Текст книги "Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли"

1
Начало
Гази Осман и Орхан

История Османской империи начинается в конце XIII в. с одной из групп тюркских народов. Тюрки и монголы доминировали на политическом ландшафте Западной Азии с XI в. Осман (правил ок. 1288 – ок. 1324 гг.), основатель династии, был одним из мусульманских тюркских всадников-кочевников, которые мигрировали в Анатолию, где преобладающей частью населения были христиане (азиатская часть современной Турции). Он прибыл на волне миграции тюркских скотоводов с их овцами и лошадьми на запад, в процессе экспансии великой Монгольской империи из Восточной и Центральной Азии. С пестрой командой конных воинов – кочевников, вооруженных луками, стрелами и мечами, мусульманских суфиев (мистиков), христианских братьев по оружию и союзных принцев – Осман сражался как с христианами, так и с турками на северо-западе Анатолии, основал небольшое государство и завещал его своему сыну Орхану, а тот значительно расширил границы.

Туркмены, или тюркские группы центральноазиатского происхождения, искали пастбищные угодья, неограниченные со стороны империй, султанатов и княжеств. Туркмены основали государства вождей на границе между православной христианской Византийской империей на западе и Тюркской и Монгольской империями на востоке. Мусульманско-тюркская империя Великих Сельджуков (1037–1118 гг.) разгромила византийцев при Малазгирте (Манцикерте) близ озера Ван в 1071 г., открыв восточную оконечность центрального плато Анатолии для беспрепятственной миграции турок.

Разгром византийской армии и их императора в засаде на горном перевале в Мириокефалоне в 1176 г. преемником империи Великих Сельджуков в Анатолии, Сельджукским султанатом Рума (1077–1307 гг.), открыл запад Анатолии.

Ослабленные Четвертым крестовым походом в 1204 г. византийцы мало что могли сделать, чтобы остановить их. Латинские христиане захватили Константинополь у соперников – греко-православных христиан – во время Четвертого крестового похода и удерживали его более пятидесяти лет, что привело к разделу Византийской империи. Монголы не обращали на них особого внимания, не проявляя никакого интереса к Западной Анатолии. Разгром монголами Сельджукского султаната в 1243 г. при Кёсе-Даге в северо-восточной Анатолии, который превратил сельджуков, а также Армянское королевство Киликия в вассалов, платящих дань, отправил большие волны туркменских пастухов и их животных на запад.

Религиозно терпимая и эклектичная Монгольская империя, крупнейшая сопредельная сухопутная империя в мировой истории, в то время контролировала большую часть Евразии – за исключением самой западной части суши – Европы. Его восточная половина была империей Великих ханов (китайская династия Юань, 1206–1368), а западная делилась на три царства, чьи лидеры перешли из шаманизма или буддизма в ислам. Кыпчакское ханство, или Золотая Орда (1224–1391 гг.), расположенное к северу от Каспийского и Черного морей, включало Киев и Москву; Чагатайское ханство (1227–1358 гг.) с центром в Мавереннахре включало Самарканд, а государство Хулагуидов (1255–1353 гг.) на юге, основанное в Персии, включало города Бухара, Багдад и Тебриз и контролировало территорию современных Афганистана, Ирана, Ирака, Туркменистана и большей части Анатолии.

Первое поколение Ильханов, которые разграбили Багдад и положили конец легендарному Аббасидскому халифату Харуна аль-Рашида в Ираке и Иране в 1258 г., изначально были приверженцами тибетского буддизма, любившими китайское искусство и нанимавшими христианских послов и министров еврейского происхождения[20]20
  David Morgan, Medieval Persia, 1040–1797 (Harlow, UK: Longman, 1988), 64–65.


[Закрыть].

Однако в 1295 г., при бывшем буддисте Газан-хане, они приняли ислам. Разрушив буддийские храмы в своей столице Тебризе, Ильханы стали одними из величайших благотворителей исламского искусства, архитектуры и литературы[21]21
  Marshall G. S. Hodgson, The Venture of Islam, vol. 2, The Expansion of Islam in the Middle Periods (Chicago: University of Chicago Press, 1977), 415.


