Текст книги "Красная луна"

Ханой, Вьетнам

Крупные капли дождя стучали по металлической крыше склада. Тхан Ву небрежно кидал в коробку желтоголовых храмовых черепах, но шум дождя сбивал его со счета.

Двадцать четыре… Двадцать пять… Двадцать шесть…

Он подошел к деревянному ящику и, задержав дыхание, чтобы не чувствовать неприятного запаха, наполнил ведро, а затем снова вернулся к коробке.

Сорок восемь… Сорок девять… Пятьдесят…

Он запечатал коробку широкой упаковочной лентой, проделал ножом несколько отверстий и приклеил табличку с названием и адресом ресторана. Потом придвинул ее ногой к другим, которые должны быть доставлены уже сегодня. Черепахи оживились от таких неосторожных действий, и он услышал, как они шевелятся внутри коробки.

Тхан Ву понюхал свои пальцы. От них тоже неприятно пахло, хотя он даже не прикасался к животным.

Тхан Ву помнил запах, который появлялся после двенадцати часов работы на складе.

Он мог трижды намыливаться мочалкой под душем, но вонь болота и тухлой рыбы все равно сохранялась. Это запах бедного рыбака.

Он остановился и прислушался. Звук с крыши стал другим. Стук дождя по железу перешел в легкий треск.

Он вспомнил слова отца: «За тучами всегда есть солнце».

«И сейчас все идет к этому», – подумал Тхан Ву и улыбнулся. Теперь солнце начнет светить и ему. Уже через три дня ему предстоит важная деловая поездка в Китай. Он вспомнил слова Лиллена, когда тот сообщил, что следить за доставкой стоит несколько миллионов:

– Если поездка пройдет хорошо, у тебя будет реальный бонус. И новые возможности.

Лиллен был его другом детства. Когда-то слабый, худой парень, который в свободное время играл в шахматы или нарды, превратился сейчас в рослого мужчину, который может похвастаться рубашками из египетского хлопка, постоянно окружен красивыми женщинами, водит новенькую «ауди» и занимает высокое положение в синдикате.

Тхан Ву был из тех людей, которые притворяются перед своими друзьями. И сегодня вечером он будет пускать пыль в глаза.

Тхан Ву одной рукой массировал шею, а другой вытащил из кармана старенький «самсунг» и проверил Facebook. На дисплее было столько трещин, что он с трудом мог что-то разобрать, но все же рассмотрел, что еще тридцать три человека поздравили его с двадцатисемилетием. Он пролистал имена и увидел среди них всех вечерних гостей.

Кроме Фыонг.

Но она говорила, что придет. Об этом рассказала Ким Ли, а они лучшие подруги. Вероятно, она приберегла свое поздравление до вечера.

Красивая и непреклонная Фыонг. Что, если она готовит ему сюрприз? Как и он ей.

Дождь понемногу ослабевал и переходил в легкую морось, как будто несколько кур топтались по крыше и искали семена.

Как сейчас.

Тхан Ву посмотрел на часы и засунул телефон в карман. Нужно спешить, чтобы успеть подготовить сюрприз. То, что случится, удивит всех гостей, а Фыонг должна просто растаять. Он уже намекал на то, что произойдет. И многие говорили об этом.

Тхан Ву склонился над потрескавшимся деревянным столом и прочитал следующую строчку в списке заказов: две коробки ящериц панголинов в ресторан «Рэйнбоу Гарден».

Он ударился обо что-то плечом, проходя между рядами деревянных ящиков разных размеров, и выбрал два из них, которые имели перфорированные крышки. На складе остался еще один. Надо не забыть сказать об этом Лиллену.

