Текст книги "Просто позови. Академия жизни"

Я прошла в пустой еще холл и заметила на противоположной стене большой белый экран, подобный тому, что висел на стене столовой. Подойдя поближе, приложила к нему ладонь и прочла высветившуюся надпись: «Список имен проживающих студентов и номера комнат доступны лишь учащимся академии». Досадно! Ладно, просто подожду Элинну здесь.

Я встала за колонной недалеко от окна и незаметно наблюдала, как постепенно большой холл наполняется гомонящими студентами. Радостные, сонные, раздраженные, улыбающиеся, смеющиеся – они спускались по ступенькам красивой и широкой лестницы с янтарными перилами. Девушки выходили со стороны левого крыла, а парни со стороны правого. Вдруг в толпе незнакомцев мелькнуло нежное лицо с тонкими благородными чертами. Девушка легко сбегала по ступенькам, улыбаясь кому-то в этой толпе, и приветственно махала узкой ладонью.

– Селена, – выдохнула я и уже хотела выбежать навстречу бывшей подруге, как вдруг вспомнила, где именно нахожусь, и, сразу представив реакцию студентов, вновь отступила за колонну. Проводив взглядом умчавшуюся в галерею тонкую фигурку, решила, что обязательно поговорю с ней, когда представится более подходящий случай. Наверное, ей здесь хорошо. По крайней мере, от той затравленной девушки, которую я встретила в коридоре аристократической академии в последний раз, не осталось и следа.

Прислонившись к прохладной колонне, продолжала наблюдать, как постепенно убывает поток голодных студентов. Как я и предполагала, Элинна появилась почти последней, и удивляться было нечему, сама знаю, как загружены всевозможными делами старосты. Не опасаясь больше быть зажатой со всех сторон враждебной толпой безжалостных виеров, я вышла из-за колонны и окликнула рыжеволосую девушку:

– Староста!

– Что? – Элинна оглянулась, увидела меня и скривилась: – Это ты? Зачем пришла?

– К тебе.

– Слушай, принцесса, я опаздываю на завтрак. Потом поговорим. – И она решительно направилась к галерее.

– Не стоит откладывать на потом важные дела.

– У меня с тобой нет общих важных дел.

– А как насчет того, чтобы утереть нос двум недотепам, возомнившим, что они самые непревзойденные маги на всем курсе?

– О ком это ты? – Элинна наконец-то остановилась и заинтересованно поглядела на меня. В этот момент по ступенькам в холл сбежало еще несколько девушек, и староста решительно поманила меня за собой в небольшой коридор. Подведя к окну и осмотревшись по сторонам, Элинна негромко произнесла: – Так о ком ты?

– Я говорила про тех двух парней, что вечно тебе досаждают. Совершают разные пакости, а тебе приходится расхлебывать.

– С чего ты так решила?

– Я тоже была старостой у себя в академии, за шалости других студентов в первую очередь выговор выносят именно нам.

– Может, я их и не люблю, но с чего ты решила, будто я стану помогать элите?

– Потому что будет очень интересно. Мы вместе заставим их выстирать мою грязную одежду.

– Да ну! Как ты их заставишь? Ректор Сенсарро не пойдет наказывать студентов только оттого, что они сами между собой разобраться не могут. Для этого у нас старосты и существуют. Он же вмешивается только в серьезных случаях или когда я лично его позову.

– А как ты его зовешь? – Мне вдруг стало безумно любопытно.

– Используя это кольцо. – Элинна показала мне маленькое колечко из зеленого прозрачного камня на среднем пальце правой руки.

– Так он маг-менталист?! – Я была поражена до глубины души. – Он слышит те мысли, что ты ему посылаешь с помощью этой вещи?

– Ну да, а что тут такого?

– Это же очень редкий дар!

– Абы кого не поставят во главе лучшей академии в королевстве.

Я едва не принялась спорить по поводу титула лучшей академии, но сама себя одернула и решила все-таки перейти к делу. Мне нужна была ее помощь, а потому не время для глупых склок.

– Если ты подговоришь своего друга, того, с которым вы… кхм, хорошо общаетесь и который помогал для меня кровать принести…

– Постой-постой, с чего ты решила, будто мы хорошо общаемся?

– А кто бы еще помог тебе принести вещи для ненавистной аристократки?

Элинна отвернулась, но я успела заметить, как зарделись ее щеки. Слегка улыбнувшись, продолжила излагать свой план.

Глава 19
План

– Эй, Летта. – Староста настойчиво стучала в дверь чулана.

– Заходи, – разрешила я, и девушка быстро проскользнула внутрь. Удобно устроившись на сундуке возле окна, Элинна окинула взглядом убогое жилище.

– Даже уютно стало, – заметила она.

– Смеешься надо мной?

– Нет. Самая обычная комната, только маленькая и без душевой. Зато только твоя.

Я скептически посмотрела на рыжую девчонку, рассматривавшую небольшую стопку носовых платков на подоконнике.

– Ты хорошо шьешь. Я думала, что аристократки ничего не умеют.

– Любая хорошо воспитанная девушка умеет шить, вышивать, музицировать, декламировать стихи, танцевать и многое другое. Этому мы учимся с самого детства.

– Да уж понятно, что стирать одежду, готовить и мыть полы вас не учат. О, миленькая сорочка. – Элинна указала на вывешенную сбоку от окна постиранную сорочку. – Где ты только ткань берешь?

– Ректор поделился.

– Слушай, – девушка присмотрелась к ткани, – а как ты стираешь? Тут, кажется, мыло присохло.

– Намыливаю, погружаю в воду и болтаю там хорошенько.

– Ха-ха!

– Что?

– Ткань тереть надо! Как иначе ты грязь отстираешь?

– А я откуда знаю как?

– Да-а, кажется, и правда лучше будет, если твои вещи Гер и Луз постирают. У них чище выйдет.

– Они согласились?

– Еще бы! Там такой спектакль разыгрался. Дин за завтраком им говорит: «Слышал, вы все к элите цепляетесь», – а те ему: «А почему бы не развлечься? А то ходит тут, нос задирает, будто она лучше нас, ну мы и показали ей, кто на самом деле лучший». А Дин отвечает: «А что, если она вас тоже в чем-нибудь обставит?» Те давай смеяться, типа, не смеши нас, эти элиты ничего делать не умеют. Дин тогда: «А давайте на спор, если она вас обставит, вы любое ее желание выполните, а если проиграет, тогда пусть она ваше исполняет».

– Какое их желание?

– А что он должен был предложить? Не ему же их желание исполнять.

– А дальше что?

– Ну а дальше они решили, что после ужина сюда придут и предложат тебе спор, а предмет спора ты сама выберешь.

– Очень уж они в себе уверены.

– Ну, как маги они достаточно сильные, потому и уверены. А самим выбирать – засмеют, скажут еще, будто они девчонки испугались, даже состязание полегче придумали.

– А те студенты, что держат лошадей в конюшне, согласятся одолжить их для скачек?

– Да уж полагаю. От хорошего зрелища здесь не отказываются. Это аристократы на все «фи» говорят, а мы церемонии разводить и притворяться не любим.

– Не притворяться, а контролировать свои эмоции и вести себя согласно этикету.

Элинна в ответ лишь махнула рукой и сказала:

– Вечером увидимся. Если дело выгорит, тогда я ключи от манежа раздобуду.

Вечером, как и было обещано, Луз с Гером заявились под дверь моего чулана, а с ними еще толпа человек пятьдесят.

– Эй, рыжая, выходи! – загоготал Луз.

«От рыжего слышу», – хотелось огрызнуться мне, но я сдержалась, с достоинством вышла за дверь, встала напротив своих недругов и гордо выпрямила плечи.

– Эй, элита, а у нас к тебе предложение, – начал Гер. – Давай спорить на желание. Ты тут мнишь себя лучше всех, а мы беремся доказать, что ты ничего делать не умеешь. Если мы в споре победим, тогда ты наше желание исполнишь.

– Какое желание?

– Будешь нам с Лузом завтра за обедом прислуживать.

– А если я выиграю?

– Ну, это вряд ли. Но если победишь, мы тогда твое желание исполним. Чего загадаешь?

– Выстираете всю ту одежду, что сами испачкали.

– Лады! – Гер ухватил меня ручищей за ладонь и крикнул напарнику: – Луз, разбей.

Его широкоплечий друг разнял наши ладони и хлопнул меня по плечу:

– Все, элита, озвучивай.

– Хорошо, – ответила я, потирая занывшее плечо. – Выбираю конные состязания. Сможете верхом на лошади обогнать меня – вы победили, я обгоню – значит, я выиграла. Идет?

