Текст книги "Год и один день"

– Я уже говорил тебе, что у нее ум не леди, а воина. – Алек провел рукой по шее, чувствуя, что напряжение, накопившееся за этот день, дает себя знать.

– Тогда ты счастливый человек, – сказал король.

Заметив удивление Алека, Эдгар пояснил:

– Если бы она думала как леди, твоя земля и дом сейчас полыхали бы огнем, а твой клан был бы обезглавлен. Я не верю, что они просто собирались захватить в плен Дженнифер и Бриттани, чтобы заманить тебя в ловушку.

– Я тоже не верю, – вмешался Брайан.

Внимание обоих мужчин устремилось на него.

– По крайней мере в этом мы с тобой единодушны, – признал Алек. Он налил вина в два кубка и протянул один из них Брайану.

Брайан поднял кубок.

– За твою маленькую женушку, которая спасла твой клан!

– Не забывай о себе, Мактавиш. Ты тоже сыграл немалую роль, – напомнил король.

– Нет, государь. Если бы меня здесь не оказалось, ничего бы не изменилось. Она принесла клятву верности и пошла бы на смерть, чтобы ее исполнить. – Брайан пригубил вина и добавил: – Преданность женщины из моего клана клану Кэмпбеллов достойна уважения, даже если кому-то она может показаться неуместной. К сожалению, голова у нее полна странными идеями, и я боюсь, что это создаст много трудностей и ей, и окружающим.

Кэмпбелл ошеломленно уставился на Брайана. При мысли о том, что чужой мужчина успел так хорошо узнать его жену, он насторожился.

– Ты не одобряешь поведения моей жены? – с вызовом спросил Алек.

– Мое одобрение или неодобрение никакого значения не имеет. Я восхищаюсь твоей женой. Но среди шотландцев много таких, у кого ее поведение отнюдь не вызывает восхищения. Если бы она была моей женой, я ради ее же блага постарался урезонить Бриттани, – ответил Брайан, очевидно, ничуть не испугавшись угрожающего взгляда прищуренных глаз Алека.

Король с довольным видом усмехнулся.

– Мактавиш говорит не хуже любого адвоката. – Он повернулся к Алеку: – Когда этот человек женится, мы напомним ему его собственные слова.

Алек проговорил, обращаясь к Брайану:

– Поведение Бриттани – это мое дело и ничье больше. Со временем все уладится.

– Я так не думаю. Священник не простит ни тебе, ни ей своего унижения, – заметил Брайан, ответив Алеку твердым взглядом.

– Ни Кэмпбеллы, ни Мактавиши не станут его слушать, – возразил Алек.

– Да, но в Англии найдутся люди, которые станут, – предостерег его Брайан. – Вернувшись домой, Бриттани может стать объектом неприязни, если не преследования. – Он говорил спокойно, не повышая голоса, и сам его тон делал его слова еще более весомыми.

Такой возможности Алек не рассматривал. Он задумчиво допил вино и наконец заговорил снова:

– Это мое, а не твое дело, Мактавиш. – Интерес Брайана к Бриттани задевал его, а сознание этого еще больше выводило из себя.

– Может, пойдем навестим фра Джона, Алек? В том, что говорит Брайан, есть смысл. – Король поставил кубок и направился к двери.

– Правильно, – согласился Алек. – Мне здесь не нужны лицемеры, прячущиеся под личиной святости.

Брайан отсалютовал Алеку, подняв кубок.

– Я неверно судил о тебе, Кэмпбелл. Теперь я вижу, что ты и вправду желаешь ей добра.

Алек, который уже был на полпути к двери, встал как вкопанный и обернулся.

– А ты что, в этом сомневался?

– Не стану лгать. Было время, когда я всерьез за нее беспокоился. Очень рад, что мои страхи оказались беспочвенны, – ответил Брайан.

– Как ты думаешь, Алек, что лучше подействует – подкуп или угрозы? – спросил король, когда они дошли до комнаты священника.

– Я не политик. И то и другое противно моей натуре.

– Тогда это большое счастье, что здесь оказался я, – заметил Эдгар.

