Текст книги "Жестокая ложь"

Глава 94

– Все не так, как ты думаешь, бабушка!

Рассерженная Мэри передернула плечами.

– А что мне надо думать, Габби? Расскажи, что мы должны думать. Держу пари, и твоему дедушке это будет интересно. Раньше твоя мать не особенно интересовалась, как ты живешь. Нам не понятно, с какой стати вы теперь так часто видитесь.

Габби не могла объяснить им, как трудно ей было бы перестать общаться с матерью. Она верила, что Синтия на самом деле изменилась и искренне хочет загладить обиды, нанесенные своим детям. Но бабушка и дедушка придерживались иного мнения. Габби понимала, что у них достаточно причин не доверять Синтии, но все же та, что ни говори, была ее матерью и бабушкой Чери. Габби чувствовала, что, родив этого ребенка, заслужила одобрение Синтии. Ей казалось, что теперь мама ее наконец по-настоящему полюбила, и была очень этому рада. Всю жизнь она чувствовала себя неполноценной, недостойной любви. Если собственная мать тебя не любит, то кто сможет тебя полюбить?

– Бабушка, я понимаю, ты считаешь, что я не права, но она изменилась. Она любит маленькую Чери. Пожалуйста, бабушка, не мешай нам!

Мэри была в состоянии легкого шока. Как будто она хотя бы раз чем-то навредила ей?! И вот женщина, которая причиняла Габби одни неприятности, возвратилась в ее жизнь, и внучка встретила ее с распростертыми объятиями. Ничего хорошего из этого не выйдет – Мэри могла поставить на кон любые деньги.

Она понимала, почему Габби, несмотря на все случившееся, желает помириться с матерью. Что ни говори, а Синтия – ближайшая ее кровь и плоть. Ничего не остается, только терпеливо ждать, а потом собирать осколки, потому что ничем, кроме очередного потока слез, это «воссоединение семьи» закончиться не может.

Глава 95

Джек Каллахан взглянул на жену. От нее веяло нешуточной силой. Мэри всегда казалась сильнее его самого, но только после ее сердечного приступа он по-настоящему понял, какую замечательную женщину завоевал много лет назад.

Теперь он стал свидетелем того, как мучается жена. Мэри схоронила своего ребенка, такого никакой матери не пожелаешь. Дети должны хоронить родителей, а не наоборот. К тому же ее расстраивало то, что Габби вертится вокруг матери, как ручная собачонка.

– Это долго не протянется, Мэри. Ты знаешь Синтию не хуже, чем я. Эта дрянь в очередной раз надует Габби, и внучка увидит, кому доверилась.

Мэри сокрушенно покачала головой. Если бы только в этом было дело! Она помнила, каким взглядом Синтия смотрела на внучку. Она и сама чувствовала нечто похожее много лет назад. Все то горе, которое Синтия принесла близким, все те ошибки, которые она совершила, в глазах новорожденной малышки ничего не значили. Старшая дочь рассматривала Чери в качестве чистого листа бумаги, на котором можно писать все, что заблагорассудится, нового холста, на котором можно рисовать красками все, что захочешь. Синтия не отпустит этого ребенка – по крайней мере, до тех пор, пока не испортит малышке жизнь.

Мэри тревожили подобного рода предчувствия еще тогда, когда Синтия родила Габби, а потом Джеймса-младшего. Старшая дочь хочет получить второй, вернее, третий шанс. Быть бабушкой – это все равно, что стать матерью без родовых мук. Господь Бог вручает вам готовенького ребенка. В определенном смысле внуки даже любимее собственных детей, так как их родили ваши дети.

Было больно видеть, что Габби забыла о том, на что способна ее мать, и встретила Синтию с распростертыми объятиями. И что Мэри могла с этим поделать?

Ее старшая дочь способна на любую гадость, и об этом нельзя забывать. Она умело играет на том, что Габби нужна мать, но Мэри знала, что скоро эта игра Синтии наскучит. И она, как всегда, сбежит, оставив после себя смерть и разрушения.

Жизнь многих людей трудна, но иногда Мэри казалось, что ее семье досталось больше, чем другим. И во всех несчастьях следует винить Синтию и только Синтию.

– Джек, она проглотит Габби и выплюнет ее кости. Синтии нужна малышка, а не ее мать.

