Текст книги "Развитие западной экономической мысли в социально-политическом контексте. Учебное пособие"

Основная мысль трактата: «Те, кто призван в государственное правительство, должны привести к славе, увеличению и обогащению своей страны».[47]47
  De Monlchrestiert A. Traicté de I'économie politique. Paris, 1889. P. 11.


[Закрыть] Эта фраза подчеркивает, что центральное место в меркантилистской мысли занимает государство.

Монкретьен превзошел общую меркантилистическую концепцию, согласно которой богатство в основном состоит из ценных металлов. Теория стоимости у Монкретьена еще не сформулирована, однако некоторые ее зачатки представляют несомненный интерес. Так, он подошел к пониманию богатства как натурального продукта, создаваемого трудом: «…Наименьшая из провинций Франции предоставляет Вашему Величеству свое зерно, свои вина, свои ткани, железо, масло… делая ее [Францию], богаче, чем любые Перу мира. Из этих великих богатств самое большое – неисчерпаемое изобилие людей… Счастье людей… состоит главным образом в богатстве, а богатство в труде».[48]48
  Ibid. P. 24, 99.


[Закрыть] Монкретьен отмечает значимость разделения труда, он увидел различие между стоимостью и ценой продукта.[49]49
  Ibid. P 257.


[Закрыть]

Показатель богатства страны – уровень его производственной и коммерческой активности, которая зависит от размера ее населения. Но богатство государства заключено не просто в потенциальных человеческих ресурсах. Необходимо, чтобы эти ресурсы были правильно использованы.

Монкретьен анализирует различные виды производственной деятельности. Так, сельское хозяйство и разведение скота он считает первыми источниками богатства. Кустарная и промышленная деятельность – менее необходимы для жизни, общество должно обладать в достаточной мере любыми продуктами. Кроме того, эти отрасли благоприятствуют сплоченности общества. Наконец, коммерческая деятельность приносит самый явный доход.

Одна из ярких черт трактата – отсутствие презрительного отношения к какому-либо социальному слою. В понимании Монкретьена все «искусства», т. е. профессии, в одинаковой степени являются частью Божественного дара человечеству и, следовательно, должны быть уважаемы.

Таким образом, идеи «Трактата» порывают с концепциями экономики, господствующими ранее, с их философскими или моральными размышлениями, рекомендовавшими в той или иной степени ограничение экономической деятельности.

В «Трактате» присутствует очень четкое сознание необходимости учитывать частные интересы. Монкретьен выступает против различных форм монополий и захватнического поведения некоторых герцогств, графств, аббатств, говоря о пагубности результатов раздробленности власти. Он обвиняет этих спекулянтов в том, что они заодно с иностранными продавцами, которые вытесняют французов с ярмарок и рынков.

Осуждая монополии, автор приходит к мысли, что фундаментальная движущая сила всех экономических явлений – частный интерес. Говоря о том, что кружева импортируются из Фландрии, сукно приходит из Англии, стекло – из Венеции, книги – из Германии, кожи – из Северной Америки, Монкретьен делает вывод, что весь этот импорт причиняет вред французскому индивидуальному производству и в этом – главная причина развала экономики.

Преследование частного интереса – основа нововведений и, следовательно, экономической эффективности. Именно перспектива выгоды делает возможным применение методов, позволяющих получить производительный доход, понизив стоимость производства и производя более дешевые продукты. Автор подчеркивает эффективность конкуренции в организации работы. «Соревнование – во всех отношениях большой стимул все делать хорошо. С его помощью люди могут подняться на вершину совершенства во всех искусствах…».[50]50
  De Montchrestien A. Traicté de l'économie politique. Paris, 1889. P. 37.


[Закрыть]

Таким образом, А. Монкретьен одним из первых приходит к аргументации индивидуалистического характера экономики. Тем не менее из это го, что «Трактат» представляет собой прообраз основной идеи либерализма, было бы рано заключать, что следование частным интересам стихийно приводит к общественному порядку.

Напротив, автор развивает «органицистскую» концепцию; упорядоченная общественная жизнь может происходить только в организованных рамках, и специфическая задача государства – продумывать и осуществлять эту организацию. Общественный порядок естественен. Этот порядок отвечает желанию Бога и построен по образу человеческого тела. Чтобы страна процветала, государь должен обеспечить «всеобщее здоровье всего государственного тела», правильным политическим управлением гарантируя привилегии и льготы. Общественная дисциплина – условие обогащения страны.

