Текст книги "Хрустальный грот"

– Уж точно, что незаметно. Подумал – воры. Вам повезло, что я вас сначала не прижучил.

Это говорил прежний Диниас. В его голосе зазвучала угроза – естественная реакция на мой мягкий, извиняющийся тон.

– Мне ничего не грозило, я лишь хотел узнать о своей семье. Дождавшись сумерек, я направился к Святому Петру, а на обратном пути заглянул сюда. Дворец пустует?

– Здесь живу я. Кому же еще здесь жить?

Его вызывающий ответ эхом пронесся по пустой колоннаде. Мне захотелось попросить разрешения остановиться у него и посмотреть на его реакцию. Но здесь его словно что-то осенило:

– Говоришь, из Корнуолла? Какие оттуда новости? Говорят, посланцы Амброзиуса снуют по Малому морю.

Я рассмеялся.

– Не знаю. Я вел уединенную жизнь.

– Нашел место по себе. – Мне послышалось хорошо знакомое презрение. – Рассказывают, что старый Горлуа провел зиму, устроившись в постели с девицей, которой едва исполнилось двадцать лет, предоставив другим королям играть под снегом в свои зимние игры. Говорят, что по сравнению с ней Елена Троянская – рыночная торговка. Какова она из себя?

– Я не видел ее. У нее ревнивый муж.

– Ревновать к тебе? – Диниас рассмеялся и выдал комментарий, от которого у Кадала перехватило горло. Однако насмешка настроила Диниаса на шутливый лад, и он расслабился. Я оставался для него внебрачным родственником, не имеющим авторитета.

– Похоже на тебя, – добавил он, – провести мирненько зиму со старым козлиным герцогом в то время, когда остальные гоняли саксов по всей стране.

Итак, он сражался на стороне Камлака и Вортимера. Это мне и требовалось узнать.

– Я не несу ответственности за действия герцога, как тогда, так и сейчас, – сказал я мягко.

– Тоже знакомо. Тебе известно, что он был на севере у Вортигерна?

– Я слышал, что он уехал, чтобы присоединиться к нему у Кэрнарвона, правильно? Ты сам туда собираешься? – спросил я вкрадчиво. – У меня не было возможности получать все важные новости.

Между колоннами потянуло прохладным, сырым воздухом. Из какой-то разбитой трубы сверху на плиты закапала вода. Диниас запахнулся в накидку.

– Что здесь стоять? – радушие не уступало по количеству фальши высокомерию. – Пойдем, расскажем друг другу о новостях за бутылью вина, а?

Я колебался недолго. Ясно было, что у Диниаса имелись мотивы не попадаться Верховному королю на глаза. С одной стороны, если бы он смог отмыться от своего союза с Камлаком, то сейчас он находился бы у Вортигерна в армии, а не околачивался полуоборванный в пустом дворце. С другой стороны, он теперь знал о моем приезде в Маридунум, и мне было бы лучше держать его под присмотром, нежели отпустить, чтобы он рассказывал обо мне кому угодно.

С польщенным видом я принял приглашение, настаивая лишь на том, что угощать буду я, если он покажет, где вкусно готовят и хорошо топят.

Не дав мне закончить, он взял меня за руку и быстрыми шагами вывел через портик на улицу.

– Чудесно, чудесно! В западной части за мостом есть одно местечко. Там хорошо готовят и посетители не суют нос в чужие дела. – Он подмигнул. – С девчонками ты не связываешься, а? Ладно, хватит. Ты вроде не горишь желанием рассказывать о тех денечках. У нас же ты или за уэльсцев, или за Вортигерна. Город последнее время просто кишит его шпионами. Не знаю, кого они ищут, но рассказывают… Нет, убери свою тарелку. – Последние слова относились к нищему, протянувшему поднос с грубо обработанными камнями и кожаными шнурками. Человек безмолвно отодвинулся. Он был слеп на один глаз. Скулу, глазницу и переносицу рассекал ужасный шрам, оставшийся, похоже, от удара мечом.

Проходя мимо, я положил на поднос монету. Диниас кинул на меня далеко не дружелюбный взгляд.

– Времена поменялись. Должно быть, ты разбогател в Корнуолле. Расскажи мне, что случилось в ту ночь? Ты хотел поджечь весь дворец?

