Текст книги "Год и один день"

– Спасибо, Матильда. – Алек помахал ей рукой, но женщина не увидела его жеста из-за развевавшегося на ветру белья.

Алек прибавил шагу. Может, стоит проучить ее? Повернуть домой и устроиться в тепле перед очагом, предоставив ей мокнуть под ливнем. Только он успел так подумать, как первые тяжелые капли упали на землю.

Алек бегом пустился к крайнему домику на краю деревни. Жилище старого Мартина уже несколько лет стояло заброшенным. Вряд ли леди придет в голову воспользоваться таким убежищем, даже если она рискует промокнуть. Но его жена рассуждала не как леди, а как воин: покосившаяся лачуга могла служить защитой от непогоды, и этого было достаточно.

Сквозь плотную пелену дождя Алек вглядывался в очертания унылой лачуги у подножия холма, и вдруг ему показалось, что он видит мужскую фигуру, отделившуюся от домика и бегущую по тропинке вверх по склону. Он протер глаза, залитые дождем, снова взглянул на тропинку. На ней никого не было.

Когда Алек добрался до двери домика, его волосы мокрыми прядями прилипали к черепу, а одежду впору было выжимать. Он вытащил кинжал из ножен, пинком распахнул дверь и шагнул в дом. Наметанный глаз бывалого воина мигом оценил обстановку – темно, сыро и грязно, но не опасно. Он вложил кинжал в ножны, обернулся, чтобы закрыть дверь.

Дождь барабанил по крыше, и этот звук был похож на топот тысячи крохотных воинов, марширующих не в ногу. Запах сырой земли – густой и вязкий – наполнял воздух. Вдруг вспыхнула молния, сразу вслед за нею загрохотал гром, и в призрачном свете, на мгновение залившем лачугу, Алек увидел свою жену.

Во вновь наступившей темноте он, спотыкаясь, бросился к кровати.

– Бриттани, – тревожно позвал он.

На его зов никто не ответил. Алек коснулся ее одежды – она была сухой, – ощупал руками тело, боясь наткнуться на рану, но Бриттани не была ранена. Она лежала неподвижно, не отвечая на его прикосновения.

– Бриттани! – Голос не слушался Алека, и в его хриплом шепоте звучал ужас.

Его рука ощутила слабое движение, ресницы Бриттани затрепетали, глаза широко открылись.

– Эндрю? – услышал Алек ее смущенный голос.

В это мгновение вспышка молнии озарила лачугу, Бриттани узнала его, и одновременно с ударом грома, который потряс ветхое строение до основания, на ее лице появилось выражение смятения.

– Не Эндрю, а Алек.

Молчание, которое последовало за этим утверждением, было красноречивей всяких слов. Напряжение нарастало. Наконец Алек процедил сквозь зубы:

– Неужели ты так бесстыдна, миледи, что назначаешь тайные свидания у меня под носом?

– Алек, это не то, что ты думаешь. – Бриттани протянула к нему руку, но он гневно оттолкнул ее.

– Ты не знаешь, что я думаю. – Он взял ее за подбородок, повернул к себе ее лицо. – Отвечай мне, Бриттани. Я видел, что из дома выбежал мужчина. Кто это был и почему ты встречалась с ним втайне от всех?

Она обхватила его запястье, стараясь освободиться от его железной хватки.

– Я отвечу тебе, Алек, но ты пожалеешь о том, что спросил. Здесь был Эндрю. Я встречаюсь с ним каждый день вот уже три недели. – Пальцы Алека сжались еще сильнее, но она твердо сказала: – Мы не любовники.

Он посмотрел ей в глаза, блестящие в темноте. В ее сердитом взгляде не было ни вины, ни раскаяния, и в душе Алека подозрение, почти уверенность уступили место сомнению. Его жена не походила на женщину, которую уличили в супружеской неверности. Но тогда зачем нужно было прятаться и держать встречи с Эндрю в секрете?

– Жена, я требую объяснений. Зачем ты три недели подряд встречалась с чужим мужчиной? Что вы делали? Играли в шахматы?

– Нет, муж мой, мы не играли в шахматы. Каждую минуту, что мы проводили вместе, мы готовили тебе сюрприз.

