Текст книги "Брюс Ли. Я никогда не сдамся"

Из задних рядов встал мужчина и закричал:

– Это не кунг-фу!

– Сэр, не хотите ли присоединиться ко мне на сцене, чтобы я мог продемонстрировать вам его? – улыбаясь, спросил Брюс.

Мужчина махнул рукой в знак отказа, а затем направился к выходу, выкрикивая на ходу:

– Ты не знаешь кунг-фу!

– Может, кто-то хочет вызваться добровольцем? – спросил Брюс, желая вернуть внимание зрителей.

С одного из мест возле сцены поднялась рука. Это был Кеннет Вон, юный ученик одного из «старых тигров» Сан-Франциско. Брюс жестом показал Кеннету присоединиться к нему на сцене.

«Когда Брюс вызвал Кеннета, все мы начали подбадривать, кричать и подстрекать его», – вспоминает Адэлина Фон, которая присутствовала на демонстрации с большой группой одноклассников Кеннета.

Как и Брюса, Кеннета считали наглым вундеркиндом, столь же дерзким, сколь и талантливым. Вместо того чтобы использовать лестницу, Кеннет просто запрыгнул на сцену, вызвав рев своих друзей и смех остальной публики.

Поблагодарив подростка за участие, Брюс объяснил ему задание.

– Я отойду на два метра, сокращу разрыв между нами и постучу тебе по лбу. Ты можешь использовать одну или обе руки, чтобы блокировать мой удар. Понятно?

– Да, – кивнул Кеннет. В эту минуту его улыбка была такой же широкой, как и у Брюса.

Два уверенных в себе молодых человека стали друг напротив друга. Толпа кричала и поддерживала Кеннета. Как пуля, Брюс проскользнул вперед и ткнул пальцами в лоб Кеннета. С той же скоростью Кеннет чисто заблокировал руку Брюса. Аудитория взревела. Брюс снова отошел назад и предложил повторить. Раздраженный неожиданным провалом, Брюс в этот раз двигался быстрее и жестче. В последнюю миллисекунду он сделал ложный выпад, вынудив Кеннета промахнуться, затем ударил в лоб с такой силой, что Кеннета отбросило на шаг. Рассерженный Кеннет поднял кулаки перед собой и стал в атакующую стойку. На мгновение показалось, что сейчас разразится настоящая драка.

Толпа пришла в неистовство. С балкона доносился свист. Кто-то крикнул: «Это было нечестно!» На сцену полетели десятки зажженных сигарет. Понимая, что толпа была на пороге бунта, Брюс отступил назад от Кеннета, улыбнулся и сказал: «Спасибо за участие». На сцену посыпалось еще больше окурков.

С напряженным лицом и сверкающими глазами Брюс подошел к краю сцены. Он сделал заявление, точный смысл которого стал горячей темой для дискуссий:

– Я хотел бы сообщить всем, что, если мои братья из Чайнатауна захотят изучить мой вин-чунь, они смогут найти меня в моей школе в Окленде.

Как только слова сорвались с его уст, Брюс покинул сцену. Люди с удивлением оглядывались: он и правда только что бросил открытый вызов всему Чайнатауну?

Новость о дерзком выступлении Брюса быстро разошлась, и резонанс рос с каждым пересказом. Он оскорбил весь Чайнатаун! Так неуважительно! Мы должны преподать этому смазливому танцору ча-ча-ча из Сиэтла урок! Люди, которые не присутствовали на выступлении, были возмущены в еще большей степени, чем аудитория зала в тот вечер.