– Расскажу за ужином. – До дверей таверны я не проронил больше ни слова. Войдя, мы нашли место в углу и сели спинами к стене.

5

Я не ошибся, отметив бедность Диниаса. Даже в задымленном помещении были заметны его изношенная одежда и взгляд, в котором боролись обида и желание, когда я заказал еду и кувшин лучшего здесь вина. Пока их несли, я извинился и переговорил быстро с Кадалом.

– Возможно, я получу от него нужные нам сведения. В любом случае мне лучше остаться с ним, чтобы он был под моим присмотром. До восхода луны он неопасен. Или я устрою его в постель с девочкой, или же, если он окажется не в состоянии, провожу домой по пути в монастырь. Если же к этому времени не в состоянии окажусь я, то отправляйся к воротам у бечевника и переговори с моей матерью сам. Ты знаешь нашу историю. Скажи ей, что я столкнулся с кузеном Диниасом и мне надо сначала от него избавиться. Она поймет. А пока закажи себе поесть.

– Смотри, осторожно, Мерлин. Кузен, говоришь? Еще тот фрукт. Ты ему не нравишься.

– Подумаешь, открытие! – рассмеялся я. – Это у нас взаимно.

– А… Ну, тогда смотри.

– Постараюсь.

У Диниаса хватило воспитанности подождать. Я отпустил Кадала и, вернувшись, разлил вино. Он оказался прав в отношении еды. Принесенный нам пирог был нафарширован говядиной и устрицами, залитыми густым горячим соусом. Хлеб, хотя и был ячменный, отличался свежестью. Бесподобен был и сыр. И в остальном таверна на уступала другим. Время от времени из-за занавески выглядывали хихикающие девушки, кто-нибудь из посетителей оставлял свою чашу и спешил к ним. Судя по взглядам, которые Диниас бросал за занавеску, не переставая жевать, я подумал, что без труда спроважу его, получив нужные сведения.

Не узнав расклада, я не подготовился бы вступить на дорогу, которая могла оказаться скользкой. Но, используя свою семейную принадлежность, смог бы достаточно отсеять нужной Амброзиусу информации, расспрашивая лишь о родственниках. Диниас с готовностью отвечал на вопросы.

Сначала выяснилось, что меня, начиная со времени ночного пожара, считали погибшим. Тело Сердика исчезло вместе с целым флигелем. Когда неподалеку от дворца нашли моего коня без седока, то подумали, что я разделил участь Сердика. Мать и Камлак послали людей на поиски, которые, естественно, не дали результата. Никто и не предполагал, что я исчезну морским путем. Торговое судно не заходило в Маридунум, а лодчонку никто не заметил.

Мое исчезновение не вызвало переполоха, что и неудивительно. О мыслях матери никто не знал. Вскоре она затворилась в монастыре Святого Петра. Камлак, не теряя времени, объявил себя королем и проформы ради предложил Олуэн свое покровительство. У него уже родился сын, и жена ждала второго ребенка. А королеву Олуэн ждал брак с каким-нибудь безобидным аристократом. И так далее, и тому подобное.

Мы так и проговорили о новостях вчерашних, не являвшихся ни для меня, ни для Амброзиуса секретом. Закончив есть, Диниас откинулся к стене и расслабил пояс, разомлев от еды, вина и тепла. Я подумал, что настало время обратиться к более существенным вопросам. В таверне набралось народу, и стоял шум, заглушавший наш разговор. Из внутренних комнат вышли несколько девушек, раздался смех, и поднялась грубая возня. На улице стало темнее. Входившие встряхивались по-собачьи и громко требовали глинтвейна. Воздух наполнился дымом, запахами печей и пищи, вонью ламп. Я не опасался быть узнанным. Чтобы хорошенько рассмотреть меня в лицо, требовались определенные усилия.

– Послать еще за мясом? – спросил я.

Диниас покачал головой, рыгнул и улыбнулся.

– Нет, спасибо. Мы хорошо поели. Я твой должник. Теперь выкладывай свои новости. Мои ты уже слышал. Где ты был все это время? – Он вновь потянулся за кувшином с вином. – Чертов кувшин пуст. Еще?

Я засомневался. Его не отличала крепкая голова. Не хотелось, чтобы сразу напился.

– Давай, давай, не станешь же ты жалеть для меня кувшин вина? – Он неправильно расценил мои сомнения. – Не каждый день из Корнуолла приезжают богатые родственники. Что тебя туда занесло? Чем ты занимался все это время? Давай, Мирдин, послушаем твой рассказ, а? Но сначала закажи вина.

– Да, конечно. – Я вызвал мальчика-слугу. – Но не называй меня здесь по имени, если нетрудно. Пока я не выясню, куда дует ветер, зови меня Эмрис.

Он согласился с удивительной готовностью, и я подумал, что дела в Маридунуме обстоят несколько сложнее, чем предполагалось. Похоже, было опасно вообще говорить, кто ты такой. Большинство людей в таверне походили на уэльсцев, но я никого не узнавал. Неудивительно, учитывая компанию, которую я водил пять лет назад. У дверей сидела группа русоволосых и бородатых людей, могущих оказаться саксами. Люди Вортигерна, наверное. Мы продолжали молчать, пока слуга не принес новый кувшин. Мой кузен налил себе, отодвинул тарелку, откинулся назад и вопросительно поглядел на меня.

– Ну, давай рассказывай о себе. Что случилось в ночь, когда ты исчез? С кем ты ушел? Тебе тогда было не больше двенадцати или тринадцати лет?

– Я встретил двух торговцев, отправлявшихся на юг. Дорогу я оплатил одной из брошей, которую мне подарил де… старый король. Они отвезли меня в Гластонбери. Там мне повезло – встретил купца, ехавшего на запад, в Корнуолл. Он вез стекло из Исландии и взял меня с собой. – Я нарочно поглядел мимо него. – Он хотел осесть там и повести жизнь джентльмена. Ему было бы престижно иметь мальчика, умеющего петь, играть на лире, читать и писать.

– Хм. Очень похоже. – Я угадал его мысли. В его голосе прозвучало удовлетворение, презрительное отношение ко мне получило подтверждение. Тем лучше. Мне все равно, что он подумает. – А потом?

– Я оставался с ним несколько месяцев. Он и его друзья оказались достаточно великодушны. Мне удалось даже подзаработать на стороне.

– Играя на лире? – спросил он.

– Играя на лире, – ответил я вежливо. – А также читая и ведя записи. Я вел его бухгалтерские дела. Когда он вновь отправился на север и решил взять меня с собой, я не хотел возвращаться. Не осмелился, – уточнил я с обезоруживающей откровенностью. – Я без особого труда устроился в церковном учреждении. Но за молодостью лет не принял сана. Честно говоря, мне там понравилось. Очень спокойная жизнь. Я помогал им переписывать историю падения Трои.

Выражение его лица рассмешило меня. Хороший товар, самийское изделие, блестящее от глянца с инициалами гончара. «А. М. – меня сделал Амброзиус», – неожиданно подумал я и погладил буквы большим пальцем. Так завершился отчет безродного кузена Диниасу о тех пяти годах.

– Я работал там до тех пор, пока до нас не начали доходить слухи из дому. Сначала я не обращал на них внимания: слухи есть слухи. Узнав о том, что погиб Камлак, а потом и Вортимер, я заинтересовался, что же происходит в Маридунуме. Понял, что надо увидеться с матерью.

– Ты собираешься здесь остаться?

– Вряд ли. Мне понравился Корнуолл, у меня там дом.

– А потом ты станешь священником?

Я пожал плечами.

– Пока даже не знаю. Из меня всегда хотели сделать священника. Что бы мне ни готовило будущее, у меня теперь здесь ничего не осталось, даже если что-то и было. Конечно же, я не воин.

При этих словах Диниас улыбнулся.

– Ты им и не был, не так ли? Война еще не закончилась, а точнее, она еще даже не начиналась. – Он доверительно оперся на стол, но неосторожным движением опрокинул свою чашу, вино разлилось по столу. Диниас поспешно схватил ее и поставил на место.

– Почти все пролилось. Вина снова нет. Неплохое вино, а? Как насчет добавить?

– Как хочешь. Но ты хотел что-то сказать?

– Корнуолл. Мне всегда хотелось там побывать. Что там говорят об Амброзиусе?

Вино начало действовать. Он забыл о секретности. Он повысил голос, в нашу сторону повернулись головы. Я не стал обращать внимания.

– Думаю, ты слышал там, если до вас вообще доходят новости. Он собирается высадиться именно там, да?

– Аа! – с легкостью ответил я. – Об этом говорят постоянно, на протяжении многих лет, сам знаешь. Пока же его нет, и нам остается только гадать.

– Поспорим? – он потянулся к поясу за кошельком и достал пару игральных костей, бездумно перебрасывая их из руки в руку. – Вперед, сыграем игру!

– Нет, благодарю. Во всяком случае, не здесь. Погоди, Диниас, знаешь что, давай возьмем кувшин, два, если хочешь, и пойдем прикончим их дома?

– Дома? – он презрительно ухмыльнулся, надув губы. – Это где? В пустом дворце?

Он не понижал голоса, и я заметил, что кто-то в помещении наблюдает за нами. Никого из знакомых. Два человека в темной одежде. Один с небольшой черной бородкой, другой – узколицый и рыжеволосый с длинным, как у лисы, носом. Судя по виду, уэльсцы. Перед ними стояла бутыль. Но ее содержимое за последние полчаса не уменьшалось. Я поглядел на Диниаса. По-моему, он дошел до той степени, когда начинают выбалтывать секреты и затевать драки. Настаивать уйти – значит, спровоцировать громкую ссору. Если за нами следят и люди у двери – люди Вортигерна, то лучше остаться здесь и попытаться спокойно уговорить кузена уйти, пусть даже потом и продолжат слежку. Что в конце концов значит имя Амброзиуса? Оно сейчас у всех на языке. С распространением слухов заговорили о нем все: и друзья, и враги Вортигерна.

Диниас уронил кости на стол и начал толкать их перед собой твердым указательным пальцем. По меньшей мере у нас найдется предлог для посиделок нос к носу. А кости могут отвлечь Диниаса от вина.

Я достал пригоршню мелких монет.

– Ладно, если ты так хочешь. Что ты ставишь?

Пока мы играли, я постоянно ощущал, что Черная борода и лис наблюдают за нами. Саксы у двери показались достаточно безобидными. Большинство из них уже прилично накачались вином и громко переговаривались, не обращая ни на кого внимания. Однако чернобородый не на шутку проявлял интерес.

Я бросил кости. Пять, четыре. Слишком хорошо. Хотелось, чтобы Диниас выиграл. Я не мог спровадить его с девочкой за занавеску, дав денег просто так. Тем временем я собью чернобородого со следа…

Негромко, но достаточно четко я сказал:

– Амброзиус, говоришь? Слухи тебе известны. Не слышал о нем ничего определенного, лишь истории, ходящие в народе последние десять лет. Люди говорят, что он появится или в Корнуолле, или Маридунуме, или Лондоне, или Эйвон-Мауте. Забирай, твой бросок.

Внимание чернобородого ослабло. Я наклонился, чтобы посмотреть ход Диниаса, и понизил голос.

– А если он придет сейчас, что тогда? Ты знаешь лучше моего – от Запада ничего не осталось. Кто поднимется с ним или встанет на сторону Вортигерна?

– Запад погибнет в огне, что, собственно говоря, уже произошло. Дубль или квиты? В огне, как в ночь твоего побега. Боже, как я смеялся! Мелкий негодяй поджигает дворец и убегает. Зачем? Мой ход, дубль пять. Бросай снова.

– Хорошо. Зачем бежал, спрашиваешь? Говорил же: боялся Камлака.

– Я не об этом. Зачем поджигать дворец? Только не говори, что вышло случайно, – все равно не поверю.

– Я устроил погребальный костер. Они убили моего слугу.

Диниас уставился на меня, зажав кости в руке.

– Ты поджег королевский дворец из-за раба?

– Почему бы и нет? Мой слуга нравился мне больше, нежели Камлак.

Он посмотрел на меня слегка опьяневшими глазами и бросил кости. Два, четыре. Я забрал себе несколько монет.

– Черт бы тебя побрал, – сказал Диниас. – Ты не имеешь права выигрывать. С тебя хватит. Так, снова. Твой слуга, подумаешь? Уж слишком ты заносишься для внебрачного сына, заделавшегося церковным писарем.

Я улыбнулся.

– Ты тоже внебрачный сын, дорогой кузен, не забывай.

– Может быть, но я по крайней мере знаю, кто был моим отцом.

– Потише, люди слышат. Ладно, бросай.

