Текст книги "Год и один день"

– Бриттани, – строго начал Алек.

Бриттани невинно взглянула на него, а ее рука тем временем спускалась все ниже.

– Что, Алек?

– Не играй со мной, – нахмурился он.

Хотя Бриттани знала, что его фраза относится к их разговору, она с притворным послушанием убрала руку и сказала:

– Как пожелаешь, милорд.

– Ты настоящая ведьма, – зарычал Алек и привлек ее к себе.

Он прикасался к ней очень осторожно, стараясь не задевать ее раненую руку. Бриттани была поражена и растрогана его заботливостью. Она нежно сказала:

– Алек, я сделана не из глины.

– Ты, жена моя, сделана из сладких грез, и я не хочу терять ни единого мига блаженства.

Бриттани почувствовала, что ее глаза наполняются слезами умиления. «Невозможный человек», – подумала она и закрыла глаза.

Леди Дженнифер, дрожа от утреннего холода, поплотнее закуталась в плащ, накинутый поверх ночной рубашки. Ее разбудил какой-то странный звук, и она испугалась, что Брайану стало хуже. Она на цыпочках спустилась по лестнице, крадучись пересекла главный зал, где у очага на походной раскладной койке спал Брайан.

Оказавшись с ним рядом, она услышала стон. «От чего это – от жара или от боли?» – спросила она себя. Дженнифер осторожно положила руку ему на лоб. Жара, слава богу, нет. Наверное, его мучают раны. Она откинула одеяло, осмотрела раны, но не увидела ничего, что могло бы вызывать беспокойство. Она укрыла раненого одеялом до подбородка и снова дотронулась рукой до его лба, бессознательным движением откинула прядь волос.

Ее взгляд был устремлен на лицо, которое стало таким знакомым. Дженнифер отдавала себе отчет в том, что привязываться к человеку из клана Мактавишей – безумие, но чувство, которое она к нему испытывала, было сильнее здравого смысла. Она уже повернулась, собираясь уйти, но оказалось, что ее плащ за что-то зацепился. Она круто обернулась и застыла на месте – это Брайан крепко держал ее за край плаща.

– За мной никто не ухаживал с тех пор, как я был ребенком, миледи, – произнес он. – Надо признаться, это очень приятно.

– Я услышала какой-то шум и подумала, что тебе стало хуже, – прошептала она, не в силах оторвать глаз от его лица.

– Никак не ожидал такой нежной заботы от женщины из клана Кэмпбеллов. – Он слегка подтянул ее к себе. – Но когда я был ребенком, я всегда получал поцелуй.

Дженнифер в панике схватилась за свой плащ, пытаясь вырвать его из руки Брайана.

– Тогда, Мактавиш, тебе лучше побыстрее выздоравливать и возвращаться к своим.

Брайан тихонько рассмеялся:

– Но я ни на что не сетую, миледи. Твои руки так нежны и ласковы, что я предпочту обойтись без поцелуя, лишь бы не лишиться твоей заботы. – Он отпустил плащ и улыбнулся ей. От этой улыбки у Дженнифер закружилась голова.

– Ты слишком дерзок, Брайан Мактавиш. Желаю тебе спокойной ночи. – Она повернулась к нему спиной.

– И тебе спокойной ночи, леди Дженнифер. Надеюсь, что я буду сниться тебе так же часто, как ты снишься мне.

Дженнифер боялась, что не устоит против его взгляда, его голоса. Поэтому она поспешно и не оглядываясь покинула зал. Если бы он только знал, что снится ей каждую ночь – с того самого дня, когда они впервые встретились. Его образ постоянно стоял перед ее внутренним взором. Это было похоже на наваждение. Но в то же время она все время думала о том, что Алек никогда не согласится на их брак, а она сама никогда не сможет выйти замуж за кого-то другого, кроме Брайана.

Бесшумно прикрыв за собой дверь, она торопливо проскользнула в свою комнату. Замок уже начинал просыпаться. Не хватает только, чтобы ее увидели.

Король пребывал в своих покоях и теперь расхаживал по комнате, торжествующе потирая ладони. Он не смог бы придумать ничего лучше, даже если бы захотел. Одним брачным договором враждующие кланы уже связаны – теперь дело за вторым. Он решил пока ни во что не вмешиваться и положиться на природу. Принимая во внимание горячую кровь Кэмпбеллов и упрямый нрав Мактавишей, можно было считать, что исход предрешен. А если природа будет действовать слишком медленно, придется ей помочь.