– Сюрприз? – Ее ответ сразил Алека наповал. Он припомнил слова фра Джона о том, что правда сделает его свободным. Но сейчас правда заперла его в темнице. Его пальцы разжались, но Бриттани не отпустила его руки.

– Разве тебе не хочется, чтобы я сделала тебе сюрприз? Ты уже все испортил, теперь от подарка не будет никакой радости. Ты опять сделал неверный вывод, Алек. – Бриттани отбросила его руку и попыталась встать.

Он хотел помочь ей, но она закричала:

– Не прикасайся ко мне!

Она рассерженно мерила шагами тесное пространство, а взгляд Алека неотступно следовал за ней. Он обидел и унизил ее… опять! Черт возьми, неужели она не понимает, какую муку он испытал, вообразив ее с другим мужчиной?

– Бриттани, что бы ты почувствовала, если бы представила меня с другой женщиной? – тихо спросил он.

Бриттани круто обернулась к нему.

– Я не стала бы предполагать худшего, – бросила она.

– Возможно, и не стала бы, – согласился Алек, не веря, впрочем, что это может быть правдой. – Но что бы ты почувствовала?

Ответом на его вопрос было молчание. Он коснулся рукой ее волос.

– Бриттани…

Внезапно раздался громкий треск. Балка, поддерживавшая ветхую кровлю, не выдержала напора бури и проломилась прямо над Алеком. Вниз посыпались труха и обломки дерева.

– Алек! – в панике взвизгнула Бриттани, когда балка ударила Алека в плечо.

На его лице сначала отразилось ошеломление, но через мгновение оно превратилось в маску боли. Дерн и обломки дерева придавили Алека к земле, и он издал сдавленный крик. Как в кошмарном сне, когда время растягивается, в сознании замершей в неподвижности Бриттани одна за другой запечатлевались все подробности происходящего.

Опомнившись, она бросилась к Алеку и стала откапывать его из-под завала, отбрасывая обломки дерева и куски дерна.

– Милосердный господь, – шептала она, – пощади его!

В огромную дыру в крыше хлынули потоки воды, на глазах превращавшие дерн в жидкую грязь. Бриттани охватил ужас, потому что она поняла, что через несколько минут Алек задохнется. По ее щекам катились слезы, но она даже не замечала, что плачет. Она старалась как можно быстрее освободить голову мужа, чтобы он мог дышать.

– Алек, – взмолилась Бриттани, боясь, что ее усилия тщетны.

В ответ она услышала только рев ветра и шум дождя. Похолодев от страха, она склонилась ниже, ища в лице Алека признаки жизни. Его лицо было неподвижно, как маска.

– Не смей умирать, Алек! – закричала она, ногтями разрывая толстый слой грязи, прикрывавший его шею. Снова вспыхнула молния, и она увидела, что глаза Алека на миг приоткрылись и снова закрылись.

Сердце Бриттани подпрыгнуло от радости. Он был жив! С удвоенной энергией она принялась освобождать его грудь, разбрасывая во все стороны куски дерна, пока не обнажилась балка, пригвоздившая его к земле. Все ее усилия хоть чуть-чуть приподнять тяжелый деревянный брус ни к чему не привели.

Вдруг Алек застонал, и она оставила балку, склонилась над ним.

– Я здесь, Алек, – нежно выдохнула она ему в лицо.

Его глаза открылись. При вспышке молнии он увидел над головой дыру в крыше, из которой хлестала вода, и его лицо исказилось от усилия понять, что происходит. Через мгновение его взгляд стал осмысленным, он посмотрел на Бриттани.

– Выбирайся отсюда поскорее, жена. – Хотя голос Алека прерывался, в нем звучали знакомые повелительные нотки. От очередного раската грома лачуга содрогнулась до самого основания. – Делай, что я сказал, Бриттани. Здесь слишком опасно.

Бриттани с таким облегчением слушала его голос, что не обратила особого внимания на приказ.

– Мне ничто не угрожает, Алек. Крыша-то уже обвалилась, – сообщила она.

Раздался оглушительный треск. Ветхое строение стонало и дрожало, словно оно было живым существом, бьющимся в предсмертных судорогах. Бриттани замерла. Тот же звук она услышала перед тем, как рухнула балка.

– Господи боже! – вскричала она, падая на Алека, чтобы своим телом защитить его лицо и грудь.

