Текст книги "Свет первой любви"

Глава 18

Странное то было чувство: проснуться, встать и знать при этом, что его жена в Лондоне, а точнее, в соседней комнате. Она приехала, спокойно, без возражений выслушала его.

Она согласилась вместе с ним участвовать в развлечениях, которыми был так богат конец сезона. Она согласилась подвергнуть их брак испытанию за исключением одной стороны брачной жизни. Удивительно, подумал он, что в эту ночь он прекрасно спал.

Он разволновался самым нелепым образом. Он не знал, как встретится с ней сегодня, как ему держаться, о чем говорить. Но у него не оказалось времени на размышления. Она встала рано, несмотря на то, что несколько дней провела в дороге, а здесь, в Лондоне, ей все было незнакомо. По всему следовало бы предположить, что она сохранит деревенские привычки. Одета она была элегантно, хотя и не по самой последней моде. Утром она показалась ему такой же красивой, как вчера вечером.

– Может быть, – начал он, усадив ее за стол, накрытый к завтраку, и подождав, пока прислуживавший им лакей наполнит ее тарелку, – может быть, вы захотите побывать сегодня утром в каких-то лавках? И зайти в библиотеку, чтобы поставить свое имя на подписном листе?

– Вряд ли эти занятия представляют интерес для джентльмена, – ответила она. – Вы намерены сопровождать меня, милорд?

– С великим удовольствием, сударыня, – ответил он, рассеянно играя вилкой.

Этим утром она казалась ему незнакомкой, которой ему почему-то хотелось угодить. Действительно, это доставит ему удовольствие, подумал он. Его вовсе не привлекала ни обычная утренняя прогулка верхом с друзьями, ни несколько часов, которые он праздно проводил в «Уайт-клубе», читая газеты и беседуя со знакомыми.

Она улыбнулась. Он подумал, что она тоже не похожа на себя прежнюю. Она играет роль изящной и очаровательной леди, достойной своего нового положения. В это утро они походили на двух хорошо воспитанных людей, которые случайно встретились. Вероятно, это даже неплохо для начала.

– В таком случае мне больше всего хотелось бы именно этого, – сказала она. – Наверное, лондонские лавки совершенно затмят тамаутские.

– Я удивлен, – сказал Кеннет, – что ваш отец не привозил вас на лондонские сезоны.

– Сезоны в Лондоне – вещь дорогая, милорд. И потом, ему нужно было… – Не договорив, она занялась едой.

Шону нужно было купить патент, форму, шпагу и прочее воинское обмундирование. Все эти траты сильно обременяли семейный бюджет, и без того изрядно истощенный его собственными долгами. Кеннет надеялся, что пока они с Майрой будут вместе, им удастся избегнуть всяких упоминаний о прошлом. Никто не в силах изменить прошлое. И поэтому, вероятно, никто не в силах спасти будущее. Но они обязаны попытаться сделать все возможное.

– Стало быть, мне предстоит удовольствие познакомить вас с Лондоном, с его лавками, достопримечательностями и увеселениями. Я эгоистически рад, что все это ново для вас.

– Благодарю… – Она вновь улыбнулась.

Может быть, размышлял он позже, когда они прогуливались по Оксфорд-стрит, и в самом деле хорошо, что в каком-то смысле они стали незнакомцами. Беседовали, пусть даже несколько чопорно, но за все утро не было и намека на ссору. Ему нравилось, что она держит его под руку. Приятно было видеть, как встречные оборачиваются, чтобы еще раз взглянуть на красавицу, которую сопровождает граф Хэверфорд. Кто она? Ясно, что не любовница. Сомнения рассеивались, лишь когда он представлял графиню Хэверфорд. Она приводила общество в восторг. Он провел ее в лавку самой известной модистки – ее восхитили шляпки, выставленные в витрине, – и заставил примерить целую дюжину различных моделей.

– Но мне больше не нужно шляпок, милорд, – сказала она, отворачиваясь от овального зеркала, стоявшего на прилавке, и его восхищенному взгляду предстала соломенная шляпка с тульей, украшенной цветами, и широкой синей лентой, завязывающейся под подбородком, которая шла ей необыкновенно. – У меня их вполне достаточно.

Однако он понял, что шляпка ей нравится и ей хочется ее купить.

