Текст книги "Храм"

Ренко молча слушал.

– Что бы это ни было, оно не было построено руками инков. Оно выглядело как религиозное сооружение, храм или святыня, чем-то напоминающая другие храмы, обнаруженные в этих лесах. Храмы, построенные таинственной империей, которая владела этими землями задолго до нашего появления.

Но что-то странное было именно в этом храме. Его вход был заложен валуном. На этом валуне были нацарапаны картинки и знаки, которые не могли расшифровать даже наши самые святые люди.

– Что было потом, дядя? – спросил Ренко.

Вилкафор потупился.

– Кто-то предположил, что это был знаменитый храм Солона, и в нем были спрятаны сказочные сокровища – изумруды и нефриты.

– Что же ты сделал, дядя? – серьезно спросил Ренко.

– Я приказал, чтобы расчистили вход в храм, – сказал Вилкафор, уронив голову на грудь. – И тем самым я выпустил на свободу зло, равное которому я не видел никогда в жизни. Я освободил рап.

Настала ночь, и Ренко и я отправились на крышу крепости, чтобы наблюдать за городом и чтобы увидеть животное, которое они называют «рапа».

Неудивительно, что Бассарио вышел из тенистого угла большой каменной крепости и уселся спиной к комнате, делая, что ему заблагорассудится.

С крыши крепости я осматривал деревню.

Теперь надо было бы сказать, что после нашего путешествия до лесам, я привык к звукам ночных джунглей. К кваканию лягушек, жужжанию насекомых, шелесту веток, когда по ним скакали обезьяны.

Но здесь вообще не было звуков.

Лес, окружавший деревню Вилкафор, был абсолютно безмолвным.

Ни одно животное не производило и звука. Ни одно живое Существо не шевелилось.

Я посмотрел вниз на тела, раскиданный по главной улице.

– Что там случилось? – я мягко спросил у Ренко.

Сначала он не ответил. Затем он сказал:

– Великое зло выпустили на волю, мой друг. Великое зло.

– Что имел в виду твой дядя, когда говорил, что храм, который они нашли, мог бы быть Храмом Солона? Кто или что есть Солон?

Ренко сказал:

– На протяжении тысячелетий много великих империй населяло эти земли. Мы многого не знаем об этих империях, кроме сооружений, которые они оставили после себя, и историй, которые передавались через местные племена.

Одно из известных сказаний среди племен этого региона рассказывает о чужой империи людей, которые называли себя Моксе, или Моче. Моксе много строили, и, по словам местных жителей, они поклонялись рапам. Некоторые даже говорят, что они ее приручили, но этот факт неточный.

Как бы там ни было, сказание, которое местные племена чаще всего рассказывают о Моксе, касается Солона. Согласно легенде, Солон был человеком выдающегося ума, великий мыслитель, и поэтому он быстро стал главным советником императора Моксе.

Когда Солон достиг пожилого возраста, в награду за его верную службу император преподнес ему в дар несметные богатства и завещал построить храм в его честь. Император сказал, что Солон может построить храм в любом месте, где он пожелает, любой формы и размера. Все, что он пожелает, будет исполнено инженерами императора.

Ренко уставился в темноту.

– Говорят, что Солон попросил построить храм в секретном месте и поместить туда все его богатства. Затем он отдал приказание самым умелым егерям императора поймать стаю рап и поместить их вместе с сокровищами.

– Он поместил стаю рап внутри храма? – спросил я с недоверием.

– Да, так, – ответил Ренко. – Но чтобы понять, почему он так поступил, тебе необходимо понять, чего он хотел этим добиться. Он хотел, чтобы храм стал последним испытанием для совести человека.

– Что ты имеешь в виду?

– Солон знал, что слава о несметных богатствах храма быстро распространится. Он знал, что жадность и алчность будет заставлять искателей приключений искать его, чтобы заполучить сокровища.

– То есть он превратил храм в проверку. Проверку выбора между неслыханным богатством и верной смертью. Проверка того, может ли человек подчинить свою необузданную жадность.

Ренко посмотрел на меня.

– Человек, который побеждает свою жадность и не открывает храм остается в живых. Человек, поддающийся соблазну и открывающий храм в поисках потрясающих сокровищ, будет убит рапами.

