Текст книги "Секретная карта"

Глава шестая

Первый день Празднества Урожая года Собаки.

Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.

Сто шестьдесят второй год Династии Комира.

Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.

Морианд.

Наленир.

Моравен Толо пробирался через веселящуюся толпу с лёгкостью дыма, проникающего сквозь листву дерева. Там, где другие видели людей в причудливых, украшенных разноцветными перьями маскарадных костюмах, с лицами, скрывающимися за масками, он различал потоки энергии. Толпа временами двигалась медленно, иногда – стремительно катилась, словно огромная волна. Поводя плечами или немного разворачивая бедра, Моравен двигался своим путём, почти не обращая внимания на людей вокруг.

Он миновал толпу и углубился в город. Ему нравилось Празднество, и он множество раз наслаждался им в Морианде. Даже если бы Мастер Ятан не послал за ним, Моравен обязательно бы приехал именно в этот особенный год. Постепенно его захватило чувство нетерпения; он удивился, поскольку полагал, что давно научился с ним справляться.

Он улыбнулся сам себе. Ему нравились представления, и он любил пышные, величественные зрелища. Проводя столько времени в дороге, Моравен почти не имел возможности потакать своей склонности, что, как он полагал, неплохо для совершенствования души и его искусства. И, тем не менее, он завидовал гуляющим и задавался вопросом: как это выглядело столетия назад, когда ещё существовала Империя? Он совершенно точно знал что Празднества были ещё великолепнее и восхитительней; если бы Моравен мог вместо путешествия по улицам Морианда совершить прогулку назад во времени, он, не задумываясь, воспользовался бы возможностью побывать на древнем гулянии.

Празднество Урожая всегда – за исключением голодных лет – было необыкновенно изобильным. После тяжёлой весенней и летней работы можно было набить желудки свежей и вкусной едой; в кошельках звенели вырученные с продажи излишков урожая монеты. Выдержанные многолетние вина наконец разливались по бутылкам; лучшие пивовары соревновались друг с другом в мастерстве; торговые суда привозили невиданные предметы роскоши, – это добавляло новизны Празднеству и приводило в восторг всех его участников. Приезжало множество иноземных гостей, фокусников, торговцев, так что глаза разбегались при взгляде на эту суматоху.

Толпа расступилась – один человек принялся жонглировать, другой выдувал длинные, поднимающиеся к небу языки пламени. Дети в восторге завизжали, чья-то собака залаяла, прячась в ногах у хозяина. В воздухе плыл аромат хорошо приправленного жарящегося мяса, легко перебивающий горьковатый запах скисшего пива; тут и там звучал громкий смех. Иногда Моравен замечал устремлённый на него взгляд, но никого не узнавал. Любой из этих людей мог быть тем, кто ранил его в прошлом, но Празднество – неподходящее время, чтобы поминать былое.

Пробираясь по переполненной народом улице, Моравен отыскал нужный переулок. Высоко на стене возле поворота он различил символ, который любому другому показался бы просто треугольной трещиной в штукатурке. Моравену же знак говорил, что здесь он отыщет Фойна Ятана. Он не знал, почему его не вызвали к серрианцам раньше, однако решил не задавать Учителю вопросов.

Несколько человек направлялись по переулку в сторону улицы; Моравен миновал его беспрепятственно. Он оканчивался небольшим внутренним двориком. Второй переулок, слева, вёл на улицу, где встречалось значительно меньше гуляющих. Воин приблизился к дворику и миновал ворота в высоком деревянном заборе.

Деревянные стены окружали маленькую двухэтажную гостиницу. На вывеске над дверями была изображена жонглирующая собака. Моравен улыбнулся: именно так Учитель Мастера Ятана называл Правителя Нелесвина. Моравен подозревал, что владелец гостиницы понятия не имеет об этом значении вывески; он оценил чувство юмора своего Учителя.

Во дворе находилось несколько молодых людей и девушек, одетых в чёрные ученические шаровары и рубашки. Среди них был Джейас, но он и виду не подал, что узнал Моравена, только незаметно кивнул. Остальные, казалось, вообще не обратили на него внимания, но он чувствовал их насторожённые взгляды и слышал перешёптывания, поднимаясь по ступеням невысокой лестницы. Он присел на скамью возле двери, снял обувь и взял у слуги пару башмаков. Отдал меч другому слуге, затем, пригнувшись, прошёл через низкий дверной проем на лестницу, ведущую на второй этаж.

