно по пальцам пересчитать, потому что торговлей наркотиками занимаются отдельные граждане, но все изменится, если там наверху одобрят твои предложения и этим займется ЦРУ. Если вы завезете в Казантип наркотики, уже через неделю весь город будет летать в облаках. Против наркоты нет ни сывороток, ни вакцин.

– А ты у нас просто святой, Старков, – возмутился гость.– Просто, борец с всемирным злом. Сам же лекарство для психов придумал, и не только придумал, но и испытал. А чем оно лучше наркотиков. Два сумасшедших довели до инвалидности пять человек за то, что они изнасиловали твою любимую женщину. И за это лекарство ты лично получил от меня очень большие деньги!

– Ты не сравнивай хрен с пальцем, – снял с плиты горячую сковородку Старков. – Я придумал препарат для узкого круга больных шизофренией, для того, чтобы их использовать во время ЧП, а ты хочешь втянуть в наркоманию десятки тысяч вполне нормальных студентов. Это верх цинизма, американец! Нам с тобой в этом деле не по пути! Я из этой Окраины мечтал сделать истинно демократическую державу без старческого политбюро и коррупционеров у власти. А во что вы превратили мою идею? В геноцид целого народа! И если ты мне будешь возражать, то я надену тебе на голову эту сковородку с яйцами! Надевать?

– Нет, мне яйца на голове не надо. Я – согласен, потому что ты ненормальный.

– Ненормального нашел! – заорал Старков, раскладывая по тарелкам яичницу. – Ты у Ядвиги спроси, кто у нее нормальный, а кто импотент.

– Я не буду яичницу сейчас кушать! – недовольно скривился Бзежинский. – Она у меня в горле комом встанет.

– Будешь яичницу, и водку будешь стаканами. А потом пойдешь к Ядвиге и оттрахаешь ее так, чтобы она уже больше не хотела бегать по другим мужикам. Стакан бери, я тост произношу! За крепкую мужскую дружбу!

Бзежинский выпил и хотел что-то сказать, но Старков объявил следующий тост: «За Родину!». Потом, «за баб-с». И за каждый требовал пить до дна.

Бзежинский заговорил только после того, как окончательно захмелел.

– И все-таки я тебя спросить хочу, пока еще трезвый. Ты выходишь из нашего проекта или как?

– Я никуда не выхожу, потому что Окраина – это всего лишь небольшой кусок моей великой страны. И я хочу посмотреть, что же вы, америкосы, с ней сделаете?! Какое будущее вы приготовили для Советского Союза?

– Мы здесь сеем зерна демократии…

– При помощи наркотиков?! – продолжил Старков.

– Это подробности. Мы с тобой говорим о глобальных ценностях. О демократии для папуасов. Так вот, о подробностях говорить нельзя никому, а в целом о демократии и толерантности можно! Ты это усвоить можешь?

– Я все могу усвоить после твоей Ядвиги. Страшней бабы мир не видывал, а я ее до оргазма довел. И что интересно, без наркотиков и виагры. Да ты меня за это к ордену золотой подвязки обязать представить. Но ты не об ордене думаешь, а о том, как бы грохнуть меня за этот всенародный подвиг. Вот такая ты сука, Казимир!

– Я сейчас думаю не об этом, – недовольно скривился Казимир. – Ядвига просила предложить тебе работу в нашей конторе по специальности. Но для этого ты должен дать подписку о неразглашении.

– Я уже давал подписку, – напомнил Старков. – Там, в Париже. Неужели забыл, вербовщик хренов. Ты тогда еще под профессора работал.

– Почему под профессора? – возмутился Старков. – Я и есть профессор психологии, самый настоящий.

– Из тебя профессор, как из говна пуля, – громко заржал Старков. – Если бы ты был настоящим психологом, то от тебя баба не бегала бы ко всяким разным неграм и индейцам проверять свою толерантность.

– В этом не я виноват, а Ядвига. Она, как у вас говорят, слабая на передок.

