Текст книги "Айсберг страсти"

Глава десятая

Сьюзен разомкнула губы, пытаясь сопротивляться, и это было ее первой ошибкой. Потому что вместо простого ничего не значащего поцелуя, Грэгори, застонав, словно в агонии, опять с силой притянул девушку к себе. Сьюзен ощутила его язык у себя во рту. Ее будто охватило пламя, и она сдалась, не в силах больше бороться с человеком, все больше подчинявшим ее своей воле, превращая ее в рабыню. Руки, которыми она только что пыталась оттолкнуть Грэгори, теперь обвили его шею. Сьюзен оказалась абсолютно обезоруженной. И это была вторая ее ошибка.

Грэгори выдернул майку девушки из пояса, и кончики его пальцев начали творить чудеса, наэлектризовывая ей кожу. Он добрался до бюстгальтера, расстегнул застежку, и груди Сьюзен влились в его ладони точно спелые гроздья винограда. Сначала он сжал их до боли, а потом начал быстро поглаживать напрягшиеся соски.

Из груди Сьюзен вырвался не то стон, не то кошачье урчание, она крепко прижалась бедрами к мужчине, ощущая растущее в нем возбуждение.

Грэгори с резким восклицанием откинулся назад и заглянул в лицо девушки. Томно прикрытые веками глаза его потемнели.

– Если хочешь, чтобы я ушел, Сьюзен, – предупредил он, доставляя ей еще больше мучений, – то лучше нам остановиться.

Вспыхнув, Сьюзен лениво улыбнулась в ответ, глаза ее тоже потемнели.

Грэгори наклонился и, подхватив Сьюзен на руки, пошел вверх по ступенькам.

Девушка понимала, что должна воспротивиться. Сделать хотя бы попытку сопротивления. Но она не захотела. Ее уже не заботило, что случится потом. Сейчас она знала только одно: она хочет его. Этого наглого, невыносимого, властного человека, который однажды появился без приглашения у нее на пороге и перевернул всю ее жизнь вверх дном.

Грэгори толкнул плечом дверь, а затем бережно положил на кровать. На мгновение он застыл над ней, обхватив руками, и жар его тела зажигал в девушке такое горячее желание, погасить которое, кроме него, не мог больше никто в целом мире.

Грэгори легко пробежал рукой по горячим ее губам.

– Как вы прекрасны, Сьюзен!

– Если это так, Грэгори, то это потому, что вы доставили мне столько наслаждения.

Он прикоснулся к ней губами, и девушка сначала потеряла дар речи, а потом из груди ее вырвался жалобный вздох, когда он стал быстро покрывать поцелуями ее лицо, подбородок, шею и, наконец, язык, казавшийся факелом, пробежал вдоль выреза майки.

– Не останавливайтесь, – простонала Сьюзен и пошевелилась, чтобы снять майку. Ей хотелось сбросить с себя все до нитки. Но Грэгори схватил ее руку.

– Я сам раздену вас, когда придет время.

Сьюзен откинулась на подушки, разметавшиеся белокурые волосы словно ореолом окаймляли пылающее лицо.

– Не надо откладывать надолго, – слова шокировали ее саму.

Никогда еще она не отваживалась на такое. Ее даже бывало поддразнивали за сдержанность. Как-то она поклялась, что будет подавлять любые желания, прежде чем они успеют овладеть сознанием. Но сегодня любовь разбудила в ней новую, дикую сторону ее натуры.

Мгновение Грэгори оставался недвижим, сдерживаемый последними остатками воли.

– Сьюзен, – с трудом выговорил он. – Если у вас есть еще какие-то сомнения, скажите о них сейчас. Потому что если я возьму вас, то никогда уже не отпущу.

Сьюзен широко открыла глаза и уставилась на Грэгори, напряженно сжавшего челюсти и ждавшего ответа, точно приговора. В серых глазах горела страсть.

Сомнения? Какие теперь могут быть сомнения?! Даже в тот день, когда они столкнулись глазами в обветшалой гостиной ее старого дома, Сьюзен знала, что они стоят на острие бритвы. Грэгори противоречил ей во всем, тормоша дремавшую страсть. Он накалял атмосферу так, что Сьюзен не могла не почуять опасности. И вот сейчас, когда она беспомощно и безнадежно полюбила этого человека, он спрашивает, остались ли у нее сомнения. Не важно, что будет потом. Сейчас она хотела насладиться моментом сполна. Грэгори был прав, она навсегда сохранит его в своем сердце.

