Текст книги "Его прекрасные жены"

– Развод? – неуверенно повторил Грэшем. – Да, я могу оформить развод, – проговорил он, не сводя с Боуи настороженного взгляда. Грэшем примчался сюда, не владея собой от ярости и собираясь впервые в жизни застрелить человека. А теперь предполагаемая жертва собирается нанять его? Грэшем не мог понять такую метаморфозу. Сьюзен подошла к нему и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку. Протянув палец, она опустила дуло ружья.

– Боуи предлагает солидную сумму, – сказала она улыбаясь. – Это даст нам возможность закончить строительство дома на твоем участке и получать приличный доход до конца наших дней.

– Мне не нужны деньги этого сукина сына!

Стоун сузил глаза.

– Это деньги Сьюзен. Она имеет право на имущество Натана, и я передаю его ей. Она унаследовала бы их, если бы вышла замуж за Натана. Ей, а не вам решать, как с ними поступить.

– Джентльмены! – Вспыхнув, Сьюзен стала между ними и бросила на каждого предостерегающий взгляд. – Думаю, мы все должны признать, что попали в непростую ситуацию. Если я когда-нибудь и знала, как полагается себя вести в подобных обстоятельствах, то все начисто забыла. – Она развела руками. – У меня есть рагу и пирог. Если джентльмены соизволят вымыть руки, я через десять минут подам ужин. Полагаю, такие цивилизованные люди, как мы, могут отужинать вместе.

Грэшем, провожая ее взглядом, пытался уразуметь, что же все-таки произошло. Невероятная ситуация лишила его дара речи. Он будет ужинать с мужем женщины, на которой намерен жениться. О чем, во имя Господа, им говорить? Грэшем выругался себе под нос.

– Вы уверены, что ружье вам необходимо? – осведомился Боуи.

Грэшем не знал, понадобится ли ему ружье. Он все еще хотел пристрелить Боуи Стоуна.

Сдвинув шляпу на затылок, Боуи направился к дому.

– Это никогда не было настоящим браком, Харт.

Никто из них не понял, хорош ли ужин. Однако Сьюзен и Боуи непринужденно болтали, обсуждая общих знакомых, вспоминая случаи из прошлого. Сьюзен убрала посуду и налила кофе. К этому времени Грэшем уже несколько остыл и с удивлением осознал, что прислушивается к разговору. Ему также стало ясно, что Сьюзен и Боуи беседуют как добрые знакомые, друзья, но не любовники. Тем не менее они были мужем и женой. Жгучая ненависть охватила его. Только тут до Грэшема дошло то, что Стоун сказал ему во дворе, однако он не знал, верить ему или нет.

– Сьюзен? Может, прогуляемся, подышим ночным воздухом? – спросил Боуи, когда они покончили с кофе. Он взглянул на Грэшема. – Надеюсь, вы извините нас.

Грэшему оставалось только злиться, когда Стоун вывел Сьюзен из дома. Если Стоун попытается похитить ее, он отыщет ублюдка на краю земли. В мрачном раздумье Грэшем сидел над своей чашкой кофе.

Сьюзен взяла Боуи под руку.

– Сегодня жарко. – Она посмотрела на усыпанный звездами черный шатер неба. – Мне очень жаль, что ужин не удался. Грэшем никогда не бывает так груб. Обычно он интересный и очень милый собеседник.

Ей действительно не приходилось видеть, чтобы Грэшем так вел себя. Возможно, проявились черты, свойственные ему вообще, но Сьюзен с удовольствием наблюдала, как он старается привлечь ее внимание, бросая при этом на Боуи неприязненные и подозрительные взгляды. Разыгравшаяся этим вечером маленькая драма чрезвычайно польстила ей.

– Я люблю его, Боуи. Вместе мы построим замечательное будущее, которое принесет нам удовлетворение.

– Тебе удалось наладить здесь достойную жизнь, Сьюзен. – Боуи посмотрел на далекие огни города. – Я рад за тебя.