– Знаешь, иногда здравый смысл необходим, а иногда он только мешает. Эдгар, если он не захочет внять твоим словам, – Алек многозначительно положил руку на рукоять меча, – ему придется рассуждать о праведности перед лицом Создателя. Я не позволю, чтобы моя жена пала жертвой козней самодовольного глупца.

Эдгар склонил голову в знак согласия, а Алек пинком распахнул дверь и остановился в проеме.

Свет хлынул в комнату, открыв взору две сплетенные фигуры на широкой кровати. Застигнутые врасплох любовники стали судорожно натягивать на себя одеяло, чтобы прикрыть наготу, но король и хозяин замка все же успели заметить внушительный голый зад святого отца и пышные формы кухарки.

– Утешаете скорбящих, фра Джон? – Алек подался вправо, заслонив собой короля.

– Кэмпбелл! Как ты смеешь вторгаться в мои покои без стука? – визгливо вскрикнул священник.

Он вскочил с постели, по грудь завернутый в одеяло. Начисто забыв о той, что делила с ним ложе, он угрожающе двинулся к Алеку, но остановился, когда заметил, что тот не один.

– Кто там прячется у тебя за спиной? – Не дождавшись ответа, фра Джон продолжал: – Если это, конечно, не сам король, то, сколько бы ни было у тебя свидетелей, епископ поверит моему слову, а не твоему. Твоя жена будет гнить в тюрьме, и, если ты выдвинешь против меня обвинение, все будут считать, что ты оболгал меня с целью ее освободить. – Он рассмеялся в лицо лэрду. – Радуйся, что я решил пока пощадить тебя самого.

– Пощадить меня? Когда ты находишься у меня в замке среди моих людей? – Рука Алека многозначительно двинулась к мечу, дабы священник лучше уяснил смысл его слов.

– Глупец! Причинить мне вред для тебя все равно что собственноручно подписать приговор твоей жене. Я уже отправил послание епископу.

Священник вернулся к кровати, улегся и потянулся к женщине, не сводя с Алека глумливого взгляда.

– Ты ничего не можешь со мной сделать. Забирай своего прислужника и уходи. А завтра, если ты будешь хорошо себя вести, я, может быть, переменю свое решение относительно леди Кэмпбелл.

Эдгар придвинулся ближе к Алеку, но его все еще не могли видеть из комнаты.

– У Кэмпбелла нет причин тебя бояться. А тебе следовало бы как следует подумать, прежде чем пытаться запугать моих подданных. – Тут король вышел на свет. На его губах играла жестокая улыбка.

– Государь! – в ужасе вскричал фра Джон.

– Да. И сегодня нам с тобой предстоит долгая беседа. Но прежде ты напишешь признание, где будешь молить твоего епископа, твоего бога, твоего короля и лэрда Кэмпбелла о прощении.

Священник поспешно натянул на себя одежду и уже собирался надеть на шею серебряное распятие, когда король остановил его:

– Оставь распятие. Ты недостоин носить свой сан и его символ.

Священник сжал распятие в кулаке, потом кивнул и положил его на стол. Когда он повернулся к двум мужчинам, его голова была опущена, но глаза горели ненавистью.

– Государь, – сдавленным голосом начал он, – я должен предупредить тебя, что тот, кто затевает войну с церковью, рано или поздно может обнаружить, что ему нет места ни в этом мире, ни в ином.

– И ты еще имеешь наглость читать мне проповедь на тему смирения? – возмутился Эдгар. – Учти, никакие силы не смогут тебя спасти, я тебя достану хоть на краю света. Мой военачальник мог бы в два счета лишить тебя жизни, но я пощажу тебя, если ты исправишь зло, причиненное тобою моей подданной, леди Бриттани.

Король бросил взгляд на скорчившуюся в испуге женскую фигуру и приказал:

– Оденься и принеси мне суму, куда собирают почту!

Женщина кое-как напялила на себя одежду и с явным облегчением, едва не бегом покинула комнату.

– А теперь, святой отец, – сказал король, – ты напишешь другое послание в епископат.

Он указал священнику на табурет. Тот сел, с плохо скрытой злобой схватил письменные принадлежности, кусок пергамента.

– Что ты хочешь, чтобы я написал? – сварливым тоном осведомился он.

Терпению Алека пришел конец.