Муж согласно кивнул:

– Конечно, нужна. Синтии уже стукнуло сорок, а в ее жизни ничего нет. И, если уж говорить начистоту, ничего никогда не было. Новорожденный ребенок – это то, что ей нужно. Малышка, в отличие от нас всех, ничего плохого о ней не знает. Младенцы любят тех, кто их кормит…

– Это меня и беспокоит, Джек. Габби всегда хотела, чтобы мать любила ее, заботилась о ней, восхищалась ею.

– Такова человеческая природа, Мэри. Но Габби не дурочка. Она скоро поймет, что все это сплошное надувательство, и даст Синтии от ворот поворот.

– А я не была бы в этом так уверена, Джек. Габби скучает по Винсенту. Сейчас она думает не головой, а гормонами, которые бушуют у нее в крови. Габби нуждается в любви, очень нуждается. Но я все же надеюсь, что ты окажешься прав, Джек. Очень надеюсь.

Глава 96

– Смотри, как она топает ножками! Она такая умница!

Она слышала восторг в голосе матери. Казалось, Синтию прямо-таки переполняет гордость. Глядя, как мать нянчится с Чери, Габби сожалела о том, что в свое время Синтия не снисходила до игр с детьми. По правде говоря, такой счастливой она маму никогда прежде не видела. Она вела себя почти так же, как обычный человек. Габби казалось, что матери приятно ее общество, а во внучке Синтия души не чаяла. Габби понимала, что бабушке все это ужасно не нравится, но не имела достаточно сил, чтобы противостоять давней мечте. Долгие годы она могла только мечтать об отношениях, которые сложились у нее сейчас с матерью. Они вместе ходили по магазинам, обедали в кафе и веселились. И все благодаря Чери!

Не ребенок, а золото! Как мило она улыбалась, проворно ползая по полу и глядя на бабушку глазами, полными счастья и любви!

– Иди сюда, мой маленький ангелочек.

Синтия взяла девочку на руки, осторожно положила на пеленальный столик и проворно сменила ей подгузник, а Чери что-то довольно лопотала на своем, понятном только ей языке.

– Оставь ее здесь сегодня и повеселись, дорогая, – предложила Синтия дочери. – Навести подруг, удели какое-то время себе. Молодые матери должны думать и о собственных потребностях.

Габби, похоже, сомневалась.

– Послушай, Габби…

Последнее время мать взяла за правило обращаться к ней именно так. Габби это ужасно нравилось. Она наконец-то почувствовала себя частью жизни Синтии.

– Прими ванну, приведи себя в порядок, а потом сходи куда-нибудь. Ты хотя бы сможешь спокойно выспаться этой ночью. У малышки режутся зубки, а у меня все равно никаких планов на сегодняшний вечер. Ты сможешь зайти за ней завтра утром.

Что ни говори – соблазнительное предложение. Габби оглядела комнату в пентхаусе, которую мама обставила в стиле детской и словно взятой из телепередачи о ставшей мамочкой знаменитой киноактрисе. Габби ее вид приводил в благоговейный трепет. Комната выдержана в лимонно-белых тонах, стены расписаны под трафарет. Какая красивая! Намного лучше, чем спальня, которую Габби делила с дочерью в доме бабушки. Она знала, что Чери будет здесь хорошо, но все же колебалась. Бабушка наверняка ужасно рассердится, если она оставит ребенка у Синтии на ночь. Мэри думает, что ее мама задумала что-то нехорошее. Габби хотелось, чтобы бабушка увидела сейчас Синтию с Чери. Как мило и трогательно!

Мама, похоже, возражений и слушать не хотела.

– Когда в последний раз ты ощущала себя молодой? Когда ездила в клуб с подругами и от души веселилась? Выпей немного, расслабься. Конечно, Чери – милый ребенок, но сидеть в четырех стенах вредно для здоровья. Мы будем ждать… – Синтия улыбнулась девочке, которую баюкала на руках. – Мы будем ждать нашу мамочку здесь, правда, золотце? Кстати, как поживает твоя подруга? Та, которая оказывала на тебя плохое влияние?

– Кристина Картер? Она иногда забегает ко мне. Все время хочет меня куда-нибудь вытащить.

Мать и дочь переглянулись. Кристина Картер была местной притчей во языцех. Она принимала наркотики и подрабатывала проституцией.

– Послушай, позвони ей. Сходите куда-нибудь вместе. Ты уже не ребенок. И тебе просто необходимо немного взбодриться.

