Текст книги "Процесс присутствия"

Эмоциональное запечатление

Эмоциональное запечатление – термин, который мы используем в Процессе Присутствия для описания бессознательной передачи неинтегрированного эмоционального опыта наших родителей (или опекунов). И к моменту достижения нами возраста семи лет мы продолжаем свой эмоциональный рост с той точки, где остановились они.

В детстве мы все неизбежно получаем эту эстафетную палочку эмоций от своих родителей, чтобы мы могли занять свое место в человеческом обществе. Запечатление является одним из проявлений этого «священного соглашения», которое мы заключили друг с другом. Следовательно, оно не является чем-то, что намеренно делают для нас наши родители, что мы делаем для своих детей. Это опыт, в который мы входим вместе.

Первый семилетний цикл передачи эмоциональной эстафетной палочки от родителя к ребенку может также быть рассмотрен как преднамеренный процесс «передачи судьбы». Содержание нашего первого семилетнего эмоционального цикла устанавливает энергетический паттерн, содержащий потенциал наших эмоциональных, ментальных и физических обстоятельств.

Потенциал нашего жизненного опыта загружается посредством вибраций в течение последних семи месяцев внутриутробной жизни, эмоционально в течение первых семи лет после рождения, ментально с семи до четырнадцати лет и физически к моменту, когда нам исполняется двадцать один. Это запечатление, которое в основном перенимается нашими энергетическими системами через чувственное восприятие, происходит посредством целого ряда интерактивных физических, ментальных и эмоциональных переживаний.

В первые семь месяцев мы в основном запечатлеваем чувственные вибрации, которые испытываем в утробе матери. Это происходит, когда мы чувствуем биение ее сердца, дыхание, потоки крови в ее сосудах, движения тела, резонанс ее голоса и так далее. В первые семь лет мы запечатлеваем в основном акты эмоционального взаимодействия с нашими родителями и ближайшими родственниками, а также наши чувственные встречи с каждым из аспектов нашего окружения. С семи до четырнадцати лет педагоги, одноклассники и сверстники в группах по интересам способствуют ментальному запечатлению. От четырнадцати до двадцати одного наши первые возлюбленные и в целом взаимодействие с более широким и более свободным окружением оставляют физическое запечатление. К двадцати одному году энергетический потенциал нашей судьбы запечатлен вибрационно, эмоционально, ментально и физически на ткани нашего многомерного опыта.

Пока мы живем в парадигме времени, энергетический потенциал запечатленных переживаний постоянно поднимается на поверхность в форме различных физических, ментальных и эмоциональных проявлений, которые, как кажется, всплывают бессистемно и случайно. Однако при ближайшем рассмотрении в них нет ни случайного, ни бессистемного.

Мерилом и показателем уровня нашего вхождения в осознанность настоящего момента является степень оценки нашего восприятия преднамеренности каждого нашего опыта.

Если первое вибрационное запечатление происходит еще в утробе матери, возникает вопрос: почему мы фокусируемся только на интеграции эмоциональных отпечатков, полученных на протяжении первого семилетнего цикла? Ответ заключается в том, что интеграция как вибрационных, так и эмоциональных отпечатков требует чувственного восприятия. Если мы не способны чувствовать вибрации, мы не можем интегрировать их. Фокусируя свое внимание на интеграции нашего эмоционального заряда – помогая себе чувствовать энергетическое состояние без дополнительных условий, – мы пробуждаем и развиваем чувственное восприятие.

Как только чувственное восприятие развито в достаточной степени, мы открываем в себе способность нашего восприятия сознательно принимать участие в нашем вибрационном развитии. В самом деле, путь к осознанности настоящего момента через интеграцию эмоционального запечатления доставляет нас на «платформу» восприятия, на которой мы с легкостью садимся на «поезд, движущийся к вибрационному развитию».

Пока мы не пробудимся до этапа, на котором сможем качественно изменять опыт первого семилетнего цикла на эмоциональном уровне через безусловное чувственное восприятие, мы остаемся рабами наших неинтегрированных травм. Наша готовность пробудиться навстречу осознанности механизмов запечатленной судьбы мотивирует направлять свой путь сознательно и ответственно.

