Текст книги "Виагра для ЦРУ"

Телефонный звонок в Америку

Наташа полдня потратила на то, чтобы дозвониться до Ядвиги в Америку. Наконец, телефонистке удалось их соединить.

– Ядвига, здравствуй. Хочу сообщить результаты. Я обошла всех женщин из списка Старкова, и не знаю, что делать дальше. Все они реально больные на голову. Половина с бредом преследования. Им кажется, что за ними следят американские шпионы и ФБР. Их никак нельзя выводить на пресс-конференцию.

– Странно, откуда такой бред в головах женщин из Окраины?

– Я тоже долго думала об этом, а потом поняла. Сейчас по кабельным сетям идет американский сериал о ФБР, которое борется в СССР с наркомафией. Вот они и повторяют судьбу русской героини этого сериала. Разговаривала я еще с двумя. Одну зовут Роза, вторую – Эльвира. Замужние женщины, а в голове одни мужики. Они их находят на рынках, на автозаправках и даже на автомойке. Это какой-то кошмар, а не женщины. Они уже переспали с тысячей мужчин.

– В психбольнице эти женщины как оказались?

– Мужья сдали еще в то время, когда здесь был Советский Союз, и не было секса. Положили их во второе отделение за проституцию и аморальный образ жизни. Диагноз: простая форма шизофрении. В конце восьмидесятых их выпустили, они стали митинги устраивать, листовки писать к праздникам. Но я боюсь, если они откроют рот на пресс-конференции, то станет понятно, кто они и чем занимаются на самом деле.

– Так, а теперь слушай мою команду. Работай с Эльвирой и Розой. Проведи с ними пробную пресс-конференцию без журналистов, с нашими волонтерами. Но они должны быть уверены в том, что это настоящая пресс-конференция с журналистами. Пусть им зададут разные провокационные вопросы. Видео с этой пресс-конференции перешлешь мне через нашего консула в Краснолиманске. Я проанализирую и пришлю инструкции.

– А если они провалят настоящую пресс-конференцию? У меня же нет никого в запасе.

– Ничего не провалят. Интервью у них возьмут наши грантоеды. У меня есть на примете четыре журналиста с выраженным мужским началом. Короче, эти шмары перед такими мужиками станут набивать себе цену, демонстрировать свое дворянское происхождение и выложат им то, что мы скажем.

– А с журналистами проблем не будет? Это же по-настоящему больные на голову. Эльвира мне рассказала, что за выходной день она бесплатно переспала с двенадцатью мужчинами в разных районах города. Если она об этом ляпнет на пресс-конференции…

– Наталья, не суетись под клиентом. Это дневная норма проститутки с Кольцевой дороги. Какие проблемы? Кого ты хочешь этим сегодня удивить. А с журналюгами я договорюсь. Они за деньги не только напишут, но и попробуют обеих на вкус.

– Твоими б устами, да мед пить.

– Ладно, проехали, со Старковым как твои дела?

– Нет у меня с ним никаких дел. Я же сделала так, как ты учила. Джинсы в обтяжку надела, мужскую рубаху и предупредила его, что буду кричать, если он станет приставать. И за это он меня выгнал, подтащив вначале к зеркалу в ванной, чтобы я на себя посмотрела. Он меня считает некрасивой.

– Я так и думала. Старков одноразовый любовник, добился своего, и тут же ищет другую, такую же. Так что не бери в голову. Попробовала мужика, и хватит. Ты должна бороться за права женщин, а не ублажать папуасов. Ну, все. Я бегу на ток-шоу. Позвони через неделю.

Кадры из многосерийного фильма «Сумасшедшие на свободе».

Интерьер. Телестудия в США. Шоу для домохозяек «С приветом, Америка». В зале ни одного мужчины. Операторы, ведущие, звукорежиссеры – женщины. В центре у микрофона стоит Ядвига Бзежинская

Бзежинская.