– Она-то как раз нормальная, а слабый на передок в вашей семье как раз ты. Иди, лечи свой простатит, а то она сбежит от тебя к какому-нибудь афро-американцу.

– Это невозможно. У меня с ней брачный контракт. Но мы с тобой не обо мне должны сейчас говорить, а о тебе. Нам нужен опытный психиатр для работы с живой богиней. У нас есть на примете одна шизофреничка, из которой мы хотим сделать богиню для Окраины. Она себя называет девой Марией.

– Как ее фамилия?

– Мария Шумская. Ей 33 года. Она лечится во втором отделении Краснолиманской психбольницы, – сообщил Бзежинский.

– Знаю я ее, – усмехнулся Старков. – Она ВТЭК проходила у нас. Ей вторую группу инвалидности дали. На богиню она не тянет.

– Почему?

– У нее тринадцать абортов было. Какой пример она покажет своим сектантам?!

– Мы о ней все знаем, – отмахнулся от Старкова Казимир.

– Погоди, поляк, а может, мы на эту должность подберем менее активную в сексе женщину. Тринадцать абортов – это перебор, – возмутился Старков.

– Ничего не выйдет. Эту кандидатуру утвердили на самом верху, – показал пьяный Бзежинский вилкой на лампочку. – Тринадцать абортов говорит о ее приверженности к основополагающим демократическим ценностям, так может поступить по-настоящему свободная от предрассудков и условностей современная женщина!

– Из психушки, – добавил Старков. – Я только сейчас все понял. Оказывается, ваша демократия – это самая настоящая психушка с тринадцатью абортами! И я согласен ее возглавить!

– Кого? – не понял Бзежинский.

– Как кого? Вашу американскую демократию с тринадцатью абортами. Я – без балды говорю! Я – двадцать лет насаждал демократию в первом отделение Краснолиманской психбольницы. Через мои руки прошли все: и демократы, и радикалы, и ретрограды. И с каждым носителем этого бреда я разговаривал часами, чтобы понять, что он несет.

– Значит, всё, договорились! Ты подготовишь богиню, а я тебе дам денег! – пожал руку Старкову Бзежинский. – Давай папку, и я ушел.

– Забирай, этот бред ничего не стоит, – вытащив из мусорного ведра красную папку, проговорил Старков.

Есть билет на балет

Гарик прилетел во Внуково утренним рейсом. Его встречала шикарная блондинка в красивом белом платье. Она бросилась Гарику на шею и, не стесняясь пассажиров, целовала и обнимала его. Она была похожа на Алису причёской, платьем, запахами духов.

– Гарька, милый, как я соскучилась! Как мне тебя не хватало. Я только о тебе и думала дома, в метро, на работе. Тебя не было целую вечность. Я уже и с мужем развелась, а тебя все нет и нет. А вчера я купила тебе финскую куртку. Она такая красивая, с замочками на карманах, а еще я купила билеты в Большой театр на «Лебединое озеро». Страшный дефицит, такая очередь. Ты любишь балет?

– Не знаю, я ни разу не был в Большом театре, – Гарик подхватил Ирину на руки и закружил ее прямо в зале прилета. – Ты такая заботливая, такая красивая.

– Гарик, а что ты делал в Казантипе столько времени?

– Да я и сам не знаю, что я там делал. Наверное, прощался со своим прошлым.

– На курорте осенью очень скучно. Это тут, в Москве, жизнь бьет ключом, а на курорте люди пьют «Нарзан» и ходят к морю. Ты ходил к морю?

– Да как-то не довелось. Все время что-то отвлекало от курортного отдыха, – помрачнел Барский.

– А я тебя хочу с мамой познакомить, – вдруг стала серьезной Ирина. – Она у меня строгая, но ты ее не бойся.

– Я не боюсь женщин, – улыбнулся Гарик. – Просто женщин нужно любить, а не боятся, и прощать их маленькие слабости.

– Гарик, а ты любил кого-нибудь так сильно, как меня? – вновь стала серьезной Ирина.