– Пиши правду, святой отец. Тебе ли не знать, что человек, особенно человек духовного звания, должен говорить только правду?

Священник положил перо и бросил на Алека уничтожающий взгляд.

– Если бы ты ратовал за правду, шотландец, ты отослал бы мое первое донесение. Говори, я буду писать под твою диктовку.

– Чтобы потом ты отказался от своих слов? – процедил сквозь зубы Алек, раскусивший хитрый ход священника.

– Опиши все, что произошло, правдиво и своими словами, святой отец. Расскажи о сражении – кто нападал и кто защищался, – приказал Эдгар. – Потом я напишу постскриптум, чтобы епископ знал, что я прочел твои показания и подтверждаю их.

Алеку пришлось по душе мудрое решение Эдгара, и он взглядом выразил ему свое одобрение. Священник не мог не подчиниться приказу, а также был лишен возможности исказить факты.

Эдгар прибавил к посланию похвальное слово смелости Бриттани и скрепил пергамент своей восковой печатью.

– Я лично вручу его епископу. И смотри, фра Джон, старайся больше не привлекать к себе моего внимания.

В это время в комнату вбежала кухарка с письмом, за которым ее послал Эдгар. Не обращая внимания на священника, поспешно протянувшего руку, она вручила документ королю, неуклюже присела перед ним и выскользнула из комнаты.

Эдгар вскрыл письмо, быстро прочел его, потом передал Алеку.

С каждой новой прочитанный строкой, с каждой новой ложью его охватывала все большая ярость. «Безбожница, приспешница дьявола, прелюбодейка…» Когда он наткнулся на это последнее обвинение, кровь застыла у него в жилах. Он не мог себе представить, что человек, осмелившийся нанести такое оскорбление его жене, а значит, и ему самому, выйдет из этой комнаты целым и невредимым. Алек сложил письмо, сунул его в карман. Его взгляд, казалось, должен был испепелить служителя церкви.

– Если ты хочешь увидеть рассвет, то уберешься отсюда немедленно.

Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты. Его переполняла ярость, которая искала выхода, и Эдгар, видевший его состояние и знавший причину этого состояния, шел рядом, не произнося ни слова.

Они вернулись в главный зал, где накрывали стол к ужину. Хлеб, сыр и масло уже стояли на столе, но мясо и овощи всегда подавали только после того, как лэрд занимал свое место за столом. Не обращая внимания на мужчин и женщин, собравшихся в зале и ждавших его, Алек прошел мимо столов к очагу, где сидел Брайан Мактавиш.

Оставив без ответа его вопросительный взгляд, он бросил ему на колени письмо фра Джона.

Брайан прочел послание, вернул его Алеку.

– Я жалею только о том, что этот негодяй принял смерть не от моей руки.

Алек же, которым владела одна-единственная мысль, спросил, глядя в упор на Брайана:

– Что ты скажешь по поводу обвинения в прелюбодеянии?

Брайан встретил его взгляд с недоумением.

– Разве священник не покаялся во лжи перед смертью?

Алек отрицательно покачал головой, и Брайан обратился к королю:

– Государь, я не понимаю…

Эдгар сухо объяснил:

– Фра Джон пребывает в добром здравии.

– Он жив! – взревел Брайан. Его пылающий негодованием взгляд встретился с обвиняющим взглядом Алека. – Ты глупец, Кэмпбелл!

– Глупец я или не глупец, но прежде всего я муж и хочу, чтобы ты дал мне ответ.

Прежде чем Брайан успел ответить, раздался голос Бриттани:

– Какой ответ, муж мой?

Алек круто развернулся. Его жена с перевязанной рукой стояла у подножия лестницы и ждала ответа. Воспоминание о том, как и когда она получила эту рану, наполнило его душу горечью и раскаянием. Он не имел права подвергать сомнению ее верность, но его мучила неосознанная ревность, и Алек ничего не мог е собой поделать.

Он повернулся к Брайану.

– Бриттани никогда меня не обманывала и никогда не обманет. – Потом он перевел взгляд на Бриттани. – Разве это не так, миледи?