Наконец он выпрямился в общей комнате, чуть было не стукнувшись головой о низкие стропила. Напротив него находились двери, ведущие в задние комнаты и спальни. Слева помещалась стойка; хозяин таверны наливал в небольшую бутыль рисовое пиво. Он поставил на поднос две кружки, и девушка отнесла его к столу в другом углу комнаты.

Двое сидящих за столом внимательно разглядывали Моравена. Более рослого из них вполне можно было бы назвать близнецом гиганта, встреченного по дороге к Морианду, только он носил повязку на левом глазу. Второй была женщина – тоненькая как тростинка, с длинными чёрными волосами, убранными в косу с вплетённой алой лентой. Она бросила на Моравена взгляд, мгновенно осмотрев его с головы до пят, и коротко кивнула. Моравен слегка поклонился в их сторону – по обычаю ксидантцу, встретившего путешествующих товарищей, а затем с улыбкой повернулся к человеку, сидевшему за столом возле лестницы.

– Спасибо Девяти Богам, ты выглядишь прекрасно, Эрон. – Моравен поклонился и замер. Тот, к кому он обращался, встал и ответил на поклон. – Это, должно быть, твои ребята внизу?

– Достойнейший серриан Ятан должен это решить.

– Тогда во дворе я миновал лучших воинов в мире, и среди них твой сын – не последний.

Эрон, казавшийся чуть старше Моравена из-за седой пряди в волосах, улыбнулся.

– Они лучшие только в моих мечтах.

– Ты слишком строг к своим ученикам.

– А ты всегда умаляешь свои собственные умения.

– А вот это я буду с любезным видом выслушивать от твоего деда, но не от тебя! – Моравен подошёл ближе и обменялся с Эроном рукопожатием. – У нас есть время побеседовать, или Учитель ждёт?

Эрон взглянул на ведущие вверх ступени лестницы.

– И то, и другое. Дед ждёт тебя, но я присоединюсь к вашей беседе. Поднимайся поживее; тебе стоит это увидеть.

Ощущая любопытство, Моравен поднялся по лестнице. На верхней ступеньке он посторонился, пропуская Эрона, а затем склонился перед Фойном Ятаном. Учитель сидел за столом возле окна и смотрел на двор. Моравен наклонился ниже и не поднимал головы, пока не раздался хриплый кашель Ятана.

Моравен улыбнулся и вытащил из рукава маленькую бутыль с вирлу.

– Честь для меня снова видеть тебя, джесейсерр Фойн Ятан.

Фойн устроился поудобнее в большом кресле, переложив подушки.

– Я вижу, ты времени даром не терял, Моравен. Тоже из Эрумвирина?

– Мне сказали, что это – из Церискорона, хотя на бутылке метка гончара из Грии. – Моравен бросил взгляд на стол, где стояли три пустых кубка. – Вижу, ты предугадал моё появление.

– Мудр ученик, угадывающий желания учителя.

Эрон уселся напротив Ятана.

– Прошлую ночь дед спал очень крепко, – заметил он. – И сказал моей жене, что дело тут в магической настойке, которую он достал у бхоткаи. Если бы не Празднество, она ни за что бы ему не поверила.

Моравен занял место за столом, сев лицом к окну, и поровну налил в кубки.

– Радостного Празднества вам обоим.

– И тебе тоже.

Они выпили вирлу, и Моравен заново наполнил сосуды. На этот раз сидящие за столом не торопились их осушить.

– Я не предполагал, что ты снова призовёшь меня.

Ятан медленно кивнул.

– Я собирался послать за тобой на пятый день, однако у серрианцев кое-что произошло. Возможно, мне придётся возложить на тебя ещё одну ношу, Моравен.

Воин положил свою ладонь на спрятанную в широком рукаве руку старика и удивился, какой тонкой и лёгкой она оказалась.

– Как говорил тебе твой Учитель – «Ношей становится вызов, если ты его не принял. Только глупец взваливает на себя ношу».