В тишине я пытался понять.

– Этот храм, о котором говорил Вилкафор, – сказал я, – расположенный на вершине камня, похожего на палец. Думаешь, это храм Солона?

Ренко вздохнул.

– Если это так, то это меня огорчает.

– Почему?

– Потому что это значит, мы долго шли к тому, чтобы умереть.

Я еще некоторое время оставался на вершине крепости с Ренко, глядя на дождь.

Прошел час.

Из леса ничего не появлялось.

Другой час. Опять ничего.

Затем Ренко приказал мне пойти в крепость и лечь спать. Я с радостью принялся исполнять его приказ, так как очень устал после нашего долгого путешествия.

И я отправился в основное здание крепости, где я прилег на холмике травы. Два небольших огонька горели в углах комнаты.

Я подложил под голову сено, но, как только мои веки сомкнулись, я тут же почувствовал, как кто-то тронул меня за плечо.

Я открыл глаза и увидел перед собой самое уродливое лицо в своей жизни.

Рядом со мной присел старик, улыбаясь беззубой улыбкой. Жутковатые пучки седых волос торчали из его бровей, носа и ушей.

– Приветствую тебя, пожиратель золота, – сказал старец. – Я слышал, что ты сделал для молодого принца Ренко, что ты помог ему сбежать из его клетки, и хотел высказать тебе свою благодарность.

Я окинул взглядом крепость. Огни погасли, люди, которые еще недавно толпились в комнате, теперь тихо спали. Должно быть я действительно заснул, по крайней мере, ненадолго.

– Ну что же, – сказал я, – всегда пожалуйста.

Старик направил свой костлявый палец к моей груди и знающе закивал: «Помни, пожиратель золота, Ренко не единственный, чья судьба зависит от этого идола».

– Я не понимаю.

– Я имею в виду, что роль хранителя Духа Людей, которую выполняет Ренко, возложена на него непосредственно «Жрицей Пачакамака». Старик улыбнулся той же беззубой улыбкой. – Так же и с твоей ролью.

Я слышал о Жрице Пачакамака. Это была преподобная старушка, которая постоянно следила за храмом. Традиционный смотритель Духа Народа.

– Почему? – сказал я. – Что Жрица сказала обо мне?

– Вскоре после того, как пожиратели золота прибыли к нашим берегам, Жрица возвестила, что наша империя будет разрушена. Но она также предсказала, что Дух Народа не достанется завоевателям до тех пор, пока живи наши души. Но она ясно сказала, что только один человек, один только человек, сможет сохранить идола в безопасности.

– Ренко.

– Правильно. Вот в точности, что она сказала: "Будет время, когда он придет,

Человек, герой, со знаком солнца,

У него хватит смелости бороться с великими ящерицами,

У него будет джинга,

У него будет помощь храбрых мужей,

Мужей, которые могут отдать свою жизнь во имя благородной причины,

И он упадет с неба, чтобы спасти наш дух,

Он – Избранный".

– Избранный? – сказал я.

– Правильно.

Я задумался о том, попал ли я в категорию «храбрых мужей», которые отдадут свою жизнь, чтобы помочь Ренко, и решил, что нет.

Затем я удивился тому, как Жрица употребила слово «джинга». Я вспомнил, что это было наиболее почитаемое качество в культуре инков. Это было редкое сочетание самообладания, баланса и скорости, способности человека передвигаться, как кошка.

Я вспомнил наш отважный побег из Куско и то, как Ренко перепрыгивал с одной крыши на другую, то, как он скользил вниз по веревке, чтобы приземлиться на мою лошадь. Двигался ли он с уверенной грацией кошки? Без сомнения.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что у него хватит смелости сражаться с великими ящерицами? – спросил я.

Старик сказал:

– Когда Ренко было тринадцать, его мать схватил аллигатор, когда она отдыхала на берегу. Молодой Ренко был с ней в тот момент, и, когда он увидел, как чудовище тащит его мать в реку, он нырнул за ней и боролся с уродливым животным, пока тот не отпустил ее. Немногие могли бы нырнули в реку, чтобы бороться с таким опасным созданием. По крайней мере, не тринадцатилетний мальчик.