Конечно, возникнет много сложностей, как всегда, когда дело касалось враждующих кланов. У Алека наверняка были свои планы относительно будущего его сестры. Эдгар не собирался вмешиваться, если Алеку удастся их осуществить. Но выдать ее замуж за высокородного шотландца было не так-то просто, принимая во внимание скандал, связанный с ее именем. А Брайан Мактавиш, судя по тому, что было известно Эдгару, не принадлежал к верхушке клана.

Сейчас лучше всего сказать Алеку, что он, король, примет участие в судьбе леди Дженнифер и будет подыскивать ей подходящую партию. Это удержит Алека от скоропалительных решений, и он не потащит Дженнифер к алтарю силой.

Эдгар быстро оделся. Впереди был трудный день. Если Судьбе и Купидону потребуется помощь, то трудно будет найти лучшего помощника, чем монарх, стремящийся к объединению страны.

– Боже, какая дикая страна!

Леди Юнис с тоской всматривалась в болотистую равнину, над которой стлался туман. Было так холодно и сыро, что она вся покрылась гусиной кожей. Ей не раз говорили, что Шотландия проклятая земля, и в это нетрудно было поверить – таким мрачным и неприветливым был открывавшийся перед ней пейзаж. Так и казалось, что из густого тумана вот-вот появятся чудовища, которые населяют шотландские сказания. Это было очень похоже на Уэнтворда – иметь какие-то темные дела в стране, куда не сунется ни один порядочный англичанин.

Леди Юнис провела целый месяц в гостях у своей тетки Эдны, вдовы предыдущего лэрда клана Дугласов, и теперь она с величайшей радостью расставалась со старой матроной, похожей на летучую мышь. Трудно было представить себе что-либо более скучное, чем сопровождать ее во время визитов к ее странным родственникам, хотя это и оказалось полезным – благодаря тетке и ее связям Юнис получила приглашение к шотландскому двору.

Юнис увидела, что тетка приближается к ней в сопровождении своего сына – нынешнего лэрда клана Дугласов.

– Я буду скучать по тебе, тетя Эдна. – Юнис обняла маленькую хрупкую женщину.

– Не скучай, дорогая, мы скоро снова увидимся. – Леди Эдна отерла племяннице слезы и отошла в сторону.

Юнис изящно присела перед лэрдом, вспорхнула в седло и помахала рукой. Кавалькада тронулась.

– Матушка, ты получила удовольствие от ее визита? – спросил лэрд, когда всадники отъехали подальше.

– Да что ты, сын. Она так похожа на своего отца, а я всегда его терпеть не могла. Какое счастье, что мы от нее избавились. – Эдна усмехнулась. – Мне писали, что она наделала много шуму при английском дворе. Разгорелся такой скандал, что ей срочно пришлось отправиться в Шотландию, чтобы страсти улеглись.

– И теперь ты отправляешь ее к шотландскому двору? – с сомнением проговорил лэрд.

– Не беспокойся, сын мой. Репутация женщины часто бежит впереди ее. Юнис очень умна, но ей не удастся перечеркнуть свое прошлое. В этом она заблуждается.

Бриттани спускалась по лестнице под руку с мужем. Король и клан ждали хозяина и хозяйку, чтобы приступить к завтраку. Хотя Бриттани было приятно, что им оказывают такую честь, она волновалась, гадая, какой прием ее ожидает. Вчера ее носили на руках, но что будет сегодня? Несколько коротких недель отсутствия мужа ее считали своей, но теперь она опасалась, что снова окажется изгоем. Какое положение она занимает среди этих людей? Она и сама не знала.

Словно почувствовав ее беспокойство, Алек ободряюще улыбнулся:

– Там собрались твои друзья, а не враги, и ты должна приветствовать их улыбкой.

– Легко тебе говорить. Сам-то ты сияешь как медный котелок, – ответила Бриттани.

– Если не хочешь видеть меня в таком настроении, не буди поцелуем.

Бриттани вспыхнула, вспомнив, что произошло между ними утром.