Она прижала к себе его локоть и прошептала:

– Ты прощаешься, да? – Странно, но ей не хотелось отпускать его. Многое еще осталось недосказанным, много вопросов осталось без ответа, много путей, которые им уже никогда не пройти вместе. – Я рада, что у тебя есть Рози. Жаль, что я никогда не узнаю ее. Желаю тебе долгой и счастливой жизни.

Иронически улыбнувшись, Боуи накрыл ее руку своей ладонью.

– Еще не известно, согласится ли Рози принять меня. – Лунный свет высветил ссадины на его лице. – Она просто жаждет пристрелить меня.

Сьюзен улыбнулась.

– Она примет тебя. Вы начнете новую и прекрасную жизнь в Орегоне.

Залитые лунным светом, они подошли к экипажу. Краем глаза Сьюзен увидела, что Грэшем стоит на пороге коттеджа и зорко следит за ними.

Боуи взял ее руки в свои.

– Прости меня за боль и разочарование, которые я причинил тебе. И ты не представляешь себе, как мне жаль, что я не был рядом с Нэйтом и так и не узнал его!

– Мне тоже жаль, – прошептала Сьюзен. – Он был так похож на тебя и Натана. Вы полюбили бы друг друга.

Казалось, нет ничего естественнее, чем оказаться в его объятиях. Сьюзен обняла Боуи и прижалась к его груди. Они простояли так целую минуту, потом она отступила и посмотрела, как он садится в экипаж.

– Неужели я никогда не увижу тебя? – прошептала Сьюзен.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Наконец Боуи щелкнул языком, натянул вожжи, и экипаж двинулся в сторону Оулз-Бьютта.

Сьюзен проводила его до дороги и долго смотрела ему вслед. В лунном свете растворялась часть ее жизни.

Когда руки Грэшема обвились вокруг талии Сьюзен, она, отклонившись назад, прильнула к нему.

– Мы совсем не знали друг друга. Это так печально!

– Если хочешь уехать с ним, еще не поздно. Можешь взять мою лошадь.

Сьюзен быстро повернулась и грозно уставилась на него.

– Грэшем Харт, иногда ты просто выводишь меня из себя! – Она смахнула с глаз слезу. – Я люблю тебя, дурачок. Никого в жизни я не любила так, как тебя. Хотя в данный момент не понимаю за что. Ты безобразно вел себя за ужином. Не вымолвил двух слов и проглотил пирог. А теперь дуешься.

– Что? – Он возмущенно заморгал. – Я никогда не дуюсь! А что, черт побери, я должен был сказать? «Не смей разговаривать со своей женой, потому что я собираюсь на ней жениться!»? Кстати, если уж об этом зашла речь, как это ты сообщила ему, что наконец решила выйти за меня замуж, хотя не удосужилась сообщить об этом мне?

– Ты отказываешься от своего предложения?

– Разумеется, нет. Но хотел бы знать, какие доводы этой выдающейся личности заставили тебя изменить решение.

Сьюзен обняла его за шею и поцеловала в подбородок.

– Я неправильно смотрела на все это. Нуждаться в ком-то вовсе не слабость. А я очень нуждаюсь в тебе, Грэшем Харт. Нуждаюсь в твоем одобрении и терпении. Мне нужно любить тебя и сознавать, что ты любишь меня. Я нуждаюсь в твоей силе, в твоей прекрасной душе, в твоей вере в будущее. Я хочу начинать каждый день, зная, что ты часть этого будущего, часть меня, часть нас. И мне просто необходимо, чтобы ты научил меня забивать гвозди.

– Сьюзен, я люблю тебя как жизнь, но иногда ты сводишь меня с ума.

Она подарила ему одну из улыбок, от которых у него внутри все таяло и все мысли сводились к тому, как расстегнуть ее корсет и спустить подвязки. Когда Сьюзен так смотрела на Грэшема, во всем мире оставалось важным только одно: заключить ее в объятия и возблагодарить Бога за то, что она вошла в его жизнь.

Обнявшись, они стояли на дороге и смотрели вслед Боуи Стоуну, пока экипаж не растворился в ночи. Тогда Грэшем отнес Сьюзен в коттедж, уложил на постель и сделал все, чтобы она забыла о других мужчинах в ее жизни.