– Так сильно, нет.

– А вообще, ты любил кого-нибудь?

– Очень давно. Много лет назад.

– Она была красивая?

– Очень. Она была похожа на тебя. У нее была такая же прическа, такое же платье и такая же осиная талия.

– Так это, может быть, была я?

– Может быть, главное, чтобы ты не повторила ее судьбу. Но я теперь умный. У нас все будет по-другому, и я навсегда забуду дорогу в Казантип.

Наследник Старкова

Старков проснулся от страшного видения. Ему показалось, что рядом с ним на кровати лежит Алиса. Он слышал ее прерывистое дыхание и громкие женские стоны.

– Опять играет, – пробормотал Старков, не открывая глаз. – Ну, кому нужен этот обман. Мне ж ее после прииска так и не удалось довести до оргазма. Она стала другой, и мужики ей нравились другие: здоровые, крепкие сибиряки. На этом фоне у меня не было ни одного шанса, потому что все познается в сравнении. Для Алисы после прииска я был полный ноль. А для Ядвиги с ее мужем-импотентом – я казался русским медведем. —

Вспомнив о любовнице, Старков открыл глаза, лениво потянулся и посмотрел на часы. До утреннего визита дамы оставалось 15 минут.

– Ни одного дня не пропустила, – пробормотал Старков. – Каждое утро, как на работу, пробежка по парку, 27 минут на секс и гимнастика на стадионе с тренером китайцем. Потом горячая ванна, и после всего этого Казимир ей приносит завтрак в постель. Убил бы такую жену!

В этот момент громко заверещал звонок. Старков подошел к двери, посмотрел в глазок. На лестничной площадке стояла Ядвига.

– Явилась – не запылилась, – пробормотал он, открывая дверь.

– У меня для тебя две новости: хорошая и плохая! – радостно сообщила Ядвига. – С какой будем начинать.

– С третьей, – проговорил Старков, кидая Ядвигу на кровать. Привычным движением он сорвал с женщины одежду и принялся массировать ей колено.

– Ты почему меня не хочешь слушать? Эти новости касаются только тебя. Это очень важные новости.

Старков закрыл ей рот поцелуем. В данный момент его интересовало другое. Ядвига обняла Старкова и на некоторое время умолкла.

Минут через десять Старков оттолкнул от себя Ядвигу.

– А теперь, говори!

– Ты настоящее животное. С женщиной надо вначале поговорить, выслушать ее, подготовить и только потом хватать за колено. Я так больше не могу. Я уезжаю, – возмутилась Ядвига.

– В Австралию? – спросил Старков.

– Почему в Австралию, кто тебе такое сказал? – возмутилась Ядвига.

– У тебя же толерантных австралийцев еще не было, – усмехнулся Старков. – Вот я и подумал, что ты поедешь учить местных аборигенов толерантности.

– Нет, сейчас вся работа в СССР, в этих независимых республиках. Мы должны взять под контроль местных царьков и в любой момент, по первому звонку из Вашингтона, быть готовы к смене режима. Но я с тобой поговорить хотела не о политике. Есть очень важная информация для тебя. Вчера милиция нашла в море привязанным к бую-маяку, в двух милях от берега, труп твоего коллеги по кличке Монах. Эксперты говорят, что этого Монаха перед тем, как утопить, задушили.

– И что им рассказал покойник? – без особого интереса спросил Старков.

– Покойник им ничего не мог сказать, потому что он мертвый, – стала объяснять Старкову Ядвига. – Наш человек в милиции сказал, что украденные пистолеты уфологи передали Монаху, после чего его и убили.

– С этим понятно, вторая новость. Только быстро, а то ты опоздаешь к своему тренеру-китайцу, – поторопил Ядвигу Старков.

– А ты больше не мылься, бриться не будешь. Я вчера была у гинеколога, и он сказал, что я беременная и буду рожать от тебя мальчика. Ты это понял?

– Понял, не дурак. Поздравляю, – улыбнулся Старков, подтягивая к себе женщину.