Талант и компетентность главы государства способствуют гармонии частного и общественного интересов. Одно из средств осуществления этой гармонии – общественная помощь частной деятельности. Роль государства состоит в том, чтобы одновременно побуждать и регламентировать экономическую деятельность, ведущуюся по частной инициативе, прежде всего на мануфактурах и в торговле.

Монкретьен указывает, что «разумный политик осторожно должен изобретать средства, чтобы царствовали справедливость и умеренность между "слишком много" и "слишком мало", чтобы не случалось никакого вреда ни от недостатка, ни от избытка чего-либо…».[51]51
  Шумпетер Й. А. История экономического анализа. СПб., 2001. Т. 1, С. 112.


[Закрыть] Он уточняет также, что стражи порядка должны следить, чтобы «вещи, предназначенные на продажу, продавались не дороже справедливой цены».[52]52
  Там же, С. 141.


[Закрыть]

Королевская политика должна пытаться восстанавливать торговый баланс. Для этого надо благоприятствовать установлению мануфактур. Их рост позволил бы сначала сократить импорт. Продукты, которые создаются во Франции, должны удовлетворять потребности французов, – как нужды англичан удовлетворяются тем, что производится в Англии. Экспорт французских продуктов позволил бы привозить золото и серебро Португалии и Испании. Правительство должно усилить регламентацию, чтобы поставить иностранных купцов в неблагоприятные условия, т. е. принять ответные меры против тех стран, которые Монкретьен обвиняет в установлении односторонних протекционистских мер, направленных против французских купцов (в особенности Англии и Испании). Необходимо восстановить пришедшую в упадок во время религиозных войн морскую торговлю, чтобы французские моряки не завидовали испанцам, англичанам и голландцам. Требуется создать торговые компании (по примеру голландской Ост-Индской, основанной в 1602 г.).

Точность анализа внешних обменов Франции придает особую оригинальность работам А. Монкретьена. Он отнюдь не противопоставляет как непримиримые принципы протекционизм и свободу торговли, демонстрируя огромную полезность обменов товаров для благополучия наций. Автор призывает защищать продукты, удовлетворяющие жизненные потребности граждан королевства, и разрешать свободную торговлю товарами, необходимость в которых не стоит на первом месте. Причем свобода торговли должна быть не только для иностранцев во Франции, но, в первую очередь, для французов в других странах.

Главной заслугой Монкретьена считается введение им в оборот термина «политическая экономия» (заимствованные в греческом языке oikonomos – управление домашним хозяйством и «политика» – государственное правление), который он использовал для изложения совокупности правил хозяйственной деятельности. Благодаря Монкретьену этот неологизм стал названием целой науки. Для него политическая экономия в руках правителей и их министров – искусство, а не теоретическое учение. И это «искусство политики», по мнению автора, исходит из первенства частного интереса перед общественным; «…Дом главнее деревни, город главнее провинции, провинция главнее королевства».[53]53
  De Montehrestien A. Traicté de I'économie politique. Paris, 1889. P. 17.


[Закрыть] Таким образом, с одной стороны, политэкономия – это искусство, с другой – наука; у монархов она одна, у их подданных – другая. Как и медицина, которая является наукой для тех, кто изучает человеческое устройство, и искусством для врача, осуществляющего эту науку на практике. Итак, у Монкретьена появляется взгляд на государственную систему как на человеческий организм, получивший развитие в дальнейшем, в частности в трудах физиократов. Согласно Монкретьену, политэкономия существует на таких же основах, что и домашнее хозяйство: те же принципы хорошего управления применяются и к общественной, и к домашней деятельности.

Автор «Трактата» ставит и нравственные задачи. Осуждая чрезмерную роскошь и безумные расходы, он предлагает бороться и против бедности: «…праздность портит силу одних и целомудрие других». Люди не работающие становятся ворами, тунеядцами и бунтовщиками. Поэтому было бы полезно воспитывать бедных, учить их ремеслу, внушать хорошие обычаи и всячески поощрять их к экономической деятельности. Богатство государства, в том числе – и в благополучии его жителей.

По мнению А. де Монкретьена, роль государства в борьбе против бездеятельности и бедности состоит в создании общественных мастерских с определенными привилегиями. Иными словами, он не считает, что свобода экономической деятельности может быть гарантом полной занятости, и утверждает, что общественная деятельность не устраняет частную, но компенсирует ее низкий уровень.

В последней части книги Монкретьен призывает короля к справедливому налогообложению и ведению учета доходов представителей всех профессий. Конечно, здесь автор не говорит явно о распространении налогового бремени на высшие слои общества: сама мысль о взимании податей с дворянства и духовенства была в начале XVII столетия крамолой. Вопрос об уравнении общественных налогов был поставлен в практическую плоскость через полтора века Великой французской революцией. В определенной степени Монкретьен предвосхитил идею о необходимости налоговой реформы, которая через 100 лет станет основной в трудах С. Вобана и П. Буагильбера.

«Трактат» написан «по моде» того времени: с многочисленными примерами из древней и средневековой истории, античной литературы, Священного Писания, чтобы сделать чтение как можно более увлекательным. Обращение к Античности в начале XVII в. было отголоском эпохи Ренессанса, которую Монкретьен прославлял в своем сочинении.

Вместе с тем своеобразная форма изложения, длинные предложения, нагромождение цитат по любому поводу и, особенно, бесконечные комплименты королю и королеве-матери весьма затрудняют восприятие взглядов автора, его интересных идей и анализа, тем более что в угоду венценосным читателям они порой чрезмерно упрощены. Создается впечатление, что перо Монкретьена, его несколько наивное красноречие превращают рассмотрение экономической ситуации во Франции в драму, которая происходит в «самом прекрасном королевстве в мире». Особо следует отметить, что на каждой странице проявляется любовь автора к своей стране, он искренне стремится к ее благополучию.

«Трактат о политической экономии» состоит из четырех частей, не разделенных на главы, что усложняет его восприятие современными читателями. Структура работы свидетельствует о том, что в отличие от большинства меркантилистов А, де Монкретьен отдает первенство в создании богатства страны не торговле, а мануфактурной промышленности.

Книга 1 «О механических искусствах и об управлении мануфактурами» начинается с изучения различных видов мануфактур с точки зрения их полезности, их уставов, управления ими и положения работников.

В книге 2 «О торговле» рассматриваются выгоды и трудности внешней и внутренней торговли, практика других стран, прежде всего Англии и Голландии, вопросы денежного обращения и роли денег в экономике. Самые страстные строки посвящены проблеме взаимоотношений с иностранцами, участвующими в экономической системе Франции, и положению французских купцов за границей.

Книга 3 «О навигации» доказывает прибыльность развития торгового флота и расширения колониальных владений.

Наконец, последняя, книга 4 «О примере и главных заботах Принца» касается нравственных качеств правителя и его обязанностей перед государством и подданными. Монкретьен обрисовал главные функции монарха: обеспечение безопасности страны от внешних угроз, поддержание внутреннего порядка, правосудие и справедливость для всех подданных. Кроме того, одной из главных целей государя он видел осуществление поддержки коммерческой деятельности подданных, т. е. протекционистские меры.

«Трактат» является интересным источником и для изучения истории экономики Франции рубежа XVI–XVII вв. Он содержит сведения о состоянии основных отраслей мануфактурной промышленности, об ассортименте товаров внешней торговли, о размерах таможенных пошлин и т. д.

Важная заслуга Монкретьена состоит в том, что его труд не стал простой констатацией экономических реалий, но имел несомненное практическое значение. Некоторые из его рекомендаций, не принятых при его жизни, были все-таки воплощены в жизнь кардиналом Ришелье, а позднее – Ж.-Б. Кольбером.

К сожалению, А. де Монкретьен оказался недооценен историками экономической мысли. На наш взгляд, это объясняется тем, что его труд был долго запрещен и поэтому оставался вне поля зрения экономистов XVII–XVIII вв. Кроме того, в первой половине XIX в. началась критика меркантилистских идей, а во Франции господствовала либеральная школа, Лишь через два с половиной столетия, в 1889 г., «Трактат о политической экономии» был переиздан. Однако эта публикация, хотя и сделала имя автора более известным, оказалась последней. Старофранцузский язык, стиль многовековой давности, бесчисленные подробности делают чтение произведения Монкретьена чрезвычайно долгим и трудным. Возможно, поэтому большинство исследователей не сочли необходимым подробно ознакомиться с ним (как это случилось с Й. Шумпетером[54]54
  Шумпетер Й. А. История экономического анализа. СПб., 2001. Т. 1. С. 213.


[Закрыть]).

В целом можно отметить, что экономические размышления Антуана де Монкретьена соответствуют духу времени и продолжают идеи, развитые Жаном Боденом, Бартелемеем де Лаффема, Шарлем Луазо.

Политика, которую восхваляет Монкретьен, – протекционистская, мануфактурная и колониальная – была применена на практике. Меркантилистские рецепты восходили к традициям экономической политики средневековых муниципалитетов, но теперь их должно было осуществлять в национальном масштабе государство. Как было сказано выше, некоторые мероприятия, призванные стимулировать экономику и увеличить налоговые сборы, проводили Людовик XI (1461–1483) и Франциск I (1515–1547), но это еще не стало постоянной государственной программой. В XVI в. таможенный протекционизм французского правительства уравновешивался широкой раздачей индивидуальных привилегий итальянским купцам, от кредита которых оно тогда зависело.[55]55
  См.: История Европы. Т. 3. М.: Наука, 1993. С. 185.


[Закрыть]

Впервые систематическую меркантилистическую политику начал проводить Генрих IV Бурбон (1589–1610). Он сумел подобрать умных и энергичных министров – таких, как Максимильен де Бетюн барон Рони – сюринтендант финансов в 1599–1611 гг., с 1606 г. – герцог Сюлли (1560–1641).

Проводник налоговой политики герцог Сюлли ограничил произвол откуп щи ков, реорганизовав систему откупов, провел монетную реформу, увеличил косвенные налоги и облегчил бремя прямых налогов на крестьянство (уменьшил талью), ставя задачу восстановить экономику Франции и считая земледелие основным источникам благосостояния страны, «Земледелие – это истинные рудники и перуанские сокровища Франции». Было организовано осушение болот, поощрялось распространение новых сельскохозяйственных культур (кукурузы, свеклы, тутовых деревьев). Этими мерами он укрепил финансовое положение государства, ликвидировал значительную часть государственного долга.

Гугенот, один из ближайших советников короля, Сюлли после гибели Генриха Наваррского лишился всех постов. В 1610-х гг. он участвовал в выступлениях феодальной знати против королевской власти. Сюлли – автор мемуаров, в которых прославлял Генриха IV и самого себя.

Учитывая рекомендации экономических советников, вышедших из рядов буржуазии, таких, как Бартелемей Лаффема (1545–1612), правительство Генриха IV проводило протекционистскую политику в отношении промышленности. Лаффема был камердинером короля (в те времена это была должность весьма высокого уровня, которую мог занимать только доверенный человек). Он в отличие от Сюлли отдавал несомненный приоритет промышленности, недооценивая сельское хозяйство. По инициативе Лаффема в 1601 г. был создан Совет по торговле, проведены некоторые мероприятия по поощрению мануфактур и торговли.

Были основаны крупные государственные мануфактуры, поощрялись частные. Мануфактуры были рассчитаны, прежде всего, на изготовление предметов роскоши. Ввоз иностранных промышленных изделий был ограничен; вывоз сырья шелка и шерсти запрещен; пошлины на ввоз различных изделий повышались. Высокое качество продукции, ее художественные достоинства обеспечивали широкий сбыт товаров в стране и за ее пределами. В это время было положено начало монополии Франции на мировом рынке производства предметов роскоши. В 1599 г. был введен протекционистский таможенный тариф; в 1604 г, учреждена Ост-Индская компания (по образцу английской), результатом этих мер стали рост и укрепление французской буржуазии.

Экономический подъем во Франции в царствование Генриха IV создает предпосылки для укрепления власти монарха и превращения ее в абсолютную. Одной из таких предпосылок стало формирование армии чиновничества. В 1515 г., когда на престол взошел Франциск I, в его распоряжении были лишь 4041 чиновник и королевство являлось «недостаточно управляемым».[56]56
  Руа Ле Ладюри Э. История Франции. Королевская Франция. От Людовика XI до Генриха IV. 1460–1610. М.: Международные отношения, 2004. С. 348.


[Закрыть] К концу правления Генриха Наваррского имелось уже приблизительно 25 тыс. чиновников, что тем не менее еще не позволяло держать государство в руках так крепко, как смог это сделать Ж.-Б. Кольбер, руководя 46 047 чиновниками (данные 1665 г,).[57]57
  Там же.


[Закрыть]

Прекрасные рассуждения о чиновничестве конца XVI – начала XVII вв. содержатся в трудах Шарля Луазо, «идеолога государственной службы во времена Генриха IV».[58]58
  Там же.


[Закрыть]

Политику Генриха IV продолжал первый министр Людовика XIII кардинал Арман Жан дю Плесси герцог Ришелье (1585–1642). В целях укрепления абсолютизма Ришелье разгромил политическую организацию гугенотов; провел административные, финансовые, военные реформы; подавлял феодальные мятежи, народные восстания. Во внешней политике главным он считал борьбу против Габсбургов. Ришелье вовлек Францию в Тридцатилетнюю войну (1618–1648), способствовал реорганизации французской армии и созданию военного флота.

Стремясь к укреплению суверенитета королевской власти в области внутренней и внешней политики и финансов, Ришелье был инициатором кодификации в 1629 г. французских законов («Кодекс Мишо»), учреждения в провинциях должностей интендантов, назначаемых королем, которым передавалось управление провинциями, что усилило контроль верховной власти над губернаторами и сильно ограничило права провинциальных штатов, парламентов, счетных палат.

Одной из мер борьбы с привилегиями знати стало запрещение дуэлей.

В области экономики Ришелье проводил политику меркантилизма, содействовал деятельности французских торговых компаний, принимал меры для развития мануфактурного производства, Франция стала более активно проводить колониальную политику: заселялась Канада («Новая Франция»), началась торговая экспансия на Антильские острова. Создавались торговые компании, активно действующие в Сан-Доминго, Сенегале, на Мадагаскаре.

В годы правления великого кардинала была реорганизована почтовая служба. Для укрепления абсолютизма и решения амбициозных внешнеполитических задач Ришелье усилил налоговый гнет и жестоко подавлял вызванные им многочисленные городские восстания 1620–1640 гг. Всесильный министр содействовал развитию культуры. При Ришелье была создана Французская академия, основан ряд лицеев. По инициативе кардинала прошла реконструкция Сорбонны (по завещанию Ришелье оставил ей свою богатейшую библиотеку). Ришелье покровительствовал художникам и литераторам, в частности Корнелю, поощрял таланты» способствуя расцвету французского классицизма.

Таким образом, с именем Ришелье связано начало триумфа абсолютизма. В своем «Политическом завещании» он изложил следующую политическую программу: «…Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства».

Меркантилистские идеи в самом полном виде были осуществлены первым министром Людовика XIV (1638–1715), генеральным контролером финансов, Жаном-Батистом Кольбером (1619–1683), сосредоточившим в своих руках управление экономикой и политикой французского государства в начале царствования Короля-Солнца (1661–1683).

В 1651 г. Кольбер, сын богатого купца из Реймса, был взят на службу кардиналом Мазарини. Позднее Мазарини рекомендовал его королю Людовику XIV, и Кольбер начал карьеру на государственной службе. Перед смертью Мазарини, по-видимому, посоветовал королю отделаться от Никола Фуке (1615–1680). Известный французский государственный деятель, сын советника парламента, Н. Фуке был интендантом сначала в Дофинэ, потом при армиях в Каталонии и Фландрии, а во время Фронды – в Париже. В этой последней должности он помогал правительству в борьбе с парламентом, активно препятствовал конфискации имущества бежавшего из столицы Мазарини и содействовал потом его возвращению в Париж. В 1650 г. Фуке купил себе должность главного прокурора при Парижском парламенте. Мазарини в благодарность за верность сделал Фуке в 1653 г. Генеральным контролером финансов. Занимая эту должность с 1653 по 1661 г., Фуке привел королевские финансы в полное расстройство, систематически расхищая государственную казну. Сначала его сдерживал другой сюринтендант, Сервиен, но после смерти последнего (1659) грабежу не было больше пределов. Для покрытия расходов Фуке часто прибегал к займам за большие проценты (от 20 до 25 %). Чтобы скрыть эти проценты, он в отчетах показывал цифру занятого капитала выше действительной. Кредиторами государства кроме крупных финансистов оказывались Мазарини, сам Фуке и толпа его прихлебателей. При сдаче налогов на откуп происходили страшные злоупотребления; откупщики обязаны были платить ежегодно не только самому Фуке, но и его любовницам и приближенным. С 1654 г. Фуке перестал вести ведомости доходов» тратя громадные суммы на постройки, празднества, любовниц и шпионов. В Во он выстроил себе великолепный дворец и вел там образ жизни, как бы предварявший будущий Версальский двор Людовика XIV. Его окружали художники и писатели, которым он покровительствовал (в том числе Ж.-Б. Мольер, Лафонтен и др.). Хорошие отношения между Фуке и Мазарини испортились в конце жизни последнего. Фуке готовил себе путь к власти на случай смерти Мазарини. При дворе он сорил деньгами и создал себе партию приверженцев; его уже называли L'Avenir («Будущий»). Он подкупил духовника короле выматери и этим привлек ее на свою сторону; пробовал подкупить и духовника самого короля. Фуке посылал королю финансовые ведомости, уменьшая цифры расходов и увеличивая цифры доходов, и не подозревал, что король, прислушавшись к совету кардинала Мазарини, вместе с Кольбером тщательно проверяет эти ведомости.

После смерти кардинала Мазарини в 1661 г. Франция начинает приходить в себя от упадка, вызванного Тридцатилетней войной, Фрондой. В этом же году Кольбер назначается членом Высшего королевского совета. По его настоянию в 1661 г. была учреждена особая судебная палата для разбора дел о хищениях должностных лиц, которая поступала с виновными без малейшего снисхождения. Откупщики налогов, фискальные чиновники и т. п. (около 500 человек) были обложены громадным штрафом; менее высокопоставленные преступники приговаривались к смерти. Присужденные судебной палатой штрафы и конфискации к 1669 г., когда она была распущена, пополнили казну на 110 млн ливров. Обвинив Н. Фуке в злоупотреблениях, Кольбер в 1664 г. добился его отставки и суда над ним.

Король сначала весьма благоволил Кольберу и назначил его сюринтендантом государственных строений и мануфактур (1664), торговли (1665), государственным контролером финансов (1665), морским министром (1669). С этого времени почти целиком руководство внутренней политикой Франции было сосредоточено в руках Кольбера. Он работал по пятнадцать часов ежедневно, не обращая внимания на придворные интриги и мнения света, ходил пешком к королю. Кольбер обладал широким кругозором, привык ставить себе высокие цели, но в то же время был упрям и суров до жестокости.

Кольбер – больше практик, чем теоретик, – глава все более централизованной администрации. Он оставил впечатляющее количество корреспонденций и воспоминаний, которые свидетельствуют о сути его деятельности в соответствии с определенной экономической концепцией. По желанию Наполеона 111 (1852–1870) они были собраны в восьми томах и опубликованы в 1868–1882 гг.[59]59
  Lettres, instructions et mémoires de Colbert. T. 1-VIII. Paris, 1868–1882.


[Закрыть]

Протекционистская политика Кольбера в области торговли и промышленности стала образцом для многих абсолютистских правителей Европы. Он принял меры к упрощению налогообложения для обеспечения государственного контроля над доходами королевства. В 1664 г. Кольберу удалось провести отмену внутренних таможен между северными и южными провинциями, и в 1667 г. он ввел общефранцузскую таможенную систему, защищающую национальную промышленность и устанавливающую высокие пошлины на ввоз во Францию готовой иностранной продукции.

Правительство поощряло создание мануфактур, чтобы развивать внутреннее производство, и привлекало, порой за баснословные деньги, во Францию иностранных мануфактуристов и рабочих, чтобы воспользоваться их ноу-хау. Кольбер возобновляет политику Генриха IV по организации привилегированных мануфактур. В 1660-х гг. были изданы многочисленные регламенты, касающиеся организации работы и проверки качества продуктов на мануфактурах. Все виды промышленности были организованы в строгие корпорации, в которых любые нарушения регламентов при производстве товаров сурово наказывались. Тем не менее новые отрасли часто оказывались убыточными и приводили к банкротствам. Эдикт 1673 г. назначал для злостных банкротов смертную казнь.

Зато преуспевала морская торговля – до Кольбера совершенно незначительная. Были углублены гавани, назначена премия за постройку новых судов или за покупку судов за границей. Иностранные суда при входе и выходе из французских гаваней облагались пошлиной. Эти меры особенно подняли торговлю Марселя с Левантом, вывоз из Франции перестал быть монополией голландцев, у англичан было отнято нераздельное владение португальской торговлей, и французский торговый флот сделался третьим в мире. Кольбер покровительствовал различным торгово-морским компаниям. Вест-индская компания приобрела в монополию торговлю с Америкой. Основана была и Ост-индская компания, к ней почти насильственно заставляли присоединяться судебные палаты и городские магистраты, а правительство дало ей в беспроцентную ссуду 3 млн ливров и ряд привилегий. Главной целью этого общества являлась колонизация Мадагаскара. Одновременно были основаны другие колонии (Левант, Сенегал и др.). Неумелое руководство из метрополии повлекло за собой неудачу многих начинаний, но все-таки к концу карьеры Кольбера Франции принадлежала если и не наиболее цветущая, то наиболее обширная часть европейских колоний: Канада, Луизиана, т. е. весь бассейн Миссисипи, Гваделупа, остров Тобаго и часть Гаити. Торговля колониальными товарами стала важным источником пополнения государственной казны.

В целях развития промышленности Кольбер способствовал развитию путей сообщения во Франции, улучшению дорог, рытью каналов. В 1666–1681 гг. при его активном содействии был сооружен Лангедокский канал. Особое внимание уделялось строительству военного флота для «славы» короля и для обеспечения торговых интересов французской буржуазии. Прекрасное состояние дорог было одним из могущественнейших средств полной государственной централизации.

В сельском хозяйстве генеральный контролер финансов видел лишь источник пополнения государственной казны. Несмотря на то что размеры тальи уменьшились, были увеличены косвенные налоги (габель – налог на соль, табачный налог), введен гербовый сбор. Причем косвенные налоги платили все подданные, между тем как прямое обложение касалось лишь непривилегированных сословий. В целом фискальная нагрузка на крестьянское хозяйство резко возросла, что вызвало крестьянские восстания 1660-1670-х гг. Кроме того, был воспрещен вывоз из Франции сырых продуктов, что нанесло последний удар по земледелию. Подъему сельского хозяйства не способствовали введение культуры шелковичных червей и разведение улучшенных пород скота.

Одна из главных заслуг Ж.-Б. Кольбера – уменьшение государственного долга. Некоторые займы под предлогом того, что король при заключении их был якобы обманут, просто перестали погашаться. В то же время насильственно забирались обратно государственные земли, иногда века назад проданные или подаренные, компенсация выплачивалась по их покупной цене, без учета произошедшей девальвации денег. Дворянские титулы, имевшие во Франции значительную финансовую ценность, так как их владельцы не платили податей, приобретенные за последние 30 лет, были просто кассированы.

Педантическая регламентация, тирания правительства во всех мелочах жизни сильно ожесточили население против Кольбера. В Голландии печатались памфлеты против него, Кольбер видел, что установленная им экономическая система несовместима с внешней политикой Людовика XIV. Разорительные войны уничтожили плоды его долголетних трудов, что ускорило его уход из жизни. Жан-Батист Кольбер умер 6 сентября 1683 г., находясь практически в немилости у короля. Толпа народа, ожесточенного тяжкими налогами, напала на похоронное шествие, и правительству пришлось применить военную силу, чтобы сохранить гроб генерального контролера финансов от народного гнева.

Итак, хотя Кольбер не изобрел системы, впоследствии названной его именем кольбертизмом, он последовательно проводил ее во всех своих начинаниях. Меркантилисткие идеи во Франции продолжали высказывать до второй половины XVIII в., наперекор постепенному появлению либеральных идей и критики физиократов.

Тем не менее традиции кольбертизма во Франции, т. е. интервенционистской и регламентаристской практики, существуют в определенной мере и в наши дни. Некоторые его идеи оказали несомненное влияние на последующих творцов экономической науки. Так, мостик от кольбертизма можно провести к «протекционизму воспитателя» – «национальной системе политэкономии» Фридриха Листа.

Итак, французский меркантилизм представляет собой своеобразный парадокс. Он был менее разработан теоретиками, чем английский, но поставил своей практикой фундаментальную проблему политической экономии, которая не забыта и сегодня; откуда происходит национальное богатство; какое производство надо развивать, чтобы оно увеличивало богатство?