Тхан Ву открыл крышку ящика и пересчитал мешки синего цвета, в которых, скрутившись клубочками, лежали панголины. Удивительные животные, с головы до хвоста покрытые твердой чешуей, выглядели как гигантские артишоки. Но они приносили хорошие деньги, особенно эти, из Танзании. Он видел цены в меню дорогих ресторанов – триста пятьдесят долларов за килограмм. А еще дополнительный доход от кожи, которую Тхану, видимо, придется мыть, сушить и упаковывать, чтобы ее смогли отправить в Китай. Там кожу ящериц используют в медицине как натуральное средство для лечения разных болезней – от воспалений до плохой циркуляции крови и вросших ресниц.

Он перетащил коробки к другим, приготовленным для доставки, и снова посмотрел в список: «Двадцать моноклевых кобр в ресторан отеля “Диор”».

Ад! Тхан Ву ненавидел заниматься кобрами. Однажды уронил одну на пол, и пришлось перерыть половину склада, прежде чем он наконец нашел ее. Каждый раз Тхан Ву переставлял коробку в страхе, что змея его укусит.

Он вспомнил истории, которые отец рассказывал о своем детстве в дельте Меконга. О том, как он и его друг, каждый со своим мешком, гуляли около болотистых редколесий и ловили кобр руками.

– Именно так я заработал свои первые деньги, – повторял отец, – продавая кобр владельцам ресторанов вдоль главной дороги.

Начал развиваться туризм. Иностранцам хотелось экзотической еды, и они были готовы хорошо заплатить за нее. У отца получилось не упустить подходящий момент, как и тогда, когда через несколько лет он переехал в шумный Хошимин и начал работать маклером. В городе, где все делалось только по знакомству, ему удалось преуспеть собственными силами. Он успешно строил карьеру, хорошо зарабатывал на комиссионных и вскоре встретил прекрасную молодую девушку. Спустя некоторое время они поженились и переехали в двухкомнатную квартиру. Пока она была в положении, он продолжал трудиться. Все копил и копил, чтобы купить хороший домик для своей маленькой семьи.

Но этого так и не случилось. Когда Тхану было почти четыре года, его мать погибла в аварии, возвращаясь домой с рынка. После этого отец оставил все, забрал сына и переехал в любимый Ханой. Купил большую квартиру в центре города, где в старости мечтал пить рисовое вино и читать книги. «Наслаждаться жизнью», – говорил он.

Но за две недели до выхода на пенсию отец умер от лейкемии.

Сейчас Тхан Ву живет в этой квартире. Ему не хочется ждать старости, чтобы начать наслаждаться жизнью.

Он хочет жить сейчас.

Если только получится остаться в квартире. Хозяин, как пиявка, прицепился к нему из-за неоплаченных счетов.

Тхан Ву охватывало чувство вины всякий раз, когда он думал о том, как впустую потратил наследство отца. Как просадил деньги, которые должны были пойти на обучение в университете. Он проучился на экономическом факультете только один семестр, больше не смог – спустил деньги на дорогие обеды и роскошные западные вещицы. Теперь у него осталась только квартира.

Но надолго ли?

Его пробрала дрожь. Все решится. После поездки в Китай он постучится к этому сердитому старику, бросит ему пачку долларов за неоплаченные счета и еще одну – за квартплату. И докажет, что он парень, на которого можно положиться.

Как и его отец…

Тхан Ву отодвинул засов деревянной коробки и вспомнил, что недавно рассказывал парень, который тоже работает на складе в Дананге. Однажды его коллега открыл ящик с кобрами и обнаружил среди извивающихся змей труп. Тело, скорее всего, принадлежало человеку, который украл несколько слоновых костей, чтобы продать их ради собственной выгоды.

Наверняка это просто слухи.

Тхан Ву открыл крышку коробки. С десяток кобр насторожились, начали шипеть. Другие просто извивались на дне.

Он засунул металлическую палку-крюк в ящик. Кобры принялись шипеть сильнее и раздувать свои капюшоны.

Тхан Ву ждал. Затем сделал быстрый рывок и поймал первую кобру. Он бросил ее в мешок и даже не заметил, что шум дождя постепенно усиливается.

Кольморденский зоопарк, Швеция

Альва Аксельссон стояла возле вольера и смотрела на мокрый от дождя асфальт. Утро было серое и пасмурное. Тяжелые дождевые тучи опускались так низко, что дышать становилось все труднее.

Полицейских до сих пор не видно. А сердиться еще сильнее уже не было сил.

Какая разница, что они сейчас приедут, если прошло уже три часа? Слишком поздно, все слишком поздно.

Она собиралась закрыть дверь, как вдруг послышался шум мотора.

Альва увидела полицейскую машину, которая медленно ехала по дороге.

Из машины вышли мужчина пенсионного возраста и женщина, которая выглядела лет на тридцать пять. Женщина быстро подошла к Альве и представилась Сесилией Херманссон, в то время как ее коллега, Йоран Гуннарссон, нисколько не торопился. Наконец он все же приблизился к двери, но вместо приветствия произнес:

– Какая дерьмовая погода!

Альве так и хотелось ответить: «Какая разница?» Но вместо этого она сказала:

– Так оно и есть.

Йоран Гуннарссон был очень медлителен. Сначала он вытер со своей полицейской сумки капли дождя, а затем перешерстил четыре кармана, прежде чем нашел салфетку, чтобы вытереть очки. Хотя все это мог сделать по пути.

Сесилия Херманссон посмотрела на Альву виноватым взглядом и сказала:

– Я понимаю, что вы ждали, но у нас была ужасная ночь с покушением на убийство в Хагебю и столкновением нескольких автомашин на трассе Е4. Мы действительно не могли приехать раньше.

– Если бы вы могли выбрать между аварией и ограблением банка на несколько миллионов, что бы вы выбрали?

Сесилия удивленно посмотрела и ответила:

– Ограбление банка. Но почему…

– Тогда этой ночью вы ошиблись, – сказала Альва и открыла дверь вольера.

Запах железа все так же стоял в воздухе, а Умфолози и Намакула были неспокойны и заволновались, когда вошли полицейские.

«За последние часы они увидели уже достаточно новых людей», – подумала Агнес.

Все утро люди толпились у вольера. Даже маленький трактор оставался неподалеку: с его помощью Зоэллу повернули на живот, чтобы легкие не наполнились кровью.

Ветеринары сделали все, что могли. Дали Зоэлле обезболивающее, поставили капельницу и остановили кровотечение из носа. Позвонили зоологам из Двур-Кралове в Чехии и зоопарка Сан-Диего в США, чтобы попросить совета.

Самой большой проблемой была пуля. Похоже, она попала в позвоночный столб. Шансы на выживание были минимальными. Может, попытаться достать детеныша прямо сейчас?

Пока обсуждали неотложные меры, не в состоянии прийти к общему решению, Зоэлла уснула навсегда. Внутри большого тела перестало биться и сердце ее детеныша…

– Ох… – сказала Сесилия, посмотрев в вольер.

К ней подошел Йоран Гуннарссон.

Зоэлла лежала, опустив голову на передние лапы. Рана в носу была чистой и казалась еще более красной, чем раньше.

– Да, черт возьми… – сказал он. – Похоже, кто-то искал увесистый трофей, чтобы повесить на стену.

Альва взглянула на него.

– Никому не нужен трофей, – ответила она и почувствовала, как внутри снова закипает гнев. – Этот кто-то хотел заработать миллионы.

Йоран Гуннарссон насмешливо посмотрел на нее.

– Вы подумали не о том, юная леди. Это просто рог – то, о чем мы говорим.

Альва повернулась к Сесилии:

– Килограмм рога стоит сейчас больше, чем килограмм золота или кокаина во Вьетнаме. Я пыталась убедить полицейских, что они должны предупредить таможенную и пограничную службы, прежде чем он…

Йоран Гуннарссон властным жестом остановил ее.

– И еще одно. Сначала мы должны ограничить допуск в вольер и найти возможные доказательства, а затем…

– А вы не можете сначала позвонить? Пока вы все подготовите здесь, рог будет уже на полпути к Азии.

– И что они смогут сделать, можно спросить?

Он усмехнулся и повернулся к своей коллеге, надеясь на поддержку.

Но Сесилии было не смешно. Она взглянула на Альву и попросила:

– Расскажите мне больше.

Нью-Йорк, США

Вакко залез на стол в VIP-зале ночного клуба, расстегнул широкий ремень и медленно опустил узкие джинсы до икр.

– Как думаете, можно напиться быстрее, если получишь шампанское прямо в задницу? – крикнул он и получил в ответ ободряющие возгласы и задорный смех.

Костлявый ТТ вытащил изо льда новую бутылку шампанского «Moët & Chandon», встал позади Вакко и принялся яростно ее трясти.

Вакко повернулся задом:

– Хорошо, я готов!

Роб удивился. Как такой больной парень может настолько чертовски хорошо играть на гитаре? Как такой бестолковый, нелогичный и непредсказуемый человек может быть настолько точным и сконцентрированным, едва только вешает на шею свою гитару «Gibson» и зал начинает считать?

– Иди сюда! – крикнул Вакко.

«Как ему удалось выучить все эти гаммы?» – подумал Роб. Этот парень не может просидеть спокойно и пяти минут.

Роб чувствовал, как давит спинка дивана. Вдруг кто-то бросил ему на колени телефон.

– Взгляни, Роб, это с вечера! – крикнул на ухо Ахсануллах. – Клип уже посмотрели девять тысяч раз.

Роб отодвинул телефон чуть дальше, чтобы лучше видеть видео. Оно снято из зала, рядом со сценой. Все качают головами с поднятыми вверх руками.

Роб увидел себя, бегающего по сцене и разогревающего публику, потного и с голым торсом. Слева от него Вакко скользил на коленях и истерично играл гитарное соло. Но вот Роб отбросил микрофон в сторону и бросился к рампе. Он дотянулся до одной из горизонтальных металлических решеток, перевернулся и, подпрыгнув, оказался на ней. Его фирменный трюк.

Раздались аплодисменты зрителей. Роб не мог не улыбнуться, глядя на себя, сидящего там и размахивающего ногами. Это и в самом деле выглядит забавно.

– Тебе привет от моей матери, – сказал Ахсануллах ему на ухо. – Я только что выходил, чтобы позвонить ей. Она очень гордится своей новой кухней.

– И ей привет, – ответил Роб.

– Давай сделаем селфи, и я ей отправлю.

Он сел поближе к Робу.

Роб видел на экране лицо двадцатичетырехлетнего пакистанца с длинными черными волосами и широкой улыбкой и вспоминал, как много произошло с того дня, когда три года назад, сидя дома на диване, он увидел в YouTube видео парня, играющего на бас-гитаре.

В грязной тунике, с неаккуратно обстриженными волосами Ахсануллах выглядел пастухом, но играл на бас-гитаре как никто другой. Похоже, он мог очень органично переходить от тяжелых западных риффов к арабскому ритму, брать красивые меланхоличные бас-аккорды даже в сложных многословных песнях и менять низкие тона так, что Роб понял: он будет тосковать по этому парню, если тот не получит разрешение выступать.

Две недели спустя Роб сидел в тесной, пропахшей специями квартирке в Исламабаде с чашкой чая в руке и тремя малышами, которые карабкались ему на спину, пока он пытался убедить маму Ахсануллаха Суфьяна Асифа разрешить сыну поехать с ними в Нью-Йорк на прослушивание.

Так Ахсануллах оказался в номере Роба. Вежливый и тихий, он пытался всем угодить, но при этом имел собственные принципы, которым следовал всегда. Даже когда Костлявый ТТ и Вакко начали придумывать для него подходящий псевдоним.

– Меня зовут Ахсануллах Суфьян Асиф, и я горжусь этим. Я не хочу опозорить семью, отказавшись от своего имени.

– Но мы тоже имеем другие крестильные имена. Речь не об этом, – стоял на своем Костлявый ТТ.

– О чем же? – спросил Ахсануллах Суфьян Асиф.

– Оно должно звучать немного круче. Как Костлявый ТТ и Вакко, например. Изящно и просто. Чтобы фанаты легко могли его запомнить.

– Я думаю, что Ахсануллах Суфьян Асиф – это круто. И легко запомнить, – отрезал Ахсануллах Суфьян Асиф.

На том обсуждение и закончилось, что стало удачей для группы.

Через два года своенравный басист со сложным именем был на обложке каждого второго рок-журнала в США.

Когда пробка вылетела, шампанское выплеснулось, и Костлявый ТТ направил содержимое бутылки на ягодицы Вакко. Вокруг засмеялись, а когда Костлявый ТТ повалил Вакко на пол, всем стало еще веселее. Ахсануллах встал с дивана, чтобы лучше видеть, а Роб все сидел, уставившись на свое пиво.

Но вот он почувствовал руку на своем плече.

– Как ты? – спросил Гас Уилсбери.

Роб обернулся. Глаза Гаса блестели, но взгляд не потерял остроты.

– Хм… не знаю, – ответил Роб. – Я чувствую себя совершенно разбитым.

– Мы были в дороге восемь месяцев. Это утомляет.

– Но ты на пятнадцать лет старше меня. И, похоже, мог бы колесить еще полгода. Как минимум.

– Но мне это нравится. Не могу думать ни о чем другом.

– Вот и я тоже.

Гас улыбнулся теплой, отцовской улыбкой.

– Нет, это не для тебя.

Снова послышался смех, и Роб с Гасом обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. Костлявый ТТ полностью стянул штаны с Вакко и теперь гонялся за голым гитаристом по всему залу.

Гас сделал глоток джин-тоника и снова повернулся к Робу.

– Ну и что ты теперь будешь делать?

Роб вдруг понял, что еще даже не думал об этом. Каждый его день был похож на предыдущий: он просыпался, упаковывал сумку, садился в самолет, останавливался в отеле, давал интервью, отправлялся на сцену, репетировал, ужинал, праздновал, выходил на сцену, снова куда-то ехал, потом опять праздновал, пока не падал без сил.

– Они еще месяца два не смогут начать работу над новыми песнями. Вечность.

– А что будешь делать ты? – спросил Роб.

– Я останусь в городе, надо бы встретиться со старыми друзьями. Потом поеду домой в Англию, отдохну. А сейчас мне нужно в туалет.

Гас встал и протиснулся между диваном и столом.

Роб наблюдал за ним.

«А где мой дом? В Швеции?»

Он не был там уже несколько лет. С похорон.

Воспоминания заставили его вздрогнуть. Черт побери, почему он подумал об этом сейчас?

«ДААААААА!»

Вокруг него все летело со стола. Все танцевали и кричали как одержимые.

Прошло несколько секунд, прежде чем Роб понял, что произошло. Потом он услышал рифф из динамиков, свой собственный рифф.

Похороны, за которые стоит умереть.

Костлявый ТТ стянул его с дивана.

– А теперь пойдем, король. Это твоя песня, черт возьми! Шевелись.

И Роб встал. Положил руку на плечо Костлявого ТТ и начал прыгать вместе с остальными. Но чувствовал он себя неестественно. Тяжело, жестко и неправильно.

Кто-то обнял Роба сзади, положил голову ему на плечо и вытянул вперед монопод для селфи. Вспышка.

– Спасибо, мужик. Ты очень крут!

Секунду спустя парня увел охранник.