Пока стучали кости, образовалась пауза. Я с волнением наблюдал за исходом. В мою пользу. Было бы кстати, если бы свою силу можно применять в таких мелочах. Это не потребовало бы особых усилий, но облегчило бы многие вещи. Однако мне уже пришлось узнать, что могущество ничего не облегчает. Получив его, заимел вцепившегося в горло волка. Иногда я напоминал себе мальчика из старой сказки, который запряг лошадей солнца и помчался на них вокруг света, подобно богу. Став могущественным, он сгорел. Интересно, увижу ли я пламя вновь?

Два, один. Зачем сила, если есть удача? Диниас удовлетворенно хрюкнул и забрал кости. Я передал ему несколько монет. Игра продолжалась, я проиграл еще три броска. Кучка монет под его рукой значительно увеличилась. Диниас расслабился. Никто не обращал на нас внимания. Так казалось. Пора было еще кое-что узнать.

– Где сейчас король? – спросил я.

– Что? А, да, король. Он уехал отсюда почти месяц назад. Направился на север, как только потеплело и открылись дороги.

– В Кэрнарвон, ты сказал, то есть в Сегонтиум?

– Разве я говорил? Ах, в самом деле. Он называет это своей базой, но кто хочет, чтобы его поймали зажатым между Моэль-и-Видфой и морем? Нет, он строит себе новую крепость. Ты вроде собирался взять еще бутыль?

– Вот, несут. Наливай себе. С меня хватит. Крепость? Где?

– Что? Да, хорошее вино. Не знаю точно, где-то в Сноудоне. Называется Динас Бренин или будет так называться.

– Что же ему мешает? Там еще сопротивляются? Сторонники Вортимера или кто-то новенький? В Корнуолле говорили, что у него под рукой тридцать тысяч саксов.

– Под одной рукой, под другой рукой, у нашего короля всюду саксы. У него, да не у него. У Хенгиста. А у них на уме разные вещи. Короля обложили со всех сторон!

К счастью, он говорил тихо, и слова тонули в шуме голосов и стуке костей. Диниас почти забыл обо мне. Бросая кости, он ворчал на стол:

– Только погляди! Чертовы кости заговорены, как королевский форт.

Слова Диниаса попали на одну из струн моей памяти, которая слабо зазвучала, подобно жужжанию пчелы в липовом дереве.

– Заговорен? Как это? – спросил я мимоходом, бросая кости.

– Ага, вот так лучше. Это можно побить. Ты же знаешь этих северян. Если утром подул холодный ветер, значит, мимо пролетает дух мертвых. Всю работу за землемеров в их армии делают предсказатели. Я слышал, что они четырежды возводили стены на высоту человеческого роста и каждый раз на следующее утро находили их расколотыми пополам. С чего бы это?

– Неплохо. Они ставили стражу?

– Конечно. Охрана ничего не видела.

– Откуда им видеть? – похоже, что счастье отвернулось от нас обоих. Диниасу не везло с камнем, как Вортигерну со стенами. Превзойдя себя, я выкинул пару дублей. С недовольным ворчанием Диниас отделил мне полгорки монет.

– Похоже, что он выбрал мягкое место. Чего бы не сменить его?

– Он выбрал вершину скалы. Лучшего места для обороны в Уэльсе не сыскать. С нее просматривается долина на север и на юг, а там, где ведущая к ней дорога зажимается утесами, она нависает прямо сверху. Ведь там же стояла башня прежде, черт возьми! С незапамятных времен местные называли ее королевским фортом.

Королевский форт, Динас Бренин… Шум в памяти нарастал. Молочно-белые березы на фоне молочно-белого неба. Крик сокола, два короля, идущие рука об руку, голос Сердика: «Спускайся, я выиграю у тебя партийку в кости».

Ловким движением пальца я подтолкнул кубик. Диниас, опорожнивший бутыль до конца, ничего не заметил. Кости остановились. Два, один.

– Тебе не составит большого труда побить этот камень, – уныло сказал я.

Он побил, но не больше того. Издав победный крик, он загреб себе деньги и растянулся на столе, заехав локтем в лужу вина. Мне все равно повезет, если даже и проиграю этому пьяному идиоту достаточно денег, если смогу протащить его дальше дверей борделя. Мой бросок. Тряся кубышку, я увидел в дверях Кадала, ждавшего перехватить мой взгляд. Пора идти. Пока Диниас высматривал, с кем я переглядывался, я подтолкнул рукавом намечавшуюся шестерку. Один, три. Диниас с удовлетворением хмыкнул и потянулся за кубышкой.

– Вот что, – сказал я, – еще бросок и пошли. Выиграл или проиграл, я покупаю еще вина, и мы забираем его с собой, допьем у меня. Там поуютнее, чем здесь.

На улице мы с Кадалом с ним справимся, подумал я.

– Временное жилье? Я сам могу тебе его предоставить. Предостаточно места. Можешь не посылать своего слугу в поисках жилья. Сегодня надо быть поосторожнее. Ага, дубль пять. Попробуй побей, Мерлин – побочный сын!

Он вылил в рот остатки вина, проглотил и откинулся, победно улыбаясь.

– Еще сыграем. – Я подвинул к нему все монеты и поднялся, ища взглядом слугу, чтобы заказать еще вина. Диниас громко треснул рукой по столу. Кости подскочили и покатились. Чаша перевернулась и, упав на пол, разбилась. Люди перестали говорить и смотрели на нас.

– Нет, не пойдем. Мы доиграем здесь. Только начало везти, как уходить. Не потерплю такого, ни от тебя, ни от кого другого. Садись и доиграем, мой внебрачный кузен.

– Ради бога, Диниас…

– Ладно, я тоже внебрачный. Но скажу, что лучше быть побочным сыном короля, чем ничейным сыном, вообще не имевшим отца!

Икнув, он остановился. Кто-то рассмеялся. Я тоже рассмеялся и потянулся за костями.

– Ладно, возьмем все с собой. Я уже сказал, выиграв или проиграв, берем вино с собой. Закончим игру там. Мы уже наклюкались до чертиков.

На мое плечо опустилась тяжелая рука. Пока я оборачивался посмотреть, кто это такой, подошедший с другой стороны человек взял меня за руку. Диниас удивленно уставился на них. Посетители неожиданно смолкли.

Чернобородый сжал плечо.

– Спокойно, молодой господин. Обойдемся без скандала? Можно переговорить с тобой на улице?

6

Я встал. Лица окружающих ничего не выражали. Все молчали.

– В чем дело?

– Выйдем, если не возражаешь, – повторил чернобородый. – Не хотелось бы…

– Я совсем не против скандала, – ответил я твердо. – Прежде чем тронусь с места, хочу знать, кто вы такие. А для начала уберите свои руки. Хозяин, кто они?

– Люди короля, сэр. Делайте лучше, как они говорят. Если вам нечего скрывать…

– И вам нечего бояться, – завершил я. – Знакомо, так не бывает. – Я скинул руку чернобородого с плеча и повернулся к нему. У Диниаса от удивления открылся рот. Он не узнавал своего мягкотелого кузена. Что ж, время прошло.

– Я не против, чтобы люди услышали вас. Поговорим здесь. Что вы хотите от меня?

– Нас заинтересовали слова твоего друга.

– Тогда почему не поговорить с ним?

– Всему свое время, – бесстрастно ответил чернобородый. – Не скажешь ли ты, кто такой и откуда?

– Меня зовут Эмрис. Я родился здесь, в Маридунуме. Ребенком уехал в Корнуолл, а теперь захотел вернуться домой, узнать новости. Вот и все.

– А этот юноша? Он называл тебя «кузеном»…

– Это лишь обращение. Мы родственники, но не близкие. Вы, наверное, слышали, что он назвал меня побочным сыном.

– Минуту! – из толпы раздался голос. Незнакомый пожилой человек с тонкими седыми волосами проталкивался вперед.

– Я знаю его. Он говорит правду. Это Мирдин Эмрис, точно. Он внук старого короля.

– Вы не можете помнить меня, – обратился он ко мне. – Я был одним из слуг вашего деда. Вот что я вам скажу. – Глядя на чернобородого, он вытянул по-куриному шею. – Люди короля или кто, вы не имеете права трогать этого молодого джентльмена. Он сказал правду. Он уехал из Маридунума лет пять назад, да, правильно, пять лет назад. Он исчез в ночь, когда умер старый король. Могу вам поклясться, что он никогда не выступил бы против короля Вортигерна. Он готовился стать священником и в руки не брал оружия. Подумаешь, он хочет выпить с принцем Диниасом, – они родственники, с кем ему еще пить, от кого еще узнать вести из дома?

На меня смотрели добрые глаза.

– Да, конечно, это Мирдин Эмрис. Уже не мальчишка, а взрослый человек. Но я узнал бы его где угодно. Позвольте мне вам сказать, сэр, я чрезвычайно рад видеть вас живым. Боялись, что вы погибли во время пожара.

Чернобородый даже не взглянул на него. Он не спускал с меня глаз.

– Мирдин Эмрис. Внук старого короля, – медленно проговорил он. – Незаконнорожденный? Чей же ты тогда сын?

Отрицать было бессмысленно. Я узнал слугу. Довольный собой, он кивнул мне.

– Моя мать была Ниниана, дочь короля, – ответил я.

Черные глаза сузились.

– Это правда?

– Сущая правда, сущая правда, – встрял слуга. В его бесцветных глупых глазах светилась доброжелательность.

Чернобородый снова повернулся ко мне. На его лице я мог прочесть следующий вопрос. Сердце забилось, и я почувствовал сильный прилив крови. Спокойно.

– А твой отец?

– Не знаю. – Возможно, он подумал, что я покраснел от стыда.

– Будь теперь внимательным, – предостерег чернобородый, – кто зачал тебя?

– Не знаю.

Он смерил меня взглядом.

– Твоя мать – королевская дочь. Ты помнишь ее?

– Очень хорошо.

– Разве она тебе не говорила? Думаешь, мы поверим этому?

– Мне все равно, поверите вы или не поверите, – с раздражением ответил я. – Всю жизнь люди спрашивают меня об этом и все время не верят. Мать в самом деле не говорила мне. Вряд ли она говорила и кому-нибудь другому. Насколько я знаю, она может быть близка к истине, говоря, что я родился от дьявола. – Я сделал нетерпеливое движение. – Зачем вам это?

– Мы слышали, что сказал другой молодой джентльмен, – не отступал чернобородый. – Лучше быть незаконнорожденным и иметь отцом короля, чем ничейным сыном, у которого вообще нет отца!

– Если я не обиделся, то какое вам дело. Вы же видите, он пьяный.

– Мы хотели подтверждения, и все. Теперь мы удостоверились. Король хочет, чтобы ты явился к нему.

– Король? – отсутствующим голосом спросил я.

Он кивнул.

– Вортигерн. Мы ищем тебя уже три недели. Ты должен поехать к нему.

– Не понимаю. – Наверное, я выглядел больше изумленным, чем испуганным. Моя миссия разваливалась, не успев начаться. Одновременно я почувствовал и облегчение. Раз меня ищут три недели, значит, Амброзиус здесь ни при чем.

Все это время Диниас тихо сидел в углу. Мне показалось, что разговор большей частью прошел мимо него. Он наклонился вперед, держась руками за залитый вином стол.

– Зачем он ему понадобился, скажите мне!

– Не стоит беспокоиться, – бросил он ему почти что презрительно. – Ты ему не нужен. Хотя скажу тебе, что, поскольку именно ты навел нас на него, тебе положено вознаграждение.

– Вознаграждение? – переспросил я. – О чем вы?

Диниас неожиданно протрезвел.

– Я ничего не говорил. Что вы имеете в виду?

Чернобородый кивнул.

– Мы нашли его по твоим словам.

– Он лишь расспрашивал о семье. Он находился в отъезде, – мямлил мой кузен. – А вы слушали. Все могли слышать. Мы не понижали голоса. Клянусь богом, если бы мы замышляли измену, разве стали бы говорить об этом здесь?

– Никто не говорил об измене. Я лишь исполняю свой долг. Король хочет видеть его, и он пойдет со мной.

Старый слуга забеспокоился.

– Вы не можете причинить ему зла. Он в самом деле сын Нинианы. Можете спросить ее сами.

Чернобородый быстро отреагировал.

– Она еще жива?

– О, она в полном здравии. До нее рукой подать, она в монастыре Святого Петра, что на перекрестке за старым дубом.

– Оставьте ее в покое, – сказал я, не на шутку испугавшись. Бог знает, чего она может им наговорить. – Не забывайте, кто она такая. Даже Вортигерн не посмел тронуть ее. Кроме того, у вас нет права трогать меня или ее.

– Думаешь, нет?

– Какое же?

– А вот. – В его руке сверкнул короткий меч, заточенный до блеска.

– Право Вортигерна, что ли? – спросил я. – Неслабый аргумент. Ладно, я поеду с вами. Но вы не выиграете, тронув мою мать. Оставьте ее в покое, говорю вам. Она расскажет вам не больше моего.

– Но по крайней мере нам не придется проверять, если она заявит, что не знает твоего отца.

– Но это так, – затрещал старый слуга. – Послушайте меня, я прослужил во дворце всю жизнь и хорошо это помню. Всегда говорили, что она родила ребенка от дьявола, от принца тьмы.

Замелькали руки, изображавшие знаки против нечистой силы.

– Отправляйся с ними, сынок, они не тронут ни Ниниану, ни ее сына, – обратился ко мне старик. – Наступит время, когда королю потребуются люди Запада. Кому лучше знать, как не ему?

– Похоже, мне придется все-таки поехать, имея под горлом такую острую королевскую гарантию, – ответил я. – Все в порядке, Диниас. Это не твоя вина. Скажи моему слуге, где я. Ладно, вы, забирайте меня к Вортигерну, но только уберите руки.

Я пошел к двери. Завсегдатаи расступились. Диниас поднялся и, спотыкаясь, поспешил вслед. Выйдя на улицу, чернобородый обернулся.

– Я и забыл. Вот тебе.

Кошелек с монетами, зазвенев, упал на землю к ногам моего кузена.

Я не остановился. И без того было видно, с каким выражением Диниас огляделся по сторонам и, подняв кошелек, поспешно засунул его за пояс.

7

Вортигерн изменился. Впечатление, что он как-то уменьшился, стал менее внушительным, появилось у меня не потому, что я сам вырос. Он как бы ушел в себя. И без кустарно сработанного зала, и без двора, состоявшего из командиров с их женщинами, можно было заметить, что человек находится в бегах. Или, вернее, в углу. Но загнанный волк опаснее свободного. А Вортигерн по-прежнему оставался волком.

Угол же он подобрал себе хороший. Королевский форт представлял собой, насколько я помню, скалу, господствовавшую над речной долиной. К ее гребню можно было подобраться лишь по узкой седловине, похожей на подвесной мост. Этот ансамбль выделялся на фоне скалистых гор, между которыми, как в естественном убежище, выпасали лошадей, куда загоняли и сторожили их. Серые каменистые горы окружали долину. Весна еще не пришла сюда. Апрельский дождь вызвал лишь поток воды, устремившийся с высоты тысячи футов вниз. Дикое, мрачное и впечатляющее место. Если волку суждено окопаться на вершине, то даже Амброзиусу будет нелегко его выкурить оттуда.

Путешествие заняло шесть дней. С первым лучом солнца мы выехали из Маридунума по дороге, ведущей прямо на север. Она хуже, чем дорога на восток, но короче. Нас не задержала даже плохая погода и темп, установленный женскими носилками. У Пеннала размыло мост, и мы потеряли полдня в поисках брода на Афон-Дифи. В конце концов отряд выехал к Тошен-и-Муру, где начиналась хорошая дорога. В полдень шестого дня мы свернули на дорогу вдоль реки, которая вела к Динас Бренину. Там обосновался король.

Чернобородому не составляло никакого труда убедить монастырь отпустить мою мать с ним к королю. Если он применил ту же тактику, что и со мной, то понятно, но у меня не было никакой возможности узнать у нее, зачем мы понадобились Вортигерну. Матери предоставили закрытый паланкин и двух монахинь для сопровождения. Поскольку они не отходили от нее ни на минуту, я никак не мог выбрать время для частной беседы. В действительности она ничем не показывала, что хочет остаться наедине со мной. Иногда я перехватывал ее взволнованный, непонимающий взгляд, но когда она начинала говорить, то говорила спокойно и отрешенно, даже не намекая, что ей известно, чего не знает сам Вортигерн. Поскольку мне не разрешали видеться с ней наедине, пришлось рассказать ей ту же историю, что услышали от меня чернобородый и Диниас (которого, насколько мне известно, допросили). Придется ей гадать, отчего я не приехал к ней раньше. Конечно же, я не мог ссылаться на Малую Британию или даже друзей оттуда, не рискуя, что она догадается об Амброзиусе. На это я пойти не мог.