Текст книги "Королева Аттолии"

– Возможно, надо меньше пить? – предположила королева. При этом оскорблении старик прищурился, но не стал опровергать. – Отнесешь послание от меня?

– Разве я могу отказаться, ваше величество? – отозвался пленник.

Аттолии стало интересно, что сказал ему Эвгенидес в последние минуты перед тем, как старика вытащили из рядов эддисских пленников и подвели к королеве.

– Передай своей королеве, что во второй раз я не верну ей ее вора. – Пленник лишь уныло смотрел на нее. Она сомневалась, понимает ли он хоть что-нибудь. Сильно ли ударил его лейтенант? – Весь остаток жизни он проведет со мной, ты понял, гонец?

– Думаю, да, ваше величество.

– Эддис послала своего вора, чтобы он похитил меня с престола и усадил обратно как ее марионетку. Полагаю, Эддис неверно оценивает мою привязанность к дорогим союзникам из Медии. – Она старательно избегала смотреть на Нахусереша. Ее голос звучал твердо. Она подалась вперед, стискивая руками ткань длинных юбок, словно удерживала ими внимание гонца. – А вор увез меня очень далеко и, решив, что теперь меня никто не спасет, предложил мне жизнь или смерть и позволил самой выбрать свою судьбу. Сейчас, в своем мегароне, я готова дать ответ на предложение вора. Ты знаешь, каков мой ответ?

– Да, – сказал пленник.

– Да, – отчетливо повторила королева. – Так и передай королеве Эддис.

Она кивнула гвардейцам. Те взяли старика под руки, потащили к выходу из мегарона. Она дождалась, пока они окажутся почти у дверей.

– Передай Эддис вот что, – окликнула она, и солдаты остановились. – Скажи, что если она как следует попросит, то сможет избавить своего вора от многих страданий. Скажи, что она может прислать мне ответ, только пусть пришлет его с тобой. И скажи, что ответ должен прибыть не позднее седьмого часа завтрашнего утра. Не позднее… под страхом смерти. – Она улыбнулась. Обернулась к гвардейскому капитану: – Телеус, проследи, чтобы его проводили до переднего края нашей армии в ущелье.

Гвардейцы вывели гонца за дверь.

Из-под прищуренных век Аттолия покосилась на Нахусереша.

– Теперь будем ждать. – Она не стала скрывать улыбку восторженного предвкушения.

– Ждать чего? – спросил медиец.

– А? – Аттолия вынырнула из мечтаний. – О боги, откуда я знаю? Когда дело касается ее вора, Эддис придумывает такие прелестные угрозы. Интересно посмотреть, что она сочинит на этот раз.

– А остальные ваши пленники? – поинтересовался медиец.

– Это ваши пленники, Нахусереш. Что вы хотели бы с ними сделать?

– Вручить их всех вам.

– Тогда мы посадим их под замок до тех пор, пока не получим ответ от их королевы. Всех, кроме вора, – добавила она. – Я ему не доверяю и не могу оставить с товарищами. Пусть будет поближе, под рукой.

Она велела гвардейцам запереть его в одной из верхних комнат мегарона. Много лет назад бывший барон Эфрата приспособил часть этих покоев под тюремные камеры для пленников.

Весь остаток дня королева провела в своих покоях, сославшись на усталость после вынужденного путешествия. Пообедала вместе с Нахусерешем. Единственным большим помещением, способным вместить и королеву, и медийцев, и оставшихся баронов, был главный зал. Она не стала отсылать своих приближенных, и, видимо, Нахусереш точно так же не стал отсылать своих. Ей не хотелось, чтобы бароны общались с солдатами, а Нахусереш, должно быть, имел свои причины держать людей под присмотром. Служанки, свободно бродившие по мегарону, принесли весть о том, что медийские гонцы то уходят, то возвращаются – наверняка отвозят приказы аттолийской армии. Медийцы рассчитывают, что в отсутствие баронов эти приказы будут выполняться.

Аттолия знала, что Нахусереш не одобряет присутствия в ее армии генералов неблагородного происхождения. Он предупреждал ее, что вся их верность зиждется только на деньгах. Ну хоть на чем-то, подумала Аттолия. Меньше всего ей нравились те бароны, чья верность меняла направление, как флюгер на ветру. Даже непреклонный враг лучше пустого болтуна, а ее армия и флот, выстроенные по новым принципам, никогда не колебались. Если она будет низвергнута или окончательно разорится, то они, скорее всего, дезертируют в полном составе. Но обычно ее войска всегда терпеливо ждали вознаграждения. Они заслужили его своими победами и верят, что королева не подведет. Их вера в то, что деньги будут получены, нередко была утешением для измученной войнами королевы. И она старалась не подвергать эту веру испытаниям.