[Закрыть]. Хотя они и продолжали строить башни из отрубленных голов в качестве грандиозного зрелища, чтобы опозорить врагов и вселить страх в выживших, правители также построили одни из самых монументальных и красивых мечетей в мире, облицованные блестящей синей плиткой[22]22
  ‘Part 2’, Islam: Empire of Faith, directed by Robert Gardner (Arlington, VA: PBS, 2001); Hodgson, The Venture of Islam, 2:405.


[Закрыть].

Вассальное государство Ильханов, Сельджукский султанат Рума, базирующийся в Иконии (Конья) на юго-западе Анатолии, управлял частью Восточной Анатолии. Греческое королевство Трапезунд на Черном море находилось на севере, армянское королевство Киликия на Средиземном море – на юге, а различные арабские и курдские княжества были разбросаны по всей Анатолии.

Далеко на западе располагалась Византийская империя, базирующаяся в Константинополе и являющаяся резиденцией православной церкви, все еще управлявшей частью западной Анатолии.

В XIII веке большинство населения Анатолии было христианами, в основном армянами или греками. Значительное меньшинство составляли туркмены-мусульмане, принесшие ислам в Анатолию с востока. Однако не все тюркские мигранты являлись мусульманами. Некоторые туркмены были буддистами, манихеями (верили в космическую борьбу между тьмой и светом) или несторианами (однозначно отрицали, что человеческая и божественная природы Христа объединены в одном человеке). Некоторые все еще следовали среднеазиатскому обычаю выставлять трупы на открытый воздух до тех пор, пока они не станут чистыми и их можно будет похоронить[23]23
  The Travels of Ibn Battuta: A.D., 1325–1354, trans. and ed. C. Defremery, B. R. Sanguinetti, and H. A. R. Gibb, vol. 2 (Cambridge: Cambridge University Press, 1962), 446.


[Закрыть]. Малое количество евреев жило в городских центрах. Большинство мусульман, и при этом демографическое меньшинство, были лишь новообращенными. Тюркские народы центральноазиатской степи изначально являлись шаманами, в их число входили экстатические религиозные деятели, общавшиеся с духами, входя в транс. По мере миграции на запад, они стали буддистами, иудеями, манихеями, несторианами, даосами и зороастрийцами. Речи и предполагаемое чудотворство мусульманских проповедников, известных как суфии, путешествующих по Великому Шелковому пути, вынудили других принять ислам.

Анатолия в то время представляла собой нестабильное «лоскутное одеяло», контролируемое монгольскими войсками, армянскими королевствами, византийскими греческими князьями и губернаторами, а также другими туркменскими, арабскими и курдскими княжествами, часто находящимися в состоянии войны.

На дальней юго-западной оконечности Азии и западной оконечности Великого Шелкового пути, на границе между христианской Византией на западе и исламским Сельджукским султанатом Рума на востоке, между XI и XVI вв. возникло и исчезло более дюжины тюркских мусульманских бейликов. Большинство из них сегодня забыто. Единственный бейлик, который мы помним, – тот, что просуществовал дольше всех, Османский. Драма и трагедия Османской династии начинаются с того момента, как поднимается занавес над воином-кочевником.

Осман, первый вождь

Согласно истории, которую османы спустя столетия рассказывали о своем происхождении, дедом Османа был Сулейман-шах. После того, как он был сметен вместе с конем могучей рекой Евфрат на севере Сирии, его сыновья, в том числе один по имени Эртугрул, отправились на северо-восток по руслу той же реки и поселились в северо-восточной Анатолии в районах Эрзинджана, Эрзурума и Сюрмели-Чукура (сегодня г. Игдыр, Турция). У Эртугрула было три сына. Одного из них звали Осман. Располагая сотнями кочевых палаток, Эртугрул и его последователи постоянно искали наиболее подходящую землю для своего клана и выносливых животных. Желая совершить набег на ту часть территорий, что находилась под суверенитетом вассала монгольского хана империи Хулагуидов, Сельджукского султаната Рума, Эртугрул попросил у султана Ала ад-Дина постоянные пастбища, где можно было бы обустроиться[24]24
  Aşıkpaşazade, Tevārīh-i Āl-i Osmān, Aşıkpaşazade Tarihi (Istanbul: Matba’a-i Āmire, 1332AH/1913–1914), 3–4.


