Текст книги "Сантьяго"

– Я расцениваю ваши слова как комплимент, – раздался голос от двери, и все повернулись к вошедшему Сантьяго.

– Так что? – спросил Каин.

Сантьяго направился к Вере.

– Передайте Ангелу, что я приду.

– Вы сумасшедший! – вскричал Каин.

– Тем не менее таково мое решение. – Он вновь повернулся к Вере. – Если вы подождете в авто, на котором приехали, один из моих людей отвезет вас в город. К сожалению, вам придется и обратно ехать в повязке.

– А моя камера?

– Вам ее вернут после того, как мы уничтожим сделанную здесь запись.

Вера допила виски, двинулась к двери.

– Каин, знаете ли, прав.

– Ваше мнение, безусловно, небезынтересно.

Вера пожала плечами и вышла из гостиной. По кивку Сантьяго Молчаливая Энни последовала за ней, чтобы найти водителя.

– Нельзя вам этого делать! – воскликнул Каин.

Сантьяго улыбнулся:

– Вы уже отдаете мне приказы, Себастьян?

– Она сама сказала, что это ловушка. Если уж вы считаете, что должны повидаться с Ангелом, останьтесь в доме, пусть он попотеет, прежде чем доберется сюда.

– Ради чего? Если он действительно собирается убить меня, почему позволять ему убивать и вас? Ему это по силам, знаете ли.

– Меня ему не убить, – пообещал Каин.

– Он справится и с вами, Себастьян, – покачал головой Сантьяго. – Я тщательно изучил не только ваше прошлое, но и его. Не хочу задеть вашу гордость, но против него у вас нет ни единого шанса.

– Если это так, то у вас шансов и того меньше.

В этот момент в гостиную вернулась Молчаливая Энни.

– Если он хочет меня убить, – уточнил Сантьяго. – Но есть шанс, что он хочет только поговорить.

– Есть два шанса – минимальный и никакого.

– Тогда, – спокойно заметил Сантьяго, – он узнает, что убить меня не столь просто, как ему кажется.

– Вы созданы из плоти и крови, как и любой другой, – напомнил Каин.

– Нет, Себастьян, – покачал головой Сантьяго. – Я не только плоть и кровь, я также миф, тайна, легенда.

– Пользы они вам не принесут.

– Раньше приносили.

– Раньше вы не сталкивались с таким, как Ангел.

– Если мне суждено умереть, я умру. Мне грех жаловаться на прожитую жизнь. Я повидал сотни планет, земля на моей ферме платила мне сторицей за вложенный труд, я что-то сделал для людей. – Он пожал плечами, улыбнулся. – И прежде чем вы начнете писать мою эпитафию, я бы хотел, чтобы хотя бы один из вас рассмотрел тот вариант развития событий, в котором я останусь в живых.

– Умоляю вас этого не делать! – с жаром воскликнул Хасинто.

– Я благодарен тебе за заботу, но решение принято.

– Так позвольте мне пойти вместо вас, – внезапно нашелся Каин. – Ангел никогда нас не видел. По крайней мере у меня есть шанс устоять против него.

– Я думал, мы решили, что вам не хочется становиться Сидни Картоном, – улыбнулся Сантьяго.

– Я передумал.

– А вот я – нет. Я благодарен вам за ваше предложение, Себастьян, но для вас у меня есть более важные дела.

– Что может быть важнее спасения вашей жизни?

– Многое надо сделать, останусь я в этом мире или отойду в иной, – мягко ответил Сантьяго. – А теперь, если никто не возражает, я думаю, пора пообедать.

За обедом Каин и Хасинто пытались уговорить Сантьяго изменить принятое решение, но он оставался тверд как скала. Отобедав, он вновь ушел к пруду и вернулся около полуночи, спокойный и уверенный. Предложил Молчаливой Энни провести ночь в одной из спален для гостей, пожелал всем троим спокойной ночи и пошел спать.

Каин удалился в свою комнату, вытащил оба пистолета и с час чистил и смазывал их. Будильник разбудил его за двадцать минут до рассвета, так что он уже оделся и собирался рассовать по карманам пистолеты и патроны, когда в дверь постучали.

– Откройся, – тихо скомандовал он, и в комнату вошли Сантьяго и Молчаливая Энни.

– Этого я и боялся. – Сантьяго смотрел на пистолеты, лежащие на комоде. – Себастьян, что вы задумали?

– Еду в город, – ответил Каин.

– Я же велел вам не ехать.