Я, стопроцентная американка, взяла себе в мужья студента из Польши. Мои родители профинансировали его учебу в одном из ведущих университетов США. У нас прекрасная семья. У нас не бывает конфликтов. И в то же время, я считаю главным для себя проявлять толерантность и к другим мужчинам. Нельзя замыкаться в своем доме. У меня было около сотни мужчин разных национальностей и рас. А сейчас я беременна от настоящего русского медведя. Большого знатока женщин. В его руках самая невзрачная, самая страшная женщина превращается в скрипку Паганини. Я думаю, вы меня правильно поняли, я это не о себе говорила.

Вопрос из зала

Как к вашей мужской толерантности относится ваш супруг? Он вас не ревнует, не бьет?!

Бзежинская

Он современный толерантный мужчина и полностью разделяет мою позицию в этом вопросе.

Ведущая Ток шоу

Типичная американка среднего возраста в строгом белом костюме

Ядвига, мне нравится, что вы делаете. Я думаю, что многие наши телезрительницы поступают точно так, как и вы. Когда у них возникают сексуальные проблемы со своим мужем, они ищут на стороне того, кто эти проблемы может решить. И это правильно. Я считаю, что свободная американская женщина такие проблемы может решать без психотерапевта, в объятиях другого мужчины. Но, в отличие от вас, большинство американок это не афишируют. Вы первая открыто рассказали о том, что делают ежедневно тысячи, десятки тысяч наших телезрительниц. В этой связи у меня к вам вопрос, а вы сами готовы к тому, чтобы ваш супруг после этой телепрограммы сделал с присутствующими здесь женщинами то, что делали вы со своими любовниками? Не будете ли вы его ревновать, если он пойдет налево? У нас тут есть очень симпатичные женщины на любой вкус.

Бзежинская

Я готова передать эту «польскую недвижимость» той, которая сможет превратить моего мужа в настоящего супермена. И буду счастлива, если он станет более изобретательным и выносливым в постели со мной после этой дамы.

На сцену под бурные аплодисменты женщин выходит Казимир Бзежинский. Он широко улыбается и посылает женщинам в студии воздушные поцелуи. После чего начинается конкурс красоты среди домохозяек. Одну победительницу выбирает зал, вторую – Казимир.

Шпионский роман «Пятая колонна»

Раз в месяц Гарик приходил за письмами на главпочтамт. В одних Вера рассказывала о работе волонтеров из Польши в Краснолиманске. В других присылала официальные отчеты руководителей благотворительных организаций по работе с аборигенами Окраины. Польские специалисты скрупулезно описывали, сколько чашек кофе выпили участники семинара, сколько было закуплено для них печенюшек и сколько их они съели в перерывах между занятиями. Интересны были и сами анкеты желающих приобщиться к западным ценностям. Руководителей семинара интересовала не только биография претендента на «бесплатные печенюшки», номера телефонов, домашний адрес, место работы, но и круг его интересов. Отдельной строкой в обязательной для заполнения части анкеты стоял вопрос об участии в протестных акциях, работа в зарубежных благотворительных фондах и организациях. Журналистам и литераторам предлагали приложить к анкете свои публикации, критикующие правительство и разного рода чиновников. На копии одной из таких анкет окраинного националиста Петра Стецко Вера написала: «К работе в ЦРУ – годен!».

Часть полученных документов Барский включил в свою новую книгу, которую он назвал простенько, но со вкусом: «Пятая колонна». В придуманной писателем истории один из героев книги должен был получить сверхсекретные документы от внедренного в ЦРУ агента для того, чтобы разоблачить шпионскую деятельность некоторых политиков-грантоедов. Однако получить документы оказалось непросто. Агенты ЦРУ устроили настоящую охоту на борца с «пятой колонной». Все это было густо замешено на трагической любви, изменах, предательстве и убийствах. Автор был уверен в успехе «Пятой колонны» у читателей и телезрителей, но тут разразился скандал в самом издательстве.