Только на этом этапе мы восстанавливаем и исследуем то, что концептуально считаем «свободой воли». Осознанное участие в создании своей судьбы становится возможным, когда мы интегрируем дискомфорт нашего эмоционального тела. Как только непроработанные, но негативно заряженные эмоции перестают толкать нас к гиперкомпенсации, наше взаимодействие с эмоциональным телом восстанавливается до точки своего высшего потенциала.

Другими словами, мы становимся во главе своего опыта, убирая заряд из него, что позволяет нам жить осмысленно. Принятие ответственности за качество своего опыта путем интеграции заряженных эмоций прокладывает путь к подлинной личной свободе.

Такой уровень эмоциональной осознанности возможен, только когда мы снижаем боль и дискомфорт до точки, когда мы воспринимаем все свои чувства как «энергию в движении», вместо того чтобы считать некоторые эмоции опасными и недостойными, в то время как другие кажутся настолько манящими, что ради них мы готовы бесконтрольно вовлекаться в любую деятельность. Испытать подлинную эмоциональную интеграцию – значит позволить себе продвинуться за пределы предпочтения одних эмоций в ущерб другим. Полная эмоциональная интеграция ускоряет состояние чувственного принятия внутри нас, в котором у нас больше нет необходимости понять, какие эмоции мы стремимся испытать.

Помните, что до того, как мы начали давать имена энергии, – до того, как энергия стала «материально ценной» для нас, – она прежде всего воспринималась как «энергия в движении». Это было до того, как мы начали пытаться понять ее смысл, пока мы были в состоянии предчувствия. Возвращение к осознанности настоящего момента восстанавливает наши нейтральные отношения с энергией. Через это изменение восприятия вся «энергия в движении» становится топливом для подлинного развития.

Эмоциональный заряд

Основной характеристикой негативно заряженной эмоции является тот факт, что мы воспринимаем ее как некомфортную. Это застрявшая, заблокированная и постоянно контролируемая энергия.

Поскольку заряженные эмоции были с нами с детства, мы по большей части нечувствительны к ним. Однако наше сопротивление присущей эмоциям мотивации создает трение, и это трение заставляет нас «нагреваться», а это пламя просачивается в различные аспекты нашего жизненного опыта. И мы охотно проецируем этот заряженный внутренний огонь, который делает наш жизненный опыт подобным аду.

Наш человеческий опыт в текущий момент легко воспламеним. Мы пытаемся переработать его, нагревая, кипятя и сжигая. Мы разогреваем практически всю нашу еду. Многие жидкости, которые мы пьем, – от кофе до алкоголя – выделяют тепло, подогревая наши внутренности физически и эмоционально. Многие вещества, от которых мы зависимы, например сахар, повышают температуру тела. Мы даже курим, пытаясь сжигать и разогревать воздух, которым дышим. Наш транспорт не может двигаться без постоянного процесса внутреннего сгорания.

Это постоянное прогревание человеческого опыта является проявлением нашего коллективного бессознательного внутреннего пламени. Наше интенсивное сопротивление тому, чтобы быть подлинными, раздувает этот пожар. Поскольку мы чувствуем себя более комфортно, занимаясь притворством вместо Присутствия, мы привыкаем жить в «мире, охваченном огнем». Так как мы не можем осознать энергетический механизм нашего внутреннего нагрева, мы не можем понять до конца, что такое «жизнь в адском пламени».

Мы описываем чувственный аспект этого заряженного эмоционального состояния множеством имен, но троица, которая чаще всего объединяет их, – страх, гнев и горе. Страх, гнев и горе являются ментальными определениями огня, возникающего от сопротивления заряженным эмоциям. Понимание связи между этим нагреванием и заряженной эмоцией, а также того, что эмоциональное тело символично ассоциируется с элементами воды, позволяет нам по-новому оценить множество выражений в нашем языке, которые мы используем для описания эмоциональной перегрузки: «В самый разгар», «Погорячился», «Довели до белого каления», «Готов взорваться», «Выпустил пар», «С горячей головой», «Кипячусь», «Пар из ушей».

Помимо образов адского пламени, порожденных эмоционально заряженным опытом, это затруднительное положение проявляется чаще всего в двух формах.

Первым последствием заряженной эмоции является драма. Драма – это реактивная проекция (физическая, ментальная или эмоциональная), используемая, чтобы привлечь извне внимание, которого мы еще не способны уделить самим себе.