[Закрыть]. Мы не знаем, был ли это султан Ала ад-Дин I, или II, или III, было ли это в середине XIII или в конце XIII века.

Гораздо более вероятно, что Эртугрул и его сыновья на самом деле прибыли с волной мигрантов, двигавшихся вместе с монгольским нашествием на восток, или перед ней, и не были связаны с сельджуками[25]25
  Rudi Paul Lindner, Explorations in Ottoman Prehistory (Ann Arbor: University of Michigan Press, 2007), 15–34.


[Закрыть].

Позже османы заявили, что Эртугрул и его сыновья были отправлены сельджуками на запад, через Анкару, чтобы поселиться в Сегюте на северо-западе Анатолии[26]26
  Aşıkpaşazade, Tevārīh-i Āl-i Osmān, 4.


[Закрыть]. Сегют расположен в долине у подножия холмов в 50 километрах к северо-западу от древнего города Дорилеум (современный Эскишехир). Столетия спустя османские хронисты вспоминали, что Сегют располагался между двумя первыми завоеваниями Османа, которые они назвали христианскими замками Биледжик (в тридцати километрах к северу) и Караджа-Хисар (за пределами Эскишехира).

Последний фактически находился в руках соперничавшего с ними туркменского мусульманского княжества Гермиян[27]27
  Rudi Paul Lindner, Nomads and Ottomans in Medieval Anatolia (Bloomington: Indiana University Press, 1983), 4.


[Закрыть].

Когда Эртугрул умер, и его могила была воздвигнута в Сегюте, Осман наследовал ему в пограничном городе, хотя мы не знаем, в каком качестве, с каким титулом или правя от чьего имени. Мы можем быть уверены, что сельджуки сражались с монголами. Поскольку большинство монгольских армий состояло из тюркских конных кочевников, это означало, что тюрки сражались с тюрками. Много позже, после того, как монголы больше не владели Анатолией, однако многочисленных тюркских соперников мусульман-суннитов было множество, османские хронисты искали способ отличить своих предков. Они придумали причудливую историю о кастрации врага, чтобы превратить османов в законных наследников сельджуков, тем самым дистанцировавшись от монголов и Газан-хана, которому Осман фактически был обязан своим сеньором[28]28
  Rudi Paul Lindner, ‘How Mongol Were the Early Ottomans?’, in The Mongol Empire and Its Legacy, ed. Reuven Amitai-Preiss and David Morgan (Leiden, The Netherlands: Brill, 2000), 282–289.


[Закрыть]. Они рассказали, что поле битвы было известно как «Равнина яичек», потому что победоносные сельджуки отрезали яички у побежденных монгольских воинов, а из содранной с побежденных кожи, покрытой войлоком, они сделали навесы для шатров[29]29
  Aşıkpaşazade, Tevārīh-i Āl-i Osmān, 9. Для анализа этой истории см: Baki Tezcan, ‘The Memory of the Mongols in Early Ottoman Historiography’, in Writing History at the Ottoman Court: Editing the Past, Fashioning the Future, ed. H. Erdem Çıpa and Emine Fetvacı (Bloomington: Indiana University Press, 2013), 23–38.


[Закрыть].

Кочевничество

Использование шатров напоминает о том, что османы произошли от кочевого народа. Османская империя впервые пустила корни в регионе Анатолии, больше всего напоминавшем степи Центральной Азии.

Великое центральное плато Анатолии, высота которого достигает тысячи метров, а в центре которого находится большое соленое озеро Туз, представляет собой полузасушливую степную равнину, характеризующуюся теплым, сухим летом и очень холодной зимой. Здесь выпадает мало осадков, очень мало лесов, воды и в значительной степени эта земля непригодна для возделывания. Окруженное горными хребтами и – с трех сторон – прибрежными районами с древними византийскими и армянскими городами, портами и аграрными территориями, центральное плато предлагало идеальные условия для кочевников. Как и подобает его тюрко-монгольскому происхождению, Осман описывается в хрониках как человек кочевого образа жизни[30]30
  Lindner, Nomads and Ottomans in Medieval Anatolia, 1–38.


[Закрыть]. Он ежегодно кочевал со своими стадами лошадей, волов, коз и овец между летними и зимними пастбищами: первые на холмах, вторые в долинах.

