Текст книги "Сантьяго"

Глава 14

Увы, Бедный Йорик! Я его знал —

В мешок он вставал, по полю скакал.

И доскакался, в мешке стоя:

Увы, бедный Йорик! Мешок-то пустой!

Звали его не Бедный Йорик, во всяком случае, поначалу. Родился он Германом Людвигом Менке, и имя это оставалось при нем двадцать лет. Потом он присоединился к актерской труппе, путешествующей по Спиральному рукаву, и стал Брюстером Моссом. Поговаривали, что он даже выступал перед Ангелом до того, как тот стал Ангелом.

К сорока годам он обзавелся новым псевдонимом: Стерлинг Уилкис, под которым и стал знаменитым, возродив на Лодине XI шекспировский театр. Славился он и своим пристрастием к наркотикам.

Шесть лет спустя, после того как он впал в галлюциногенный транс прямо на сцене, перед полным залом, ему запретили публичные выступления. Пришел черед новому псевдониму – Бедный Йорик во многом соответствовал его тогдашнему положению и новой профессии. Жизнью его был театр, поэтому, перебравшись в Пограничье Внутренних миров, он занялся производством реквизита. И следующие десять лет поставлял всем желающим фальшивые короны и безобидное оружие, поддельные драгоценности и троны, которые издалека вполне могли сойти за настоящие.

Он также обеспечивал неплохую жизнь торговцам наркотиками, а когда отказался от внутривенного введения галлюциногенов в пользу жевания семян альфанеллы, ему пришлось резко увеличить доходы. И поставить свой талант фальсификатора на службу менее легитимным сферам бизнеса. Поскольку зависимость от наркотика заметно влияла на качество его работы и сроки исполнения заказов, к нему перестали обращаться как законопослушные предприниматели, так и представители преступного мира. Оставалось лишь продавать портреты знакомых ему актеров, которые он успевал рисовать во все более редкие периоды просветления.

Несколькими годами позже четыре его картины попали к Черному Орфею, и тот мгновенно понял, что натолкнулся на удивительно талантливого человека.

Еще год потребовался ему, чтобы найти Бедного Йорика, который жил в третьесортном отеле на Хилдергарде, тратя на наркотики все, что ему удавалось заработать. Орфей попытался уговорить Йорика путешествовать вместе с ним и иллюстрировать его сагу, но Йорика больше интересовала очередная доза наркотика, а не известность и процветание, так что барду Пограничья Внутренних миров не осталось ничего другого, как признать свое поражение. Он купил оставшиеся у Йорика картины, заказал портрет Эвредики, заплатив аванс, и отправился дальше. Бедному Йорику бард посвятил только одно четверостишье. Он хотел написать больше, рассказать своей аудитории о талантах Йорика, но решил, что поток заказов приведет к тому, что Йорик сможет покупать больше наркотиков и быстрее умрет.

К чести Йорика, надо отметить, что он пытался закончить портрет Эвредики, но аванса хватило только на неделю, а пагубная привычка требовала все новых порций наркотика. Поскольку картин на продажу у него не осталось, Йорику пришлось взяться за подделки, но время от времени он все равно возвращался к портрету Эвредики.

Собственно, Бедный Йорик и работал над ним, когда Шусслер приземлился на Рузвельте III.

– Паршивая маленькая планетка, – прокомментировал Каин, когда они вышли из киборга на мокрый бетон космопорта под никогда не прекращающийся дождь.

– Само собой. – Бродяга направился к автостоянке. – Мы же ищем паршивого маленького человечка. Кто бы мог подумать, что Альтаир-с-Альтаира держит связь с Сантьяго через Бедного Йорика?

– У меня складывается впечатление, что ты мог. – В голосе Каина слышались нотки иронии. – Не зря же ты убеждал меня, что без тебя мне не обойтись.

– Поэтому вам нужны я и Шусслер. Он знал, что искать мы должны именно Йорика, а я – где он обретается.

– Не пора ли поделиться этими сведениями со мной? – полюбопытствовал Каин.