У всех нас есть ряд испытанных и проверенных временем действий, которые мы породили, когда наше подлинное поведение не поощрялось. Эти действия – наши реакции.

Счастливый и творческий вне зависимости от обстоятельств ребенок является чистой энергией в движении. Чтобы внедрить нас во взрослый мир – в «жизнь в парадигме времени», как мы называем это в Процессе Присутствия, – наши родители и окружение начинают отсеивать большую часть нашего подлинного поведения. В сфере нашего детского эмоционального запечатления мы подвергаемся переживаниям, в которых наше подлинное поведение преобразуется в формат, вписанный в границы социальной уместности. Это происходит, чтобы мы начали вести себя приемлемо в обществе взрослых. Таким образом, Присутствие ребенка заменяется притворством взрослых.

Хотя подлинное поведение, например невинная прогулка обнаженным, считается милым для двухлетнего ребенка, оно становится неуместным для восьмилетнего, а во многих социумах даже незаконным для восемнадцатилетнего. Вопрос о том, необходимо ли заглушать спонтанное поведение, не обсуждается, поскольку общество фокусируется на последствиях такого поведения.

Реформирование подлинного поведения обычно достигается через использование родителями таких слов, как «стоп» и «нет». Неочевидным остается тот факт, что энергетическая активность, лежащая в основе спонтанного поведения, никогда не прекращается, когда ее прерывают принудительной дисциплиной извне. Она трансформируется во что-то другое, становясь энергетическим сопротивлением, которое проявляется как просчитанная драма.

Просчитанная драма становится удобным механизмом, потому что она делает удобными нас для взрослого мира и в то же время нашу собственную подлинность неприемлемой для нас. Это отвержение нашего внутреннего естества запускает энергетический конфликт, который проецируется и отражается вовне во многих действиях, совершаемых нами, чтобы получить внимание и одобрение.

За этим отвержением своей сути следует стремление к тому, чтобы другие приняли нас. Мы отчаянно пытаемся «заимствовать» оценки внешней приемлемости у окружающих людей. Это источник вдохновения для многих наших драм. Наша потребность во внимании и принятии является, по сути, стремлением утешить дискомфорт, порожденный заряженной эмоцией. Спроецированная драма возникает из ошибочного убеждения, что кто-то «где-то там» может облегчить этот дискомфорт за нас.

Когда мы понимаем, что определенные аспекты нашего подлинного поведения более неприемлемы, мы производим небольшие действия, чтобы получить принятие и внешнюю оценку того, работают ли эти действия, основанную на том, сколько внимания они привлекают со стороны наших родителей и ближайших родственников. Часто любое внимание, даже если оно причиняет дискомфорт и имеет нежелательные последствия, лучше, чем полное его отсутствие. Следовательно, наши паттерны поведения ведут нас как к позитивному, так и к негативному вниманию.

Эта потребность во внимании и принятии может быть сублимирована в творчество, например в занятия театральным и изобразительным искусством. Однако подлинность в ремесле предполагает способность давать самим себе безусловное внимание, которого мы ищем от других.

Вторым следствием заряженной эмоции является тип драматического поведения, которое возникает как реакция на внутренний дискомфорт. Однако вместо направления наружу, на окружающих, в попытке получить внимание это поведение направлено внутрь самих себя в попытке уменьшить тревогу, вызываемую внутренним дискомфортом. В тексте Процесса Присутствия это поведение называется самолечением. Успокоение и контроль проявятся.

Всякий раз, когда возникают обстоятельства, заставляющие заряженные эмоции просочиться в нашу осознанность и разрушить наш внутренний комфорт, мы пытаемся либо успокаивать, либо контролировать это переживание. Давайте рассмотрим эти два типа реакции.

Успокоение – это дисфункция, более типичная для «женского начала», стремление замедлить и притупить боль осознания нашего эмоционального заряда. Например, привыкание к употреблению алкоголя часто формируется именно в попытке успокоить дискомфорт. Избегая, мы заливаем свое подлинное эмоциональное состояние. Широко используется выражение «топить горе в вине».