– Мне врач сказал, никакой акробатики с мужем, никакого перевозбуждения, потому что я поздняя первородка и мне нужен покой, чтобы родить ребенка. Ты меня понял?

– Понял, с мужем никакой акробатики, а про меня твой врач тебе ничего не говорил, – рассмеялся Старков, массируя ей колено.

– И еще, не надо из меня делать больше «цыпленок-табака», это опасно для ребенка. Надо лежать на спине с вытянутыми ногами, и все. Это врач сказал.

– Вот, с гинекологом и лежи с вытянутыми ногами, – недовольно буркнул Старков. – А мы тут ничего менять не будем. Пусть привыкает к трудностям твой наследник.

– Я его назову Виктор, и он не только мой наследник, но и твой. У Казимира не может быть детей. У него малоподвижные сперматозоиды. Мы даже хотели взять ребенка из детского дома, но судьба распорядилась иначе, – женщина хотела еще что-то сказать, но Старкову болтовня Ядвиги надоела, и он закрыл ей рот поцелуем.

Первая ночь в Москве

На первое время Гарик хотел поселиться в гостинице. Об этом он сообщил Ирине в аэропорту.

– Я не могу остаться у тебя на ночь, потому что я для твоей мамы никто и она будет недовольна, что я прямо с вокзала приеду к ней в дом. Давай, подадим сначала заявление в ЗАГС и я на правах жениха перееду к тебе. Тогда – это будет по-человечески, – предложил Гарик.

– Нет! Ни за что! Я больше не могу спать одна в холодной постели. А с мамой договоримся. У нас три комнаты. Места всем хватит, – сообщила Ирина. – Да и мама не дура. Если я ради тебя развелась с мужем, значит, я люблю тебя! И жить без тебя не могу. А бумажка из ЗАГСа всего лишь бумажка. Сейчас поужинаем, и я заберу тебя к себе в спальню, а мама уйдет к подружке, чтобы не смущать тебя в нашу первую брачную ночь. А еще, у нас есть дача на берегу реки в сосновом лесу. На машине туда можно добраться за два часа, но у нас с тобой пока машины нет, поэтому поедем на электричке. Тебе будет хорошо со мной там!

Мать Ирины встретила нового кавалера дочери настороженно. За ужином Тамара Петровна задала массу вопросов. Ее интересовало, где он учился, чем занимался и что собирается делать в Москве?

– Буду работать, у меня есть свое дело.

– Интересно, что это за дело? – спросила будущая теща.

И тут Гарик задумался. Раскрывать все карты в первые минуты знакомства ему не хотелось. А вдруг ей не понравится то, чем он занимается?

– Я предприниматель, – пояснил Гарик. – Покупаю товар в одном месте, продаю в другом.

– И большие доходы приносит ваш бизнес? – продолжила расспросы Тамара Петровна.

– Для жизни в Москве хватит, – ушел от ответа гость.

– Мама, все, интервью окончено. Гарик устал с дороги, и я хочу побыть с ним одна, – вмешалась в разговор Ирина.

– Я хотела ему постелить в зале, – попыталась оградить дочь от будущего зятя Тамара Петровна.

– Я сама решу, где ему сегодня спать и с кем, а ты собиралась сходить в гости к подруге, – напомнила Ирина.

– Ты меня до утра отправляешь или через пару часов я могу вернуться в свою квартиру? – возмутилась женщина.

– Тамара Петровна, я еду в гостиницу. Я не хочу создавать вам проблемы, – вмешался в разговор Гарик. – Спасибо за ужин. Все было прекрасно.

– Нет! Ты отсюда никуда не уйдешь! Ты остаешься со мной, а с мамой мы все решим без тебя! – повысила голос Ирина. Она схватила Гарика за руку и чуть ли не силой потащила в свою спальню. – А теперь, раздевайся и ложись спать.

– Погоди, Ирина. Неудобно все получилось. Твоя мама обо мне может подумать черт знает что.