Одним из этих возмущенных был Дэвид Чин – двадцатиоднолетний старший ученик одного из уважаемых мастеров Сан-Франциско, которого Брюс Ли оскорбил. В течение нескольких недель он призывал к ответу. Не откликнуться на такой вызов было невозможно. Но старейшины советовали остудить эту злость. Горячая кровь молодых людей приведет к насилию, а насилие вызовет нежелательное внимание со стороны белых властей. Старики помнили о погромах против китайцев. Они знали, что выживание Чайнатауна основывается на том, что он выглядит безобидным, сохраняет непроницаемое лицо и склоненную голову. Некоторые даже рассуждали, что последнее заявление Брюса и вовсе не подразумевало вызов. Молодой человек просто рекламировал свою школу, приглашая будущих студентов учиться у него. Кроме того, почему в Сан-Франциско кто-то должен переживать из-за никудышного инструктора кунг-фу в Окленде? Скорее всего, школа его провалится, а когда это произойдет, то это будет последним, что о нем когда-либо слышали.

Но отговорить Дэвида не удалось. Он собрал двух друзей, Бин Чана и Рональда «Я Я» Ву, в популярном кафе «Джексон-стрит». Здесь они должны были встретиться с одним из официантов – Вон Джек Маном. Они собирались написать официальное письмо, «принимая» открытый вызов Брюса. В то время как трое друзей выросли в Чайнатауне, двадцатитрехлетний Вон только что прибыл на корабле из Гонконга. Подтянутый, высокий и спокойный, Вон больше походил на худого ученика, чем на мастера боевых искусств, но был, тем не менее, опытным практиком кунг-фу Северного Шаолиня. Его недавние показательные выступления, где он демонстрировал запутанные формы и удары ногами, впечатлили местное сообщество. Вон мечтал бросить работу официанта и открыть собственную школу. В отличие от Брюса Ли, он почитал традиционный кунг-фу и хотел передать студентам из Чайнатауна именно то, чему его учили его мастера.

Толпа кричала и поддерживала Кеннета. Как пуля, Брюс проскользнул вперед и ткнул пальцами в лоб Кеннета. С той же скоростью Кеннет чисто заблокировал руку Брюса. Аудитория взревела.

Как только письмо было дописано, Вон Джек Ман настоял на том, чтобы внизу было его имя.

– Вот уж нет, – возразил Дэвид. – Вызов этому парню должен бросить я.

– Ну, а я собираюсь открыть квун, – ответил Вон. Он считал, что победа над Брюсом Ли обратит на него внимание и добавит уважения, что поможет привлечь достаточно студентов, чтобы открыть свою собственную школу кунг-фу.

Если кашу заварило оскорбление, то дальше ее подогревали амбиции. И Вон, и Брюс были молодыми людьми, которые пытались устроиться в чужой стране, где они были меньшинством. Один из них был приверженцем традиционных взглядов, второй мятежником – для того чтобы один добился успеха, другой должен был потерпеть неудачу.

Дэвид Чин на своем бежевом «Понтиаке» проехал по мосту из Сан-Франциско в Окленд, чтобы вручить письмо с вызовом, подписанное Вон Джек Маном. Когда он вошел в студию и попросил поговорить с мистером Ли, Брюс ответил:

– Да, вы ищете меня?

Он отложил китайский роман уся, который читал. Это была «Легенда о героях Кондора», история о двух братьях – мастерах кунг-фу, защищающих Китай от Чингисхана и монгольских захватчиков. Братья ссорятся и становятся врагами.

«Он был действительно дерзким, – вспоминает Чин. – Он уставился на меня, а затем положил ноги на стол. После того как я вручил ему письмо, он посмотрел на него, рассмеялся и сказал: «Хорошо, это не проблема. Назначьте дату».

Дэвид не понимал, что Брюс, возможно, был нахальным симпатичным мальчиком, но не притворщиком. Помимо книг, борьба была единственным увлечением, которое успокаивало Брюса Ли. В хаосе того, что он называл «свежей, живой и постоянно меняющейся сущностью боя», он находил спокойствие. Прилив адреналина заставил гиперактивный мозг максимально фокусироваться.

Нет, он не был испуган – напротив, взволнован. Не был он и удивлен. В театре «Сунь Сын» он ткнул пальцем в глаз сообществу кунг-фу. Брюсу Ли было двадцать четыре года, и он хотел произвести революцию в боевых искусствах.