Первым крамолу в романе обнаружил редактор издательства «Наш детектив» Степан Кривуля, длинный тощий язвенник, полгода назад он перебрался в Россию из западной части Окраины.

– Это диверсия. Маркус Крыми (настоящей фамилии автора он не знал) хочет нас пустить по миру. Он на святое замахнулся, на западные гранты, – сообщил директору издательства Алексею Македонскому Кривуля. – Да если мы позволим хоть намекнуть на то, что получатели американских грантов связаны с ЦРУ, нас сотрут в порошок. Во-первых, книги нашего издательства перестанут продавать на Окраине. А это огромный рынок, это стабильные доходы. 20 процентов наших читателей живет на Окраине. Но это еще не все. Мы потеряем половину рынка сбыта здесь, в России. Да им, там, в штатах, стоит только намекнуть, как на наше издательство набросится сотня прикормленных борзописцев-грантоедов. Они камня на камне не оставят от изданных нами книг. Я, конечно, тоже, как и все, ратую за свободу слова и право автора на свою точку зрения, но только не в этом вопросе. Тем более, что «Пятая колонна» никакой не роман, а самый настоящий памфлет. У него в тексте рядом с выдуманными героями присутствуют реальные живые люди.

– Не понял, о чем это ты? – нахмурился Македонский.

– Ну, как бы вам лучше объяснить, вот, к примеру, у Федора Достоевского в «Бесах» есть такой герой – Кармазинов, так он был живым человеком. А Достоевский взял и живого человека засунул в роман.

– С Достоевским я понял, на него в суд подавать поздно, а кого Маркус Крыми из живых засунул в свой роман? – напрягся Македонский.

– Там есть два реальных человека – это Ядвига и Казимир Бзежинские. Вы скажите, зачем он играет с огнем. Я общался с госпожой Бзежинской. У нее большое будущее. Женщина широчайшей души. Понимает все с полуслова. Я к ней по поводу гранта на «независимость» приходил. Дала сразу!

– Чего она дала тебе? – с подозрением посмотрел на главного редактора Македонский.– Нет, вы не подумайте ничего плохого. Я оказался не в ее вкусе. Хотя меня перед свиданием с Бзежинской убеждали в обратном. Но деньги дала. Три тысячи долларов на «независимость»

– Так ты тоже из этих, из грантоедов!? – возмутился Македонский.

– А что тут плохого? У интеллигенции денег нет. Вот и идешь к ним с заявкой на грант и анкетой. Если понравишься, помогут. А то, что он понаписал про Ядвигу Бзежинскую, полное вранье. Она порядочная женщина, кристально честная и большая умница, – перешел на шепот Степан Кривуля. – Если она подаст в суд, мы ничего не докажем. А еще мне в офисе этой организации сказали по секрету, что через несколько лет она уйдет из ЦРУ и станет ближайшим помощником президента США!

– За какие грехи ее туда возьмут? – засомневался Македонский. – Баба-то она никакая

– Это автор ее такой представил в своем романе-памфлете, а в жизни то она лучше моей жены. И я бы с удовольствием, не задумываясь, полюбил бы Ядвигу два раза.

– Почему только два? – удивленно посмотрел на редактора Македонский. – Если хорошая баба, то ее можно и подольше погонять. Чего себя ограничивать. Я когда с гимнастками работал, у меня до восьми раз доходило.

– Вы же крупный мужчина, можете себе позволить, а мне бы и двух раз хватило, но она не проявила интереса. Так вот ее туда возьмут на работу за высочайшую толерантность к мужчинам, а президентом США тогда будет негр из Африки.

– Все, Кривуля, иди, лечись. Про эту «целомудренную» я бы еще поверил, но чтобы президентом США стал негр – это уже надо к врачу. Ты хоть понимаешь, что такое Америка!?