Парни растерянно переглянулись. О простом соревновании без магии они точно не думали. Я старательно сдерживала улыбку. Катаюсь верхом я с детства, а вот насчет этой парочки сильно сомневаюсь. Разве только на тягловой кобылке в город сено на продажу возили.

– Давай ты, Гер. Ты у нас на лошадках ездить умеешь, – проговорил наконец Луз.

– Хорошо, – кивнул головой темноволосый гигант.

До манежа мы добрались едва ли не бегом – парни впереди, я позади них, а следом вся толпа студентов, которым не терпелось посмотреть, как элиту в очередной раз макнут носом в грязь. Хотя, зная характер вредной парочки, я полагала, что половина зрителей вовсе не прочь лицезреть падение Гера с лошади.

Зрители разместились на трибуне, а нам с Гером владельцы подвели своих лошадей. Признаться, я была удивлена не только существованием манежа в академии, но и тем, что состоятельные виеры оставляли в местной конюшне своих коней, предпочитая добираться из города верхом. Я осмотрела жеребца и осталась довольна. Это, конечно, не чистокровное животное вроде тех, что принадлежат моему отцу, но для скачки вполне сгодится.

– Ты с ним поаккуратнее, элита, – велел мне черноволосый парень, подведший скакуна. – Если Шолко пострадает, я тебе лично за него голову оторву.

Я лишь смерила юношу высокомерным взглядом и холодно спросила:

– А дамского седла у вас нет?

– На что мне дамское седло? – искренне удивился парень и передал мне поводья. Жеребец фыркнул, но артачиться не стал, а послушно последовал за мной к краю песчаного круга, на котором была прочерчена полоса старта. Ну что же, придется скакать в мужском. Боком сесть не получится, иначе вылечу при галопе личиком прямо в песок. Такие седла не имеют второй луки, значит, и опереться не на что.

– Итак, проходите три круга, – подошла к нам Элинна. – Кто придет в конце первым, тот и победил.

Мы кивнули. Я изящно взлетела в седло, расправила юбку, прижав ее ногами, чтобы не задралась при скачке, и наблюдала с высоты, как Гер карабкается на своего коня.

– Эй, плебей, может, сразу признаешь поражение, чтобы не позориться лишний раз?

– Еще чего! – Громила сплюнул на землю и выпрямился, крепко ухватив поводья руками. – Не зарывайся, элита!

Мне было несколько непривычно сидеть в мужском седле, да еще и без амазонки. В который уже раз подумала, что дома меня попросту бы высекли за подобное нарушение приличий. Чтобы аристократка восседала в простом домашнем платье на лошади, широко разведя ноги в стороны и подражая мужской посадке?! Какой ужас! В кого я здесь превращаюсь? Я нарушаю этикет по всем пунктам, а никому и дела нет, никто меня не осуждает, не прижимает шокированно руки ко рту, не падает в обморок от моей наглости, а только и ждет для себя интересного зрелища.

Элинна привлекла наше внимание, подняв вверх руку с белым платком, позаимствованным у меня же. Я приготовилась, привычно развернула плечи, уперлась ступнями в стремена, перенося вес тела на них, и отвела голень слегка назад.

Едва белый платок опустился вниз, я подтолкнула коня шенкелем, переводя на быструю рысь, а затем пуская его в галоп. Бедра и таз слово проглаживали неудобное седло, скользя взад-вперед в такт движениям скакуна. Я отклонялась назад на последнем такте галопа, а потом снова подавалась вперед, чутко реагируя на импульс, идущий от животного. Поясница расслабилась, смягчая для меня резкие толчки, правой ногой я слегка подталкивала коня на поворотах, не давая ему остановиться, руки крепко держали поводья, не позволяя скакуну опустить голову. И, послушный моей воле, он летел вперед, словно на крыльях, а я парила на его спине, и даже дыхание попадало в ритм этих быстрых движений.

Какое это непередаваемое удовольствие – слиться в одно целое со своей лошадью, скакать верхом, отринув в сторону все тревоги, наслаждаться ощущением быстрой скачки, чувствовать, как развеваются за плечами волосы, освобожденные от сорвавшейся с них ленты.