Она часто меняла командный состав – продвигала тех, кто удостаивался ее благосклонного внимания, потом переводила их на другую работу, пока их ожидания не разрослись сверх меры. Тщательнее всего она выбирала капитанов личной гвардии. Меняла их время от времени, пока не успели подкупить враги. Если она и не испытывала полного счастья, вверяя свою судьбу в руки Телеуса, то по крайней мере была им довольна.

Королева поболтала с баронами, немного пококетничала с Нахусерешем. Он был самодоволен, как кот. Она улыбалась и внимательно слушала его рассказ о том, как он наилучшим образом развернул свою армию, чтобы помочь ей в случае нападения Эддис.

Глава Восемнадцатая

В ущелье королева Эддис сидела на камне в окружении своего Совета.

– Что вы предлагаете? – спросила она у военного министра.

– Атаковать, – ответил он.

– Почему?

– Так сказал Эвгенидес.

– При всем уважении к моему вору и его советам, я бы в данных обстоятельствах предпочла принимать решение на основе более обширной информации, – возразила Эддис и стала ждать, что скажет министр.

Он спокойно пожал плечами:

– Ваше величество, если нам суждено прогнать медийцев, это произойдет сейчас или никогда.

Эддис вздохнула. Министр изложил самую суть вопроса. Он уже рассказал ей всё, что знал, и добавить было нечего. Решение оставалось за ней.

Она помолчала, размышляя. Эвгенидес ждет в мегароне в Эфрате. Отказаться от атаки – значит оставить его и остальных пленников на милость Аттолии и медийцев. Месть Аттолии будет чудовищной – ее гложет обида, и в придачу она захочет показать себя перед союзниками. С другой стороны, нельзя бросать целую армию на верную гибель ради спасения одного пленника или даже нескольких. Но ради того чтобы прогнать медийцев, она как королева без колебаний готова пожертвовать жизнью всех солдат до единого.

– Делать нечего, – решила она. – Атакуем в седьмом часу.

* * *

Аттолии не спалось. Она лежала в темноте и ждала рассвета. Ее покои находились в задней части мегарона, выходящей окнами на море, и она следила, как по небу медленно плывут созвездия, блекнут и скрываются за горизонтом. Над горами взошло солнце, небо из серого стало голубым. На равнине у входа в ущелье приходят в движение армии. Сколько раз перед битвами она вот так сидела и спрашивала себя, чем они закончатся. Оказаться бы сейчас на равнине. Она бы хотела сама повести армию в бой, хотя знала предел своих возможностей и не пыталась строить из себя воина. Всегда держалась на почтительном расстоянии от поля боя, под защитой личной гвардии. Втайне она завидовала Эддис: та, если хотела, могла сама сражаться в бою. Толку от нее, пожалуй, было не больше, чем от любого солдата, однако она с детства была хорошо натренирована.

– Я всегда завидовала Эддис, – призналась она самой себе, встала и прошлась. Так оно и есть. И Эддис, и она были младшими сестрами наследных принцев, однако Эддис бегала по горам в свое удовольствие, а ее, Аттолию, холили и лелеяли в королевском дворце. Купцы и бродячие артисты путешествовали от двора ко двору и разносили новости. Эддис научилась ездить на пони, Эддис учится драться на мечах с родичами-мальчишками, Эддис охотится в летней резиденции, а Аттолию наряжали в бархатные платья, душные даже зимой, заставляли подражать изысканным манерам, принятым на Континенте, учили кланяться, входя в главный храм. Зимой Эддис ходила на охоту, а Аттолия, неуклюжая и несчастная, сидела при дворе своего будущего свекра, слушая, как он строит планы по управлению ее королевством, и призывая громы на голову принцессы, которой суждено стать наследницей Эддиса после гибели старших братьев. Они умерли от болезни, а не пали жертвой убийцы, как ее старший брат.

На коронации Эддис Аттолия вливала в уши новой королеве едкие, как купорос, советы, любовалась, как бледнеет ее лицо, со злорадным удовольствием рассказывала девочке, как жесток мир, когда ты в нем королева. И никакие из ее советов не пригодились. Эддис по-прежнему свободно разгуливала по своим горам, а Аттолия по-прежнему чувствовала себя рабыней. У Эддис было много помощников: верные министры, советники, армия, – был ее вор.

– Своего вора она обратно не получит. Ни за что, – пробормотала Аттолия, запахнула халат и снова села.