Контроль – это дисфункция, характерная для «мужского начала», попытка обрести власть над дискомфортом – и тем самым подавить его. Так, привычка курить в стрессовых ситуациях ассоциируется в первую очередь с контролем над нашим эмоциональным зарядом. Каждый раз, когда мы плохо понимаем, что случилось, и чувствуем потерю контроля, мы тянемся за сигаретой, потому что, закуривая, мы хотя бы ненадолго можем точно определить, что происходит: мы курим сигарету. Возможность дотянуться до сигареты, поджечь и закурить ее позволяет нам погрузиться в иллюзию контроля своего эмоционального заряда.

Курение марихуаны является популярным инструментом самолечения, потому что оно одновременно обеспечивает успокоение и контроль.

Поведение, связанное с успокоением и контролем, колеблется от откровенного до едва различимого. Пока мы существенно не интегрируем наши заряженные эмоции, мы, на том или ином уровне, занимаемся самолечением. Наш поиск «счастья», попытки организовать свою жизнь так, «чтобы все было хорошо» и «чтобы стало легче», – все это виды поведения, связанного с контролем и успокоением.

Не вовлекаясь в зависимое поведение, мы мгновенно обнаруживаем чувственную идентичность заряженных эмоций, которые лежат под нашими привычками и зависимостями.

Зависимости, которые являются формой самолечения, плотно вживляются в наше энергетическое поле через вибрационное, эмоциональное, ментальное и физическое запечатление. Интеграция заряженных эмоций – это единственное подлинное средство лечения зависимости.

Отказ от самолечения без интеграции связанного эмоционального заряда неэффективен и ничего не дает. Когда мы фокусируемся на проявлениях и последствиях заряженных эмоций, а не на точке его эмоциональных причин, мы неизбежно заменяем одно самолечение другим. Это называется «перенос».

Степень интеграции заряженной эмоции отличает тех, кто подлинно «взял верх» над качеством своего опыта, от тех, кто «переносит заряд», проявившийся в их опыте.

Когда новые люди только входят в наше поле осознанности, может быть не сразу очевидно, кто из них «взял верх» над качеством своего опыта, а кто все еще просто «переносит заряд». Однако при наблюдении за их поведением в течение определенного периода времени различие станет очевидным: каждый, кто переносит заряженные эмоции, рано или поздно продемонстрирует физическую, ментальную и эмоциональную драму. Эти же люди часто не осуждают и даже поддерживают привычки и зависимости – проявления самолечения, зарекомендовавшие себя как способ успокоения и контроля. Общественное одобрение употребления алкоголя и табакокурения позволяет им открыто самолечиться, не испытывая неловкости за свою неспособность интегрировать эмоциональные заряды, вызывающие дискомфорт.

За пределами зависимостей и недугов

В контексте Процесса Присутствия зависимости и недуги (хронические расстройства и болезни) являются одним и тем же. И то и другое —суть внешние проявления неинтегрированных зарядов, заточенных внутри эмоционального тела.

Хотя в тексте мы не будем подробно обсуждать аллергии, их стоит рассматривать в том же свете, что зависимости и недуги. Аллергия —это полная противоположность зависимости. Взависимости мы притягиваем ксебе определенный опыт. Когда унас аллергия—мы отталкиваем его. Причина итого и другого —неинтегрированный эмоциональный заряд.

В Процессе Присутствия аллергия определяется не только как нечто бесконтрольное и совершаемое по привычке, но и как то, что кажется на первый взгляд случайной деятельностью, к которой мы, однако, магнетически притягиваемся, сталкиваясь с определенными эмоциональными триггерами.

Процесс Присутствия эффективно объясняет, как интегрировать чувственные причины зависимостей и недугов независимо от того, как долго мы поощряли их проявление и как сильно позволяли им влиять на наш опыт. Процесс Присутствия не дает инструкций по их интеграции, обещая «лекарство», потому что лекарство —это пункт назначения. Он лишь помогает войти в продолжительное ибесконечное внутреннее путешествие навстречу полной эмоциональной интеграции, которая постепенно выведет нас за пределы влияния внешних переживаний.

Никто из нас не ограничен от жизни в гармонии вне зависимости от того, насколько остро ощущается наше недомогание! Это вопрос личной воли, мотивации, дисциплины и постоянства. Когда мы намереваемся активировать Присутствие и когда это намерение остается в фокусе нашей осознанности, интеграция заряженных эмоций неизбежна.

Процесс Присутствия демонстрирует, что зависимость от наркотиков, алкоголя, еды, секса, азартных игр или рецептурных лекарств является попыткой самолечения, которую мы предпринимаем, чтобы успокоить и контролировать заряд внутри нашего эмоционального тела. Без самолечения зависимый неизбежно проявляет недуг. Когда недуг успешно подавляется постоянным приемом лекарств, проявляется состояние, подобное зависимости. Оба поведенческих паттерна являются проявлением неинтегрированного эмоционального заряда. Проявляется ли неинтегрированный эмоциональный заряд как зависимость, недуг или аллергия – или как комбинация всех трех проявлений, – зависит от наших индивидуальных особенностей и набора внешних обстоятельств.

Когда заряженные эмоции достаточно интегрированы, для зависимостей и недугов не остается основы. Базируясь на этом простом осознании, Процесс занимает позицию необычную и противоречивую для тех из нас, кто прибегал к зависимому поведению и лекарствам как к средству успокаивать и контролировать заряд в нашем эмоциональном теле.

Нет необходимости прекращать самолечение, для того чтобы приступить к Процессу Присутствия. Даже несмотря на то, что нам не рекомендуется вкладывать силы в дополнительную внешнюю деятельность – драму – во время прохождения Процесса Присутствия, не требуется заставлять себя резко отказываться от зависимого поведения и приостанавливать прием лекарств, перед тем как начать это путешествие впервые.

Зависимое поведение является следствием и может представлять собой даже необходимый акт самолечения. Когда мы пытаемся бросить самолечение до облегчения ноши заряженного эмоционального содержимого, мы рискуем скатиться в состояние бессознательного поведения, в котором становится невозможным продолжать выполнять процедурные обязательства, диктуемые Процессом. В глубокой бессознательности мы забываем наши «инструменты». Чувство подавленности, упадка и разочарования неизменно возвращает нас к зависимому поведению, часто провоцируя даже большую интенсивность его проявления, чем до того, как мы вступили в этот Процесс.

Конечно, рекомендуется, если это возможно, не заниматься самолечением в те моменты, когда мы выполняем нашу ежедневную дыхательную практику и обязательное еженедельное чтение.

МЕДИЦИНСКАЯ РЕКОМЕНДАЦИЯ: тем из нас, кто страдает от недугов, не следует менять предписанные лекарства или любую другую предписанную терапевтическую практику перед началом процедуры прохождения Процесса.

Терапию следует продолжать в соответствии с рекомендациями вашего лечащего врача. Однако рекомендуется внимательно следить за влиянием предписанных лекарств на наш опыт по ходу Процесса. Если отклик на эти лекарства изменится, рекомендуется немедленно проконсультироваться с вашим лечащим врачом, запросив обследование и дополнительную проверку состояния здоровья и хода течения болезни. Причина этого в том, что заряженная эмоция, связанная с нашим заболеванием, начала интеграцию, как и наши отношения с лекарствами. Одно из частых и очевидных проявлений – привычное лекарство в привычной дозировке начинает ощущаться как слишком сильное. В такой ситуации следует запросить переоценку и последующее уменьшение предписанной дозы.

Причина, по которой нельзя прекращать прием лекарств до старта нашего первого прохождения Процесса Присутствия, заключается в том, что мы не можем ничего изменить, влияя только на последствия. Зависимости и недуги – это следствия, поэтому наше зависимое поведение и отношения с предписанными лекарствами – тоже следствия. Вместо того чтобы тратить эмоциональные и физические силы на то, чтобы заставить себя бросить что-либо, гораздо продуктивнее будет сосредоточиться на интеграции причины таких состояний.

При этом также бессмысленно пытаться получить пользу от Процесса Присутствия, находясь под воздействием сильных успокоительных препаратов до такой степени, что их воздействие мешает сконцентрироваться на материале для чтения, сознательных ответах и дыхательной практике. В таких обстоятельствах рекомендуется сначала пройти реабилитационную терапию, чтобы устранить токсическое воздействие и восстановить уровень ясности сознания, необходимый для выполнения требований Процесса. Реабилитационная терапия вводит нас в состояние «восстановления», в котором наш уровень восприятия стабилизируется.