Хотя позже он утверждал, что не собирался оглашать открытый вызов, он был достаточно умен, чтобы понять, как зрители могут интерпретировать его слова. Это был не первый его поединок. Он знал, что если вы стоите на сцене перед аудиторией мастеров боевых искусств и утверждаете, что ваш стиль лучше, то найдется доброволец, который решит проверить это на практике.

В течение следующих нескольких недель Брюс и Дэвид Чин, который выступал представителем Вон Джек Мана, провели переговоры о времени и месте. Брюсу было все равно, когда состоится бой, но он настаивал на месте проведения. Если народ Чайнатауна хотел испытать его, они должны были бы приехать в Окленд и сделать это на его поле. «Единственное условие – бой пройдет в моей школе, – сказал Брюс Дэвиду. – Я никуда не поеду».

Сентябрь сменился октябрем, а переговоры все затягивались. Брюс чувствовал все большее разочарование и раздражение. Это было тревожное время в его жизни. Его новый филиал в Окленде привлек очень мало студентов – в хороший день их было максимум десяток. Деловой партнер Брюса, Джеймс Ли, был сильно подавлен и ушел в запой после похорон жены. Беременная Линда вынуждена была заботиться о двух горюющих детях Джеймса, Грегоне и Карене.

Исход боя определял судьбу Брюса. Если он проиграет, то и без того небольшая горстка учеников уйдет от него, а новые не появятся – никто не захочет учиться у молодого мастера, которого только что унизили. Он будет вынужден закрыть свою школу и вернуться к предыдущей работе – мыть посуду в китайском ресторане.

Чтобы ни один из бойцов не передумал, Дэвид Чин, как посредник, поддерживал высокий уровень враждебности провокационными насмешками. «Дэвид говорил одно Вону и совершенно другое Брюсу, пока наконец не вывел Брюса из себя. Тот требовал битвы тотчас же!» – вспоминает Лео Фон, один из учеников Брюса.

К назначенной дате – а бой должен был состояться в будний день в начале ноября – короткий фитиль Брюса уже был подожжен. «Немногие обладали более взрывным характером», – говорит Линда.

Около шести часов вечера, сразу после сумерек, Вон Джек Ман, Дэвид Чин и четверо его друзей переступили порог школы. Внутри они нашли Брюса, Линду и Джеймса. Брюс расхаживал в центре комнаты.

Увидев, что команда Окленда превосходит их в численности, и не зная, придет ли кто-то еще, Джеймс подошел к двери и закрыл ее, заперев всех внутри. Затем он отошел в заднюю часть студии и стал рядом с Линдой. Именно там он держал спрятанный пистолет на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. «Атмосфера никак не напоминала дружескую, – вспоминает Дэвид. – Вызов был самым что ни на есть настоящим».

Оба участника никогда раньше не встречались. Дэвид Чин подошел, чтобы представить их.

– Брюс Ли, это…

Брюс отмахнулся от Дэвида.

– Ты был в театре «Сунь Сын»? – спросил он у Вон Джек Мана.

– Нет, – ответил тот, – но я знаю, что ты там говорил.

– Это должен быть товарищеский матч, – вмешался Дэвид. – Просто легкий спарринг, чтобы продемонстрировать, чья техника лучше…

– Заткнись, – прошипел Брюс на кантонском диалекте. – Твой друг уже мертв.

Такие угрозы заставили команду из Сан-Франциско занять оборонительную позицию. Уровень враждебности был выше, чем ожидалось. Они собрались в кучу, чтобы что-то обсудить. Когда они закончили, Дэвид Чин попытался установить некоторые основные правила.

– Никаких ударов по лицу, никаких ударов ногами в пах…

– Я не намерен соглашаться ни на одно из этих правил! – заявил Брюс. – Вы бросили мне вызов, поэтому я устанавливаю правила. Так что никаких правил. Это все.

Наблюдая за всем этим со стороны, Линда улыбалась. Она не говорила на кантонском диалекте и не могла следить за дискуссией, но она верила в своего мужчину. «Полагаю, я должна была нервничать, – вспоминала она позже. – Но на самом деле я была спокойна как никогда. Я нисколько не беспокоилась за Брюса и была абсолютно уверена, что он может позаботиться о себе».

– Давай же! – нетерпеливо сказал Брюс Вон Джек Ману.

Вон вышел вперед. Эти двое представляли собой столкновение между традицией и современностью. То, над чем Брюс насмехался, Вон Джек Ман хотел сохранить. Дерзкий и откровенный, Брюс был одет в белую майку и джинсы. Вдумчивый интроверт Вон Джек Ман носил традиционную черную форму кунг-фу с длинными рукавами и свободные штаны. Ни оба участника, ни несколько зрителей не могли знать, что последующее станет самым известным боем в истории кунг-фу, будет пересказано и переосмыслено бесчисленное количество раз в книгах, спектаклях и фильмах.

Какое-то время молодые люди просто смотрели друг на друга. На бумаге это был классический китайский поединок: северный стиль Вон Джек Мана, проповедовавший высокие удары ногами, против кулаков ярости с юга. Ростом под метр восемьдесят и примерно в том же весе, что и Брюс, Вон Джек Ман был выше и сухощавее. Ожидалось, что он будет использовать преимущество в росте и превосходное владение ногами, чтобы держать бой на расстоянии и разгромить соперника. Для победы Брюсу нужно было сократить дистанцию и перевести состязание в ближний бой.

Вон Джек Ман наклонил голову, когда Брюс перешел в позицию вин-чунь. Затем Вон сделал шаг вперед и протянул правую руку. Позже он заявил, что намеревался пожать руку («коснуться перчаток») до начала поединка, как это принято в спорте. Какими бы ни были его намерения, это была дорогостоящая ошибка. Заряженный энергией и сжатый в пружину Брюс вдруг распрямился, прыгнул вперед, ударив ногой по голени и выбросив четыре стрелы-пальца, целясь в глаза сопернику. Он попал в скулу, едва не угодив в глазное яблоко. Вон на время оцепенел и ослеп. Брюс продолжил наступление серией ударов кулаками. Его целью было воссоздание того боя за одиннадцать секунд, который он продемонстрировал в Сиэтле против мастера карате. «Если вы ввязываетесь в драку, вы должны победить парня в первые десять секунд, – объяснял Джеймс философию Брюса. – Вы не можете давать ему фору. Просто уничтожьте его».

«Этот первый шаг задал тон всей битве, – вспоминает Вон. – Он действительно хотел меня убить».

Пытаясь устоять перед стартовым натиском Брюса, Вон Джек Ман отступил назад и размахивал руками, описывая широкие круги. «Вон отступал, а Брюс пер на него. Он продолжал наступать, нанося вращательные удары, – вспоминает Дэвид Чин. – Вон Джек Ман все так же отходил и блокировал удары, которые сыпались все быстрее и быстрее». В середине своего наступления Брюс сменил стойку и щелкнул ногой в пах противника. Вон коленями заблокировал удар.

Это была хаотичная, агрессивная и быстрая серия. Вон успевал уклоняться, отражая удары Брюса открытой защитой – ветряной мельницей.

– Это должен быть товарищеский матч, – вмешался Дэвид. – Заткнись, – прошипел Брюс на кантонском диалекте. – Твой друг уже мертв.

Но он не мог притупить агрессию Брюса и, боясь за свою жизнь, ударился в панику – кажется, он сделал свой выбор «сражайся или беги». Он повернулся спиной и побежал, все еще размахивая руками по широкой дуге, чтобы защитить затылок от разящих кулаков Брюса. «Соперник убегал, – говорит Чин. – Он открыл Брюсу свою спину».

К той комнате школы, где они сражались, примыкала кладовка. В попытке убежать Вон бросился к двери. Брюс последовал за ним, целясь кулаками в затылок. Они втиснулись в узкую дверь, которая вела в кладовку, а затем через вторую дверь влетели в главный зал. Только что бежавший Вон, накренившись, резко остановился, развернулся и размашистым движением нанес рубящий удар по шее Брюса. Удар ошеломил соперника. Это было секретное оружие Вон Джек Мана.

