Текст книги "Zombie Fallout. Апокалипсис"

Глава 13

Джастин проснулся от стука входной двери. У него всегда был чуткий сон, а в последнее время, учитывая все обстоятельства, это лишь усугубилось. Джастин выглянул в окно и в предутренних сумерках увидел, как его отец направляется к зданию клуба. Поначалу он решил было пойти следом, но, во-первых, снаружи подморозило до минус пятнадцати, а на нем были только шорты и майка, и, во-вторых, если бы отец хотел, чтобы Джастин отправился с ним, то позвал бы его.

Отец Джастина, бывший морпех, поборник строгой дисциплины и человек, дотошный до одержимости, не боялся сказать своим детям «сделайте это, и немедленно», если хотел, чтобы они что-то сделали. Отлично зная характер отца, Джастин находил забавным, что тот всегда прогибается перед матерью. Папа управлял детьми, а мама управляла папой. Такова была иерархия. По большей части характер Майка Тальбота стал мягче с годами, однако, если что-то его заводило, он сатанел так, что хоть святых выноси. Требовалось все спокойствие Трейси, чтобы упрятать джинна обратно в бутылку.

Джастин решил вернуться на кухню, чтобы взять газировки, когда заметил на столике рядом с диваном отцовский «Блэкберри». Раньше, в «нормальные» времена, коммуникатор был почти намертво прикреплен к отцовскому бедру. Найдешь телефон – найдешь и человека. Теперь от «Блэкберри» было не больше пользы, чем от пресс-папье. Сотовая связь работала, в лучшем случае с ужасными перебоями. Не было особого смысла носить с собой коммуникатор. Вот почему Джастин удивился, когда заметил мигающий красный огонек – сигнал входящего сообщения. Это выглядело интригующе. Конечно, благодаря системе генераторов еще было электричество, но телевизор молчал большую часть времени, за исключением некоторых новостных каналов, да и те не передавали ничего нового. Телефоны и мобильники стремительно превращались в пережитки прошлого.

Поначалу Джастин подумал, о том, чтобы разбудить мать и дать ей прослушать сообщение. Но если он разбудит маму ради того, чтобы послушать «белый шум» или как кто-то ошибся номером, то ему придется дорого заплатить. Он решил подождать пару минут, пока вернется отец. Когда выяснилось, что в ближайшее время этого не произойдет, Джастин вознамерился накинуть что-нибудь потеплее и найти папу. Но, не успел он облачиться в более подходящую по сезону одежду и подняться с цокольного этажа, как услышал, а затем и увидел фуру, выезжающую из центральных ворот. Хотя он и не разглядел отца в кабине грузовика, но знал, что тот наверняка там.

– Вот черт, – тихо выругался Джастин.

Это означало, что теперь придется ждать до вечера, прежде чем можно будет узнать, что в сообщении… или от кого оно.

«А что, если это от Папаши?» – подумал он.

Папашей в семье звали его дедушку с Востока. От Тальботов с восточного побережья не поступало никаких вестей с момента начала зомби-чумы. Все дети любили Папашу. Если отец был резким и строгим, то Папаша – мягким и приветливым. Никто из младших Тальботов ни разу не слышал, чтобы Папаша повысил голос, не считая, разумеется, тех случаев, когда звал всех к ужину.

Исключением был только Майк. Папаша Тальбот в свое время тоже служил в морской пехоте. И если уж говорить откровенно, Майк был куда спокойней, чем его отец в том же возрасте. Майк отлично помнил дни своей юности. Если его заставали за чем-то, что отец считал неподобающим (а таких занятий было великое множество), то руки Тальбота-младшего покрывались кровавыми мозолями после целого дня, проведенного за рытьем канав и их закапыванием. Однако дети считали, что Папаша просто святой, а Майк не хотел разрушать их иллюзий. Он любил старика больше, чем позволял выразить Мужской Кодекс Поведения, однако факт остается фактом: Майк Тальбот знал отца с той стороны, о которой его дети понятия не имели.

Джастин никогда не притрагивался к отцовскому телефону, в первую очередь из-за концепции о личном пространстве. Майк постарался вдолбить ее всем своим детям. Доверие – это святое, и если его разрушить, то вернуть утраченное будет практически невозможно. И, во-вторых, трудно было тайком слушать сообщения на телефоне отца, припав ухом к его брючному карману.