– Все, ни слова больше о политике, – засуетился Кривуля. – Я в это и сам не верю! Считайте, что я об этом не говорил. Давайте решать вопрос по существу. Я предлагаю, пока не поздно, за эту провокацию разорвать договор с Маркусом Крыми и официально отмежеваться от его писанины.

– Погоди, не суетись под клиентом. А ну-ка разъясни мне, я все больше спортом занимался. Кто эти самые памфлеты кроме Достоевского еще писал? Чисто конкретно для расширения кругозора.

– Многие. Максим Горький, Карл Маркс, Фридрих Энгельс и даже вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин.

– Ни хрена себе! Маркс, Энгельс, Ленин, Достоевский и Маркус Крыми. Крыть-то чем будем при таких авторитетах? Афроамериканским президентом Америки из твоей головы!? Кривуля, температуру померь!

– А если она в суд подаст?

– Кто? Ядвига Бзежинская?– И чего она докажет? Пожалуется в суд, что узнала себя в героине романа!? Кривуля, а, может, ты у меня здесь не редактор, а засланный казачок?

– При чем тут это? Я к вам по рекомендации приехал, не с улицы пришел! – вскочил со стула редактор. – И дело здесь не в этой американке, а в том, что он на основы замахнулся, на иностранные гранты! Вот в чем опасность!

– Ты меня не агитируй за советскую власть! – недовольно мотнул головой двухметровый толстяк Македонский. – Я и без тебя знаю, о чем можно писать, а о чем молчать в тряпочку. Но и избавляться от Маркуса Крыми мы не можем. 80 процентов выручки издательству приносят его книги. Благодаря детективам ты, я, секретарша Оля и еще 18 человек каждый месяц день в день получают зарплату. Ты говорить с ним пытался?

– Два раза. Я предложил ему убрать из книги Бзежинских и эту уродину Наташу. Автор не имеет права издеваться над такими, как Наташа, феминистками. Смею заметить, что среди наших читательниц не так много победительниц конкурсов красоты. Наш читатель – 30-летняя среднестатистическая женщина из офиса, и подобные книги они читают в метро по дороге домой.

– И много убирать придется из книги?

– Я считаю, что нужно полностью переписать вторую часть. И еще одно существенное замечание. Вместо того, чтобы лезть в политику, я бы потребовал от автора дописать постельные сцены. Что это за роман такой, повалил бабу на кровать его герой, и на этом все.

– А из зала крик: «Давай, подробности!», – поддержал редактора Алексей Македонский.

– Он мне говорит, пусть читатель сам фантазирует на эту тему, в силу своей испорченности. А если у меня уровень испорченности невысокий и я со своей женой супружеские обязанности исполняю раз в неделю «бутербродом сверху». Что я могу нафантазировать в такой ситуации? Короче, гоните вы его в шею из нашего издательства, или пусть перестраивается в соответствии с повышенными читательскими запросами к постельным сценам.

– Степан, а ты в позе наездницы свою жену не пробовал?

– Господин Македонский, ну какие в нашей жизни могут быть эксперименты, если супруга у меня потомственный бухгалтер?! У нее в голове только голые цифры. Десять минут она еще готова терпеть мой разврат, а потом все: «Не подходи!». У нее дела, больная голова или квартальный отчет.

– Значит, так, я подумал, и мы решили. Тащи сюда рукопись с твоими правками, я сам прочитаю еще раз его роман, а потом поговорю с ним.

Ночные кошмары врача-психиатра

За последние дни Старков сильно изменился. Днем он пил водку, а ночами боролся с демоном. Демон приходил к нему с последним сигналом точного времени ровно в полночь. Первые дни он только мелькал перед глазами Старкова, корчил рожи и жестами предлагал девочек на ночь. Старков от услуг немого демона отказался. Он ждал, когда тот заговорит. Но демон молчал, молчал долго, целых 12 дней. А на тринадцатый он заговорил и предложил Старкову полюбить пятидесятилетнюю проститутку.

– Мне не нужна старая проститутка, – возмутился Старков. – Я верность храню Алисе. Так что не искушай.