– Я знаю, что вы мне велели. Я все равно еду.

– Энни? – повернулся Сантьяго к женщине, и внезапно Каин увидел направленное на него дуло сонара.

– Что все это значит? – возмутился Каин.

– Я благодарен вам за то, что вы хотели сделать, но не могу этого разрешить. – Он повернулся к Молчаливой Энни. – Я уезжаю через десять минут. Ты задержишь его здесь?

Она кивнула.

– Прощай, Себастьян.

Он вышел в коридор, дверь тут же скользнула на место.

– Вы знаете, что он идет навстречу смерти, не так ли? – с горечью бросил Каин.

Молчаливая Энни не мигая смотрела на него.

– Сантьяго нельзя убить.

– Сантьяго следовало бы приблизить к себе побольше реалистов и поменьше фанатиков. – Он поднялся. – Если вы меня пропустите, я смогу остановить его.

– Оставайтесь на месте, – предупредила Молчаливая Энни.

– И вы позволите ему пойти на смерть? – рявкнул Каин. – Почему?

– Потому что он принял такое решение, и я ему подчиняюсь.

– Почему он так поступает? – Каин никак не мог вникнуть в суть намерений Сантьяго.

– Чтобы спасти жизни других. Если Ангел хочет убить Сантьяго, он его убьет, в городе или здесь.

– Мы могли бы усилить систему охраны.

– За одну ночь? – Молчаливая Энни покачала головой, печально улыбнулась.

– Мы могли бы заманить его в западню. – Он посмотрел на дверь. – Еще можем.

– Рубикон перейден.

– На карту поставлена жизнь Сантьяго, а вы потчуете меня банальностями.

Она по-прежнему смотрела на Каина.

– Он вытащил меня из глубин отчаяния, наполнил смыслом мою жизнь. Я люблю его больше, чем когда-либо полюбите вы. Если уж я могу позволить ему сделать то, что он должен, вам тем более не пристало возражать.

До них донесся шум отъезжающего авто Сантьяго.

– Ушел. – Плечи Каина поникли. – И вы помогли его убить.

– Говорю вам: Сантьяго не может умереть.

– Выбейте эту надпись на его могильном камне.

– А с чего вы в такой ярости? – В голосе Молчаливой Энни звучал неподдельный интерес. – Вы же знали его только два дня.

– Я искал его всю жизнь! – вырвалось у Каина. – А теперь благодаря вам потерял навсегда.

Молчаливая Энни улыбнулась:

– Он бы одобрил такой ответ.

– Скоро он уже ничего не сможет одобрить.

В молчании они посидели минут пять. Каин мрачно взирал на нее, она стерегла каждое его движение с рвением фанатика.

Внезапно в коридоре послышались шаги, потом – голос Хасинто.

– Ты здесь, Энни?

Молчаливая Энни лишь на мгновение повернула голову, но и его хватило, чтобы Каин перелетел через комнату и выбил сонар из ее руки. Она нырнула за ним, но Каин вновь оказался проворнее, схватил Молчаливую Энни и грубо швырнул на кровать.

– Что у вас происходит? – Хасинто барабанил в дверь.

Каин поднял сонар, вытащил батарею, бросил его в комод. Наконец-то рассовал пистолеты и патроны по карманам, не отрывая взгляда от Энни.

Потом подошел к двери, приказал ей открыться. И оказался лицом к лицу с Хасинто, по щекам которого текли слезы.

– Я еду в город, – объявил Каин.

– Я знаю. – Он шагнул к Каину, и тот увидел нож в руке Хасинто.

– Не пытайтесь меня остановить, – предупредил Каин.

– Я и не собирался.

– Тогда пропустите меня.

– Сначала я должен кое-что сделать… – Хасинто приблизился еще на шаг.

Глава 27

Говорят, что он грешник отпетый.

Говорят, он ревнитель света.

Говорят, он силен как зверь.

Но что б ни сказали – не верь!

Черный Орфей не метил в пророки, ему просто повезло. Это четверостишье вышло из-под его пера примерно по той же причине, по какой он написал четверостишье, посвященное Молчаливой Энни: он чувствовал, что в объекте его внимания невооруженным глазом можно увидеть далеко не все.

Он так и не узнал, насколько оказался прав.

Вера Маккензи уже сидела в таверне, когда появились отец Уильям и Бродяга. Проповедник холодно поприветствовал ее, сел за привычный стол и попросил Лунную Дорожку приготовить ему завтрак. Бродяга же подошел к журналистке:

– Доброе утро, любовь моя. Я знал, что мы всенепременно встретимся.