– Я бы хотела, но Винс…

– Если Винс – это сокращенное от Винсент, то, уверяю тебя, этот мужчина, окажись он на твоем месте, без малейших угрызений совести отправился бы кутить на всю ночь. Мужчины все такие, дорогуша. И вообще, он тебе не муж. Почему ты должна сидеть взаперти? Уверена, он не будет против, если узнает. Милочка, я считаю, что ты заслужила маленький праздник…

Чери заулыбалась, обнажив припухшие десны, и Габби дала себя уговорить.

Синтия протянула ей пятьдесят фунтов в банкнотах.

– Хорошо проведи время, золотце. Не волнуйся о Чери. С ней все будет в порядке.

Она обняла маму, до глубины души тронутая ее великодушием. Синтия прижала дочь к себе, и Габби почувствовала себя так, словно выиграла джек-пот.

Глава 97

– Где ты шлялась?

Еще никогда Мэри не была так рассержена.

Сунув голову под подушку, Габби простонала:

– Не сейчас, бабушка. Я очень устала.

Отдернув шторы, пожилая женщина стянула с нее стеганое одеяло.

– Ты устала, потому что два дня где-то слонялась. Сегодня воскресенье. Давай вставай, умывайся и иди к своей матери за ребенком! Припоминаешь? Твою дочь зовут Чери, ей всего десять месяцев от роду.

Мэри увидела, как лицо внучки исказилось от злости, и устало вздохнула. Последние месяцы Габби зачастила в клубы. И что она, черт ее побери, себе думает? Но Габби, судя по всему, чувствует себя там как рыба в воде. Дома она появляется все реже и реже, в результате Чери куда больше времени проводит в обществе Синтии, чем родной матери.

В том, что за новообретенной свободой Габби стоит ее мать, Мэри не сомневалась. Но критиковать Синтию было бессмысленно. Для Габби она стала чем-то вроде оракула. Внучка то и дело ссылалась на свою мать, как на незыблемый авторитет в области воспитания детей.

Спокойствия в душе Мэри не прибавляло и то, что она обнаружила у внучки в спальне какие-то таблетки и догадалась, что та имеет дело с наркотиками, о которых столько говорят по телевизору.

Пожилая женщина грустно смотрела на внучку. Кроме того, что Габби страшно похудела, Мэри то и дело замечала, какой у нее странный, отсутствующий взгляд. Во всем виновата эта сучка Кристина Картер, дурная слава о которой распространилась по всему району! Кристина была замешана во всем, начиная от торговли наркотиками и заканчивая воровством. А Габби, похоже, решила, что эта Картер символизирует собой настоящий гламур.

Габби снова заснула. Мэри вздохнула. Бесполезно пытаться поговорить, когда она в таком состоянии. По-своему, бабушка даже жалела ее. Габби до сих пор не вышла из подросткового возраста. Забота о ребенке и беспокойство о муже, запертом на острове Уайт, ее утомили. Девочка считает, что ее мать позаботится о Чери. В конце концов, Синтия – бабушка малышки, и она в ребенке души не чает. Поэтому Габби думает, что может позволить себе повеселиться. Мэри была не настолько стара, чтобы не понимать человеческую природу. Если бы такое происходило раз в неделю, она ничего не имела бы против. Но Габби таскалась по клубам почти каждую ночь. Казалось, впервые почувствовав вкус свободы, она так увлеклась, что хотела все больше и больше, даже не задумываясь о том, как это скажется на Чери. Они не видели малышку уже десять дней, и это не на шутку тревожило Мэри. Работница социальной службы выглядела, мягко говоря, озадаченной, и это тоже не предвещало ничего хорошего.

Выйдя из комнаты, она заварила себе чаю, размышляя, чем же это все закончится.

Мэри была уверена, что ответ на этот вопрос она получит очень скоро.

Глава 98

– Моя мама – пожилой человек и просто не в состоянии должным образом позаботиться о ребенке. Думаю, со мной Чери будет гораздо лучше. Надеюсь, и Габби согласится с этим.

Мисс Бирн нехотя кивнула, соглашаясь. На первый взгляд Синтия Каллахан казалась вполне хорошим человеком, но кое-что в поведении бабушки ребенка ее настораживало.

– Полиция уверена, что именно она продавала наркотики?

– Вполне, – сухо ответила мисс Бирн. – Ваша дочь продала наркотик женщине, которая работала под прикрытием.

Синтия демонстративно закатила глаза.

– Боже мой! О чем она только думала? У нее маленький ребенок на руках, а она такое вытворяет! Ее никогда нет дома… Признаюсь, у меня и раньше возникали подозрения. Я видела, что она что-то принимает, только не знала, что именно.