Бродяга пожал плечами:

– Адреса у меня нет. Мы приедем в город, найдем самый дешевый отель в самом бедном районе и спросим его номер.

– А если его там не окажется?

– Мы его найдем, если не там, то неподалеку. В крайнем случае спросим местного торговца дурманящим зельем. Он тут же выведет нас на Йорика.

– Как выглядит Бедный Йорик?

– Не могу знать. Никогда его не видел.

– Но ты уверен, что выведешь меня на него?

– Раньше мне приходилось обращаться к нему по деловым вопросам. У меня есть привычка собирать максимум информации о моих партнерах по бизнесу. Я знаю, что он на Рузвельте Три. А уж найти его конкретное местопребывание – чисто механическая работа.

Они арендовали авто и поехали в город, называющийся, как и вся планета, Рузвельт. Кто-то, архитектор, планировщик, может, глава какой-то корпорации, строил в отношении Рузвельта грандиозные планы. Космопорт мог принимать в десять раз больше кораблей, город пересекали широченные магистрали, у центральной площади взметнулись в небо два небоскреба, которые не затерялись бы и на Делуросе VIII, но несколько столетий тому назад Демократия временно прекратила экспансию, чтобы разобраться с тем, что уже приобрела, а в дальнейшем продолжила ее в ином направлении. В итоге потенциал Рузвельта III остался невостребованным. Место мегаполиса занял средних размеров городок, застроенный невыразительными зданиями, кучкующимися вокруг двух небоскребов.

Объехав город, Бродяга безошибочно нашел самый задрипанный район и остановил авто.

– Думаю, он в радиусе четырехсот ярдов, – уверенно заявил он Каину.

– Действительно, такое запустение надо еще поискать, – кивнул Каин.

Из окон отелей и баров на них сквозь пелену дождя уже поглядывали местные забулдыги.

– Вроде бы я одет не по погоде, – вздохнул Бродяга, оглядев свою шелковую тунику, сшитые по фигуре брюки, сапожки ручной работы.

– Не только ты так думаешь. – Каин выразительно посмотрел на здоровенного мужчину, пристально изучающего их с расстояния в пятьдесят футов.

– Надеюсь, вы покажете отбросам общества их истинное место, – без тени волнения ответил Бродяга.

– А как ты поступаешь в аналогичной ситуации, если рядом нет охотника за головами? – поинтересовался Каин.

– Я не такой уж беззащитный. – Бродяга вытащил из кармана белый шар размером с мяч для гольфа, подбросил в воздух, вновь убрал в карман.

– Огневая бомба?

Бродяга кивнул.

– И очень мощная. Может уничтожить целый квартал, даже в такую сырость. – Он улыбнулся. – Но я бы предпочел не использовать ее. Чтобы не поджарить Йорика до того, как мы с ним переговорим.

– Если ты полагаешь, что он в радиусе четырехсот ярдов, поиск сужается до двадцати или двадцати пяти отелей и пансионов. Какой нам нужен?

– Так мы спросим. – Бродяга зашел в ближайшую таверну. Пошептался с барменом, присоединился к Каину, ждавшему у двери.

– Удалось?

– Еще нет, – признал Бродяга. – Но волноваться не стоит. Время у нас есть.

Ничего ему не сказали и в двух следующих тавернах.

– Ага! – оживился Бродяга, когда они подошли к третьей, с выставленной в витрине акварелью с изображением большегрудой красотки. – Мы уже близко. Я узнаю стиль.

– Ты собираешь картины Йорика?

– Только лучшие.

Бродяга вошел в зал, поговорил с барменом, передал ему банкнот в пятьсот кредиток, сказал что-то еще, направился к выходу.

– Он живет в отеле «Холм Сан-Хуана», чуть дальше по улице. Когда у него нет денег на семена альфанеллы, он меняет картины на спиртное.

– Неплохая работа. – Каин мотнул головой в сторону акварели.

– Просто отличная, если учесть, что он скорее всего не помнил собственного имени, когда рисовал ее. Я хотел ее купить, но бармен отказался продавать. Подозреваю, Йорик нарисовал его подружку.