До боя Вон надел пару кожаных наручных браслетов, усеянных металлическими шипами. Он тщательно скрывал их от всех, включая своих сторонников, под длинными рукавами. «Я был удивлен, – говорит Чин. – Я тоже этого не ожидал». Вон держал все в секрете по очень веской причине. В поединках скрытое оружие – бритвы в обуви, латунные кастеты в перчатках – категорически запрещены. Если бы кто-нибудь узнал об этом до поединка, Вону пришлось бы избавиться от браслетов.

Когда Брюс почувствовал кровь на шее и понял обман, он впал в бешенство. «Брюс был потрясен, – вспоминает Чин. – Я имею в виду, от неожиданной боли. Вон носил длинные рукава, чтобы скрыть свои браслеты». Брюс взревел и накинулся на Вона. Его яростные удары заставили Вона отступить к опасному месту в главном зале. Студия кунг-фу Брюса раньше была магазином обивочных материалов, в котором были два витринных окна с поднятыми платформами для показа манекенов. Обороняясь, Вон Джек Ман отступил к поднятой платформе. Не зная об этом, он споткнулся о нее и врезался в окно. Провалившись и согнувшись под углом 45 градусов, Вон оказался в ловушке. Он не мог ни встать, ни откатиться.

Брюс запрыгнул на Вона и обрушил на него град ударов.

– Сдавайся! – требовал Брюс. – Сдавайся!

Дэвид Чин и другие ребята из Сан-Франциско бросились и разняли двух бойцов.

– Хватит! Этого достаточно! – кричали они. Вон Джек Ман заранее попросил их вмешаться, если для него все пойдет плохо. «Прежде чем было достигнуто соглашение, мы прервали поединок», – говорит Чин.

– Признай свое поражение! – кричал Брюс по-китайски. – Скажи это! Признай свое поражение!

Вон молчал, пока друзья поднимали его, ошеломленного и униженного.

После того как Брюс Ли немного успокоился, он подошел к Вон Джек Ману. Так же, как и после поединка с каратистом, он попросил Вона не распространяться о поединке. Он не хотел, чтобы история стала достоянием общественности. Вон согласился.

Весь поединок длился около трех минут.

Компания из Сан-Франциско покидала студию тихо, с поникшими головами. Настроение по дороге домой у всех было мрачным. «Мы почти не разговаривали», – вспоминает Дэвид Чин, посмеиваясь.

На следующий день Бен Дер, друг Брюса, отправился в Чайнатаун, чтобы узнать детали поединка. «Накануне все только об этом и говорили, – вспоминает он. – Обсуждали, каким захватывающим будет этот бой. Поэтому я целенаправленно отправился в Чайнатаун на следующий день, чтобы посмотреть, о чем все говорят. В квартале была мертвая тишина. Никто ничего не говорил. И вот тут я понял, что этот поединок выиграл Брюс Ли».

Изгнанный из Гонконга, Брюс был отлично осведомлен о том, насколько последствия драки могут быть важнее самой драки. Спустя неделю после поединка он наведался в кафе «Джексон-стрит», чтобы уладить все с Вон Джек Маном. Враждебные отношения со всем Чайнатауном не входили в интересы Брюса.

– Эй, парень, я просто пытался прорекламировать свою новую школу, – сказал Брюс Вону, объясняя таким образом свою вспышку в театре «Сунь Сын». – Я не собирался бросать никому публичный вызов. Послушай, ты и я разделяем родословную кунг-фу. Мы как кузены в боевых искусствах. Кроме того, мы оба – китайцы в стране белых. Мы должны работать вместе, а не друг против друга. Нет причин для обид. Почему же мы сражаемся?

Вон Джек Ман, глаз которого украшал огромный черный синяк, все еще переживал боль от поражения, поэтому просто посмотрел на Брюса и не отвечал. Наконец Брюс ушел.

Брюс хотел сохранить бой в секрете, но поединок, связанный, пусть и косвенно, с самой красивой актрисой Гонконга Дианой Чанг, был слишком соблазнителен, чтобы пройти мимо него. В конце ноября колонка сплетен в гонконгской газете «Мин Пао Дэйли» озвучила крайне вымышленную версию мероприятия под заголовком «Диана Чанг притягивает рой бабочек, Брюс Ли дерется и получает легкую травму». В этом вымышленном пересказе Вон Джек Ман, названный «заморским братом», преследовал Диану Чанг, вынудив Брюса Ли бросить ему вызов, чтобы защитить честь Дианы. В этой версии поединок проходил на равных, пока в финальном раунде Брюса не сбили с ног. Вон победил.

Диана Чанг находится в Сан-Франциско, и ее красота очаровала и ошеломила наших молодых братьев за границей. Один из них долгое время преследовал ее, словно тень. В отчаянии от преследований, Диана пребывала в недоумении, что ей делать…

Неожиданно Брюс Ли, с уверенным взглядом и ци[56]56
  В китайской медицине жизненная энергия, которая циркулирует через двенадцать невидимых линий на теле.


[Закрыть] в сердце, однажды ночью пригласил этого молодого человека на бой. Бой был равным, в результате оба пострадали, но Брюс Ли был сбит с ног и повержен в финальной стычке…

После этого инцидента заморский брат понял, что его победа случилась лишь благодаря удаче. Он убежал, не осмеливаясь вновь побеспокоить Диану Чанг.

Поскольку «Мин Пао Дэйли» была гонконгским аналогом «Нью-Йорк Таймс», местная газета на китайском языке в Сан-Франциско, «Чайниз Пасифик Уикли», переиздала эту же статью 26 ноября 1964 года. Когда Брюс услышал об этом, он рассердился. Мало того, что кто-то не сдержал обещание и растрепался о поединке, так еще и местная газетенка утверждала, что он проиграл! Он отправился в редакцию «Чайниз Пасифик Уикли», чтобы рассказать свою версию истории. 17 декабря в газете был опубликован его ответ.

Брюс сказал, что бой не имел ничего общего с Дианой Чанг. Он обвинял Дэвида Чина, который убедил Вон Джек Мана в том, что Брюс бросил открытый вызов всему китайскому кварталу, хотя на самом деле он только рекламировал свою новую школу. Брюс утверждал, что выиграл бой после нескольких ударов. Испуганный Вон Джек Ман порывался убежать, но Брюс сбил его с ног, прижал к полу и, подняв кулак, спросил: «Ты сдаешься?» Вон Джек Ман дважды воскликнул: «Я сдаюсь, сдаюсь».

Дэвид Чин, обвиненный в том, что он был зачинщиком, 7 января 1965 года ответил письмом в редакцию газеты. Он утверждал, что причиной этого поединка был открытый вызов Брюса в Театре Сунь Сын. Вон Джек Ман отправился в Окленд лишь для «обмена опытом» (то есть легкого спарринга), но Брюс, который был очень злым и заведенным, заблокировал дверь и настоял на «сражении, которое выявит сильнейшего» (это означает «никаких правил, полный контакт»). Чин утверждал, что ни одна из сторон не выиграла – бой закончился вничью. «Их разняли свидетели, чтобы избежать любых травм или задетых чувств».

После того как эта история разразилась в полномасштабной таблоидной полемике, все шло к тому, что даже такой интроверт, каким был Вон Джек Ман, должен был почувствовать необходимость ответа. Он согласился дать интервью. 28 января 1965 года на первой странице появилась его фотография в униформе кунг-фу, где Вон Джек Ман сидит в шпагате с обоюдоострыми саблями в руках.

Вон Джек Ман, который живет и работает в этом городе, признался, что он и есть тот самый «заморский брат», который сражался с Брюсом Ли в оклендской школе боевых искусств… Вон Джек Ман признает, что не присутствовал на выступлении, когда Брюс со сцены «вызвал всю китайскую общину», но говорит, что некоторые из его друзей были очевидцами, и все они утверждают, что Ли действительно пригласил всех «приходить, когда они захотят изучить его стиль».