– Мы ее берем, – сказал он модистке.

– Но, милорд… – Майра попробовала возразить, но покраснела, засмеялась и больше не стала возражать.

В следующей лавке он купил ей прекрасные перчатки соломенного цвета, в тон шляпке. Она сказала, что они слишком дорогие, но поблагодарила за подарок, заметив, что все это ему очень нравится.

– Ах, какие красивые веера! – сказала она на Бонд-стрит, останавливаясь перед очередной витриной. – Посмотрите же, как они расписаны, милорд! Это просто произведения искусства. Какая изысканность!

Он стоял и смотрел на веера и на нее.

– Какой вам больше всего, нравится?

– Я думаю, обнаженный Купидон, пускающий стрелу в убегающую нимфу, – сказал он. – С таким же успехом она могла бы стоять на месте. У нее нет ни малейшей возможности спастись.

– Но я тоже бросилась бы бежать от такого нелепого пастуха! – отозвалась она со смехом. Вид у нее юный и счастливый, подумал он.

– Мне нравится вот этот, с леди, сидящей на замшелой скамье, и джентльменом, который с восхищением смотрит на нее через изгородь. Романтическая сценка.

Несмотря на ее протесты, он вошел в лавку и купил ей именно этот веер.

– Я теперь не решусь сказать, что мне что-то нравится, – заявила она, когда они снова вышли на улицу, только из опасения, что вы купите и это. Не нужно, милорд. Вы даете мне такую сумму на булавки, что у меня есть все необходимое.

– А может быть, сударыня, мне нравится покупать вам красивые вещи?

Она чуть нахмурилась, глаза ее на мгновение затуманились, но она опять ослепительно улыбнулась:

– В таком случае благодарю вас!

Они остановились перед витриной ювелирного магазина, но Майра намеренно молчала, хотя Кеннет и обращал ее внимание на выставленные браслеты и попытался сыграть в ту же игру, в какую они сыграли с веерами. На этот раз она не поддалась.

– Войдем, – предложил он, – посмотрим на них вблизи. Драгоценности нужно смотреть не через стекло.

В лавке она держалась очень сдержанно. Согласилась с ювелиром, что вес браслеты очень красивы, но упрямо отказывалась сказать, какой ей нравится больше.

– Вот этот, – сказал наконец Кеннет, указывая на самый красивый и самый дорогой из всех – изящный браслет, украшенный бриллиантами. – Упакуйте его, пожалуйста.

Он пошел внутрь помещения, чтобы заплатить за браслет и получить вещь, а Майра пока стояла у прилавка. Это будет как бы свадебный подарок, подумал он, пусть и запоздалый. Он ничего не подарил ей к свадьбе, кроме золотого обручального кольца. Теперь он дарит ей бриллианты.

Когда он присоединился к ней, выйдя от ювелира, она не улыбнулась в ответ па его улыбку. Она молча повернулась и пошла рядом с ним по мостовой. Когда же она подняла глаза, он заметил в них тревогу.

– Это, наверное, стоит целое состояние, – сказала она. – Не нужно покупать мою… мою благосклонность.

– Боже милостивый, – он наклонил голову, чтобы заглянуть под поля ее изящной шляпки, – вот, значит, как вы это поняли? Трех месяцев не прошло, как вы стали моей женой, сударыня. Я купил вам эти безделицы, потому что мне нравится это делать. А браслет – потому, что ничего не подарил вам на свадьбу.

– На свадьбу? – переспросила она. – А что, если мы не останемся вместе?

В это утро ему не хотелось думать о таком повороте событий.

– Это не отменяет свадьбы как свершившегося факта. И подарка не отменяет. Браслет будет у Вас, что бы ни произошло между нами. Может быть, он, по крайней мере, будет напоминать вам о… о приятном утре.

– Что ж, прекрасно, – спокойно сказала она. – Благодарю вас.

Но отчего-то веселое возбуждение этого утра погасло. Он собирался отвести ее полакомиться мороженым. Но в таком случае им придется, сидя за столиком, поддерживать разговор. О чем они будут беседовать? Не вел ли он себя как дурак, покупая ей подарки, словно до потери памяти влюбленный юнец? Лучше бы повести ее прямо в библиотеку, а потом домой.

Когда он предложил ей руку, какая-то пара остановилась рядом.

– Кен? – окликнул его знакомый толос, и он, повернувшись, увидел виконта Роули, поклонился ему и его спутнице – леди Роули.

– Я встретил сегодня в парке Нэта… Окажите честь, представьте нас супруге.

Кеннет наблюдал, как Рекс с любопытством смотрит на Майру. Она же очень естественно улыбалась, прекрасно и с достоинством держась, как и накануне вечером с его друзьями.

– Мистер Гаскон сообщил моему мужу, что вы недавно приехали в Лондон, – сказала Майре леди Роули. – Мы собирались нанести вам визит сегодня во второй половине дня. Правда, Рекс? Мистер Гаскон сказал, что это ваш первый приезд в Лондон.

– Прошу вас, приходите к нам, – сказала Майра. – Мы будем очень рады.

– Но у меня более интересное предложение! – воскликнула леди Роули. – Вы будете сегодня на балу у леди Элджернон?

Майра вопросительно взглянула на Кеннета.

– Разумеется, да, – ответил тот.

– Тогда приезжайте сначала к нам пообедать, – предложила леди Роули. – Это будет чудесно, да, Рекс?

– Я буду рад возможности поближе познакомиться с леди Хэверфорд, дорогая, – отвечал виконт. Он усмехнулся. – И конечно, поболтать с тобой, Кен. Окажите любезность, сударыня, оставьте за мной второй танец на балу. – Он улыбнулся Майре.

– Кажется, это очень приятные люди, – сказала Майра, когда они, попрощавшись, отправились дальше. –Лорд Роули – еще один из ваших друзей-кавалеристов, милорд?

– Да, наша четверка чувствовала себя братьями. Так вы хотите пойти отобедать к Роули?

– Да. Ведь для этого я и приехала, не так ли? Чтобы познакомиться с людьми, особенно с теми, кто связан с вами. А что, леди Роули ездила вслед за мужем? Кажется, это называется «следовать за барабаном»?

– Они только недавно обвенчались, – ответил Кеннет. – В общем, ненамного раньше нас с вами.

– Вот как! С виду они очень увлечены друг другом.

– Да. Полагаю, так оно и есть.

Молча они дошли до библиотеки. Кеннет не сказал Майре, что Рекс женился так же неожиданно и неохотно, как и он сам. Это только лишний раз напомнило бы ей, что супруги Роули постарались преодолеть несходство своих характеров и преуспели в этом, не то что они с Майрой. Хотя нынешнее утро обнадеживало. А вот теперь между ними вновь пробежала кошка. Этот чертов браслет! Лучше было бы пройти мимо ювелирной лавки и повести Майру есть мороженое.

Майра с удовольствием отдохнула бы во второй половине дня, возможно, в Гайд-парке. Ей ужасно хотелось побывать там – это такое известное место, где можно расслабиться в предвкушении вечера.

Виконт Роули казался ей человеком дружелюбным, его очаровательная жена – славной и доброй. Хорошо бы, пока она в Лондоне, дружески сойтись с кем-то из дам. Не станет же ее муж проводить с ней каждый день – с утра до ночи. И еще ей хотелось прочувствовать приятное ожидание бала – настоящего светского бала, одного из самых многолюдных в этом сезоне. Нужно Обязательно запастись воспоминаниями, чтобы увезти их домой через две недели, – приятными воспоминаниями.

Утро получилось неудачным. И надо признать, что вина за это лежит в основном на ней. Многие годы в Пенвите они жили очень скромно, и Майра не могла себе позволить, поддавшись порыву, потратить даже скромную сумму. Соломенная шляпка, купленная сегодня утром, да и перчатки были мотовством. Но ее муж богат, она это поняла, к тому же они в Лондоне в разгар сезона, а она не очень-то старалась скрыть, как ей понравилась шляпка. Если бы подарки этим и ограничились, она была бы очень рада. И без того славное утро стало бы в этом случае просто восхитительным.

Но за шляпкой и перчатками последовал веер. А потом и браслет, который, конечно, стоил больше, чем они с матерью тратили за год. «Мне не нужны ни расточительность, ни подарки, – думала она. – Мне нужно другое – душевная щедрость, дружба, наверное, даже любовь». Она думала, что согласилась на попытку сблизиться, которая поможет превратить их брак во что-то достойное, но не думала, что ее любовь станут покупать.

Когда они вышли из лавки ювелира, ее настроение резко изменилось. Хотя она и поняла свою ошибку: ему просто все это доставляло удовольствие. А она оттолкнула его! Придется ей сделать еще одну попытку. Ведь, в конце-то концов, она и не ждала, что это будет легко. Она надеялась, что они погуляют в парке и это безыскусное удовольствие поможет им снять напряжение, поговорить не так натянуто, как это случилось утром.

Но вторая половина дня не оказалась ни приятной, ни расслабляющей – отнюдь. За ленчем муж сообщил ей, что они нанесут визит его сестре. И когда внутри у нее все оборвалось от дурных предчувствий, он добавил, что его мать также остановилась у виконта Энсли.

– Нет, – твердо сказала она. – О нет, милорд! Я к ним не поеду.

На это она не давала согласия. Она хотела всего лишь приятно провести время в Лондоне и принимать участие в развлечениях сезона. Но отнюдь не исполнять неприятные родственные обязанности. Она не хочет добровольно попасть в ловушку. Ей не о чем говорить с его матерью и сестрой.

– Нет, – произнес он не менее твердо, – вы поедете! Вы моя жена. Я должен вас представить моим родственникам.

– Но через несколько недель я уже не буду вашей женой. Разве только номинально. А обе они выразили свое отношение ко мне совершенно ясно – тогда, на Рождество. Я не хочу иметь с ними ничего общего!

– На Рождество, – сказал он, – вы не были моей женой или хотя бы невестой. Мы непременно нанесем им визит, Майра. Существуют правила приличия, которыми нельзя пренебрегать.

– Значит, это – приказание? – сказала она и поджала губы. – И выбора у меня нет. Глаза его смотрели холодно. Перед ней был тот, прежний Кеннет.

– Это – приказание, – сказал он. – И я не отдал бы его, если бы вы понимали всю серьезность положения.

Этот упрек ее разозлил.

– Так вот для чего понадобились браслет с бриллиантами, шляпка и веер, – сказала она. – И перчатки.

– Вы ведете себя по-детски.

– Мы вечно упираемся в это, не так ли? Когда мы в чем-то не согласны, оказывается, что я веду себя по-детски. А вы, милорд, вы – грубый тиран! Я сделала ошибку, приехав сюда, и глупо поступила, согласившись на попытку что-то изменить в наших отношениях. Ничто не может в них измениться!..

– Да, ничто, если только мы оба не решим, что это необходимо.

– Никакого «мы» не существует, – заявила она. – Есть только вы и я: вы – приказываете, я – подчиняюсь.

Он барабанил пальцами по столу.

– Значит, вы отказываетесь соблюсти обычную вежливость и побывать сегодня у моей матери?

Она встала, чем вынудила встать и его, хотя на его тарелке еще оставалась еда. Нет, ему не удастся проделать с ней это. Обвинить ее в провале их эксперимента в первый же день!

– Я буду готова, – сказала она, – когда вам будет угодно послать за мной, милорд.

Она вышла, а он остался стоять.

Она лелеяла свой гнев, который поддерживал ее силы в течение следующего часа и потом, когда они молча ехали в экипаже. Как он смеет заставлять ее навещать свою мать, которая ни больше ни меньше как выгнала ее, Майру, из Данбертона в ночь после рождественского бала! И его сестру, которая разговаривала с ней так презрительно, так враждебно на балу в Тамауте! Впрочем, он способен на все. В Кеннете, по сути, никогда не было сочувствия к людям.

Когда карета остановилась у лондонского особняка виконта Энсли, Майра повернулась к Кеннету.

– Они знают? – спросила она. – Они знают, почему мы поженились? – От его ответа будет зависеть, как ей держаться.

– Я не дал им никакого объяснения, – ответил он. – Не было в том необходимости. Но если вы постараетесь изменить выражение вашего лица, сударыня, нам будет легче сделать вид, что мы вступили в брак по любви.

– И так сильно мы любили друг друга, – возразила она, – что расстались спустя неделю и целых два месяца жили врозь? Они никогда не поверят этому.

– Мне казалось, что моя семья вам безразлична… Или вас заботит, поверят ли они?

– Нет, – ответила она.

– В таком случае разве имеет значение, удастся ли нам их обмануть? Но если вы будете мне улыбаться, сударыня, я буду улыбаться вам. – И он улыбнулся, вложив в улыбку все свое неотразимое очарование.

– Но вас-то, – сказала она, – вас, конечно же, заботит ваша семья. И вам небезразлично, что именно они думают.

– Если я соглашусь с этим, Майра, тогда можно не сомневаться, что весь следующий час вы будете смотреть на меня очень сердито.

– Вы этого вполне заслуживаете.

– Вполне, – согласился он столь охотно, что она так и не поняла – шутят они или ссорятся.

Для него это, возможно, и шутка, а для нее все так серьезно! И так трудно! Ей помогли выйти из экипажа.

Вдовствующая графиня Хэверфорд и виконтесса Энсли, судя по всему, не были предупреждены об этом визите, хотя обе были дома и принимали. У них как раз были еще две леди и джентльмен, не считая виконта Энсли. Может, оно и к лучшему, подумала Майра, хотя лица се свекрови и золовки при их появлении превратились в маски холодного изумления. Воспитание, впрочем, диктовало приличествующую в таком случае любезность. Леди Хэверфорд даже усадила Майру подле себя на диван и налила ей чаю.

– Надеюсь, леди Хейз пребывает в добром здравии? – сказала она.

– Да, благодарю вас, – ответила Майра. – Она чувствует себя прекрасно.

– Надеюсь также, что вы доехали до Лондона вполне благополучно?

– Да, благодарю вас. Мой… Кеннет велел управляющему послать со мной для безопасности нескольких слуг, а также заказал для меня лучшие комнаты на постоялых дворах. Поездка была очень приятной и интересной. Конечно, для меня все было внове.

– Вы еще не бывали в Лондоне? – спросила Хелен. – Должно быть, вам все здесь показалось странным и не похожим на деревенскую жизнь?

Майра предпочла не заметить презрения и снисходительности, прозвучавших в этих словах.

– Я приехала только вчера вечером, – ответила она. – Но конечно, лавки показались мне великолепными. Утром Кеннет повел меня по Оксфорд-стрит и по Бонд-стрит.

– А вы будете сегодня на балу у леди Элджернон? – спросила одна из гостий.

– Да, и с некоторым нетерпением жду этого.

Она, вероятно, кажется этим людям деревенщиной, но не намерена изображать утонченную и скучающую леди – от этого она только покажется смешной. Она улыбнулась.

– Разумеется, первый танец вы отдали Кеннету, – сказал виконт Энсли. – Не оставите ли вы за мной второй, Майра? Могу ли я называть вас так, ведь мы теперь брат и сестра?

– Я бы с удовольствием сделала это. – На этот раз ее улыбка была более дружелюбной. Виконт пришелся ей по душе с первой же встречи на балу в Данбертоне, когда он попытался загладить грубость своей жены перед ней и сэром Эдвином Бейли. – Но увы, второй танец я обещала виконту Роули, сэр.

– Майкл, – поправил он ее. – Тогда пусть будет третий – или он тоже занят?

– Спасибо, Майкл, – ответила она.

Кеннет стоял у дивана, немного позади нее. Он легко положил руку ей на плечо, и вдруг она, не успев подумать, коснулась его руки. Она поняла, что этот жест не остался незамеченным ни ее новой родней, ни их гостями – не очень-то допустимый с точки зрения приличий жест, который, тем не менее, был извинителен для новобрачных, нежно любящих друг друга. Разумеется, подоплека этого жеста была совершенно иной. Кеннет, вероятно, хотел оказать ей моральную поддержку. Ей же захотелось принять эту поддержку. Наверное, он осуществляет то, что предложил в экипаже напоследок – надо изображать влюбленную пару. Она повернула голову и посмотрела на него и, когда он улыбнулся, ответила ему тем же.

– Ты, разумеется, подведешь ко мне жену, Кеннет, когда приедете на бал, – проговорила вдовствующая графиня. Она оперлась на руку сына, и они спустились вниз. – Я постараюсь, чтобы она была представлена всем, с кем должна быть знакома графиня Хэверфорд.

– Как вам угодно, матушка, – ответил Кеннет, наклонив голову.

– Благодарю вас, сударыня, – сказала Майра. Свекровь посмотрела на нее без улыбки.

– Хорошо, что вы выкинули, – сказала она. – Новоиспеченная графиня, у которой нет ни столичного лоска, ни громкого имени, вовсе не нуждается к тому же еще и в сплетнях, которые вызвало бы рождение ребенка через шесть месяцев после венчания.

Значит, он ей солгал! Значит, он рассказал им! И все время, пока она сидела с ними в гостиной, они знали. Майра вздернула подбородок.

– Полагаю, вы переписывались с миссис Уайтмен, моей домоправительницей? – заявил Кеннет ледяным тоном. – Придется мне поговорить с ней о ее ложной преданности. Все это время Майра восстанавливала физическое и душевное здоровье, матушка. Но она все еще не может утешиться после потери ребенка, которого мы оба ждали. Я буду весьма признателен, если вы никогда не станете упоминать об этом.

– Вряд ли я стала бы этим заниматься, – сказала вдовствующая графиня. – Итак, Майра, вы приобрели богатство, положение в обществе и уверенность в будущем. Я никак не могу этого, изменить. Мне остается только надеяться, что вы оправдаете возлагаемые на вас надежды. Я также могу предложить вам помочь плавно войти в ту жизнь, что вам уготована.

Это было вполне деловое, сухое предложение. За ним не стояло ни доброжелательства, ни любви. Но, тем не менее, это было предложение, говорившее, что ее, Майру, в каком-то смысле приняли. Если ей суждено остаться с Кеннетом, в таком случае глупо отказываться.

– Благодарю вас, сударыня, – сказала она.

– Лучше называйте меня матушкой, – проговорила вдовствующая графиня. – Меня ждут гости. Я должна к ним вернуться.

Кеннет поклонился. Майра присела.

И вот они снова в экипаже, чинно сидят бок о бок.

– Простите меня, – заговорил он, когда экипаж тронулся. – Я не думал, что она знает. Миссис Уайтмен, разумеется, будет уволена. Я не потерплю домоправительницы, которая предана моей матери больше, чем вам. Вас не могло не ранить то, что сказала моя мать.

– Да, – отозвалась она. Но его слова неожиданно тронули ее. Он говорил так, словно то была и его потеря. И он готов уволить домоправительницу за донесение бывшей госпоже. «Ах, Кеннет, – подумала она, – не приводите меня в замешательство!»

– Вас расстроил этот визит? – спросил он.

– Нет. – Она опустила глаза на свои руки, лежащие на коленях. – Если бы мы не зашли к ним сейчас, мы встретили бы их вечером на балу, верно? Это было бы еще более неловко.

– Да, – сказал он.

– И вы подумали об этом. – Она-то не подумала – как глупо! – Да, все обошлось лучше, чем я ожидала. По крайней мере, когда я вошла, никто не указал мне на дверь.

– Они и не осмелились бы. Вы моя жена.

Она улыбнулась, глядя на свои руки.

– Стало быть, я прощен за то, что позволил себе отдавать приказания?

– Вы имеете право приказывать мне, – сказала она.

– Этот ответ настораживает… – Он искоса взглянул на нее.

Она пожала плечами и переменила тему разговора:

– Мне нравится виконт Энсли, то есть Майкл. Он настоящий джентльмен. – «Странно, что он мне нравится, – подумала она. – Шон любил Хелен и должен был жениться на ней. И женился бы, если бы…»

– Хелен повезло, – сказал Кеннет. Но когда Майра резко повернула голову, сверкнув на него глазами, он предотвратил вспышку:

– Оставьте, Майра. Давайте проживем эти полмесяца мирно. Сегодня утром все было почти хорошо, и сейчас тоже, разве не так?

– Почти хорошо, – согласилась она.

– Но ведь мы и не думаем, что мгновенно полюбим друг друга и обнаружим, что каждый из нас – само совершенство, ведь правда? – спросил он.

– Небо не допустит! – с жаром ответила она.

– А я бы через неделю испустил дух от скуки, – сказал он.

– Я, наверное, тоже, – в тон ему ответила она, – через, шесть дней. Ни он, ни она не засмеялись. Они даже не взглянули друг на друга. Но каким-то образом к ним вернулось согласие, как то было рано утром.