Синтия дала внучке сухарик, а затем проверила ремни безопасности, которыми та была пристегнута к высокому стульчику.

– Она слишком молода, чтобы воспитывать ребенка, – продолжала Синтия. – Я предлагала ей сделать аборт, но моя мама была категорически против. А теперь у нас есть эта малышка, и мы ее любим, но…

Она не договорила.

В целом мисс Бирн соглашалась с мнением, высказанным собеседницей.

– Итак, вы согласны заботиться о ребенке до тех пор, пока мы не решим, что Габриела вновь в состоянии стать полноценным опекуном Чери?

Синтии казалось, что ее собеседница говорит как по писаному. Она могла поклясться, что такой лексикон нечасто можно услышать в районах муниципальной застройки.

– Если вы хотите спросить, согласна ли я присматривать за внучкой до тех пор, пока моя Габриела встанет на ноги, то да, я согласна.

Мисс Бирн улыбнулась.

– Отлично. Признаюсь, мне у вас нравится. Детская комната – просто чудо. Вашей внучке повезло.

Ее похвала польстила самолюбию Синтии.

Проводив мисс Бирн, она взяла внучку на руки и весело заявила:

– Теперь только ты и я! Только ты и я!

Обнимая малышку, Синтия подумала, что надо будет подкинуть Кристине Картер немного наличных. В конце концов, без ее помощи ничего бы не вышло.

Глава 99

– Что это на тебя нашло, детка?

Две ночи, проведенные в тюремной камере, без сомнения, вправили Габби мозги. Она выглядела испуганной и покорной.

– Торговля наркотиками! За что мне такое наказание? Дожить до такого позора!

На Мэри весть об аресте Габби произвела удручающее впечатление, и убитое выражение ее лица вгоняло внучку в краску стыда.

– Я не торговала, бабушка! Это было впервые. Кристи заболела и попросила меня ей помочь. Я просто хотела помочь!

Мэри сокрушенно покачала головой. Как же можно быть настолько глупой?

– Первый раз или пятнадцатый – суду все равно. Тесты показали высокое содержание наркотика у тебя в крови. Значит, тебя лишат права воспитывать собственную дочь. Догадайся, у кого Чери сейчас. Конечно же, у твоей матери, и я уверена, что вернуть ее будет непросто.

Габби застонала от стыда и душевной боли. Жизнь превратилась в кошмар, и все по ее вине. Часы, проведенные в дурно пахнущей камере, заставили ее по-новому взглянуть на жизнь, которую она вела в последнее время. Выводы напрашивались неутешительные. Что подумает о ней мама? Впрочем, Синтия как раз и была тем человеком, который всяческими способами поощрял ее пуститься во все тяжкие. Она сама давала дочери деньги на то, чтобы та пошла и хорошенько «оторвалась».

Странно, но в ту ночь, когда Габби первый раз пошла в клуб, она снова почувствовала себя юной. Там громко играла музыка, было много молодых людей, и Габби стала частью этого маленького мира. Тогда ей показалось, что она поступает правильно. Если бы она была умнее, то не взвалила бы себе на плечи бремя раннего материнства и могла бы свободно тусоваться с ровесниками. Конечно, Габби любила Чери, но потеря свободы довлела над ней, и она решила, что малышке будет хорошо с бабушкой. Синтия ведь так ее любит! Что в этом может быть плохого?

Теперь же, посидев в тюрьме, Габби перестала кривить душой. Ее ошибка заключалась не в том, что она оставляла ребенка с бабушкой, а в том, что делала это так часто. Успокаивая угрызения совести тем, что бабушка любит внучку, Габби позволила, чтобы Синтия стала главной для ее дочери. Дошло до того, что Чери перестала нуждаться в ней. Девочке нужна была только бабушка. И кого в этом винить? Какой же она была дурой! А теперь над ней висит обвинение в торговле наркотиками. Она была в ужасе.

– Я сяду в тюрьму, бабушка?

Мэри в отчаянии покачала головой.

– Не знаю, Габби. Честное слово, не знаю.

Глава 100

Винсент О’Кейси читал письмо с все возрастающим чувством возмущения и обиды. Одно дело узнать, что Габби сморозила такую глупость, и совсем другое – смириться с мыслью, что твой ребенок находится под опекой Синтии Каллахан. После всего, что Габби рассказывала о том, как росла сама, Винсента совсем не радовало, что его девочка отдана на милость такой женщины. В письме, впрочем, говорилось, что Синтия Каллахан очень изменилась и стала совершенно другим человеком. Она вроде бы помогала Габби твердо встать на ноги.