– Или деловую партнершу.

– Первое не обязательно исключает второе. – Бродяга двинулся к «Холму Сан-Хуана». – Особенно в здешних местах.

Только один человек попытался было остановить их, но что-то во взгляде Каина подсказало ему, что делать этого не следует, и до отеля они добрались без происшествий.

В вестибюле отеля «Холм Сан-Хуана» давно уже не прибирались, а стены, похоже, в первый и последний раз покрасили при его строительстве. Картины и голограммы, украшавшие вестибюль, исчезли, от ковра, устилавшего пол, остался небольшой квадрат перед регистрационной стойкой, несколько кресел и диванов требовали ремонта, видеотелефон из будки канул в Лету.

Бродяга удовлетворенно кивнул: именно в таком отеле, по его прикидкам, и мог жить Бедный Йорик. Уверенным шагом он двинулся к регистрационной стойке.

Небритый портье в порванной на левом рукаве тунике встретил его скучающим взглядом.

– Добрый день. – Бродяга дружелюбно улыбнулся. – Ужасная погода, знаете ли?

– Вы пришли сюда, чтобы сказать мне об этом? – с ехидцей спросил портье.

– Дело в том, что я ищу приятеля.

– Удачи вам.

– Его зовут Йорик.

– И что?

Бродяга наклонился над стойкой, схватил портье за грудки, как следует тряханул.

– Бедный Йорик. – С лица его не сходила улыбка. – Извините, что приходится вас торопить, но мы очень спешим.

– Комната три семнадцать, – пробурчал портье.

– Премного вам благодарен. – Улыбка Бродяги стала шире. – Вы нам очень помогли. – Он огляделся. – Полагаю, лифты не работают?

– Средний еще ходит, – просипел портье, указав на блок из трех лифтов.

– Великолепно. – Бродяга кивнул Каину и направился к лифту. – Чего я не люблю, – продолжил он, когда Каин присоединился к нему, – так это грубости наемных работников. Вы прикрывали мне спину, не так ли?

– Он не замышлял ничего дурного.

– Откуда вы знаете, что под стойкой у него нет оружия?

– Если оно и было, его давно украли и заложили.

Кабина рывком остановилась, покачалась, двери раскрылись. Они вышли в коридор третьего этажа. Здесь царило еще большее запустение. В некоторых номерах двери отсутствовали, на других чернели какие-то надписи, пахло плесенью и мочой.

– Три семнадцать. – Бродяга указал на последнюю дверь. – Все так, Йорик всегда любил жить в углу.

Он постучал, когда ответа не последовало, набрал на компьютерном замке три-один-семь.

– Я всегда уважал охранные системы, – улыбнулся он.

У разбитого окна в дышащем на ладан кресле сидел мужчина, худой как спичка, с посеревшей кожей, сгнившими зубами. Не обращая внимания на дождь, капли которого падали на подоконник, а потом летели на него, короткими, невероятно мягкими мазками он рисовал портрет ослепительно красивой женщины. На полу валялись коробки с искусственными бриллиантами, рубинами, сапфирами и изумрудами, тут же стояла сложная установка для нанесения золотого покрытия, лежали ювелирные инструменты.

Мужчина коротко глянул на своих гостей, добавил еще пару мазков, небрежно бросил палетту на пол и повернулся к Каину и Бродяге.

– Вы не в моей картине.

– Нет, – покачал головой Бродяга. – Мы в твоей комнате.

– Моей комнате? – повторил Йорик.

– Совершенно верно.

– Ладно, – он пожал плечами, – одно ничем не лучше другого. Я вас знаю?

– Ты знаешь меня. Я – Веселый Бродяга.

Йорик, хмурясь, наклонил голову.

– Веселый, веселый, веселый, веселый, веселый, – забормотал он. Вновь посмотрел на гостей. – Тебя я не знаю, но вот о тебе знаю. – Он удовлетворенно улыбнулся. Посмотрел на Каина. – А тебя я знаю.