Глава 20

Округ Галливер, Канзас

Рози бессильно прислонилась к столбику крыльца, сжимая в руке тощую пачку телеграмм. Слезы навернулись ей на глаза, когда она перечитала последнее сообщение. Тиски, сжимавшие ее сердце, исчезли, и бурный восторг затопил все ее существо.

– Благодарю тебя, Господи! – выкрикнула Рози в знойное августовское небо. Безумная радость вытеснила мучительную тоску, терзавшую ее лишь несколько минут назад. – Благодарю тебя!

Зажав телеграммы в зубах, она пошарила в карманах брюк и сунула несколько монет в руку мальчишке, который доставил их из города.

– И тебе тоже спасибо, Джонни Краватц!

Веснушчатое лицо расплылось в широкой ухмылке.

– Хорошие новости, миз Стоун?

– Лучше некуда! Капитан Стоун возвращается домой!

Боуи возвращается, возвращается, чтобы забрать ее! Рози не стыдилась слез, заливавших ее щеки. Внезапно она почувствовала себя слабой, как новорожденный теленок; ноги отказывались ей служить. Глотая воздух, Рози ухватилась за столбик крыльца, ибо опасалась упасть.

– Ответ будет, миз Стоун?

– Да! Как только вернешься в город, попроси мистера Полтса отправить телеграмму капитану Стоуну. Передайте ему, что я прощаю его и согласна принять назад. Если, конечно, он поторопится.

Рози напрочь забыла о мальчике и оставила его на крыльце, не предложив ему даже стакана воды. Убедившись, что ноги снова повинуются ей, она кинулась в дом и ворвалась на кухню.

– Лодиша! Боуи едет, чтобы увезти нас отсюда. Мы отправляемся в Орегон. Где Джон Хоукинз? Нужно сказать ему, чтобы начинал собираться. Нам надо переделать кучу дел!

Лодиша, подметавшая пол, подняла голову, и ее темное лицо озарилось радостной улыбкой.

– Разве я не говорила, что кэптин вернется? Да, сэр, я в этом нисколечко не сомневалась. Пора бы тебе, голубка, вылить то виски, что ты прячешь у себя в комнате. Теперь это зелье тебе ни к чему!

От волнения и радости, что Боуи не совсем потерян для нее, Рози забыла о виски. Бессчетное число раз она была на грани того, чтобы утопить свою боль в бутылке, купленной в тот день, когда Боуи покинул ее. Но неведомо почему устояла.

Видит Бог, Рози так хотелось этого! В ту ночь, когда Боуи ушел, ревность, горечь предательства и отвергнутая любовь разрывали ее на части. Потеряв то, что любила больше всего на свете, душа Рози жаждала обрести утешение.

С той ночи она держала виски под кроватью. Если боль от предательства Боуи станет невыносимой, ей придется облегчить душу, чтобы не впасть в буйное помешательство.

И все же Рози устояла. Может быть, в глубине души она понимала, Что противоборство с виски не имеет отношения к Боуи Стоуну, а связано только с ней самой.

Возможно, слишком свежи и унизительны были воспоминания о пьяных дебошах, мучительном похмелье и тюремной вони. А может, она начала немного уважать себя. Что бы ни останавливало ее, Рози благодарила за это небеса.

Усадив Лодишу и Джона Хоукинза за кухонный стол и поставив перед ними по стакану лимонада, Рози торжественно прочитала им телеграммы Боуи. При этом она сияла как полуденное солнце в безоблачном небе Канзаса.

Лодиша озабоченно нахмурилась.

– Это что же, мы с Джоном Хоукинзом должны доставить Айвенго на поезде в Орегон? А где он, этот Орегон?

Выслушав объяснения Рози, Джон Хоукинз одобрительно кивнул.

– Разведение лошадей – это хорошо. Такая жизнь вполне подойдет нам с капитаном Боуи Стоуном. Я кое-что слышал об этом Орегоне, да и об океане тоже.

– Боуи говорит, что мы последуем за вами, как только он приедет за мной.

– А куда же кэптин дел свою жену?

– Не знаю. – Рози вздернула подбородок. – Он возвращается домой, и этого достаточно!

Может быть, Сьюзен умерла, а может, Боуи ей больше не нужен. Или он просто передумал. Умирая от любопытства, Рози понимала: ей придется подождать неделю, чтобы узнать все подробности.

– Нам столько предстоит сделать! – воскликнула она, разложив телеграммы на столе и углубившись в изучение указаний и сроков. Лодиша и Джон Хоукинз разглядывали билеты на поезд.

– Подумать только, поеду на поезде! – Черные глаза Ло-диши возбужденно блестели. – Тут без новой шляпы не обойтись. А что за дом там, в Орегоне? Плита-то хоть ничего?

Рози фыркнула.

– Откуда мне знать. Здесь сказано, что на участке есть дом, и Боуи хочет, чтобы вы с Джоном Хоукинзом привели его в порядок к нашему приезду. Он пишет, что мы будем в нем жить, пока не построят новый.

– Я поеду в товарном вагоне вместе с Айвенго, – решил Джон Хоукинз. – А когда выезжать?

Сверив указания в телеграммах с датами на билетах, Рози ахнула и всплеснула руками.

– Вы должны отправляться завтра! Боюсь, на покупку шляпки нет времени, Лодиша. Можешь надеть одну из маминых старых шляп. – Рози в панике уставилась на Джона Хоукинза и Лодишу. – Нужно срочно собираться!

– А что мы возьмем?

Они оглядели кухню и гостиную.

– Ни одной треклятой вещи, – объявила Рози, подумав. Переглянувшись, все трое расхохотались. – Возьмите только то, что вам дорого. Все остальное пусть остается мышам и ветру.

Наспех поужинав, Джон Хоукинз удалился в амбар паковать свой нехитрый скарб и корм для Айвенго. Лодиша увязала в узел любимые кухонные принадлежности и прошлась утюгом по платью и жакету, которые собиралась надеть в дорогу.

Рози недвусмысленно дали понять, чтобы она не болталась под ногами. Выйдя во двор, Рози направилась к залитому лунным свету жнивью.

Она и не надеялась заснуть этой ночью. Боуи возвращается. Ее сердце было так переполнено любовью, чувством облегчения и нетерпением, что Рози едва удавалось сосредоточиться. Поэтому она не могла решить, что необходимо сделать до того, как Боуи заберет ее в Орегон.

Нужно раздать коров, поросят и кур. Мисс Рейвен с удовольствием возьмет книги для общественной библиотеки. Отец Паулсон проследит, чтобы плуг и прочий инвентарь достались тем, кто в них нуждается.

Преодолев короткое расстояние до жнивья, сухого и коричневого, как и вся прерия вокруг, Рози посмотрела назад. В лунном свете дом и постройки казались не менее ветхими и запущенными, чем днем. Слава Богу, больше не надо тревожиться из-за разваливающегося курятника и думать, что пора красить амбар. Дом покосился, да и крыша, похоже, пережила свою последнюю зиму и едва ли выдержит еще одну.

На памяти Рози ничто здесь не изменилось. Ферма выглядела так же убого, как в тот день, когда они с матерью въехали во двор в повозке Фрэнка Блевинза. В течение пятнадцати лет это место было не более чем наростом на теле прерии, лепешкой сухой грязи и жесткой травы, более пригодной для кроликов и прочих обитателей прерии, чем для фермерства.

Ее взгляд остановился на темном силуэте надгробия Фрэнка Блевинза, отливавшего серебром в лунном свете.

Рози так и не одолела его, не насладилась ни одной минутой мести.

Блевинз, должно быть, смеется в своей могиле.

Перед входом в товарный вагон Айвенго заартачился. Он вставал на дыбы, бил копытами, храпел, и прошло немало времени, прежде чем Джону Хоукинзу криками и уговорами удалось затащить его по наклонному скату в вагон, где Айвенго забился в угол, вращая белками глаз и дрожа.

– Ничего, привыкнет. Я поеду с ним, – успокоил домашних Джон Хоукинз.

На невозмутимом лице старого индейца не отражалось ни тени нервозности или волнения. Он ни словом не обмолвился о неожиданных переменах, так круто изменивших его жизнь, спокойно принял то, что принесла судьба. Кто знает, может, Орегон придется ему по душе, и он найдет способ быть полезным.

Рози схватила руку Джона Хоукинза и пожала так, будто они расставались навсегда, а затем окончательно смутила его, когда обняла при всех. Джон Хоукинз оставил ей на удачу орлиный коготь, свой талисман, присоединился к Айвенго и устроился в тени в ожидании отправления.

Рози пронеслась вдоль поезда и вошла в пассажирский вагон. Ряды деревянных сидений тянулись по обе стороны узкого пространства, заполненного людьми. Она нашла Лодишу в обществе молодой матери и двух худеньких малышей. Лодиша щедро потчевала их из своей корзины с дорожными припасами.

– И надолго тебе хватит еды, если ты начала ее раздавать, не успев отъехать от станции? – Рози нежно улыбнулась и расправила искусственные цветы на соломенной шляпке Лодиши.

Раздался пронзительный свисток, и где-то впереди загремели сцепления.

Рози нагнулась и чмокнула Лодишу в щеку.

– Вас встретит адвокат по имени Милберн и отвезет на участок. Мы приедем через неделю.

Лодиша обеими руками вцепилась в сиденье. Возбуждение и страх чередовались в ее глазах. Выгнув бровь, она бросила на Рози лукавый взгляд.

– Хоть мы и не говорили об этом, голубка, но я знаю твой секрет. От Лодиши ничего не скроешь.

Рози почувствовала, как поезд дернулся у нее под ногами.

– О чем это ты толкуешь? Нет у меня никаких секретов, – нахмурилась она.

Лодиша прижала руку к животу Рози.

– А толкую я о том, что скоро мы обзаведемся ребеночком! – Она лучезарно улыбнулась молодой матери, сидевшей напротив. – Давно пора.

Вытаращив глаза, Рози смотрела на Лодишу, а ее мозг лихорадочно работал, отсчитывая дни.

– Вот дьявол! – выдохнула она. – Оказывается, я не бесплодна. – Рози всплеснула руками и издала такой громкий и радостный вопль, что, услышав его, примчался взволнованный кондуктор. – У меня будет ребенок!

Кондуктор смерил ее неодобрительным взглядом.

– Вы едете или остаетесь, мисс?

Рози пригнулась и выглянула в окно. Станция медленно проплывала мимо. Послав Лодише воздушный поцелуй, Рози понеслась по проходу и спрыгнула с набиравшего скорость поезда.

Глупо ухмыляясь, она смотрела вслед удалявшемуся составу, пока дым от паровоза не превратился в черное пятнышко на горизонте. Рози попросила преподобного Паулсона отвезти ее на ферму и забрать все, что могло пригодиться его прихожанам.

Ребенок.

После того как преподобный Паулсон нагрузил повозку и уехал, Рози села на крыльцо, прижав руки к животу и мечтая о том, как расскажет Боуи о ребенке.

После двух недель боли и неопределенности жизнь совершила очередной виток, повернувшись к ней такой лучезарной стороной, о какой Рози не смела мечтать.

Не хватало только одного.

Ночной ветер протяжно вздыхал в ветвях тополей и что-то сонно шептал в жесткой траве прерии. Теперь, когда Лодиша и Джон Хоукинз уехали, а все животные были розданы, на ферму опустилось безмолвие, лишь изредка нарушаемое скрипом половиц и шелестом сухого ветра. В знойной тишине повисло гнетущее ощущение незаконченного дела, неисполненного обещания.

Вырвавшись из оков тяжелых сновидений, исполненных тоски и разочарования, Рози ощутила безотчетную тревогу. Откинув сбившиеся простыни, она вошла в темную кухню, зачерпнула воды из ведра и прикрыла глаза, чтобы отогнать разбудивший ее кошмар.

Ополоснув лицо и шею, Рози окончательно проснулась. Первые проблески рассвета разгоняли ночную мглу. Уже вырисовывались бледные контуры окна. Рози наблюдала, как постепенно рассеиваются серые тени над надгробием Фрэнка Блевинза в розовато-голубом сиянии наступающего дня.