Мужчины-кочевники, такие как Осман, полагались на сильных, независимых женщин, игравших руководящие роли или выполнявших большую часть работы, обеспечивая все необходимое. Арабы, путешествовавшие по степи Центральной Азии в Кыпчакское ханство, были удивлены уважением, проявляемым к женщинам тюркскими народами, их свободой и почти равным положением с мужчинами. Женщины не покрывали себя чадрой, как это делали арабки[31]31
  Арабский путешественник X в. из первых рук рассказал о том, что тюркские женщины-огузы были настолько беззаботны, что могли легко обнажиться в присутствии незнакомцев. Ibn Fadlān, Ibn Fadlān and the Land of Darkness: Arab Travellers in the Far North, trans. Paul Lunde and Caroline Stone (London: Penguin, 2012), 12.


[Закрыть], и играли заметную роль в политике. Каждую пятницу после полуденной молитвы хан, объявивший ислам своей религией после прихода к власти в 1313 г., проводил публичную аудиенцию в палатке вместе с четырьмя хатун (царскими женами, одна из них была византийской принцессой), сидевшими по обе стороны от него. На виду у собравшейся публики и без использования какой-либо ширмы или вуали, когда старшая хатун входила в шатер, хан подходил к ней, чтобы встретить, приветствовал ее, брал за руку и садился только после того, как она занимала место на диване[32]32
  The Adventures of Ibn Battuta: A Muslim Traveler of the 14th Century, ed. Ross E. Dunn (Berkeley: University of California Press, 1986), 168.


[Закрыть]. Хотя мы не так много узнаем из источников об обычных женщинах в княжестве Османа, например, участвовали ли они в набегах или нет, мы знаем, что они доили животных, чтобы делать сыр, масло и сливки, вплетали свои волосы в сложные, но прочные круглые войлочные палатки и ковры.

Наличие лошадей свидетельствует о том, что Осман и его сторонники сражались так, как это делали кочевники. В их походных лагерях были торговцы скобяными изделиями, изготавливавшие мечи, кинжалы и топоры, а также котлы для приготовления пищи, которая подвешивалась на цепях над огнем. Первое сражение Османа, зафиксированное в современных источниках в регионе, произошло в 1301 или 1302 г. против византийцев при Бапее на южном берегу Мраморного моря недалеко от Никеи (Изник), более чем в восьмидесяти километрах к северу от Сегюта.

Унаследовав монгольскую военную тактику с отрядом легковооруженных лучников верхом на лошадях, Осман и его люди вели партизанскую войну. Используя мобильность, скорость и способность преодолевать большие расстояния, они устраивали засады и внезапные нападения – в ходу были захват дорог, деревень и сельской местности, ночные набеги на византийские войска и отступление в леса и горы при преследованиях[33]33
  Colin Imber, The Ottoman Empire, 1300–1650: The Structure of Power (London: Palgrave Macmillan, 2002), 252–253.


[Закрыть].

При Османе они не умели устраивать длительные осады и брать большие, хорошо охраняемые крепости и города. Соответственно, завоевали лишь небольшую территорию.

Девиантные дервиши: неуправляемые друзья Бога

С самого начала Османская династия полагалась на мусульман, дававших ей свое духовное благословение, одновременно используя ислам для воспитания лояльности к лидерам и династии, укрепления связей между ее последователями и сторонниками, а также для мотивации и мобилизации их против врагов. Тем не менее в каждую эпоху радикальные мусульмане и их идеи также служили потенциально дестабилизирующей, мятежной силой, которая угрожала свергнуть династию.

Многие мусульмане, находившиеся в окружении Османа, были суфиями, или мистиками. Не отдельной исламской сектой, а суннитскими или шиитскими спиритуалистами. Отмеченный отношениями мастера и ученика и церемониями посвящения, такими как препоясывание мечами, ислам в Анатолии часто приобретал суфийское измерение. Суфийские верования выражались в уникальных ритуалах, таких как кружение под музыку или повторение девяноста девяти имен Бога.