– Ну, тогда убей кого-нибудь. За последнюю неделю в Казантипе не было ни одного убийства, – продолжил демон.

– И кого я должен убить? – поинтересовался из чистого любопытства Старков.

– Помощника миллионера Виктора Соловьева. Он был первым среди насильников, кто возжелал Алису, – подсказал демон.

– Черт возьми, – выругался Старков. – Я ведь совсем забыл о нем. Сторожей всех переправили в мир иной, и самого Сергеева, а вот помощник его по этим делам сбежал из больницы.

– И где мне его искать? – спросил Старков.

– Где хочешь, там и ищи, – на прощание сказал демон. – Я тебе даю неделю. Время пошло.

Там такая любовь

Редактор московского издательства «Наш детектив» Степан Кривуля сидел в ресторане «Тарас Бульба» и смотрел на стоящую перед ним «Горiлку з перцем». Горилка была настоящая, изготовленная по старинным рецептам в столице Окраины Куеве. Оттуда же в этот ресторан привозили настоящее окраинное сало с узкими мясными прожилками и чесноком. Сало было нарезано на тончайшие прозрачные ломтики и шло в комплекте с черным хлебом. Кривуля в ресторане должен был встретиться с людьми из Львовской диаспоры, которые создали в Москве клуб окраинной культуры. Клуб этот финансировал фонд «Просвещение», созданный в Москве госпожой Бзежинской и ее супругом Казимиром Бзежинским.

Гости запаздывали. Степан еще раз осмотрелся по сторонам и, решившись, откупорил бутылку.

– Придется пить «по-черному», – пробормотал он, наливая в рюмку горилку.

– Первую рюмку он осушил за себя любимого, вторую за то, чтобы «хотелось и моглось». А вот третий тост он придумывал мучительно долго. Вначале он хотел выпить за вымерших мамонтов, чтобы мамонты не умирали. Но от этой идеи быстро отказался. Степан не любил «зеленых», а этот тост его мог связать с борцами за чистоту рек и «Химкинский лес».

– Какое мне дело до всех до них, – пробормотал Степан. – А что если выпить за Маркуса Крыми? Точно. За него: «Смерть ворогам!»

Но что-то в этот момент пошло не так: то ли горилка вошла не в то горло, то ли сам тост повел его не туда, куда надо. Редактор закашлялся и стал задыхаться. В этот момент за его столик сели двое. Одному – далеко за пятьдесят, круглолицый, среднего роста, с выраженным «пивным животом». Второму – лет двадцать-двадцать пять. Невзрачный, худой, с припухшим лицом, которое красноречиво говорило о его пагубном пристрастии.

– Героям – слава! – громко крикнул молодой, и укоризненно посмотрел на редактора.

– Слава героям! – ответил сквозь кашель Кривуля.

– Мы в пробку попали, – пояснил круглолицый, – А вы уже, мягко говоря, начали, не дождавшись!

– Не хотел привлекать внимание. Тут все пьют и едят, а я один, вдвоем с горилкой, сижу и чего-то жду, – пояснил Кривуля. – Вам штрафную!

– Поддерживаю, – кивнул головой разговорчивый мужчина. – Меня зовут Джон Ланкастер, а нашего молодого друга можете называть пастор Трупчинов.

– Как его зовут? – удивился редактор.

– Пастор Трупчинов. Так его назовут в 2014 году после расстрела «небесной сотни» во время государственного переворота. А пока он просто пастор церкви сумасшедших самоубийц.

– Церкви самоубийц? – переспросил редактор. – Она так и называется?

– Церковь последнего дня, – закатив глаза к потолку, со значением произнес пастор.

– Это одно и то же. Те, кто пойдет за ним, конченые подонки, дебилы и самоубийцы, – оборвал пастора Ланкастер.

– Извините, а вы откуда узнали о государственном перевороте? Вы предсказатель? – стал уточнять Кривуля.

– Нет. Я сотрудник ЦРУ Джон Ланкастер, – рассмеялся мужчина.

– Я сегодня читал о вас в «Пятой колонне» Маркуса Крыми. Вот только там вы были, извините за выражение, негром, – неожиданно вспомнил Кривуля.

– Это мой политкорректный двойник, теперь в ЦРУ у каждого белого агента есть свой черный двойник, для толерантности, – с пафосом произнес Ланкастер.

– Первый раз слышу о таком, – засомневался Кривуля.

– Я пошутил, – тут же отыграл назад мужчина. – Я предсказатель, экстрасенс, львовская Ванга. Моя фамилия Ющенко. Я могу предсказать твое будущее. Хочешь?

– Нет, мне так спокойнее. Извините, а как вас зовут? – уточнил Кривуля.

– Зови меня Виктор. Ланкастер – мой псевдоним. А ты тот самый знаменитый Кривуля, борец с украинским национализмом, шовинизмом и прочими негативными явлениями нашей жизни, член КПСС с 1985 года?

– Это было в прошлой жизни. Я в «Госполитиздате» тогда работал. Пришлось вступить. Сейчас осознал, исправился и примкнул. Давайте, выпьем, – предложил Кривуля.

– За примкнувших, – поднял рюмку экстрасенс.

Кривуля залпом осушил рюмку, понюхал бутерброд с салом и вопросительно посмотрел на пастора.

– А почему он не пьет? Не уважает нашу компанию или ему вера запрещает?

– Вера верой, если сил невпроворот, – процитировал Высоцкого предсказатель. – Я тебе, как коммунист коммунисту: он зашился «торпедой» вчера на год.

– Зашился «торпедой» вчера на год? – повторил Кривуля удивленно.

– Ему «торпеду» вшили от алкоголизма, что тут не понятно? – возмутился Ющенко.

– Извините, а вы что, тоже были в партии? – подозрительно посмотрел на собеседника Кривуля.

– Конечно, а что тут удивительного, у нас даже главная националистка Фараон из верных ленинцев. Время такое было. Вот, и пастор при советах был воинствующим атеистом, клеймил на собраниях своих товарищей за религиозное мракобесие, а сейчас пастор церкви последнего дня, твою мать. Так и хочется в морду дать всем этим перевертышам и предателям. Но мы отвлеклись. Нас интересует рукопись «Пятой колонны».

– Копию я сделаю, но там ничего интересного, сплошное вранье и клевета в адрес истинных патриотов Окраины, – сообщил Кривуля.

– Его надо убить! – неожиданно подал голос молчавший все это время пастор. – Он сепаратист!

– Эта реплика из 2014 года, – недовольно скривился предсказатель. – Пастор, вы ж еще недавно выступали с речами на комсомольских собраниях и митингах. Боролись с бандеровцами. И время сейчас другое – бандитское. Истинного патриота могут и пристрелить. Не надо так громко.

– А я поддерживаю, – поднял рюмку Кривуля. – За выше сказанное. Надо решить вопрос. Он единственный, кто осмелился рассказать правду о нас, о грантоедах! То есть, я хотел сказать, что он оклеветал уважаемых людей в России и на Окраине. Короче: «Смерть ворогам!».

– Неисправимые романтики, – покачал головой экстрасенс. – Все не так просто. И книга эта наделает много шума через двадцать лет, но тогда он нам будет не страшен. А вот сегодня она не ко времени. Вы меня слышите, Кривуля, рукописи не горят и не попадают в типографию. Это вредная книга, она не нужна сегодня читателям.

– Я понял! – кивнул головой Кривуля. – Мы его остановим!

Потом они пили за Окраину и ЦРУ. За колдунов и предсказателей. За афроамериканского президента США и светлое будущее независимой Окраины. А еще Кривуля требовал от экстрасенса внести изменения в «Пятую колонну».