Однако давайте будем честны: шаткое состояние, называемое восстановлением, – это состояние продолжающегося тихого отчаяния. Оно называется восстановлением потому, что является состоянием постоянных действий, направленных на то, чтобы удерживать причины нашего затруднительного положения скрытыми от нашей осознанности. Тем не менее восстановление – даже в таком урезанном режиме – позволяет нам вести себя более четко и, следовательно, более дисциплинированно. Поэтому после завершения реабилитационной терапии рекомендуется напрямую войти в Процесс Присутствия, чтобы предпринять необходимые шаги для интеграции причины болезненного опыта.

Завершая Процесс Присутствия, по мере возможностей мы начинаем интеграцию нашего эмоционального заряда. Мы также учимся более конструктивно пользоваться инструментами восприятия, которые позволяют нам жить так, чтобы постоянно интегрировать заряженные эмоции. Это путешествие, начатое однажды, постепенно качественно восстанавливает гармонию жизненного опыта. Временной отрывок, который потребуется для восстановления гармонии, зависит от многих факторов, таких как врожденные способности к эмоциональному развитию, текущий уровень чувственного восприятия, того, насколько долго мы были зависимы или больны, какова природа урока, который нам нужно проработать в нашем опыте, как долго мы оставались в менталитете победителя или жертвы и какова в целом степень способности к интеграции.

Чем больше мы интегрируем наше заряженное эмоциональное состояние, тем легче становятся наши недуги и тем меньше нам требуется лекарств. Самолечение оказывает приятное и успокаивающее воздействие, только когда в нем есть необходимость. Когда необходимости больше нет, удовольствие от него размывается, а комфорт, который оно дает, превращается в дискомфорт.

Другими словами, чем более присутствующими мы становимся в нашем физическом, ментальном и эмоциональном опыте, тем отчетливее понимаем, как лекарства и наркотики на самом деле влияют на нас. Нет ничего приятного в употреблении токсичных веществ, побочные эффекты которых требуют употребления еще большего количества токсичных веществ. Только из-за постоянного дискомфорта внутри нашего эмоционального тела такое поведение кажется полезным.

Важно прояснить, что, используя слово «необходимо» или «требуется», мы не оправдываем такого поведения. Мы признаём, что в него легко вовлечься в момент страдания и поиска выхода из него. Интегрируя заряженные эмоции, которые движут нашим дисбалансом, мы разрушаем основы, поддерживавшие его.

Если вы занимались самолечением или принимали предписанные лекарства продолжительное время, рекомендуется входить в процесс с намерением интегрировать причины дискомфортного опыта, не беспокоясь по поводу его следствий. Зависимые часто испытывают стыд или вину. Это естественно, но излишне. Мы занимаемся самолечением, потому что системы здравоохранения недостаточно доступны физически, недостаточно ясны ментально, а эмоционально недостаточно зрелы, чтобы показать нам, как интегрировать запечатленные травмы. Однако это не повод винить общество за наше состояние. Мы несем ответственность за наш трудный опыт. Зависимость является опытом самолечения. Но опыт подвержен изменениям. Принимая ответственность за наш опыт, мы принимаем нашу способность изменить его.

Также желательно, чтобы во время прохождения Процесса Присутствия продолжительным зависимостям было уделено маленькое количество времени, для того чтобы произошла интеграция. Программы реабилитации зависимых часто убеждают нас, что мы зависимы навсегда. Они утверждают, что если мы не будем до конца жизни регулярно посещать групповые занятия, то мы снова вернемся к употреблению. Так как группы поддержки зависимых беспомощны в вопросах интеграции причин, их убежденность в том, что мы все обречены на полное отчаяния существование, работает как самосбывающееся пророчество. К сожалению, принимая такую модель восприятия за истинную, мы бессознательно переносим нашу зависимость от злоупотребления веществами на зависимость от групповых собраний. Мы становимся зависимыми от посещения групп поддержки зависимых. Наша зависимость от групп поддержки зависимых становится нашим недугом.

