Текст книги "Секретная карта"

– Сомневаюсь, Ваше Высочество.

– Вот и я сомневаюсь. А это значит, что умрут отважные, а идиоты останутся. – Кирон снова раскрыл веер, давая понять, что разговор окончен. – Дракон скорбит, не осуждая, но оплакивая смельчаков, которым суждено бесцельно погибнуть.

Глава тридцать четвёртая

Пятый день Месяца Крысы года Собаки.

Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.

Сто шестьдесят второй год Династии Комира.

Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.

«Волк Бури».

Южные моря.

Прошло не больше пяти дней с тех пор, как они покинули Арчарко, а Джорим уже знал о феннах больше, чем кто-либо в мире, – или, по крайней мере, чем кто-либо из людей. Он не сомневался, что вируки знали о них очень много, но полагал, что описывали их с предубеждением. Он внимательно наблюдал за удивительным существом, постоянно держа его при себе первые три дня; потом позволил ему самому бродить по кораблю, так как капитан Грист уже уверилась, что новый пассажир не причинит никому вреда.

Джориму приходилось встречаться с самыми разными созданиями, – к примеру, радужной ящерицей, – которые были способны менять окраску под цвет окружающей обстановки. Фенн, казалось, мог менять не только форму тела, но и свой характер. Увезённый от сородичей, он немедленно принялся приспосабливаться к жизни среди людей. Пропорции его тела стали больше напоминать человеческие, хотя голова, глаза, уши остались большими. На самом деле, согласно проведённым Джоримом измерениям, голова, глазные впадины и уши фенна стали даже больше прежнего.

Джорим быстро объяснил Йезолу причины этого явления:

– Он определённо проявляет склонность к неотении[1]1
  На самом деле, термин обозначает все с точностью до наоборот. В действительности, более уместен термин педоморфизм, хотя он и не столь благозвучен.


[Закрыть] – его тело меняется так, чтобы напоминать человеческое дитя, поскольку детские черты пробуждают во взрослых желание помочь и защитить.

– Но у нас на борту нет детей.

– Верно, но большие голова и глаза свойственны детёнышам большинства видов. – Джорим кивнул в сторону фенна, который выпрыгнул из укрытия и принялся ловить обрывок каната, который играючи раскачивал матрос. – Игровое поведение тоже обычно для детей. Он постепенно осваивается в мире людей, находя способы получать внимание и пищу и избегать неприятностей.

Но фенн не только подражал поведению, которое было для него выгодно; довольно скоро он выучился говорить. Он выказал поразительные способности к распознаванию и различению звуков; Джорим даже предположил, что необычно большие уши нужны ему именно для этого, поскольку они определённо не слишком напоминали человеческие. На синтаксис фенн, казалось, не обращал ни малейшего внимания, зато проявлял ненасытное желание узнать «имья» всего и всех вокруг. Его «Джрима имья», сопровождаемое похлопыванием лапы по очередному предмету, стало для Джорима настолько привычным, что он отвечал даже во сне.

Изучение языка тоже, несомненно, относилось к разряду приспособлений, но то, что фенн был способен и к умозрительным заключениям, связывая значения слов с отвлечёнными понятиями, говорило о его недюжинном уме. Через несколько дней фенн назвал и собственное «имья», похлопав себя по груди и произнеся: «Шимик». Он также часто бормотал что-то на незнакомом мелодичном языке, но отказывался учить Джорима, как тот ни упрашивал.

Шимик очень быстро научился, что можно и чего нельзя делать, – например, будить крепко спящих людей или путаться под ногами во время работы. Он выучил и некоторые бранные словечки, прибавив их к своему словарному запасу. Так все поломанное или неприятное превратилось в «деммо». Выступления Шимика сопровождались всеобщим смехом, так что скоро он стал эдаким шутом, веселящим экипаж судна. Впрочем, он сразу же прекращал свои шалости в каюте Джорима, если тому нужна была тишина для проведения измерений, записи новых данных или общения с Киро.

Несмотря на то, что он наблюдал за Шимиком меньше недели, Джорим уже сделал некоторые выводы относительно известного ему и ранее противоречия. Как могли такие умные и покладистые создания превращаться в свирепых зверей, собравшись в стаю? Будучи один, Шимик позволял Джориму разжимать себе челюсти, осматривать зубы, вытягивать и изучать когти, – он послушно все это терпел, разве что иногда глухо ворча. Все то, что позволяло феннам убивать вирукианских воинов, оставалось при Шимике, но он не использовал своё оружие.

Джорим решил, что фенны, будучи исключительно умными созданиями, были также хорошо приспособлены к общественному существованию. Вне стаи они чувствовали себя очень неуверенно, и не зря: одинокий фенн мало кому мог бы противостоять, и, определённо, не справился бы с вируком. Вместе же им было почти некого бояться. Стая феннов могла сокрушить все на своём пути, и чем больше она была, тем меньше становилась вероятность того, что погибнет хотя бы один фенн. При таких обстоятельствах никакого ума не требовалось, и фенны просто действовали, как единое целое.

На Эсги, скорее всего, произошло вот что. Обычно фенны жили обособленно на отдельных участках. Разумеется, они искали и находили представителей противоположного пола для спаривания; Джориму было бы очень любопытно взглянуть на их детёнышей, выяснить, какого они размера и как выглядят. Подросшие молодые фенны отправлялись на поиски собственных участков. Постепенно поголовье увеличивалось настолько, что феннам становилось тесно. Тогда они и собирались в стаю. Убивая все живое, они проникали на новые территории, где снова могли спокойно размножаться. Все начиналось сначала, а время спокойного существования определялось многими причинами, сдерживающими увеличение поголовья феннов – доступностью пищи, наличием хищников и прочим. На Эсги бежать было некуда, разве что в селение, и не было другой добычи, кроме людей; отсюда бедственное положение, которое застала на острове команда «Волка Бури».

Наблюдения за Шимиком и вычисления, – вот и всё, чем мог заняться Джорим на борту. Если бы не фенн, он, наверное, сошёл с ума от скуки. «Волк Бури» плыл на юг; они искали подходящее течение, чтобы повернуть на восток. Они ожидали увидеть следующие острова архипелага, но горизонт был чист. Джорим чувствовал растерянность, – ему казалось, что карта Сотов заслуживает доверия. В конце концов, они же нашли Эсги.

Капитан Грист была не так разочарована отсутствием островов. Стоя вместе с Джоримом на корме, возле рулевого колеса, она вглядывалась в слабо светящийся след, тянущийся за кораблём. Приближался закат.

– Может быть множество объяснений тому, почему мы не нашли островов, Джорим. Этой карте больше трех тысяч лет. То, что обозначено как острова, может в действительности оказаться атоллами, которые когда-то, когда уровень моря был ниже, выходили на поверхность. Кроме того, нам доподлинно не известно, что вируки лучше нас умели замерять долготу, так что на самом деле, возможно, мы находимся на расстоянии многих лиг от этих островов.

Джорим покачал головой.

– Ещё скажите, что с небес сошёл один из богов, поднял их с морского дна и перенёс в другое место. Они должны быть здесь. Начало архипелага начерчено верно. Может быть, это были потухшие вулканы или что-то подобное…

– А может быть, просто легенды вируков? Мы же рассказываем истории о Ледяных горах.

– Что вы говорите? – Джорим вздёрнул бровь. – Ледяные горы существуют.

– Почему вы так уверены в этом, Мастер Антураси?

– Это разумно. Если отправиться на север, миновать пустыню Тарка и земли за ней, попадёшь в страну вечного льда. Здравый смысл подсказывает, что и на юге должно быть то же самое. К тому же существуют легенды, – все это вместе доказывает, что Ледяные горы – не выдумка.

Шимик, чья шерсть стала короче и приобрела медовый оттенок, напоминая дубовую палубу корабля, подпрыгнул, поднял вверх лапы и попросил:

– Джрима верх-верх!

Маленькие пальчики растопырились, и Джорим поспешил подхватить Шимика на руки, а то он начал бы карабкаться по его ногам, цепляясь острыми когтями.

Энейда улыбнулась, когда Шимик приветственно помахал ей.

– Вы интригуете меня, Мастер Антураси. Вы производите вычисления, чтобы дать нам более чёткие представления о мире и возможность лучше его узнать. Вы внимательно наблюдаете за этим фенном и записываете всё, что удалось выяснить. Точно так же вы зарисовываете рыб, которых мы ловим, птиц, которых встречаем, и созвездия, которые невозможно увидеть в Морианде. И в то же время вы верите в существование мест, где горы состоят изо льда, причём о них говорится исключительно в легендах, относящихся ко временам великих героев. Как вам удаётся примирить непримиримое?

Морской бриз трепал его косы, и Шимик пытался поймать лапами одну из них.

– Не уверен, капитан, что нуждаюсь в этом примирении. Множество людей, живущих высоко в горах, верят, что земля плоская, а небо – прикрывающая её сверху чаша. Они, бесспорно, уверены, что мы уже свалились за край земли.

Но я все же полагаю, что горы находятся там, где и предполагается. И вот почему. Частично это подтверждают истории, которые я слышал. Они есть на всех древних картах. И, как я уже говорил, на крайнем севере лежит ледяная страна, почему бы и на юге не быть чему-то подобному? Измерения, которые я провожу, показывают, что становится холоднее. Многие виды рыб и птиц, встречающиеся здесь, напоминают тех, которых я встречал в северных краях. Разумно предположить, что Ледяные горы существуют.

– Принимаю ваши доводы. Но где в таком случае проходит черта между правдой и вымыслом? – Усмешка искривила её губы. – Некоторые верят, что за Ледяными горами располагается дверь в Преисподнюю. Отважившийся добраться туда найдёт все золото, пожертвованное ушедшим предкам. Держу пари, если мы действительно доберёмся до Ледяных гор, найдутся желающие пойти дальше.

Джорим покачал головой.

– Я знаю эту легенду, но верю в неё не больше, чем в сказки о возвращении Императрицы Кирсы из Пустошей в тяжёлые для Девяти княжеств времена. Рассказы о том, что она и её выжившие воины просто спят, бессмысленны. Нет никаких подтверждении. Когда она не вернулась, народ придумал легенду. Так люди чувствовали себя увереннее. У них была тяжёлая жизнь, они нуждались хотя бы в небольшом утешении, вот и выдумали историю о спасителях, которые непременно придут, если станет ещё хуже.

Энейда кивнула.

– Возможно, все именно так и произошло. Или она действительно до сих пор там, в ожидании.

– Ну, капитан, я не думал, что вы верите в подобные глупости!

Глаза капитана сузились.

– Не считайте, что только вы один способны убедительно защищать свою точку зрения. Вы привели достаточно доказательств в пользу существования Ледяных гор. Но причин полагать, что существовала Императрица Кирса, ещё больше, и, возможно, она до сих пор жива. Нам обоим известно, что джейкаи отличаются долголетием. Нам известно, что Кирса и её воины присутствовали при зарождении Катаклизма, в результате которого на земли Иксилла выплеснулось невероятное количество магии. Вы видели последствия.

Подумайте об этом, Мастер Антураси. На окраинах многих поселений существуют круги, где когда-то встретились двое джесейсерров. Внутри некоторых из них никогда не бывает зимы, в других никогда не тает выпавший снег, несмотря на то, что кругом стоит летняя жара. Магия может как уничтожать, так и сохранять; почему бы не предположить, что Кирсе магия помогла остаться в живых?

– Очень убедительно, капитан. – Джорим взглянул на Шимика. – Однако ты тяжеловат, и тебе определённо не помешала бы зарядка. Ну-ка, вперёд, Шимик!

Восторженно взвизгнув, фенн спрыгнул с рук Джорима, перескочил через поручни и стремглав помчался по палубе. Нырнув в ближайший люк, он скрылся в недрах корабля. Ему позволялось перемещаться по судну без сопровождения, потому что Шимик превосходно ловил крыс. Гораздо лучше, чем взятые на борт с этой целью собаки.

– Так вот. Вы были очень убедительны. Она действительно может быть там. – Он сложил руки на груди. – Почему вы завели этот разговор?

Она оперлась о поручни и тихо произнесла:

– Я читала ваши записи и кое-что добавляла от себя. Я изучила ваши измерения и сравнила их с собственными. В большинстве случаев они сходятся. Я только что убеждала вас, что нет ничего особенного в том, что мы не обнаружили острова с той карты. На самом деле меня кое-что беспокоит.

– А именно?

Энейда медленно выдохнула.

– Острова просто так не пропадают. Мы могли пропустить их – просто проплыть мимо ночью, – но ведь мы движемся не настолько быстро, чтобы не заметить признаков находящейся поблизости суши. Мы увидели бы облака или птиц, или плывущие бревна. Что-то непременно бы подсказало, что рядом берег.

– То есть у нас нет никаких доказательств, что мы проплыли мимо, не заметив островов. Но ведь это ещё ничего не значит. – Джорим понизил голос. – Вы чего-то не договариваете, верно, капитан? Есть ещё что-то, что-то менее объяснимое.

– Я плаваю с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, то есть почти двадцать семь лет. Я всякое повидала, и, поверьте мне, происходит что-то странное. Что-то неправильное. Возможно, дело в ваших Ледяных горах, но не исключено, что они ни при чем.

Джорим нахмурился.

– Полагаете, мы заплыли в места, где когда-то давно произошла, предположим, грандиозная морская битва, и магия до сих пор сохранила силу?

– Не знаю. Это лишь одно из возможных объяснений. Возможно, магия тоже способна образовывать течения, как и вода, и мы попали прямо в магический водоворот. – Она пожала плечами. – Может быть, дело обстоит совершенно иначе. Вроде бы с командой все в полном порядке; запасов достаточно, приборы показывают, что мы довольно быстро продвигаемся в южном направлении. Я не могу объяснить, что именно меня беспокоит, но это может представлять угрозу для наших кораблей. А я не люблю, когда моим кораблям что-то угрожает.

– Я вас понимаю. – Джорим задумался на мгновение, затем кивнул. – Думаю, дед не сможет помочь, если я обращусь к нему за советом. Очень жаль, что здесь нет моего брата. Он помнит все на свете старинные предания. Он бы вспомнил, если в этих местах что-то произошло.

– Подумайте, может быть, вы что-нибудь вспомните? Пригодятся любые соображения. – Она выпрямилась и взглянула ему в глаза. – Нет нужды предупреждать, что об этом не должна проведать ни одна живая душа. Даже Йезол.

Джорим улыбнулся.

– Не хотите узнать, что в подобном случае изрёк бы мудрый Урмир?

– Я ещё не отчаялась до такой степени. Попробуем прояснить этот вопрос, не привлекая лишних людей. Любая странность может напугать экипаж, а если мы действительно попали в неприятное положение, лучше бы они нас поддержали.

Джорим хмыкнул.

– Так вот почему вы позволяете Шимику бегать по кораблю? Он отвлекает внимание команды?

– Нет, просто мне нравится, как ловко он ловит крыс. И матросы считают его присутствие благоприятным знаком. Они верят в хорошие приметы. Думаю, их вере придётся пройти через серьёзные испытания, прежде чем мы вернёмся домой.

Глава тридцать пятая

Пятый день Месяца Крысы года Собаки.

Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.

Сто шестьдесят второй год Династии Комира.

Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.

Теларунд.

Солеш.

Они взбирались по склону горы, приближаясь к развалинам крепости Ксонкир. Келес с иронией подумал, что его брат с радостью бы взялся уничтожить чудовище. Джориму бы не нужны были помощники, он отправился бы в крепость один и вернулся, справившись с ужасным существом с той же лёгкостью, с какой осенний лист отрывается от ветки и падает вниз. Это стало бы ещё одним из его великих подвигов, взбесило бы деда и вызвало восхищение всего цвета общества.

Он улыбнулся, карабкаясь вслед за Кирасом. Тайрисса ещё утром при разговоре с Моравеном Толо высказалась в том смысле, что Келес не приспособлен для подобных приключений. Она указала на них с Боросаном и произнесла:

– Эти двое должны остаться внизу, а мы разберёмся с этой тварью.

Боросан, который провёл почти все утро, возясь с лежащим в большой кожаной сумке небольшим металлическим шариком, собранным из мелких и совсем крошечных кусочков, поднял голову и, поморгав, возразил:

– Ни за что.

Керу улыбнулась и присела на корточки рядом с ним.

– Я восхищаюсь вашим решением отправиться в Теларунд и освободить его жителей от этого чудовища, но ваша попытка провалилась.

– Ничего подобного. – Боросан отложил работу и указал на развалины крепости, которую местные жители называли Допунканом. – Мой танатон уже где-то там. Если он ещё не убил чудовище, значит, просто пока не вычислил, как это лучше сделать.

Прежде чем кто-либо из них успел спросить, что такое танатон, Боросан снова взял в руки свой шарик, отодвинул одну из панелей и подкрутил что-то внутри. Он метнул шарик на землю в центре их хижины. Шарик отскочил от пола и выпустил четыре металлических ножки, потом наклонился и повернул налево. На его поверхности появилось круглое отверстие. Раздался тонкий тренькающий звук, и крыса, пригвождённая к стенке металлическим дротиком приблизительно с палец длиной, пронзительно заверещала.

Кирас вскочил и схватился за меч. А шарик втянул ножки и теперь лежал на земле, неподвижный и на вид совершенно безопасный. Моравен изучающе рассматривал его одно-два мгновения, а затем, обменявшись взглядами с Тайриссой, наклонился к джианридину.

– Танатон, который вы отправили в крепость, больше размером?

– И намного. Я собрал его из частей, которые вёз в своей повозке. Этот мышелов – всего лишь модель. А настоящий там, в крепости, изучает чудовище и вычисляет, как лучше убить его.

Керу взяла точильный камень и принялась за копьё, одолженное у одного из местных.

– С грызунами он определённо справляется неплохо, но там, наверху, нам явно придётся столкнуться с кое-чем другим.

Ответом на это зловещее предсказание послужило молчание. Келес снова подумал о Джориме, – тот бы смог лучше понять, к чему следует приготовиться. Пытаясь собрать как можно больше сведении, Келес расспрашивал всех, кто когда-либо видел чудовище или бывал в крепости. Последних было куда больше, чем первых; а из тех, кто утверждал, будто видел зверя, убедить в этом Келеса удалось лишь одному-двум. Судя по самому лучшему описанию, это была огромная змея, выбрасывавшая яд. Змея обладала гривой и была покрыта шерстью. Она способна справиться разом с тремя взрослыми мужчинами, как произошло в ту ночь, когда змея приползла в деревню.

Келес никогда прежде не слышал ни о чём подобном. Но если это существо явилось из Иксилла или Долосана, его могла породить магия. Как заметил Боросан, у змеи могла быть очень толстая шкура; возможно, она вообще неуязвима, за исключением тех мгновений, когда открывала рот, обнажая беззащитное мягкое нёбо. Как уверял их Боросан, его танатон разберётся, просто ему нужно время.

Как раз времени у них и не было. Ни один из них не допускал мысли сбежать, не убив чудовище, хотя опасность погибнуть в битве с ним очевидна. Моравен был полон решимости выполнить обещание, данное жителям Теларунда; после этого, вероятно, к историям о подвигах ксидантцу добавится ещё одна.

Келес сделал всё, что мог, для подготовки к нападению на зверя. Исходя из выслушанных рассказов, он набросал почти полный план крепости. Он действительно полагал, что это и есть Ксонкиркан, упомянутый в воспоминаниях Амениса Дукао, так как очертания крепости и высокая башня в центре очень напоминали описанные в книге. Местные называли её Дорункан по имени последнего хозяина, от которого, как они утверждали, произошли некоторые из них. Об Аменисе Дукао они никогда даже не слышали, что в глазах Келеса делало их полными невежами, хуже овец, которых они пасли.

Но при всём том крепость они знали достаточно хорошо, и Келесу удалось разузнать море подробностей. Крепость была построена при одном из последних императоров, лишь одной из многих твердынь, назначение которых состояло в том, чтобы сдерживать турасиндцев. Она стояла на естественном холме, располагавшийся рядом обрыв делал её ещё более недоступной; в камне под крепостью были выдолблены туннели и потайные комнаты. В этих тёмных переходах и обитало чудище.

Моравен сказал, что Боросана они возьмут с собой, однако Тайрисса продолжала настаивать, чтобы Келес остался. Келес определённо не пылал желанием находиться поблизости от чудовища, которое способно с лёгкостью утащить нескольких мужчин, однако он решительно воспротивился её уговорам. Указав на один из своих набросков, он сказал:

– Взгляните сюда. В те времена крепости строились согласно нескольким общепринятым планам. Оказавшись внутри, я смогу определить, где выход для мусора и прочие отверстия, через которые можно попасть внутрь, в конюшни, где находится его логово.

Тайрисса покачала головой.

– Это слишком опасно.

– Слишком опасно, если с вами не будет меня. У меня с собой лук, и я неплохо стреляю. Кроме того, здесь я тоже не в безопасности. – Он указал большим пальцем через плечо на дверь хижины. – Если вы не преуспеете, я окажусь на месте Боросана.

Тайриссе не понравились его доводы, но ей пришлось признать, что они звучат разумно. Келесу самому они не нравились, но он был рад, что воины согласились взять его с собой.

– Со мной все будет прекрасно. Вирук не смог меня убить, так что, думаю, и эта тварь не сможет.

Спали они мало и, проснувшись, приступили к завтраку, который был, мягко говоря, довольно скромным. В Теларунде считали неразумным тратить еду на мертвецов. Келес ничего не имел против размера своей порции каши – она была какой-то водянистой, и сварена из незнакомого ему странного красно-синего зерна. Этот цвет и лишние пальцы или даже дополнительная пара лап у некоторых кошек в деревне напоминали Келесу, что они уже добрались до мест, которые изменила магия.

У него засосало под ложечкой, и не только из-за невкусной каши.

Наконец они отправились в сторону крепости. Келес надеялся, что выглянет солнце и они смогут согреться, пока преодолевают путь длиной около двух миль через золотые поля. Но наступивший день оказался пасмурным, и вскоре пошёл холодный дождь. Моравен заметил, что дождь прибьёт пыль, но, на взгляд Келеса, это преимущество плохой погоды было чересчур маленьким по сравнению с её недостатками.

Холм, на котором стоял Ксонкиркан, окружала узкая стена длиной около пятидесяти ярдов. Когда-то стена достигала в высоту десяти-двенадцати футов, но теперь была почти разрушена. Местные жители годами выламывали из неё камни для своих построек. Флигель во дворе, где могло разместиться войско, сохранился неплохо; правда, крыша отсутствовала. Внушительное основное здание – высотой около тридцати футов, венчавшая гребень холма, когда-то явно служила прибежищем черным воронам. Их помёт пестрел на серых камнях. Но теперь, как показалось Келесу, вороны покинули крепость. Он сделал вывод, что чудовище распугало птиц; добраться до них оно не смогло бы, даже будучи вдвое больше, чем описывали очевидцы.

Посередине между башней и главным входом в стене зияла тёмная дыра. Через неё, очевидно, и вылезало чудовище. Низкие облака повисли над крепостью, окутав её туманом. Они подходили все ближе, и с каждым шагом становилось понятнее, что отверстие в стене огромно. Чудовище было явно больше, чем хотелось думать.

Из-за тумана на расстоянии больше дюжины футов ничего не было видно. Тайрисса первой перелезла во внутренний двор через пролом в стене. Все они двигались с предельной осторожностью. Попав внутрь, Келес осмотрел руины и, пригнувшись, указал на ближайший блокгауз.

– Здесь, скорее всего, располагалась кладовая. Отсюда должны идти тоннели вниз, к конюшням, и дальше заворачивать налево, вот за этот угол. Где-то там располагается главный коридор, по которому воины могли прямо на лошадях выезжать во двор. Выход, должно быть, не меньше дыры в стене.

Кирас поднялся и двинулся в сторону кладовой. Он обогнул огромный камень, вывалившийся из стены, и тут из-за него появилась голова чёрной змеи. Гривастая голова поднялась на высоту не меньше девяти футов, туловище было обхватом с ногу Келеса. Змея зашипела и подалась назад. Прежде чем она бросилась на него, Кирас выхватил меч из ножен и взмахнул им. Серебристо сверкнув, меч описал широкую дугу и разрубил змею пополам с такой лёгкостью, словно она и сама состояла из окутывавшего её тумана. Голова покатилась по камням, а нижняя половина туловища забилась в судорогах, истекая кровью.

Кирас отскочил. И его меч, залитый кровью, и накидка – в тех местах, где на неё попали брызги, – дымились грязно-серым. Келес почувствовал жжение на правой щеке и смахнул капли змеиной крови пальцами. Руку защипало, но он подавил желание сунуть пальцы в рот.

Кирас сорвал накидку, краем подола вытер испачканное лезвие и отшвырнул прочь испорченную одежду. Убрав меч, он коротко рассмеялся:

– Скажите, Мастер Грист, как получилось, что ваш хвалёный танатон не смог с этим справиться?

Боросан нахмурился.

– Он должен был справиться. И он должен быть уже здесь, снаружи, если бы это была та тварь, за которой он охотился.

Юный воин фыркнул.

– Приберегите магию для мышеловов, – у вас они отлично получаются. Чудовище мертво; мы выполнили обещанное.

Учитель Кираса опустился на одно колено.

– Ты ошибаешься, Кирас.

– Почему? Именно так крестьяне и описывали эту тварь в разговорах с Келесом, – хотя они малость и преувеличивали. Эта змея была достаточно крупной, чтобы уносить и овец, и людей.

– Верно, но взгляни-ка сюда. – Моравен указал на обрубок туловища с видневшимся позвоночным столбом: тоненькой трубкой в окружении хряща. – Унести человека или овцу она, вполне вероятно, могла, но вот проглотить – явно нет.

Кирас сдвинул брови.

– Ну, возможно, она питалась наподобие пауков. Выпускала в добычу ядовитую слюну, а потом высасывала растворившуюся плоть.

– Или же, – тихо проговорил Моравен, поднимаясь с колен, – это детёныш кого-то, кто несколько побольше размером.

Земля под их ногами дрогнула и загудела, – словно обломок скалы откололся от вершины башни и упал во двор. Это повторялось снова и снова, звук все усиливался. Невольно на ум Келесу пришло видение куда более огромного существа, скользящего вверх по узкому тоннелю, скребущему когтями о каменные стены. Он посмотрел в сторону предполагаемого выхода из конюшен и нашарил в колчане стрелу.

Время словно замедлило ход, и все происходящее обрело немыслимую чёткость. Обожжённые змеиной кровью пальцы нащупали мягкое оперение стрелы, скользнули ниже и сомкнулись на твёрдом дереве. Зеленоватый камень кольца оставался холодным. Стрела с серебряным наконечником скребнула по изнанке колчана. Лук заскрипел. Правое плечо Келеса заныло от напряжения, стрела задрожала на натянутой тетиве. Моравен вытянул из ножен свой меч, Кирас вскочил на ноги.

Сначала из тумана, окутывавшего казармы и природный скальный выход, выкатился сыплющий искрами танатон Боросана. Перед сужавшимся участком он с громким лязганьем выпустил четыре ноги. Закруглённая панель на передней стороне танатона отъехала назад, обнажив тяжёлый арбалет. Он накренился и упёрся в стенку. Две тонкие руки вставили в гнездо стрелу, третья, более массивная, подняла арбалет. Танатон припал к земле; колени его суставчатых ног задрались выше корпуса.

Чудовище приближалось. В мутной мгле появилась чёрная извивающаяся тень. Оно поднялось на дыбы, и в расступившемся тумане Келес отчётливо разглядел покрытую золотой чешуёй тупую клиновидную голову. Глаз не было, только длинные ноздри. Чудовище разинуло пасть, обнажив зубы цвета слоновой кости. Оно зашипело, и ужас приковал Келеса к месту.

Танатон не умел испытывать страха. Он выстрелил с близкого расстояния, попав прямо в горло змее. Стрела пронзила её плоть, и шипение оборвалось, но лишь на миг – скорее от удивления, чем от боли. Этой твари заточенный железный болт мог причинить не больше вреда, чем осиный укус – слону.

Голова змеи метнулась вперёд, шипение внезапно смолкло. Изо рта чудовища выплеснулась струя прозрачного, словно стекло, яда, окатив танатон. Деревянную рукоять арбалета немедленно охватило пламя, камни под механическим охотником задымились. Танатон словно начал плавиться, из него с дребезжанием выскакивали какие-то пружинки и проволочки. Сначала одна, а потом другая нога подломилась и отвалилась. Боросан переживал агонию своего творения горестными воплями.

Келес выстрелил. Он не ожидал такого хорошего результата и порадовался подарку брата, – стрела ушла точно в то место, куда он целился. Но радость быстро сошла на нет – стрела скользнула по плоской голове змеи и пролетела насквозь через чёрную гриву. Она не нанесла чудовищу никакого вреда, разве что оставила небольшую вмятину на чешуе. Чувствуя, как желудок проваливается в пустоту, Келес понял, что даже если бы стрела ранила змею, то не сильнее, чем танатон.

Однако этот выстрел повлёк за собой неожиданные последствия. Стрела, прошив чёрную гриву чудовища, вонзилась в плоть змеи поменьше, в точности напоминавшей убитую Кирасом. Ещё двое, потом трое и четверо, и, наконец, целая дюжина змеёнышей поднялась из чёрных зарослей на спине матери, свирепо шипя и выплёвывая смертоносный яд. Хуже того, стрела, пущенная Келесом, не убила змею, и он сомневался, что сможет ещё раз попасть в одну из них, – они извивались и скручивались, как безумные.

Неожиданно он почувствовал, что разделился надвое. Один Келес натянул следующую стрелу и выпустил её, второй, отступив назад, наблюдал за его действиями со стороны. Наблюдатель отмечал все подробности во внешнем облике зверя и делал выводы. Келес надеялся, что, возможно, это его второе я сможет передать деду или брату рассказ обо всём произошедшем, даже если первое я будет мертво.

Змеиная молодь жила в гриве матери и, вероятно, кормилась там же. Мать их была слепа от природы; по крайней мере, Келес не заметил никаких шрамов или рубцов на её морде. Очевидно, детёныши помогали ей находить добычу, которую она затем убивала и скармливала им. Оставалось только надеяться, что какие-то хищники могут охотиться на молодых змей; иначе они расплодятся и сдерживать их будет все труднее.

Моравен, Кирас и Тайрисса бросились в атаку. Керу метнула копьё, пронзившее нижнюю челюсть чудовища. Острие копья застряло во рту и определённо доставляло змее боль. Густой яд, уже обволакивавший тут же задымившееся копьё, смешивался с чёрной кровью, льющейся из раны в горле. Вытащив меч, Керу бесстрашно бросилась к змее, намереваясь нанести чудовищу ещё более чувствительные увечья.

Двое ксидантцу атаковали зверя вслед за ней. Движения их были скупыми, но это не обмануло Келеса, уже видевшего их в деле. Оба в совершенстве владели своими телами и оружием. Но то, что творилось теперь на глазах Келеса, превосходило все виденное им прежде, даже битву Моравена с разбойниками в Асате. Он мог лишь изумляться. Мечи обезглавили нескольких змеёнышей, Моравен с Кирасом отступили, готовясь к следующему рывку.