– Не слишком ли рано ты поднялся? – спросила она, выставляя на стол голографическую камеру и проверяя диктофон.

– Что есть жизнь без новых ощущений? – улыбнулся Бродяга. – Я всегда задавался вопросом – а как выглядит мир до полудня?

– Какой мир? – сухо осведомилась она.

– Любой.

– Наверное, так же, как и после.

– Ярче. – Он пару раз мигнул. – А где твой попутчик?

– Придет, – заверила она Бродягу.

– Что ж, не поговорить ли нам о делах, пока его нет?

– Мне с тобой говорить не о чем. – Вера установила диктофон в соответствующее гнездо на камере.

– Но у нас еще есть соглашение, касающееся коллекции.

– Оно действовало только в одном случае: если бы Каин убил Сантьяго. А он, если ты этого еще не слышал, присоединился к Сантьяго.

– Тогда замолви за меня словечко перед Ангелом.

Вера смерила его взглядом:

– Бродяга, о тебе я не могу сказать ни одного доброго слова.

– Сейчас не самое удачное время для колкостей. Ни ты, ни Ангел не знаете, как с выгодой продать коллекцию. А я знаю. Так что я вам нужен.

– Мне на коллекцию наплевать. Я получаю то, за чем приехала.

– Ты так думаешь? – В голосе Бродяги слышалось удивление.

– Ангел хочет получить вознаграждение, я – эксклюзивный материал. Наши интересы не пересекаются.

– Ах, Вера! – Он печально вздохнул. – Ты вот считаешь себя умной. Как бы я хотел, чтобы сие соответствовало действительности.

– О чем ты?

– Неужели ты думаешь, что Ангел отпустит тебя живой?

– Почему нет?

– Потому что Дмитрий Сокол поднял ставку. И готов заплатить сто тысяч кредиток за твою милую головку.

– Ангел позаботился о том, чтобы Сокол оставил меня в покое.

Бродяга покачал головой:

– Ангел позаботился о том, чтобы Сокол более не искал наемных убийц. Это не одно и то же.

– Так почему он не убил меня до сих пор?

– Потому что хотел с твоей помощью выманить сюда Сантьяго. Как только он убьет Сантьяго, ты станешь ненужной… Разве что не убедишь его, что он сможет выручить немало денег, если поручит тебе и мне реализацию коллекции.

– Тебе и мне? – скептически повторила Вера. – С чего такое великодушие?

– Потому что тебя он знает, в то время как моя репутация изгажена мелкими завистниками. – Он наклонился к Вере. – Я дам тебе десять процентов.

– Десять процентов? – Она пренебрежительно рассмеялась. – Твоя щедрость не знает границ.

Бродяга пожал плечами:

– Хорошо… пятнадцать. И твой фильм останется при тебе.

– Никогда.

– Ты делаешь серьезную ошибку.

– Пусть Ангел и страшный человек, я доверяю ему больше, чем тебе.

– Пенять будешь только на себя. Ты все-таки обдумай мои слова. – Он знаком подозвал Лунную Дорожку, которая только что поставила перед отцом Уильямом заваленный едой поднос. – Чашечку кофе, когда представится случай, дорогая моя.

– Сию минуту, сэр.

– Кофе? – заулыбалась Вера.

– Мне говорили, что от него расширяются зрачки. Но я готов рискнуть.

– Кофе еще и бодрит.

– Вот и славненько. – Тут он заметил, что отец Уильям сложил ладони перед собой и наклонил голову. – Такого я за вами не замечал.

– Я молюсь постоянно.

– Только не перед едой, – возразил Бродяга. – Обычно вы набрасываетесь на нее со скоростью света.

– Может, он нервничает, – предположила Вера.

Отец Уильям сурово посмотрел на нее:

– Я молюсь за душу Ангела. Потому что этим утром намереваюсь отправить ее Сатане.

– Может, вам лучше сказать пару слов о себе, раз вы решили сшибиться с ним, – предложила Вера.

– Я не прошу у Господа личных одолжений. – Отец Уильям по-прежнему не сводил с нее глаз. – Я думаю, что мне стоит помолиться и о тебе. Ты поступила нехорошо, Вера Маккензи.

– Только не надо все валить на меня, – огрызнулась Вера. – Вчера я даже не слышала о Тихой гавани. Ангел нашел эту планету без моей помощи.

– Но ты убедила Сантьяго прийти сюда.