Казалось, неодолимая сила тянула ее вперед. Двигаясь как во сне, она открыла дверь и вышла в полутемный двор. Рози не сводила глаз с прямоугольника выбеленных известкой камней, обозначавших могилу Блевинза.

Было так тихо, что она слышала учащенные удары своего сердца и прерывистое дыхание.

Медленно приблизившись к могиле, Рози остановилась над ней. Несмотря на духоту, она дрожала и напряженно вслушивалась в безмолвие полного одиночества.

– Здесь только мы с тобой, – прошептала Рози, уставившись тяжелым взглядом на надгробие. – Только ветер, прерия и поля.

Легкий бриз играл оборками ее ночной сорочки, шевелил разметавшиеся по плечам волосы. В шелесте листьев и сухой травы Рози почудился хриплый отзвук призрачного смеха.

Закрыв глаза, она с тоской осознала, что Фрэнк Блевинз выиграл. Она покидает эту ферму, потерпев поражение. Рози терзала мысль, что, не доказав его никчемности, она отпускает ему грехи, смиряется с совершенными им злодеяниями. Уехать так – все равно что признать справедливыми смерть матери от побоев и насилие над ней самой.

Почувствовав дурноту, Рози перевела отчаянный взгляд на полоски колючей стерни, темневшие в полях.

Она почти добилась своего. Знает ли об этом Фрэнк Блевинз? Если бы не злосчастные лонгхорны, ее месть уже свершилась бы и душа успокоилась. На этот раз победа была близка как никогда.

Если бы только попытаться еще раз. Рози не сомневалась, что на будущий год соберет самый прибыльный урожай из всех, что видела эта вонючая ферма. На будущий год добьется успеха.

При мысли о том, что ее здесь уже не будет, Рози охватила ярость. Как она может уехать, не покончив с Блевинзом? Как может смириться с тем, что он сделал?

Это было выше ее сил.

Месть столько лет терзала ее, питала ее тело и душу! Она не могла сдаться после всех жертв, не желала забыть о том, чего Блевинз лишил ее. Рози не могла уйти, оставив его безнаказанным, не могла позволить ему одержать верх.

Боуи все поймет. Боуи любит ее и согласится дать ей еще один шанс. На будущий год она одолеет Фрэнка Блевинза. Боуи согласится с тем, что нельзя уезжать в Орегон, пока Фрэнк Блевинз не наказан.

Стон вырвался из ее груди, и Рози обратила мокрые от слез глаза на розовое сияние, занимавшееся на востоке.

Будущий год, возможно, принесет засуху или нашествие насекомых, пыльные бури и торнадо. Будущий год никогда не наступит. Рози и Боуи проведут всю оставшуюся жизнь, поливая потом и кровью грязный клочок канзасской прерии.

– Я ненавижу твою подлую вонючую душонку! – крикнула она, обращаясь к надгробию Фрэнка Блевинза. – Если бы не ты, я давно бы покинула это проклятое место! – Слезы струились по ее щекам, сверкая в первых лучах восходящего солнца. – Даже если на это уйдет вся моя жизнь, клянусь, я одолею тебя! Я должна победить! – Рози закрыла лицо руками.

Боуи никогда не поймет. Он не останется здесь еще на год, до следующего урожая. Узнав, что Рози не едет в Орегон, желая доказать Блевинзу, что лучше его, Боуи отправится один.

Рози пошатнулась и рухнула на колени, колотя кулаками по гладкой поверхности надгробия. Зарыдав, она подняла голову и устремила взор в поля, в свое будущее. Рози видела, как стареет от спиртного, тяжелого труда и отчаяния. Оставшись без Боуи, наедине с ветром и Блевинзом, она опять начнет пить. Рози видела себя грязной и оборванной, год за годом ведущей безнадежную борьбу с пылью и жарой. Живущей мыслью о будущем годе и мечтой о мести покойнику.

– О Боже!

Ее глаза расширились от ужаса, и она попятилась от надгробия, уставившись на него через пелену слез. Блевинз все еще имел разрушительную власть над ней. Он дотянулся до Рози из могилы, отравил ее сознание, заставляя думать о себе и забыть обо всем, чем она дорожила.

