Текст книги "Крепость Дракона"

Механоиды и другие воины гнали противника к краю скалистого берега. Бормокины пятились, катились вниз и сшибали своих же товарищей. Самые крепкие бормокины – те, что были в передних рядах, отчаянно сопротивлялись. Но что они могли противопоставить безжалостным механоидам? Последний бормокин погиб на вершине холма, оставив его в полное распоряжение Вильвана и его союзников.

Стоя на вершине башни, Уилл смотрел, как остатки авроланского войска отступают к морю. Одному вилейну удалось с помощью магии сдвинуть в море галеру. На берегу то и дело взрывались бочки с напалмом, но бормокины, не теряя присутствия духа, побежали к лодке. Защитники острова с интересом наблюдали за тем, как бормокины яростно работают веслами, а судно пробивает себе дорогу среди горящих обломков. Каким-то чудом тупорылой посудине удалось выйти из гавани и двинуться в северном направлении.

И тут из ворот выскочила голубая струйка, прорезавшая темноту ночи. Затем она стала похожа на стрелу арбалета. Стрела эта медленно шла вперед, целуя покачивавшиеся на волнах и объеденные акулами трупы… Вот она вонзилась в нижнюю часть бака лодки. Палуба загорелась. Судно зачерпнуло носом воду. Штурвальный свалился за борт, а бормокины, все еще не отпускавшие весла, завизжали что было мочи. Корма вскинулась наверх, и черная вода жадно засосала в себя лодку.

Уилл взглянул на проем в стене и увидел Джарми. Его жезл, все еще добела раскаленный, был направлен в сторону затонувшего судна. Его работа. Но зачем?

Потом Уилл вспомнил: пираты убили вильванских беженцев. Джарми сказал, что снисхождения в войне не будет, но ведь сейчас это было обыкновенное убийство.

Плававшие в воде тела сносило к берегу. Уилл смотрел на них и слышал страшную какофонию: то кричали раненые. Они умоляли о помощи или просили смерти. Уилл впервые заглянул в свое будущее. Атака Кайтрин была безумной, и кончилась она катастрофой. Начинать ее вообще не было смысла.

Он покачал головой. Был в ней смысл или нет, но в результате погибло множество людей, да и искалечено не меньше. Теперь Уилл понимал, почему Ворон противостоял Кайтрин, почему он всегда был готов против нее сражаться. Уилл и сам хотел делать то же самое, это казалось ему справедливым, однако бойня все же была, по его мнению, сумасшествием.

Уилл надеялся, что придет время, когда у него достанет сил сделать справедливый выбор и, если повезет, при этом не ввязаться в бойню.

ГЛАВА 28

Керриган закашлялся и от боли пришел в сознание, но тут же почувствовал, что чей-то палец больно уперся ему в грудь. Керриган широко открыл глаза. Прямо перед собой он увидел широкую морду: кожа шагреневая, зеленовато-коричневая. На кончиках длинных ушей – клочки черной шерсти, густая шевелюра такого же черного цвета. Темные глаза смотрели на мага с не меньшим удивлением, чем он на неведомое существо. Керриган завопил, и существо отпрыгнуло.

Вопль вызвал новый приступ кашля, и боль прострелила грудь. Керриган перекатился на правый бок, дрожащая рука его почувствовала песок. Одежда на нем была мокрой. Рассветное солнце не успело ее высушить. Он еще раз кашлянул и сплюнул. На песке появилось небольшое кровавое пятно.

Существо, которое его разбудило, перепрыгнуло через него, повернулось и замахало по песку толстым хвостом. Потом присело, сложив когтистые руки на коленях, склонило голову и с любопытством посмотрело на человека. Через некоторое время к нему присоединилось еще одно создание, а следом и третье. Эти два были немного поменьше и выглядывали из-за спины первого.

Мысль Керригана заработала с бешеной скоростью. Он узнал существ, и сердце у него екнуло: ему рассказывали о них на уроках. Это панки, дикие и жестокие.

Он может особо и не запомнил бы эти рассказы, но уж больно часто суда, направлявшиеся в Вильван, становились добычей панков.

Боль в груди напомнила ему о сражении с пиратами Кайтрин. Кусок стрелы до сих пор оставался у него в груди. Обломок торчал из-под одежды примерно на дюйм. Керриган помнил, что уничтожил пиратский корабль, но после того как черная холодная вода перевернула лодку, у него в памяти образовался полный провал. Керриган оглянулся: на побережье – ни одного тела, лишь немного обломков и остатки смытого с корабля груза.

Орла погибла. Девушка погибла, все они погибли из-за меня. Керриган в отчаянии стукнул кулаком по песку. Да ведь пиратский корабль можно было уничтожить любым из известных ему ста способов, а он поднял волнение на море. Если бы он действовал с умом, то смог бы вывести свой корабль из-под обстрела противника, установить с помощью магии щит на пути стрел.

А он этого не сделал. Я убил их. Я их всех убил.

Панк тем временем приблизился к юноше на своих коротких кривых ногах, помогая себе костяшками пальцев. Он обнюхал Керригана, вытянул палец и потрогал его щиколотку. Адепт убрал ногу и попытался отодвинуться с грацией кита, выброшенного не берег.

Два маленьких панка угрожающе заухали. Они уже не прятались за своего защитника, но осмелели настолько, что подскочили к Керригану и начали хлопать его по бедрам и голове. От одного удара ему удалось уклониться. Когда его сильно ударили по бедру, адепт оскалил зубы, перекатился на спину и получил сильный удар по голове.

Маленький панк схватил юношу за руки, когда он попытался прикрыть ими голову. Потом все вместе панки поставили его на ноги и раскрутили. Все поплыло перед глазами. Удар по уху – и он отлетел на сухой песок; разворот вокруг оси – и Керриган у кромки воды.

Первый панк зарычал и двинулся на Керригана. Маг заверещал и попятился. Маленький панк сильно его толкнул. Керриган споткнулся и упал на одно колено, затем получил пинок в спину и упал лицом вниз. Песок забил рот, попал в глаза, и он закашлялся, выплевывая кровь.

Панки воодушевились и заорали еще громче. Ликование их неожиданно сменилось паникой: пространство огласил страшный рев. Земля содрогнулась, и панки упали. Двое маленьких скатились в воду, а большой попятился, злобно рыча.

Ему ответил все тот же рев.

Керриган поморгал (вместе со слезами вышел и песок) и поднял глаза. Над ним стоял четвертый панк. Он был вдвое больше маленьких панков и на голову выше большого. У первых знакомцев Керригана тело было цвета гороха, а у четвертого панка – темно-зеленое, с редкими темно-коричневыми пятнами и черными костяными пластинками. На спине и хвосте пластинки эти были украшены серебристыми полосками, на ушах и голове тоже поблескивало серебро. Панк взглянул на Керригана сверху вниз, и в глазах его маг не увидел ни капли сочувствия.

Первый панк тем временем издал боевой клич, и огромный немедленно ему ответил, ринувшись вперед. Первому панку тут же пришлось солоно: огромный нанес ему сильный удар, так что тот покатился по песку. Он попытался подняться на подгибающихся ногах и шлепнулся на спину, прикрыв толстым хвостом гениталии и брюхо.

Огромный панк встал над ним и зарычал. Затем, набирая полные пригоршни песка, стал сыпать его на поверженного противника, пинать того ногами и охаживать хвостом. Лежавший на песке панк, сжавшись в комок и прикрыв руками голову, беспомощно повизгивал.

Керриган принял сидячее положение, подогнув под себя колени. Он старался удержаться от кашля, но это у него не получалось. Кровавая слюна текла по подбородку, и тыльной стороной ладони он превращал ее в кровавую песочную лепешку. Дышать ему удавалось с большим трудом.

Юноша не имел представления, когда его спаситель обратит на него внимание, однако никаких иллюзий он не питал. Единственная возможность спастись заключалась в его способности применить магию, но с деревянным обломком в груди и с кровоточащими легкими ему трудно было сосредоточиться.

Правой рукой он попытался схватиться за сломанный конец стрелы. Попытка не удалась: малейшее прикосновение к палке пронзало его болью, как кинжалом, и он задыхался. Керриган закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, но тут что-то заслонило ему солнце. Открыв глаза, маг обнаружил, что огромный панк сидит перед ним.