– Главное, чтоб я о тебе плохо не думала. Ты же меня любишь, по-настоящему?

– Люблю.

– И чего ты ждешь!? – Гарик обнял Ирину за плечи и провел пальцами по позвоночнику, нажимая на известные только ему точки удовольствия. У Ирины закружилась голова и она, забыв обо всем на свете, стала страстно целовать своего будущего мужа.

Старков станет папой

Старков сходил с ума от своей Алисы. Все утро его преследовал запах ее духов. Он целовал ее, ласкал, доводил до безумия и не отпускал от себя ни на минуту.

– Старков, я больше не могу, – взмолилась Алиса. – Ты самый лучший, ты самый сильный. Но я больше не могу!

Старков открыл глаза и увидел рядом с собой Ядвигу.

– Я больше не могу! У меня не осталось сил! Так же нельзя с беременной женщиной, меня врач предупредил, чтобы не было эмоций. А что сделал ты? Это ж какой-то кошмар, – Ядвига, оттолкнув Старкова, поднялась с кровати. – У меня еще не было такого настырного мужчины, как ты.

«Так это я не Алису, а Ядвигу, – подумал Старков. – Повезло бабе!».

Через минуту мысли в его голове вновь стали путаться. Он смотрел на Ядвигу, а видел Алису. Ему даже удалось поговорить с ней. Они молча обменивались друг с другом мыслями и эмоциями.

– Я тебе хотела сказать, кроме сообщения об утопленнике, еще одну информацию, – продолжила Ядвига. – Я больше к тебе не приду. Ты черствый чурбан и тебя не взволновало то, что я под сердцем буду носить твоего ребенка.

– Погоди, я не понял. Ты, что, мне предлагаешь усыновить твоего еще не родившегося ребенка вместе с твоим Казимиром? А может, ты разведешься с Бзежинским и станешь моей женой? Говори, чего ты хочешь? – повысил голос Старков. Он еще сам не понимал, как ему реагировать на такую новость.

– Я просто тебя проинформировала, что у тебя будет ребенок. Это, во-первых, а во-вторых, я уезжаю в Америку вместе с мужем.

– И как ты объяснишь ему эту беременность, если он не может иметь детей? – насторожился Старков.

– Я это сделаю на женском ток-шоу «С приветом, Америка!».

– А он тебе башку не оторвет потом за такую рекламу? – удивленно посмотрел на Ядвигу Старков.

– Нет. Он сам виноват в своих проблемах. В молодости от однокурсницы он поймал гонорею, лечить стеснялся, из-за этого получил простатит. Если б он не поимел больную гонореей однокурсницу, то его сперматозоиды были бы такие шустрые, как у тебя, и он уже давно мог стать отцом. Бог наказал его за беспутную юность половой слабостью. И я вынуждена искать для себя других мужчин, чтобы получить то, что мне причитается, как женщине. Это логично?

– Логично, – кивнул Старков. – Но я бы тебя за такую логику убил!

– О, ты, конечно, можешь все: и убить и изнасиловать, потому что у тебя не был триппер. А у Казимира он был, и он должен, как это правильно, молчать в тряпочки. И запомни, Старков, то, что ты стал отцом моего ребенка, – это не был счастливый случай. Я тебя выбрала из сотни мужчин, с которыми спала в этой жизни, только потому, что ты сумел сделать невозможное. В твоих руках я почувствовала себя настоящей женщиной. Мне не нужно было изображать для мужчины оргазм. С тобой это получалось три раза за одно утро, причем каждый день без перерыва.

– Так бери в мужья, что ты за этого трипперного Казимира вцепилась, как пиявка. Отвези меня в Америку, в свое ЦРУ. Скажешь пиндосам, что я готов продать родину за американские доллары.

– Нет, Старков, врач сказал, чтобы я во время беременности прекратила заниматься этим с мужчиной, а рядом с тобой я не смогу выполнять рекомендации врача. Но ты не расстраивайся. Тебе будет, чем заняться в мое отсутствие. Завтра к тебе придет женщина из Польши. Она настоящая полячка, известная феминистка. Называть ее ты можешь Наташей. Это ее псевдоним. Она будет создавать здесь женские организации, бороться за права женщин. Кроме этого, она будет заниматься проблемами усыновления детей бездетными парами из США и Западной Европы.