– Я лишь передала послание Ангела. Я даже сказала, что только сумасшедший может согласиться на его предложение.

– Все равно я помолюсь за тебя.

– Раз уж вы этим занимаетесь, – подал голос Бродяга, – произнесите молитву и за меня на всякий случай.

– Тебе проку от этого не будет, – заверил его отец Уильям.

Лунная Дорожка принесла кофе Бродяге. Тем временем отец Уильям произнес короткую молитву за спасение души Веры Маккензи и набросился на еду.

Лунная Дорожка поставила поднос на стойку бара, подошла к отцу Уильяму.

– Извините меня, сэр, – робко произнесла она.

– Слушаю, дитя мое.

– Я понимаю, что это не мое дело, но я услышала ваши слова и хочу знать, правда ли это.

– Ты насчет души Бродяги, которой дорога только в ад? Абсолютно.

– Нет, я о другом. – Она нервно теребила фартук. – Правда ли, что он придет сюда сегодня?

– Надеюсь, что нет, – ответил отец Уильям.

Девушка хотела спросить что-то еще, потом покачала головой и ретировалась на кухню, а отец Уильям продолжил трапезу.

Вера вновь и вновь проверяла камеру и диктофон, Бродяга маленькими глотками пил кофе, без особого успеха пытаясь представить себе, что это кигнайский коньяк.

Открылась дверь, вошел Ангел, облаченный в скромный костюм. Его бесцветные глаза обежали зал, ничего не упуская.

– Что-то вы рановато. До назначенного срока еще несколько минут, – подала голос Вера.

Ангел ей не ответил, не спуская глаз с отца Уильяма, легкой, кошачьей походкой направился к столику у стены без окон, отодвинул стул, сел.

– Как я понимаю, вы – Ангел? – вежливо осведомился Бродяга.

– Да.

– Хорошо. Меня зовут Веселый Бродяга. У меня к вам взаимовыгодное деловое предложение.

– Позже, – чуть разлепил губы Ангел.

– Оно принесет вам много денег, – не унимался Бродяга.

– Я сказал – позже.

Бродяга заглянул, в холодные, безжизненные глаза Ангела.

– Вот что я вам скажу. – Он поднялся из-за стола, держа руки перед собой, чтобы Ангел видел, что в них нет никакого оружия. – Пойду-ка я прогуляюсь. А поговорим мы позже.

Ангел не проводил его взглядом, поскольку не отрывал глаз от отца Уильяма.

– Я не позволю тебе убить его. – Проповедник ел и говорил одновременно.

– Я пришел, чтобы поговорить с ним, – ответил Ангел.

– Я тебе не верю.

Ангел пожал плечами:

– Верить – не верить, это дело ваше. Но обойдитесь без глупостей.

Отец Уильям продолжал смотреть на знаменитого охотника за головами, когда Лунная Дорожка подошла к его столику.

– Что-нибудь закажете, сэр?

Ангел покачал головой, не выпуская из поля зрения отца Уильяма.

– Он придет с минуты на минуту, – вставила Вера.

– Каин будет с ним?

– Нет. – Она замялась. – Я должна задать вам один вопрос.

– Слушаю.

– Контракт на мою голову Дмитрия Сокола по-прежнему в силе?

– Нет.

– Вы уверены?

– А кто сказал вам обратное?

– Спрашиваю из любопытства.

– Должно быть, Бродяга.

– Он сказал правду?

– А такое случалось?

– Черт побери! – Ярость помогла Вере перебороть страх. – Я хочу знать ответ!

Он чуть повернул голову, так, чтобы видеть и ее, и отца Уильяма.

– Я уже ответил на ваш вопрос. Если вы не поверили мне сразу, не поверите и теперь.

Еще с минуту они сидели в полной тишине. Затем отец Уильям покончил с едой, снял салфетку с шеи, вытер рот, бросил на стол.

– Я тебя предупредил, – грозно прорычал проповедник.

– Вам умирать нет нужды, – ответил Ангел. – В списке разыскиваемых вас нет.

– Пастырь мой – Господь, Он направляет меня. – Отец Уильям поднялся, рукоятки лазеров блеснули в свете висящих под потолком ламп.

Внезапно Лунная Дорожка с широко раскрытыми от ужаса глазами шагнула к Ангелу.

– Вы не можете убить отца Уильяма. Он – слуга Божий.

– Выбор за ним, – холодно ответил Ангел, ловя взглядом каждое движение проповедника.

– Отойди, дитя, – попросил девушку отец Уильям.

