Текст книги "12 религий, которые меняют мир сегодня. Все об их истории, учении, практиках и значении. 2-е издание"

1. Как может индуизм охватывать столь широкий континуум противоречащих друг другу социальных убеждений и практик – универсализм и одновременно систему деления на касты, угнетение женщин и эксклюзивистский национализм?

2. Как может индуизм охватывать столь широкий континуум противоречащих друг другу взглядов на соотношение духа и тела – суровый аскетизм садху и изысканные, чувственные образы богов и богинь?

3. Можно и нужно ли примирить индуистские верования и практики с современным индустриальным обществом? Обсудите реинкарнацию, карму, веданту, чакры, политеизм, аскетизм, даршан, традицию гуру, почитание деревьев и рек, кастовость, универсализм.

BBC Religion and Ethics: Hinduism http://www.bbc.co.uk/religion/religions/hinduism

Gazetteer of India http://www.uni-giessen.de/~gk1415/hinduism.htm

Hinduism http://uwacadweb.uwyo.edu/religionet/er/hinduism/index.htm

Hinduism: The world’s third largest religion

http://www.religioustolerance.org/hinduism.htm

Hinduism Website http://www.hinduwebsite.com/hinduindex.asp

Internet Sacred Text Archives: Hinduism http://www.sacred-texts.com/hin/index.htm

Religious Movements: Hinduism

http://religiousmovements.lib.virginia.edu/nrms/hinduism.html

Understanding Hinduism http://www.hinduism.co.za

Глава 4. Джайнизм

«Будь неустанно внимателен!»

Хотя большинство верующих жителей Индии придерживаются индуизма, Мать-Индия дала жизнь и нескольким другим религиям, не основанным на Ведах. Одна из них – джайнизм, у которого приблизительно шесть миллионов последователей. До недавнего времени за пределами Индии он был почти неизвестен. Даже в Индии его практиковало лишь незначительное меньшинство. Однако аскетический путь джайнизма интересен для всех, кого волнует выживание человечества в нашу сложную эпоху. В последнее время все шире распространяется признание джайнизма как самостоятельного и плодотворного учения, способного возвысить человеческое сознание и предложить высокие стандарты личной этики. Например, джайнизм не дозволяет вести войны или убивать животных по каким бы то ни было причинам. Джайнистское учение признает, что мы, люди, несовершенны, однако обещает, что, внимательно следя за своими чувствами и мыслями, мы сможем достичь совершенства, свободы и счастья.

Тиртханкары и ордена аскетов

Величайший джайнистский учитель нашей эпохи – Махавира, или Махавир («Великий Герой»). Он был современником Будды и умер приблизительно в 527 году до н. э. Как и Будда, он был принцем из рода кшатриев, однако, достигнув тридцатилетия, отказался от богатства и высокого положения и предался духовным исканиям. Медитируя обнаженным и в зимний холод, и в летний зной, он претерпевал испытания, вошедшие в легенды. Рассказывают, что крестьяне дурно относились к нему и пытались заставить его уйти:

Когда он [сидел в медитации] неподвижно, они резали ножами его тело, выдергивали волосы, облепляли его грязью. Они поднимали его и затем бросали, мешая принимать медитативные позы. Но, оставив заботу о собственном теле, свободный от желаний, Блаженный смирялся и терпел боль[155]155
  Akaranga Sutra, translated by Padmanabh S.Jaini in The Jaina Path of Purification, Berkeley: University of California Press, 1979, p. 26.


[Закрыть].

Наконец, после двадцати лет медитации, молчания и сурового поста Махавира достиг освобождения и просветления. Еще тридцать лет, вплоть до своей смерти в Паве, он распространял свое учение. Рассказывают, что община его состояла из 14 тысяч монахов, 36 тысяч монахинь, а также 150 тысяч мирских последователей и 310 тысяч последовательниц. Они приходили из всех каст, поскольку джайнизм официально не признает кастовой системы.

