Текст книги "Русская история в легендах и мифах"

Приведем их все:

1. Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата.

2. Необходимо половое воздержания до брака, а брак лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (20–25 лет).

3. Половая связь – лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви.

4. Половой акт должен быть конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих.

5. Половой акт не должен часто повторяться.

6. Не надо часто менять половой объект. Поменьше полового разнообразия.

7. Любовь должна быть моногамной, моноандрической (одна жена, один муж).

8. При всяком половом акте всегда надо помнить о возможности зарождения ребенка – вообще помнить о потомстве.

9. Половой подбор должен строиться по линии классовой революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально-полового завоевания.

10. Не должно быть ревности.

11. Не должно быть половых извращений.

12. Класс, в целях революционной целесообразности, имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов: половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, а во всем его поддерживая.

Иными словами, секса в СССР более не стало.

Лариса Рейснер
Паллада революции

«Лариса Рейснер… занимала крупное место в 5-й армии, как и во всей революции. Ослепив многих, эта прекрасная молодая женщина пронеслась горячим метеором на фоне революции. С внешностью олимпийской богини она сочетала тонкий иронический ум и мужество воина. После захвата белыми Казани она, под видом крестьянки, отправилась во вражеский стан на разведку. Но слишком необычна была ее внешность. Ее арестовали. Японский офицер-разведчик допрашивал ее. В перерыве она проскользнула через плохо охранявшуюся дверь и скрылась. С того времени она работала в разведке. Позже она плавала на военных кораблях и принимала участие в сражениях. Она посвятила гражданской войне очерки, которые останутся в литературе. С такой же яркостью она писала об уральской промышленности и о восстании рабочих в Руре. Она все хотела видеть и знать, во всем участвовать. В несколько коротких лет она выросла в первоклассную писательницу. Пройдя невредимой через огонь и воду, эта Паллада революции внезапно сгорела от тифа в спокойной обстановке Москвы, не достигнув тридцати лет», – так писал Троцкий об этой женщине, бывшей одно время его любовницей. Впрочем, кроме него, у нее в любовниках бывали Николай Гумилев, революционный матрос Федор Раскольников, журналист Карл Радек…

Родилась Лариса в Польше, в городе Люблин в 1895 году в семье профессора права. По матери она происходила из старинного рода Хитрово и приходилась родственницей М. И. Кутузову. Когда девочке было 10 лет, ее семья переехала в Петербург. Несмотря на сочувствие левым идеям, жили Рейснеры богато и ни в чем детям не отказывали.

Гимназию Лариса окончила с золотой медалью и поступила в Психоневрологический институт, увлеклась поэзией и писала стихи в декадентском духе.

В 1916 году она познакомилась с поэтом Николаем Гумилевым и стала его любовницей. Он звал ее – Лейри, она его в глаза Гафизом, за глаза – «уродом и мерзавцем». После того как поэт расстался с Ахматовой, он предложил Рейснер выйти за него замуж – но получил отказ. Любовники расстались. Через пять лет Гумилев был расстрелян – Лариса находилась в Афганистане и узнала о его аресте, когда уже все было кончено. Впрочем, кто знает – вспомнила бы она о былой любви, об «уроде и мерзавце»? Ведь недостатка в поклонниках Рейснер не испытывала никогда.

«Она была красива тяжелой и эффектной германской красотой», – признавала жена поэта Надежда Мандельштам.

Вадим Леонидович Андреев восхищался: «Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту, как факел… Не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий – статистика, точно мной установленная, – врывался в землю столбом и смотрел вслед, пока мы не исчезали в толпе.»

«Стройная, высокая, в скромном сером костюме английского покроя, в светлой блузке с галстуком, повязанным по-мужски, – описывал ее поэт Всеволод Рождественский. – Плотные темноволосые косы тугим венчиком лежали вокруг ее головы. В правильных, словно точеных, чертах ее лица было что-то нерусское и надменно-холодноватое, а в глазах острое и чуть насмешливое». Именно она стала прототипом главной героини его «Оптимистической трагедии».