– Конечно, так, милорд, – со смешком ответила Бриттани, делая вид, что приняла его вопрос за шутку. Когда король помог ей сесть, она продолжала: – Такого человека, как Алек, обманывать опасно. Если бы я решила его обмануть, мне прежде следовало бы получить свободу. – Увидев на лице Алека откровенное облегчение, она коварно добавила: – И уж вряд ли моим избранником оказался бы шотландец.

В разговор вмешался Брайан:

– Не суди обо всех шотландцах по Кэмпбеллу, миледи. Ни король Эдгар, ни я нисколько не похожи на твоего сурового мужа. – Брайан улыбнулся мальчишеской улыбкой, а король Эдгар галантно склонился перед Бриттани.

– Разумеется, некоторые шотландцы еще хуже, чем мой муж. – Бриттани в притворном ужасе закрыла глаза и тяжело вздохнула, вызвав у Алека приступ смеха.

– Жена моя, тебе не нужен меч, чтобы сразить мужчину наповал. Хватит одного твоего язычка.

– Если хочешь испытать на себе и то и другое, попробуй снова несправедливо меня обвинить, – улыбнулась Бриттани.

Алек поморщился. Он протянул ей письмо священника.

– Прочти это, и ты поймешь, что это не я тебя обвинил.

Читая омерзительные измышления священника, Бриттани все гуще заливалась краской гнева. В глазах ее вспыхнул огонь.

– Да, муж мой, у тебя была причина. Я обещаю, что буду ухаживать за могилой фра Джона.

– Миледи, – Эдгар взял Бриттани за руку, – я не мог позволить твоему мужу убить священника.

Бриттани отняла у него руку.

– Почему? Он запятнал грязью меня и имя Кэмпбеллов! – Она взглянула в глаза мужу, и он увидел в ее глазах боль. – Ты поверил ему, – проговорила Бриттани слегка дрожащим голосом и тут же перевела взгляд на короля. – А ты, государь? Почему ты подарил жизнь этому недостойному человеку?

Эдгар смущенно откашлялся:

– Из соображений дипломатии, миледи. Шотландия не может себе позволить враждовать с Римом. Кроме того, смерть фра Джона лишь придала бы достоверность его лживым измышлениям. – Он с довольным видом похлопал себя по карману. – Здесь у меня другое его письмо, которое обелит твое имя.

Бриттани повернулась к Брайану:

– А ты, воин? Что бы ты сделал, если бы я попросила тебя отомстить за мое опороченное имя?

Брайан ответил, глядя ей прямо в глаза:

– Миледи, меня не обременяет ни ревность мужа, ни ответственность за королевство. Я бы отомстил, не раздумывая.

Алек увидел, какой улыбкой одарила Бриттани Мактавиша, и ему захотелось его убить.

Бриттани взглянула по очереди на короля и Алека.

– Я предпочла бы, чтобы вы отстаивали мои интересы другим способом – более подобающим воинам. Будь я на вашем месте, я решила бы, что только кровью можно смыть подобное оскорбление. Жаль, что вы руководствовались иными соображениями.

В ее голосе звучала боль, и, глядя на жену, Алек понял, что она искренне считает его поведение предательством и глубоко страдает. Его захлестнуло чувство вины, чувство, доселе ему незнакомое, и одновременно он ощутил безмерное раздражение, потому что знал, что решение, которое принял Эдгар и которому заставил подчиниться его самого, было единственно верным.

Бриттани встала и направилась к двери.

– Стой! Тебе никто не разрешал уходить! – приказал Алек, и Бриттани, ощутив его гнев, застыла на месте.

Она медленно повернулась.

– Милорд, прошу твоего разрешения удалиться. Я устала, – холодно произнесла она.

– Может быть, мы и варвары, жена, но здесь, в Шотландии, принято благодарить тех, кто оказывает тебе услугу, – сказал Алек, имея в виду вмешательство короля в историю с письмом священника. Он встал, выпрямился во весь рост, скрестил руки на груди.

– В Англии тоже так принято, муж мой, – отвечала Бриттани. Она подошла к Алеку, выжидательно посмотрела ему в глаза.

– И что же?

– Я жду, милорд.

– Чего ты ждешь? – взорвался он, взбешенный ее ответом.

– Твоей благодарности за то, что я уберегла твой замок и твоих людей, – объявила Бриттани, изображая простодушное удивление. – Разве не за это ты хотел меня поблагодарить?