– Тише, Алек. Нас могут услышать, – одернула она мужа. Они уже входили в зал.

Алек ухмыльнулся:

– Плохие же они будут шотландцы, если сами не догадываются, отчего мы запоздали к утренней трапезе.

Бриттани покраснела еще больше. Она чувствовала, как горят ее щеки, и знала, что лицо у нее сейчас примерно того же цвета, что и волосы. Увидев, что к ним навстречу идет король, она вцепилась в руку Алека.

– Прекрати меня смущать, – прошипела она, с подозрением глядя на его невинное лицо.

– Жена, ты делаешь мне больно, – проговорил Алек серьезным тоном, но в глазах его плясали лукавые искорки. – Государь, простите нам эту задержку. Бриттани плохо спала этой ночью.

Эдгар тепло улыбнулся:

– Но я вижу, бессонная ночь не нанесла никакого урона внешности леди Бриттани. – Он обратил смеющиеся глаза на Алека. – У тебя же, Алек, усталый вид. И – прости мне эту вольность – ты даже постарел.

Бриттани засмеялась, и Алек бросил на нее уничтожающий взгляд.

Эдгар хлопнул Алека по спине:

– Возможно, вам следует завести отдельные спальни, чтобы Алек не переутомлялся. В конце концов, ты уже мужчина в возрасте.

– Да, все мы не молодеем. Но поскольку мы с тобой родились в один год, тебе придется и самому последовать собственному совету. – Алек, приподняв бровь, безмятежно встретил взгляд короля. Некоторое время мужчины стояли, уставясь друг на друга, потом Эдгар разразился хохотом.

– Только после тебя, Алек. – Он с улыбкой обратился к Бриттани: – Разумеется, твой муж не нуждается в моих советах. А вот я хотел бы посоветоваться с ним по поводу одного союза.

Бриттани поняла намек и, хотя ее снедало любопытство, поклонилась королю.

– Ты простишь меня, государь, если я пойду проведаю Брайана Мактавиша?

Она направилась к Брайану, который беседовал с леди Дженнифер. Король произнес фразу, встревожившую Бриттани. Дженнифер что-то тихо говорила Брайану и не знала, что стала предметом разговора короля и своего сводного брата.

Случайно произнесенная королем фраза не выходила у Бриттани из головы и давила ее как тяжкий груз.

– Бриттани, как твоя рука? Сильно болит? – Леди Дженнифер встала и предложила свой табурет Бриттани. – Садись.

Бриттани улыбнулась:

– Спасибо, Дженнифер, но мне уже гораздо лучше. Только вот на душе неспокойно.

– Может быть, если ты поделишься с кем-нибудь своими заботами, леди Бриттани, твоя душа освободится от груза. – Брайан накрыл руку Бриттани своей ладонью. – Мы вместе сражались, нас вместе ранили. Ты можешь мне довериться.

Бриттани шутливо хлопнула его по руке:

– Разве тебе не говорили, что знание приумножает скорбь? – Она взглянула на Дженнифер. – Берегись этого человека, Дженнифер. Он способен ввести в искушение даже святого.

Брайан засмеялся, но лицо Дженнифер оставалось серьезным.

– Да, Бриттани, язык у него хорошо подвешен. Когда-нибудь его дерзость сыграет с ним дурную шутку.

Бриттани посмотрела на Брайана и увидела, что от его веселья не осталось и следа. Он не отрываясь смотрел на леди Дженнифер. Между Брайаном и Дженнифер явно что-то происходило, и Бриттани догадывалась, что именно.

Бриттани собиралась что-то сказать, но тут двери распахнулись, и воины Кэмпбеллов ввели в зал ее отца.

Лэрд Мактавиш держался не как человек, вторгшийся в чужие владения, а как почетный гость. Он твердым шагом направился к лэрду Кэмпбеллу и остановился перед ним:

– У тебя один из моих людей. Я пришел за ним.

Бриттани затаила дыхание. Самоуверенность ее отца была безгранична.

Даже издали она увидела, как напряглись мускулы на лице Алека.

– Твой человек ранен. Он лежит вон там. – Алек махнул рукой в сторону очага.

Мактавиш не ответил лэрду. Он без особого почтения поклонился королю и, бросив суровый взгляд на Кэмпбелла, быстро подошел к Брайану.