Я сглотнул.

Я не знал об этом невероятном отважном поступке, который совершил Ренко, когда был еще мальчишкой. Я знал, что он храбрый, но это? Я бы никогда не смог сделать ничего подобного.

Старик, должно быть, прочитал мои мысли. Он опять постучал по моей груди своим длинным костлявым пальцем.

– Не забывай и о своем храбром сердце, молодой пожиратель золота, – сказал он. – Ты сам проявил огромную смелость, когда помог принцу бежать из испанской клетки. Действительно, многие сказали бы, что ты проявил самую большую смелость – смелость сделать то, что нужно было сделать.

Я скромно потупил голову.

Старик ближе наклонился ко мне.

– Я не верю, что подобные проявления смелости должны оставаться неоцененными. Нет, и в качестве награды за твою смелость я хочу подарить тебе это.

Он протянул пузырь, который, очевидно, был взят у небольшого животного. Казалось, его наполняли разнообразные жидкости.

Я взял пузырь. С одного края в нем было отверстие, через которое, как я предположил, обладатель пузыря может выливать его содержимое.

– Что это? – спросил я.

– Это моча обезьяны, – резко сказал старик.

– Моча обезьяны, – сказал я ровно.

– Она защитит тебя от рапы, – сказал старик. – Помни, рапа – это кошка, и как все кошки, она очень тщеславное создание. Согласно племенам этой местности, есть некоторые жидкости, которые рапы презирают со всей силой. Жидкости, если нанести на тело, будут отпугивать рап.

Я слабо улыбнулся старику. В конце концов, мне впервые преподнесли испражнения животного их джунглей в качестве знака благодарности.

– Спасибо, – сказал я, – Какой... восхитительный... подарок.

Старик оказался очень доволен моим ответом и сказал:

– Тогда я сделаю тебе еще один подарок.

Я попытался отпроситься от его щедрости, пока он не подарил мне экскременты еще какого-нибудь животного. Но второй подарок был нефизического свойства.

– Я хотел бы поделиться с тобой секретом, – сказал он.

– И в чем этот секрет?

– Если тебе когда-либо понадобится сбежать из этой деревни, зайди в куэнко и выбери третий тоннель с правой стороны. Затем, по очереди, сначала налево, потом направо, каждый раз в первый тоннель, который тебе попадается, но убедись, что сначала ты повернул налево. Куэнко приведет тебя к водопаду, выходящему к обширным болотистым лесам. Секрет лабиринта прост, нужно просто знать, где начать. Верь мне, молодой пожиратель золота, и помни про эти дары. Они могут спасти твою жизнь.

Взбодрившись после дремоты, я снова зашел на крышу крепости.

Там я нашел Ренко, который с выдержкой бодрствовал. Он, должно быть, ужасно устал, но он не поддавался усталости. Он упорно следил за главной улицей города, расплывающуюся под завесой дождя, который капал на него. Я молча подошел к нему, и мы вместе продолжили наблюдение за деревней.

Помимо дождя, ничего не шевелилось.

Нет, ничто не производило звука.

Устрашающая тишина над деревней преследовала нас.

Когда он заговорил, Ренко не повернул ко мне лица.

– Вилкафор говорит, что открыл днем храм. Затем он послал пять воинов, чтобы найти сокровище Солона. Они так и не возвратились. И только с наступлением ночи на пороге храма появились рапы.

– Они сейчас там? – испуганно спросил я.

– Если да, то я не смог их увидеть.

Я посмотрел на Ренко. Его глаза покраснели и под ними образовались мешки.

– Друг мой, – сказал я ласково, – ты должен поспать. Ты должен восстановить свои силы, особенно если мои соотечественники найдут этот город. Поспи сейчас, я останусь на вахте, я разбужу тебя, если я что-нибудь увижу.

Ренко медленно кивнул.

– Ты, как всегда, прав, Альберто. Спасибо.

Он пошел внутрь, а я оказался один на крыше крепости, один в ночи.

Там внизу ничто не беспокоило деревню.

Это произошло примерно спустя час.

Я наблюдал за маленькими волнами на реке, которые отливали серебром при лунном свете, как внезапно я увидел плот. Я разглядел три фигуры, стоящие на нем, три темные тени.