Сьюзен тихо засмеялась и потянула вверх его рубашку. Затем она легко пробежала кончиками пальцев от его груди к животу. Она даже приоткрыла рот от удовольствия, что сама смогла заставить Грэгори затаить дыхание и потерять на мгновение дар речи. Она почувствовала свою власть над ним.

– Этого достаточно для ответа на ваш вопрос, Грэгори? Как долго вы намереваетесь заставлять леди ждать? – Она дернула за пуговицу на его шортах.

– О Боже! – пробормотал он. – Не надо… Но ему так и не удалось договорить, что же она не должна делать. Звонок в дверь грубо ворвался в их внезапно сузившийся мир. Оба застыли.

– Рой мог вернуться обратно? – оправившись от первого потрясения, спросил Грэгори.

Сьюзен покачала головой, чуть не заплакав; колдовские чары улетучивались на глазах, потревоженные внезапным вторжением внешнего мира. Грэгори быстро заправил рубашку в шорты.

– Не обращайте внимания, – взмолилась девушка, пытаясь схватить его за руку. – Кто бы там ни был, он уйдет.

– А моя машина у входа? – замотал головой Грэгори. – Рою по крайней мере хватило ума припарковаться на заднем дворе.

– Но мы могли уйти на пляж. Куда угодно. Этому предположению не суждено было обрести жизнь. Дверь внизу открылась, и чей-то голос крикнул:

– Есть кто-нибудь?

– О Боже! – облегченно вздохнул Грэгори и провел руками по волосам, чтобы хоть немного пригладить их. – Это миссис Уолтер, которая служила у Сандры. Пока дом стоял пустой, она заглядывала сюда каждые два дня. Вчера я позвонил ей и предложил повидаться с вами. Как я не подумал, что она не дождется понедельника. Миссис Уолтер ужасная старая сплетница. Она выведает у вас все, прежде чем уйдет.

– Но мне нечем с ней поделиться, – скупо ответила девушка. – Теперь-то уж и подавно.

Она неуверенно поднялась на ноги и увидела свое отражение в зеркале.

– Грэгори, я не могу спуститься в таком виде. Посмотрите на меня.

На мгновение он так и сделал. Затем заставил себя взглянуть в лицо действительности, быстро затащил Сьюзен в ванную и приложил к ее щекам холодное полотенце.

– Мисс Холлендер?

Грэгори знаком показал Сьюзен не откликаться, и оба замерли, пока старушка поднималась по лестнице. Затем она остановилась, постояла немного на площадке и спустилась обратно. Через несколько минут они услышали ее шаги на улице.

– Она отправилась искать нас в сад. – Грэгори поддерживал Сьюзен, не давая ей упасть. Потом протянул ей расческу. – Подумать только, какие бы разговоры пошли, если бы миссис Уолтер увидела нас вместе. – Он тихо застонал и подтолкнул девушку из ванной. – Идите. Все будет хорошо. Предложите ей чаю. Я через минуту спущусь к вам на помощь. – Он обнял Сьюзен за плечи и быстро поцеловал в губы. – Не волнуйтесь. Она не кусается. Так только кажется.

Ноги Сьюзен едва не подкашивались, пока она спускалась вниз, все еще уверенная, что весь мир обязательно узнает, чем она занималась в это солнечное субботнее утро.

– Миссис Уолтер? – позвала она.

Сьюзен быстро направилась к женщине, которая неуверенно оглядываясь, вновь вошла в дом. Они видели друг друга мельком на похоронах Сандры, но тогда на Сьюзен был строгий костюм, а волосы она спрятала под черной бархатной шапочкой. Сегодня же миссис Уолтер потрясенно ахнула.

– Мисс Холлендер! – Она не могла отвести глаз от Сьюзен.

– Заходите. Мистер Хенсворд сказал мне, что вы, вероятно, заглянете ко мне сегодня.

– Да, дорогая. Надеюсь, я вам не помешала. Я просто хотела узнать, в какие часы мне лучше приходить. Если только вы, конечно, хотите, чтобы я здесь работала. – Женщина взглянула наверх, и Сьюзен почудилось, что она слышит гудение своих мозгов от напряжения. – Эта машина на улице случайно не мистера Хенсворда?