Фойн взглянул на Эрона.

– Видишь, он помнит даже старые уроки, – проговорил старик.

– Он всегда был твоим лучшим учеником, дед…

Моравен нахмурился.

– Ну, и кто сейчас преуменьшает собственные достоинства, Эрон? Не думаю, что…

Старик поднял руку, жестом призывая Моравена не продолжать.

– Хорошо, что кто-то помнит старые уроки, потому что я больше не учу. Эрон – дисейсерр серриана Ятана. Джейас продолжит наше дело. Они – хорошие учителя, и были бы счастливы, если бы им попался ученик, столь же талантливый, как ты.

Моравен, пожалуй, возразил бы, но взгляд Фойна заставил его замолчать. Фойн Ятан был учителем искусства сражения на мечах дольше, чем существовал Наленир. В его жилах текла истинная кровь, поэтому он был долгожителем – так же, как Моравен или Эрон, однако так долго его хранило магическое мастерство владения мечом. При взгляде на Фойна с Эроном можно было предположить, что это дед и внук, – или, возможно, правнук, – но Моравен сильно удивился бы, окажись, что их разделяет меньше девяти поколений.

Во двор вошёл молодой человек в белоснежном шёлковом костюме и такой же накидке. Их украшал карминовый орнамент. Поверх был повязан красный кушак, удерживающий ножны алого цвета. Обувь также была белой с красными и жёлтыми языками пламени. Вышивка на рукавах повторяла этот рисунок. Хорошо сложенный юноша с аристократическими чертами остановился в воротах и упёрся руками в бока.

Ученики Эрона поспешно собрались вместе. У всех за поясами имелись деревянные учебные мечи. Молодой человек кивнул, затем устремил взгляд на распахнутое окно.

– Я снова вижу учеников, в то время как пришёл к учителю. – Его ноздри затрепетали, затем он убрал руки с пояса и отвесил поклон – не слишком глубокий и не слишком долгий. – Моё имя – Кирас Дейот. Я приехал из Тирата, от серриана Фоахина. Я научился всему, чему могли научить, и меня отправили в Морианд тренироваться у мастера.

Моравен сдвинул брови.

– Отправили странствовать и искать другого учителя?

Ятан пожал плечами.

– Возможно, там, в Тирате, такие странные обычаи. Понятия не имею.

Эрон встал и высунулся в окно.

– Сегодня утром ты оскорбил моих учеников. Ты отказался сразиться с ними.

– Ты выставил против меня детей.

– Они не дети, – он хлопнул в ладоши. – Добил, давай.

Один из самых маленьких учеников вышел вперёд, мгновенно выхватив деревянный меч и принимая первую стойку Кобры. Он взмахнул оружием и сделал ложный выпад, целясь словно бы в глаза противнику, а затем нанёс косой удар, который должен был прийтись на левое плечо Кираса.

Кирас развернулся, уходя от угрозы, а затем, пригнувшись, шагнул к ученику. Левый локоть чужака взлетел с невероятной скоростью и врезался в переносицу Добила. Раздался внятный треск, заставивший Эрона вздрогнуть и сморщиться, словно от боли. Брызнула кровь, по рукаву растеклись красные пятна. Добил на мгновение замер, а затем опустился на землю, закрыв руками лицо.

Кирас забрал у него деревянное оружие и ринулся в атаку. Он уклонился от очередного выпада, а затем ударил бойца по лицу рукоятью учебного меча. Вертясь на месте, он подпрыгнул, пропуская подсечку снизу, и без малейших усилий избавился от очередного атакующего, нанеся удар по голове. К нему ринулась девушка, переходя от Тигра к Дракону, но Скорпион Кираса оказался быстрее; удар пришёлся на локоть, и девушка, вскрикнув от боли, выронила меч из онемевших пальцев.

Следующий ученик выпрыгнул из-за её спины и, пригнувшись, устремился к Кирасу. Деревянный меч упёрся в левое бедро чужака, но тот крутанулся на правой ноге и сделал выпад, прежде чем ученик успел увернуться. Если бы они сражались на настоящих мечах, рана на бедре Кираса замедлила бы его движения, – впрочем, не настолько, чтобы помешать приставить клинок к горлу соперника. Но мечи были деревянными, и Кирас заработал всего лишь синяк, а шея его противника осталась цела. Теперь пришелец из Тирата мог лицом к лицу сойтись с Джейасом.