Но Лунная Дорожка метнулась к Ангелу:

– Не можете!

Не успел отец Уильям ухватиться за рукоятки бластеров, как в правой руке Ангела словно по мановению волшебной палочки появились три длинных металлических дротика. Лунная Дорожка схватила его за руку в тот самый момент, когда он бросал их, но все три попали в массивное тело отца Уильяма до того, как тот выхватил бластеры. Со стоном проповедник рухнул словно подрубленный дуб.

Ангел же отшвырнул Лунную Дорожку и встал. Девушка впечаталась в стену, потом сползла на пол.

– Посмотрите, жива ли она, – приказал он Вере, а сам направился к отцу Уильяму. Присел на корточки. Один из дротиков попал проповеднику в грудь, второй – в левое плечо у самой шеи, третий – в правую руку. Сознания отец Уильям не потерял.

– Вам повезло, – бесстрастно заметил Ангел, освобождая отца Уильяма от бластеров. – Этому ребенку вы обязаны жизнью. Старайтесь не шевелиться и тогда не истечете кровью.

– Убей меня сейчас! – прохрипел отец Уильям. – Или, Бог свидетель, я отправлю тебя в глубины ада!

– Глупец! – Ангел покачал головой.

Обыскал отца Уильяма, осторожно вытащил дротики, поднялся, подошел к девушке.

– Она дышит, – доложила Вера. – Но на голове огромная шишка.

Ангел прикоснулся к голове Лунной Дорожки, к шее.

– С ней все будет в порядке.

– А с отцом Уильямом?

– И он не так уж плох. Его защитил толстый слой жира.

– Он выживет?

– Вероятно.

– Не отправить ли их к врачу?

– Позже.

Вера посмотрела на священника.

– Он истекает кровью.

– Вот и позаботьтесь о нем. – Ангел вернулся за свой столик. – Я пришел сюда, чтобы поговорить с Сантьяго.

Она еще раз посмотрела на отца Уильяма, потом пожала плечами, заняла прежнее место.

Несколько минут они просидели в тишине, нарушаемой лишь тяжелым дыханием да редкими проклятиями отца Уильяма. Потом вновь открылась дверь, в таверну вошел Сантьяго.

– Что тут происходит? – Он присел рядом с отцом Уильямом.

– Вы – Сантьяго? – спросил Ангел.

– Я, – не оглядываясь, ответил Сантьяго.

– Ваш, помощник принял неблагоразумное решение.

– Он жив?

– Я переживу это отродье Сатаны, – прохрипел отец Уильям, придя в сознание.

Тут Сантьяго увидел Лунную Дорожку.

– Что вы сделали с девушкой?

– Она оклемается. – Ангел указал на стул у своего столика. – Присядьте.

– Одну минуту. – Сантьяго подошел к девушке, осторожно ощупал ее голову. – Может быть трещина. – Он повернулся к Вере. – Вы вызвали врача?

– Вызовем, – ответил за нее Ангел. – Своевременно. А пока давайте поговорим о деле.

Сантьяго взглянул на отца Уильяма, повернулся к Ангелу:

– Дайте слово, что вы их не убьете, как бы ни закончились наши переговоры.

– Даю.

Сантьяго вздохнул.

– Хорошо. – Он сел перед Ангелом. – Перейдем к делу.

– Вы, разумеется, знаете, что вас ищут, как никого другого, – начал Ангел.

– Да.

– А все потому, что из всех преступников вы самый удачливый.

– Не уходите в сторону.

– Я и не ухожу. Речь о том, что столь удачливый преступник не мог не накопить значительного состояния. Вот я и подумал: а не хотите ли вы расстаться с его частью, дабы и далее пребывать в полном здравии?

– Какую сумму вы имеете в виду?

– Вознаграждение за вашу голову – двадцать миллионов кредиток. – Ангел вроде бы задумался. – Я думаю, что мы можем сойтись на тридцати миллионах.

– Тридцати? – воскликнула Вера. – Вы же говорили о трех!

Ангел невесело улыбнулся.

– Три – это для разговоров. Их время ушло. – Он посмотрел Сантьяго в глаза. – Деньги я хочу получить до того, как вы встанете из-за этого стола.

Сантьяго усмехнулся:

– У вас же нет ни малейшего желания выполнить соглашение, если мы таки его заключим.

– Я – человек слова. Я просил вас прийти сюда, чтобы выслушать мое предложение, и выполнил обещание. Ваш ответ?

– Идите к дьяволу.