Суфии сохранили генеалогию учителей, связывающую основателя ордена с Али – двоюродным братом пророка Мухаммеда и мужем Фатимы, его дочери, – с которым Мухаммед, как сообщается, делился эзотерическими учениями. Они воздвигли гробницы для своих святых-основателей, и те стали местами паломничества, а рядом появились обители. Там суфии жили, молились и предлагали кров тем людям, чьи сердца были открыты благодаря экстатическому поклонению, животы были наполнены в суфийских столовых, а умы привлекали единомышленников. Многие верили в проповеди суфиев и их эклектичные верования и слушали рассказы об их моральной чистоте, перенесенных испытаниях и совершенных чудесах[34]34
  Hodgson, The Venture of Islam, 2:207, 211–214.


[Закрыть].

Прежде чем идти дальше, нам нужно вернуться к религиозному происхождению суфиев. Суфизм был основой распространения, выражения и интерпретации ислама с самых ранних веков его существования. Он стал фундаментом османского понимания и практики религии. За пару поколений до Османа, в начале XIII в., мусульманин из Испании по имени Ибн Араби составил наиболее полный синтез суфийской мысли, перечислив индивидуальные пути к Богу[35]35
  Hodgson, The Venture of Islam, 2:239.


[Закрыть]. После миграции на Ближний Восток Ибн Араби много путешествовал по Аравии, Сирии и Анатолии, развивая свои идеи.

Составляя практическое руководство по достижению духовного просветления, он определил этапы и термины, институционализированные в суфийских орденах, и предоставил план того, как стать суфием.

Ибн Араби представил четыре революционные концепции, касающиеся отношений людей с Богом, которые должны были оказать большое влияние на политическую и религиозную историю Османской империи. Концепция «полюсов вселенной» предполагает наличие четырех фигур, являющихся истинными заместителями Бога. Они представляют собой центр вселенной, зеркало Бога и стержень мира, правя через семь тайных заместителей и глав суфийских ассоциаций, видимых представителей Бога[36]36
  Данный параграф основан на данных: Claude Addas, Quest for the Red Sulphur: The Life of Ibn ‘Arabī, trans. Peter Kingsley (New York: Islamic Texts Society, 1993), 65–66, 98; Alexander D. Knysh, Ibn ‘Arabi in the Later Islamic Tradition: The Making of a Polemical Image in Medieval Islam (Albany: State University of New York Press, 1999), 13, 110; Hodgson, The Venture of Islam, 2:227–230, 239–241; and Michael Chodkiewicz, Seal of the Saints: Prophethood and Sainthood in the Doctrine of Ibn ‘Arabi, trans. Liadain Sherrard (Cambridge: The Islamic Texts Society, 1993).


[Закрыть]. «Святые» – это те, кто близок к Богу; другими словами, его друзья.

Теория «единства бытия» или единства существования утверждает, что нет ничего, кроме Бога. Следовательно, все, что существует, является проявлением атрибутов Бога, девяноста девяти имен Бога. «Совершенный человек» – это суфийский святой, полностью знающий Бога, его духовная власть тотальна, но личность остается тайной. Подобные интригующие концепции об иерархии людей, управляющих вселенной, дали бы харизматичным суфиям возможность заявить о своих политико-религиозных притязаниях, в том числе на собственное мессианство, избавив от необходимости повиноваться султану – и разжечь революцию. На протяжении веков отдельные суфийские шейхи в османских землях убеждали последователей восстать против политических властей, утверждая, что Бог говорил с ними и поручил им как полюсам вселенной, установить справедливость в мире путем свержения деспотичной, незаконной османской династии[37]37
  Ahmet Yaşar Ocak, ‘Kutb ve isyan: Osmanlı Mehdici (Mesiyanik) hareketlerinin ideolojik arkaplanı üzerine bazi düşünceler’, Toplum ve Bilim 83, Osmanlı: Muktedirler ve Mâdunlar (Kış 1999–2000): 48–56.


[Закрыть].