Сын Эрона шагнул назад и принял позу Скорпиона. Кирас выбрал позу Тигра, и Джейас ответил Богомолом. Кирас нетерпеливо топнул ногой, ожидая нападения; Джейас собирался с силами, чтобы ответить на вызов.

Моравен поднялся на ноги и взял Эрона за руку.

– Твой сын умён и не нападает первым.

– Мой сын знает свои обязанности. Смотри.

Джейас шагнул влево, а затем вперёд, прокладывая себе дорогу движениями меча – крест-накрест, начиная сверху справа и заканчивая снизу слева, затем наоборот. Он повторил этот приём три раза; Моравен приготовился увидеть, как Джейаса постигнет та же участь, что и прочих. Хотя он и был лучше остальных, повторение означало, что сын Эрона достиг предела своих умений. Тигр нападёт на Скорпиона, и он ударит Джейаса прямо по рёбрам.

Словно подслушав мысли Моравена, Кирас шагнул влево и начал изменять позу. Когда Джейас завершил очередной выпад, Кирас был готов к нападению. Ему оставалось лишь следовать за движениями меча Джейаса, и он смог бы нанести удар по незащищённому месту.

Однако мастерство Джейаса было сравнимо с умениями Кираса. Вместо того чтобы нанести удар по косой, он перекинул деревянный меч в левую руку и развернулся на правой ноге. Меч взлетел и описал полукруг, направляясь в живот Кираса. Только чудо могло спасти чужака от смертельного удара, поскольку он уже начал свой собственный выпад.

Кирас извернулся, выбросив вверх правую пятку, его тело выпрямилось и скрутилось, словно пружина, живот втянулся, позволив мечу Джейаса пройти выше. Одновременно Кирас ударил соперника по запястью, выбив из его руки оружие, а затем тяжело упал на спину. Прежде чем Джейас успел хоть как-то ответить, Кирас с размаху ударил его деревянным мечом по коленям, свалив наземь. Словно собственный клинок тянул его вверх, Кирас вновь вскочил на ноги и самоуверенным движением отбросил меч Джейаса в сторону.

Эрон взглянул на Моравена.

– Ты видел?

Моравен медленно кивнул, а Фойн с сухим смешком проговорил:

– Он чувствовал.

– Да я чувствовал, – Моравен сел на место. Это произошло, когда Кирас выбросил правую ногу назад и перевернулся. Вспышка, мгновенный ожог. Его кожа словно загорелась, в плоть болезненно впились тысячи невидимых иголок, как будто кровь постепенно возвращалась в онемевшие члены. Моравен почувствовал, и ещё как.

Над ними прокатилась волна джейдана, исходившая от Кираса.

Моравен нахмурился.

– На какой он, по его словам, ступени?

– Лирсеррдин. Его Учитель присвоил ему Высшую ступень. – Фойн медленно выдохнул и слегка сморщился. – Полагаю, его Учитель не знал, какого уровня достиг его ученик, но догадывался, что он немного лучше остальных. Если бы Фоахин хоть что-то подозревал, то не отослал бы его к нам. Такой искусный ученик принёс бы школе великую славу.

– Он принесёт великую славу серриану Ятану.

Эрон покачал головой.

– Я воин, Моравен, но я не Мистик. Я не могу учить его.

Моравен повернулся и посмотрел на старика.

– Ты не можешь поручить мне тренировать его! Я не учитель. У меня нет своей школы.

– Ему не нужна школа. – Старик наморщил лоб. – Ты пришёл ко мне, уже обладая необходимыми умениями. Я просто направил тебя по верному пути. Ему нужно помочь – но не пройти нетореными дорогами, а сделать верный выбор на перепутье!

И есть дороги, по которым ему лучше не ходить. Состояние джейданто имело свои преимущества – давало возможность использовать магию, обеспечивало долголетие. Но цена могла оказаться слишком высокой: джейдан способен усиливать личные качества джейсесерра. Наделённые чуткостью, добротой и милосердием люди только выигрывали. Но если ученик высокомерен и честолюбив, это ожесточит его.