Неуловимое движение Ангела, и мгновением позже Сантьяго повалился со стула. Из его горла хлестала кровь. Он умер еще до того, как коснулся пола.

Отец Уильям захрипел, попытался подняться, но схватился за грудь и повалился на спину, тяжело дыша.

Вера закрыла глаза, с трудом подавив подкатившую к горлу тошноту. Ангел встал, обошел стол, всмотрелся в лежащий перед ним труп.

– Вы получили ваш фильм.

– Какой ужас! – выдохнула она.

Ангел повернулся к ней:

– Смерть всегда ужасна.

И тут прогремел выстрел.

На мгновение все застыли. Затем Ангел – у него изо рта потекла струйка крови – повернулся в двери. Его качало.

– Дурак! – Каин усмехнулся. – Неужели ты думал, что Сантьяго так легко убить?

Второй выстрел, и Ангел упал на колени.

Отец Уильям приподнялся на локте.

– Жалкий мерзавец! – Дыхание с трудом вырывалось у него из груди. – Ты же убил не того!

Каин оглядел таверну.

Ангел с перекошенным от недоумения и боли лицом, попытался что-то сказать, зашелся в кровяном кашле, но в конце концов выдавил из себя:

– Тогда кто Сантьяго?

Каин поднял правую руку, показал ему S-образный, еще сочащийся кровью знак на тыльной стороне ладони.

– Теперь я.

– Несчастный грешник! – прохрипел отец Уильям. – Все знают, что Сантьяго не может умереть! – Он расхохотался и, смеясь, лишился чувств.

Ангел сунул руку в карман, попытался вытащить сонар, но прогремел третий выстрел. Ангела бросило на пол, где он и застыл.

Каин повернулся к Вере:

– Вызовите врача.

Она встала, взялась за камеру, чтобы положить ее в сумку.

– Оставьте.

– Никогда. Я рисковала жизнью ради того, что на ней заснято.

– Она будет здесь, когда вы вернетесь.

– Тогда почему я не могу взять ее собой?

– Потому что я хочу знать наверняка, что вы вернетесь. Нам надо кое-что обсудить.

Вера посмотрела на камеру, потом на Каина:

– Вы обещаете не прикасаться к ней?

– Если только кто-то не умрет из-за того, что вы стоите и спорите. Если это произойдет, клянусь Богом, я разнесу ее на куски.

Она хотела продолжить спор, потом повернулась и вышла из таверны. Каин быстро осмотрел лежащие на полу тела: двое умерли, двое еще жили. Потом подошел к бару, плеснул в стакан коньяка, выпил.

Вера вернулась две минуты спустя, раскрасневшаяся от бега.

– На улице собралась большая толпа, – доложила она.

– Где врач? – спросил Каин.

– Я предупредила его, что потребуется помощь. Он ищет санитаров и подходящий авто, чтобы доставить всех в больницу.

– Скоро он придет?

– Не знаю. Минут через пять.

– Подождите здесь. – Он зашагал к двери, переступил порог и оказался лицом к лицу с двадцатью горожанами.

– В таверне немного пошумели, но сейчас ситуация под контролем. Скоро прибудет врач. Я думаю, вам всем лучше разойтись.

Никто не двинулся с места.

Каин поднял правую руку, повернул ее так, чтобы все видели рану на тыльной стороне ладони.

– Пожалуйста.

Они посмотрели на руку, а потом начали расходиться. Один мужчина приблизился к Каину, спросил, не надо ли чем помочь. Тот покачал головой, поблагодарил, и мужчина последовал за остальными.

– Впечатляет, однако, – такими словами встретила его Вера. – И долго будет продолжаться эта мистификация?

– Какая мистификация?

– Сколь еще вы будете изображать Сантьяго?

Он бесстрастно смотрел на журналистку.

– Я никого не изображаю.

– А как насчет вознаграждения?

– Я думаю, его снова поднимут. Ангел выполнял поручение Демократии.

Она встретилась с ним взглядом и изумилась тому, что увидела в его глазах.

– Так вы серьезно?

Каин кивнул.

– А как же мой фильм?

– Какой фильм?

– О том, как Ангел убил Сантьяго.

Он покачал головой:

– Сантьяго – я. А вы засняли охотника за головами, убивающего самозванца.

– Что ж, предоставим зрителям решать, кто есть кто.

Каин пожал плечами:

– Жаль, конечно.

– Чего это вам жаль? – подозрительно cпpoсила Вера.

– Того, что придется ставить точку.