Его любимая, напомнил себе Винсент, очень молода, поэтому совершенная ею глупая ошибка вполне простительна. Он ей это прощает, конечно же, прощает. Но Винсент не мог простить Габби того, что она бросила их дочь таким возмутительным образом. Габби пропустила несколько последних свиданий и почти ничего ему не писала. Теперь-то он понимал, где собака зарыта.

Винсент очень скучал по ней и ребенку. Он видел девочку всего несколько раз, но уже успел полюбить ее. Чери была милым, всем довольным существом, вечно улыбающимся и кокетливым.

Вот что значит сидеть в тюрьме. Хуже ничего не придумаешь. Жизнь за решеткой идет своим чередом, а ты не в состоянии повлиять на то, что происходит на свободе. Когда случалось что-нибудь по-настоящему плохое, как сейчас с Габби, он ничего не мог с этим поделать. Не иметь возможности помочь тем, кого любишь… Что может быть хуже?

Глава 101

– Посмотри, Чери, вот на фотографии ты с мамой.

Но дочь уже соскочила с маминых колен и бросилась к бабушке, которая держала в руке чашку с яблочным соком. Синтия знала, что это любимый сок ее внучки. Она подняла ребенка и усадила к себе на колени. Потом, заметив, как помрачнело лицо дочери, улыбнулась.

– Послушай, Габриела! Дети не понимают, что плохо, а что нет. Они тянутся к тем, кто их кормит. Ничего личного, дорогая.

Габби улыбнулась, но сердце ее было не на месте.

– Нам пора собираться. Я вожу Чери в детский сад три раза в неделю на полдня, а пока она там, езжу по магазинам или занимаюсь в спортзале. Я люблю ее. Чери такая лапочка!

Габби чувствовала, что Синтия спроваживает ее из дома. Она не предложила дочери сесть, не предложила ей даже чашечки кофе. Габби пробыла у матери не больше двадцати минут, и теперь ее вежливо просят уйти.

– Я могу пойти с вами в детский сад.

– Не думаю, что это хорошая идея, и, честно говоря, мне кажется, что ты расстраиваешь малышку. Чери живет по расписанию, и мисс Бирн считает, что малейшее отклонение от распорядка дня может ей навредить. К тому же после детсада она пойдет на чай к одной из девочек. Тоже миленькое создание, правда, не такое очаровательное, как Чери.

Габби попробовала подойти с другой стороны.

– Но ведь завтра я должна повести ее на свидание с отцом. Винсент нас ждет.

Мать усмехнулась, на мгновение превратившись в прежнюю, злую Синтию.

– Значит, ему придется смириться с тем, что он ее не увидит. Винсенту следовало раньше думать, чем все это может кончиться…

– Но он хочет ее видеть!

– Пусть учится сдерживать свои желания! Я обещала мисс Бирн, что буду действовать исключительно в интересах ребенка, и мне кажется, что твое присутствие негативно влияет на Чери. Сначала разберись со своей проблемой. Наркотическая зависимость – это…

Габби вздрогнула, шокированная ее словами.

– Я не принимаю наркотики! Я не наркоманка!

Синтия пожала плечами.

– Не наркоманка, так наркоторговка. Хрен редьки не слаще, дорогуша. Я считаю, что нечестно тащить маленькую девочку в тюрьму. Чери не заслужила того, чтобы позор родителей падал на нее с раннего детства. Давай перестанем говорить о том, что хочешь ты или чего хочется мне. Будем думать о ребенке и ее интересах.

Габби не нашлась, что сказать, хотя и понимала, что в доводах Синтии не все гладко. Она мать девочки и любит ее. Она совершила ошибку, но уже сполна за нее заплатила. Поведение Синтии вызывало у нее недоумение: мать снова повернулась к ней спиной. Габби одолевали подозрения, что каким-то нелепым и чудовищным образом она сыграла на руку Синтии и потеряла Чери. Теперь у ее ребенка новая мама, и зовут ее Синтия Каллахан. Внезапно Габби с необыкновенной ясностью осознала, что бабушка оказалась права. С самого начала Синтии нужна была только Чери, и она, играя на чувствах Габби, получила то, что хотела. Молодая мать почувствовала себя так, словно ее отхлестали по щекам.

– Я позвоню тебе, Габс. Ты сможешь навестить Чери на следующей неделе.

Синтия стояла, держа внучку на руках. Габби понимала, что ее обманули, обыграли, перехитрили… Протестовать не было смысла.