– Неужели? – удивился Каин.

– Ты – Птичка Певчая. – Взгляд Йорика обрел осмысленность. – Я все о тебе знаю. Я был на Беллефонтейне, когда ты убил Червового Валета. Так гремели выстрелы. – Глаза его вновь заволок туман. – Выстрелы… выстрелы, выстрелы, выстрелы… – Тут он опять вернулся в реальность. – Что ты здесь делаешь, Птичка Певчая?

– Мне нужна информация. – Он присел на не застеленную кровать Йорика.

– Мне тоже кое-что нужно. – Йорик подмигнул Каину, хохотнул. – Маленькие такие штучки, которые можно пососать, потом пожевать.

– Может, мы одно поменяем на другое? – предложил Каин.

– Может, – кивнул Йорик. – Может, может, может, может. – И просительно посмотрел на Каина. – Так как насчет обмена?

– Дельная мысль.

– А почему здесь он? – Йорик указал на Бродягу.

– Ему нравятся твои картины.

– Нравятся, значит? – Йорик хохотнул. – Ему нравятся не только картины. Ты – Бродяга, не так ли?

– Единственный и уникальный.

– Так что, единственный и уникальный Бродяга, музей на Золоте Рейна распознал в единственной и уникальной «Принцессе северного побережья» сделанную мною подделку?

– Она по-прежнему занимает самое почетное место в их экспозиции под неусыпной круглосуточной охраной, – улыбаясь, ответил Бродяга.

– А настоящий камень у тебя?

– Разумеется.

– Разумеется. Ра-зу-ме-ет-ся… – Йорик вскочил, глаза его яростно сверкнули. – Моего курьера убили!

– Могу только посочувствовать. Надеюсь, ты не считаешь меня причастным к той истории?

– Ты гарантировал его безопасность, – напомнил Йорик.

– Я гарантировал безопасный вход в мою крепость, – поправил его Бродяга. – Что он делал, выйдя из крепости, меня не касалось.

– Денег я не получил.

– Я заплатил курьеру. На том взятые мною обязательства заканчивались. – Он сунул руку в карман. – Однако я не хочу, чтобы ты видел во мне врага. Готов сделать шаг навстречу. – Он достал три маленьких коричневых семечка.

– Дай-дай-дай-дай-дай! – заверещал Йорик, выхватил семечки у Бродяги, подбежал к обшарпанному комоду, выдвинул верхний ящик, бросил два семечка в грязное белье, третье сунул в рот.

– Где ты их взял? – спросил Каин. – На Альтаире ты не мог знать, что мы отправимся к Бедному Йорику.

Бродяга улыбнулся:

– А за что я заплатил бармену пятьсот кредиток?

– За информацию.

– В такой дыре информация не может стоить дороже двадцати пяти кредиток. Остальное ушло на семена альфанеллы.

Йорик уже сидел в кресле, сосредоточенно сосал семечко.

– Благодарю вас. – Взгляд его стал совсем ясным. – Знаете, иногда я думаю, что только с семечком во рту я становлюсь нормальным человеком.

– Хорошо, – кивнул Каин, – только соси его и дальше. Не раскусывай, пока мы не закончим наш разговор.

– Как скажешь, Птичка Певчая, – умиротворенно ответил Йорик. – Господи, как же хорошо. Не понимаю, как я жил раньше, пока не открыл для себя это чудо.

– Ответственно, – предположил Каин.

Йорик закрыл глаза, улыбнулся:

– О, да… убийца, который чтит моральный кодекс. Я знаю тебя, Птичка Певчая. Ты дал моему другу шанс.

– Шанс? – недоуменно переспросил Бродяга.

– Квентин Цицеро, – кивнул Йорик, не открывая глаз. – Выследил его и отпустил. Хороший человек этот Птичка Певчая.

– Вы отпустили Квентина Цицеро? – Бродяга повернулся к Каину.

– Йорик все сильно упрощает, – ответил Каин. – Он взял заложницу.

– Другого охотника за головами заложница бы не остановила, – заметил Йорик. – Убил бы он ее, что из того? Еще один повод прикончить преступника.

– Вы его отпустили? – возмущенно повторил Бродяга. – Этот мерзавец убил двух моих сотрудников.

– Прими мои соболезнования, – сухо ответил Каин.

– Соболезнования! Один из них имел при себе пятьдесят тысяч кредиток. Моих, между прочим, денег.

– Но заложница осталась жива, – добавил Йорик.

– Видите? – наседал на Каина Бродяга. – Вы сохраняете жизнь заложникам, а в итоге порядочного бизнесмена лишают заработанных им денег.

– В следующий раз буду иметь это в виду, – кивнул Каин.

– За кем ты охотишься теперь, Птичка Певчая? – спросил Йорик. Помолчал. – Я знаю, где найти Альтаир-с-Альтаира.

– Я ее уже нашел.

– Она – человек или нет? – спросил Йорик. – Я так и не разобрался.

– Я тоже, – ответил Каин.

– Но красивая.

– Очень, – согласился Каин.

– Сколько ты получил за то, что убил ее? – спросил Йорик.

– Ничего.

Йорик улыбнулся.

– Значит, тебе нужен Сантьяго. – Он сосредоточенно пососал семечко. – Удивительно, как все становится ясно и понятно. Ты ее убил, ты поговорил с ее кораблем, и теперь ты здесь.

– Совершенно верно.

– Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, куда лететь дальше?

Каин кивнул, а Йорик, не услышав ответа, широко раскрыл глаза.

– Каким образом ты собираешься его убить, Птичка Певчая?

– Пока не знаю. Сначала надо его найти, – ответил Каин.

– А если у него есть заложница?

– А она есть?

Йорик рассмеялся:

– Откуда мне знать?

– Мне тем более неоткуда.

Йорик долго смотрел на Каина.

– Ты хороший человек, Птичка Певчая. Думаю, я скажу тебе все, что тебя интересует.

– Спасибо тебе.

– И я хороший человек, поэтому, думаю, ты заплатишь мне три тысячи кредиток.

– Полторы тысячи, – тут же встрял Бродяга.

– Заткнись. – Каин достал пачку денег, отсчитал шесть банкнот по пятьсот кредиток.

– Спасибо тебе, Птичка Певчая. – Йорик хотел сунуть деньги в карман, только тут понял, что сидит голый, вновь подошел к комоду, положил деньги в тот же ящик, куда чуть раньше отправил два семечка альфанеллы. Вернулся к креслу, сел. – Тебе нужен Трехглазый Билли.

– Я о нем слышал, – протянул Каин.

– Все о нем слышали, Птичка Певчая. Его физиономия красуется на всех почтовых терминалах.

– А каким боком он связан с Сантьяго?

– Работает на него.

– Напрямую?

Йорик кивнул:

– Когда я изготовил матрицы для чеканки сталинского рубля на Новой Джорджии, именно Трехглазый Билли забрал их у меня, чтобы передать Сантьяго. Когда Сантьяго впервые обратился к Альтаир-с-Альтаира, переговоры шли через меня.

– Где сейчас Трехглазый Билли?

– На Тихой гавани. Слышали о такой?

– Нет.

– Колонизированная планета в системе Вестминстера.

– Как я его найду?

Йорик хохотнул:

– Заметить его – сущий пустяк. Жиль Сан-Пити отловил его восемь лет тому назад и успел звездануть по лбу стальным кулаком, прежде чем Билли смог удрать. Так он и получил свое прозвище. Орфей решил, что эта отметина похожа на третий глаз.

– Сколько городов на Тихой гавани?

– Ни одного, – ответил Йорик. – Ни одного, ни одного, ни одного, ни одного…

– Пососи семечко. Ты теряешь нить разговора.

Йорик пососал, взгляд его опять прояснился.

– Городов там нет. Две или три деревни. Большинство населения – фермеры. Прошвырнись по тавернам. В одной он да обнаружится. – Йорик помолчал. – Больше тебе ничего не надо?

– Нет.