Вера смотрела на него во все глаза.

– И вы так и не возьмете интервью у Сантьяго.

– Не возьму?

– А вы бы могли услышать много интересного. Хватило бы на десять документальных фильмов.

– Может, и для книги?

– Почему нет?

– Я должна над этим подумать.

Открылась дверь, в таверну влетел доктор в сопровождении трех санитаров.

– Думайте, только недолго.

Санитары уложили отца Уильяма и Лунную Дорожку на носилки на воздушной подушке, доктор подошел к Каину:

– За оставшимися двумя я вернусь позже. Если мы хотим, чтобы отец Уильям выжил, его надо сразу класть на операционный стол.

Каин кивнул.

– Возвращайтесь за одним. – Он указал на Ангела. – Второго я заберу с собой.

Доктор посмотрел на Сантьяго, потом на Каина, тоже кивнул.

Когда раненых унесли и Каин с Верой остались вдвоем, он повернулся к журналистке:

– Я сейчас подгоню к двери авто. Но сначала хотел бы услышать ваше решение.

– Я увидел, что все разъезжаются, и решил, что самое время вернуться.

Каин обернулся к двери, чтобы увидеть улыбающегося Бродягу.

– Я рад, что вы еще живы.

Мимо Каина он прошел к столику, у которого лежали два трупа.

– Будь я проклят! – воскликнул он. – Они покойники. – Он посмотрел на Каина. – Вроде бы на носилках вынесли еще двоих.

– Отца Уильяма и Лунную Дорожку, – подтвердил Каин. – Врач обещал их вытащить.

– Рад это слышать. К толстяку я питал самые нежные чувства. – Бродяга потер руки. – А мы, значит, остались целы и невредимы. Три мушкетера! Кто бы мог подумать, что мы сумеем провернуть это дельце?

– Чего ты хочешь? – спросил Каин.

– Как будто вы не знаете, чего я хочу, – рассмеялся Бродяга. – Вы получаете вознаграждение, Вера – фильм о смерти Сантьяго, а мне остается коллекция.

– Не пойдет, – коротко бросил Каин.

Бродяга нахмурился:

– О чем вы толкуете, Птичка Певчая?

– Меня зовут не Птичка Певчая.

– Хорошо. Себастьян.

– И не Себастьян.

– Так как прикажете вас называть?

– Сантьяго.

Бродяга расхохотался:

– Неужели у него так много добра?

– Сколько у меня чего – не твое дело.

– Ладно. Поиграли – и хватит. Мы заключили договор. Коллекция моя!

– Ты заключил договор с человеком, которого больше нет.

– А теперь послушайте меня! – разъярился Бродяга. – Я не знаю, как вы задумали меня облапошить, да только ничего у вас не выйдет. Вы получаете вознаграждение, я – коллекцию произведений инопланетного искусства.

– Что ты там хочешь получить, меня не волнует.

– Вы так говорите только потому, что убили его, и думаете, что на вас нет управы? Напрасно, Себастьян.

– Его зовут Сантьяго, – встряла Вера.

– И ты тоже? – повернулся к ней Бродяга.

– Я – его биограф. – Она самодовольно улыбнулась. – Кто знает Сантьяго лучше меня?

Бродяга вновь сосредоточил внимание на Каине.

– Повторяю, я не знаю, о чем вы двое сговорились за моей спиной, но от меня вам так просто не отделаться. Я вложил в это дело куда больше, чем вы. И имею право на компенсацию.

– К примеру, на часть коллекции произведений инопланетного искусства? – предположил Каин.

– Разумеется, на часть коллекции! А о чем, по-вашему, я все время говорю?

– Хорошо. Что-то ты да получишь.

Он подошел к телу Сантьяго, опустился на колени, снял с пальца золотой перстень.

– Бери. – Он протянул Бродяге перстень. – И уходи.

Бродяга взял перстень, посмотрел на него и швырнул в стену.

– Я расскажу всем то, что знаю.

– Как тебе будет угодно, – пожал плечами Каин.

– Я не блефую, Себастьян. Я скажу им, что он мертв.

– А через месяц или через год будет разграблен еще один конвой флота, и все поймут, что Сантьяго жив.

Бродяга улыбнулся Каину:

– Сегодня ваша взяла, но точку еще ставить рано.

– Я знаю, – кивнул Каин. – Теперь ты будешь охранять меня.

– Да что вы такое говорите?