Процесс Присутствия призывает нас бросить вызов этой деструктивной системе убеждений и неизбежному обречению себя на роль жертвы, поддерживаемому и сохраняемому бесконечными групповыми собраниями. Он также призывает тех из нас, кто уже посещает эти собрания, наблюдать, как зависимые, которые предположительно воздерживаются и восстанавливаются, переносят свое зависимое поведение на другие аспекты своего опыта. Например, восстанавливающиеся алкоголики больше курят, восстанавливающиеся курильщики сигарет склонны заедать стресс, а восстанавливающиеся потребители героина обращаются к обезболивающим. Все эти переносы прикрывают причинность, а не прорабатывают свой опыт с целью обнаружения причин зависимого поведения.

Восстановление – образ жизни, призванный постоянно скрывать заряженные эмоции, – ведет к жизни, полной тихого отчаяния. Обнаружение – сознательное включение нашего заряженного эмоционального содержимого через чувственное восприятие с целью использования его в качестве основы для старта эмоционального роста – ведет к осознанности настоящего момента и Присутствию. Как и в случае с приемом препаратов, нужда в посещении бесконечных собраний групп поддержки уменьшается пропорционально увеличению объемов интегрированных заряженных эмоций, пока в конечном итоге полностью не исчезнет. Зависимость – это не пожизненное заключение. Это опыт, а опыт всегда можно изменить.

Процесс Присутствия призывает нас по-новому взглянуть на тот факт, что мы находимся на пороге революции в области здравоохранения. Вместо того, чтобы обращаться к человеку извне, чтобы понять свое собственное состояние, искать человека только для того, чтобы инициировать изменения, требуемые для интеграции, мы учимся видеть, что все эти способности уже присутствуют в каждом из нас.

Невозможно оспорить необходимость и значимость Программы Двенадцати Шагов – она позволяет многим удержаться на плаву и не утонуть. Однако познав Присутствие и осознанность настоящего момента, мы получаем полноценный фундамент. Установление практических отношений с Присутствием является точкой опоры и твердой почвой под ногами, которая дает нам возможность снова ступить на сушу. Возможность, которую нас приглашают рассмотреть – некий «13-й шаг», – шаг, достигаемый не путем движения наружу, а путем возвращения в себя.

Это никоим образом не отменяет и не обесценивает переживания, которые привели нас к этой точке. Мы признаём их как необходимый этап нашего развития. Но, как и в любом путешествии, пока мы не сдвинемся с места, на котором находимся прямо сейчас, мы не сможем сделать следующий шаг, который поможет эволюционировать от восстановления к обнаружению, от покорного принятия нашего трудного опыта к возможности интеграции причин нашей зависимости или болезни.

Процесс Присутствия также призывает тех из нас, кто страдает хроническими, неизлечимыми и, предположительно, смертельными недугами, бросить вызов текущей системе убеждений, на которую опираются фармацевтика и психиатрия. Воображать, что то, от чего мы страдаем, является неизлечимым, только потому, что нам так сказали врачи, не более чем система убеждений. На язык подлинности слово «неизлечимо» можно перевести как «Я не знаю, что для тебя сделать». И все же врачи используют его, чтобы сказать: «Вы умрете, и нет ничего, что я, вы или кто-либо еще может сделать для вас». Бросайте вызов всем системам убеждений, потому что они касаются только поверхностного слоя восприятия жизни.

Медицинские методы великолепно подходят для сдерживания, контроля и успокоения физической, симптоматической травмы. Например, когда мы попадаем в автомобильную аварию и получаем физические повреждения или если симптомы болезненного состояния или зависимости обостряются до такой степени, что жизнь становится невыносимой, обратиться к медицинскому специалисту необходимо. Медицина знает, как сращивать кости и зашивать раны. Она знает, как успокоить и проконтролировать физические, ментальные и эмоциональные симптомы, чтобы на время стабилизировать наше состояние.

Однако если мы намереваемся интегрировать заряженные эмоции, которые движут нами, чтобы проявить опыт, который физически, ментально и эмоционально истощает нас, медицинский работник не тот человек, к которому стоит обращаться. Следуя установкам, свойственным их образованию и профессии, врачи ищут физические объяснения всех состояний болезни. В их силах вылечить следствие, но не причинности. Бо́льшая часть медицинского сообщества не проникает в глубинные причины зависимостей и недугов. Их обязанность – сдержать зависимости и недуги с помощью фармацевтики и терапии.