– Я ему говорю, добавь подробности в любовные сцены, чтобы читатель мог не только увидеть, но и прочувствовать на себе все то, что вытворяют его героини в постели. А он, ни в какую!

– Гад, – поддержал Кривулю пастор.

– Что именно нужно добавить в эту книгу? – достав блокнот, спросил пьяный экстрасенс. – Диктуй. Я записываю.

– Ну, я бы хотел прочитать о том, как они это делают, сколько раз и в каких позах, – густо покраснев, сказал Кривуля.

– Молодец. Поддерживаю, – записав какое-то слово в блокнот, проговорил экстрасенс. – А ты с женой не пробовал проделать то же самое наяву?

– Я!? Нет. У меня жена бухгалтер.

– Так и запишем: жена бухгалтер, – на весь зал сказал экстрасенс. – Исправим. Советую в ванной. Два раза стоя. Помогает от головной боли.

– У меня голова не болит. Там кость, – пошутил Кривуля, и сам засмеялся.

– А у жены? – не отставал экстрасенс.

– У нее каждый день. Не сейчас. Отойди. У меня голова…

– Все правильно. Два раза в ванной, стоя. Проверил на себе 28 раз. Стопроцентный результат. Рекомендую от головной боли, – повысил голос Ющенко.

После десятой рюмки Кривуля сполз со стула под стол.

– Придется нести на руках, – сообщил экстрасенсу пастор.

– Придется, – согласился Ющенко. – Слабоват Кривуля. Да и редактор он никакой. Я бы на его месте стукнул по столу кулаком, и этому Маркусу Крыми пришел бы конец. А он телеграммы шлет в посольство: «Помогите! Спасите!».

– Слабоват, – согласился пастор, – но для «небесной сотни» сойдет. Он умрет от выстрела в спину на баррикадах.

– Ты не прав. Он не доживет до светлого будущего, – возразил Ющенко, извлекая отяжелевшее тело редактора из-под стола. – Он пить не умеет.

– Доживет. Зашьется от алкоголизма и доживет. Поехали к нему домой. Сам он никуда не дойдет, – предложил пастор.

Проснулся Кривуля в шесть утра от того, что во сне почувствовал себя лошадью, на которой кто-то скакал по прериям. Открыв глаза, Кривуля увидел свою жену, которая лежала рядом, уткнувшись лицом в подушку. Жена Кривули последние десять лет боролась с тотальным ожирением. При росте в 160 сантиметров ее вес только один раз опустился до 99 килограммов.

«Кто же по мне скакал наездницей? – удивился Кривуля. – У моей бухгалтерши чистый вес вчера был 120 килограммов. Если б она запрыгнула на меня этой ночью, то я бы просто умер. Неужели приснилось?

Кривуля толкнул жену в бок.

– Ты чего? – недовольно спросила Лариса Степановна.

– Ну, и как он? – нахмурив брови, спросил Кривуля.

– Тебя в полночь принесли домой два гастарбайтера из Львова. Я такого тебя еще не видела. Ты кого-то ругал, оплакивал.

– А он что с тобой сделал? – продолжил расспросы Кривуля.

– Кто, он? – уточнила женщина. – Их было двое.

– Ну, тот, который принес.

– Полюбил меня два раза, – перешла на крик женщина. – Я предупреждаю, еще раз напьешься с бомжами, уеду к маме во Львов! Моду взял, нажрется до поросячьего визга, приведет в дом алкашей и меня же потом обвиняет в измене.

– Так это что, мне приснилось, будто вы в ванной с этим Ющенко закрылись? – успокаиваясь, спросил Кривуля.

– Спи, давай. Рано еще. Они рукопись хотели забрать, а я не дала, – сообщила женщина.

– Правильно сделала. Никогда и никому не давай. Береги честь смолоду, – пробормотал Кривуля, засыпая.

– А книга мне понравилась. Я ее до утра читала. Там такая любовь, – мечтательно произнесла жена Кривули. – Мне бы такую.