Кирас швырнул деревянный меч на крыльцо. Раздался глухой стук.

– Мне нужен учитель. Эрон или серриан Ятан. Я поборол ваших лучших учеников. Вы возьмёте меня?

Моравен взглянул на Фойна.

– Ты хочешь, чтобы я взял на себя ещё и ученика, вдобавок к уже данному поручению?

Старик пожал плечами.

– Попутчик вряд ли сделает твою задачу труднее или опаснее.

– Не думаешь ли ты, что это предложение меня обрадовало?

– Нет. Полагаю, оно тебе совершенно не в радость. – Старик поднял кубок с вирлу. – Но мы все будем чувствовать то же, если ты не справишься с какой-либо из задач. Да снизойдёт на тебя мир на этом Празднестве, Моравен Толо, и пусть боги будут милостивы, определяя твою дальнейшую судьбу.

Глава седьмая

Второй день Празднества Урожая года Собаки.

Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.

Сто шестьдесят второй год Династии Комира.

Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.

Антурасикан, Морианд.

Наленир.

Келес вошёл в комнату брата, не обращая внимания на его ворчливое «Уходи!». Джорим бросил на него сердитый взгляд, который потерял часть силы, отразившись в зеркале. Младший Антураси отчаянно сражался с шейным платком из золотого шелка, пытаясь безупречно его завязать; но у дурного настроения Джорима имелась и другая причина. Келесу это было известно, но он должен обсудить с братом ряд вопросов, иначе, хотя неприятности и так ожидались, грядущий вечером приём мог превратиться в стихийное бедствие.

– Позволь мне помочь тебе с узлом.

– Я и сам справлюсь.

– Да, приблизительно к следующей зиме; ты опоздаешь на приём.

– Да я вообще никуда не хочу идти! Никуда! – огрызнулся Джорим.

Келес положил руки на плечи брата и мягко развернул его лицом к себе.

– Если ты не пойдёшь, то расстроишь Нирати и нашу мать. Тебе известно, как они старались, подбирая облачение, чтобы ты мог выглядеть подобающе, оставаясь при своих косах и бороде. Я знаю, тебя не заботит, что подумает дед, но их чувства ты должен уважать.

– Разумеется. Уважать их чувства, но не свои. – Руки Джорима скользнули вдоль золотого полотна, сжимаясь в кулаки. – Почему всегда имеют значение не мои чувства, а чьи-то ещё?

Келес взялся за платок и одним движением затянул его под жёстким, накрахмаленным воротником рубашки Джорима.

– Ты имеешь в виду – почему я, как тебе кажется, не уважаю твоих чувств? Прости. Мне жаль, что ты чувствуешь себя преданным.

– Нет, тебе не жаль! Ты знал, что мне будет больно.

– Совершенно верно. Но ещё я знал, что должен остановить тебя, пусть даже это будет болезненно. Я предал тебя – хорошо, пускай так. Но я не позволил тебе предать самого себя.

Джорим насупился.

– Прочитал мои мысли, да?

– Не иронизируй. Я могу прикоснуться к твоему разуму, только когда мы оба сосредоточены и мысленно тянемся друг к другу. И, в отличие от деда, в мои намерения не входит выведывать то, что ты предпочёл бы скрыть. И нет такого желания. Я уважаю твои чувства и тебя.

– Уважаешь меня, в самом деле?

Келес вздохнул. С тех пор, как состоялся их разговор с дедом, Джорим отдалился от брата.

– Я знаю, что предал тебя, но ведь дело не только в этом. Что происходит?

Джорим отбросил от себя руки брата и полуобернулся к зеркалу.

– Ты высмеял меня перед стариком.

– Я не делал ничего подобного.

– Ну, конечно же, нет! С твоей точки зрения. – Джорим пересёк комнату и плюхнулся в кресло, чуть было не опрокинув его. – Келес Мудрый и Предусмотрительный! Дед отправит меня на «Волке Бури», потому что ты это предложил, а не потому, что я это заработал – хотя я действительно достоин этого!

– Так в чём же дело? Ты получил, что хотел.

– Ты не понимаешь. – Джорим стукнул кулаком по подлокотнику. – Почему ты не слушаешь меня? Знаю ли я, что для всех будет лучше, если именно я отправлюсь на «Волке Бури»? Разумеется, знаю. Я знаю в два раза больше языков, чем ты, и легко выучиваю новые. Я составил описания всех виденных мною животных и прекрасно рисую. Если мы не сможем привезти новых зверей, у нас будут хотя бы рисунки. Я знаком с вашим бхоткаи и кое с кем из команды мне уже доводилось работать. Я идеально подхожу для этого путешествия и должен плыть, но хотел чтобы дед дал мне эту возможность, прислушавшись к моим словам, а не твоим!

Келес сжал пальцами виски.

– Но это неважно, Джорим. Ты получил назначение. Какая разница, что попросил я?

– Ты что, не слушал меня?

– Нет, не слушал! А ты разве обращаешь внимание на мои слова? – Келес многозначительно наклонил голову, затем опустил руки и продолжил. – Дело не только в этом. Ты боишься, что дед оставит тебя здесь и сломает – так же, как сломал дядю Улана? Ведь так?

Джорим неуверенно пожал плечами.

– Нет, об этом я и не думал. Спасибо, что подсказал.

– Джорим, пойми, дед всё равно не смог бы этого сделать. Ты для него – слишком крепкий орешек.

– Ты так думаешь? Правда?

Келес кивнул.

– Правда. Он, возможно, попытался бы, но ты умеешь сопротивляться. И для вас обоих это стало бы Девятью кругами ада.

– Хм. – Лицо Джорима просветлело, но не более чем на мгновение, а затем снова стало угрюмым.

– Итак, дело не в этом, Джорим. Тогда чего ты боишься?

Джорим нахмурился. Он опёрся локтями о колени и, ссутулившись, опустил голову на руки. Золотая одежда шелестела от малейшего движения.

– Я боюсь, что Киро пошлёт тебя, и с тобой случится то же, что с нашим отцом.

– Что?

Джорим поднял голову. На его лице появилось выражение страдания.

– Я хотел спасти твою жизнь, сам отправившись в путешествие.

Келес покачал головой.

– Неужели ты веришь, что наш дед мог бы послать меня на смерть? Неужели ты можешь думать, что он виновен в смерти отца?

– Могу и думаю, Келес.

– Ты был слишком мал, чтобы…

– Ты тоже. Мне было два года, тебе пять. Я не помню отца. Ты и Нирати помните; она говорит, что ты – вылитый он. Остальные считают, что вы с ним очень похожи, за исключением одной черты. Точнее, двух. Во-первых, ты не перечишь старику, по крайней мере, раньше такого не случалось.

Келес вздохнул.

– Случалось.

– Ну конечно же. Ты сказал ему, что составленная тобой карта недостаточно хороша.

– Так оно и было.

– Келес, признаться в собственной ошибке Киро прежде, чем он сам укажет тебе на неё, не означает – перечить. – Джорим покачал головой. – Ты талантливее нашего отца. Рин полагал, что они с Киро равны, возможно, так и было. Но ты – лучше. Ты можешь превзойти Киро. А дед не сможет с этим смириться, поэтому он попытается убить тебя.

– Это бессмыслица. – Келес запустил пальцы в свои тёмные волосы. Он не хотел признавать, что дед может быть настолько хладнокровным и безжалостным; хотя с Уланом он обращался довольно жестоко. Неужели он убил нашего отца? И убьёт точно так же и меня?

– Это не бессмыслица, Келес. Ты лучше кого бы то ни было можешь заменить Киро и продолжить семейное дело. Если ты превзойдёшь Киро – возможно, он будет забыт.

– Это невозможно.

– Нет? Правитель Арайлис должен был править нами, а теперь на троне его младший брат. Кто помнит его или их отца – Правителя Джогиско? Через девять лет успешного правления Кирон затмил их. Это случится и с Киро, вот он и боится.

– Ты забываешь об одном, Джорим. – Келес понизил голос. – Что, если Киро достигнет джейданто?

– Невозможно.

– А если это уже произошло? Взгляни на него. Улан моложе Киро, а выглядит вдвое старше. Да, у нас всех в жилах течёт Истинная Кровь, поэтому мы живём дольше прочих; но мы всё-таки старимся. А он – нет.

Джорим покачал головой, не соглашаясь.

– Джейданто возможно во многих искусствах, но в составлении карт? Это предмет, требующий собственных, приобретённых навыков, а не просто бумагомарание. Киро просто хорошо сохранился. Дядя Улан выглядит так, потому что он всю жизнь прислуживал Киро. Нет, старику не получить магического бессмертия. Он проживёт ещё долго – ни Небеса, ни Геенна не рвутся заполучить его, – но все же умрёт, а ты станешь величайшим картографом мира. И то, и другое его совершенно не устаивает. Он определённо думает, что недостижимо хорош во всем, что делает.

– Это всего лишь одно из его заблуждений.

– Полагаю, он считает, что у него в запасе по меньшей мере ещё восемьдесят один год, а может, и больше, – сказал Джорим.

– Пусть считает, что хочет. Он всё равно когда-нибудь умрёт. Он же не вирук.

Джорим фыркнул.

– Отчего же, по характеру – вполне.

Келес не мог не рассмеяться.

– Не спорю. Но, тем не менее, в глубине души он осознает, что смертен. Если ты или я сможем достичь того же уровня мастерства, наших способностей хватит для выполнения его работы, и ему придётся это понять. Если бы у Нирати был талант, то…

– Если бы у Нирати был талант, Киро уничтожил бы её.

Келес моргнул.

– О чем ты говоришь? Нирати – его любимица. Нам с тобой пришлось спорить с дедом, чтобы ты получил разрешение плыть на «Волке Бури». Ей достаточно было бы шёпотом предложить это, и ты оказался бы на борту, не успев перевести дыхания!

Джорим помолчал.

– Это оттого, Келес, что ему нечего бояться Нирати. У неё нет способностей ни к исследованию земель, ни к составлению карт, и дед балует её и все ей прощает. Хвала небесам, что Нирати унаследовала здравый смысл от нашей матери – иначе она превратилась бы в испорченную, никудышную девицу. Стала бы такой же, как Маджиата.

– Не пытайся сбить меня с толку. – Келес подошёл к брату и снова взялся за платок. – Сегодня дед огласит наши назначения.

– Хвала Киро… Эй, не так туго!

– Прости. – Келес немного ослабил узел. – Он должен объявить, что ты отправишься на «Волке Бури»…

– Ты знаешь точно или догадываешься? – Джорим прищурился. – Ты ведь попросил Нирати, чтобы она с ним поговорила?

Келес улыбнулся.

– Она полагала, что нужно помочь и тебе. Мне она уже сделала одолжение, выгнав Маджиату.

– Что он ей сказал про тебя? Чем ты будешь заниматься?

– Ничего не сказал. – Келес покачал головой и хлопнул Джорима по груди. – Когда она попыталась спросить, Киро замкнулся и ничего не ответил.

– А вдруг он запрет тебя здесь и превратит твою жизнь в сплошное несчастье?

– Только не говори, что ты прочёл это в его мыслях.

– Ты совершенно верно заметил, что тут необходимо желание обоих, а мы с дедом определённо не желаем что-либо делать вместе. – Джорим обернулся к зеркалу. Он слегка поправил завязанный братом платок и улыбнулся. – Спасибо. У меня бы так не получилось.

– Пожалуйста. Но ведь на самом деле ты не веришь в то, что говорил о «Волке Бури»?

Джорим нахмурил брови.

– С чего ты взял?

– Это же ясно. Работа предстоит важная, и ключом к её выполнению станут двойные часы. Я несколько тщательнее делаю замеры и вычисления, чем ты, однако ты умеешь то, чего не умею я. Что бы ты сделал, если бы часы вдруг остановились?

Джорим на мгновение прикрыл глаза, а затем кивнул.

– Ну, я собирался время от времени дополнительно использовать водяные часы – просто, чтобы проверить точность этих, новых. Я бы отмечал в журнале скорость и направление корабля, точно бы представлял себе обратный маршрут; таким образом, в любой момент у меня имелись бы все данные о предстоящем и пройденном пути; а потом я бы нашёл какого-нибудь джианридина, чтобы он помог починить часы.

Келес улыбнулся.

– Вот видишь, ты уже обо всём подумал. Мне бы это и в голову не пришло. Моё мастерство ограничивается вычислениями и составлением карт. Я не такой сообразительный, как ты. И вот ещё что: я знаю, почему вы с дедом так часто сталкиваетесь лбами – словно те козы со спиральными рогами, которых ты видел в Теджанмореке.

– Да что ты? И почему же?

– Ты полагаешь, что дед боится меня, потому что я напоминаю ему нашего отца.

– Я не единственный, кто так считает.

Келес взял брата за плечи и снова развернул к себе.

– А вы с ним не ладите, потому что в тебе он видит себя.

– Что? Ты с ума сошёл!

– Отнюдь; ты слышал о его приключениях в твоём возрасте.

– Он путешествовал, исследовал новые земли, и он привозил Правителю диковинные вещи – совсем как ты. – Келес улыбнулся. – Но он никогда не бывал так далеко, не видел так много и не привозил ничего настолько удивительного, как ты. По сути, он совершил только одно большое путешествие на северо-восток, и оно было неудачным. А потом погиб наш отец, а Киро заперли в этой золочёной клетке. Он потерял свою былую свободу.

Джорим отступил назад.

– И ты хочешь для себя такой же судьбы? Быть заключённым в этой крепости? «Волк Бури» стал бы для тебя величайшим приключением и избавлением от участи узника!

– Возможно. А может быть, стал бы величайшим несчастьем. В каком-то смысле, – признался Келес, – заточение в Антурасикане лучше, чем неудачная экспедиция.

– Но неужели тебе не претит всю жизнь оставаться здесь, словно в ловушке? Это же убьёт тебя!

– Меня не убьёт, Джорим, – Келес покачал головой и подумал: «Но может убить тебя, братишка».

Джорим нахмурился.

– Все равно что живым улечься в гроб. Ты будешь составлять карты, позволяющие людям путешествовать все дальше и дальше, а сам останешься привязанным к крохотному клочку мира в Морианде.

Келес почувствовал, как когтистая лапа сжимает его сердце. Заключение в родовой крепости пугало его. Конечно, это обеспечивало безопасность, но безопасность без свободы не имела никакого смысла. Никогда больше не увидеть заката над горами или разноцветных птиц, пролетающих над джунглями…

– Полагаю, Джорим, ты должен будешь привезти мир сюда. Это то, что мне суждено. Мы с тобой станем джесейкирами и проживём долгую счастливую жизнь. Правитель позволит нам меняться ролями – в то время как один будет глазами и ушами, исследующими мир, другой на время останется здесь. Если нет – я буду зависеть от тебя, наших детей и, возможно, детей Нирати. Это то, что я должен принять ради нашей семьи и нашего народа.

– Снова защищаешь меня, братец? – Джорим улыбнулся, затем жестом указал на дверь своей комнаты. – Мне известно, что вы делали в мастерской. То же, что всегда. Нирати сбивала деда с толку, в то время как ты взывал к его благоразумию. Это меня просто бесит, хотя я прекрасно понимаю, что только выигрываю!

Келес протянул руку и дёрнул брата за его косу.

– Выигрываешь! А ведь нам приходится для этого расстараться, ты это понимаешь?

– Для того и нужны младшие братья, чтобы для них стараться. В сказках так всегда бывает.

– А я думал, ты предпочитаешь быть единственным в своём роде. – И Келес первым вышел из комнаты, произнеся напоследок: – Прошу тебя, сегодня вечером не нужно ни с кем драться. У тебя все ещё кровоподтёк под глазом, а синяки не подходят по цвету к одежде!

– Да, фиолетовый не годится для высшего света, а жёлтый по краям не того оттенка, как золотой шёлк! – Джорим положил руку на плечо брата. – Не волнуйся, братец, я буду безупречно себя вести. Если то, что ты мне рассказал, правда, я больше не дам деду повода сомневаться в принятом решении.

– Отлично. – Келес шумно выдохнул. – Это его вечер. Позволим ему делать то, что он хочет, и все будет прекрасно.