Без всякой церемонии панк схватил его за тунику и расстегнул ее. Принюхался.

– Смертельная рана.

У Керригана отвалилась челюсть.

– Что?

– Смертельная рана. Ты умрешь. – Панк снова уселся на корточки. – С такой раной ты не выживешь.

Юноша поморгал и попытался как следует ухватиться за конец стрелы. Мысленно глядя на себя со стороны, он поражался тому, поскольку прекрасно понимал: у него нет ни смелости, ни силы, чтобы извлечь стрелу. Если он воспользуется магией, чтобы вытащить ее (тот прием, с помощью которого он уничтожил корабль, прекрасно подойдет), вряд ли у него потом достанет сил излечить себя. Но либо я это сделаю, либо умру.

Два маленьких панка вылезли из воды, прижались друг к другу и залопотали. Большой панк цыкнул на них и взглянул на Керригана.

– Палка выйдет, но смертельная рана останется.

– Она должна выйти. – Керриган начал тянуть ее, застонал, пальцы заскользили по окровавленному обломку.

Панк внимательно посмотрел на него и приблизился вплотную. Правая его лапа тяжело опустилась на плечо Керригана, удерживая того на месте. Большим и указательным пальцами левой руки он взялся за обломок стрелы, а правой нажал на кожу, чтобы стрела высунулась наружу и ему было бы за что ухватиться. Керриган чуть не ослеп от нестерпимой боли. А панк тем временем крепко уцепился за обломок и, слегка повернув его, вытащил наружу.

Керриган закричал и нагнулся вперед. Рыдания сотрясали его тело, по щекам ручьями лились слезы. Он жадно глотал воздух и кашлял. От боли и ужаса ему казалось, что кровавой пены чуть ли не вдвое больше. Гной и кровь стекали по пухлой груди. Он открыл рот, чтобы закричать, но крика не получилась. Нижняя губа тряслась. И тут панк довольно грубо толкнул его назад, а затем в встал над ним, как исполин.

– Рана у тебя в душе.

Толчок привел Керригана в недоумение. Он чихнул и обтер нос рукавом.

– Что?

– Смертельная рана, ты умрешь, умрешь от душевной раны. – Панк пренебрежительно фыркнул. – Не стоило Ломбо тратить на тебя время.

Панк сел и отвернулся от Керригана. Маг видел его сильный профиль и выступающую вперед челюсть.

– Не стоило? – Адепт с трудом поднялся на колени. – Смотри, Ломбо. – Керриган обтер правую руку о бедро и прижал ее к ране. Было больно, кровавые пузыри намочили ладонь, но он заставил себя прижать руку сильнее. Глубоко дыша через нос и закрыв глаза, Керриган обратился к собственному разуму. Он мысленно соединил рваные края раны и, разгладив их, впитывая в себя сильную боль, произнес эльфийское заклинание.

Заклинание сработало как и должно и ускорило заживание. За это пришлось дорого заплатить, а плата заключалась в том, что Керриган за несколько мгновений испытал всю боль, которая при нормальном заживлении приходила бы к нему небольшими порциями. Месяцы боли слились сначала в десять секунд, потом в двадцать. В течение тридцати секунд боль эта нарастала, но Керриган держался стойко. Чтобы рука не дергалась, он впился ногтями в плечо, хотя ощущение было такое, словно к его ране приложили раскаленное железо.

Прошла минута, а боль все нарастала. Керриган сжал зубы. Тело дрожало, к горлу подступала тошнота, но он все терпел. Еще мгновение, и еще. Пот обжигал глаза, во рту был соленый вкус. Керриган поднял голову, оскалился, но кричать не стал.

И вдруг боль пропала. Мгновенно. Керригану даже почудился щелчок. Он открыл глаза, снял с плеча руку и обнаружил здоровую, розовую, гладкую кожу. Вздохнул… боли не было. Выставил вперед правую ногу, потом – левую и, шатаясь, поднялся.

Он посмотрел на Ломбо:

– Нет никакой смертельной раны.