Однако, при столь блистательной внешности, душевной красотой Лариса похвастать не могла. Моральными правилами она не была отягощена. Надежда Мандельштам рассказывала, что однажды Лариса устроила у себя вечеринку исключительно дабы облегчить чекистам арест тех, кого она пригласила в гости. Некоторое время она жила в Зимнем. Сплетничали, что она принимала любовников в постели последней императрицы и обчистила дворцовый гардероб. В отличие от Льва Давидовича Рейснер не испытывала благоговения перед историей: «Там, где жили цари последние пятьдесят лет, очень тяжело и неприятно оставаться. Какие-то безвкусные акварели, Бог знает кем и как написанные, мебель модного стиля “модерн”… Какие буфеты, письменные столы, гардеробы! Боже мой! Вкус биржевого маклера “из пяти приличных комнат” с мягкой мебелью и альбомом родительских карточек.

Очень хочется собрать весь этот пошлый человеческий хлам, засунуть его в царственный камин и пожечь все вместе во славу красоты и искусства добрым старым флорентийским канделябром».

Какое счастье, что ей не удалось этого сделать!

Всеволод Рождественский вспоминал, что Лариса Рейснер занимала квартиру бывшего морского министра Григоровича. Придя к ней, поэт был поражен обилием предметов и утвари – ковров, картин, экзотических тканей, бронзовых будд, майоликовых блюд, английских книг, флакончиков с французскими духами. И сама хозяйка была облачена в халат, прошитый тяжелыми золотыми нитками. «Мы строим новое государство. Мы нужны людям, – откровенно декларировала она. – Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достается людям, стоящим у власти».

В Москве был голод, но Лариса, как и большинство наркомов, далеко не бедствовала. У нее в доме всегда были роскошный стол и изысканная сервировка. В конце концов, это ее и сгубило: поданные к ужину эклеры содержали возбудитель брюшного тифа. В три дня ее не стало.

Помимо Гумилева, среди самых известных ее любовников был

Лев Давидович Троцкий – в 1917 году он считался равновеликой с Лениным фигурой в революционном движении. Его настоящее имя – Лейба Бронштейн, а Троцкий – это фамилия тюремного надзирателя – первая, что пришла ему на ум, когда он вписывал имя в фальшивый паспорт.

Именно Лев Троцкий был автором термина «народные комиссары». Он вообще хорошо умел придумывать броские заголовки и названия. Недаром Бернард Шоу назвал его «королем памфлетистов». Тогда был популярен лозунг: «А ты что обещал Троцкому?» Радек писал в «Правде»: «Если т. Ленина можно назвать разумом революции, господствующим через трансмиссию воли, то т. Троцкого можно охарактеризовать, как стальную волю, обузданную разумом. Как голос колокола, призывающего к работе, звучала речь Троцкого». Во время гражданской войны вместе с Ларисой он ездил на паровозе вдоль линии фронта и даже попадал под обстрелы. «Он доиграется до того, что попадет в плен!» – неосторожно заметил один из его подчиненных и тут же был переведен на более низкую должность. С 1923 г. Троцкий стал лидером левого крыла оппозиции. В 1927–м снят со всех постов, отправлен в ссылку. В 1929-м выслан за пределы СССР. За границей он создал Четвертый Интернационал, написал несколько работ по истории революционного движения в России, переезжал из страны в страну, но в конце концов был убит агентом НКВД Рамоном Меркадером в Мексике.

Из автобиографии Троцкого: «В издающемся в Берлине “Архиве русской революции” автор-белогвардеец рассказывает следующий красочный эпизод: «Заехавший к нам повидаться казак, кем-то умышленно уязвленный тем, что ныне служит и идет на бой под командой жида – Троцкого, горячо и убежденно возразил: “Ничего подобного!.. Троцкий не жид. Троцкий боевой!.. Наш… Русский… А вот Ленин – тот коммунист… ж ид, а Троцкий наш… боевой… Русский… Наш!”»