Потом ворвались фанаты. Человек пятьдесят или, может быть, сто. Столы и стулья опрокидывались. Роб смотрел, как двое здоровенных охранников отчаянно пытались удержать их, но это было все равно что пытаться остановить волну руками. Они столпились по обе стороны от Роба. Сто смартфонов в воздухе. Ручки и блокноты перед его глазами. К его лицу прижались красные губы, влажный язык проскользнул между зубов, кто-то прижался к его груди.

Что-то ударило его по голове. Сильно. Какого черта? Он посмотрел вверх и увидел ноги Вакко в воздухе. Должно быть, он сделал фирменный трюк из-за стола, прямо в толпе кричащих фанатов.

Идиот!

Музыка звучала со всех сторон. Роб держал бутылку в руке, но тут кто-то его толкнул, и содержимое пролилось на рубашку. Он вылил остальное на голову придурка, который это сделал, и пытался пройти дальше. Но было слишком многолюдно, слишком потно, слишком по-сумасшедшему. Кто-то махнул телефоном в нескольких дюймах от лица Роба, и заостренный уголок попал ему в глаз.

Роб ударил по телефону так сильно, что тот пролетел над головами фанатов.

– Какого черта ты это сделал?

Бородатый мужчина в рубашке с их логотипом и неприятным запахом изо рта крикнул что-то ему на ухо и ударил.

Роб, не думая, ударил в ответ. Кулаком прямо над губой. Мужчина упал.

Люди закричали и попятились. Но не все. К нему уже проталкивался здоровяк с бритой головой.

Воздух наполнился по́том и адреналином, из динамиков неслись электронные биты. Робу следовало бы уйти, но не получилось. Бритый парень ухмылялся. Сейчас что-то будет, Роб чувствовал это. Точка невозврата пройдена. Поле зрения сужается. Голоса людей и шум динамиков затихли. Все, что он видел, – это чертова улыбка. И губы, которые произносят издевательские слова.

Роб сжал кулаки и налетел на него.

Ханой, Вьетнам

Дождь лил сильно, как из гигантского душа. Тхан Ву по пути к фургону, петляя, обходил лужи, которые с каждой минутой становились все больше и больше. Осталось доставить одну коробку в ресторан, который находится в той же части города, что и магазин, где он хочет приобрести маленький сюрприз для сегодняшнего вечера. Но с таким продвижением дорога туда займет как минимум полчаса.

Тхан Ву снова взглянул на часы. Как бы он хотел сейчас быть дома! Нужно успокоиться: до прихода гостей еще два часа. Он успеет взять банку или две холодного пива «Tiger», принять душ и послушать хорошую музыку.

Телефон зазвонил в момент, когда Тхан Ву начал заводить машину.

– Алло!

– Здорово, парень. Как дела?

Протяжный голос с едва различимым высокомерием, которое он слышал у многих быстро разбогатевших друзей.

Лиллен.

– На дорогах пробки, но мне осталось занести одну коробку.

– Прекрасно. Хорошо работаешь.

Тхан Ву замер. Лиллен надумал добавить ему работы, иначе никогда бы его не похвалил.

– Спасибо, – ответил он коротко.

– Хочу попросить тебя об одолжении. Это ящик сувениров, находящийся на пути в Нойбай, и он должен быть доставлен на специальный склад.

Тхан Ву закрыл глаза. Спецсклад, роскошный, с охраной и камерами видеонаблюдения, был расположен на другом конце города.

Если он поедет в аэропорт, а потом туда, то не успеет вернуться домой к приходу гостей.

– Это сложно, – попытался объяснить Тхан Ву, – я собираюсь устроить вечеринку у себя вечером, и…

– Я бы не просил, если бы это не было так важно.

Тхан Ву хотел сказать еще что-то, но Лиллен уже положил трубку.

Секунду он молча сидел с телефоном в руке, потом закричал и ударил кулаком о приборную панель.