– Нет, – содрогаясь, прошептала Рози и отступила еще на шаг. – Ты и так слишком много отнял у меня. Тебе не украсть мое будущее! Нет! Я не позволю тебе забрать и его!

Рози с безумным видом озиралась вокруг. Она должна отбиться от него, раз и навсегда разорвать чудовищную хватку. Но как?

Ей стало дурно при мысли, что даже на одно короткое мгновение она подумала о возможности расстаться с Боуи. С ним было связано все светлое и прекрасное в ее жизни. Он олицетворял собой любовь и будущее Рози. Она не позволит Блевинзу лишить себя этого.

С залитым слезами лицом, дрожащая с ног до головы, Рози кинулась к дому, который так долго был средоточием омерзительных воспоминаний.

Вбежав туда, Рози тут же выскочила назад с пылающим факелом из свернутой в трубочку газеты. Вся дрожа, она обежала вокруг ненавистного дома, поднося огонь к пузырившейся на стенах краске. Рози жалела только об одном – что не может сжечь и Фрэнка Блевинза.

С глухим шипением пламя охватило дом. Клубы черного дыма взметнулись высоко в небо. Рози как зачарованная смотрела на буйство огня, пожирающего ветхие строения, и сердце ее полыхало так же яростно, как сухое дерево.

И тут она услышала, как откуда-то издалека ее окликнули по имени. Повернувшись на звук знакомого голоса, Рози прикрыла ладонью глаза.

Одинокий всадник, низко пригнувшись к шее лошади, летел к ней по окаменевшей, иссохшей прерии.

– Боуи! – Ее горло судорожно сжалось. – Да! Боже, да!

Придерживая подол ночной сорочки, Рози помчалась прочь от горящего дома, прочь от прошлого. Она бежала через опаленную солнцем, выгоревшую прерию навстречу своему будущему, навстречу человеку, которого любила больше жизни. Острые камни впивались в босые ступни, жесткая трава резала лодыжки. Слезы слепили глаза.

– Боуи! Боуи!

Не успев поравняться с Рози, он спрыгнул на землю и бросился к ней навстречу. С отчаянным криком она упала ему на грудь. Его сильные руки сомкнулись вокруг нее и прижали к груди с неистовой силой.

– Я люблю тебя, я люблю тебя! – Плача и смеясь, Рози обхватила ладонями лицо Боуи, прижалась к его губам, снова и снова целовала его и не давала ему вымолвить ни слова. Ее единственным желанием было слиться с Боуи и никогда больше не расставаться с ним.

– Рози! – Он сжимал ее так крепко и яростно, что, казалось, ее кости вот-вот хрустнут, но Рози было все равно. Всем своим существом она сосредоточилась на обнимавших ее сильных руках и дожде поцелуев, сыпавшихся на ее лоб, веки и щеки. Боуи зарылся лицом в спутанные волосы Рози. – Я скучал по тебе! Боже, как же я скучал по тебе!

Обняв его за талию, Рози доверчиво положила голову ему на грудь. Стоя в объятиях мужа, прислушиваясь к ровным ударам его сердца, Рози чувствовала, как любовь Боуи обволакивает ее, оберегая от всех невзгод.

Прижавшись друг к другу, они стояли посреди прерии, освещенной первыми лучами солнца, и наблюдали, как горит дом. Дым уходил в небо вместе с хлопьями пепла и воспоминаниями о прошлом. Багровые отблески тускло мерцали на надгробии Фрэнка Блевинза.

В это мгновение Рози с пронзительной ясностью поняла, что заблуждалась. Чтобы одержать верх над Блевинзом, отомстить за страдания и надругательство, не нужен прибыльный урожай. Ей была необходима любовь – то, о чем Блевинз не имел понятия, чего ни разу не испытал в своей гнусной жизни. Счастье любить и быть любимой – вот в чем состоит истинное возмездие.

Повернувшись спиной к горящему дому, Рози предоставила огню вершить правосудие. Расставшись наконец с прошлым, она подняла лицо навстречу поцелую Боуи, взяла его руку и нежно прижала к своему животу. Слезы счастья стояли в ее сияющих глазах.

– Мне надо сказать тебе что-то замечательное.

Будущий год наконец наступил. Она победила.