Майк также прекрасно знал, что его дети по природе весьма любопытны и, предоставь им такую возможность, найдут сотню новых и необычных способов ввязаться в неприятности. Его цель всегда состояла в том, чтобы сократить число этих возможностей до минимума, а там уж как жизнь покажет.

Джастин полагал, что проверка журнала входящих вызовов не будет таким уж серьезным нарушением доверия. И, если звонил Папаша, то пускай кодекс нарушит мама. Взяв «блэкберри» в руки, он на секунду замер от острого чувства вины и уже почти положил коммуникатор обратно, но его пытливый ум желал знать правду. То, что Джастин увидел, разочаровало его вне всякой меры. Какие-то части сообщения затерялись в электронной Нетландии[47]47
  Нетландия (англ. Neverland) – вымышленная страна, в которой происходят события повестей Дж. Барри о Питере Пэне.


[Закрыть], потому что на экране коммуникатора появилась лишь непонятная надпись: «**u* **r* 7***2***5*».

«Ох, ну что за фигня!» – подумал он.

Он наконец-то набрался смелости, чтобы взглянуть на экран, и наградой ему была полная абракадабра. Джастин не стал долго колебаться: коготок увяз – всей птичке пропасть – и нажал на кнопку прослушивания голосовой почты.

«… (неразборчиво) … (помехи) … не могу… (помехи) … хочу… (неразборчиво) … упало… (гудок)». «Конец сообщения. Для того, чтобы сохранить сообщение, нажмите «7», для того, чтобы удалить сообщение, нажмите «9»

Даже не подумав, Джастин нажал на кнопку «9». «Сообщение удалено, – казенно проговорили в трубке. – Больше сообщений нет».

Когда Джастин понял, что наделал, его прошиб холодный пот.

«Вот черт, старик мне башку за это оторвет».

Его так и подмывало стереть всю историю звонков, чтобы начисто скрыть следы преступления, но этого он уже сделать не мог.

Может, сообщение и нельзя было разобрать, но вот с голосом дело обстояло иначе. Он принадлежал дяде Полу, родственнику, пускай и не кровному… но, связанному с отцом узами посильнее кровных. Папа знал дядю Пола почти тридцать лет. Они выросли в одном из небольших пригородов Бостона. И все делали вместе – от участия в бейсбольных и футбольных матчах в составе школьной и городской команд до исследования старого индейского кладбища, без затей названного Индейским Холмом.

Когда парни были в выпускном классе, семья Пола переехала в другой город, а Майк и Пол поклялись навечно оставаться друзьями. Однако для подростков время течет с другой скоростью. Ведь есть девушки, и вечера пятницы, и футбол, и куча прочих вещей, занимающих их внимание. Иногда друзья не общались целыми месяцами, но при встрече всегда легко находили общие темы для разговора, словно провели порознь всего несколько часов. Поэтому они даже не удивились, когда обнаружили, что, независимо друг от друга, подали заявления в один и тот же колледж – Массачусетский университет в Амхерсте. Следующие четыре года они не то чтобы «посещали» занятия, а, скорей, «навещали» их. Эта парочка куда больше интересовалась социальными аспектами жизни в колледже, чем преимуществами высшего образования.

Когда Пол поступил на пятилетнюю магистерскую программу, их пути вновь разошлись. Майк, под усиленным давлением своей тогдашней подруги, Лори, переехал в Колорадо. После нескольких месяцев «взрослых отношений в стиле любовь-морковь» все постепенно начало портиться, пока они не разошлись окончательно.

Это расставание повлияло на Майка сильнее, чем он сам это осознавал. Алкоголь все чаще приходил на помощь во время долгих одиноких ночей. Пол прилетел в Колорадо в разгар одного особенно интенсивного запоя, после того, как Майк позвонил ему в три часа ночи. С их последней встречи прошло восемнадцать месяцев, но с тем же успехом это могли быть и восемнадцать минут. Они заключили сделку. Майк собрал все свое барахло и отправился обратно на восток, чтобы поселиться с Полом, который в ту пору обосновался в Нью-Гэмпшире.