Кровь похолодела в жилах.

Люди Эрнандо.

Я уже собирался бежать за Ренко, когда плот подплыл к небольшой деревянной плотине и его пассажиры ступили на пристань, и я смог получше их разглядеть.

Я вздохнул с облегчением.

Это были не конкисты.

Это были инки.

Мужчина, одетый в традиционный костюм воина инков, и женщина с маленьким ребенком, все они были закрыты капюшонами и плащами от дождя.

Три фигуры медленно шли по главной улице, с ужасом рассматривая последствия резни на грязной дороге вокруг.

И затем я увидел это.

Сначала я подумал, что это просто была тень от ветви, упавшая на хижину у дороги. Но потом тень от ветви перенеслась от стены хижины, а другая тень осталась на прежнем месте.

Я увидел далекие очертания большой кошки, увидел черную кошачью голову, ее нос, кончики ее высоких ушей. Увидел ее рот, открытый в безмолвном предвкушении убийства.

Сначала я не мог поверить, что она была таких размеров.

Чем бы ни было это животное, оно было огромно.

И затем животное внезапно исчезло, и все, что я видел, были стены хижины, голые и пустынные, освещенные лучами луны.

Трое инков теперь были в двадцати шагах от крепости.

Я громко прошептал им на кечуа:

– Сюда! Быстрее! Быстрее!

Сначала, казалось, они не поняли, что я говорил.

А потом первое животное вышло из тени на улицу за ними.

– Бегите! – закричал я. – Они за вами!

Мужчина обернулся и увидел огромную кошку, стоящую за ними в грязи.

Животное двигалось медленно, с точностью и расчетом. Оно было похоже на пантеру. Огромную черную пантеру. Холодные желтые глаза посмотрели вниз на конусообразную морду, глаза, которые смотрели с беспрерывным холодом кошки.

В тот момент, второе животное присоединилось к первому, и две рапы уставились на небольшую группу перед ними.

Затем они обе склонили головы и напрягли свои тела, как пружины, готовые в любой момент разогнуться.

– Бегите! – закричал я. – Бегите!

Мужчина и женщина бросились бежать к крепости.

Две кошки прыгнули в погоне за ними.

Я побежал к открытому проходу, который вел с крыши крепости в основную часть здания.

– Ренко! Кто-нибудь! Помогите! Откройте главную дверь. Там люди!

Я поспешил обратно на крышу, как раз когда женщина с ребенком на руках достигла крепости. Мужчина подбежал сразу за женщиной.

Кошки быстрыми прыжками передвигались по улице.

Внизу никто не открыл дверь.

Женщина испуганно посмотрела наверх, и на мгновение я оказался зачарован его красотой. Это самая незабываемая женщина, которую я когда-либо...

Я принял решение.

Я сорвал с себя плащ и, держа его за один конец, сбросил другой с крыши.

– Хватайте мой плащ! – закричал я. – Я подниму вас наверх!

Мужчина схватился за другой конец плаща и передал его женщине.

– Иди! – закричал он. – Иди!

Женщина схватилась за плащ, и я потянул его со всей силой, затаскивая женщину с ребенком на крышу крепости.

Когда она оторвалась от земли, я увидел, как рапы набросились на воина.

Тело мужчины издано слабый звук, когда его откинуло прямо на стену крепости. Он кричал, но рапы продолжали есть его живьем.

Изо всех сил он тащил плащ, поднимая женщину с ребенком в безопасное место.

Когда они достигли края крыши, под моросящим дождем женщина схватилась за каменную кладку крыши, а другой рукой она пыталась передать мне ребенка. Это был маленький мальчик с большими карими испуганными глазами.

Я пытался удержать три вещи сразу: женщину, ребенка и плащ, и я увидел, что еще несколько рап вышли на главную улицу Вилкафора, что поглазеть на стычку.

И тогда одна из кошек за нами выпрыгнула из грязи, пытаясь схватить женщину за ногу. Но она была осторожна. Она поджала ноги в последний момент, и челюсти кошки ухватили только воздух.

– Помогите! – умоляюще просила она, ее глаза были безумны от страха.

– Я помогу! – сказал я, а дождь все бил по моему лицу.

Кошка вновь прыгнула за ней из грязи, и на этот раз ей удалось дотянуться до нее своими саблеподобными зубами и схватиться за подол ее плаща, и к своему ужасу я увидел, как весь плащ натянулся под весом кошки.

– Нет! – закричала женщина, когда почувствовала, что кошка тянет ее вниз своим весом.

– О Боже! – выдохнул я.

В этот момент кошка резко дернула за плащ женщины, она крепче сжала мою мокрую руку, но это было бесполезно, огромная кошка была слишком тяжелой, слишком сильной.

С криком женщина выскользнула из моей руки вместе с ребенком, она упала с крыши и исчезла из поля зрения.

И тут я сделал невероятное.

Я прыгнул вслед за ней.

До сих пор я не знаю, зачем я это сделал.

Может, меня заставило то, что на руках у нее был ребенок. А может быть, выражение ужаса на ее красивом лице.

Может, это было просто ее красивое лицо.

Я не знаю.

Я совсем не по-геройски приземлился в лужу грязи перед крепостью. Мое лицо обдало коричневой жидкостью и ослепило меня.

Я вытер грязь с лица.

И мгновенно я увидел перед собой семь рап, стоящих полукругом и уставившихся на меня своими холодными желтыми глазами.

Мое сердце быстро билось, и стучало в голове. Я действительно не знал, что нужно было делать.

Женщина и ребенок были прямо рядом со мной. Я вышел перед ними и яростно закричал на стаю монстров:

– Уходите, вам говорю! Уходите!

Я достал стрелу из колчана на спине и размахивал ею перед мордами огромных кошек.

Рапа, казалось, не особенно волновало проявление моей смелости.

Они сомкнулись вокруг нас.

Теперь, и вправду, надо признать, что эти грозные существа, смотревшиеся большими с крыши крепости, вблизи казались просто огромными. Темные, черные и могущественные.

Затем рапа, стоявшая ближе всего ко мне, ударила лапой по острому концу моей стрелы. Большое существо склонило голову и зарычало на меня, готовясь к нападению и тогда...

Что-то упало с огромным всплеском в грязную лужу воды справа от меня.

Я обернулся посмотреть, что это было.

Это был идол.

Это был идол Ренко.

Мое сознание было похоже на ветряную мельницу. Что делал здесь идол Ренко? Кто мог его бросить в грязь в такое время!

Я посмотрел наверх и увидел Ренко, нагнувшегося с крыши крепости. Это именно он сбросил идола ко мне.

И затем это свершилось.

Я застыл.

Такого звука я еще не слышал в своей жизни.

Это был мягкий звук, но он был чрезвычайно убедительный. Он, как нож, разрезал воздух, проникая даже сквозь звук падающего дождя.

Звук напоминал колокольный звон, высокий и протяжный.

Ммммммммммм.

Рапа тоже его слышали. И те, кто были готовы еще мгновение назад наброситься на нас, теперь стояли, уставившись в оцепенении на идола, наполовину погрязшего в коричневой грязи.

И затем случилось самое странное.

Стая рап, окружавшая нас, постепенно начала отступать. Рапы отступали от идола.

– Альберто, – прошептал Ренко, – двигайся очень медленно, слышишь? Очень медленно. Подними идола и иди к двери. Тебя пропустят внутрь.

Я с точностью выполнил его приказание.

Вместе с женщиной и ребенком, я обхватил идола обеими руками, и, прижавшись спиной к стене, мы медленно продвигались вдоль округлой стены крепости, пока не достигли двери.

Рапа, со своей стороны, внимательно наблюдали за нами с безопасного расстояния, все еще находясь под действием мелодичной песни мокрого идола.

Но они не атаковали.

И потом мгновенно большие валуны, служившие дверьми в крепость, откатили, и мы проскользнули внутрь; я зашел последним, и дверной камень сразу же закатили на место; я упал на пол, бездыханный, промокший, дрожащий и потрясенный тем, что был до сих пор жив.

Ренко быстро спустился с крыши, чтобы встретить нас.

– Лена! – сказал он, узнав женщину. – И Мани! – воскликнул он, беря мальчика на руки.

Измученный, я просто лежал на полу в стороне от всей радости.

Мне стыдно говорить об этом сейчас, но в тот момент я почувствовал укол ревности по отношению к моему другу Ренко. Несомненно, эта необыкновенно красивая женщина была его женой, этого можно было ожидать от такого стремительного человека, как Ренко.

– Дядя Ренко! – воскликнул мальчик, пока Ренко держал его высоко на руках.

Дядя?

Мои глаза открылись.

– Брат Альберто, – сказал Ренко, подходя ко мне. – Я не знаю, что ты собирался там делать, но у моего народа есть пословица: «Важен не дар, а намерение, с которым его преподносят». Спасибо тебе, Спасибо за то, что спас мою сестру и ее сына.

– Твою сестру? – сказал я, смотря на женщину, которая сняла свой промокший плащ, под которым обнаружилось расписное, похожее на тунику одеяние, тоже насквозь промокшее.

То, что я увидел, лишило меня дара речи.

Она была гораздо красивее, чем мне казалось сначала, если подобная красота вообще существовала. Ей было примерно двадцать лет, у нее были мягкие карие глаза, гладкая кожа оливкового цвета и струящиеся темные волосы, У нее были стройные ноги и красивые, но крепкие плечи, а сквозь ее промокший наряд я мог увидеть ее живот и, к моему великому смущению, ее твердые соски.

Она была лучезарна.

Ренко накинул на нее сухую простыню, она улыбнулась мне, и у меня подкосились ноги.

– Брат Альберто Сантьяго, – сказал Ренко официальным тоном, – разреши мне представить тебе свою сестру, Лену, первую принцессу империи инков.

Лена сделала шаг вперед и взяла мою руку в свои.

– Очень рада знакомству с вами, – сказала она с улыбкой. – И спасибо вам за ваш храбрый поступок.

– О, это... пустяки, – сказал я, краснея.

– И спасибо вам за то, что спасли моего брата из тюремной камеры, – сказала она.

Заметив мое удивление, она добавила:

– О, мой благородный друг, поверьте, молва о ваших храбром поступке распространилась по всей империи.

Я скромно склонил голову. Мне нравилось то, что она называла меня – мой герой.

И тогда меня осенило, и я повернулся к Ренко.

– Скажи, как ты узнал, как подействует идол на рап?

Ренко загадочно улыбнулся.

– Кстати говоря, я и представлял, что он так подействует.

– Что? – вскричал я.

Ренко засмеялся.

– Альберто, не я спрыгнул с крыши, которая была самым безопасным местом, чтобы спасти женщину и ребенка!

Он обнял меня за плечи.

– Говорят, что Дух Народа способен смягчать диких тварей. Я никогда не видел этого, но слышал, что идол, погруженный в воду, может усмирить самое разъяренное животное. Когда я проснулся от твоих криков и увидел вас троих, окруженных рапами, я предположил, что это был подходящий случай для того, чтобы проверить эту теорию.

Я с удивлением закачал головой.

– Ренко, – сказала Лена, делая шаг вперед, – мне не хотелось бы нарушать твое веселье, но я пришла к тебе с вестью.

– Что?

– Испанцы захватили Ройю. Но они не могут разгадать изваяний. Поэтому как только они доберутся до одного из них, они вышлют ищеек Чанка, чтобы те прочесывали территорию, пока не выйдут на твой след. После того, как пожиратели золота разграбили паксу и Турпу, меня послали сюда, чтобы передать тебе ход дел, ибо я одна из тех немногих, кто знает секрет изваяний. Я узнала, что они сожгли Ройю дотла. Они напали на твой след, Ренко. Они на пути сюда.

– Как скоро? – спросил Ренко.

Лицо Лены потемнело.

– Они двигаются быстро, брат. Очень быстро, С их скоростью они будут здесь на рассвете.

* * *

– Что-нибудь нашел? – спросил неожиданно Фрэнк Нэш за Рейсом.

Рейс оторвался от рукописи и увидел Нэша, Лорен, Габи и Краусса, которые стояли на входе в вездеход и с любопытством на него смотрели. После полудня прошло уже много времени, и из-за грозовых облаков, небо за ними уже в этот час значительно потемнело.