– Да, он… – Сьюзен выдавила улыбку. – Хотите чаю, миссис Уолтер? Может быть, сандвич? Скоро, наверное, уже ленч? – Она взглянула на часы. Стрелки едва приблизились к половине одиннадцатого.

Миссис Уолтер странно посмотрела на девушку.

– Да, чашечку чая с удовольствием. Но больше ничего. Я не могу долго оставаться. – Она еще раз оглянулась на лестницу, пока Сьюзен проводила ее в гостиную.

Сьюзен вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, когда засыпала заварку в чайник. Что там еще затеял Грэгори? Уж не собирался ли он прятаться наверху? Это сразу же заставит старую миссис Уолтер навострить уши. Может быть, он хотел, чтобы Сьюзен придумала какой-то предлог. Она попыталась сосредоточиться. Сказать, что раковина засорилась? Нет, миссис Уолтер была из тех женщин, кто немедленно засучит рукава и займется любой поломкой, не оставляя никаких шансов на спасение.

Дрожащими руками Сьюзен поставила на поднос три чашки из самого красивого в доме сервиза, наполнила изящный молочник и сахарницу. Затем она налила в заварочный чайник кипяток и разыскала шоколадное печенье. Девушка принесла поднос в гостиную и опустила его на столик перед диваном. Грэгори все не появлялся.

– Ну, вот и готово, – весело улыбаясь, сказала Сьюзен, хотя ей было не до веселья, и принялась засыпать миссис Уолтер вопросами о молоке и сахаре.

В глазах старушки отчетливо читался всего лишь один вопрос к молодой хозяйке, но Сьюзен решила во что бы то ни стало избежать опасного разговора.

Наконец, когда девушка исчерпала свою фантазию полностью и поднесла чашку к губам, экономка спросила:

– А мистер Хенсворд присоединится к нам?

– О! Миссис Уолтер? Как хорошо, что вы пришли.

Чашка Сьюзен громко стукнула о блюдце, она подняла глаза и увидела Грэгори, ввалившегося в гостиную. Весь с ног до головы в паутине, он притащил целую охапку старых альбомов.

– Я обещал мисс Холлендер залезть сегодня на чердак, – не моргнув глазом, объявил он и уселся рядом со старухой на диван. – Я знал, что там обязательно должны быть старые фотографии. А Сьюзен, совсем как Сандра, до смерти боится пауков. – Глаза Грэгори весело сверкнули, когда он взял протянутую ему чашку чая. – Я не прав, Сьюзен?

– Боюсь, вы правы, как всегда. Конечно, это так неразумно.

Миссис Уолтер даже фыркнула.

– Если вам что-то понадобится на чердаке, мисс Холлендер, просто скажите мне. Зачем беспокоить по пустякам такого занятого человека, как мистер Грэгори.

– Пожалуйста, называйте меня Сьюзен.

– Какое чудесное имя! Грэгори выпил чай и поднялся.

– Я лучше удалюсь и оставлю вас вдвоем разобраться с делами. Если только вам не потребуется еще что-нибудь. – Он так выразительно посмотрел на девушку из-за спины миссис Уолтер, что она чуть не вспыхнула, но сумела-таки сохранить спокойствие.

– Не сейчас, Грэгори. Но вы можете зайти сегодня вечером. У меня есть пара вещей, которые вы обязательно должны увидеть, – ответила Сьюзен и бережно поставила чашку на поднос. – Если, конечно, у вас будет свободное время. Миссис Уолтер говорит, что вы очень занятой человек. Мне бы очень не хотелось злоупотреблять вашей… – она помедлила и сумела изобразить лукавую улыбку, – … вашей благосклонностью.

Теперь пришла очередь Грэгори держать удар.

– Думаю, что смогу прийти. Часов в восемь вас устроит?

– Вполне. Может быть, я даже угощу вас обедом. В виде небольшой благодарности за вашу доброту.

– Очень мило с вашей стороны, – оживился он. – Но нам предстоит много других дел. Так что отодвиньте обед немного.

– Мне проводить вас?

– Спасибо, я знаю дорогу. – Грэгори послал девушке воздушный поцелуй и исчез, прежде чем напускная отчужденность Сьюзен испарилась окончательно.

Миссис Уолтер поудобнее расположилась на диване.

– Сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз видела эти фотографии! – Она достала из кармана платок, вытерла пыль с верхнего альбома и открыла его. – Вот, посмотрите. Это мистер и миссис Милтон с мисс Милтон, когда ей было не больше десяти.

Сьюзен села рядом с женщиной. У дедушки было суровое выражение лица, у его жены, наоборот, безмятежное, а Сандра… Сандра выглядела точно так же, как Сьюзен в этом возрасте. Немного худенькая, светлые волосы блестят на солнце.

Они переворачивали страницу за страницей; миссис Уолтер знала всех людей на фотографиях и тут же сообщала о них все, вплоть до мельчайших подробностей.

В одном альбоме оказалась фотография матери Сьюзен, где она была снята вместе с двоюродной сестрой.

На одном снимке дедушка выглядел особенно важным в красной мантии и с цепью на шее.

– Это в тот год, когда отец мисс Сандры был избран мэром, – пояснила миссис Уолтер, взяв на себя труд поведать Сьюзен всю историю семьи.

– Каким он был?

– Немного жестким, – заколебалась старушка. – Мисс Сандре не всегда удавалось поддерживать с ним хорошие отношения. Особенно после того, как ее мать уехала.

– Уехала?

В глазах миссис Уолтер зажегся энтузиазм: у нее появился благодарный слушатель, которому можно рассказать о былых страстях.

– Она ушла к другому человеку. Разгорелся ужасный скандал, и с тех пор мистер Милтон держал свою дочь прямо-таки в ежовых рукавицах, скажу я вам. Какая ошибка. – Она покачала головой. – Даже, когда Сандра настаивала на том, что должна поехать ухаживать за вашей несчастной матерью, – Элиза тогда как раз ожидала вас, моя милая, – он поднял такой шум, что, казалось, обрушатся небеса. Но он видел ее непреклонность, и я думаю, что мисс Сандра все равно поехала. Она всегда любила вашу мать. – Экономка вздохнула. – Мне казалось, что после его смерти все изменится, но к тому времени мисс Сандре было уже около тридцати, и она, похоже, привыкла к одиночеству. Она всегда старалась чем-то занять себя.

– Вы долго служите в этой семье?

– Миссис Милтон взяла меня, когда она только-только вышла замуж, а я окончила школу. Такое совпадение. Потом они взяли парня по фамилии Уолтер присматривать за садом и водить автомобиль. Вот мы с ним и поженились. Тогда мы жили в коттедже. Мисс Сандра оставила его мне, вы знаете?

– Да, знаю.

Миссис Уолтер перевернула страницу.

– О, взгляните. Это отец мистера Грэгори. Он и мистер Милтон оба служили здесь судьями. – Она посмотрела на Сьюзен. – Вы с мисс Сандрой могли быть близнецами, если бы оказались ровесницами.

Фотография, о которой шла речь, была сделана во время одного из бесчисленных приемов мэра. За накрытым столом сидела группа людей. Мистер Милтон старался выглядеть счастливым. Мистер Хенсворд, на двадцать лет моложе человека, которого Сьюзен встретила во Франции, с еще густой и темной шевелюрой, чувствовал себя очень непринужденно и улыбался сидящей напротив Сандре. Миссис Уолтер оказалась права. Сходство было таким разительным, что его нельзя было не заметить. Сьюзен прикоснулась к своим волосам. Может быть, ей следует их немного подтемнить?

– Эти две семьи дружили? – постаралась она отвлечь внимание миссис Уолтер.

– Не знаю, как насчет дружбы, – пожала та плечами. – В последние два года мистер Грэгори очень помогал вашей тете, но я не думаю, чтобы мистер Хенсворд-старший дружил с мистером Милтоном. Слишком разными они были людьми. Конечно, Александр Хенсворд заезжал в дом по делам.

Сьюзен дотронулась до фотографии отца Грэгори и вспоминала почудившиеся ей слезы в глазах пожилого мужчины, когда он отвернулся. Неужели, он подозревал?..

– Да. Он сейчас живет во Франции. Очень симпатичный человек, как мистер Грэгори, – кивнула на дверь женщина и с видом знающего человека подняла бровь. – Миссис Хенсворд была очень сдержанной дамой.

– Его зовут Александр? – переспросила Сьюзен.

– Да, моя дорогая.

– Вы уверены?

Миссис Уолтер удивленно посмотрела на нее, но Сьюзен не обратила внимания. Конечно, она уверена. Женщина продолжала листать альбом, обрушивая на девушку все новые потоки сплетен, но Сьюзен уже не слушала. Она автоматически отвечала, когда надо было заполнить паузу в разговоре, но едва ли улавливала его смысл.

Постепенно молчание Сьюзен дошло до сознания миссис Уолтер.

– Ну, так я вас совсем заболтаю, моя милая. Увидимся в понедельник, мисс Холлендер.

– Что?

– В понедельник. Ключ у меня есть. Если вас не будет, я смогу открыть сама.

Последовал бесконечный список инструкций насчет стирки и покупок, но наконец экономка ушла, и Сьюзен обнаружила, что стоит на заднем крыльце, наблюдая, как старушка трясется на своем велосипеде вниз по тропинке.

Некоторое время спустя Сьюзен заставила себя закрыть дверь. Тело ее еще двигалось, но сознание точно сковала невидимая цепь. Нет, это была еще не боль. Но, поднимаясь по ступенькам, неимоверным усилием переставляя ноги, она понимала, что боль неминуемо придет.

Сьюзен открыла ящик комода, где хранилась заветная записная книжка. Девушка помнила каждое слово наизусть. Она постоянно перечитывала дневник, чтобы успокоить себя и удостовериться, что Сандра выносила ее под сердцем только ради глубокой всепоглощающей любви. В записях не было и намека на сомнение. Теперь же уверенность Сьюзен превратилась в пепел.

Она взяла книжку, но у нее не было необходимости открывать ее, чтобы прочесть то первое злополучное предложение: «А. сегодня пришел к нам в дом и превратил меня в женщину».

Раньше Сьюзен едва задумывалась, кто мог быть этот «А», поглощенная чувствами Сандры. Как она могла допустить такую ужасную глупость? Ведь у нее был и отец, но ей казалось, что неизвестный человек ничего не значит в ее жизни. Его существование не представляло важности. Сьюзен открыла книжку. Сомнений быть не могло.

"А. сегодня пришел к нам в дом и превратил меня в женщину.

Я знала, что он придет. После того поцелуя, страстного и волшебного. Я знала, он должен прийти. Но он был так умен и так холоден! «Ваш отец дома?» – спросил он. Ничто в его глазах не выдавало знания, что отец на заседании комитета, которое будет длиться вечно. Вчера за обедом он все говорил и говорил об этом заседании и чуть не свел нас сума. Теперь я могу только надеяться, что он всегда с такой же предусмотрительностью будет оповещать нас о своих планах".

Покрывало на кровати так и осталось смятым там, где тело Сьюзен соприкасалось всего лишь час назад с телом Грэгори. И так же точно все было тогда, когда на этой же кровати Сандра очутилась в объятиях Александра Хенсворда? Словно холодная рука схватила Сьюзен за сердце, когда она с ужасом представила, что могло произойти с ней самой. Дрожащими руками она расправила складки, пытаясь скрыть совершенное. Но это не помогло, и через секунду девушка, разрыдавшись, начала сбрасывать с кровати простыни и подушки. Потом она затолкала их в ванную. Она на мгновение застыла, боль в груди мешала ей дышать, и в тишине она почти слышала, как разбивается сердце.

Прошло еще некоторое время, прежде чем Сьюзен обрела способность думать спокойно. Она нашла новое белье и заправила кровать. Потом упаковала сумку, убрав все тщательно, чтобы никто никогда не догадался о ее присутствии в этом доме. Наконец, отрепетировав заготовленную фразу, она набрала номер Грэгори. Раздалось два гудка, и девушка услышала, как кто-то взял трубку.

– Грэгори… – начала она и неожиданно догадалась, что на другом конце провода никого нет.

– Говорит Грэгори Хенсворд, – объявил автоответчик. – В настоящее время меня нет в офисе. Оставьте свое имя и номер телефона. Я вам перезвоню.

Раздался короткий сигнал и заработал магнитофон. Сьюзен всхлипнула, но тут же повесила трубку. Прошло довольно много времени, прежде чем она снова смогла говорить, но к телефону ее рука уже не прикасалась.

Если она позвонит и отменит обед, Грэгори просто приедет и все обнаружит. Даже если она откажется встречаться с ним сегодня вечером, нет никакой гарантии, что он тут же не приедет за ней.

Нет, Сьюзен должна убедить его, глядя прямо в лицо, что передумала. Это будет нелегко и, вероятно, даже станет самым трудным из того, что ей доводилось когда-либо делать. Но другого выхода нет. Сьюзен Холлендер скорее умрет, чем скажет ему правду, после того что случилось утром, когда она сама так страстно прильнула к нему, что теперь все тело горело от стыда. Грэгори никогда не узнает, что является наполовину ее братом.

Грэгори приехал в семь, минута в минуту. Когда, спрятавшая под румянами смертельную бледность, Сьюзен открыла дверь, он замер на пороге, потрясенный ее хрупкой красотой. Девушка заставила себя тщательно одеться. Сегодня она надела любимое черное платье из легкого шифона. Ей хотелось предстать перед Грэгори в самом лучшем своем виде. Она призвала на помощь всю силу воли. Когда она все скажет, Грэгори возненавидит ее, но зато никогда не догадается о ее страданиях.

Молодой человек подарил ей красную розу. Сьюзен взяла ее в руки. Пальцы девушки так дрожали, что было видно, как трепещут листья цветка. Грэгори поставил на стол бутылку шампанского и сжал ладони Сьюзен между своими.

– Это я натворил?

– Вы? – Голос сорвался. – Боже мой, нет. Просто мне немного холодно. – Она слегка поежилась в подтверждение своих слов.

– А в прошлую ночь вы тоже так замерзали? – нахмурился Грэгори.

– Да, полагаю, что так.

Как она и ожидала, Грэгори оделся согласно обстановке: черный смокинг, виртуозно подогнанный к широким плечам, белоснежная рубашка.

– Тогда шампанское будет самым подходящим лекарством. Откроем сейчас? – Грэгори провел девушку в столовую и достал из серванта два фужера.

– Как чудесно! – Сьюзен судорожно проглотила воздух и изобразила на лице ослепительную улыбку, прежде чем он выпрямился и увидел страдание в ее глазах. – У меня есть хорошие новости, так что шампанское как раз кстати.

– Да? – Грэгори снял фольгу и, взглянув на девушку, заметил странную перемену в ней. – И что же это за новости? Продали какую-то из картин?

Кровь в висках застучала так сильно, что Сьюзен приложила к ним пальцы.

– Я скажу вам за обедом. Может быть, вы откроете шампанское сейчас, пока оно холодное?

Он резко повернул бутылку, и пробка вылетела из горлышка. Наполнив вином бокалы, Грэгори протянул один Сьюзен. Но девушке не удалось насладиться им. Ей необходимо было еще крепче взять себя в руки.

– Обед почти готов, – она поставила бокал на стол, едва прикоснувшись к вину. – Пойду проведаю, как там на кухне.

– Сьюзен, – остановил ее властный голос. – Если вы передумали, скажите сейчас. Утром мы немного потеряли контроль над собой, но теперь куда торопиться?

Увидев потрясенное выражение лица девушки, Грэгори тихо чертыхнулся и притянул Сьюзен к себе. Она тут же отстранилась, оставаясь напряженной, пока он целовал ее в лоб.

Выпустив девушку, Грэгори сделал шаг назад, позволив сохранить расстояние между ними. Но он не сердился. На самом деле лицо его было полно сочувствия. Сьюзен даже показалось, что он понял, он узнал обо всем сам… Но оказалось, это совсем не так.

Грэгори достал из кармана бархатную коробочку и протянул ее Сьюзен.

– Что это?

Крышечка откинулась, и внутри сверкнул бриллиант.

– Я подумал, после всего, что случилось с Сандрой, мне надо вернуть долг. – Он вынул бриллиант из бархатного гнездышка и взял Сьюзен за руку. – Важно отметить этот момент, потому что мне всегда казалось вершиной безвкусицы делать девушке предложение в постели. Вы согласны стать моей женой?

Сьюзен подумала, что сейчас упадет в обморок. Это было еще хуже, чем она ожидала. Долгие репетиции не предусматривали такого развития событий. В комнате воцарилась тишина. Кольцо поблескивало в дюйме от ее пальца. Затем Грэгори подкинул его в воздухе, ловко поймал одной рукой и спрятал в карман.

– Можете не отвечать мне прямо сейчас. Но мне казалось, вы хорошо поняли мои намерения.

«Сейчас. Сейчас или никогда».

– Я не могу выйти за вас замуж.

Глаза Грэгори наполнились невыносимой болью, и Сьюзен невольно тронула его за руку.

– Жестоко, но зато честно, – отстранился он.

Честно! Ах, Грэгори! Сердце Сьюзен рвалось на части. Оно словно говорило: «Я не хотела причинить вам боль, я люблю вас. Неужели вы не видите?»

– Простите, вы единственный мужчина в мире, которого я считаю… – Нет, это неверный ход. Сейчас она вынуждена быть жестокой. – Но я не могу. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Так же, как и моя мать.

Сьюзен попыталась рассмеяться, но смех замер у нее на губах: ведь глаз своих она спрятать не могла.

Грэгори тоже было не до смеха. Глаза его сузились, когда он заметил судорожный румянец на щеках девушки.

– Но вы, по крайней мере, объясните почему?

– Я же говорила вам, у меня хорошие новости. Просто чудесные. – Сьюзен понимала, что должна убедить его. Если Грэгори действительно поверит, что она такая бессердечная, то сможет гораздо легче забыть ее. – Помните, еще во Франции я рассказывала вам о скульпторе, которого повстречала во Флоренции?

– Помню.

Голос будто камнем придавил ей сердце, но она продолжала говорить. Она обязана уничтожить чувство Грэгори до последней крупицы.

– Сегодня он позвонил мне. Уже после полудня. Он хочет, чтобы я приехала на год в Италию к нему в мастерскую. Это такая удивительная возможность. Я просто не верю своему счастью.

Темные брови сошлись у переносицы.

– Звонил вам?

– Да, – прикинулась легкомысленной Сьюзен. – Потому-то я и рада вам. Видите ли, я действительно передумала. Все-таки я продам дом. – Дрожал ее голос или нет? – В нем должна жить большая семья. Он слишком велик для меня, вам не кажется? И кто знает, вернусь ли я обратно в Англию когда-нибудь? – Лицо Грэгори оставалось непроницаемым. – Но землю я продавать не буду. Я хочу оставить ее фонду. Вы можете уладить это все для меня?

– Вы действительно уезжаете? – Грэгори не верил своим ушам, и Сьюзен едва могла обвинять его.

– О да, – подтвердила она с напускной веселостью. – Я знаю, вы поймете. Было бы глупо с моей стороны не воспользоваться такой возможностью. Жизнь дает шанс только раз, и надо уметь почувствовать правильный момент. – Сьюзен постаралась не заметить удивления в глазах Грэгори.

– Да, я начинаю понимать, – ядовито начал он, и Сьюзен облегченно расслабилась. Чем больше он ее презирает, тем лучше. – И когда же звонил этот скульптор?

– Сегодня днем. Где-то около четырех.

– Ясно. Значит, вы празднуете удачу. – Он протянул ей бокал с шампанским и стал наблюдать, как она глотает вино. Горло ее болело от напряжения. Лгать было невыносимо, так же как и прятать слезы. – Скажите мне, Сьюзен. Этот итальянец, как ему удалось с вами связаться?

Опять эта мерзкая ложь, подумала Сьюзен. Она всегда готова выдать тебя, особенно рядом с такими проницательными людьми, как Грэгори.

– Ему сказал Рой.

– Рой? – Сьюзен ожидала, что Грэгори расстроится, но вместо этого он судорожно сжал челюсти, а на виске нервно запульсировала жилка. – Ясно. Вы, должно быть, дали ему телефон офиса Роя?

– Да.

– И старина Рой сообщил ему ваш нынешний телефон. Хорошо, моя дорогая Сьюзен. Удачи вам! – Он залпом осушил свой стакан и со стуком поставил его на сервант. Затем взглянул на стол, накрытый на двоих, на вазу с розами, расточающими волшебный аромат. – Я надеюсь, вы не обидитесь, если я не останусь к обеду? Я собираюсь напиться и уснуть в собственной постели. – Он на мгновение задержал свой взгляд на Сьюзен. – В вашей, как я понимаю, мне теперь места нет?

Он не стал дожидаться ответа.