– Началось, я какое отношение имею к подобной деятельности? Я вроде еще не женщина, – недовольно спросил Старков.

– Ты у нас не женщина, ты женский угодник, и с тобой нельзя находиться рядом беременной женщине. Поэтому я уезжаю, а ты передашь списки женщин, которые в советское время лечились в психбольнице из-за того, что боролись за права женщин.

– Списки шизофреничек, пролечившихся в стационаре, достать не сложно. Сейчас за деньги на Окраине можно купить все, что угодно. Только от этих женщин – никакой пользы для вас не будет. Это реально больные люди. Борцы за права женщин советской власти никакой угрозы не представляли, поэтому никто этих борцов специально в психбольницы не направлял.

– Старков, это советская демагогия. Я тебе не верю в этом вопросе, потому что ты ведешь себя с женщинами, как ненасытное животное, а не как толерантный мужчина. С тобой даже поговорить ни о чем нельзя до того. Короче, отдашь этой полячке списки, а она передаст тебе пять тысяч долларов.

– Почему бы не помочь правозащитникам за реальные деньги, – быстро согласился Старков.

– Да, и еще, Старков, не вздумай тащить ее к себе в кровать. Она старая дева и никаких отношений с мужчинами не признает. Ей уже сорок лет.

– Дева, так дева. Ты тоже за права женщин тут боролась, пока не оказалась в моих руках. В русском языке есть хорошая пословица: «Клин вышибают клином».

– Ты со своим клином там поосторожнее будь. Она даже в разговоре с мужчиной держит дистанцию в два метра. И если ты ее изнасилуешь, она тебя просто убьет, – пригрозила Ядвига. – Или посадит в тюрьму.

– Я тоже могу убить, – с угрозой в голосе произнес Старков.

– Это я знаю. Ты мне скажи, за что ты Монаха убил?

– Я его не убивал. Он сам утонул. Я к этой истории ни с какого бока.

– Странный у тебя друг был. Вначале он себя капроновой веревкой задушил, а потом этой же веревкой привязал себя к якорю морского маяка. Не сможешь объяснить, как он это сделал?

– Что тут объяснять, ты же сама сказала, что уфологи рассказали врачам о том, что стволы они передали Монаху.

– Да, я говорила, но я же не предлагала тебе его убивать. Ты мог его просто предупредить или отправить за границу, мы бы ему помогли.

– Ядвига, когда-то давно наш вождь и учитель сказал очень умные слова: «Нет человека, нет проблем!». Я ему предлагал свалить за бугор, но он отказался. Сказал, что менты ничего не докажут, потому что психи никакие не свидетели.

– И ты поплыл с ним к морскому маяку.

– Почему поплыл, мы там рыбу ловили…

– Я все поняла, дальше можешь не продолжать. А теперь, последние мои слова для тебя. Инструкция. Недели через две сюда приедет француз Пьер Ришелье. До моего возвращения из штатов будешь работать с ним. Его тема: тоталитарные секты на Окраине. Он пишет научную работу на эту тему. Как ты понимаешь, это не просто легальное прикрытие. Француз настоящий ученый и нам он помогает в свободное от научной деятельности время. Главное его задание: живая богиня, «конец света» и захват православного храма адептами новоиспеченной богини. Работа очень серьезная. Это наш пилотный проект на постсоветском пространстве. Проект рассчитан на три года. Спешить с этим делом нельзя, потому что это тест для целого государства. От его результатов зависит судьба всей Окраины. Если идея найдет отклик у десятков тысяч человек, то эта тема станет приоритетной. А теперь, все, прощай. Я вернусь через два года.

Сказав эти слова, Ядвига поцеловала Старкова и быстрой походкой вышла из его квартиры.