Рейс посмотрел на часы.

4:55.

Черт.

Он и не заметил, что читал так долго.

Скоро наступит ночь. А с ней придут и рапы.

– Ну? Еще ничего не нашел? – спросил Нэш.

– Эээ... – начал Рейс. Он настолько погрузился в чтение рукописи, что почти забыл, зачем он ее вообще читал – найти, как усмирить рап и загнать их обратно в храм.

– Ну? – сказал Нэш.

– Там говорится, что они выходят только ночью или когда необычно темно.

Краусс сказал:

– Что объясняет, почему они были так активны в кратере. Там было темно, даже днем, и они были...

– Похоже, что рапы хорошо понимают, что этот город – хороший источник пропитания, – сказал Рейс, прерывая Красса, до того, как он начнет оправдывать свою ошибку, которая привела к смерти трех хороших солдат. – В рукописи они нападали дважды.

– Там говорится, как они оказались внутри храма?

– Да, Там говорится, что внутрь здания их, поместил великий мыслитель, который хотел сделать храм испытанием человеческой жадности. Рейс многозначительно посмотрел на Нэша. – Полагаю, мы это испытание провалили.

– Храм Солона... – выдохнул Габи Лопес.

– Там говорится что-нибудь про то, как мы может их победить? – спросил Нэш.

– Там действительно говорится про это, есть два способа. Один – моча обезьяны. Видимо, все кошки ее ненавидят. Погрузитесь в нее, и рапы к вам близко не подойдут.

– А второй способ? – сказала Лорен.

– Он очень странный, – сказал Рейс. – В один момент, когда кошки собирались атаковать Сантьяго, принц инков сбросил идола в лужу. И как только идол коснулся воды, он начал издавать странный протяжный звук, который предотвратил нападение кошек.

Эти слова заставили Нэша нахмуриться.

– Это очень странно, – сказал Рейс. – Сантьяго описывает его, как удар колокола, и он действует примерно, как свисток для собак: своего рода высокочастотная вибрация, которая воздействует на кошек, но не на людей.

– Действительно странно, – добавил Рейс, – то, что инки знали об этом. Пару раз в рукописи говорится, что инки верили, что их идол, погруженный в воду, может усмирить даже самую дикую тварь.

Нэш взглянул на Лорен.

– Это мог быть резонанс, – сказала она. – При контакте со скоплением молекул кислорода в воде может привести тирий в резонанс, так же, как другие ядерные вещества взаимодействуют с кислородом в воздухе.

– Но он был бы гораздо выше по шкале... – сказал Нэш.

– Вот почему и монах услышал этот протяжный звук, – сказала Лорен, – Человек не может слышать резонансный звук, создаваемый, скажем, плутонием и кислородом. Слишком низкая частота. Но тирий обладает значительной величиной экспонирования, чем плутоний, возможно, что при контакте с водой резонанс настолько велик, что его может услышать человек.

– И если монах его услышал, должно быть, он был вдвойне плох для кошек, – многозначительно заметил Краусс.

Все обернулись к Крауссу.

– Помните, что у кошек слуховые способности в два раза выше, чем у человека. Они слышат звуки, которые мы физически не можем расслышать, и они общаются на частотах, которые находятся вне нашей слухового диапазона.

– Они общаются? – прямо спросила Лорен.

– Да, – сказал Краусс. – Давно признано. Что большие кошки общаются посредством ворчания и гортанных вибраций, которые находятся далеко за пределами человеческого слуха. Дело вот в чем; что бы там ни услышал монах, это была только лишь одна десятая того, что услышали кошки. Протяжный звук, должно быть, сводил их с ума, поэтому и они и приостановились.

– Рукопись рассказывает больше, – сказал Рейс. – Он не только их приостановил. Кошки следовали за идолом после того, как его сбросили в воду. Их как будто привязали к нему, как будто они были даже загипнотизированы.

Нэш сказал:

– В рукописи говорится о том, как идол попал в храм?

– Нет, – сказал Рейс. – Пока нет, по крайней мере. Кто знает, может Ренко и Сантьяго намочили идола, чтобы завести кошек обратно в храм. Чтобы они ни сделали, им удалось заманить кошек обратно в храм и вернуть идол на место.

Рейс замолчал.

– Это не совсем обычно, но, возвратив идола в храм, они прошли вторую часть испытания Солоном человеческой алчности.

– Эти кошки, – сказал Нэш. – В рукописи говорится, что они ночные, так?

– Там говорится, что им подходит темнота любого рода: ночная и любая другая. По моему мнению их можно отнести к ночным.

– Но там говорится, что каждую ночь они приходили в деревню на охоту за пропитанием?

– Да.

Глаза Нэша сузились.

– Мы можем предположить, что они покидали кратер каждую ночь с тем, чтобы добывать себе еду?

– Если судить по рукописи, то это предположение вполне вероятно.

– Хорошо, – сказал Нэш, отворачиваясь.

– Почему?

– Потому что, – сказал он, – когда эти кошки выйдут сегодня вечером, мы зайдем в храм и возьмем идола.

* * *

День становился темнее с каждой минутой.

Над головой скапливались грозовые тучи, и с прохладным послеполуденным воздухом на деревню опустился густой серый туман. Моросил дождь.

Рейс сидел рядом с Лорен, пока упаковывала некоторое снаряжение для похода в крепость, предвкушая их ночные действия.

– Ну и как тебе замужняя жизнь? – спросил он как будто ненароком.

Лорен незаметно улыбнулась.

– Это зависит от того, о какой именно жизни ты спрашиваешь.

– Их больше, чем одна?

– Мой первый брак не сложился. Оказалось, что наши карьерные стремление не совместимы. Мы развелись пять лет назад.

– Ааа.

– Но недавно я снова вышла замуж, – сказала Лорен. – И это замечательно. Он по-настоящему хороший парень. Прямо, как ты. Тоже многообещающий.

– Как давно?

– Около полутора лет.

– Это отлично, – вежливо сказал Рейс. На самом деле, он думал о случае, свидетелем которого он недавно стал: Лорен и Трой страстно целовались на заднем сиденье «Хьюза». Он вспомнил, что Коупленд не носил обручальное кольцо. У Лорен с ним роман? Или Коупленд просто не носит обручальное кольцо.

– Ты когда-нибудь был женат? – спросила Лорен, отвлекая Рейса от его мыслей.

– Нет, – мягко ответил Рейс.

* * *

– Идет сообщение САТ-СН, – сказал Ван Левен из компьютерного терминала в стене вездехода.

Он, Кокрейн, Рейхарт, Нэш и Рейс стояли теперь перед двумя агентами БКА, Шредером и блондинкой Рене Беккер, внутри восьмиколесной вездеходной машины. Она стояла у реки, недалеко от восточного бревенчатого моста, и глинистый путь вел прямо к расщелине, в преддверии их ночного нападения на храм.

Лорен уже покинула вездеход и ушла в крепость, на попечении Краусса.

В это время Баз Кокрейн вернулся в вездеход с пригоршней водянистой светло-коричневой маисовой каши. Ее запах в закрытом пространстве был отвратителен.

– В округе нет ни единой обезьяны, которую можно было бы заставить помочиться, – сказал Кокрейн, – полагаю. Они уходят отсюда еще до наступления темноты. Он держал в ладонях коричневую кашу. – Хотя я смог добыть это. Обезьянье дерьмо. Я подумал, оно тоже подойдет.

Рейса передернуло от запаха.

Кокрейн заметил это.

– Что, не хочется мазаться дерьмом, профессор? – Он посмотрел на Рене и улыбнулся. – Кажется, нам повезло, что профессор не идет туда с нами, не так ли?

Кокрейн начал наносить обезьяньи экскременты на свою униформу. Рейхарт и Ван Левен сделали то же самое. Они нанесли их и на рамы узких щелок-окон вездехода.

Пока Рейс читал рукопись, Нэш подключил других штатских к подготовке операции внутри крепости. Пока они этим занимались, четверо других зеленых беретов отчаянно пытались починить «Хьюз». К сожалению, им удалось починить только зажигание вертолета. Починка хвостового пропеллера оказалась еще более сложной, чем раньше ожидал Кокрейн. Возникли трудности, и он не вращался, а без него «Хьюз» не мог лететь.