Я едва не позабыла про соревнования, но увидела мелькнувший сбоку круп коня Гера и еще прибавила ходу. Я прошла уже два круга, и впереди оставался только один, а соперник уже настигал меня, он оказался очень неплохим наездником, но… не лучше меня. С безмерным ликованием в душе я пересекла финишную черту, обойдя Гера на полкорпуса, и резко натянула поводья, ставя скакуна на дыбы и красуясь перед зрителями.

Мать бы сделала выговор за такое позерство, но я сейчас была безумно счастлива и не помнила о привычных запретах. Победила! Утерла им всем нос и доказала, что я лучше! Кто-то даже зааплодировал с трибун. Зрителям понравилось мое представление. Болельщики вредной парочки заулюлюкали, пытаясь подбодрить проигравших. А мне было все равно. Я наслаждалась победой и предвкушала впереди еще одну, не менее сладкую.

В этот вечер легла спать намного позже обычного. Все еще находясь в радостном возбуждении от своего выигрыша, я принялась составлять список. В первую очередь записала в него крем, мыло и бальзам для волос, затем добавила расческу, платки, заколки, в подробностях расписала, какие мне требуются платья (не менее десяти штук), плащ, амазонка и чулочки. Не забыла перечислить туфельки к каждому наряду, домашние туфли и сапоги для верховой езды.

Покончив с этой частью списка, я с предвкушающей улыбкой перешла к тем пунктам, покупка которых должна была повергнуть Амиральда в состояние, близкое к отчаянию. Очень детально я стала описывать все предметы женского нижнего белья. В подробностях расписала, какие ночные рубашки, какой длины и из какого материала мне нужно купить. Далее следовало описание корсетов, кружевных бандо и бюстье, а уже ниже – перечисление всевозможных кальконэ от очень коротеньких до более скромных, длиной до середины бедра. Я также не забыла указать точное их количество.

Закончив список, перечитала его с чувством глубокого удовлетворения. Право же, будь это другой человек, не Амир, я бы сгорела со стыда. Писать о подобных вещах мужчине совершенно непозволительно, я бы даже Эрину не решилась показать ничего подобного. Однако в случае с Амиральдом природная стыдливость, старательно взращиваемая моей матушкой, проиграла в споре с оскорбленной гордостью. Отсутствие необходимых вещей в моем гардеробе – это полностью его вина. А их покупка, которая ему недешево обойдется, пусть будет приятной компенсацией за мое унижение.

Я даже руки потерла от удовольствия, просто представив себе, как он отправится покупать все это. Какое лицо будет у посетительниц дорогого женского магазина, когда мужчина подойдет к прилавку и начнет зачитывать список потерявшей дар речи продавщице. А потом она станет расспрашивать о таких подробностях, как фасон, отделка, ткань и прочее, и точно знаю, что тут невозмутимый Амир не выдержит. Как «приятно» ему будет ощутить себя полным профаном во всем, что касается женских штучек, да он и двух слов связать не сможет. Какой удар по мужскому самолюбию и гордости! Ведь для мужчины нонсенс покупать подобные вещички для девушки. Да ради всего этого я готова отринуть в сторону собственную стыдливость.

Моя фантазия разыгралась настолько, что даже нарисовала чудесный момент, как пожилая леди прогоняет Амира из магазина, злобно помахивая кружевным зонтиком. А как было бы здорово, явись он туда в то время, когда с благородной полуодетой дамы будут снимать мерки. Вот бы увидеть его лицо в этот момент! Он ведь не поймет, что означает выложенная на прилавок зеленая карточка, пройдет через соседнюю дверь в мастерскую, а там… и вот уже дама, ее служанки и сама продавщица гонят его из магазина метлами (или что под руку попадется) и громко зовут на помощь.

С такими радужными мыслями я сладко заснула, чтобы утром проснуться в самом замечательном настроении, которое стало еще лучше, когда за дверью чулана обнаружились развешенные вдоль стены постиранные и уже просохшие вещи. С подозрением к ним присмотревшись, я убедилась, что парни честно выполнили условия пари. Все было хорошо выстирано, и никакого подвоха в этот раз не обнаружилось. Молодцы, умеют достойно проигрывать. Как это чудесно! Наконец-то могу снять надоевшее желтое платье, которое окончательно потеряло милый вид после вчерашней скачки.

С удовольствием переодевшись в красивый голубой наряд из моих прежних вещей, я отправилась на завтрак.

На отработку спешила в самом радужном расположении духа и в кабинет вошла с сияющей улыбкой на устах. А когда Амир поднял голову, одарила этой улыбкой его.

– Доброе утро, Виолетта. Хорошо спалось? Вижу, что сегодня ты впервые не хмуришься.

– Мне не из-за чего хмуриться, ректор Сенсарро, ведь вчера я выиграла наше с вами пари и получила все вещи назад совершенно чистыми.

– Полагаю, парни полночи стирали, чтобы никто не застал их за этим занятием.

– Для меня это не важно. Главнее другое, как вы собираетесь выполнять условия нашей с вами сделки?

Амиральд откинулся на спинку кресла и невозмутимо ответил:

– Как и обещал. Ты подготовила список?

– Да. – Я вручила ректору лист бумаги и с удовольствием наблюдала, как постепенно меняется выражение его лица в процессе чтения.

Мужчина упер кулак в подбородок, и брови его поднимались все выше и выше, пока он наконец не положил лист на стол и вновь взглянул на меня.

– Вы чего-то не поняли из всего перечисленного? – вежливо спросила я, едва сдерживая издевательскую усмешку.

– Летта, дорогая, но ведь я говорил «в разумных пределах». Тебе просто жизненно необходимо приобрести десять платьев из… – Амир снова взял лист и зачитал вслух: – «Парчи, шелка, атласа, тонкого льна, с золотым шитьем, серебряными лентами, декольтированные и с высоким воротом, отделанным астийскими кружевами, с длинными рукавами, с короткими рукавами…» Кажется, это не попадает под понятие разумного. А здесь ниже: «Туфли соответствующего цвета под каждое платье».

– Все очень просто. Пусть вы и привезли меня сюда, но я не обязана одеваться, как последняя оборванка. Дома платьев у меня было раз в пять больше.

– Зачем тебе шикарные наряды в стенах этой академии? Позлить студенток?

– Повторюсь, ректор Сенсарро, я не желаю выглядеть оборванкой. И даже если кому-то не понравится, одеваться буду так, как привыкла.

– Значит, ты настаиваешь?

– Именно. И надеюсь, что вы в точности исполните свое обещание и купите именно то, что я попросила, а не отправите в магазины одного из студентов, чтобы мне принесли нечто совершенно противоположное моему заказу.

В ответ Амир вновь склонил голову и запустил пальцы в волосы.

– Бюстье из кружев особенного карандольского плетения… что это вообще такое?

– Предмет дамского нижнего белья.

– Нижнего белья?

– А по-вашему, оно мне не полагается?

– Я об этом не задумывался, Летта.

– Именно по этой причине я и написала все так подробно. Надеюсь, вы ничего не перепутаете.

– А столь юной особе, воспитанной в лучших аристократических традициях, совсем не стыдно составлять и показывать подобный список мужчине?

– Я воспринимаю вас в несколько ином качестве, уважаемый ректор Сенсарро.

– В качестве служанки, которую отправляешь за покупками?

Я пожала плечами.

– Ну ладно, Летта, раз твоя скромность не страдает при общении со мной, иди сюда.

– Куда?

– Сюда, ко мне поближе. Чтобы не ошибиться и купить именно то, что тебе нужно, я обязан сделать замеры.

– Какие замеры?

– Нужно определиться с величиной твоей груди, талии и бедер. Иначе как я куплю вещи нужного размера?

Я даже растерялась от его слов. Амир же с усмешкой наблюдал, как краска медленно заливает мое лицо.

– А… – Я не нашлась, что ответить.

– Стой так, я сам. – С этими словами Сенсарро поднялся из кресла и решительно двинулся в мою сторону.

– Подождите! Вы как собрались замерять?

– Руками, – серьезно ответил ректор, а зеленые глаза так и искрились от сдерживаемого веселья.

– Не надо руками! – Резко отступив назад, я уперлась спиной в шкаф. Выставив вперед ладони в попытке остановить неумолимо приближающегося мужчину, громко заговорила: – Стойте, стойте! У вас не получится так замерить. Это очень неудачный способ. Лучше попросите Элинну.

– Попросить Элинну о чем? – Амир остановился в шаге от меня.

– Попросите ее купить, она девушка, разбирается в этом намного лучше, она сможет выбрать нужный размер.

– Полагаешь? – Амир принял на себя задумчивый вид.

– Я уверена.

– Ну, если ты настаиваешь… ведь сама говорила, что я должен выполнить свое обещание и купить все лично.

– Нет, я настаиваю, пусть Элинна купит.

– Тогда тебе самой придется ее попросить. Я ведь не держу девушку у себя на посылках.

– Прошу, отдайте мой список.

Амир все еще делал вид, что сомневается. И, словно досадуя, отошел обратно к столу и взял с него список.

– Что же, Летта, бери, передашь ей, и пусть поднимется сюда за деньгами.

– Да, хорошо. – Я выхватила листок и попятилась к двери, прекрасно понимая, что меня снова очень ловко обвели вокруг пальца, но все же не рискуя поворачиваться к непредсказуемому Амиру спиной.

– Да возвращайся поскорее, здесь еще много неразобранных бумаг.

Когда я захлопнула за собой дверь и перевела дух, из кабинета раздался веселый смех ректора. У-у-у, мерзавец! Наглый беспринципный мерзавец!

– Элинна! – крикнула я, заметив пробегавшую под балконом пухленькую рыжую девчонку.

Староста задрала вверх голову и махнула рукой:

– Некогда, у меня занятия!

– Тебя ректор зовет.

– Да?

Спустя всего лишь минуту Элька уже стояла передо мной на балконе.

– Случилось чего?

– Ничего не случилось.

– А что у тебя лицо так горит?

– Спор один вышел. Тебе Амир сейчас денег даст. Нужно некоторые вещи купить.

– Какие вещи, кому купить?

– Мне.

– Чего-то я не поняла.

– Ну… долгий разговор. Просто пойди, возьми у него деньги и выходи сюда, я все объясню.

Мне кажется, староста готова была отказаться, но любопытство пересилило, и она постучала в дверь кабинета. Я все так же ждала на балконе, когда девушка вышла наружу, сжимая в руке холстяной мешочек.

– Я теперь совсем ничего не понимаю. Он сказал, купить все в точности по твоему списку. Какому такому списку? Почему я должна что-то покупать?

– Вниз пойдем, в мою комнату, расскажу.

Нетерпение Элинны просто зашкалило, когда мы наконец добрались до чулана и устроились на кровати.

– Так чего там?

– Спор с Гером и Лузом я затеяла лишь затем, чтобы выиграть пари, заключенное с ректором.

– Да?

– Да. Мы поспорили, что, если я заставлю мальчишек выстирать мою одежду, он оплатит все те вещи, что я укажу в своем списке.

– А что за список?

– Вот.

Элька взяла листок, начала читать, и брови ее точно так же полезли на лоб, как у ректора.

– То есть ты выиграла спор и теперь хочешь, чтобы он вот это все тебе купил? А я при чем?

– Я попросила его отправить тебя за нижним бельем потому… потому что я выйти никуда не могу, а сам ректор вряд ли купит нужные вещи.

– Ну уж нет, дудки! Я что, подрядилась выполнять роль твоей служанки? Почему это мне нужно идти за покупками?

– Мне больше некого просить, – ответила я и отвернулась к стене.

Элинна замолчала, а потом вздохнула негромко:

– Ну ладно, мне в общем-то несложно, тем более такое удовольствие было наблюдать, как Гер с Лузом одежду твою стирали.

– А ты видела?

– Так почти все видели. Мы специально в постирочную шар зеркальный запустили, через него и наблюдали. Вот умора была! А как они тебя там ругали на все лады. Теперь мальчишки им недели две проходу не дадут, стирку эту припоминать будут.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила я.

– Ой, элита, ты мне спасибо сказала? Даже неожиданно как-то. Слушай, а ты вообще уверена, что тебе все это нужно? Я понимаю, когда другой платит, почему бы не понаглеть, но это ведь ректор, да и наряды эти…

– Меньше не покупай. А то он решит, что я все это нарочно написала, а как до дела дошло, так сразу отступилась.

– А ты нарочно?

– Да.

– Позлить хотела?

– Унизить.

– Ректора унизить? Чем?

– Хотела, чтобы он сам пошел покупать. А он… ну, в общем, теперь лучше ты иди.

– Слушай, Летта, ты зря так. Не лезь на рожон, не пререкайся с Амиром, он правда хороший, он тебе мог бы помочь здесь освоиться, он…

– Да я не хочу здесь осваиваться и быть здесь не хочу! Он меня силой привез, даже мнения не спросил! Он самый худший из мужчин, кого я когда-либо встречала! И поквитаться с ним не могу за все, что он сотворил!