– Ты сможешь ехать верхом?

Брайан стал с трудом приподниматься. Лицо его побелело, исказилось от боли. Когда ему наконец удалось сесть, он неуверенно сказал:

– Как-нибудь доеду.

Дженнифер порывисто положила руку на плечо Брайана.

– Ему нельзя ехать. От напряжения у него откроются раны.

– Леди права, Мактавиш. Оставь парня здесь, пока он не поправится. – Фраза прозвучала как совет, а не как приказ, однако в тоне Эдгара слышались повелительные нотки.

Мактавиш медленно повернул голову к королю.

– Его имя здесь опаснее для него, чем раны.

Бриттани ощущала, что напряжение нарастает и вот-вот перейдет в конфликт. Алек никому не спустит с рук такое оскорбление.

Алек решительно шагнул к Мактавишу, но Эдгар положил руку другу на плечо, удерживая его.

– Энгус, – заговорил Эдгар, – всем известно, что вежливостью ты не отличаешься. Но до сих пор у меня не было причин сомневаться в твоем уме. – Король встал с ним рядом и взмахом руки обвел собравшихся в зале людей. – Оглянись-ка вокруг себя. Мы все шотландцы.

На лице Мактавиша появилась горькая усмешка.

– Так ли это, мой господин? – Он обвел зал взглядом черных глаз. – Я вижу здесь только двоих раненых, и оба они носят имя Мактавиш.

Это наблюдение заставило Эдгара улыбнуться, а всех остальных нахмуриться.

– Да, они Мактавиши, – согласился Эдгар. – Все Мактавиши известны храбростью и упорством в сражении. Если бы они были не такими храбрыми, их бы не ранили.

– А кто нанес им раны? – требовательно спросил лэрд Мактавиш. Его жесткий взгляд словно требовал немедленного ответа от каждого, на кого он был обращен.

Алек подошел к жене. Бриттани была поражена его выдержкой. Будь на месте Алека ее дед, он уже давно бы взорвался и схватился за меч.

– Мактавиш, ты забываешься. Ты на земле Кэмпбеллов, а не у себя дома. И потому занимайся своими врагами, а не моими. – Алек говорил холодным тоном, не повышая голоса. По сравнению с громоподобным басом Мактавиша его голос казался тихим, но его слова не становились от этого менее убедительны.

Энгус долго смотрел на Алека в упор и, к немалому удивлению Бриттани, вдруг рассмеялся:

– Хорошо сказано. Иан гордился бы тобой.

Бриттани почувствовала, как напрягся ее муж при упоминании о его отце.

– Я поклялся на мече своего отца в день его смерти, а вторую клятву дал в тот день, когда женился. Когда истечет срок брачного договора, руки у меня станут свободны. А пока не испытывай больше мое терпение.

Мактавиш обратился к Эдгару:

– Когда мой человек оправится от ран, его пришлют домой?

– Да, Энгус. Можешь положиться на мое слово.

Мактавиш, очевидно удовлетворенный ответом, взглянул на Кэмпбелла.

– Твой отец был достойным противником, и я его уважал. В ту ночь, когда мы встретились в лощине, каждый из нас знал, что живым оттуда выйдет только один. – Рука Энгуса многозначительно потянулась к кинжалу, он не отрывал от лица Алека недобро прищуренных глаз. – Когда-нибудь то же самое произойдет и между нами. Только знай, Алек Кэмпбелл, что мною и твоим отцом руководили интересы клана, тобой же движет просто жажда мести.

Лицо Алека приняло такое выражение, что у Бриттани кровь застыла в жилах. Ей хотелось закрыть глаза, спрятаться от бурлившей в нем ненависти. Смотреть на него было все равно что смотреть в лицо смерти, и ей вдруг показалось, что дни Энгуса Мактавиша сочтены.

– Час еще не пришел, Мактавиш. А когда он придет, один лэрд пойдет своей дорогой, а второй отправится вслед за моим отцом. – В голосе Алека звучала первобытная, хотя и сдерживаемая ярость.

Все умолкли. Король встал между предводителями кланов, и, хотя голос его был спокоен, лицо выдавало напряжение.

– Надеюсь, вы не забыли о том, что до той поры, пока не истечет год и один день, вы оба связаны клятвой?