В то время как концепции Ибн Араби были потенциально мятежными, другой современный суфийский лидер, Мевлана («Наш учитель») Руми и его последователи стремились к любви к Богу, следуя примеру Мухаммеда в рамках суннитского ислама и права. Базирующийся в сельджукской Конье, на юге центральной Анатолии, Руми и его сторонники сосредоточились на внутреннем смысле и намерениях, стоящих за религиозными актами и ритуалами, а не на самих деяниях. Они ценили духовный опыт больше, чем просто книжные знания. Таким образом, суфийский орден мевлеви, созданный конформистским большинством его приверженцев, был относительно политически пассивным. Среди ее покровителей и членов были сельджукские султаны, которые предлагали королевское покровительство и защиту в обмен на духовные благословения[38]38
  Andrew Peacock, ‘Sufis and the Seljuk Court in Mongol Anatolia: Politics and Patronage in the Works of Jalal al-Din Rumi and Sultan Walad’, in The Seljuks of Anatolia: Court and Society in the Medieval Middle East, ed. A. C. S. Peacock and Sara Nur Yıldız (London: I.B. Tauris, 2012), 206–226.


[Закрыть].

Некоторые из наиболее влиятельных мусульман в окружении Османа были суфиями другого типа, их называли девиантными дервишами за вопиющее нарушение социальных норм. В то время как идеи Руми призывали его последователей повиноваться правителям и закону, поклонники Хаджи Бекташа были преступными с точки зрения религии и политически подозрительными[39]39
  Мое понимание дервишей в этот период в значительной степени основано на информаци Ahmet T. Karamustafa, God’s Unruly Friends: Dervish Groups in the Islamic Middle Period, 1200–1550 (Salt Lake City: University of Utah Press, 1994).


[Закрыть]. Полагая, что они преодолели эго и «умерли», дервиши, окружавшие Хаджи Бекташа, жили в абсолютной бедности, лишенные надлежащей пищи, крова или одежды. Отражая взгляды Ибн Араби на то, что Бог присутствует во всех созданиях и что они сами являются святыми, эти люди отказались соблюдать социальные и правовые нормы.

Хаджи Бекташ был современником Руми (и, как Ибн Араби, жил до Османа). Он тоже мигрировал в Анатолию из северо-восточного Ирана. Особенно популярный среди туркмен центральной Анатолии, Хаджи Бекташ и его последователи были соперниками Мевлеви. Руми осудил бекташей за то, что они не следовали пути Мухаммеда и исламскому закону[40]40
  Lewis, Rumi, 149–151.


[Закрыть]. Хаджи Бекташ проследил свою духовную родословную до Бабы Ильяса-и Хорасани. Туркмен, самопровозглашенный посланник Бога из Хорасана, Хорасани объединил бедняков и кочевников, туркмен и курдов вместе с отклоняющимися от нормы дервишами в утопическом революционном движении, противостоящем сельджукскому высшему классу и ордену мевлеви[41]41
  Hodgson, The Venture of Islam, 2:498.


[Закрыть]. После смерти Хорасани другие непокорные дервиши тайно продолжили его движение[42]42
  Encyclopaedia of Islam, THREE, s.v. ‘Baba Ilyas-i Horasani’, by Ahmet Yaşar Ocak, first published online 2015, http://dx.doi.org/10.1163/1573-3912_ei3_COM_24265.


[Закрыть].

Хаджи Бекташ утверждал, что получил Коран от Мухаммеда, научившего его буквальному толкованию, и Али, открывшего его тайный смысл[43]43
  Encyclopaedia of Islam, THREE, s.v. ‘Bektaş, Hacı’, by Thierry Zarcone, first published online 2012, http://dx.doi.org/10.1163/1573-3912_ei3_COM_24009.


[Закрыть]. В святилище Хаджи Бекташа в названном в его честь городе в центральной Анатолии, в пятистах километрах к востоку от Сегюта, его объявили «святым» или «другом Бога», который также является реинкарнацией Али.

Хаджи Бекташ якобы творил чудеса: исцелял больных и бесплодных, умножал количество пищи, воскрешал мертвых и умел принимать облик животных или птиц.

По словам его последователей, Хаджи Бекташ соблюдал целибат, однако его ученица Кадынджик Ана родила троих сыновей после того, как забеременела, выпив использованную им воду для омовения[44]44
  Velâyetnâme, ed. H. Duran, Ankara, 2007, 282–290 (fols. 58a–60a), cited in Zeynep Yürekli, Architecture and Hagiography in the Ottoman Empire: The Politics of Bektashi Shrines in the Classical Age (London: Routledge, 2012), 32.