Другим любовником Рейснер был Федор Федорович Раскольников (настоящая фамилия Ильин) – заместитель наркома по морским делам, эсер. Командовал Волжско-Каспийской военной флотилией, затем Балтийским флотом. С 1921 по 1938 год был полномочным представителем в Афганистане, в Эстонии, Дании, Болгарии. В 1938 был отозван, но в Россию не вернулся, а переехал во Францию, направив Сталину письмо с обвинением в массовых репрессиях. Заочно объявлен «врагом народа» и вскоре погиб, выпав из окна госпиталя в Марселе.

Настоящая фамилия Карла Бернгардовича Радека была Собельсон, а псевдоним он взял в честь популярного персонажа австрийских юморесок.

Родился в 1885 году в семье учителя во Львове, окончил краковский университет. В 1903 – вступил в РСДРП, был знаком с Розой Люксембург, но потом поссорился с ней. Был профессиональным журналистом, за нелегальную деятельность несколько раз арестовывался. В 1917 году в Петрограде стал заведующим отделом внешних сношений ВЦИК. Сотрудничал в центральных советских газетах – «Правде», «Известиях».

Считался троцкистом, в 1927 был исключен из ВКП(б) и приговорен к 4 годам ссылки. В 1930 заявил об «идейном и организационном разрыве с троцкизмом» и был восстановлен в партии. Через шесть лет – исключен вновь и арестован, на следствии дал согласие выступить с разоблачениями и показаниями против кого угодно. Был приговорен к 10 годам тюрьмы. В последнем слове заявил: «Я борюсь не за свою честь, я ее потерял, я борюсь за признание правдой тех показаний, которые я дал». После суда был отправлен в Верхнеуральский политизолятор, где его вскоре убили.

Александра Коллонтай
Посол Советского Союза

Александра Михайловна Коллонтай происходила из старинного дворянского рода и была дочерью генерала Домонтовича. Она приходилась сводной сестрой певице Мравиной и троюродной сестрой поэту Игорю Северянину.

Она была очень красива и пользовалась огромным успехом у мужчин. Александра была еще совсем молода, а из-за нее уже двое поклонников покончили с собой – что совсем не огорчило эгоистичную красавицу, напротив, дало повод считать себя человеком особого, высшего сорта. Такие как она не должны подчиняться общим правилам – этот вывод Шурочка Домонтович сделала очень рано. Именно поэтому она отказалась от предложенной родителями партии, которой позавидовали бы многие – брака с императорским адъютантом. В пику всем Шура вышла замуж за бедного офицера Владимира Коллонтай. По любви? Кто знает: не прошло четырех лет, как она бросила и мужа, и ребенка, чтобы посвятить себя революционному движению. В то время по убеждениям она была близка к меньшевизму и искренне восхищалась Плехановым.

Александра Коллонтай.

В 1905 Александра познакомилась с Лениным и стала часто выполнять его поручения. Сплетничали, что она даже пыталась завоевать его как женщина, но потерпела неудачу.

После революции 1917 года Коллонтай вошла в состав нового, уже советского правительства в качестве наркома государственного призрения. Она начала с того, что арестовала всех старых сотрудников этого министерства, которые не пускали ее на рабочее место. Затем она позаботилась об инвалидах войны, прибегнув к помощи революционных матросов, со многими из которых, по слухам, состояла в интимной связи. Чтобы найти помещения для Дома инвалидов, Коллонтай приказала взять штурмом Александро-Невскую лавру. Ее встретили звоном колоколов, прихожане пытались не пустить матросов – но тщетно. Лавру захватили. На следующий день во всех церквах Александру Коллонтай предали анафеме. Узнав об этом, она расхохоталась и предложила отметить это дружеской попойкой. А вот ее друг детства, Михаил Буковский, при таком известии пустил себе пулю в висок.

Именно Коллонтай внесла проект декрета о гражданском браке, заменявшем брак церковный. Этот декрет устанавливал равенство супругов и равенство внебрачных детей с детьми, рожденными в браке. «Ребенок принадлежит обществу, в котором родился, а не своим родителям», – заявляла она.

Второй ее проект – декрет о разводе, согласно которому брак можно было расторгнуть по первому же – даже немотивированному – заявлению любого супруга. Ох, страшно далека от народа была Александра Михайловна: воспользовавшись новыми возможностями, некоторые крестьяне стали жениться на время полевых работ, чтобы иметь бесплатную рабочую силу, а поздней осенью – разводились, чтобы сэкономить на пропитании супруги.

Один из первых гражданских браков заключила сама Коллонтай – с матросом Павлом Ефимовичем Дыбенко, который был ее моложе на 17 лет. По крайней мере, так сообщали газеты – хотя на самом деле их сожительство не было оформлено никак.

Они любили друг друга страстно – несколько лет. При этом изменяли друг другу направо и налево. В Кремле даже шутили, что наибольшим наказанием для этой четы стало бы обязательство в течение года соблюдать супружескую верность.

И действительно, в любви Коллонтай отличалась крайней свободой. Рассказывали, что как-то, когда расходились после очередного собрания, кто-то из партийных товарищей спросил ее:

– А куда вас проводить, Александра Михайловна?

Коллонтай, игриво на него взглянув, просто ответила:

– Как куда? К себе.

Свои взгляды она выражала в статьях и повестях. В книге «Любовь пчел трудовых» она объявила любовь, семью, супружескую верность – устаревшими буржуазными предрассудками. Человеческое общество уподоблялось огромному пчелиному улью, в котором размножение происходит стихийно, неуправляемо, по случайному хотению.

Об этом же говорилось и в повестях «Большая любовь», «Василиса Малыгина» и «Любовь трех поколений».

В статье «Отношения между полами и классовая мораль» она писала: «Для рабочего класса большая „текучесть», меньшая закрепленность общения полов вполне совпадает и даже непосредственно вытекает из основных задач данного класса».

Именно Коллонтай считали основным автором теории «стакана воды». Ленин (хоть и вождь мирового пролетариата, но очень скромный в личной жизни человек) был шокирован: «Вы, конечно, знаете знаменитую теорию Коллонтай о том, что будто бы в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и любовную потребность так же просто и незначительно, как выпить стакан воды… Наша молодежь от той теории «стакана воды» взбесилась».

Борис Ефимов вспоминал, что о ней распевали вот такие куплеты:

 
Постановила Шура Коллонтай:
Пусть рожают также и мужчины.
Хочешь, не хочешь – лопни, а рожай!
Или уважительные предъяви причины!
 

В конце концов, супруги Дыбенко – Коллонтай расстались. Инициатором развода стала Александра. Расстроенный Павел Ефимович попробовал застрелиться, но – неудачно: по легенде, пуля попала в Орден Красного Знамени – и отклонилась от цели. Постепенно революционный матрос оправился от ранения и сердечной травмы и… женился на другой. С ней он прожил несколько лет, но в 1938 году был арестован, подвергнут пыткам и расстрелян.

Деятельность Коллонтай закончилась тем, что за феминистские теории ее творчество подвергли критике как буржуазное и порнографическое. В моду вошли скромность и аскетизм, Яков Свердлов и Арон Залкинд издали «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», а Коллонтай отправили в почетную ссылку – послом в Норвегию. Но и там она не угомонилась. Так, например, в честь очередного юбилея Советской власти она устроила грандиозный прием. Шампанское лилось рекой. Икру ели ложками прямо из бочонков. А завершил вечер танец обнаженной девушки с виноградными гроздьями в руках.

«Прием прошел с большим успехом и еще выше поднял авторитет Советского Союза. Посольство царской России никогда не устраивало ничего подобного» – написала Коллонтай в отчете. Но у Сталина ее роскошества не вызвали одобрения. Напротив: ее обвинили в непомерных тратах, в том, что она за полгода одних только платьев купила себе 50 штук. Ну а ее роман с французом Марселем Боди вообще привел к тому, что ее отозвали из Норвегии и отправили послом в Мексику. Тамошний жаркий климат ей не подходил, и Коллонтай запросилась обратно в Норвегию. Просьбу ее уважили. Она проработала там до 73 лет, когда ее отправили на пенсию. Доживала она свои дни в Ленинграде очень одиноко: ведь Сталинские репрессии унесли жизни всех ее друзей и знакомых.

Иосиф Сталин
Повар, готовивший острые блюда

По словам Льва Троцкого, именно так охарактеризовал Сталина В. И. Ленин. Лев Давидович вообще увлекался сбором всевозможных колкостей, отпущенных тем или иным деятелем в адрес тов. Джугашвили. Вот некоторые из них: «Сталин – это наиболее выдающаяся посредственность нашей партии», «Сталин груб, нелоялен и склонен злоупотреблять властью, которую ему доставляет партийный аппарат», – будто бы говорил Ленин, Бухарин вторил: «Первое качество Сталина – леность, второе качество – непримиримая зависть к тем, которые знают или умеют больше, чем он».

Хитрый, грубый, морально неразборчивый, с узким политическим кругозором… Однако и в окружении этого нехорошего человека находились женщины, которые его любили и которых любил он.

Первой женой Иосифа Джугашвили стала Екатерина (Кето) Сванидзе, сестра друга-подпольщика Алеши Сванидзе (впоследствии репрессированного). Ей было 16, ему – 24. Судя по фотографиям, девушка была необыкновенно хороша собой, но совершенно необразованна и воспитана крайне патриархально. Единственная вещь, на которой она настояла: они венчались. Во всем остальном Кето никогда не противоречила мужу. Рассказывают, что она была столь стеснительна, что при появлении его друзей пряталась под стол.

Умерла она очень рано, от тифа, успев родить сына – Якова, который до 1921 года жил у родственников в Грузии. Отношения юноши с отцом складывались очень тяжело, в восемнадцать лет он даже пытался покончить с собой, выстрелив себе в голову – но выжил. Женат он был трижды и оставил сына и дочь. В 1941 году ушел на фронт, через месяц попал в плен и в 1943 году погиб в концлагере.

Через год после смерти Кето Джугашвили был сослан. Историки потратили массу сил и времени, чтобы установить имена женщин, с которыми у Сталина были мимолетные связи.

В 1911 году в Сольвычегодске он соблазнил Матрену Кузакову, дочь дьякона. Эта женщина будто бы родила ему сына, который затем работал в отделе пропаганды ЦК и вместе с матерью жил в Москве. Однажды Константин Кузаков был обвинен Берией в причастности к «атомному шпионажу», но одна лишь реплика Сталина отменила все репрессии.

В ссылке в Туруханском крае его обвиняли в растлении 14-летней крестьянки Лиды Перепрыгиной. Родившийся у нее младенец был записан как Александр Джугашвили. Коба якобы дал слово жениться, но слова своего не сдержал. Александра усыновил и дал свою фамилию крестьянин Яков Давыдов. Выйдя за него, Лида произвела на свет еще восьмерых детей. Несколько раз она писала Сталину – но он не ответил на письма.

Александр Давыдов окончил техникум связи в Красноярске и завершил свои дни прорабом.

К этому же времени относится и его сожительство или брак с некой Анной Рубинштейн, от которой у него была дочь Регина. Впоследствии обе эти женщины были вполне обеспечены и жили на Васильевском острове в престижном доме, но никогда не участвовали ни политике, ни в интригах.

Второй официальной женой Сталина была Надежда Аллилуева.

Их брак был заключен в 1919 году, и прожили они вместе 12 лет. Счастливыми их отношения не были. Близкая подруга Ирина Гогуа рассказывала: «Надя в присутствии Иосифа напоминала факира, который в цирке выступает босиком на битом стекле с улыбкой для публики и со страшным напряжением в глазах. Она никогда не знала, что будет дальше, какой взрыв. Хам он был совершенно законченный».

В 1932 году Надежда покончила с собой. Существует сплетня, что в свое время мать Надежды бакинка Ольга была любовницей Сталина и что Надежду доконал намек мужа на кровосмесительство.

Надежда родила Сталину сына Василия и дочь Светлану. Светлану Иосиф Виссарионович любил очень, а вот к сыну Васе относился плохо. Рассказывали, что он специально дразнил жену, наливая за столом вино годовалому мальчику. Вырос Василий алкоголиком. Несмотря на это, до 1953 года карьера его была успешна, войну он закончил командиром истребительной авиации. После смерти Сталина Хрущев дал указание об аресте Василия. Его приговорили к 8 годам лишения свободы «за незаконное расходование, хищение и присвоение государственного имущества», а также «враждебные высказывания». Умер он в 1962 году в Казани – от «отравления алкоголем».

Дочь Сталина – Светлана, сменив несколько мужей, эмигрировала из СССР.

«Ведь не скажешь «нет»

Именно так с печальным вздохом ответила одна из советских кинозвезд на докучливые расспросы журналистки о ее романе с «вождем». «Хозяину», отцу народов, крестьянки в качестве любовниц не подходили. Для этого имелись примы Большого театра. Сталину приписывали любовную связь с Мариной Семеновой и Ольгой Лепешинской, Валерией Барсовой, Наталией Шпиллер. Однако чаще всего упоминалась Вера Давыдова.

Вера Александровна Давыдова – певица (меццо-сопрано) и педагог. Народная артистка России и Грузии, трижды лауреат Сталинской премии.

Родилась в Нижнем Новгороде в семье землемера и учительницы; ей было два года, когда мать, устав от пьянства и измен мужа, уехала на Дальний Восток. Там девочка получила первое музыкальное образование – в кружке певца Ахматова. Ее талант заметили, и в 1924 году она отправилась в Петроград и поступила в Ленинградскую консерваторию.

Карьера была стремительной: в 1929 году ее пригласили в Мариинский театр, а затем – в Большой. Вера Александровна перепела практически весь меццо-сопрановый репертуар: Амнерис, Любава («Садко»), Любовь («Мазепа»), Любаша («Царская невеста»), Марфа, Марина Мнишек («Борис Годунов», Кармен, Аксинья («Тихий Дон» Дзержинского, первая исполнительница) и другие. Она гастролировала и за рубежом, особенный успех имела в Осло, в Норвегии, где послом была Александра Коллонтай. Сталин не пропускал ни одного ее спектакля и даже как-то заметил певице, что, слушая оперу «Кармен», ревнует ее к Хозе.

Вера Давыдова.

На основе ее воспоминаний Леонард Гендлин создал книгу «Исповедь любовницы Сталина», где подробно описал ее роман с вождем, длившийся 19 лет. Все началось с того, что однажды Вера Александровна нашла после спектакля у себя в кармане шубы записку: «Около Манежа Вас будет ожидать машина. Шофер доставит Вас на место. Записку сохраните».

Давыдова была замужем, мужа любила и отлично понимала, что произойдет. Она боялась, понимала, что не может отказаться, и в то же время сознавала открывающиеся перед ней возможности. Певицу отвезли на дачу Сталина, где уже все было готово к ее приезду.

«После крепкого горячего кофе, вкуснейшего грога стало совсем хорошо. Боязнь и растерянность улетучились». С удивлением певица обнаружила, что «отец народов» ростом ниже ее. Он проводил ее в комнату, где стояла большая низкая кушетка, и попросил разрешения снять френч. «На плечи он накинул восточный халат, сел рядом, спросил: «Можно потушить свет? В темноте легче разговаривать». Не дождавшись ответа, он погасил свет. И. В. меня обнял, умело расстегнул кофточку. Сердце мое затрепетало. «Товарищ Сталин! Иосиф Виссарионович, родненький, не надо, я боюсь! Пустите меня домой!..» На мой жалкий лепет он не обратил никакого внимания, только в темноте загорелись ярким пламенем его звериные глаза. Я еще раз попыталась вырваться… но все было напрасно».

Родные певицы объявили книгу фальшивкой.

После смерти Сталина, в 1956 году Давыдова ушла со сцены, поселилась в Тбилиси и занялась педагогикой.

Марина Тимофеевна Семенова родилась в 1908 году в Петербурге, в простой семье. Отец умер рано, отчим был простым рабочим на одном и петроградских заводов. Мать была вынуждена воспитывать шестерых детей. Ей помогала подруга Екатерина Георгиевна Карина, которая вела танцевальный кружок. Она обучила Марину азам танца, а после, по ее совету, Марина взялась поступать в хореографическое училище. Девочка была грациозной, но слишком худой и бледной, поэтому знаменитая Ваганова ее отвергла, а вот В. А. Семенов, один из ведущих танцовщиков, – поддержал однофамилицу. Благодаря его вмешательству Марину все же приняли в училище, а вскоре определили в интернат при нем (позже этот человек стал ее мужем, хоть и был ее в два раза старше). И через несколько лет она все же попала в класс Агриппины Вагановой.

Мария Семенова.

«У меня на уроке появилась блондиночка, очень миниатюрная с маленьким личиком, ничем не выдающаяся своим наружным видом. Даже можно сказать, скорее, невзрачная. Я продолжала задавать различные движения и все время наблюдая, что за экземпляр добавили в мой класс».

Вскоре Марина Семенова стала первой ученицей. С тринадцати лет она уже выступала на сцене. Это балеты «Тщетная предосторожность», «Волшебная флейта», «Дон Кихот»…

В Мариинском театре она миновала ступень кордебалета, так как уровень ее танцевальной техники был очень высок. Там она танцевала 4 года, это были партии Одетты-Одиллии, Авроры, Раймонды, Аспиччии, Флорины. Затем ее «забрали в Москву».

«При близком рассмотрении она являла собой довольно пышнотелую, с маленькой, складно посаженной головкой, сильным торсом женщину времен крепостного театра Параши Жемчуговой», – такой запомнила Марину Семенову Майя Плисецкая.

«Приезжая из Москвы, Семенова забегала на урок Вагановой к нам в класс, – вспоминала балерина Вера Красовская. – Сверкая бриллиантовыми серьгами, она небрежно бросала роскошное меховое боа на полку и делала урок, приводивший Ваганову то в восторг, то в отчаяние».

Кем были подарены роскошные бриллианты, ни у кого не вызывало сомнений.

Ольга Владимировна Лепешинская была дочерью инженера-путейца и детские годы провела в Харбине. С началом Первой мировой войны ее семья вернулась в европейскую Россию. В балетную студию удалось поступить не сразу, некоторое время девочка занималась индивидуально с Ольгой Некрасовой. Вскоре в студии освободилось место – и Лепешинскую взяли.

В 1933 году она пришла в филиал Большого театра. Танцевала она главную партию в балете «Тщетная предосторожность», на премьере балета «Три толстяка» произвела сенсацию.

Одновременно Ольга активно занималась комсомольской работой и была пламенной советской патриоткой. В 1939 году ее избрали депутатом Московского совета. А 1941 – 1945-е годы она провела, давая концерты на фронте. Возвращалась только когда все пуанты превращались в розовые атласные тряпочки. Но иногда и это не останавливало – танцевала в обычных туфлях. «Я – абсолютно продукт советской власти, – говорила о себе балерина. – Обо мне писали, что Лепешинская танцевала во всех кремлевских концертах. И действительно, Сталин ко мне хорошо относился. Стол артистов стоял ближе всего к тому коридору, через который проходил на концерт Сталин. Он всегда шел один, а за ним шло все политбюро. Очень удобную строили сцену – танцевалось там очень легко – в конце Георгиевского зала. Параллельно сцене стоял стол, за которым сидело политбюро, а в центре всегда сидел Сталин. А все остальные столы стояли перпендикулярно «главному» – до самого конца Георгиевского зала. С великолепной едой! Это имело огромное значение в те довольно голодные годы».

Сталина она знала достаточно близко и, по собственному ее признанию, была в него влюблена. Он даже давал ей советы – как лучше танцевать: «Я танцевала не в пачке, потому что как-то Сталин сказал: «Зачем пачка? Пачка – это что-то официальное. Лучше платьице». И я танцевала в хитоне. И даже есть снимки, где я в хитоне танцую в «Дон Кихоте». Это, казалось бы, святотатство. Но раз Сталин сказал – я танцевала в хитоне».

«Я расскажу вам, как получила первую свою Сталинскую премию: когда Сталин прочитал имена кандидатов на премию – Файер, Уланова и третий человек, – он зачеркнул одну из фамилий, не будем говорить какую, и синим карандашом написал мою. Так я оказалась среди первых лауреатов Сталинской премии».

Ольга Владимировна пережила двоих своих мужей и умерла совсем недавно, последние годы жизни она активно занималась благотворительностью.

Также молва записывала в любовницы к вождю Валерию Владимировну Барсову – замечательную певицу, колоратурное сопрано. Родилась она в Астрахани, настоящая ее фамилия была Владимирова. К поступлению в Московскую консерваторию ее подготовила сестра, камерная певица и педагог Мария Владимирова.

Впервые Валерия вышла на оперную сцену в 1917 году в частном театре Зимина. Прославилась не только исполнением оперных партий, но и романсов. Сохранились записи, на которых Барсова поет знаменитую «Сулико» – любимую Сталиным. Лауреат Сталинской премии…

Подобные слухи ходили и о певице Большого театра Наталии Дмитриевне Шпиллер – народной артистке и трижды лауреате Сталинской премии.

Любви все возрасты покорны…

Оперные дивы, прима-балерины. А последней любовью Иосифа Джугашвили стала простая официантка, выпускница медучилища Валентина Истомина.

Начался их роман с того, что Валю послали отнести чай больному Сталину. Он был сильно простужен, но от таблеток отказывался. Валя то ли уговорила его принять лекарство, то ли заварила ему собранные в лугах лечебные травки, но простуда прошла.

С тех пор он принимал таблетки только из ее рук. Охранники замечали, что она часто выходила из спальни шестидесятивосьмилетнего вождя в четыре, а то и в пять часов утра и шла к себе, в дом для прислуги. «Хозяин ее обожал, – вспоминал офицер Георгий Пушкарев. – Он любил, чтобы вечером только она подавала ему чай, а иногда просил: “Позови Валентину, пусть расстелет постель”. Ему нравилось, когда это делала именно она». «Надо сказать, что в Валентину была поголовно влюблена вся охрана, – продолжал Пушкарев. – Она была очень хороша собой – красивое лицо, большие глаза, огромные ресницы, плотная фигура с хорошими формами. Каждый из нас считал своим долгом в какой-то мелочи помочь ей или просто лишний раз попасться на глаза».

Сталин страдал бессонницей и часто засиживался за работой до трех часов утра. Не спала и Валентина. Только ей дозволялось беспрепятственно заходить в «главную спальню» страны.

Светлана Аллилуева вспоминала:

«Летом 1946 года он уехал на юг – впервые после 1937 года. Поехал он на машине. Огромная процессия потянулась по плохим тогда еще дорогам – после этого и начали строить автомагистраль на Симферополь. Останавливались в городах, ночевали у секретарей обкомов, райкомов. Отцу хотелось посмотреть своими глазами, как живут люди, – а кругом была послевоенная разруха. Валентина Васильевна, всегда сопровождавшая отца во всех поездках, рассказывала мне позже, как он нервничал, видя, что люди живут еще в землянках, что кругом одни развалины… Рассказывала она и о том, как приехали к нему на юг тогда некоторые, высокопоставленные теперь, товарищи с докладом, как обстоит с сельским хозяйством на Украине. Навезли эти товарищи арбузов и дынь не в обхват, овощей и фруктов, и золотых снопов пшеницы – вот какая богатая у нас Украина! А шофер одного из этих товарищей рассказывал «обслуге», что на Украине голод, в деревнях нет ничего, и крестьянки пашут на коровах. «Как им не стыдно, – кричит Валечка и плачет, – как им не стыдно было его обманывать! А теперь все, все на него же и валят!»