– Амир тебя сюда силой привез? Ерунда!

– Ерунда? Ну конечно, он ведь святой, ничего плохого сделать не может.

– Нет, не так. Если он делает что-то с виду плохое, то у этого всегда есть важная причина. И даже если он перевел тебя в нашу академию без твоего согласия, значит, тому было веское основание или Амир преследует важную цель.

– Да он мерзавец, вот и все!

– Ну, хватит! Нечего оскорблять ректора. Ты даже не понимаешь, какой он. И не вздумай при других его ругать, тут половина академии у него в поклонницах ходит. Все волосы тебе повыдергают. Здесь не аристократки учатся, которые только за спиной пакостить привыкли.

– Что за глупость? Как его можно любить?

– А так… недосягаемый он, не такой, как остальные, вот они, глупые, и тянутся, мечтают. И про то, что одежду тебе покупает, никому ни слова, иначе совсем обозлятся, решат, что ты его любовница.

– Я?!

– Ты. В обморок только не упади. Ведь со стороны именно так и выглядит: привез тебя сюда, за пределы академии не выпускает, наверное, чтобы от него не сбежала, наряды богатые оплачивает, значит, любви твоей добиться пытается. Поселил опять же отдельно ото всех…

– В чулане!

– А может, это только для видимости. Так что, элита, для твоего же блага про Амира лишний раз не упоминай. А платья я бы поскромнее купила, иначе девчонок зависть возьмет.

– Не буду брать скромнее!

– Ну и упрямая же ты. Еще намаешься со своим дурным характером. Учти только, у нас здесь такие, как ты, либо быстро ломаются, либо быстро понимают, что к чему, и ведут себя гораздо сдержаннее.

Я вновь отвернулась от Элинны, а она молча поднялась, взяла мой список, деньги и ушла.

А позже вечером посыльные из магазинов принесли к моему чулану уйму коробок с вещами. Элинна специально открыла черный ход, чтобы никто из студентов не увидел длинной процессии.

Я ожидала, что рыжая девчонка придет одна, но она явилась вместе с Амиром.

– Вот, – указала Элька пальцем на груду у стены. – Задание выполнила. Как она это в чулан затащит, не представляю.

Честно говоря, я тоже не представляла, а где это все разместить – и подавно.

– Виолетта, – обратился ко мне ректор, когда я, пыхтя, пыталась протащить коробку с платьем в узкую дверь, – теперь ты всем довольна?

– Еще не знаю, – ответила, бросив первую коробку на кровать и выйдя за второй. Эта оказалась еще шире и никак не желала втягиваться внутрь. – Я пока не видела, что она там накупила.

– Да уж все точно по списку, не сомневайся, – возмущенно ответила староста, а потом вдруг подскочила ко мне и со словами: «Давай я тебе помогу», – со всей силы толкнула в спину.

– Ай! – Я влетела в чулан, приземлилась прямо на кровать, изрядно примяв тонкий картон и то, что он скрывал, а сверху меня пристукнуло коробкой.

– Ну, Виолетта, можно ли считать условия спора выполненными? – долетел снаружи голос Амира.

В ответ я скинула с себя коробку, и с нее свалилась крышка, а всевозможных расцветок кружевные кальконэ живописно рассыпались по полу. Ректор с крайне задумчивым видом обозревал сие богатство, пока я спешно забрасывала нескромные штанишки в сундук.

– Элинна, а это точно кружева особенного карандольского плетения? Надеюсь, ты не перепутала?

– Да как можно? Оно это, то самое плетение.

– Превосходно. Значит, все по списку, Летта, или проверим остальные коробки?

– Можно считать, что вы выполнили пари, ректор Сенсарро, премного вам благодарна, – ответила я, выходя за дверь и громко захлопнув ее за собой.

– Тогда, девушки, разрешите откланяться. – Удостоив нас изящным поклоном, Амир направился к двери черного хода и вышел на улицу.

– А он не здесь живет?

– На территории. У ректора свой дом, он же глава академии. Ну все, я тоже пойду. Устала с твоими покупками. Все деньги, что Амир мне выделил, потратила, так что можешь порадоваться.

Элинна последовала за ректором на улицу, а до меня донесся щелчок замка.

Беспомощно оглянувшись на картонную груду у стены, решила вытащить все наряды и затянуть в чулан без коробок.