Майк доподлинно знал, что своим появлением в Колорадо Пол спас ему жизнь – точно так же, как за несколько лет до этого Майк спас жизнь Полу, вытащив его из горящей машины. Поселившись с другом, Майк ступил на путь исцеления, но алкоголь все еще манил его. Не так-то легко было забыть любовь всей своей жизни, которая пошла прахом через пять лет. Майк знал, что нужны радикальные перемены, и поэтому однажды вечером он пришел домой и сообщил Полу, что записался в морпехи. Пол понимающе кивнул. Однако в душе он был совсем не так спокоен, ведь раньше эти они были пацифистами, или, в худшем случае, пофигистами.

И снова пути братьев, рожденных разными матерями, разошлись. Майк пять лет барахтался в грязи и воевал на чужбине. При каждом удобном случае он связывался с Полом – хотя бы ради того, чтобы напомнить себе, что существует и другой мир, где ежедневный шанс словить пулю не считается нормой. Если уж на то пошло, эта разлука лишь укрепила их дружбу.

Во время службы в морской пехоте Майк встретил Трейси, женился за ней и завел семью. Пол тоже женился и вернулся в родной штат. Он сиял от восторга (по крайней мере, так ярко, насколько это позволял Мужской Кодекс Поведения), когда Майк сообщил ему, что по окончании очередной своей командировки перевозит семью в Массачусетс. Но за два месяца до увольнения Майк получил от Пола неприятные новости: брак его распался, впереди замаячил развод. Пол решил, что хочет утешиться в обществе своих родителей, которые к тому времени перебрались в Северную Каролину. Майка, по понятным причинам, это изрядно раздосадовало.

Пару лет Майк работал на семейном предприятии в центре Бостона, в то время как Пол предпринимал то, что Шалтай-Болтай пытался сделать задолго до него. Он начал собирать свою жизнь из обломков. В этот период двое шалопаев сумели встретиться пару раз. Основную часть этих встреч они посвятили методичному убийству собственной печени, с ностальгией вспоминая «старые добрые деньки». После одного из таких потерянных уикэндов[48]48
  «Потерянный уикэнд» (1945) – художественный фильм Билли Уалдера, повествующий о трагедии писателя Дона Бирнама, страдающего алкоголизмом.


[Закрыть] Трейси объявила Майку, что ее отец смертельно болен, и она переезжает обратно в свой родной штат, Колорадо, с мужем или без него (перемотаем обратно к той части, где обсуждался вопрос семейной иерархии). На следующий же день дом выставили на продажу. В течение недели вещи упаковали, закинули в грузовик и Тальботы двинулись на запад.

Теперь друзья общались чаще, чем раньше, поэтому, когда у Пола началось кое-что серьезное с одной из его давних подружек, Эрин, Майк узнал почти сразу. Эрин была хорошей женщиной. Она видела в Поле только его лучшие качества и знала, что именно с этим человеком хочет прожить свою жизнь. Что касается Пола, то после крайне неприятного развода он не спешил ввязываться в новые отношения. Однако Эрин оказалась на редкость зрелой и терпеливой в сердечных делах. Она и не подгоняла Пола, и с ловкостью держивала его на крючке. Примерно так они три года играли в кошки-мышки: Пол был свято уверен, что достаточно ему сказать одно слово, и они расстанутся, а Эрин не сомневалась, что достаточно ей сказать одно слово, и они поженятся.

Когда однажды вечером Эрин позвонили и сообщили, что ее мать после автокатастрофы доставлена в больницу с тяжелыми травмами, девушка сразу решила, что должна быть со своими близкими. По чистой случайности те жили в Колорадо. Пол понимал расклад. Он мог либо поехать с Эрин, тем самым поднявшись на несколько ступеней по лестнице серьезных отношений и ответственности, либо остаться и отказаться от потенциально прекрасного союза.

Это было нелегким решением. Во-первых, он сразу позвонил Майку, который пришел в восторг от идеи, что до старого друга опять будет рукой подать. Майк приложил все усилия, чтобы его голос в телефоне звучал не слишком восторженно, но когда разговор закончился, он почти квохтал от радости (см. «Мужской Кодекс Поведения»). Что касается Пола, то он не знал, готов ли к такому шагу. Близкое соседство с Майком было если и не «решающим фактором», то, определенно, «плюсом». Кабаки, трепещите! Неугомонный дуэт собирается вновь воссоединиться. Наконец, Пол и Эрин решились на отчаянный шаг, обвенчались и переехали в свой собственный дом. Майк с Полом встречались не так часто, как надеялись, учитывая, что жили они всего в 9,98 милях друг от друга, но зато когда уж встречались, с лихвой это компенсировали.

Джастин знал, что его отец любит Пола и Эрин, и что отсутствие всякий информации о судьбе друзей тяготит его. А еще он знал: единственное, что останавливает папу от поездки за Полом – это он. То есть не только он, все они, дети. Майк не станет жертвовать безопасностью детей, даже ради своего брата Пола. В ту же секунду Джастин решил, что если отец не может отправиться за Полом из-за детей, то тогда детям придется сделать это самим.

Он спустился вниз и без особых церемоний потряс брата за плечо. Тревис вынырнул из глубин сна быстрее, чем ожидал Джастин. В результате старший едва успел увернуться от бейсбольной биты, просвистевшей в опасной близости от его грудной клетки. Майк выдал всем членам семьи огнестрельное оружие для самозащиты, но при этом категорически запретил держать его на расстоянии вытянутой руки от спального места. В первые семь секунд после пробуждения человек еще не полностью себя контролирует, и Майку не нужны были летальные исходы. Однако он не имел ничего против другого, менее смертоносного оружия, и предупредил домочадцев, что будить всех – включая его самого – надо с безопасного расстояния. Джастин, в спешке и охватившем его возбуждении, забыл это правило, и чуть было не поплатился.

– Какого хрена, Тревис, ты чуть мне ребра не сломал! – завопил он, охваченный адреналиновой лихорадкой от принятого решения и дополнительного стимулированный битой.

– А? – спросил Тревис, садясь и протирая глаза.

– Мы поедем за Полом, – сообщил Джастин, с трудом скрывая звенящий в голосе энтузиазм.

– А? – ответствовал Тревис.

Похоже, он еще не до конца избавился от остаточных явлений своей сиесты.

– Пол звонил, – сказал Джастин.

Это заинтересовало Тревиса.

– Дядя Пол звонил? – радостно спросил он.

«Дядя Пол» числился среди любимчиком Тревиса, потому что Тревис был крестным сыном Пола. О чем тот не давал ему забыть.

– Как? Ведь телефоны даже не работают!

– Не знаю как, но он оставил сообщение на папиной мобиле, – ответил Джастин.

– Когда папа думает выезжать? – поинтересовался Тревис, вылезая из постели и начиная облачаться для предстоящего мероприятия.

– Папа не знает, – сказал Джастин, виновато потупившись.

Тревис застыл с трехточечным тактическим ремнем в руках. Его лицо озарилось пониманием.

– Даже не представляю, что больше разозлит папу – то, что ты рылся в его телефоне… или то, что хочешь выехать из комплекса, – сказал он своему брату.

Плечи Джастина безнадежно поникли.

– Так когда мы выезжаем? – невозмутимо поинтересовался Тревис, рассовывая запасные патроны по своим многочисленным карманам.

Джастин испустил радостный клич, но затем опомнился и понизил голос.

– Лучше бы прямо сейчас, но я хочу подключить к этому делу Брендона.

– Не вариант, – ответил Тревис. – Если ты разбудишь Брендона, он разбудит Николь, Николь разбудит маму, и мы никуда не поедем.

– Блин. Ненавижу, когда ты прав. Но я хотел бы, чтобы Брендон взял свой фургон. Если мы, помимо прочего, возьмем папин джип, он, скорей всего, просто пристрелит нас, даже ни о чем не спросив.

– Меня не пристрелит, – сияя провозразил Тревис. – Потому что за рулем буду не я.

Джастин ответил бледной вымученной улыбкой. Угон отцовского джипа был худшим проступком из всего множества преступлений, что он собирался совершить.

Минутой позже, оставляя за собой след из крошек от «Кит-Ката», появился Томми.