Однако считается, что джайнистское учение не изобретено Махавирой. Джайнисты верят, что он был последним из двадцати четырех Тиртханкаров («строителей переправ») нынешнего космического цикла. Вселенная в джайнистской космологии не имеет ни начала, ни конца. В ее вечном существовании сменяют друг друга многотысячелетние циклы прогресса и упадка. В начале каждого цикла люди счастливы, добродетельны и живут долго: в это время у них нет нужды в религии. Но постепенно эти качества покидают людей, и Тиртханкарам приходится создавать религию, чтобы уберечь людей от растущего в мире зла.

Первый Тиртханкар ввел социальные установления цивилизации: брак, закон, суд и правительство, научил людей земледелию, ремеслам, чтению, письму и счету, построил деревни и возвел города. В течение многих тысячелетий ему наследовали еще двадцать три Тиртханкара. Двадцать второй, двоюродный брат Господа Кришны, известный своим состраданием к животным, большинством ученых признается исторической фигурой. Двадцать третий Тиртханкар, князь, суровый аскет и великий проповедник, жил с 877 по 777 год до н. э.

Чрезвычайная древность джайнизма – автохтонной, не-ведической индийской религии – хорошо документирована. Древние индуистские и буддийские писания упоминают о джайнизме как о существующей традиции, возникшей задолго до Махавиры.

После смерти Махавиры его учение не было записано, поскольку монахи не имели никакого имущества: вначале джайнистская традиция передавалась из уст в уста. В третьем столетии до н. э. великий джайнский святой Бхадрабаху предсказал, что в местах, где жил Махавира (нынешний Бихар на северо-западе Индии), разразится продолжительный голод. Он увел 12 тысяч монахов на юг Индии, чтобы избежать голода, длившегося двенадцать лет. Вернувшись, они обнаружили, что монахи, оставшиеся на севере, ввели в свою практику два серьезных новшества: во-первых, отказались от обета наготы и, во-вторых, учредили совет, который отредактировал существующие джайнские тексты и собрал их в канон из сорока пяти книг.

Со временем из этих двух групп образовались два монашеских ордена: из тех, что ушли и не приняли перемен – дигамбары, из тех, что оставались в родных местах Махавиры – шветамбары. Дигамбары («облаченные в небо») не носят одежды, что символизирует их невинность и отсутствие привязанностей. Сами они не считают себя «нагими», но полагают, что одеждой им служит весь окружающий мир. Им позволено иметь лишь две вещи: тыквенную бутыль для воды и метелку из павлиньих перьев. Метелкой они подметают дорогу перед собой, чтобы не раздавить случайно какое-нибудь насекомое. Шветамбары («облаченные в белое») носят простые белые одежды, полагая, что это не мешает им достигать освобождения.

Кроме того, два ордена отличаются разным отношением к женщинам. Дигамбары полагают, что женщина не способна ни очиститься настолько, чтобы вознестись до верхнего неба, ни пасть настолько, чтобы возродиться в нижнем аду; женщины не могут отказаться от ношения одежды; они не так сильны в рассуждениях и спорах, как мужчины; и в обществе, и в монашеском ордене они должны занимать подчиненное положение. Освободиться женщина может, лишь если переродится в тело мужчины. Шветамбары верят, что духовные дарования женщин не уступают мужским и что девятнадцатый Тиртханкар был женщиной. На практике даже у шветамбаров монахини занимают низшее положение в сравнении с монахами; однако они составляют большинство джайнского женского монашества. В наше время джайнских монахинь приблизительно 6 тысяч, и менее сотни из них – дигамбары. Существование многочисленного и процветающего аскетического ордена женщин – заметно превосходящего численностью джайнских монахов-мужчин (около двух с половиной тысяч), включающего в себя немало умелых преподавательниц и мудрых духовных наставниц, – для Индии уникально. В брахманистской традиции индуизма для женщины обязателен брак, и женщинам не позволено становиться странствующими монахинями.

* * * * *

Сокровища мудрости. История Бахубали

Ришабха, первый Тиртханкар нынешнего космического цикла, имел от одной жены сотню сыновей, а от второй – одного, Бахубали. Старшему своему сыну, Бхарату, он отдал большую часть наследства. Бхарат мечтал стать верховным царем и хотел, чтобы братья, которым достались меньшие земли, стали его подданными. И все они подчинились его власти, кроме Бахубали – тот отказался повиноваться. Он сказал Бхарату: «Ты независим. Я независим. Почему же я должен подчиняться тебе?»

Два войска сошлись на поле битвы. С обеих сторон выступили вперед мудрецы и сказали: «В битве двух братьев погибнут миллионы людей. Миллионы невинных будут убиты, чтобы удовлетворить гордость двух братьев. Зачем же так поступать?» И было решено, что братья сразятся один на один. Три раза предстояло им сойтись в схватке, чтобы выяснить, кто из них сильнее.

Сначала они смотрели друг другу в глаза, ожидая, кто первым отведет взгляд. В этом состязании Бахубали одолел Бхарата. Затем они сразились под водой – и здесь Бахубали одержал победу. В третий раз Бахубали схватил Бхарата и поднял над головой, чтобы ударить оземь. За это он и получил прозвание Бахубали – «Тот, у кого очень сильные руки».

Когда Бахубали держал Бхарата на вытянутых руках, в сознании его вдруг сверкнула мысль: «Кого я хочу швырнуть наземь? Родного брата. За что? За царство? За этот клочок земли? И ради этого я убью собственного брата?» И он опустил Бхарата на землю.

В этот миг Бахубали ощутил желание уйти от мира. Он прекратил войну, ушел в чащу и стоя погрузился в медитацию. Двенадцать лет он медитировал стоя. Виноградные лозы оплели его ноги. Вокруг него поселились змеи. Многие приходили к нему и убеждали его выйти из медитации, но он оставался неподвижен. И все же он никак не мог достичь полного освобождения.

Ришабху, его отца, спросили, почему Бахубали не достиг освобождения. Ришабха знал все на свете: он ответил, что перед тем, как войти в медитацию, Бахубали подумал: «Я стою на земле своего брата» – и эта мысль осталась в его сознании. Тогда Бхарат пришел к брату и воскликнул: «Эта земля не моя и не твоя – она принадлежит всем!» Едва эта мысль вошла в сознание Бахубали, он достиг освобождения.

Освобождение души: этические столпы

Посреди мира, полного (как считают джайны) упадка и разложения, все же остается место надежде. Джайва – высшее личное сознание, или душа – может спастись, открыв собственную совершенную и неизменную природу и таким образом превзойдя несчастья земной жизни. Джайны, как и индуисты, и буддисты, верят, что мы возрождаемся снова и снова, пока наконец не освобождаемся от сансары – колеса рождений и смертей.

Постепенный процесс, в котором душа шаг за шагом учится извлекать себя из низшего «я» и его привязанностей к материальному миру, включает в себя очищение нравственной жизни человека до тех пор, пока в нем не останется ничего, кроме чистой дживы. В истинном своем состоянии джива всеведуща, могущественна, безмятежна, исполнена сияния, блаженна и всем довольна. Тот, кто достиг этой высшей точки своего бытия, именуется Джайна («победитель» своих страстей): отсюда термин «джайнизм». Тиртханкары были джайнами сами и другим помогали найти тот же путь, внушая им возвышенные духовные принципы.

Джайны верят, что вселенная не имеет начала, что у нее нет ни творца, ни разрушителя. Следовательно, наша жизнь зависит только от наших дел, и спастись мы можем лишь собственными усилиями. Вот как объясняет это Падма Агравал:

В джайнизме, в отличие от христианства и многих индуистских культов, нет «отца небесного», присматривающего за нами. Напротив: любовь к личному Богу является привязанностью, прочнее приковывающей джайна к циклу перерождений, – от нее необходимо избавиться[156]156
  Padma Agrawal: «Jainism: Mahavira as Man-God», Dialogue and Alliance, p. 13.


[Закрыть].

Мир управляется силами природы согласно естественным законам. Джайны верят в богов и демонов, однако полагают, что первые подвержены тому же невежеству и тем же страстям, что и люди. В сущности, достичь освобождения можно, только будучи человеком, ибо лишь человек способен очистить душу от кармических наслоений. Подобно индуистам и буддистам, джайны верят, что наши действия влияют и на наше будущее в этой жизни, и на наши грядущие перерождения. Однако, по убеждению джайнов, карма представляет собой тонкую разновидность материи – мельчайшие частички, оседающие на нас, когда мы думаем и действуем. Душа, не освободившая себя от карм, блуждает по вселенной в бесконечном кругу смертей и перерождений: по смерти предшествующего тела она немедленно переселяется в какое-то иное существо. Ачарья Шри Кунд-Кунд говорит об этом: «Нигде во всей вселенной нет места, где бы не перерождалась душа во множестве форм, больших и малых»[157]157
  Acharya Kund Kund, Barasa Anuvekkha (Twelve Contemplations), M.K.Dhara Raja, ed., New Delhi: Kund Kund Bharati, 1990, p. 32.


[Закрыть].

Рождение в человеческом теле – высшая ступень на пути к освобождению. В этот краткий и драгоценный период человеческого воплощения не следует попусту терять время, ибо именно в нем душе дается возможность достичь совершенства.

Чтобы очиститься и усовершенствоваться, насколько возможно, джайны стремятся уничтожить в себе ложные идеи, дурные наклонности и страсти и научиться чистоте мыслей и действий. Благодаря этому завесы кармы подъемлются одна за другой, и душа вновь ощущает свою изначальную светоносную природу. На высшей ступени совершенства, называемой кевала, освобожденное существо обладает «безграничным видением, бесконечной праведностью, силой, совершеннейшим блаженством, существованием вне всяких форм, телом, которое нельзя назвать ни легким, ни тяжелым»[158]158
  Ibid, p. 11.


[Закрыть].

Три основных принципа, которые соблюдают джайны, чтобы избежать накопления кармы — это ахимса (ненасилие), апариграха (непривязанность) и анэкантавада (неодносторонность, отказ от абсолютизации).

Принцип ненасилия – ахимса — в джайнском учении занимает очень важное место; именно из джайнизма заимствовал его Махатма Ганди. Джайны верят, что каждый сантиметр пространства во вселенной населен мириадами живых существ, в том числе совсем крошечных. В единой капле воды содержится 3000 живых существ. И все они хотят жить. У людей нет перед ними никаких преимущественных прав: все живое заслуживает того, чтобы жить и развиваться так, как ему свойственно. Убийство любого живого существа отягощает нашу карму.

Трудно жить, не причиняя вреда ни одному живому существу. Даже при дыхании, говорят джайны, мы втягиваем в себя крошечные организмы и убиваем их. Джайны стараются не есть после заката, чтобы нечаянно не проглотить насекомых, которые могут сесть на еду; а некоторые джайнские аскеты прикрывают рот тканью, чтобы не вдохнуть в себя что-то живое.

Чем выше форма жизни, тем тяжелее кармические последствия ее уничтожения. К высшей группе относятся существа, наделенные многими чувствами: люди, боги и высшие животные. Чем ниже форма жизни, тем меньше у нее чувств. Существами «с одним чувством» называются те, кто владеет лишь осязанием. К ним относятся растения, «тела земли», обитающие в почве, минералах и камнях, «тела воды», живущие в реках и озерах, «тела огня», обитающие в огне и в молнии, «тела», живущие в ветрах и газах. В джайнских сутрах описываются страдания даже этих примитивных существ: они подобны слепоглухонемым – не видят, кто причиняет им боль, и не могут ее выразить.

Ни одно существо из тех, что дышат, существуют, живут и чувствуют, не должно ни убивать, ни насиловать, ни мучать, ни прогонять от себя, ни обращаться с ним жестоко. Таков чистый, неизменный, вечный закон… Кто верно понимает этот закон, тот не прислушивается к внушениям своих чувств и не поступает согласно похотям мира сего.

Акаранга Сутра IV, урок 1[159]159
  Akaranga Sutra, Fourth Lecture, First Lesson, in Sacred Book of the East, F.Max Muller, ed., vol. XXII, Jaina Sutras part 1, Oxford: Clarendon Press, 1884, с. 36.


[Закрыть]

Из этого понятно, что джайны – строгие вегетарианцы, проявляющие заботу и милосердие ко всему живому. В Дели джайнские благотворители основали уникальную больницу для больных и раненых птиц. Всем потребностям пациентов в ней уделяется большое внимание: в летнюю жару в палатах больных работает система охлаждения воздуха. Джайны посещают рынки, где продаются на мясо живые животные: как правило, они находятся в ужасных условиях – связанные проволокой, набитые в душные фургоны, по много часов без пищи и воды. Джайны покупают их не торгуясь и затем растят в комфорте. Недопустимым считается даже пнуть камешек, идя по дороге – ведь этим ты можешь поранить какое-то живое существо. Джайны остро сознают, что даже одежда, которую мы носим, может причинять вред живой природе. Многие из них отказываются от кожаной и шелковой одежды. Мирянин Р.П.Джайн так рассказывает о том, что он почувствовал, когда узнал, как производится шелк:

Обычно я носил шелковую одежду. На своем восемнадцатом дне рождения я убеждал одного из своих дальних родственников не есть шоколад, поскольку в его производстве используется яичный порошок. Он ответил: «Посмотри на себя – ты носишь шелк. Что же ты проповедуешь? Знаешь ли ты, что ради изготовления одного ярда шелка нужно сварить заживо от пятидесяти до ста тысяч шелковичных червей? Носить шелк грешно!» Узнав, откуда берется натуральный шелк, я сказал себе: «Р.П.Джайн, что же ты делаешь со своей душой? Как тебе не стыдно!» С того дня я дал обет никогда в жизни не надевать одежду из натурального шелка[160]160
  R.P.Jain, из личной беседы.


[Закрыть].

Принцип ахимсы распространяется и на слово, и на мысль, поскольку злые слова и недобрые мысли также могут причинить вред ближнему. Почитаемый аскет Ачарья Тулси (1914–1997) объяснял:

Сторонник ненасилия – это тот, кто ни в малейшей мере не делает различий между богатым и бедным или между другом и врагом… Ненасилие – лучшая гарантия выживания и прогресса человечества. Истинный сторонник ненасилия всегда бдительно следит за собой: он не способен предаться злой воле[161]161
  Acharya Tulsi, цит. по: Anuvibha Reporter, vol. 3, # 1, октябрь-декабрь 1997, с. 54.


[Закрыть].

Причинять вред живым существам в своей профессиональной деятельности также недопустимо; поэтому большинство джайнов трудится в областях, считающихся безвредными, – таких как банковское дело, образование, юриспруденция или издательский бизнес. Земледелие считается вредоносным, поскольку пахота причиняет вред крохотным существам, живущим в земле, а, запрягая быков в плуг, мы вредим не только быкам, но и микроорганизмам, живущим у них на коже и в шерсти. Монахам и монахиням предписывается ходить медленно, опустив глаза, чтобы ни на кого случайно не наступить. Впрочем, безопаснее всего для них поменьше ходить туда-сюда и побольше проводить время, сидя или стоя на одном месте в медитации.

Джайнов все более волнует глобальное насилие в мире – и на этот счет у них есть своя мудрость. Покойный Ачарья Тулси учил, что для сохранения мира во всем мире необходим самоконтроль и самоограничение. Он говорил:

От века над людьми властвуют эгоизм и личные страсти. Там, где они сопряжены с властью, начинается военная истерия, раз за разом приводящая к кровавым и жестоким историческим событиям. Нравственные ценности всегда ставились людьми превыше всего, поскольку они способны преобразовать опасное сочетание страстей, эгоизма и власти в смирение и человеколюбие. Во времена, когда такое преображение происходит успешно, история человечества приобретает намного больше достоинства и свободы…

Невозможно игнорировать тот факт, что судьба политиков в конечном счете находится в руках народа. Хотя вопросы войны и мира, как правило, решаются политиками – растущее самосознание простых людей позволяет нам надеяться, что рано или поздно играм горстки амбициозных политиканов, готовых рисковать будущим человечества, будет положен конец. Путь к миру во всем мире лежит через самоограничение[162]162
  Acharya Tulsi, «World Peace through Self-Restraint», in Anuvibha Reporter, Vo. 1, # 4 и 5, июль – декабрь 2003, первый форзац.


[Закрыть].

Еще одна центральная для джайнов идея – отказ от привязанности к вещам и людям. Свои потребности необходимо свести к минимуму. То, чем мы владеем, владеет нами: приобретение и потеря собственности воспламеняет в нас страсти. Монахи-дигамбары не носят даже одежды: Тиртханкары всегда изображаются нагими – то есть свободными. Даже привязанность к родным и друзьям приковывает нас к сансаре. Мы должны жить в мире по совести, помогая всем, кто нуждается в нашей помощи, однако не вовлекаться в его силки.

Апариграха, или нестяжательство, считается путем достижения внутреннего мира. Если мы отринем беспокойство о людях и ситуациях, а будем жить настоящей минутой, спокойно принимая все, что посылает нам вселенная, то обретем свободу. Самани Санмати Прагья, джайнская монахиня из пустыни Раджастана, принадлежит к ордену, в котором всю одежду и постельное белье монахинь составляют четыре белых сари, одна белая шаль и одно шерстяное покрывало. Она объясняет:

Зимой мы не пользуемся одеялом, потому что его неудобно носить с собой. Летом не пользуемся вентиляторами. Летними ночами так жарко, что невозможно уснуть. Но мы способны вынести любые тяготы. И, в сущности, остаемся очень счастливыми. Наше счастье – внутри нас[163]163
  Samani Sanmati Pragya, интервью 11 декабря 1993 года, Ришикеш, Индия.


[Закрыть].

* * * * *

Религия на практике. Очищение у джайнов

Основная практика джайнов, которую уже много тысячелетий исполняют и аскеты, и миряне, направлена на то, чтобы освободить душу от внутренней нечистоты. Гнев, гордость, обман и алчность оставляют на нас пятна, которые необходимо «выводить», чтобы душа познала свою истинную природу: чистое сознание, бесконечное знание и блаженство. Достижение такого состояния – хотя бы только на миг – приносит нам чувство огромной внутренней чистоты и безмятежности: нам хочется вернуться в это состояние и остаться в нем навсегда. Ритуал для достижения этого внутреннего очищения носит название самайика.

Джайны-миряне обычно совершают этот ритуал в конце дня, после работы и ужина. Уединившись в тихом и спокойном месте, они снимают с себя все лишнее, садятся со скрещенными ногами на коврик и поют мантры, призванные очистить и усмирить сознание. Начинают они с обета отказаться от любых вредоносных дел, за которым следует просьба о прощении:

 
Прошу прощения у всех существ,
Пусть все они простят меня.
Я – друг всем существам
И ни к кому не питаю вражды[164]164
  Avasyaka Sutra, цит. по: Padmanabh S.Jaini, Collected Papers on Jaina Studies, Delhi: Motilal banarsidass Publishers, 2000, с. 223.


[Закрыть]
 

Мысленно обращаясь ко всем формам жизни, джайн говорит:

 
Дружба со всеми существами,
Наслаждение добродетелями добродетельных,
Бесконечное сострадание к страдающим,
Доброжелательность к тем, кто не желает мне добра —
Да сохранит моя душа эти свойства вовеки![165]165
  Amitagati’s Dvatrimsica, 1, цит. по: Padmanabh S.Jaini, там же, с. 224.


[Закрыть]
 

Далее идут стихи, в которых джайн обещает отказываться во время медитации от еды, телесных желаний и страстей, проявлять равную благожелательность к друзьям и врагам, и так далее. В заключение читается основная молитва джайнов:

 
Прекращение скорбей,
Прекращение кармы,
Смерть в медитации,
Достижение просветления.
О святой Джайна, друг всей вселенной!
Да будут моими эти блага,
Ибо я ищу убежища у твоих ног.
 

* * * * *

Апариграха имеет смысл и для всего мирового сообщества. Современные джайны подчеркивают, что их принцип ограничения потребностей открывает путь преодоления мировой бедности, голода и гибели окружающей среды, связанной с хищническим использованием природных ресурсов для нужд богачей. Его Святейшество Ачарья Сушил Кумар объяснял так:

Если мы живем просто, ограничиваем свои потребности и не стремимся исполнять любое свое желание, накапливая все больше и больше богатств, то автоматически защищаем окружающую среду. Перестав нуждаться в таком количестве вещей, мы не будем нуждаться и в огромной индустрии, производящей все эти ненужные вещи… Если мы будем жить просто, окружающая среда автоматически останется чистой[166]166
  Приветственная речь на северо-американском межрелигиозном конгрессе «Ассизи» в Уичите, Канзас, 31 октября 1988 года.


[Закрыть].