– За мою голову по-прежнему назначено вознаграждение, а ты знаешь, что я живу на Тихой гавани. Если какой-то охотник за головами доберется до этой планеты, я предположу, что это ты сказал ему, где меня искать. – На губах Каина заиграла мрачная улыбка. – Едва ли мне это понравится.

– Как я смогу не подпускать к Тихой гавани охотников за головами? – раздраженно воскликнул Бродяга.

– Ума тебе не занимать. Что-нибудь придумаешь.

Бродяга хотел было запротестовать, передумал, повернулся к Вере:

– И вы собираетесь покрыть этот обман?

– Какой обман? – изумилась Вера.

– Превосходно, – пробормотал Бродяга. – Знаете, у меня сложилось впечатление, что вы потратили большую часть выданного вам аванса. А теперь в лучшем случае рассчитаетесь с кредиторами.

– У вас есть другие предложения?

Самоуверенность вновь вернулась к Бродяге.

– Сотни. У меня есть что предложить такому знаменитому критику-искусствоведу, как вы.

– Мы поговорим об этом позже. – Ей не удалось скрыть своего интереса.

– Я поживу в этом отеле еще несколько дней. Если, – он саркастически усмехнулся, – Сантьяго не возражает.

– Два дня, – последовал ответ.

– А теперь позвольте откланяться. – Бродяга направился к двери. – Я жажду пообщаться с честными мужчинами и женщинами.

– Сомневаюсь, чтобы они хотели того же, – молвил Каин.

Бродяга не ответив вышел из таверны.

– Боюсь, вам придется его убить, – заметила Вера.

– Каин убил бы. Сантьяго найдет, как его использовать.

– Но ему достаточно сказать флоту, где вас искать.

– Он не скажет, – уверенно заявил Каин, двинувшись к двери. – Если флот меня убьет, Демократия конфискует все мое имущество, включая произведения искусства.

Пять минут спустя тело Сантьяго лежало в его авто. А потом Каин и Вера проехали пятьдесят миль, отделявшие городок от фермы.

Хасинто ждал их. Вера осталась в доме, а двое мужчин отнесли тело к роще у пруда, где еще утром отрыли третью могилу.

– Он любил это место, – тяжело вздохнул Хасинто после погребения. Огляделся. – Тут действительно очень красиво.

Каин кивнул.

Хасинто долго смотрел на свежую безымянную могилу.

– Он был лучшим из всех.

– Тоже охотник за головами? – спросил Каин.

Хасинто покачал головой:

– Колонист, прибывший сюда двадцать лет тому назад. Он построил «Ячменное зерно».

– А кто был до него?

– Профессор инопланетных языков.

– И шахматист? – спросил Каин.

Хасинто улыбнулся:

– Причем классный.

Каин отошел в тень дерева с искривленным стволом и пышной кроной.

– Когда придет время, я хочу, чтобы ты похоронил меня здесь.

Хасинто выпрямился в полный рост, посмотрел Каину в глаза:

– Сантьяго не может умереть.

– Я знаю. Но вспомни, о чем я тебя просил, когда будешь хоронить меня.

– Вспомню, – пообещал Хасинто.

Каин шагнул к трем безымянным могилам.

– Возвращайся в дом. Я скоро последую за тобой.

Хасинто кивнул и зашагал по тропе, а Каин застыл, глядя на три могильных холмика. И лишь полчаса спустя, тяжело вздохнув, оторвал от них взгляд, повернулся и двинулся к дому.

Вера ждала его на веранде с камерой в руке.

– Вы готовы? – нетерпеливо спросила она.

– Одну минуту. Я только кое-что скажу Хасинто. Между прочим, я ставлю вам одно условие.

– Какое?

– Мое лицо должно остаться за кадром. Воспользуйтесь маленькой камерой, которую я отобрал у вас вчера, и направьте ее на мои руки. – Он помолчал. – Это условие должно выполняться неукоснительно. Вы согласны?

– Естественно, – без запинки ответила Вера. – Я хочу как можно дольше пробыть вашим биографом.

– Я рад, что мы понимаем друг друга с полуслова.

Он нашел Хасинто и спросил, нет ли вестей от наследников Уинстона Кчанги.

– Они не дали о себе знать, – ответил Хасинто.

– А счета Бортаи по-прежнему заморожены Демократией?

Хасинто кивнул.

– Придется нанести нашим партнерам деловой визит. – Каин помрачнел. – Введите координаты их планеты в бортовой компьютер моего корабля. Я вылетаю завтра.

– Да, Сантьяго.

Он вернулся на веранду. Сел.

– Можем начинать.