Король засмеялся, встал и взял Бриттани за руку.

– Леди Бриттани, я в тебе не ошибся. Твое остроумие сделает честь любому двору. Я настаиваю на том, чтобы в ближайшее время ты посетила мой замок.

– Благодарю тебя, государь.

Король обернулся к Алеку и подмигнул ему:

– У леди Бриттани безупречные манеры. Я считаю, что недоразумение между вами улажено.

Бриттани улыбнулась и сокрушенно заметила:

– Государь, вы обвели нас вокруг пальца.

– Это называется дипломатией. Может быть, когда-нибудь и вы с Алеком научитесь этому искусству. – С этими словами он увлек Бриттани к столу и усадил ее. – Останься с нами, леди Бриттани. Ночь еще только начинается, и, если ты нас покинешь, часы покажутся нам бесконечными.

– Как тебе будет угодно, господин, – ответила Бриттани, и король занял свое место.

Алек наклонился и шепнул на ухо жене:

– Ты сможешь выразить мне свою благодарность с глазу на глаз.

Бриттани повернула к нему голову, на ее губах играла ослепительная улыбка, но свистящий шепот, которым она ему ответила, не предвещал ничего хорошего.

– Только после того, как ты принесешь извинения за то, что заподозрил меня в измене.

– Поосторожнее, Бриттани, мы здесь не одни, – предупредил ее Алек, напоминая об обещании повиноваться ему на людях. – Но уже поздно, и скоро мы останемся наедине друг с другом.

– Жду не дождусь, муж мой, – протянула она сладким голосом, обратив на него томный взгляд. Со стороны могло показаться, что она нежна и покорна, но глаза ее ясно говорили Алеку: «Только подожди, пока мы останемся одни, варвар. Только подожди».

– Ты снова бросаешь мне вызов, миледи? – тихо спросил Алек.

– Ты очень догадлив, муженек, – ответила Бриттани, наливая ему вина. Придвинувшись к нему поближе, она прошептала: – И поскольку ты не расплатился за прошлый проигрыш, на этот раз условия буду назначать я.

Алек отпил вина, и оно вдруг показалось ему кислым.

10.

Пообещав королю нанести ему визит в его замке, когда она полностью оправится от раны, Бриттани покинула обеденный зал. Хотя перспектива оказаться при дворе сулила мало приятного, но сейчас у нее были другие заботы, более важные.

Во время всего обеда Алек бросал на нее смущенные и недоверчивые взгляды. Очень хорошо. Ему не хочется оказаться с ней лицом к лицу, потому что он начинает раскаиваться в своем поведении. Теперь надо довести дело до конца.

Бриттани планировала предстоящую битву и готовилась к ней, как заправский полководец, хотя ее приготовления озадачили бы любого воина. Во время мытья она добавила в воду духи, чего никогда не делала раньше. Потом она тщательно умастила тело благовонными маслами, надела соблазнительно открывающее шею и грудь домашнее платье из мягкой ткани. Закончив туалет, она решила, что теперь победа непременно будет за ней.

– Никогда не видела, чтобы ты так долго возилась со своей внешностью, – с удивлением заметила Дженна.

– Я готовлюсь к сражению, – ответила Бриттани, – и я твердо намерена его выиграть.

Дженна хмыкнула:

– Ты у меня такая красотка, миледи, что никаких сомнений быть не может. Сегодня ночью ты разобьешь этого шотландца в пух и прах.

– Я заставлю его молить о пощаде, – сердито бросила Бриттани. – Так или иначе, он попросит у меня прощения. Подай мой кинжал.

– Миледи… – предостерегающе начала Дженна.

– Не спорь со мной, – оборвала ее Бриттани. – Как он смел подозревать меня в измене?

– Он должен был задать тебе этот вопрос, – горячо возразила Дженна. – Обвинение священника нужно было опровергнуть прилюдно.

– Дело не в том, что он спросил, а в том, что поверил, будто я могу лечь в постель с другим мужчиной, – взорвалась Бриттани. Она взяла кинжал из рук горничной. – Нынче ночью я узнаю цену человеку, за которого меня выдали замуж, а он поймет, что за характер у его жены.

Бриттани спрятала кинжал под подушкой, а сама улеглась на покрывало, приняв соблазнительную позу. Видя это, Дженна неодобрительно покачала головой.

– Оставь меня, – повелительно проговорила Бриттани, но, увидев, что Дженна обижена, мягко добавила: – Не волнуйся, Дженна, все будет хорошо.

– Я стану молиться, чтобы это было так, – сказала Дженна. Она поклонилась хозяйке, чего обычно не делала, и тихо вышла из спальни, оставив Бриттани наедине с ее мыслями.

Бриттани хотела, чтобы этот поединок характеров наконец состоялся. Между нею и ее мужем всегда возникало противоборство, но ей казалось, что существует какой-то способ разрешить противоречия раз и навсегда.

Дверь с треском распахнулась, как всегда при появлении Алека. Бриттани вздрогнула от неожиданности и, поморщившись, ждала неизбежного стука, с которым она должна была захлопнуться. От смущения, которое она отметила в муже во время обеда, не осталось и следа. Ее муж излучал свойственные ему надменность и самоуверенность.

Бриттани сразу поняла, что не следует ждать легкой победы, и стала наблюдать за мужем из-под полуопущенных век. Он прошел в спальню, и Бриттани напряглась, когда он оказался у той стены, где обычно висели меч Кэмпбеллов и кинжал Бриттани. Он на мгновение задержался, настороженно поднял голову, словно почуяв опасность, и у Бриттани перехватило дыхание. Но он повернулся и подошел к бадье. На лице его было какое-то странное выражение.

Бриттани глубоко вздохнула, стараясь унять сердцебиение. Он чуть было не обнаружил, что кинжала нет. Она посмотрела на Алека и с удивлением увидела, что он склонился над бадьей.

Уголки его губ изогнулись в усмешке, он зачерпнул пригоршню воды и понюхал ее.

– Я сразу почувствовал, что в моей спальне что-то не так, – спокойно сказал он.

Алек расшнуровывал одежду, и Бриттани подумала, что уже через минуту он окажется в постели. Она смотрела, как он избавляется от одежды, и не могла оторвать глаз. На его широкой груди перекатывались выпуклые, упругие мускулы, и красота его тела завораживала ее, пробуждая восхищение и желание. Она не могла не признать, что он самый красивый мужчина из всех, кого она когда-либо видела.

Килт упал на пол, а Алек с опасным блеском в глазах следил за выражением лица Бриттани.

Бриттани отвернулась, чтобы спрятаться от его понимающего взгляда. Смотреть на его великолепное тело значило заранее лишать себя преимущества. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, но перед ее мысленным взором по-прежнему стоял образ обнаженного варвара, и мысли путались. С тяжким вздохом она призналась самой себе, что не в силах противиться его физической красоте.

Но воспоминание о том, как он допрашивал ее в присутствии посторонних, усомнившись в ее верности, сразу охладило ее пыл. Она лежала неподвижно и спокойно, а рука ее медленно подкрадывалась к кинжалу. Наконец пальцы сжались, обхватив рукоять.

Бриттани по звукам, которые производил ее муж, передвигаясь по комнате, не глядя могла угадать его действия. Шуршание материи означало, что он аккуратно складывает одежду, прежде чем положить ее в комод. Скрежет металла по камню раздавался, когда он разгребал угли в очаге, а стук дерева говорил о том, что задвинут засов на двери. Ее пальцы выпустили кинжал и сжались в кулак.

Она дождалась, пока прогнется кровать под его тяжестью, и только потом повернулась к Алеку лицом.

– Теперь мы одни, муж мой.

– Да. Готова ли ты выразить мне свою благодарность, жена моя? – невозмутимо произнес он. – Многие мужья еще подумали бы, прежде чем спасать своих жен.

– А готов ли ты просить прощения за то, что плохо думал обо мне? – Она говорила запальчиво, не заботясь о том, что этой фразой выдает свои намерения. Она не могла оставаться хладнокровной – его бесчувственность, самоуверенность, граничащая с самодовольством, выводили ее из себя. – Я спасла твой замок и твой клан, Алек Кэмпбелл, и, наверное, приобрела кое-какие права. Я не хочу, чтобы со мной обращались как с ребенком. И я никогда больше не позволю тебе унижать меня, как ты это сделал сегодня.

Ее рука снова потянулась к кинжалу, но его не оказалось на месте, зато она почувствовала на запястье железную хватку Алека.

– Кинжала там нет, – сказал он.

– А где он? – спросила Бриттани, понимая, что нет смысла отрицать очевидное.

– Там, где ты его не достанешь. Так что теперь, милая женушка, я в полной безопасности.

Бриттани вырвала у него руку и в ярости вскричала:

– Кто тебе сказал? – При мысли о том, что Дженна, которой она доверяла как самой себе, могла ее выдать, Бриттани была готова разрыдаться.

– Никто, миледи. Я понимаю тебя без посторонней помощи. Я заметил, что кинжала нет на стене, сразу, как только вошел. Припомнив твое сегодняшнее поведение, я догадался, что меня ждет.

– Что ж, если ты понял, что я чувствую, тебя не должно удивить то, что я сейчас скажу. Либо ты попросишь у меня прощения, либо я уезжаю.

– Уезжаешь? – удивленно повторил Алек. – Куда же?

– Какое тебе дело до того, куда и зачем я уезжаю, если ты мне не веришь?

– Веру нужно заслужить. Я поступил так, как должен был поступить лэрд. Или ты хочешь, чтобы я слепо доверял тебе, несмотря на свое положение?

– Да! – В этот короткий ответ Бриттани вложила все то, что она пыталась заставить понять своего мужа. – Я бы верила в тебя и стояла бы за тебя, не заботясь о последствиях, вопреки любым свидетельствам. И я не могу понять, почему тебе так трудно делать то же самое.

– Я дал тебе свое имя. Разве этого мало?

– Я согласилась носить твое имя. Разве этого мало?

– Не играй словами, Бриттани, – сердито предупредил ее Алек.

– Тогда не пытайся уйти от темы, Алек. Либо ты мне доверяешь, либо нет.

– Я честен по отношению к тебе. Это все, что я могу тебе дать.

– Этого мало. Мне нужно либо все, либо ничего.

– Тогда ты должна выбирать. Я не могу измениться. Таков мужчина, за которого ты вышла замуж. – Он встал, широко развел руки, демонстрируя себя во всей красе. – Если, по твоему мнению, мне чего-то не хватает, тебе придется с этим смириться.

Бриттани сделала движение, чтобы встать с постели, но он удержал ее.

– Куда это ты собралась?

– Свой выбор я сделала – я буду давать тебе все или ничего, – сказала Бриттани. – Но если это будет принципом только одной из сторон, ничего не получится. Либо мы оба равно доверяем друг другу, либо между нами ничего не может быть.

– Ты останешься здесь, – приказал Алек, хотя его тону явно недоставало уверенности.

– Нет, не останусь! – воскликнула Бриттани. – Конечно, ты без труда можешь со мной справиться, потому что ты сильнее меня физически. – Она указала взглядом на его руку, сжимавшую ее хрупкое запястье. – Но я все равно уйду. Нельзя удержать то, что тебе не принадлежит.

– Ты принадлежишь мне! – прорычал Алек. Его глаза налились кровью, и он притянул ее ближе к себе.

– Это ты так считаешь. – Бриттани дерзко вздернула подбородок.

– Да, я так считаю, – с угрозой проговорил он.

– Тогда докажи это, – потребовала Бриттани.

Они стояли так близко друг к другу, что она ощущала на щеке его дыхание. Бриттани пыталась оттолкнуть его, но он держал ее крепко. Алек склонился к ней, приблизил губы к ее губам, так что почти коснулся их, взял Бриттани за подбородок и приподнял ее лицо.

– Помоги мне господь, ты нужна мне, Бриттани. Ты права. Я не должен был ни на миг верить этой лжи. Прости меня, мой маленький воин.

Бриттани потеряла способность говорить и двигаться. Она никак не ожидала услышать от него ничего подобного. Его слова и голос – негромкий и печальный – тронули ее до глубины души. Она понимала, как трудно ему было признать свою ошибку.

– Едва услышав обвинение, ты сразу счел меня виновной. У тебя даже не было никаких сомнений. – По ее щекам покатились слезы, и она быстро смахнула их, потому что слезы были признаком слабости. – Это было так жестоко, Алек. Я не заслужила такого отношения. – Бриттани судорожно вздохнула. – Я никогда не изменяла тебе и никогда не изменю.

– Ты даешь слово? – Он посмотрел ей в глаза, и она прямо встретила его взгляд. В первый раз за все время их совместной жизни Бриттани увидела в глазах мужа новое, несвойственное ему выражение – выражение незащищенности.

– Да. Я никогда не буду принадлежать другому, – прерывающимся голосом проговорила она и нежно коснулась его щеки. – Ты недооцениваешь свои достоинства, милорд.

– С тобой я никогда не знаю, чего ожидать не то что от следующего дня. но от следующего мгновения. У тебя есть странная власть надо мной, природы которой я не понимаю.

Для Бриттани это откровение было тем более удивительным, что сама она ощущала абсолютно то же самое. Она прижалась к нему и подумала: «Может быть, мы связаны какой-нибудь колдовской силой, но, как бы там ни было, пусть эти чары никогда не рассеются». Потом его губы прижались к ее губам, и больше она уже ни о чем не думала.

Бриттани проснулась раньше Алека. Теперь, лежа в его объятиях, наслаждаясь ощущением тепла и безопасности, она задумалась о своих чувствах к этому человеку.

Полный покой, радость и счастье, которые она испытывала сейчас, – было ли все это признаками любви? Она осторожно взяла руку, обнимавшую ее, и положила себе на грудь.

А смятение и боль – тоже часть любви? Эти вершины и пропасти, взлеты и падения? Почему все так происходит? Достигнут ли они когда-нибудь полного понимания, блаженного мира, в котором каждый уверен в другом, или их битва будет продолжаться вечно?

Ее разум был не в силах решить все эти вопросы. Если это любовь, она к ней не готова. Будущее пугало ее, потому что против собственных чувств у нее не было оружия. Если он обнаружит ее слабость, она окажется в его власти.

Неразделенная любовь была бы полным поражением. Но сможет ли она скрывать свою любовь, не выдавать своих чувств и ждать? Ждать в надежде на взаимность. Впрочем, все это имело мало значения. Меньше чем через девять месяцев ее брачный договор кончится и ее отошлют домой. Это неизбежно. Что бы она ни чувствовала, что бы ни думала, лучше хранить это в сердце. У нее нет права ни надеяться, ни мечтать. Надо жить сегодняшним днем и не требовать ничего от будущего. Ей повезло – она встретилась с чем-то прекрасным и удивительным, и, пока не пришло время расставания, надо наслаждаться этим чудом.

– Бриттани. – Внезапно услышав низкий голос Алека, она вздрогнула и повернулась к нему. – Я должен тебе желание. – Он не смотрел на нее, и Бриттани пыталась понять, отчего его лицо, которое минуту назад было безмятежным и спокойным, теперь выдавало внутреннее напряжение.

– Почему, милорд? – спросила Бриттани. – Потому что я защищала твое достояние?

– Нет. – Он нахмурился. – Помнишь, я проиграл желание, и то, что я уехал, не расплатившись за проигрыш, потом мучило меня всю дорогу.

Бриттани улыбнулась.

– Ты думал об этом в походе? – спросила она, не в силах сдержать радости при мысли о том, что в разлуке он помнил о ней.

– Да. Я всегда плачу долги. Мне очень хотелось исправить это упущение, – сказал он, пристально глядя ей в глаза. – И не более того, Бриттани, – добавил он, словно прочитав ее мысли. Эта короткая фраза не оставила камня на камне от ее надежды, что она значит для него больше, чем он показывает.

– Да, – проговорила она, старательно скрывая разочарование. – Любое желание?

– Любое. Даю тебе слово.

Бриттани сразу начала представлять себе, что она могла бы от него потребовать, и не удержалась от смеха.

– Ну? – Он поднял бровь, очевидно, находя ее веселье неуместным.

– Я дам ответ, милорд, когда придумаю что-нибудь подходящее. – Бриттани положила ладонь ему на грудь и почувствовала, как упругие мускулы напряглись в ответ на ее прикосновение. – Не часто представляется такая возможность.