В дверь постучали. Вошла растерянная служанка.

– Простите за беспокойство, ваше величество, медийский посол просит вас посетить его.

– Меня? Посетить его? – Аттолия выгнула бровь. – Он становится дерзким. Скажи ему, я скоро приду.

– Он в передних покоях, ваше величество.

Аттолия села.

– Слава богам, мне не придется принимать его прямо в ночной рубашке. Как бы то ни было, введите его.

Медиец вошел. Он был облачен в легкие доспехи, которыми славилась его страна. На поясе висела изогнутая сабля. Борода блестела от свежего масла, и Аттолия уловила резкий аромат даже через всю комнату с открытыми окнами.

– Ваш наугад назначенный гонец не вернулся, – сообщил он.

– Знаю.

– Мои гонцы сообщают, что Эддис вывела войска на равнину перед ущельем.

– Мои гонцы мне этого еще не сообщили. – Она знала, что Нахусереш перехватывает ее послания.

– Мне хотелось самому доставить вам последние новости.

– Глупо с ее стороны считать, что она сумеет одолеть объединенную армию – мою и вашу, – сказала Аттолия, стряхивая с рукава невидимую пушинку.

– Я полагал, ее советники более разумны, но она всего лишь женщина и, без сомнения, не вняла их доводам в своем желании спасти своего любовника.

Улыбка Аттолии скривилась от лукавства.

– Своего возлюбленного – да. Любовника – вряд ли.

Нахусереш вздернул голову:

– Мне казалось, из Эддиса доходят сведения об их любовной связи.

– Уверена, это преувеличение. Он совсем молод. Слишком молод, чтобы заинтересовать женщину на королевском престоле. Королеве нужен мужчина старше по возрасту, более опытный, лучше осведомленный в тонкостях правления. Человек со зрелым и сильным характером. Только такой способен ее увлечь.

Она подняла глаза на Нахусереша и с восторгом увидела, что он не моргнув глазом заглотил неприкрытую лесть.

– Вам видней, – согласился он с ее оценкой. – Не желаете ли посмотреть на битву?

Она заколебалась, и он добавил:

– Мои люди обеспечат безопасное место с хорошим видом. Вам нечего бояться.

– Благодарю вас, Нахусереш, – спокойным тоном ответила она. – Я ничего не боюсь.

* * *

Во дворе Телеус помог ей сесть верхом. Больше никого из гвардии не было. Не считая Телеуса, со всех сторон ее окружали люди Нахусереша. Пока Нахусереш садился на коня, капитан поднял глаза на свою королеву и тотчас же отвел взгляд.

– Телеус, откуда мы будем смотреть? – спросила она.

– Лучшее место – на другой стороне хребта, ваше величество. Хотите, покажу?

– Да, пожалуйста, – ответила Аттолия, и Телеус вскочил на коня, чтобы показать дорогу.

– Вы позволяете ему быть рядом? Доверяете? – шепнул королеве Нахусереш, подъехав ближе.

– Так как вы тоже возле меня, я хочу, чтобы и он был рядом, – сказала королева.

Нахусереш кивнул. Он оценил мудрость ее слов.

Телеус провел их через узкую полоску полей к лесам, мимо деревянных пушек, оставленных эддисийцами. Увидев брошенные стволы, Аттолия стиснула кулаки. Узкая тропа, найденная Телеусом, вела на холмы, к гребню, нависавшему над Сеперкией. Гребень был крутой, и лошадям пришлось нелегко. С высоты открывался вид на равнину по обе стороны Сеперкии. На дальнем берегу выстроились армии, готовые к битве. Среди деревьев кто-то передвигался – Аттолия заметила это.

– Ваше величество! – окликнул Телеус, спешился и подошел к ее стремени. – Если спуститься по склону и пройти по тропе направо, то там будет более удобное место для наблюдения. Ровная площадка, можно привязать лошадей.

– Спасибо, Телеус. Проводите нас, пожалуйста.

– С удовольствием, ваше величество.

Он взял королевскую лошадь под уздцы и повел по тропе. Поляна оказалась длинная и узкая. В глубине прямо из земли поднимался гранитный утес высотой футов восемь или десять, самая высокая точка каменного хребта, который преграждал путь Сеперкии. На пути к морю она упиралась в этот хребет и поворачивала к северу, прокладывая себе путь через мягкие известняки Гефестийских гор. На другой стороне поляны земля спускалась к реке – так круто, что Аттолия, сидя верхом, смотрела поверх деревьев, росших ниже, и ничто не загораживало ей вид на свою армию за рекой.

Накануне вечером Нахусереш говорил, что ее армию надо «поддержать». Аттолия давно заподозрила, что он собирается поставить своих солдат в задние ряды. Тогда аттолийцы примут на себя первый, самый тяжелый удар, понесут потери, истощат эддисские резервы, и Аттолия попадет в еще большую зависимость от Медии. И вот теперь на равнине армии расположились именно так, как она и предполагала: аттолийцы растянулись тонкой беззащитной линией, медийцы выстроили свои фаланги за их спинами.

Окинув взглядом поле боя, Аттолия опять подумала: до чего же плохо, что она не может лишний раз связаться со своими генералами.

* * *

– Пойду принесу шатер для вашего величества, – сказал Телеус и отошел. По поляне рассыпалась личная охрана медийца.

– Интересно, почему он не на равнине, – заметил Нахусереш, когда капитан ушел.

– Он капитан моей личной гвардии. Ему положено охранять мою персону, – ответила Аттолия.

– Тогда интересно, почему он пошел искать шатер, как простой слуга.

– Он знает, насколько я доверяю вам, – ответила королева. – А мне вот интересно, почему вы сами не на равнине.

– Я там пока еще не нужен. Я могу пересылать туда приказы с кем-нибудь из моих людей, но в целом предпочту провести это утро с вами, ваше величество.

И позже, когда почти вся ее армия будет перебита, повести своих солдат в атаку на Эддис.

Армии движутся медленнее, чем люди. Нахусереш и Аттолия терпеливо смотрели, как войско Эддис постепенно выходит из ущелья, где их защищали стены, на открытую местность. Лошади тащили пушки, люди расходились по местам. По рядам аттолийцев и медийцев пробежал трепет, и Аттолия решила, что настал самый подходящий момент отвлечь внимание Нахусереша.

– Тот гонец, которого я послала в Эддис. Вы его не узнали?

– А должен был? – спросил медиец, не отрывая глаз от поля боя.

– Это был эддисский военный министр, – ответила Аттолия. – Отец Эвгенидеса.

Слова не сразу дошли до сознания Нахусереша. Он медленно, словно испорченный заводной механизм, обернулся и поглядел на королеву.

– Вы подкупили моих баронов, – спокойно произнесла она.

– Что? – вскинулся он.

– Вы подкупили моих баронов. Они должны были пропустить эддисийцев сквозь свои боевые ряды, чтобы те окружили и уничтожили мою армию. И тогда вы, без моего разрешения высадив свое войско в Рее, пришли бы на помощь и взяли себе славу спасителя. Эти планы нарушил эддисский вор, но вы сумели выкрутиться и вот теперь снова намерены полюбоваться, как эддисийцы истребляют моих солдат, а ваши медийцы выставляют себя героями.

– Вы поверили чьей-то гнусной злонамеренной клевете! Разве я не…

– Подрываете мою власть вот уже много месяцев? Да, Нахусереш, этим вы и занимаетесь. Перед первой битвой за Тегмис вы подкупили Стадикоса. Он изменил мои приказы, и я проиграла. Остров отошел Саунису. Мне это не понравилось, Нахусереш. Отвоевать остров было нелегко. Вы подкупали моих баронов, шантажировали их, наводнили страну своими шпионами. Эддис отвлекла меня всего на один день, и вы повесили троих баронов, которых не смогли подкупить. Один из них счел предложенную сумму недостаточной, другие двое были искренне преданны мне. У меня не так много верных баронов, Нахусереш, чтобы я спокойно смотрела, как вы их казните.

– Ваше величество… – снова заговорил медиец, но королева перебила его:

– Честно сказать, Нахусереш, от вас вреда едва ли не больше, чем от Сауниса. Спасает вас только то, что, когда я сильно нуждалась в деньгах, вы щедро снабдили меня золотом.

– За это золото придется заплатить, ваше величество. – Нахусереш наконец увидел спасительную соломинку и ухватился за нее.

– То золото было принесено в дар, вы сами так сказали.

– Вы женщина, – очень ласково произнес Нахусереш. – Вам не понять мир королей и императоров, вам не понять природу таких даров.

– Нахусереш, если женщина хоть в чем-то разбирается, так это в природе таких даров. Это взятки, к ним прибегают, когда угрозы не приводят к цели. Ваш император не мог напасть на это побережье без повода, это запрещали ему договора, заключенные с Великими державами Континента. Все, что он сумел, – это затеять нелепую трехстороннюю войну и надеяться, что кто-нибудь пригласит его в союзники. Я его не приглашала. – Королева покачала головой. – Знаете, Нахусереш, в чем беда со взятками? Когда деньги уплачены, угрозы все равно не достигают цели.