– Что делаете, парни? – поинтересовался он, брызгая во все стороны арахисовым маслом.

– «Кит-Кат»? – воодушевился Тревис. – У нас есть «Кит-Кат»?

– У дас быв, – отозвался Томми, расплываясь в шоколадной улыбке.

– Эй, Томми, – вклинился Джастин, на которого свалилась новая проблема.

Будет непросто потихоньку выбраться из дома, если Томми продолжит свои расспросы.

– Ты встал, чтобы перекусить?

Он отчаянно надеялся, что Томми просто решил слегка подкрепиться, прежде чем вновь отойти ко сну. Парень прославился своим умением просыпать на работу так, что все его смены в «Волмарте» начинались не раньше часу пополудни. Встать до рассвета было для него явно отклонением от нормы.

– В общем, я крепко спал, так? – начал Томми. – Мне снилась работа в «Волмарте» до того, как пришли мертвоголовые. Помнишь тот раз, Джастин, когда двигали огромный стенд со сладостями на Хеллоуин и опрокинули его?

Джастин не помнил – этот случай произошел за шесть месяцев до того, как он пришел в «Волмарт», но все равно кивнул. Был он там или нет, к истории это отношения не имело.

– Я был рад, что никто не поранился, но ЕЩЕ БОЛЬШЕ я был рад, что почти все сладости раздавились. Менеджер Джои сказал, что я могу забрать все, что смогу унести. Оказалось, что я могу унести МНОГО.

Томми улыбнулся воспоминанию.

– А разве Джои не перепало за это? – спросил Джастин. – Вроде как надо возвращать поврежденные товары на инвентаризацию?

Улыбка Томми слегка померкла при воспоминании о том, как его друг угодил в неприятности, однако вновь расцвела после того, как он сказал:

– Да, но я точно могу унести много!

– Это хороший сон, Томми, – кивнул Джастин, стараясь поторопить Томми в направлении кровати.

Однако объект его особого внимания не поддавался на уловки. Скорей Джастину удалось бы опрокинуть корову, чем заставить Томми сдвинуться с места. Вместо этого тот снова начал задавать вопросы. Джастин вздохнул.

– Тревис, а почему у тебя ружье? – спросил Томми.

Парни запаниковали сильнее, однако Томми уже разглагольствовал дальше, не ожидая ответа.

– В общем, то, что я вам рассказал, не было сном, потому что сны все выдуманные, а это на самом деле произошло. Хотелось бы мне еще раздавленных сливочных помадок, – продолжил Томми, неожиданно нахмурившись. – Но потом, когда я несу все сладости домой, приходит Райан Сикрест. Он упрямо ходит за мной и повторяет, что я выронил «Кит-Кат». А я ему: «Спасибо, Райан, но на том стенде не было никаких «Кит-Кат». Но он продолжает ходить за мной и твердить про «Кит-Кат». Потом начинает тянуть меня за руку, а я начинаю все ронять, и это меня немного злит.

Тут Томми сделал паузу для вящего драматического эффекта. Теперь Джастин навострил уши. Он слышал разговор отца с Томми про внутренний голос. Поэтому, когда Томми продолжил рассказ, Джастин оборвал свой собственный внутренний диалог и прислушался.

– В общем, теперь мне приходится слушать его, потому что, если я этого не сделаю, он заставит меня все выронить. Джои сказал, что я могу взять только то, что унесу, и мне не хочется упустить свое. Тогда я оборачиваюсь, и Райан говорит, что в цокольном этаже для меня есть «Кит-Кат». Постойте, нет – или он сказал, что я должен спуститься туда и съесть «Кит-Кат»? Зачем он велел мне съесть «Кит-Кат» внизу? Ну ладно, я взял «Кит-Кат» наверху и потом спустился сюда, но начал есть его уже там. Как думаете, Райана это разозлит?

Томми выглядел чрезвычайно озабоченным тем, что раздосадовал своего духовного проводника aka ведущий ныне покойного «Американского идола»[49]49
  «Американский идол» – популярное телешоу, в котором начинающие вокалисты борются за звание лучшего певца. Закрыто после завершения 15-го сезона в апреле 2016 г.


[Закрыть].

– Не думаю, что он разозлиться, Томми, – искренне ответил Тревис.

– Большую часть «Кит-Ката» я съел внизу, в подвале! – громко объявил Томми, возможно, пытаясь умаслить вышеозначенного духовного проводника.

– И я нашел тут вас, парни, и вы не спали. Хотите сыграть в «Монополию»? – с надеждой спросил он.

– Нет, Томми, прямо сейчас мы не можем сыграть в «Монополию», – разочаровал его Джастин.

– А, это из-за того, что вы собираетесь ехать за Полом? – поинтересовался Томми, слизывая с обертки случайно уцелевшие кусочки шоколада.

Джастин громко сглотнул – во рту у него неожиданно пересохло. У Тревиса отвисла челюсть.

– Ты слышал наш разговор? – спросил Тревис.

Джастин мотнул головой. Он знал, что дело не в этом.

– Не, я не шпионю за людьми. Мама говорила, что это невежливо. К тому же, я все равно не услышал бы вас, парни, вы же знаете, какой хруст стоит в ушах, когда ешь «Кит-Кат»?

– Томми, ты собираешься возвращаться обратно в постель? – искательно спросил Джастин, уже опасаясь грядущего ответа.

– Не могу, – невозмутимо ответил Томми. – Райан говорит, я должен поехать с вами.

По позвоночнику Джастина побежали мурашки размером в дюйм.

– И ты собираешься сказать об этом миссис Ти? – спросил он.

Томми поднял глаза к потолку, словно пытался что-то припомнить.

– О нет, Райан про нее ничего не говорил, но мы должны взять с собой друга Олейко.

Томми по уши втюрился в Николь. Он вспыхивал от волнения всякий раз, когда думал о ней и поэтому совершенно не мог запомнить, как ее зовут. По большей части она фигурировала под именем Олейко, но иногда была Никелем, Колей, Кольцом, Колокольчиком и однажды даже Монеткой. Откуда взялось последнее, никто и представить не мог. Скорей всего, Томми думал о «никеле»[50]50
  Никель – монета в 25 центов.


[Закрыть], а Монетка оказалась следующей естественной производной. Еще он еще ни разу не назвал Брендона по имени – эту оплошность замечали все, кроме самого Томми.

Что-то или кто-то решил вмешаться в планы ребят, и божественное это было вмешательство или нет, еще предстояло выяснить. Брендон не спал – он отправился в туалет с утренней доставкой. Джастин прокрался вверх по лестнице, изо всех сил стараясь избегать особо скрипучих участков. Это было нелегкой задачей. Трейси уже несколько месяцев требовала, чтобы Майк починил самых громких скрипунов: некоторые ступени издавали звуки, не уступавшие, особенно среди ночи, пистолетному выстрелу. Но Майк упорно сопротивлялся. Он воспринимал скрипучие ступени как свою личную тревожную сигнализацию, и яро настаивал на том, что при таком раскладе ни один взломщик не сможет незамеченным пробраться в спальню. Трейси даже представить не могла всех глубин паранойи Майка. Хотя сам он предпочитал называть это сурвивализмом[51]51
  Сурвивализм (от англ. survival – выживание) – движение, объединяющее людей, активно готовящихся к чрезвычайным ситуациям: стихийным бедствиям, кризисам, эпидемиям и прочим глобальным катастрофам.


[Закрыть]. Добавляя, что если кто-то и проберется в дом, миновав защитную решетку, Генри и «лестничную тревожную сигнализацию» без привлечения внимания, то он вполне заслуживает слегка поживиться. Ладно, может, Генри и не был самой эффективной составляющей этого уравнения, но все же.

Джастин лавировал, переходя с одной стороны лестницы на другую, а одну ступеньку вообще пропустил, чтобы избежать особо жуткого стона. Это выглядело так, будто парень играет в особо продвинутую трехмерную версию «классиков». Наконец он остановился на верхней площадке, прямо напротив дверей родительской спальни.

На самой площадке было четыре «горячих точки». Проблема состояла в том, что они активировались по очереди. Это напоминало игру в «русскую рулетку» с половицами, без всякой логики и системы. У Джастина имелись подозрения, что отец сам поработал над полом. Это не казалось совсем уж невероятным. Правая нога Джастина робко коснулась скрипучей доски. Тишина. Он облегченно вздохнул. Затем он стратегически опустил левую ногу как можно ближе к перилам. Обычно это был верный шаг, но не сегодня. КРРРРАК! Джастин застыл на месте. Смелости ползти хватало лишь каплям пота на его лбу. Однако ничто в доме не шелохнулось, даже Генри. После тридцатисекундной паузы, в течение которой Джастин ожидал, что его мать пулей вылетит из дверей спальни, ничего так и не произошло. Он быстро шагнул влево, тем самым успешно пройдя полосу препятствий номер один.

Следующая часть испытания была не менее сложной. По левую сторону коридора располагался отцовский кабинет, теперь превратившийся в комнату Николь и Брендона. Прямо напротив была ванная. Джастин заметил полоску света, выбивающуюся и-под ее двери. Если там окажется его сестра, приключение закончится, даже не начавшись. Ее ни за что не удастся убедить ничего не говорить маме. Второй раз за пару минут Джастин застыл на месте. Теперь, однако, причиной стала нерешительность. Если сестра появится из ванной, нужна была правдоподобная отмазка, объясняющая, как он оказался в коридоре верхнего этажа в это время суток. Почему-то предложение сыграть в «Монополию» в шесть тридцать утра не выглядело правдоподобным вариантом. Затем его посетила мысль, что можно разбудить Брендона, убедить поехать с ними и вытащить из спальни до того, как сестра вернется. Но нет, эта альтернатива была неприемлема – Николь наверняка отправится разыскивать Брендона, если вернется в спальню и не обнаружит его в постели. Им ни за что не успеть, если, конечно, Николь не заснула на толчке. Тут Джастин чуть слышно хмыкнул: даже если бы на кону стояла его жизнь, он ни за что не смог бы представить свою примерную, образцовую сестрицу спящей в туалете.

Из ступора Джастина вывел запах. На одну страшную секунду парень решил, что в дом ворвался зомби. Однако, сообразив, что эта вонь лишь ПОХОЖА на запах дохлятины, и на самом деле им не является, Джастин пришел в движение. Даже не заглянув внутрь, он тихонько прикрыл дверь кабинета/спальни. У сестры была непереносимость лактозы, но даже проглоти она целый чизкейк, ей все равно не удалось бы произвести те токсичные газы, что сочились из-за закрытой туалетной двери.

Теперь Джастин застрял в центре коридора, ровно посреди спальней и ванной. Парень не хотел уходить оттуда, опасаясь, что Брендон успеет проскочить в спальню прежде, чем он успеет его перехватить. От попыток задержать дыхание у него начала кружиться голова. И когда боковое зрение уже начало затуманиваться, Джастин услышал шум туалетного бачка и звук льющейся в раковину воды.

Он блаженно вздохнул, но лишь затем, чтобы получить в награду полный заряд зловонного аромата испражнений Брендона из распахнутой двери ванной. Брендон был ошарашен явлением Джастина на пороге, однако мгновенно пришел в себя.

– Лучше тебе воспользоваться другим туалетом, – тихо предложил он, чуть заметно улыбаясь.

Джастин старательно дышал через рот, однако сама мысль о том, что теперь он «распробует на вкус» отходы жизнедеятельности Брендона, мало способствовала усмирению бури в его желудке.

– Надо поговорить, – поспешно выдохнул он, указывая на ведущие вниз ступени.

Если бы Брендон решил задержаться здесь, Джастину пришлось бы спуститься без него. Он мысленно поклялся, что больше не сделает ни глотка воздуха в «зоне газовой атаки». Брендон кивнул и следом за Джастином отправился вниз. У половиц не было времени на подготовку к новому концерту, так что оба сумели добраться до нижней площадки без малейшего скрипа. Джастин несколько раз глубоко вздохнул, надеясь очистить легкие от отравы. Он почти сразу почувствовал себя лучше.

– Что ты съел, протухшего носорога? – спросил Джастин, наконец-то освободив дыхательные пути.

– Тебе понравилось? Работал над этим специально для тебя. Вообще-то я как раз собирался спуститься в подвал и позвать тебя, чтобы ты нюхнул, – рассмеялся Брендон.

Губ Джастина раздвинулись в кислой улыбке.

– Спасибо, чувак, я это оценил, – саркастически ответил он.

– Так что случилось? – уже серьезней поинтересовался Брендон.

Он видел, что Джастин хочет о чем-то его попросить, но не решается заговорить об этом.

– Ладно. Я тебя кое о чем попрошу, но ты должен обещать, что если откажешься, то не побежишь доносить Николь, – неуверенно начал Джастин.

Брендону надо было это обдумать. Если бы Николь каким-то образом обнаружила, что у него была важная информация, и он ее скрыл, добром бы это не кончилось. При росте в четыре фута одиннадцать дюймов[52]52
  149 см.


[Закрыть] она обладала на редкость взрывным темпераментом. От ее зычного голоса содрогнулись бы горы. И если природа малость обделила ее ростом, то С ЛИХВОЙ компенсировала это вокальными данными. Вдобавок ко всему, она быстро вспыхивала и очень медленно отходила. Довольно взрывоопасная смесь, особенно если вы рискнете приправить ее ложью. Брендон познал это на личном своем горьком опыте.

– Джастин, я не уверен, что смогу это сделать, – со всей серьезностью произнес Брендон. – Ты же знаешь свою сестру.

Джастин неохотно кивнул. Конечно же, он знал, учитывая девятнадцать лет, проведенные вместе. Сейчас он лихорадочно пытался найти обходной путь для решения этой дилеммы.

– Как насчет такого варианта, – предложил он. – Что, если я попрошу тебя о чем-то, но ты не станешь рассказывать ей до того, как она проснется?

– Опять же, зависит от ситуации, – ответил Брендон. – Если это что-то важное, она разозлится, что я ее не разбудил.

– Вот черт, – пробормотал Джастин.

– Так что тут происходит? – спросил Брендон, мало-помалу одолеваемый любопытством.

– Вот черт, – повторил Джастин. – Тут ничего не происходит. Я хочу взять Тревиса, Томми и, надеюсь, тебя, и поехать за дядей Полом.

– Лучшим другом твоего папы? А Майк знает? Конечно же, нет, иначе мы не шептались бы в гостиной, – сказал Брендон, нервно протирая лоб. Пот еще не выступил, но это было лишь делом времени.

– А почему ты думаешь, что нас вообще выпустят из ворот?

– Папа только что укатил на фуре…

«Или я так думаю», – про себя добавил Джастин.

– … И я скажу парням на воротах, что он велел нам отправиться следом.

«И надеюсь, они не спросят, куда – потому что я понятия не имею», – завершил он свой внутренний диалог.

Развернувшись, его будущий зять начал подниматься по лестнице. Джастин встревожился – он испугался, что Брендон принял не то решение, которое пришлось бы ему, Джастину, по вкусу.

– Пойду соберу вещи, – объяснил Брендон, продолжая игру в трехмерные классики.

Джастин и обрадовался, и забеспокоился одновременно. Он бегом спустился в подвал, чтобы позвать остальных и выбраться из дома, прежде чем Брендон передумает. Предстоящая операция была его задумкой, и, если бы что-то пошло не так, ответственность легла бы на него. Это нервировало чуть больше, чем безупречная выкладка товаров по полкам для ошалевших по случаю праздников клиентов «Волмарта».

После недолгих пререканий они решили взять «Эксплорер» Брендона. Он имел обыкновение ломаться в самый неподходящий момент, но это было все равно предпочтительнее, чем необходимость предстать перед разгневанным Майком Тальботом, если что-то произойдет с его возлюбленным джипом. Сейчас, когда поблизости не наблюдалось никакой угрозы, и руки не дрожали от ужаса, фургон Брендона, разумеется, завелся с полпинка. Солнце как раз озарило туманные небеса. Брендон остановил машину, когда дежурный на воротах вскинул руку, приказывая им прирмозить, хотя в целом, учитывая перегораживающий выезд пятитонный желтый автобус, жест этот особенного смысла не имел.

– Куда вы, мальчики, ехать? – спросил дежурный, Игорь Дрударский.