– Хорошо. А то эффект уменьшается. И сойдет на нет через минуту-другую, если я не раскушу семечко.

Каин поднялся:

– Спасибо тебе.

– Всегда готов помочь Птичке Певчей.

Каин направился к двери, потом повернулся к Бродяге, который все так же подпирал плечом грязную стену:

– Пошли.

– Вы идите, – ответил Бродяга. – А мне надо поговорить с нашим другом Йориком.

– Я подожду внизу.

Бродяга покачал головой:

– Мое пребывание здесь может затянуться.

– О чем ты собираешься с ним говорить?

– Хочу заказать несколько картин.

– Так заказывай и пошли отсюда!

– Вы его видели. Если я хочу получить картины, мне придется приглядывать за ним, пока он будет их рисовать.

– Дело твое, – пожал плечами Каин. – Я не собираюсь болтаться в этом хлеву, пока ты будешь пополнять свою коллекцию.

– Вы отправляйтесь на Тихую гавань. Я зафрахтую корабль и прилечу следом.

– Если я выйду из отеля один, наше партнерство закончится.

– Оно закончится, если вы пристрелите Сантьяго до того, как я к вам присоединюсь, – возразил Бродяга. – Если я окажусь рядом с вами раньше, оно останется в силе.

– Ты получишь только половину оговоренного.

– То, что мне нужно, вам ни к чему.

– Разберусь сам.

На лице Бродяги отразилась тревога.

– Тихая гавань – лишь остановка на пути к конечной цели. Я могу вам понадобиться.

– Скорее я понадоблюсь тебе. – Каин нахмурился. – Кстати, а сколько стоят его картины?

– Признаю, не так много, как Сантьяго, – ответил Бродяга. – Но Йорик под рукой, а Сантьяго еще искать и искать. Я успею присоединиться к вам.

– Ты получишь половину.

Бродяга вздохнул:

– Половину. Если вы покинете Тихую гавань до того, как я появлюсь там, оставьте записку, где вас искать.

– Оставить где?

– Если не найдете никого, кому можно доверять, пусть Шусслер отправит сообщение на Золотой початок.

Каин повернулся к Йорику:

– Как только я уйду, все, что произойдет между вами, меня касаться не будет. Но должен тебя предупредить, что оставлять три тысячи кредиток в комнате, где находится Бродяга, все равно что оставить кусок мяса в клетке с голодным хищником.

– Я отметаю эти инсинуации. – Судя по веселому голосу, Бродяга не чувствовал себя оскорбленным.

– Отметай все, что хочешь, но не вздумай отрицать, иначе Бог покарает тебя. – Он подошел к комоду. – Может, пока он не уйдет, оставить деньги на хранение у портье?

Йорик усмехнулся:

– По сравнению с портье Бродяга – ангел небесный.

– Есть у тебя друзья, которым можно доверить твои деньги?

Йорик покачал головой.

– Понятно. Тогда я положу их на депозитный банковский счет и скажу, чтобы выдали деньги только тебе. У них наверняка есть запись твоего голоса.

– Отличная идея. Только оставь тысячу кредиток в комоде. Мне не хочется бежать в космопорт, как только у меня иссякнет запас семян.

– Он их возьмет, – предупредил Каин.

– Тысячу кредиток? Она ему не нужна.

– Это не важно.

– Деньги мои. Оставь тысячу кредиток.

Каин выдвинул ящик, достал четыре банкноты по пятьсот кредиток.

– Я скажу им, чтобы деньги выдали, лишь когда ты придешь за ними один.

– Благодарю, Птичка Певчая.

– А вы не хотите пересчитать фальшивые драгоценности? – ехидно спросил Бродяга.

– Нет. Но перед отлетом я попрошу Шусслера провести инвентаризацию коллекции Альтаир-с-Альтаира.

Едва Каин вышел из номера, Бродяга подскочил к комоду, достал семечко, принес Йорику:

– Возьми. Не начинай жевать, пока мы не поговорили.