[Закрыть]. Говорят, что он улетел из Хорасана в Анатолию, приняв облик голубя. Он обратил многих людей в ислам, сделав их своими учениками, а сам жил как аскет и часто удалялся в пещеры и горы на сорокадневные периоды уединения, прежде чем навсегда поселиться в келье, которая стала его приютом дервиша и мавзолеем. Гробница с характерным куполом, состоящим из пирамидальной крыши, построенной на восьмиугольном основании, была построена монгольской принцессой и украшена греческими мастерами в конце XIII – начале XIV вв[45]45
  Yürekli, Architecture and Hagiography in the Ottoman Empire, 107.


[Закрыть].

Бекташи и многочисленные группы дервишей-девиантов, с именами которых мы будем сталкиваться снова и снова – абдалы, хайдари, календери и торлаксы, – сочетали аскетизм с анархией. Они отошли от общества, но продолжили насмехаться над социальными обычаями. Возникнув одновременно с нищенствующими орденами францисканцев и доминиканцев в Западной Европе, они практиковали аскетизм через попрошайничество, бездомность и скитания, временно поселяясь в пустыне или на кладбищах, отказываясь работать, отвергая брак и продолжение рода, культивируя плохое здоровье, в том числе путем членовредительства. Последние практики были проявлениями философии пренебрежения человеческим телом и умерщвления эго перед смертью и возвращением к Богу.

Девиантные дервиши намеренно практиковали отвратительное поведение, чтобы полностью открыто отречься от общества и социальных норм. Они были не отшельниками, а скорее нонконформистами, стремившимися шокировать своих метафорических родителей – других суфиев. Девиантные дервиши привлекали мужчин, которые порвали свои социальные связи: подростков, конфликтовавших с родителями; студентов, недовольных своими учителями; кавалеристов, нежелавших подчиняться командирам; молодежь высшего класса, выпавшую из общества, и молодых отпрысков уважаемых суфиев, военачальников, элиты, правителей и членов королевской семьи, восставших против своих отцов.

Дервиши-нигилисты отказались молиться и поститься, – тогда как молитва и пост являются двумя обязательными практиками, общими для суннитского и шиитского ислама, – и выполнять какие-либо другие религиозные обязательства.

Они ходили босиком и совершенно голыми или с несколькими листьями, прикрывавшими их интимные части, символизируя фиговый лист Адама. Некоторые носили набедренные повязки или шерстяные мешки, меха или шкуры животных. В нарушение мусульманской мужской практики, согласно которой отсутствие волос на лице ассоциировалась с отсутствием чести и статуса, некоторые сбривали волосы, брови, бороду и усы. Гладкое лицо, утверждали они, символизировало их готовность открыто встретиться лицом к лицу с божественным. Наряду со своими диковинными нарядами они вызывающе украшали тела: носили железные кольца, металлические серьги, ошейники, браслеты на руках и ногах, пирсинг на гениталиях.

Особенно возмутительными были те, кто распахивал плащи, демонстрируя железные кольца на их проколотых пенисах. Некоторые щеголяли татуировками с изображением меча Али, имени Али или змей. У них были странные атрибуты: топоры, дубинки, кости и рога. Все группы часто пребывали в состоянии алкогольного опьянения и кричали. Дервиши, пьющие вино, также проявляли эту экстатическую склонность. Как и другие суфии, они наслаждались музыкой и танцами, но доходили в этом до крайности. Они прославились своими большими общественными собраниями, где играли на тамбуринах, барабанах и рожках, громко пели и экстатично танцевали во славу Бога. Некоторые включали в свою свиту молодых мальчиков-танцоров. В ту эпоху в Анатолии также была хорошо известна группа странствующих женщин-суфиек, называемых Сестрами Рума.

Тюркских вождей, таких как Осман, для обеспечения популярности правления которого и распространения ислама в его владениях суфии имели решающее значение, нельзя назвать узколобыми. Их экуменическое понимание того, кто такой мусульманин, включало совершенных людей, полюса вселенной, святых и мессий, которые принимали облик животных и летали как птицы. Успех Османа частично основывался на его способности привлечь различные исламские группы на свою сторону, не пытаясь примирить их разногласия, не говоря уже о том, чтобы судить, были ли они «истинными» мусульманами или нет.