…Вон Джек Ман говорит, что около 18:05 Ли, стоя в центре зала, попросил его сделать шаг вперед. Вон утверждает, что, согласно правилам мира боевых искусств, он протянул руку дружбы, но Ли начал атаковать… Вон говорит, что ни один из них не оказался на полу, но оба они качались и «пощипали» друг друга…

Бой занял слишком много времени, и я не знал, что делать, когда он побежал. Набивать костяшки о затылок этого сукиного сына было как-то глупо.

Вон Джек Ман отрицает, что Брюс прижал его к стене или что его сбивали с ног и вынудили просить «милосердия».

…Он говорит, что не намерен больше обсуждать этот случай в газете, и если он вновь будет сражаться, то вместо этого организует открытый поединок, чтобы каждый мог увидеть все своими глазами.

В сознании Вон Джек Мана последнее предложение было открытым вызовом Брюсу: если он не согласен с версией событий Вона, они могут снова сразиться на публике. Брюс проигнорировал шпильку и отказался публично ответить. (В глубине души он называл Вон Джек Мана «Бегуном».) Он не видел причин для реванша против бойца, который смухлевал и проиграл.

Сразу после поединка, когда приезжие из Сан-Франциско удалились, Линда думала, что ее муж будет в восторге. Вместо этого она обнаружила, что он сидел в дальнем уголке школы, положив голову на руки – он был удручен и физически истощен. Постоянно стремившийся к совершенству, Брюс Ли злился на свое выступление – точно так же, как он злился на себя после боксерского поединка в Гонконге. Для Брюса уродливая победа была почти такой же неудачей, как поражение. «Его выступление не было ни четким, ни эффективным, – вспоминает Линда. – По его мнению, бой должен был быть закончен в несколько секунд, а вместо этого он затянулся на три минуты. Кроме того, в конце Брюс почувствовал себя необычно измотанным, и это доказало ему, что он далек от идеального физического состояния. Поэтому он начал разбирать битву, анализируя, где поступил неправильно, и пытаясь найти способы, которыми мог бы улучшить свое выступление. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что одной основы его искусства, вин-чунь, было недостаточно».

Позднее Брюс сказал одному из своих друзей: «Это действительно досаждало мне после боя. Впервые я почувствовал, что с тем, как я сражался, было что-то не так. Бой занял слишком много времени, и я не знал, что делать, когда он побежал. Набивать костяшки о затылок этого сукиного сына было как-то глупо. Тогда я понял, что должен в чем-то изменить свою технику».

Последние несколько лет он публично критиковал традиционные боевые искусства, в то же время соблюдая все традиции вин-чунь. Но этот же стиль и подвел его. Его короткие быстрые техники были бесполезны против соперника, который оставался вне пределов досягаемости и отказывался ввязываться в ближний бой. А тренировка вин-чунь – деревянные манекены, «липкие руки» – недостаточно подготавливали к длительной встрече. Несмотря на десятилетнюю неустанную практику, Брюсу Ли, чье тело было сплошной быстросокращающейся мышцей, не хватало сердечно-сосудистой выносливости, если бой длился более трех минут.

Поединок против Вон Джек Мана оказался для Брюса прозрением. Ключевым событием, которое заставило его отказаться от своего традиционного стиля кунг-фу. Годами он проповедовал, что личность важнее стиля. После этой уродливой победы он, наконец, примерил эту истину на себя. Простой модификации нескольких методов было недостаточно. Ему нужно было начать с нуля и сформулировать свой собственный бренд боевых искусств.

Брюс также начал сомневаться в своих карьерных целях. Споры в таблоидах и негативная пресса после боя испортили его репутацию на сцене боевых искусств Области залива. Он нажил множество могущественных врагов. Видя, что обе его школы в Окленде и Сиэтле боролись за выживание, он задавался вопросом, хочет ли потратить всю оставшуюся жизнь на обучение боевым искусствам.

Брюс преподает Брэндону кунг-фу в квартире Баррингтон-плаза. 1966 год (Фото Moviestore collection Ltd / Alamy Stock Photo)