Через мгновение остатки крыши рухнули на пол, не задев ни Алека, ни Бриттани.

– Ты когда-нибудь научишься подчиняться моим приказам? – прорычал Алек, когда Бриттани выпрямилась.

– Если бы я подчинилась твоему приказу, муж мой, я бы уже лежала рядом с тобой, придавленная обломками, – нарочито спокойным тоном ответила Бриттани. Она огляделась по сторонам, в изумлении покачала головой и мысленно поблагодарила господа за свое чудесное спасение. Потом она вернулась к Алеку и принялась за дело.

Через некоторое время Бриттани сумела освободить ему руки, так что он смог ей помогать. Наконец им вместе удалось сдвинуть балку, прижимавшую его к полу.

– Алек, ты ранен? – Она ощупывала его тело, ища повреждения.

– Нет, маленький воин, кажется, у меня все цело, – ответил он.

Бриттани обхватила его обеими руками, прижала к себе.

– Я не смогу пережить такой ужас во второй раз. Ты мне очень дорог, Алек. Постарайся никогда больше не подвергать меня таким мукам.

Алек с облегчением обнял ее.

– Так ты меня простила?

Бриттани отстранилась и посмотрела ему в глаза. Всего несколько минут назад ей казалось, что она никогда больше не увидит его лица. Она нежно провела рукой по его щеке.

– Тебя спас господь, Алек. Ты мог бы погибнуть. – Голос изменил ей, она умолкла, но потом взяла себя в руки. – Прощение – слишком ничтожная цена за твою жизнь.

– Я недостоин тебя, Бриттани. Обещаю, я никогда больше не подвергну сомнению твою верность. – Он привлек ее к себе, ища губами ее губы.

Бриттани с облегчением потянулась к нему навстречу. Да, конечно, она простила его, но если бы она не услышала от Алека того, что услышала сейчас, болезненное воспоминание о его недоверии сохранилось бы в ее душе на всю жизнь. Алек дал слово, и она знала, что он никогда его не нарушит.

Его губы были бесконечно нежны. Никогда еще он не обнимал ее так бережно, словно она представляла для него величайшую ценность. В этих объятиях она познавала истинную сущность любви. Сейчас Бриттани не ощущала в нем страсти и вожделения, он не хотел ее тела, а любил ее самое, и ее душа радостно откликалась на его чувство.

Бриттани ощущала тепло новой близости, близости, которой раньше между ними не существовало. Это было началом других, более чистых отношений, и теперь она могла признаться себе, что любит его. Любит всем сердцем.

Словно угадав ее мысли, Алек отстранился. Только теперь она почувствовала, что дрожит от холода.

– Ты совсем замерзла, жена. – Он обнял ее за плечи и осторожно повел к выходу. – Тебя надо поскорее уложить в постель.

– Ты заботишься о моем здоровье или о своем удовольствии? – лукаво улыбнулась Бриттани.

– И о том, и о другом, – ответил он.

Они вышли на дождь и ветер. Он снова поцеловал ее – долгим страстным поцелуем, и, когда они оторвались друг от друга, Бриттани почувствовала, что у нее кружится голова. Алек попытался отереть воду с ее лица, но у него ничего не получилось, и он, улыбаясь, сказал:

– Мы с ума сошли. Стоим здесь и целуемся, когда нас ждет теплый дом.

Фра Джон с унынием вслушивался в шум дождя, не прекращающегося уже несколько часов.

– Негостеприимная, безбожная земля, – пробормотал он и снова обратился к записям в церковных книгах. Это было его единственным занятием, потому что после его визита в замок Кэмпбелла на службу никто не ходил. Враждебное отношение Кэмпбеллов само по себе не сулило ничего хорошего, но то, что их поддержали Мактавиши, было из рук вон плохо.

Его петиции епископу о переводе оставались без ответа.

– Я сделаюсь дряхлым стариком с впалыми щеками и иссохшей мошонкой, прежде чем епископ обо мне вспомнит. – Его голос был полон горечи, и он углубился в старые записи с интересом, который немало удивил бы его собратьев-священнослужителей.

Фра Джон с тоской думал о том, что его сослали в ссылку в жестокую, варварскую страну. Дни тянулись бесконечно, никто с ним не разговаривал, и он томился от скуки. Даже женщины, которые могли бы скрасить его одиночество, теперь чурались его.

Каждую неделю с неумолимой точностью посланцы Мактавишей и Кэмпбеллов пополняли его запасы продовольствия. Пища, которую можно было приготовить из их подношений, была грубой и невкусной, пригодной только для того, чтобы не протянуть ноги от голода.

Фра Джон не мог понять, как Мактавиш и Кэмпбелл оправдывают перед людьми подобную жестокость в отношении слуги божьего. Он всего-навсего выступил против насилия и против того, чтобы женщины брали в руки оружие. Неужели эти болваны не понимают, как опасен подобный прецедент? Женщина, принимающая участие в войне, нарушает естественный порядок мироздания. Дай им только волю, и они потребуют места в церкви и в правлении государством. Этого нельзя допустить. Во всем виновата эта ведьма, леди Бриттани, а король почему-то ей потворствует.

Впрочем, чего ожидать от этих безбожников-шотландцев? Они заблудшее стадо, и господь их накажет за обиду, нанесенную его слуге.

Фра Джон протянул руку за кружкой с элем, осушил половину и снова стал просматривать страницу церковной книги, одновременно представляя себе, как господь отомстит его обидчикам. Вдруг ему попалось на глаза знакомое имя. Он внимательно прочел запись. Иан Кэмпбелл и Элизабет Мактавиш умерли в один и тот же день. Совпадение? Вряд ли. Наверняка эти двое – прелюбодеи, которых застали на месте преступления и убили.

– Удобно для Энгуса Мактавиша, – фыркнул он.

Священник перевел взгляд на следующую строку. В тот же день появилась на свет Бриттани Мактавиш. Он почувствовал разочарование – стало быть, Элизабет умерла родами, а не в объятиях любовника. Фра Джон опять припал к кружке. Он не нашел удивительным, что Бриттани виновата в смерти своей матери, это лишь подтверждало его уверенность в том, что она ведьма и проклята от рождения.

Зевнув, он лениво пробежал глазами новую запись. Вдруг кружка выпала из его руки, по всему столу разлетелись брызги эля. Фра Джон протер глаза и уставился на строку. Близнецы! Он прочел запись три раза, прежде чем полностью постиг ее смысл. Элизабет Мактавиш родила близнецов и умерла.

Он, шевеля губами, повторил про себя имя близнеца Бриттани, а потом, время от времени слюня палец, внимательно просмотрел всю книгу до конца. Записи о смерти он не нашел, и это означало, что близнец Бриттани жив.

Улыбнувшись, фра Джон налил полную кружку из кувшина и удовлетворенно откинулся на спинку стула.

– Терпеливому да воздается, – процитировал священник, прихлебывая эль. Скоро он будет пить только самые лучшие вина.

Он пострадал из-за Бриттани Кэмпбелл, и теперь у него появилась возможность ей отплатить.

«Это будет интересно узнать не только королю Эдгару», – подумал фра Джон, перебирая в уме всех тех, кто мог бы хорошо заплатить за столь важные сведения и при этом предоставить надежную защиту.

Он составил список людей, с которыми предстояло связаться, и обвел в кружок первое имя. Как это забавно, что с помощью того, что он узнал, он мог нанести удар не только по Бриттани, но и по самому королю Шотландии. Эта мысль наполнила его душу радостью. Король осмелился угрожать ему, фра Джону, и вот теперь Эдгар узнает, что слуг господа нельзя обижать безнаказанно. Его молитвы услышаны.

Надо быть терпеливым и осторожным. Конечно, путешествие в замок Эдгара может оказаться опасным, но такие важные сведения нельзя доверить никому. А после разговора с королем фра Джон отправится домой в Англию, но сначала он преподаст этим язычникам урок христианского милосердия.

Фра Джон снова взглянул в окно. Погода уже не казалась ему такой удручающе унылой.

13.

– Ужасное зрелище, не правда ли? – сказала Бриттани леди Бренне, войдя в спальню и оказавшись в самом центре сборов и дружеской перепалки между Дженной и Гергес.