Панк дернул носом:

– Человеку известна магия эльфов?

Керриган кивнул:

– Да.

Ломбо вскочил и, сделав Керригану подножку, перекинул его через правое плечо. Керриган закричал бы, если бы смог, но у него перехватило дыхание. Прежде чем он смог что-либо сказать или сделать, панк помчался вместе с ним по берегу, пробежал мимо упавшего дерева и вскочил на ветки, отстоявшие на тридцать футов от земли. Он пробежал по одной ветке и перепрыгнул на другую. У Керригана, пока они находились в воздухе, сдвинулось что-то в животе.

Еще одна ветка. Листва замедлила их падение. Ветви стонали и скрипели, пока панк летал с дерева на дерево. Хвост его при этом свободно мотался то в одну, то в другую сторону. Должно быть, таким образом панк удерживал равновесие.

Керриган не представлял, ни как далеко они продвинулись, ни хотя бы в каком направлении; наконец Ломбо сбросил его с дерева на поляну. Здесь стояли крепкие бревенчатые строения, крытые ветками, что-то вроде навесов, так как стен у них, можно сказать, и не было, но крыша нависала низко, и дождь, похоже, внутрь не попадал. В домах находились панки, а снаружи гонялись друг за другом дети и дразнили привязанную к столбу собаку. Несколько панков качались в гамаках, помогая себе хвостами.

Ломбо снял Керригана с плеча и потащил его к одному из строений. В гамаке лежал старый панк. Заключение об его возрасте Керриган сделал на основании того, что и голова, и клочки шерсти на его ушах были совершенно белыми. Возле старика хлопотало несколько панков. Судя по отвислой груди, это были самки.

Ломбо присел возле гамака и снял мокрую тряпку с голени старика. В рану было засунуто множество разжеванных корней и трав, но под ними маг увидел концы костей, выступающих наружу. Тряпку сняли, и в нос ударил запах разложения.

– Плохая рана. – Ломбо втянул ноздри. – Эльфийская магия.

– Не знаю. – Керриган огляделся по сторонам и задрожал. – Я лечил себя и других, но это всегда были люди или эльфы. С панками я дела не имел.

– А теперь тебе придется иметь с ними дело, адепт Риз, – раздался голос из глубины дома. Зазвенели цепи. – Я сделала, что могла, но, видно, этого оказалось недостаточно.

Керриган вгляделся и различил в полутемном углу у столба Орлу, изможденную, с серым лицом. Со столбом ее связывал металлический ошейник, а в колени Орлы уткнулась рыжеволосая девушка с забинтованным коленом. Судя по толщине повязки, к колену были привязаны травы.

– Магистр Орла, почему вы позволили привязать себя к столбу?

Женщина покачала головой:

– У меня перебит позвоночник. Убежать от них я не могла, она – тоже.

Керриган пошел было к ней, но Ломбо преградил ему путь.

– Сначала Ксленики.

Орла вздохнула:

– Вылечи старика. Тогда они позволят тебе поработать с нами. Если ты этого не сделаешь, всех нас убьют.

Керриган вздрогнул:

– А если у меня не получится?

– Значит, ты умрешь, адепт Риз.

Керриган кивнул и подошел к старому панку. Глаза Ксленики были закрыты, дыхание поверхностное, прерывистое. Maг приказал себе глубоко дышать и повернулся к Ломбо.

– Ему сейчас будет больно.

Ломбо с серьезным видом кивнул.

– Керриган, не надо.

Он взглянул на Орлу.

– Что такое, магистр? Вы ведь сами велели вылечить его.

– Да, но ты должен взять на себя его боль, иначе он умрет от шока.

– Но ведь у него сломана нога. Рана инфицирована. – Керриган заморгал. – Мне будет больно. Очень больно.

– А рядом тобой панки. Думаешь, умереть от их руки будет не так больно?

Юноша проглотил подкативший к горлу комок и протянул правую руку. Нога панка оказалась теплее, чем он предполагал, а сама рана – очень горячей. Керриган понимал, что причиной тому – инфекция, но тем не менее прижал к ране руку. Старый панк чуть дернулся, но Ломбо встал у него в головах и положил на плечи старика тяжелые лапы.

Керриган снова закрыл глаза и начал творить эльфийское заклинание. Он обратил взор внутрь тела панка, и ему представились босая нога и густая грязь, просачивающаяся между пальцами. Запах, ударивший в нос, подсказал ему, что это не грязь, а фекалии. Керригана охватила дрожь. Ему захотелось прекратить сеанс, потому что все здесь показалось ему странным и неправильным.

Однако те же самые странность и неправильность оставили его на месте, и сеанс он продолжил. Керриган только что излечил себя, и память о перенесенной им боли была свежа в памяти. Адепт зафиксировал в уме сходство и различия своей раны и раны панка, как следует сосредоточился. Наконец он нашел источник. Боль сильная, с острыми как бритва зубами.

Керриган отрезал этот источник и втянул его в себя, хотя все в нем этому сопротивлялось. С помощью магии он сначала сжал болевой поток, а потом задал ему ускорение и пропустил через свое тело.

Руки и ноги у него тряслись, да и зубы тоже застучали бы, если бы он их крепко не сжал. Боль колола его иголками куда сильнее, чем давешняя стрела, а одна игла вонзилась ему в поясницу и опорожнила мочевой пузырь. Каждая мышца дрожала, пот тек по спине, по складкам на пухлой груди и животе, капал с носа и подбородка.

Мозг фиксировал каждую боль, каждый толчок, каждый вздох, отмечал все неприятные явления – от теплой мочи, стекавшей по его ногам, до хныканья, самопроизвольно вырывающегося из горла; однако все это маг решительно отметал. Главным для него было наслаждение от проникновения в необычную чужую физиологию. Его очаровало естество нового для него существа. Когда организм панка начал сопротивляться его усилиям, он перебрал все возможные варианты и обнаружил, что панки – крепкие создания, которые выздоравливают быстро, и потому задал организму Ксленики ускоренный темп лечения. Пока Керриган работал, он по ходу дела вносил в процесс изменения, совершенствовал его, где-то что-то убирал, а где-то, наоборот, прибавлял. Он вливал в панка энергию, созданную собственным телом, добавлял ее и в заклинание.

Боль не оставляла его, но Керриган не давал ей сокрушить себя. Удивление и интерес позволили ему найти боль, посмотреть на нее бесстрастным взглядом и порадоваться тому, что он получил новую информацию, узнал то, чего никто, кроме него, не ведал. Желание узнать больше подгоняло его, так что юноша испытал даже некоторое разочарование, когда боль ослабла, а сам он достиг цели.

Глаза его открылись, и он снял ладонь с ноги старого панка. Рана затянулась, на коже не осталось и следа. Керриган улыбнулся и что-то хотел сказать, но язык у него не ворочался, словно налился свинцом, а грудь стеснило.

На него навалилась страшная усталость, веки сомкнулись. Чтобы удержаться на ногах, юноша схватился за гамак, но пальцы отказывались сомкнуться. Ему почудилось, что веревки гамака жгут ему руки, а мир почернел, и вскоре он рухнул на землю.

ГЛАВА 29

Когда ранним утром Уилл стоял, опершись о зубец крепостной стены, он вдруг понял, что был не прав, сравнивая полет черного дракона с носящимися над водой чайками. Чайки зависали в воздухе, крутили вправо-влево хвостами, набирали нужную им высоту, складывали крылья и камнем падали на облюбованное тело, благо выбор у них был богатый. Некоторые птицы предпочитали трупы, плавающие на воде, другие лакомились прибитой к берегу мертвечиной.

Люди… бормокины… вилейны. Эти мелкие различия чаек не интересовали. К пиршественному столу не замедлили прибыть и крабы. Они находили пропитание в прибрежной полосе. Оживились и морские черепахи, и хищные рыбы: ну как не отведать того, что само идет тебе в рот? Акул Уилл больше не видел. Те успели насытиться на рассвете свежатинкой.

Уилл содрогнулся бы от этого гнусного зрелища, но все же оно было не столь ужасным, сколь сама битва. Весть о поражении авроланов дошла до войск, находившихся в глубине страны. Их бойцы немедленно прибыли, захватили с собой раненых и отнесли в башню, где к их врачеванию приступили маги. Сейчас, по крайней мере, не было слышно душераздирающих криков. Люди приводили в порядок тела погибших и начинали их оплакивать.

Участия в этом Уилл не принимал. Никто из людей, которых он знал, убит не был. Резолют и Дрени получили множество царапин и порезов. Резолют к тому же был серьезно ранен в руку и не мог больше ею действовать. Эльф быстро привел руку в порядок. Заклинание вынести было очень трудно: Резолют сначала стонал, а потом лег и на некоторое время уснул.

И капитану Герхарду, и Джарми посчастливилось пережить битву. Герхард, правда, лишился нескольких металлических частей. После боя он ходил среди раненых и смотрел, кого из мужчин или женщин возможно было сделать механоидом. Уилл никак не мог понять, зачем Герхарду нужны рекруты здесь, в таком месте, где маги всех могут сделать здоровыми. Но изувеченные воины кивали ему, слабо махая перебинтованными культями, и, стало быть, спрос на его предложение был.

В семерке Джарми тоже имелись потери. Уилл не знал, полагается ли группе военных адептов всегда состоять из семи единиц, или же формирование проводилось у них по другому принципу. Он видел несколько групп из двенадцати очень мрачных людей, но ему довелось повстречать также и вполне счастливую четверку. Джарми, нахмурив брови, ходил между телами и приглядывался, действительно ли валявшиеся на земле вилейны приказали долго жить, и снимал с трупов талисманы и магические амулеты.

Настроение у Уилла было неважное. Он находился здесь, все видел, но сам-то ведь участия ни в чем не принимал. Даже боевой звезды не бросил, поэтому парнишке было стыдно. При этом он сознавал, поскольку видел в бою Резолюта, Дрени, Джарми и механоидов, что, доведись ему вступить в сражение, его бы тотчас убили. Уилла угнетало сознание собственной слабости, а то, что ему даже не предоставили доказать обратное, приводило парня в отчаяние.

– Уилл, тебе надо бы поесть.

Подросток повернулся к Ворону и кивнул. Принял от него небольшой ломоть хлеба и треугольный кусок сыра. Запах сыра и его острый вкус прогнали тлетворный дух смерти.

Ворон сел на пол, прислонился спиной к стене.

– Если не будешь смотреть вниз, сможешь поесть.

Уилл пожал плечами и сел на парапет, скрестив ноги.

– Я тут ночью мысленно сравнил дракона с чайками. Думаю, такое сравнение его бы разозлило.

Ворон отломил кусок хлеба и откусил немного сыра.

– Постой-ка, а ведь верно. То, как он кружил над морем, напоминало полет чаек. Хотя во всем остальном – никакого сходства.

Уилл вздрогнул:

– А то, что произошло с кораблем… Как он это сделал? И почему?

– Как? – Ворон указал пальцем на стоявших на дальней башне чародеев. – Думаю, они сейчас именно это и обсуждают и, пожалуй, отправятся к самому дракону, используя магию. Драконы очень старые, вернее сказать – древние. Они обладают огромным могуществом, потому мы и не можем позволить Кайтрин найти фрагменты Короны Дракона и заново ее создать.

– А у нее есть часть Короны?

Ворон устало кивнул:

– Да, в Сварской у нее имеется фрагмент, три фрагмента также спрятаны в Крепости Дракона. Есть еще один в Лакаслине, столице Джераны. Некоторые люди говорят, что был и еще фрагмент в Воркеллине. Эльфы рассказывали, что забрали его с собой, но куда они его увезли, никому не открывают.

Уилл вгрызся в хлебную корку.

– Кайтрин, во всяком случае, трудно будет до него добраться. А тот фрагмент, что у нее есть, позволяет ей управлять драконами?

Ворон смущенно пожал плечами:

– Похоже на то. Много лет назад у нее был один дракон, но он погиб. Он тоже был золотым, как тот, которого ты видел вчера, только немного крупнее. Часть Короны дает Кайтрин ограниченную власть. Она – вроде кукловода с марионеткой. Насколько я понимаю, чем больше фрагментов – тем сильнее и власть.

– Но ведь она хочет получить все, верно?

– Не знаю. Понимаешь, восемьсот лет назад, когда Кирун создал Корону Дракона и воспользовался ею, чтобы развязать войну на юге, драконы устроили смуту. Большой ошибкой Кируна было то, что в завоеванных городах он не создал сильные гарнизоны. Люди, урЗрети и эльфы отвоевали их и устроили Кируну западню. Они убили его, а Корону разломали.

Кайтрин, говорят, была его ученицей, так что не исключено, что она знает заклинания, с помощью которых сможет воссоздать Корону Дракона. Если же и не знает, но сможет разыскать большое количество фрагментов, то наверняка сообразит, чего не хватает, и восстановит недостающий кусок.

Он ткнул большим пальцем себе за спину.

– Кайтрин неглупа. Она извлекла уроки из ошибки Кируна. И уж если она позволила уничтожить столько бормокинов в совершенно глупой авантюре, то у нее, должно быть, их имеются сотни и сотни тысяч, всегда готовых к выступлению. С драконами, которые разобьют оппозицию, и с бормокинами, которые удержат захваченные позиции, она покорит весь мир.

Уилл отломил кусочек хлеба и подбросил его в воздух. Чайка ловко поймала его на лету.

– И мы сейчас идем в Крепость Дракона, чтобы найти эти фрагменты и как следует их спрятать?

К ним подошел Резолют и стал над Уиллом, словно скала.

– Мы должны их уничтожить, а Кайтрин – убить. – Воркэльф взглянул на Ворона. – Великий магистр здесь. Он оценивает ущерб и хочет поговорить с тобой.

Ворон поднялся, Резолют поддержал его сильной рукой.

– Я послал ему сообщение с просьбой, чтобы нам как можно быстрее дали пропуск в Крепость Дракона.

Уилл соскочил с парапета и, рассовав еду по карманам, пошел за Резолютом и Вороном. Они приблизились к группе адептов, облаченных в зеленые робы. Маги расступились, и Уилл увидел маленького худенького человека в белом одеянии. На фоне белой его робы резко выделялась длинная желтоватая борода. В руке человечек держал жезл выше него ростом, а сам был так сгорблен, что Уилл хорошо видел его лысую голову.

Ворон почтительно поклонился:

– Для нас это большая честь, Великий магистр.

Человечек несколько мгновений не двигался, потом едва заметно поднял голову:

– Вы – Ворон? На ворона вы мало похожи.

– Нет, магистр, сегодня я чувствую себя стариком.

Маг хохотнул, а спустя мгновение и адепты вежливо подхихикнули.

Уилл растерянно заморгал. Когда Резолют объявил о прибытии человека, управлявшего Вильваном, он подумал, что увидит того, кто будет соответствовать титулу Великий магистр, то есть человека высокого роста, с острым взглядом и благородным носом, а не такого – согнутого, медлительного, к тому же с носом-картошкой. Он предполагал, что вокруг Великого магистра все будет трещать от избытка энергии.

Великий магистр медленно отвел карие глаза от Ворона и посмотрел на Уилла.

– Так это и есть тот мальчик, которого вы с собой привезли?

– Да.

– Подойди ко мне, паренек.

Хотя слова его прозвучали чуть громче шепота, Уилл почувствовал себя неспособным противиться и подошел к старцу. Великий магистр, взяв мальчика левой рукой за подбородок, опустил ему слегка голову, так что глаза их оказались на одном уровне.

Уилла словно что-то ударило. Если бы маг не держал его за подбородок, голова его откинулась бы, как при ударе лошадиным копытом. Он ощутил в мозгу чужое присутствие. Подростку показалось, будто его распростерли, выставили голого напоказ. Потом что-то щелкнуло. Еще один щелчок, и еще один, уже отдаленный… затем Великий магистр отвел от него взгляд и отпустил Уилла.

Шатаясь, он вернулся на место, и Резолют подхватил его. Уилл взялся за эфес: он хотел зарубить старика за бесцеремонное вторжение к нему в мозг, но воркэльф удержал его железной рукой. Подросток злобно посмотрел на Резолюта, но воркэльф лишь покачал головой.

Уилл весь трясся. Он прав, не успею я сделать и шага, как он убьет меня.

Великий магистр удовлетворенно кивнул:

– У него есть задатки.

– Спасибо, Великий магистр. Потому-то мы и хотим прибыть в Крепость Дракона как можно быстрее.

Древний чудотворец отмел эту просьбу движением руки:

– Я не могу вам этого позволить. Вы нужны в другом месте.

– В другом месте? – Уилл так и взвился. – В Крепости Дракона находятся фрагменты Короны. Кайтрин первая добудет их и приведет сюда армию драконов. А мы, по-вашему, нужны в другом месте?

– У него горячая кровь. Это хорошо. – Великий магистр медленно помигал и взглянул на Ворона. – Вы будете сопровождать делегацию Вильвана на праздник Урожая в Ислине. Будете присутствовать на Совете Королей.

Ворон сдвинул брови:

– Но, магистр, Вильван не направляет делегацию на Совет Королей.

– Не так часто северная ведьма пытается покорить Вильван. – Старец пожал плечами. – Времена меняются. Кроме того, барон Дракона будет на этом Совете, а ведь у вас к нему дело?

– Снежный Лис тоже будет в Ислине?

– Да, Ворон. – Великий магистр положил руку на сердце Ворона. – Вы много работали, долго шли к сегодняшнему дню. Значение выполненной вами работы и ваша репутация потребуются для поддержания равновесия сил. Ваша мудрость позволит выбрать правильное направление.

Ворон рассмеялся:

– Да разве ко мне короли прислушаются?

– Нет, но слова ваши услышат подданные, и мудрость ваших речей по достоинству оценят те, кто в ней нуждается.

Уилл так сильно нахмурился, что лбу стало больно.

– Чародеи специально выражаются непонятно, или все дело в том, что вы старик?

Великий магистр снова засмеялся, но в этот раз адепты к нему не присоединились, а напротив, с возмущением уставились на Уилла. Вору наплевать было на их гневные взгляды – в этом им далеко до Резолюта! Но он тут же почувствовал, как глаза воркэльфа пробуравили ему в черепе две дырки.

– Уилберфорс, можешь ли ты налить воду в полный кувшин?

– Только если захочу устроить свинарник.

– То же самое и с тем, что представляется тебе непонятным. Ты и мои адепты в настоящее время уже наполнены до краев, особенно что касается Ворона. – В глазах Великого магистра загорелась искорка. – Хотя, если ты позволишь, я, возможно, и получу от тебя ответ, который меня наполнит.

– Чего?!

Маг продолжал, словно бы и не слышал изумленного восклицания Уилла.

– Прошлой ночью ты видел черного дракона, который утащил с собой золотого дракона. Как ты полагаешь, зачем Вриисуроэл это сделал?

Уилл заморгал:

– Кто?

Великий магистр важно кивнул:

– Вриисуроэл широко известен. Он живет на Ваале. Так почему он явился к нам за золотым драконом?

– Не знаю. Наверное, он не любит Кайтрин. Или золотого дракона. – Уилл пожал плечами. – Смотрит на Вильван как на свой доминион.

Губы магистра тронула чуть заметная улыбка.

– Смотрит как на свой доминион? Интересная мысль. Подумай об этом, Уилберфорс. Вриисуроэл происходит из древнего благородного рода, когда-то он служит Кируну. А он сейчас вдруг бросает вызов наследнице Кируна. Почему?

Уилл презрительно фыркнул:

– Потому что не хочет, чтобы она снова смонтировала Корону Дракона и поработила его.

– Ага, вот в том-то и дело. Я сказал тебе, что он служил Кируну, но Кирун ведь его не порабощал. И он служил ему по доброй воле. – Старец вздернул бровь. – Вот уже десять лет как он не поддерживает Кайтрин. Нам это, кстати, на руку; но пока мы не поймем, что им руководит, будем держать дистанцию и посмотрим, что будет делать Кайтрин.

Великий магистр кивнул в сторону океана. На северо-западе смутно вырисовывался Ваэл.