Йорик вынул изо рта первое семечко, уже светло-желтое, аккуратно положил его на подоконник, начал сосать второе. Выглянув в окно, Бродяга увидел шагающего к авто Каина.

– О каких картинах ты хотел поговорить, Бродяга? – спросил Йорик, наслаждаясь наркотиком.

– Ни о каких.

– Так о чем же пойдет речь?

– Трехглазый Билли мертв. Миротворец Макдугал прикончил его четыре месяца тому назад.

– Бедный Билли. – Йорик улыбнулся. – Мне так нравилась эта отметина на лбу. – Он посмотрел на Бродягу. – Может, тебе догнать Птичку Певчую?

Бродяга покачал головой:

– Я подожду, пока он улетит с Рузвельта, а потом уйду.

– Да уж, верность – не тот грех, в котором можно тебя обвинить.

– Между прочим, я намеревался сопровождать его до дома Сантьяго. Но героем ему не стать.

– Каким героем?

– Который убьет Сантьяго.

– Я знаю. – Улыбка Йорика расползлась от уха до уха. – Поэтому и сказал ему правду.

– Какую правду?

– Насчет Тихой гавани. Его следующей остановки.

– Повторяю, Трехглазый Билли мертв. А теперь, – Бродяга достал из кармана пачку денег, выразительно потряс ими перед носом Йорика, – скажи, где будет моя следующая остановка?

– Кто знает? – пожал плечами Йорик. – Куда ты направляешься?

– Куда мне направиться, чтобы найти Сантьяго?

– Чтобы найти Сантьяго? – повторил Йорик. – Лети вместе с Птичкой Певчей.

– Давай поставим вопрос иначе. Куда я должен направиться, чтобы убить Сантьяго?

– Он – мой лучший покупатель, – задумчиво ответил Йорик. – Мой единственный покупатель. Я не хочу, чтобы его убили.

– Я куплю тебе столько семян альфанеллы, что он тебе больше не потребуется.

– Я не уверен, что проживу достаточно долго, чтобы потратить деньги Птички Певчей. Зачем мне твои?

Бродяга пожал плечами, прошелся по комнате, остановился перед портретом.

– Ты хоть собираешься его закончить?

– Скорее всего нет.

– Если закончишь, я куплю его у тебя.

– Он уже продан нашему другу Орфею.

В глазах Бродяги вспыхнул неподдельный интерес.

– Эвредика?

– Кажется, он так ее называл. Он оставил мне пару голограмм, но я их давно потерял.

– Ты мог бы стать великим художником.

– Я и так счастлив.

– Ты несешь чушь.

– Мои картины доставляют удовольствие другим людям. А вот мой порок – лично мне.

– Дурак.

Йорик улыбнулся:

– Но я верный дурак. Ты сказал все, что хотел, Бродяга?

– Да.

– Хорошо. – Йорик разжевал семечко. – Через минуту я отключусь. Тебя не затруднит выйти вон?

Бродяга подобрал с пола несколько эскизов, осторожно засунул под тунику.

– На память, – улыбнулся он, направившись к двери.

– Партнера ты покинул, куда теперь? – спросил Йорик.

– Есть варианты, – уверенно ответил Бродяга.

– У таких, как ты, они есть всегда. – У Йорика уже поплыло перед глазами.

– Такие, как я, добиваются того, чего хотят. А такие, как Каин, даже не знают, чего им надо.

Ответа не последовало. Йорик уже провалился в небытие. Бродяга выждал еще несколько секунд, подошел к комоду, взял одну из двух оставленных Каином банкнот по пятьсот кредиток.

– Компенсация расходов, – объяснил он застывшему в беспамятстве хозяину.

Шагнул к двери, остановился, пожал плечами, вернулся к комоду, взял последние пятьсот кредиток, сунул в карман.

– Наркотики – пагубная страсть. – Он покачал головой. – Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за то, что я поставил барьер на пути их приобретения.

Несколько минут спустя он уже ехал в космопорт, оценивая сложившуюся ситуацию холодным разумом математика. Решение не заставило себя ждать. Путь в эпицентр событий он нашел быстро.