– Так всегда бывает перед дальней дорогой, – спокойно заметила леди Бренна. – У меня есть для тебя небольшой подарок. Может, он заставит тебя немного отвлечься от всей этой суеты. – Леди Бренна поманила Бриттани рукой. – Иди сюда и смотри.

– Ты и так была более чем щедра. Я никогда не смогу воспользоваться всей той одеждой, которую ты мне надарила.

Бриттани подошла к свекрови и вдруг заметила новый наряд. Она не могла поверить своим глазам – это было облачение воина. Этот дар, свидетельствующий о том, что ее любят, что ее признали своей, потряс Бриттани.

Не привыкшая к подаркам Бриттани застыла в нерешительности.

– Это мне? – спросила она наконец.

Утвердительный кивок леди Бренны разрешил ее сомнения. Тронутая вниманием свекрови, Бриттани порывисто обняла ее, но, сразу же устыдившись этого проявления чувств, отошла в сторону и серьезно спросила:

– Алек разрешил?

– Он не запрещал, – столь же серьезно ответила леди Бренна, но насмешливый огонек в ее глазах намекал, что мнение Алека ее не особенно интересовало.

– Очень красиво.

Бриттани погладила ткань туники, отметила, как искусно в ней сочетаются цвета Кэмпбеллов. У нее перехватило дыхание от внезапно нахлынувших чувств. Бриттани никто еще не делал подарков просто ради того, чтобы доставить ей удовольствие.

– Это самая красивая одежда, какую я когда-либо видела. Жалко, что я не могу взять ее с собой в замок Эдгара. – Она улыбнулась, представив себе, какое впечатление произвела бы женщина в таком наряде на шотландскую знать.

– Да, я думаю, они к этому не готовы, – сказала леди Бренна, словно прочитав мысли Бриттани. С озорным блеском в глазах она призналась Бриттани, что несколько раз примеряла одеяние, пока шила его. – Сама я нахожу этот фасон очень удобным и чрезвычайно практичным, не говоря уж о том, что он прекрасно подчеркивает достоинства женской фигуры. Но таких просвещенных людей, как я, в Шотландии, пожалуй, маловато. – Леди Бренна огорченно вздохнула. – Очень жаль. Моя подруга Мельвина наверняка оценила бы эту одежду и пришла бы в восторг от твоей смелости.

– Мельвина? – Бриттани подняла голову и увидела на лице леди Бренны интригующую улыбку.

– Да, Мельвина. Я думаю, у вас с ней много общего. Она необычная женщина.

Бриттани приложила тунику к груди и снова залюбовалась ею. Она понимала, что такой знак поддержки нуждается в ответном жесте.

– Я думаю, будет несправедливо, если Мельвина не увидит твоего произведения. – Она аккуратно сложила одежду. – Гергес, пожалуйста, уложи подарок леди Бренны. – Бриттани сделала вид, что не замечает нахмуренных лиц Гергес и Дженны, и обратилась к свекрови: – Матушка, похоже, мы с тобой единственные мудрые женщины во всем этом замке.

– Остальные просто боятся Алека. Он ведь довольно упрям и не одобряет новшеств, – сказала леди Бренна насмешливо.

– Дженна, тогда уложи это отдельно от других вещей, чтобы Алек не заметил, – распорядилась Бриттани, втайне наслаждаясь неодобрением горничной.

Дженна сделала шаг вперед и подбоченилась:

– Может, ты еще прихватишь с собой меч и кинжал?

Бриттани склонила голову набок, словно обдумывая это предложение.

– Ты права, как всегда, Дженна. Без оружия я буду словно нагая.

– Меч и кинжал! Прекрасно! Самые подходящие украшения для леди, – фыркнула Дженна, но отправилась за оружием.

Она протянула руку к кинжалу, воткнутому в пол рядом с мечом, но Бриттани ее остановила.

– Нет, не эти. – Меч Алека и ее кинжал должны были остаться вместе. Для Бриттани они стали символом ее брака. – Мои меч и кинжал на дне сундука.

Бриттани указала на дубовый ящик, стоявший у окна. Там она хранила кинжал, который дал ей отец.

Дженна не осмелилась спорить с госпожой только благодаря присутствию леди Бренны. На лице Бриттани появилась довольная усмешка. Хорошо бы леди Бренна оставалась с ней до конца сборов.

– Я думаю, ты поступаешь правильно, что берешь с собой оружие, – сказала леди Бренна.

Бриттани думала, что ее свекровь шутит, пока не увидела ее серьезное лицо.

– Почему? – спросила она.

– Оружие – символ силы и храбрости, которые присущи только тебе. Я хотела бы, чтобы ты помнила об этом, когда будешь жить при дворе. Даже если ты ни разу не достанешь их из сундука, они будут служить тебе поддержкой.

– Бриттани Смелая. – Бриттани подняла бровь. – Или Бриттани-Ведьма?

– При дворе короля пригодятся обе. Я хочу дать тебе совет. Этот совет когда-то дал мне Иан, когда я должна была в первый раз появиться при дворе. Будь гордой. Не позволяй никому – ни мужчине, ни женщине – заставить тебя склонить голову. Только королю и королеве ты должна повиноваться. – Леди Бренна протянула руку, коснулась руки Бриттани. – А в твоем случае этот совет еще более уместен. Веди себя так, будто ты оказываешь им честь своим присутствием.

Бриттани с недоверием взглянула на свекровь и с сомнением покачала головой. Картина, нарисованная леди Бренной, не согласовывалась с ее идеалом леди.

– Если бы ты была просто новой дамой при дворе, от тебя не ожидали бы ничего особенного и ты могла бы вести себя как тихая, скромная жена, которая всегда держится на заднем плане. Но ты замужем за вторым человеком в Шотландии после короля. Твой отец заклятый враг твоего мужа. И всем известно, что ты взяла в руки оружие и защищала замок Алека. Они ожидают увидеть женщину-воительницу. – Леди Бренна улыбнулась. – Хочешь ты того или не хочешь, но сейчас ты самая приметная фигура в Шотландии.

– Но тогда я буду среди них белой вороной, – возразила Бриттани, не желая признать истину, хотя отрицать то, что сказала леди Бренна, было трудно. – Леди должна быть мягкой и скромной.

– Ты настоящая леди, Бриттани, – спокойно проговорила леди Бренна. – Будь сама собой. Мы тебя не стыдимся.

– Алек стыдится. – Эти слова сами собой слетели с ее языка, и она тут же пожалела об этом.

– Нет, Бриттани, ты ошибаешься.

Леди Бренна положила руку на плечо Бриттани, и та с благодарностью приняла этот жест утешения. Но она не обманывала себя. Она знала, что думает Алек.

– Он боится, что я опозорю клан, – сказала Бриттани с тве достью и достоинством.

– Да не позора он боится, – горячо возразила леди Бренна. – Он озабочен тем, что твоя неопытность может сыграть на руку его врагам. Они только того и ждут, чтобы воспользоваться твоей оплошностью, опозорить Кэмпбелла и преуменьшить его власть.

Бриттани похолодела.

– Они скоро поймут, что эта задача не из легких. – Бриттани не пешка, которую можно двигать взад и вперед в соответствии с желаниями коварных интриганов. Те, кто ее недооценивает, скоро обнаружат, что перед ними не пешка, а ладья – самая сильная фигура на доске после ферзя. Бриттани прошла в комнату и стала изучать приготовленную для нее одежду. – Я никогда не бывала при дворе, но меня познакомили с этикетом, а теперь благодаря тебе, леди Бренна, я понимаю, как надо действовать.

– Алек будет очень рад, – сказала леди Бренна, потом улыбнулась своим мыслям. – Если бы ты только знала, до чего он дошел в своем стремлении подготовить тебя к жизни при дворе.

– Я знаю, леди Бренна. – Заметив на лице свекрови удивление, Бриттани продолжала: – Я хочу, чтобы этот разговор остался между нами. – Она жестом остановила леди Бренну, собиравшуюся возразить. – Алек принял решение относительно меня заранее и не изменит его. Пусть у меня будет хоть этот небольшой козырь. Разве я его не заслужила? У меня тоже есть гордость.

Леди Бренна озадаченно спросила:

– А что, между хозяином и хозяйкой замка все еще происходят размолвки?

– Да. – Бриттани вздохнула. – Кажется, мы расходимся в мнениях по поводу всего на свете. Каждый день приносит новое недоразумение, которое надо разрешить. – Заметив интерес леди Бренны, Бриттани пожалела, что наговорила лишнего. – Мы будем спорить вплоть до того дня, когда меня отошлют домой.

– Но ведь может сложиться так, что Алек не станет с тобой разводиться. – Проницательный взор леди Бренны, казалось, проникал в самую душу Бриттани, лишая ее спокойствия.

«Эта женщина очень умна – даже слишком умна. Она видит меня насквозь», – подумала Бриттани.

– Алек скорее умрет, чем свяжет свою жизнь с моей, – сказала она, вымученно улыбнувшись. – Он при каждом удобном случае говорит мне, что ждет не дождется, когда кончится наш брачный договор. – Бриттани продолжала улыбаться, ей даже удалось выдавить из себя смешок. – И я точно так же отношусь к этому браку.

– Если вы оба относитесь к вашему союзу одинаково, тем более кажется странным, что вы не можете прийти к разумному компромиссу и мирно ждать, пока все кончится. – Пристальный взгляд леди Бренны заставил Бриттани отвести глаза.

– Мы все еще вместе и при этом живы. Мне кажется, это и есть компромисс, если принять во внимание наши характеры, – сказала Бриттани, чувствуя себя очень неловко. Она никогда и ни с кем не говорила на столь личные темы.

– Да, страстные люди часто действуют под влиянием чувств, ты согласна? – спросила леди Бренна.

У Бриттани запылали щеки. Да, они оба были страстными натурами, но на одной только страсти нельзя построить брак. В их отношениях слишком многого недоставало – доверия, преданности, даже уважения.

– Страсть – не любовь, леди Бренна. Мне кажется, что путать их – большая ошибка. – В тот самый миг, когда эти слова слетели у нее с языка, Бриттани поняла, что этот взрыв был слишком откровенным выражением ее истинных чувств.

– Не сомневаюсь, что ты поняла разницу. Женщины лучше разбираются в сердечных делах. – Леди Бренна отвернулась, взглянула в окно. В ее глазах, устремленных куда-то вдаль, появилось отсутствующее выражение. – Я горячо любила своего первого мужа, а он не осознавал, что любит меня, пока не оказался на смертном одре. – Она погрузилась в воспоминания, ее голос потеплел. – Бриттани, иногда человек может сам не знать, что он любит. – Она посмотрела в глаза невестки. – Но если в сердце живет любовь, в нем живет и надежда.

Бриттани восхищалась леди Бренной и сочувствовала ей. Она обняла ее, не понимая толком, что она делает – утешает или сама ищет утешения.

– Алек никогда не передумает. Он отошлет меня, – сказала она.

Леди Бренна ласково пригладила растрепавшиеся волосы Бриттани.

– Когда-нибудь, когда ты станешь старой, как я, твоя дочь придет к тебе со своими страхами. Ты расскажешь ей об Алеке, твоей первой любви. Она покачает головой и не поверит, что ее мать любила и страдала от любви, что у нее разрывалось сердце, как разрывается сейчас у нее самой. – Леди Бренна умолкла, на ее лице появилась мудрая и немного печальная улыбка. – Это обычное заблуждение юности – сомневаться в том, что родители когда-то испытывали муки любви. Если ты не захочешь сказать ей ничего больше, то хотя бы вели верить и не терять веры. Ибо мир без любви ужасен.

Бриттани закрыла глаза, положила голову леди Бренне на плечо. Она никогда не знала материнской любви. Одинокий ребенок, еще живший внутри ее, с готовностью откликался на ласку, которой ему так не хватало в детстве. Бриттани постигала, что любовь имеет много лиц – то прекрасных, то печальных, то уродливых. Вздохнув, Бриттани отстранилась от леди Бренны.

У нее не хватило духу развенчать заблуждение свекрови. Она просто нежно улыбнулась и поцеловала ее в щеку. Леди Бренна была романтична, а Бриттани мыслила реально. Воины и должны мыслить реально, чтобы быть готовыми к боли, к потерям. Они с Алеком должны расстаться, и с этим ничего нельзя было поделать. И все же в ее сердце жила любовь, и потому в нем горела искра надежды. В глубине души Бриттани верила, только эта вера пряталась в потаенном уголке, где хранились самые несбыточные мечты.

Осень уже уступала место зиме, и деревья с облетевшей листвой стояли под свинцовым небом, как хмурые часовые. Алек и его люди легко преодолевали путь через холмы, не теряя бдительности, но и не опасаясь нападения. Бриттани такой уверенности не ощущала. Она ехала между Алеком и Эндрю впереди, за ними – еще восемь воинов. Им предстояло пересечь равнину, и каждый мог без труда определить численность маленького отряда и распознать цвета клана.

– Что ты так беспокоишься, жена? – беспечно заметил Алек, наклоняясь к ней с седла. – Только дурак осмелится напасть на Кэмпбеллов.

Бриттани поймала себя на том, что она все время настороженно оглядывается по сторонам. Эта привычка укоренилась в ней давно, а на чужой территории только обострилась.

– Дураки есть даже в Шотландии. – Бриттани взглянула вдаль. – В любом месте нас может поджидать засада. Имя Кэмпбелла часто летит впереди него.

Алек с любопытством смотрел на ее раскрасневшееся лицо.

– Никак не пойму, пугает тебя возможность нападения или радует. По-моему, радует. – Его шутливый тон вызвал ответную улыбку Бриттани. Она взглянула на мужа, и у нее перехватило дыхание – в его глазах читалось восхищение и желание.

– Как и тебя, милорд. Мы оба любим неожиданности, – ответила Бриттани, и его улыбка превратилась в дьявольскую усмешку.

– Тогда тебя ожидает много приятного на пути в Эдинбург, – сказал Алек.

Как он умудряется одним взглядом заставлять ее краснеть? Бриттани украдкой бросила взгляд на Эндрю и с удивлением и облегчением заметила, что его нет рядом. Тут же она услышала, как засмеялся Алек, от которого этот взгляд, конечно, не укрылся. Кровь забурлила у нее в жилах, все тело охватил жар, и, взглянув на мужа, она поняла, что с ним происходит то же самое.

– Что именно ты имеешь в виду, милорд? – опустив глаза, спросила она.

– Несколько новых интересных приемов, разработанных мною в ночных сражениях. Я уверен, что ты по достоинству оценишь их. – В его глубоком голосе слышался отзвук тех страстных слов, которые он шептал ей на ухо в ночи любви.

– Боюсь, что ты не сможешь показать мне ничего нового, а от повторений меня всегда клонит в сон, – ответила Бриттани, решив не уступать ему в остроумии.

– Мой милый маленький воин, сон – это последнее, о чем ты вспомнишь, а если заснешь, то только оттого, что у тебя больше ни на что не останется сил.

Бриттани почувствовала, что мускулистая рука обнимает ее за талию, и, прежде чем она смогла возразить, Алек без видимых усилий стащил ее с седла и посадил перед собой.

В его объятиях, в его поцелуе не было и следа нежности – только дикая, необузданная страсть. Когда он коснулся языком ее языка, в ней вспыхнула ответная страсть той же силы, и ее руки сами собой легли на его грудь, затеребили завязки рубахи. Алек накрыл ее пальцы ладонью.

– Ты забываешься, жена. Мы здесь не одни. – Его голос, полный теплой насмешки, едва доходил до затуманенного сознания Бриттани.

Опомнившись, она отдернула руки, испуганно оглянулась. Воины оказались достаточно далеко и вряд ли могли что-нибудь видеть.

Алек посадил Бриттани на ее лошадь, передал ей поводья. Потянувшись за ними, она с удивлением отметила, что у нее дрожат руки.

Алек улыбнулся с ощущением собственного превосходства.

– У тебя страстная натура, Бриттани, в тебе легко просыпается желание. Я знаю женщин, которые отдали бы все на свете за твою горячую кровь.

Бриттани гордо выпрямилась в седле. Слова Алека были для нее как ушат холодной воды. Как он смеет сравнивать ее с другими женщинами? Как ей хотелось бы отплатить ему той же монетой. В том, чтобы сохранить девственность до первой брачной ночи, были свои недостатки. Бриттани пыталась взять себя в руки, подавить чувства. В конце концов, он считал их брак временным, и разумеется, она никогда не сомневалась, что у него было много женщин до брака. Но сознание того, что у него будут другие женщины после, причиняло ей невыносимую боль. Призвав на помощь всю свою гордость, она вызывающе произнесла: