Текст книги "Ненавижу? Хочу! Или кое-что о мачо"

На другом конце трубки воцарилось молчание. Мне даже пришлось подуть в трубку, чтобы убедиться, что моя родительница все еще там. В ответ незамедлительно раздалось:

– Прекрати дуть мне в ухо… Сашенька, это розыгрыш?

– Никаких розыгрышей, мама! – весело воскликнула я. – Чистая правда. У меня даже есть кольцо. Мы думаем пожениться в начале осени.

– Но это же… Замечательно! – Ее голос расцвел, как розовый бутон после дождя. – Значит, я могу продолжить подшивать фату!

Только никакой фаты. Я всегда мечтала быть стильной невестой, а не бабой на чайник, которую не видно за фатой и пышным платьем. Ладно, не буду ее пока разочаровывать. Пускай подшивает фату, если ей это доставляет такое удовольствие. В крайнем случае я смогу и правда соорудить из нее отличную кухонную шторку.

– Сашенька! И еще я присмотрела такой хорошенький сервиз! Чашки, заварной чайничек, молочник, и на каждой чашечке нарисован такой миленький бегемотик!

Час от часу не легче.

– И еще! Я сошью для вас покрывало. Такое красивое, розовое, в рюшечках.

– Ладно, мам, делай что хочешь, – устало вздохнула я, – хоть с рюшечками, хоть с бантиками. Главное, чтобы ты была довольна.

– Довольна – это не то слово. Да я же всю жизнь мечтала, что когда-нибудь из тебя получится… невеста!

* * *

Невеста.

Смотрю на свою руку и глазам не верю. Я невеста. Я! Та самая Александра Кашеварова, которая к двадцати семи годам полностью убедилась в животном происхождении мужчин, теперь собирается сочетаться браком с одним из них.

Я невеста. Со всеми вытекающими из этого факта обстоятельствами. Конечно, я имею в виду покупку шикарного белоснежного платья. И, само собой разумеется, туфелек. И еще, может быть, летящую накидку из искусственной норки – кто знает, вдруг день моей свадьбы будет дождливым и ветреным. Да, чуть не забыла про тиару, длинные шелковые перчатки и белые чулки с подвязками.

Не знаю, что означает надвигающаяся свадьба для мужчины. Может быть, то, что его больше не пустят в стрип-клуб, куда он привык наведываться с друзьями по субботам. Может быть, то, что ему больше не разрешат питаться быстрорастворимыми супчиками и стирать в раковине носки.

Зато я знаю точно – для женщины свадьба в первую очередь означает покупку платья.

Именно поэтому, как только у меня выдалась свободная минутка, я отправилась в самый роскошный салон свадебных нарядов в городе.

А все-таки здорово, когда твой будущий муж не стеснен в средствах. Нет, не поймите меня превратно, на первое место я ставлю глубину ума и широту души, но все-таки… Отбросим ложное кокетство, ведь это так чертовски приятно – войти в свадебный салон с четким осознанием того, что ты можешь купить любой приглянувшийся наряд. А моих личных сбережений с натяжкой хватило бы на расшитую бисером ленточку, которой будет перевязан невестин букет.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – приветливо обратилась ко мне продавщица с внешностью кинозвезды.

И я ответила:

– Да… Я… Я замуж выхожу!

Ну вот. Опять я произнесла это вслух. Кажется, я и правда начинаю привыкать к новому статусу.

Продавщица-кинозвезда начала оживленно щебетать о новинках в мире свадебной моды. А я послушно переходила вслед за нею от одного манекена к другому. Я думала: и почему все так странно получается? С Эдуардом я встречалась почти целый год. Иногда меня даже посещала крамольная мысль: а не поселиться ли нам вместе? Но я гнала ее прочь: мне не хотелось никого пускать в маленький, до мелочей продуманный, уютный в неприбранности мир моей квартиры. Что же касается его территории… Ну-у, начнем с того, что на кухне у него стоит тренажер для пресса. Пол гостиной украшает не шикарный туркменский ковер, а гимнастический коврик. А на подоконнике ровными рядами, точно яйца в корзинке, устроились гантели. В окружении всего этого я как-то особенно остро чувствую свою неспортивность и даже в некотором роде дрябловатость.

К чему я все это?

Ах да, когда Эдик предложил мне стать его женой, внутри меня прозвучал назойливый сигнал тревоги: а не слишком ли мы торопимся? А теперь… Теперь мне срочно надо решить, будет ли на мне платье с корсетом и какого цвета будут цветы, которые я собираюсь приколоть к декольте. Потому что не так много времени осталось до свадьбы с человеком, которого я знаю меньше месяца.

Меньше месяца! А если сказать точнее, двадцать четыре дня, то есть пятьсот семьдесят шесть часов, то есть тридцать четыре тысячи пятьсот шестьдесят минут; короче, досчитайте до двух миллионов семидесяти трех тысяч шестисот – вот вам и все наши отношения.

– Обратите внимание на золотую вышивку, которой украшен подол, – хорошо поставленным голосом экскурсовода Третьяковской галереи вещала продавщица, – а теперь посмотрим направо. Вон в том углу представлена наша итальянская коллекция.

Монотонная лекция о моде мне порядком надоела, но машинально я посмотрела в указанном ею направлении и увидела…

… Эдуарда!

Нет, правда Эдуарда!

Совершенно точно, это был он.

Мой экс-кандидат на роль спутника жизни стоял напротив одного из манекенов и печально смотрел на пышное белое платье, похожее на перевернутую вверх ногами вазу со взбитыми сливками.

Моя первая реакция была инстинктивной.

Я резко села на корточки, спрятавшись за прилавком с образцами тканей.

– Что с вами? – ахнула продавщица.

– Тиш-ш-ше! – страстно прошипела я.

– Вам плохо?

– Нет! У меня… шнурок развязался, – я выставила ногу вперед и для вида поводила над ней руками. Наверное, со стороны это выглядело глупо, потому что на мне были кожаные босоножки, состоящие из нескольких ремешков.

– Шнурок? – растерянно повторила она, с удивлением наблюдая за моими манипуляциями. – Но на вас же сандалии… Шнурков нет.

Поскольку аргумент был убийственным, я решила с ней не спорить. Махнула рукой и на корточках переползла к другому прилавку. Так, только без паники. Главное, не нервничать. Сейчас Эдик отвернется, и я смогу спрятаться за одним из манекенов. А там уж и до двери рукой подать. И наплевать, что на меня уже с любопытством оборачиваются другие покупатели. Может быть, у меня живот прихватило!

– Осторожнее! – никак не могла уняться дура-продавщица. – Ваша сумка зацепилась за манекен!

– Я уже ухожу, – торопливо бросила я перед тем, как со спринтерской скоростью стартовать в направлении дверей.

И в этот момент произошло нечто ужасное. Кто-то ткнулся в мою спину, я испуганно обернулась и увидела безжизненную улыбку невесты-манекена. Только в тот момент до меня дошел смысл слов, которые сказала мне продавщица: «Ваша сумка зацепилась за манекен!» И правда, моя чертова сумка зацепилась за пышный подол платья, надетого на златовласую пластмассовую красавицу. Я дернулась вперед, манекен не устоял на месте, и вот теперь он падает… падает… ох, упал прямо на меня! Как кегля в боулинге, я плашмя повалилась на пол.

И оказалась погребенной под слоями белоснежной ткани – то были многочисленные нижние юбки платья невесты.

– Что вы делаете! Не порвите платье! – раздался над моей головой истошный визг продавщицы.

Я судорожно пыталась освободиться из цепкого кружевного плена. Ни за что не куплю свадебное платье в этом магазине. Не понимаю, кто мог сконструировать такой садистский предмет туалета – да у жениха случится сердечный приступ, когда в первую брачную ночь он наивно попытается добраться до тела своей возлюбленной. Если уж я, женщина, привыкшая каждый день возиться с крючками, пуговичками и застежками, никак не могу отсюда выпутаться, то что уж взять с мужчины!

Наконец кто-то, сжалившись надо мной, поднял манекен, и я увидела дневной свет. И вместе с ним – кольцо из любопытных лиц, склонившихся надо мной. Одно из них, естественно, принадлежало Эдуарду. А он хорошо выглядит, где-то успел загореть.

Любопытство на его лице сменилось растерянностью, затем изумлением.

– Шура?! Ты?

Я вскочила на ноги и выдавила приветливую улыбку.

– Привет, вот уж не ожидала тебя здесь увидеть, – выпалила я.

– Шура… Я тебе звонил, но у тебя всегда автоответчик…

Ну вот, неужели я столько времени изворотливо избегала болезненных объяснений для того, чтобы быть застигнутой врасплох в магазине свадебных платьев! Мой взгляд беспомощно заметался по помещению и наконец остановился на открытой двери.

– Я тебе сама позвоню, – пятясь к двери, пообещала я.

– Когда?… Шурка, но куда ты уходишь? Хотя бы сейчас мы можем наконец поговорить?!

Ну, вот уж нет.

– Я бы рада, но… но… Но мне надо кормить кота! – Я пулей выскочила из магазина и побежала вниз по Тверской.

– Сто-о-ой! У тебя же нет никакого кота! – раздалось сзади.

ГЛАВА 9

Я бежала и бежала, как упорный марафонец на дистанции. Вот уже и Красная площадь, и Большой Каменный мост остались далеко позади, а я все никак не могла остановиться. И только где-то в районе Третьяковской я поняла, что никто и не думал за мною гнаться, так что убегала я не от реального преследователя, а от собственной совести, от которой, как известно, все равно не убежишь, даже если на тебе кроссовки из последней коллекции «Адидас».

Я плюхнулась на какую-то скамейку и достала из сумочки бутылку с тепловатой колой. На редкость противная вещь, но сейчас и она придется кстати. Все-таки я поступила подло. Неприятно самой себе в этом признаваться, но это так. Эдуард ведь просто хотел поговорить, он не меньше меня переживал, он тоже запутался и хочет во всем разобраться, он…

И вдруг нехорошая догадка ожгла меня, как укус пчелы.

А что, собственно говоря, он делал в магазине для новобрачных?!

Эта мысль почему-то не пришла в мою голову раньше. Я увидела Эдика и сразу бросилась наутек.

И все-таки: что он там мог забыть? Неужели грустит по несостоявшейся свадьбе со мной? Предположение, бесспорно, лестное, и в рамках данной теории я выгляжу настоящей роковой женщиной – а именно такой я всегда и мечтала быть (но никогда, увы, не стану). Но я знала, что это не так – мой Эдик (то есть, простите, уже не мой) не отличается особенной сентиментальностью. Но в таком случае это может значить только одно. Это значит… Да это значит, что Эдик тоже собирается на ком-то жениться!!

А все-таки мужчины – животные. В этом я согласна с Леркой на все сто процентов. Вы только представьте себе – еще вчера он нашептывал на мой автоответчик нежные слова, он грозился разбить под моими окнами палатку. А сегодня он уже высматривает для какой-то мымры свадебный наряд.

И на один короткий миг я вдруг почувствовала себя несчастной, брошенной невестой. Значит, те же самые слова, что он говорил мне, он будет нашептывать в другие благодарно подставленные уши… Он будет покупать другой женщине мороженое…

Хотя нет, он же помешан на диетическом спортивном питании, так что скорее уж это будет низкокалорийный йогурт. Другая женщина будет бегать с ним в парке по утрам… И, естественно, он тоже купит ей ярко-красную ветровку. И его руки, такие знакомые руки, теперь будут свойски обнимать не меня, а другую, другую, ДРУГУЮ женщину!

Я промокнула набежавшую слезу краешком удлиненного рукава. Хорошая все-таки это вещь – стилизованные под наряд Арлекино рубашки. По крайней мере, всегда есть, во что высморкаться. Шутка. Не надо думать, что я всегда сморкаюсь в рукава. Нет. Это происходит только в исключительных случаях. Только когда я случайно встречаю экс-жениха, который высматривает свадебное платье для своей новой невесты. Только тогда, и никогда больше.

Я встала со скамейки и понуро поплелась в сторону метро.

Ехала в поезде и рыдала.

Вот вам классический пример женского эгоизма.

Но потом, подъезжая к Сокольникам, я полезла в сумочку за очередной упаковкой одноразовых носовых платочков и наткнулась на коробочку с кольцом. Моим кольцом. Кольцом, который подарил мне любимый и влюбленный мужчина. Я открыла коробочку и надела кольцо на палец. Ну и что. Ну и пусть. Да, я знаю, что такие вызывающе дорогие вещи не принято носить в метро. Я знаю, что рациональным поступком это не назовешь.

Но мне так спокойнее.

Честное слово.

* * *

Следующим утром я пришла на работу пораньше. Надо все-таки начать писать эту чертову статью о моде влюбленных. Но по дороге к собственному рабочему месту я заглянула в Леркин кабинет.

– Лер! Ты на месте?

Я открыла дверь и замерла на пороге. Лерка была на месте, но она была не одна, а вместе с человеком, с которым я меньше всего ожидала ее увидеть. Честное слово, если бы я застала на ее рабочем столе оргию с участием сборной России по футболу (помните? ССС – Соблазнение Симпатичных Спортсменов), я бы удивилась куда меньше.

Секретарша Диночка. Девятнадцатилетняя смазливая хамка, которую мы хором ненавидели.

Как вам понравится такая картина – «заклятые подруги» сплелись в жарких объятиях, точно две очковые змеи. Их заплаканные физиономии были похожи на полотна художников-авангардистов. Под глазами у Лерки – зловещие синие полукружья, адский коктейль из расплывшейся туши, подводки и теней. Вы никогда не замечали, что водостойкая тушь имеет ветреный характер? Действительно водостойкой она становится только в тех случаях, когда вы тщетно пытаетесь ее смыть. Но стоит вам разреветься в общественном месте, как она с готовностью, достойной лучшего применения, размазывается по вашим щекам. Что касается Диночки, то она вообще была похожа на клоуна-убийцу из романа Стивена Кинга. Ее впалые щеки были перепачканы чем-то подозрительно белым, вокруг губ – пятна алой помады.

Я так и замерла на пороге.

– Что здесь происходит?

Два совершенно одинаковых на первый взгляд лица – опухшие глазки-щелочки, красные мокрые носы – синхронно повернулись ко мне.

– Кашеварова… – всхлипнула Лерка, – ты лучше иди… Не порти себе настроение.

– Тебе нас не понять, – слабым голосом подтвердила Диночка.

Ну ничего себе! Все-таки мы живем по законам непостоянства. Лерка, моя Лерка, единственная настоящая подруга, та самая Валерия, с которой мы столько лет делились печалями, радостями, шоколадными конфетами, гигиеническими прокладками, а иногда даже и мужчинами, – эта самая особа теперь предательски рыдает на плече самовлюбленной, эгоистичной, стервозной Диночки! И даже не желает рассказать мне, своей лучшей подруге, что произошло.

Ну уж нет, не бывать такому. Я решительно вошла в кабинет и захлопнула за собой дверь.

– Так, быстро прекратили рыдать.

– Ты просто не знаешь, что произошло, – Лера посмотрела на свое лицо в настенное зеркало, и по ее щекам снова покатились слезы. Только теперь она оплакивала смытую предыдущей порцией соленой влаги красоту.

– Знаю, – я бросила недоуменный взгляд на Диночку, неужели она не рассказала Лерке о моем участии в разоблачении? – Я все знаю. Вы только что выяснили, что у вас общий мужчина. Паникос. А раз он общий, значит – ничей.

– Это мы выяснили еще вчера, – буркнула Диночка.

– Да уж, – криво усмехнулась Лера, – она влетела ко мне в кабинет и опрокинула вазу с водой на мою клавиатуру. Я думала, что она сошла с ума. А потом выяснилось, что это просто ревность.

– Это не ревность! – опровергла Дина. – Это отчаяние.

– Из-за твоего отчаяния мне теперь новую клавиатуру покупать. Кстати, спасибо тебе большое, Кашеварова, за то, что рассказала мой секрет этой ненормальной.

– Сама такая, – беззлобно ответила Диночка.

Я молча переводила изумленный взгляд с одной заплаканной дурочки на другую. Переругивались они мирно, словно супруги, прожившие вместе полвека.

– Если вы все выяснили вчера, то зачем сегодня слезы лить? – наконец спросила я.

– Вот! – Диночка подняла вверх указательный пальчик. Красный лак на длинном, аккуратно выпиленном ногте неряшливо облупился. Это у Диночки-то, которая всегда ставила во главу угла именно «красу ногтей». – В этом все и дело!

– Сегодня утром мы снова зашли на мой сайт, – перехватила инициативу Лера, – и знаешь, что мы там увидели?

– Фотографию Паникоса, что же еще, – удивилась я, – по-моему, это вполне предсказуемо.

– Не только, – хмыкнула Дина.

– На моем сайте есть раздел «Гостевая книга», – принялась объяснять Лерка. – Это страничка, на которой может оставить любое сообщение каждый желающий. Но до сегодняшнего дня мне никто не писал. А сегодня…

– Сегодня написали сразу несколько человек, – мрачно подытожила Диночка, – покажи ей. Пусть полюбуется.

Лерка молча протянула мне мятый влажный листок. Как трогательно – они залили бумагу слезами с энтузиазмом профессиональных плакальщиц.

– Вот, мы распечатали. Читай.

«Немедленно уберите отсюда фотографию моего Паникоса! Лола».

«Что за безобразие! Что мой жених делает на этом мерзком сайте? И кто такая Лола? Кира».

«Это грязное вранье, и я подам на вас в суд! Мужчина на фотографии – мой будущий муж.

У нас свадьба в январе. Оля».

«Только что мне звонил Паникос. Он сказал, что он меня любит и хочет от меня детей. Марина».

По мере чтения мои глаза округлялись все больше. Всего на сайте Лерки оставили сообщения десять женщин. Каждая из них с непоколебимой уверенностью утверждала, что именно она является настоящей невестой мужчины, изображенного на фотографии, то есть пресловутого Паникоса. Меня разобрал нервный смех. Все это может значить только одно…

– … У этого придурка по всей России невесты! – выкрикнула Лера.

– А может быть, и по всему миру, – прибавила Диночка, – и ничего смешного я здесь не вижу.

– Но это же просто театр абсурда. Зачем вы убиваетесь по мужчине, который так подло с вами поступил?!

– А ты бы что делала на нашем месте? – рассердилась Лерка. – И вообще, я этого так не оставлю! Я ему отомщу.

– И я! Я тоже отомщу! – Глаза Диночки горели.

– Я бы посоветовала лучше забыть о нем, как о ночном кошмаре, – вмешалась я.

Но разве можно было спорить с этими фанатичками?

– Нет, – хором сказали они.

– И мы уже знаем, что делать, – добавила Лера.

– И что же?

– Мы решили собраться всем вместе и придумать, как быть дальше. Пригласить в Москву всех этих страдалиц, – Лерка кивнула на листок, который я все еще держала в руке.

– Что-о?! Надеюсь, это шутка?

– Никаких шуток, – скорбно улыбнулась Диночка, – каждый человек, написавший в гостевую книгу этого сайта, должен оставить свой электронный адрес. Так что у нас есть адреса всех обманутых невест.

– Но не хотите же вы сказать, что вы собираетесь написать всем этим незнакомым женщинам? – ужаснулась я.

Они переглянулись, причем Диночка вопросительно подняла брови, а Лерка еле заметно кивнула.

– Уже написали, – с улыбкой сказала она, – мы решили назвать это мероприятие «Клуб ЖОП». Что означает Клуб Жен, Обманутых Подонками.

– Неплохая теоретическая подготовка, – пробормотала я, – но, по-моему, затея все равно глупая.

Не то чтобы я так считала на самом деле. Если честно, я немного ревновала. Мне было обидно, что моя лучшая подруга не захотела разделить со мной такую авантюру. Мы с ней часто развлекались, придумывая забавные аббревиатуры. И вот теперь она проигнорировала меня и вовлекла в эту невыполнимую на первый взгляд миссию Диночку.

– Не переживай, Кашеварова, – Лерка сразу все поняла, – мы и для тебя придумали роль.

– Надеюсь, мне для этого не придется спать с вашим Паникосом, чтобы тоже вступить в клуб обманутых им женщин? – язвительно уточнила я.

– Нет! – хором сказали они, и в голосах их почудился мне ледяной звон металла.

– Мы тебе потом расскажем, – пообещала Лера, – а теперь нам предстоит огромная работа. Ведь все эти девушки живут в разных городах. Даже одна из Владивостока есть. Мы должны уговорить их приехать в Москву. Мы устроим собрание обманутых жен, то есть невест. И все вместе придумаем, как получше отомстить Паникосу.

Поскольку никто и не думал посвящать меня в детали мероприятия, мне ничего не оставалось, кроме как печально покрутить указательным пальцем у виска.

* * *

Через несколько дней Лерка обратилась ко мне с вопросом, не предвещающим ничего хорошего.

– Кашеварова, ты мне друг? – испытующе глядя мне в глаза, спросила она.

Первым моим побуждением было полушутя ответить: нет. Потому что знаю я, к чему обычно приводят такие разговоры. Да ни к чему хорошему. Сейчас она попросит меня о каком-нибудь нешуточном одолжении. Потому что, если бы речь шла о пустяке, Лерка бы не стала заходить так издалека.

– Друг? – допытывалась она.

– Смотря что надо делать.

– Нет, так не пойдет, – Лерка схватила меня за руку, – не юли.

– Ну друг, – без особенного энтузиазма подтвердила я, – и что теперь?

– Да практически ничего!

Ее невинная улыбка, сопровождаемая кокетливым похлопыванием ресниц, свидетельствовала о том, что дела мои совсем плохи. Нет, я уверена, сейчас она попросит на вечер одолжить ей мой белый костюм «Кельвин Кляйн». И мне будет неудобно отказать. Лера заберет мой любимый костюм, который я и сама-то надевала всего пару раз. А завтра утром она опять спросит – ты мне друг? Вот тогда-то и выяснится, что она уронила на костюм тарелку спагетти в томатном соусе или что ее угораздило усесться на свежеокрашенную скамейку.

– Я не могу его дать, потому что сегодня сама собиралась его надеть, – быстро сказала я, чтобы сразу расставить все точки над «и».

– Ты о чем? – как будто бы удивилась она.

– О белом костюме, а ты?

– Нет, я хотела попросить тебя совсем о другом… – вкрадчиво начала Лера.

– Что же тогда? Юбка «Мах Мага»? Лер, ну ты же совсем не умеешь носить светлое. Или ты имела в виду вечернее платье, которое я привезла из Италии? – Я похолодела. – Извини, но об этом не может быть и речи.

– Стоп, стоп! – перебила она. – Если честно, меня вообще не интересует твоя одежда… На этот раз. Речь идет о твоей квартире… – Она замолчала.

– Квартире? – удивленно переспросила я. – Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе некуда пригласить мужчину? А все из-за твоей любви к экстравагантности. Если бы ты не устраивала дома музей необычных вещей, то тебе не было бы стыдно приглашать гостей…

– Кашеварова, не кипятись. Помнишь, я рассказывала тебе о ЖОП? Ну, о Женах, Обманутых Подонками?

– Ну…

– Баранки гну. Мы созвонились со всеми десятью невестами Паникоса. И представляешь, все они согласились приехать. Мы назначили собрание на послезавтра. Только вот в чем проблема… Встретиться нам негде. Я подумала, что твоя квартира – идеальный вариант.

– Это еще почему? – возмутилась я. – А чем вам не подошла, например, Диночкина квартира?

– Так она же живет с родителями, – развела руками Лера.

– Хорошо. А ты? По-моему, твоя ненормальная квартирка – идеальное место встречи для двенадцати ненормальных теток.

– Ну как ты не понимаешь? – Отвела глаза Лерка. – Во-первых, я живу слишком далеко от центра, а ты – совсем рядом. Во-вторых, у меня вредные соседи, а у тебя – только несколько полуглухих бабок. А в-третьих… – она неожиданно замолчала.

– Что в-третьих? – мрачно полюбопытствовала я.

– Да ничего… По-моему, вполне достаточно во-первых и во-вторых.

– И все-таки?

– Ну хорошо… В-третьих, мне просто жалко мою квартиру. Я вложила в нее столько труда. А ты просто снимаешь, тебе проще. Да и мебель у тебя старая… А я же не знаю этих ЖОП. Вдруг они агрессивные?

Я задохнулась от возмущения.

– Но я уверена, что, скорее всего, они милые и приятные женщины, – спохватилась Лерка, – просто очень несчастные. Как и я.

* * *

Как я могла такое допустить? Где были мои мозги, когда, поддавшись назойливым Леркиным уговорам, я махнула рукой и ответила «да»? Если честно, я и согласилась-то только для того, чтобы от нее отвязаться. Мне до самого последнего момента не верилось, что из затеи организовать клуб ЖОП получится что-нибудь путное. Но, видимо, я была недостаточно хорошо знакома с Леркиным пионерским рвением. Когда дело касается какой-нибудь глупости, она готова горы свернуть. Если бы она так же серьезно относилась бы к своей карьере, давно бы уже главным редактором газеты была.

Итак, я сказала «да».

И вот теперь в моей квартире вокруг обеденного стола сидят двенадцать ощетинившихся дам. Они, кажется, готовы сожрать друг друга, но вместо этого мирно едят шоколадное печенье, которое гостеприимно испекла для них я. Моя роль на этом сборище горе-невест скромна – я подаю им кофе.

Лерка подошла к мероприятию хватко, по-деловому. Она подготовила для участниц странной сходки бейджики с именами, блокноты и ручки. Хотя, на мой взгляд, достаточно было раздать им по бейсбольной бите, отойти в сторонку и понаблюдать за кровавой дракой.

Надо сказать, ПП (подлый Паникос) обладал довольно привередливым вкусом. Все девушки, каждая из которых наивно считала себя его единственной избранницей, были довольно красивыми. Все они были разными.

Пять блондинок (из них четыре крашеные, включая Лерку), четыре брюнетки (включая Диночку), две рыжие и одна экстравагантная особа с таким коротким ежиком волос, что определить их цвет не представлялось возможным (мы сразу же цинично окрестили ее «Кудрявой»).

Все они приехали в Москву из разных городов с одной-единственной целью: убедиться в том, что мужчина, за которого каждая из них собиралась выйти замуж, – отъявленный мерзавец.

Самой старшей была Лерка.

Самой красивой – пышноволосая брюнетка из Питера по имени Лола. Почему-то она вызывала ассоциации с дорогим шоколадным пирожным – все в ней было в меру пышно, выверенно-сладко, ее глаза имели медово-коньячный цвет, да и пахло от нее небанально – молотой корицей. Слегка портил впечатление ее голос – низкий, зычный и прокуренный. К тому же она употребляла столько матерных слов, что их хватило бы на четверых темнокожих скейтбордистов-рэпперов. Если бы Лола выступила с небольшим монологом на телевидении, то восемьдесят процентов ее речи представляло бы собой интеллигентное «пи-ип!».

Самой молоденькой была шестнадцатилетняя тихоня Юлечка. По-моему, она прибыла откуда-то с Севера, не то из Ярославля, не то из Архангельска. За весь вечер она и двух слов не произнесла. Я вообще не понимаю, как она ухитрилась закрутить роман с Паникосом, ведь сначала все мы искренне думали, что она немая. И вообще, куда смотрели ее родители?

Самой экстравагантной была «Кудрявая» – гордая обладательница миллиметровой шевелюры. Даже звали ее необычно – не то Амирея, не то Лоралея – короче, нечто созвучное со словом «диарея». «Кудрявая» представилась так: «Я – литературный критик из Петербурга». В следующие пять минут мы узнали, что Диарея не понимает Пелевина, зато любит Кортасара, не считает гениальным Шекспира, зато сходит с ума по Сапфо. Она изо всех сил подчеркивала собственную оригинальность – курила сигареты через длинный агатовый мундштук, заявила, что кофе она предпочитает травяной чай.

А самой отчаянной – рыжая веснушчатая Кира, которая ради того, чтобы познакомиться с «коллегами», прилетела в Москву аж из Владивостока.

Самой загадочной была некая Женя из Москвы. Загадочной – потому что за весь вечер мы так ничего о ней и не узнали. Хотя она была не прочь поделиться с нами какой угодно информацией. Женя была девушкой энергичной, веселой и, судя по всему, положительной. Но была у нее одна проблема – она исправляла прикус с помощью брекетов. Видимо, железные скобки появились на ее зубах совсем недавно, и она не успела к ним привыкнуть. Во всяком случае, понять что-либо из ее речи не представлялось возможным. Сплошная каша во рту. Наверное, они с Паникосом общались с помощью примитивного языка жестов.

Это я самых ярких представительниц новоявленного клуба ЖОП описала. А кроме них за столом еще сидели: две Оли, обе из Самары, три Наташи, Алиса, ну и Диночка, разумеется.

Все дамы чувствовали себя немного не в своей тарелке. Что меня вовсе не удивило. Скорее, меня удивило, как у них вообще хватает нервов на посещение подобных странноватых мероприятий.

Молчали. Рассматривали друг друга исподтишка. Лолу, как самую яркую красавицу, все хором невзлюбили, я это сразу заметила. Все эти двенадцать женщин были обмануты одним и тем же мужиком, но – вот странность – этот факт вовсе не уничтожил в них опасные ростки соперничества. Я уверена, что каждая из них в глубине души считала себя все-таки самой любимой женщиной эгоистичного обманщика Паникоса.

Лерка, на правах самой старшей, решила взять инициативу в свои руки. Кстати, эти самые руки – я заметила – едва заметно дрожали.

– Девушки, прошу внимания! – откашлявшись, начала она. – Сейчас, когда мы все немного познакомились, можем перейти к основной части. Как известно, все мы невольно стали жертвами коварства одного небезызвестного молодого… хм… ну, не очень молодого человека.

«А говорит-то как красиво! – усмехнулась я. – Наверное, заранее написала речь».

Возмущенный ропот был ей ответом. Лера растерянно замолчала.

– Что значит жертвами? – звонко возмутилась рыжая Кира. – Я лично считаю себя жертвой Интернета. Чем вы докажете, что написанное на этом сайте – правда? Паникос позавчера мне звонил и сказал, что любит.

– Как же, любит он, – тихо пробормотала Диночка. Но все ее услышали.

Так, не хватало мне еще оказаться в эпицентре кошачьей драки. Эти ненормальные мне всю квартиру разнесут.

– Доказательств? – спокойно улыбнулась Лера. – Что ж… У меня есть фотоальбом. На снимках мы с Паникосом. Это тебя устроит?

– А у меня есть письмо, – вставила Диарея, – я аутсайдер в этом мире высоких технологий. Мне кажется, что все эти телевизоры, компьютеры, радиоприемники опошляют человека. Мы засоряем свое сознание ненужной информацией… Я не пользуюсь Интернетом.

– Интересно, а как же тогда вам удалось узнать про сайт «Мужской зоопарк»? – быстро спросила Диночка.

Диарея покраснела, но ей удалось взять себя в руки и сохранить невозмутимость тона.

– Почти не пользуюсь Интернетом, – с раздраженным вздохом пояснила она, – поэтому Паникос написал мне письмо. Если письмо, им подписанное, является достаточным доказательством…

– У меня есть кольцо, – голос Дины зазвенел. Она вытянула вперед руку, чтобы все могли полюбоваться золотым ободком, украшающим ее палец. Все сидящие за столом женщины вытянули шеи, как почуявшие опасность гусыни.

– Дешевка, – наконец сказала Диарея.

Я догадалась, что ей Паникос кольца не подарил.

– Понимаю, что надо бы его снять, – вздохнула Диночка, – но все никак не могу решиться… У меня вопрос… А у кого-нибудь еще есть такое кольцо?

Я с любопытством следила за реакцией участниц собрания. Диарея поджала губы и возвела глаза к потолку. Лерка вдруг заинтересовалась собственным маникюром и принялась с преувеличенным вниманием рассматривать отполированные ногти. Кира схватила с блюда, стоявшего в середине стола, горсть печенья, запихнула в рот сразу несколько штук и сразу стала похожей на мультипликационного хомяка. Лола пробормотала: «Да все мужики – …», как обычно, не стесняясь жонглировать словечками из арсенала портового грузчика. Остальные напряженно молчали. В похоронной тишине особенно отчетливо было слышно жалобное поскуливание. То не смогла сдержать слез самая юная жертва обмана – Юлечка.