Нахусереш слушал раскрыв рот. Он и не догадывался о существовании такой вот королевы.

Аттолия твердо встретила его взгляд.

– Нахусереш, я унаследовала эту страну, едва выйдя из детского возраста. Я удержала ее. Победила мятежных баронов. Победила Сауниса и сохранила земли по эту сторону гор. Я убивала людей и смотрела, как их вешают. Я видела, как их пытают. И все это – ради того, чтобы сохранить страну. Сохранить ее своей. Как вы думаете, сумела бы я этого добиться, если бы была дурой с коровьими глазами, готовой пойти за любым красавцем с толстым кошельком?

Нахусереш прищурился:

– Вам не удастся уйти от расплаты, ваше величество.

– Мне не за что с вами расплачиваться, медиец, – равнодушно ответила Аттолия.

– Так или иначе, за золото придется заплатить.

– Закрыть глаза на ваше предательство?

– На дипломатию во имя моего императора. И да, вы закроете на нее глаза, если пожелаете остаться королевой, когда я стану королем.

– Как я уже говорила, я сама решу, кто станет следующим королем Аттолии. Я, а не кто-либо другой.

– Тогда вам достаточно выбрать меня, и мы оба будем счастливы. И ваши бароны тоже. Пока вы, по вашему выражению, отвлеклись, они весьма благосклонно отнеслись к моему правлению.

– Они мыши, Нахусереш, прячутся в своих норках и ждут, когда придет их собственная кошка и прогонит вас. Я, по крайней мере, вешала людей на стенах за то, что они предатели, а не за то, что их не удалось подкупить. А вы готовы вешать каждого, кто вам не по нраву. Вы любезно показали моим баронам, что хотя я – суровый правитель, которому нелегко перечить, но вы – еще худший правитель, которому нелегко служить. Я должна поблагодарить вас не только за императорское золото, но и за это тоже. Теперь они будут много месяцев сидеть, как мышки в норках, и не высовывать носа.

– А Эддис? Разве от Эддис вы видели хоть что-то хорошее? – Нахусереш осклабился, как акула, напомнив королеве о стоявших внизу армиях.

– Посмотрите сами, Нахусереш, – ответила Аттолия.

Медиец обернулся к полю боя. Аттолийцы перестраивались, медленно разрывая и разъединяя боевые порядки.

Нахусереш выругался и закричал:

– Что они делают?!

Он поднял руку, подзывая гонца, но Аттолия опередила его.

– Мои генералы всего лишь перераспределяют силы, позволяя эддисцам без помех атаковать вас. Если понадобится, они смогут окружить то, что останется от ваших сил, чтобы не дать им уйти.

Нахусереш еще с мгновение смотрел на эти маневры. Потом натянул поводья, конь под ним насторожился, но не успели ни конь, ни всадник сдвинуться с места, как Аттолия подняла руку и томным жестом указала вбок. Там, в высокой траве, лежал на животе Телеус. В его руках был заряженный арбалет, нацеленный на медийца.

– Предательство! – воскликнул Нахусереш.

– Дипломатия, – поправила его Аттолия. – От моего имени. – Из травы позади капитана один за другим вставали солдаты ее гвардии.

* * *

Аттолийская армия завершила маневр. Королева объяснила послу, что разгрома еще можно избежать, если удалиться добровольно. Эддис и Аттолия позволят медийским солдатам вернуться в Рею, погрузиться на свои корабли и покинуть аттолийские воды. У обеих королев нет причины воевать с медийцем. Его всего лишь приглашают уйти.

Нахусереш, понимая, что битву не выиграть, нехотя сдался.

– Эддис наверняка захочет получить какой-либо залог в подтверждение сегодняшних договоренностей. Чем вы планируете завоевать ее доверие?

Аттолия не ответила, лишь посмотрела на него с непроницаемым лицом.

Нахусереш вспомнил послание, которое она отправила с эддисским военным министром, и побледнел от злости.

– Ты сделаешь королем того мальчишку? Вора?! – закричал он. – Хотя могла бы выйти замуж за меня?

Аттолия снисходительно улыбнулась.

– Прекрасная месть за потерянную руку. – Медиец едва не рычал.

– Зато я сохраню свою независимость, – заметила она.

– О да, из этого однорукого получится замечательный свадебный генерал, – бушевал Нахусереш. Потом ему вспомнилась недавняя лесть Аттолии. – Я что, оскорбил твоего любовника?

– Не любовника, Нахусереш, – возразила Аттолия. – А человека, которого я решила сделать королем.