Алек склонил голову, но не изменил позы – позы воина, готового вступить в схватку. Рука Энгуса по-прежнему лежала на рукояти кинжала.

Эдгар подошел к Бриттани.

– Леди Кэмпбелл, не сочти за труд проводить отца до двери. – Бриттани сразу поняла, что, несмотря на мягкость тона, это не просьба, а приказ.

– Да, государь. – Она шагнула вперед и с удивлением увидела, что Энгус Мактавиш предлагает ей руку.

Этот жест напомнил ей день бракосочетания, когда она отвергла его руку. Хотя Бриттани до сих пор не испытывала к лэрду Мактавишу даже намека на дочерние чувства, она не хотела еще больше накалять обстановку в зале. Со спокойным достоинством она положила кисть на его руку.

Сначала отец подвел ее к Брайану.

– Крепись, Брайан, скоро ты будешь дома.

Потом отец провел ее через зал – мимо мужа, мимо короля и всех Кэмпбеллов, с молчаливым неодобрением наблюдавших за вождем враждебного клана.

У двери он остановился, отстегнул кинжал и вложил его в руку Бриттани.

– Это на тот случай, если твой муж решит расторгнуть брак до истечения срока, – объяснил он. – В нашу первую брачную ночь твоя мать не расставалась с кинжалом.

Бриттани понимающе улыбнулась.

– Я вижу, ты знаешь эту историю, – продолжал ее отец. – Возьми мой кинжал, дочка. Вдруг тебе тоже придет в голову поучить уму-разуму твердолобого шотландца.

– А тебе этот урок пошел на пользу? – Бриттани взглянула в глаза человеку, который дал ей жизнь и которого она почти не знала.

– Да, дочь моя, кое-чему я научился. Но, пожалуй, это было слишком поздно.

Энгус на мгновение коснулся рукой ее щеки, решительно повернулся и одним движением взлетел в седло. Он сразу пустил коня в галоп и ни разу не обернулся.

Бриттани долго глядела ему вслед. Когда всадник скрылся из виду, она прошептала:

– Знаешь, отец, все дело в том, что я не учитель, а ученица.

11.

Когда Бриттани вернулась в зал, она увидела, что все уже приступили к утренней трапезе. Кинжал она спрятала в складках одежды и придерживала рукой, зная, что Алеку этот подарок вряд ли придется по вкусу. Сесть за стол с кинжалом она не могла и не представляла себе, как от него избавиться.

Если бы она была призраком, то можно было бы пробраться к лестнице, подняться наверх и спрятать кинжал у себя в комнате. Но мало того, что ее тело состояло из плоти и крови, к ней еще было приковано всеобщее внимание, и сделать хоть что-нибудь незаметно не представлялось возможным.

Бриттани приближалась к столу, стараясь делать это как можно медленнее, а в это время ее ум лихорадочно искал выхода. Вдруг в поле ее зрения попал Брайан Мактавиш, лежавший на своем шатком ложе у очага с миской в руках.

Она сразу ускорила шаг и, не обращая внимания на нахмуренные брови мужа, подошла к Брайану, склонилась над ним, делая вид, что проверяет, хорошо ли забинтованы раны. Неуловимым для постороннего глаза движением она сунула кинжал под одеяло.

– Спрячь скорее, – прошептала она, а потом громко добавила: – Я принесу тебе овсянки.

Лицо Брайана озарилось улыбкой, предназначенной, очевидно, тем, кто на него смотрел. Бриттани же услышала произнесенную сдавленным шепотом фразу:

– Терпеть не могу овсянку.

Бриттани улыбнулась и прошептала в ответ:

– Теперь уже ничего не поделаешь.

В тот же миг около раненого появилась расстроенная Дженнифер с большой миской овсянки.

– Прости, Брайан, но ты же сам говорил, что овсянка годится только свиньям и англичанам. – Она вручила ему миску, до краев наполненную овсянкой.

Брайан с отвращением погрузил ложку в густую массу, а Бриттани сказала Дженнифер:

– Мне говорили, что овсянка ускоряет заживление ран.

Дженнифер понимающе кивнула.

– Тогда я послежу, чтобы он не оставил ни капли.

– В этом нет необходимости. – Брайан попробовал овсянку и решительно сунул ложку в миску. Заметив на лицах обеих женщин неодобрительное выражение, он пробурчал: – Слишком горячо.

Бриттани коварно улыбнулась и придвинула Брайану миску.

– Это же лекарство. Нечего так морщить нос, – сказала она, делая вид, что не замечает его свирепого взгляда. – Вчера благодаря твоим усилиям мне пришлось выпить отвратительное вино, так что сегодня твоя очередь.

Леди Дженнифер поднесла ложку к сжатым губам Брайана.

– Ты ведешь себя как непослушное дитя, Брайан.

Брайан открыл рот, собираясь ответить, а Дженнифер, воспользовавшись случаем, сунула ему в рот ложку горячей густой каши. Его лицо выразило такое отвращение, что Бриттани не могла не рассмеяться.

– Ну вот, хорошо. Правда, вкусно? – лукаво спросила она, а Дженнифер уже подносила ко рту Брайана новую ложку.

– Мне сразу стало гораздо лучше, – ответил Брайан. – Правда, мне кажется, что дело не в лекарстве, а в руке, которая его подносит.

Дженнифер покраснела, а довольная Бриттани вернулась к столу.

Алек встал и помог ей сесть.

– Что ты там делала? – спросил он.

– Я проявила заботу о нашем госте, как и подобает хозяйке. Тебе что-то не нравится, Алек?

– Нет, я просто спросил. – Алек смерил задумчивым взглядом пару у очага. – Как ты думаешь, когда он сможет передвигаться?

Бриттани покачала головой:

– Не знаю, Алек.

– Надеюсь, что он скоро поправится. Мне не хотелось бы, чтобы твой отец появился здесь еще раз.

Бриттани затаила дыхание. Убийство, ненависть, жажда мести. Наступят ли здесь когда-нибудь мир и покой? Она отвернулась и встретилась глазами с острым взглядом короля.

– Всему свое время, – сказал он, словно угадав ее мысли. – Не стоит отчаиваться.

– Да, государь, – ответила она. Но в глубине души она не верила, что время сможет исцелить душевные раны Алека. Ненависть слишком сильно отравила его сердце и ум.

– Король пригласил нас ко двору, – сказал Алек, пододвигая ей тарелку с едой. – Тебе нужно набираться сил, Бриттани.

Когда Бриттани услышала слова «ко двору», аппетит у нее сразу пропал, но, чтобы не расстраивать Алека, она взяла вилку и стала через силу есть.

– Месяц, Алек, и не более того, – сказал Эдгар. – Мне не терпится представить Бриттани ко двору.

У Бриттани пересохло во рту, и она потянулась за молоком. Двор! Ей придется выставлять себя напоказ, изображать из себя даму, а ничего более трудного Бриттани и вообразить не могла. Она понимала, что надо как-то отказаться от приглашения, и беспомощно прошептала мужу:

– Двор – это не для меня.

– Не бойся, маленький воин. – Алек благодушно улыбнулся. – Если тебе кто-нибудь не понравится, ты всегда можешь вынуть меч из ножен и поучить его хорошим манерам.

Эдгар разразился хохотом.

– Да, при моем дворе немало людей, которым это пошло бы на пользу. – Он помолчал немного, словно что-то обдумывая, а потом добавил: – По зрелом размышлении я прихожу к выводу, что леди Бриттани могла бы сослужить мне добрую службу, избавив мой дом от множества неприятных людей.

– Перестаньте зубоскалить! Вы оба! – не выдержав, вскричала Бриттани. – Поищите-ка другой повод для упражнения в остроумии.

Эдгар подмигнул Алеку и сделал вид, что смущен.

– Прости нас, леди, – сокрушенно проговорил он. – Мы так много времени проводим на войне, что совсем забыли, как следует себя вести в дамском обществе.

Бриттани заставила себя сохранить серьезность. Она чувствовала, что король что-то замышляет.

– Не сокрушайтесь, государь. И у вас, и у Алека есть куда более ценные качества, нежели хорошая память, – светским тоном проговорила она. – Я даже сказала бы, что судьба с лихвой возместила вам недостаток памяти, дав взамен нечто другое.

Алек в недоумении приподнял брови.

– Что ты имеешь в виду, Бриттани?

– Ну как же, Алек. И тебе, и королю Эдгару судьба подарила жен, которые никогда и ничего не забывают.

– Верно, леди Бриттани, – усмехнулся Эдгар. – Мне довольно часто хочется, чтобы мою жену подвела память, но этого никогда не случается.

– Так ведь этому следует радоваться, не так ли, государь? – невинным тоном произнесла Бриттани. – Тебе очень повезло, что рядом есть человек, который хочет и может обратиться мыслью к прошлому.

Эдгар тяжело вздохнул.

– Да-а, более справедливых слов я давно не слышал. Прости меня, старого человека, за ужасную ошибку. И как я только мог подумать, что такая благородная леди, как ты, станет размахивать мечом у меня при дворе… Каждый может видеть, что ты нежна, как цветок, и робка, как лань. Разве эти руки способны держать оружие? – Он умолк и указал на раненую руку Бриттани. – Где это ты поранилась, леди Бриттани? На кухне? А может, уколола пальчик иголкой, когда вышивала гладью?

Бриттани не заметила ловушки.

– Нет, государь, не на кухне, – простодушно ответила она. Взглянув на Алека, она увидела, что он едва сдерживает смех.

– Так как же это случилось, миледи? – спросил Эдгар.

Бриттани поняла, что она стоит на пороге бесславного поражения, но сдаваться ей не хотелось. После минутного размышления она нашла подходящий ответ:

– Я получила эту царапину, когда выпроваживала из дома незваных гостей. – Она торжествующе вздернула подбородок.

– Понятно. Мне тоже часто приходится сталкиваться с подобными трудностями. То англичане, то французы… Видишь ли, леди, Шотландия такая прекрасная земля, что чужаки то и дело нарушают границы. – Король взял кубок, пригубил вино. – Тебе пришлось применить силу?

– Я предпочитаю считать, что действовала путем убеждения, – ответила Бриттани, не в силах сдержать улыбку.

Эдгар с размаху поставил кубок на стол.

– Алек, твоя жена умница, – восхищенно проговорил он. – Ты многому мог бы у нее поучиться. Мы тут сражаемся да деремся, а, оказывается, достаточно убеждения.

– Довольно, государь, – засмеялась Бриттани. – Я не могу больше тягаться с тобой в остроумии.

– Наконец-то ты признала себя побежденной, – удовлетворенно заметил Алек и поцеловал руку Бриттани.

– Я готова подчиниться королю, но не лэрду, – покачала головой Бриттани. Она нежно провела пальцем по губам Алека, погладила его по щеке.

Эдгар взглянул на удивленное лицо Алека и усмехнулся:

– С благодарностью принимаю твою покорность и оставляю поле битвы своему военачальнику.

– Муж мой, вызов брошен, – с улыбкой сказала Бриттани.

– Да, – согласился Алек, – но подумай, какую цену тебе придется заплатить в случае проигрыша.

Бриттани посмотрела в глаза мужу. В них не было смеха, они выражали немой вопрос. Вдруг все окружающее исчезло, они с Алеком остались наедине друг с другом. Она медленно проговорила:

– Мы уже давно назначили цену, и оба поклялись ее платить. На меньшее я не согласна.

Алек внезапно привлек ее к себе и приник губами к ее губам. В этом поцелуе не было нежности, он был жадным, полным страстного обещания.

Когда они разомкнули объятия и Бриттани стала способна воспринимать окружающее, она поняла, что все громко хлопают в ладоши и одобрительно кричат. Она густо покраснела, а Эдгар поднял кубок и объявил:

– Я хотел бы, чтобы все битвы завершались таким же образом. Алек, ты у меня в долгу за этот брак. – Он перевел взгляд на Бриттани. – Так ты пожалуешь к моему двору, леди Бриттани?

Бриттани собиралась было ответить, но король протестующе поднял руку.

– Вопрос не в том, достаточно ли ты хороша для моего двора, а в том, достаточно ли он хорош для тебя, – объявил он.

Бриттани попыталась освободиться из объятий мужа, но он крепко держал ее. Она чувствовала на щеке его дыхание.

– Ты доказала свою храбрость, сражаясь против целой армии. Неужели поездка ко двору наполняет твою душу страхом?

– Я не гожусь для придворной жизни, – смущенно пробормотала Бриттани и снова попробовала вырваться из рук Алека.

– Ты поедешь ко двору, – спокойно и твердо проговорил Алек. – И не потому, что тебе приказывают, а потому, что не сделать этого было бы трусостью.

Бриттани взглянула на Алека, изумленная тем, что он так хорошо ее знает.

– Хорошо, я поеду, – сказала она и, помолчав, добавила: – Если в результате этого визита имя Кэмп-беллов будет навеки опозорено, сам будешь виноват.

Вид ошеломленного лица Алека, конечно, мог служить некоторым утешением, но все же оно казалось Бриттани явно недостаточным по сравнению с перспективой придворной жизни. Бриттани отодвинулась от мужа, сделала реверанс королю.

– Государь, если ты считаешь, что Шотландия меня выдержит, мне не остается ничего иного, как принять твое приглашение, – решительно заявила она.

Король улыбнулся, отдавая должное ее смелости.

– В твоем лице Англия многое потеряла, а Шотландия приобрела.

Уже после отъезда Эдгара Алек долго обдумывал слова Бриттани. Ему было все равно, что подумают другие, но он знал, что для Бриттани это совсем не так. Под напускной бравадой скрывалось чувствительное сердце, и Алеку была невыносима мысль о том, что ее могут обидеть.

Он послал жену вместе с Эндрю объехать границы владений Кэмпбеллов, потому что это был единственный способ на время избавиться от нее и устроить совет.

Алек мерил шагами комнату, где собрались его семья и верхушка клана.

– Бриттани потребуется ваша помощь, – говорил он. – Ее с детства воспитывали так, что она совершенно не готова к придворной жизни.

– Алек, ты что, стыдишься ее? – с осуждением спросила Дженнифер.

– Нет, сестра, – ответил Алек. – Но в замке Эдгара она будет чувствовать себя не в своей тарелке.

– Мы ведь тоже почти ничего не знаем о его дворе, – вмешалась леди Бренна. – Мы там почти не бываем. Чему мы можем научить Бриттани?

– Быть леди, – раздался вдруг голос Дженны, и все глаза устремились на нее. – Госпожа выросла без матери, и некому было привить ей все то, что положено знать настоящей леди. Лорд Уэнтворд старался прежде всего воспитать из Бриттани воина. – В голосе горничной звучала горечь, не оставшаяся не замеченной Алеком.

– Слава богу, это ему удалось, – перебила ее Дженнифер, но Алек взглядом остановил ее.

– Продолжай, Дженна, – приказал он.

– Бриттани воспитывали как мальчика и иногда обходились с ней очень жестоко, – сказала Дженна.

– Жестоко? – Мачеха Алека, донельзя удивленная услышанным, тяжело опустилась на стул.

– Еще как жестоко. – Дженна взглянула на Алека. – Когда умерла бабушка Бриттани, лорд Уэнтворд решил заняться ее воспитанием. Я хорошо помню, как я промывала ей раны, растирала ушибы и каждый раз спрашивала себя, выживет ли моя девочка.

У Алека сжалось сердце. Он вспомнил кровоподтеки, увиденные на теле Бриттани в первую брачную ночь. Он-то решил, что ее побоями вынудили выйти за него замуж, и ему даже в голову не могло прийти другого объяснения.

– А она хотела домой? – участливо спросила Дженнифер.

– У нее и дома-то не было, – сказала Дженна. – Отец, по сути, отказался от нее сразу после ее рождения, а дед ненавидел ее за внешность.

– Ненавидел за внешность? – ошеломленно повторила леди Бренна.

– Да, рыжие волосы Бриттани постоянно напоминали ему о ее шотландском происхождении. Ради того, чтобы изменить цвет ее волос, лорд Уэнтворд пошел бы на что угодно. Но поскольку это было невозможно, он все время шпынял Бриттани, чтобы она стриглась и прятала волосы.

– Так вот почему она так упорно твердила, что волосы у нее не рыжие, а цвета солнца на закате, – проговорил Брайан, приподнимаясь на своем ложе.

– Конечно, – кивнула Дженна.

– Если бы я все это знал, я не стал бы ее дразнить, – с глубоким сожалением заметил Брайан.

Алек постарался подавить невольно вспыхнувшее раздражение. Он снова столкнулся с тем, что этот чужой человек знает о Бриттани то, чего не знает ее муж. Он сказал Дженне: