Текст книги "Кто ты, тебя я не знаю…"

Внучке

 
Лапушка Кристина, чёрненькие глазки,
Игр паутина, шалости и сказки.
Дерзости ответов, непреклонность «Нет!»
Среди всех советов дам и я совет!
Парню если скажет вдруг девица «Да,»
От примет девицы не найти следа!
Если же девчонка твёрдо скажет «Нет»,
Подождёт мальчонка, нет и всё. Привет!
 

Грину-Гриневскому

 
Мне не пройти из Лисса в Зурбаган,
Когда на море штиль или туман.
Не пить в трактирах сорговое пиво.
(А это что? Не знаю, но, красиво!)
Алеют паруса не моего корвета,
И на вопрос простой я не дождусь ответа.
Его не даст мне старый капитан,
Махнув с утра семнадцатый стакан.
Вот тот вопрос: А что сказал Улисс,
Снимая с Пенелопы жениха?
Ему, возможно, он сказал: Не злись!
А ей: Ну, извини! Наверняка!
 

Сталкер. (фантазия) Поэтическое подражание братьям

 
Сталкер ползал по буфету, где разыскивал Конфету.
Это в книжках понт для всех, он ловил себе успех.
По условиям задачи, не желая неудачи.
Вышел мен из пункта «А», это первая глава.
Через трудности и чары, плюнув на судьбы удары,
Подобрался молодец, чуть не рухнув в холодец,
К центру, пупу что горой. Это будет пункт второй.
В возвышении ужасном, и в количестве опасном
Возлежал на блюде сыр, привлекая блеском дыр.
Увлечёшься, вознесёшся, иль халатно отнесёшься,
Так и встретишь смерть свою в сырном вкусовом раю!
Дальше шли приманки всяко. Здесь страшна любая бяка.
Сталкер выбрался едва, тут грядёт ещё глава.
Ты у центра, ты у цели. Точен будь, мигнёшь и съели.
Вот она лежит в стакане, к ней спускайся на аркане,
Обмотав себя страховкой, не шути с экипировкой.
Ты на дне, Конфета вот, так и лезет прямо в рот.
Ну, а сверху, не спеша, вниз страховочка шурша!
Всё читатель, смолкни, ша. Убивается душа!
Сталкер, сталкер! Смерть твоя на Конфете, сладкая!
По стенам стеклянным не выйти герою,
Но, плач-панихиду я быстро урою!
Коль долго долбиться в стеклянную стену,
Дождаться он сможет судьбы перемену.
И рухнув, не знамо с какой высоты,
Откинув копыта, отдать и кранты!
 

Местечковая зарисовка

 
Вот летели голуби, оформляясь в стаю.
Ну, и я пристроился где-то, скажем, с краю!
Плохо вы не думайте, я вас понимаю.
У Шагала поц летал, ну и я летаю!
Вольнодумство полное, жуткая картина,
Среди птичек во небе прячется мужчина.
Ждёт себе, курлыкает, небо обнимая,
Может в высь поднимется дама молодая?
А скрипач своё берёт, скрипка даже плакала,
В живописи нужен столб, то б собака какала!
Крыши скат, мелодия про Нагилу с халой,
Запах малой родины и форшмак лежалый!
Густопсово выглядит чёрная смородина.
Белоруссия моя, для аида Родина.
На клеёнке оттиски, две русалки маются,
А пейзане с неводом, даже, не кусаются!
Белорусы с пейсами бацают Стравинского,
И подпольно славят все гений Жаботинского!
 

Лозунги

 
Какие лозунги встречались при украшении домов,
Идеи в жизни воплощались, некрепких не щадя умов!
«Народ и партия едины,» что я могу ещё сказать?
Черненко пощадя седины, упомяну лишь чью-то мать!
Звучит приятно и здорово, мол, «наша цель лишь коммунизм.»
Артиллеристы дали слово, но как стрелять в какой-то изм?
Провозглашаем, всеконечно, «мы в коммунизме будем жить.
А «революция – навечно», «давайте люди все дружить!»
«Страна могуча и сурова, границы наши на замке.»
Да здравствует и будь здорова синица, что у нас в руке.
Мы все повысим, если сможем, производительность труда.
И в долгий ящик не отложим, рабочий класс он скажет «ДА»!
Окончим годовые планы не в августе, так к сентябрю..
Читатель ждёт, даёшь романы, воспойте Славу Октябрю!
Карл Маркс, Фриц Энгельс мерой века отнюдь не муж и не жена.
Четыре разных человека, хотя профессия одна.
Узнаем прямо с крыши дома про Славу что КПСС.
Нам это имя всем знакомо, ведь этот Слава в славу влез!
Да, точно, всё для человека, тот человек в Политбюре.
А коммунизм игрушка века, вот только мы не при игре.
 

Король

 
Его Величество король, на годовщину коронации,
Не без ущерба в репутации, решил сыграть пропойцы роль!
Презрев, что думает печать, убив торжественность момента,
И, вообще, без сантимента, напившись, глухо заторчать.
А суть искомого события была одна – озлить родню,
Которая несла херню, и ждал весь двор кровопролития.
Борьба при троне смертной стала, и холодно дыханье смерти,
Тут просчитаешь всё, поверьте коль возле Брут и сталь кинжала!
Король лишь пред собой в ответе, служа Отечеству и Богу!
Вот, спрятав глубоко тревогу, он праздник объявил в Совете.
Был грандиозен этот пир, гуляли, пили, ели, пели…
На протяжении недели пьяней вина был пьяный сир.
Родные громко осуждали, мол, опозорена корона,
Но вскоре их перехватали и в тюрьмы «именем закона.»
Монарх как взрыв, удар и нету, уж коли ты короны враг,
Вообще, повесят всех собак и быстренько сживут со свету.
Очищен двор, мятеж подавлен, народ ликует, войско радо.,
Деньгами роздана награда, генералитет в чины представлен.
Король участников трезона, сослал на каторгу всех сразу!
Чем, в целом, истребил заразу, и без особенного звона!
И долго жил бы наслаждаясь, глядишь, и помер тихо, с миром.
Являясь всей страны кумиром, в своей харизме убеждаясь.
Но через месяц, на прогулке, конь вдруг понёс, не управляем.
Вот так, мы планы составляем, а смерть встречает в переулке!
 

Нагила и сало! (Басня. Подражание Пруткову.)

 
Все знают, у любой Нагилы шмат сала прибавляет силы.
Но, не кошерное оно, а, значит, хуже чем гавно!
Свинья животное от беса, – подумал молодой повеса,
Упав с грудей её и плеч, пытаясь на неё возлечь!
Попробовав со всех сторон, был твёрдо парень убеждён,
Ещё не вырос тот герой, что с нею справится порой!
Тут солоп видится иной, сравнимый с мачтовой сосной.
Лапид, на дело приглашённый, естественно, умалишённый,
Поскольку в здравом быть уме и пачкаться в таком дерьме?
Молва, ваще, трезвонить стала, найдя в Нагиле много сала,
Крича, что, трефная она, и некошерность в ней видна.
Читатель! Не беги от тела! Идея у меня созрела.
Ну, не кошерна, может так! Но, коль отверг, то ты дурак!
Живёт ведь в Камасутру вера, вот образец вам для примера.
В Китае Дао светлый путьнаставит и заставит вдуть!
В пургу и вьюгу эскимосы целуются посредством носа!
Служа любви, ты служишь богу, и эту изберём дорогу.
И в римлян завернувшись тогу, возьмём Приапа, наподмогу!
 

Афганец

 
Зарастает шлях травою, сердце гаснет под золой,
И с поникшей головою паренёк шел удалой.
А вокруг поля, да речки, плеск воды, стоят мостки.
Здесь красивые местечки, только боль стучит в виски.
Уходили с Васькой вместе, возвращаюсь, вот он я.
Что сказать его невесте? Знает что его семья?
Вроде просто в разговоре, два-три слова и хана.
В тихом трав цветном узоре деревенька уж видна.
Там за речкою, в Афгане, у меня остался друг,
Водка греется в стакане, а на ней лаваша круг.
Я живой, а Васьки нету, велика ты мёртвых рать.
Мне гулять по белу свету, не судьба, знать, помирать.
А ему другая доля, ожидая трубный зов,
Смерти грустная неволя, тяга вечности оков!.
 

Сатира юмора
Реквием современности!

 
В целом удивительно, старый Цукерман
Наложил стремительно в собственный карман.
Правду непорочную, истину реку
Ложь, как вещь непрочную, отдаю врагу!
Написал в доносе он, где сокрылся враг.
При любом раскладе был старый поц дурак!
Вызвали, проверили, фактики из пальца.
Взяли и отмерили, на этап скитальца.
Урки, да политики, сгинул кабинет,
Лезут сифилитики, требуют минет!
Обстановка мутная, человечность, где ты?
Жуть ежеминутная, да ударов меты.
Так и сгиб старинушка, щепка средь потока,
Засосала глинушка, кончился до срока!
А насчёт «наклал в карман» – это идиома.
Не вводи других в обман, спи спокойно дома!
Пусть Сванидзе ярятся – жертвы сталинизма,
На добычу зарятся, им не в кайф Отчизна.
Помните, к примеру, Мойшу Цукермана,
Кто не зная меру, не щадил кармана…
Чупа Чуп
Дело было в переменку, Чупа трахнулся о стенку.
Ну, короче, долбанулся, удивился и очнулся.
Всё теперь наоборот, потолком идёт народ,
На полу лежит река, а на стенах облака.
Солнце хороводы водит, а луна вообще не ходит,
Села тихо на качели, ждёт, когда пройдут недели.
Кстати, вот они идут, дождик с ветром тоже тут.
За окном бежит дорога, лес заснул, храпит, ей бога!
Мчит стремительное время, упираясь в вечность стремя.
Очень красная девица побледнеть лицом стремится,
Яйца, донельзя крутые, дуэлянты молодые.
Лес заснул, и сны лесные, помнят ночи ледяные
Прямо глыбы из ночей, желторотиков-грачей,
Ель, сундук с иглой Кащея, да Морозко-казначея,
Что бросался серебром, заострив вопрос ребром!
Тут очнулся Чупа Чуп, в целом, парень был не глуп.
Примедведится во сне может всё тебе и мне.
Отряхнулся, встал и в класс, пока разум не угас!
 

Считалка. (тоже почти Прутковская.)

 
Раз поспорили соседки, кто скорее съест объедки.
Мол, для нас всё лабуда, так без всякого стыда,
Выясним, кто чемпион по объедкам, вот резон.
Все отходы спозаранку поместив в одну лоханку
Из помойного ведра жрут, ну прямо, на ура.
Жаль финал настал и скоро, те, кто кушал без разбора,
Отравились микрофлорой, то-есть, тухлой помидорой.
Быстро их врачи промыли, отлечив, усовестили.
Стала кумушкам понятна мудрость жизни вероятно.
Помни – сапиенс, не свин, плесень не пенициллин!
Руки мойте, свет гасите, в помещенье не свистите,
Может быть в деньгах урон и убыток для сторон!
Две соседки – обе дуры, пьют от живота микстуры,
А одна совсем не ест, ожидая некст контест!
 

Монолог Бендера

 
Я вас умоляю, товарищ, не ешьте сырых помидоров,
Основа здоровья – холодный кефир и компот.
В простейшем искомом семантики наших раздоров
Боренье идей, а не просто разбойный комплот.
Советую Вам расставаться спокойно с богатством
Коль даже на баб, то есть, девочек, тратить нельзя.
Ах эта гордыня, Свобода и Равенство с Братством,
Уйдут между пальцев сроками по тюрьмам и нарам скользя.
Зачем собирать, разве только процесс для процесса?
Вы – скромный работник, себе запрещаете даже вино.
А я предлагаю другое решение в виде эксцесса,
Как в старой задаче, где в самом начале отметка «Дано…»
А там разойдёмся, так в песне старинной дворовой поётся,
Как два корабля, уходящих в зловещую тьму и туман.
Пиратский мой флаг перед Вами теперь не взовьётся,
И Рио уж близко, я закончил до срока текуший роман!
 

Крокодил

(Геннадию Кацову с ужасно русского телевидения Америки)

 
Удивился крокодил, почему он всем не мил?
Вроде всё как у людей, от штанов и до идей.
А кричат, что жидовин, опархател до седин,
Знаменит на всю Европу, тем что лижет янки жопу!
Ходит утром на работу, в синагогу прёт в субботу,
В целом, трефного не ест и любитель здешних мест.
Семьянин, как все, хороший, нрав имеет скомороший.
Очень любит пошутить, помогая людям жить.
Со здоровьем всё в порядке, посадил с цветами грядки,
И вину совсем не враг, так как выпить не дурак.
Страсть его, провозглашать, русским бед не избежать!
Провозвестить: Всё пропало! – а язык – из жопы жало,
Ядовитый поц, крутой, и не блещет простотой.
Правду даже не проси, врёт, святых хоть выноси.
Вместе с лысой головой, подбородок волевой.
Обознался я ребята, не по зайцу эта хата,
Ну, при чём здесь крокодил? Гена – Кац среди мудил!
Может имя подвело? Или что произошло?
Только вижу я с экрана честные глаза обмана.
Продал родину отцов ушлый Геночка Катцов!
Он за денежку готов изрыгать лавину слов,
Розовых создать слонов на потеху пердунов,
Что гуляют по бордвоку, впав в маразм ещё до сроку,
Веря в Гену Крокодила, чья похлёбка им так мила!
 

Катастрофа

 
У меня душа болит, на меня летит болид
Не какой-то метеор, не звезда падучая,
Целит в наш зелёный двор, нечисть неминучая.
Кто тебя сюда заслал, может ты шпионишь?
Космос нам в карман наклал, тут не пофасонишь!
Эти тёмные дела, лишь учёным ясные,
Понесли к Земле тела, донельзя опасные!
Как тут быть, кого винить, вот шарахнет звонко,
Перервётся жизни нить, знамо же, где тонко.
Ну, а может пронесёт, мало ль чего было?
Жизнь по старому пойдёт, тихо, мирно, мило!
И пускай ярятся там инопланетяне,
Миру мир, войне война, истина в стакане!
 

Жванецкому!

 
Вызывает царь слугу, сам сидит на берегу,
Ловит рыбу на уду, а слугу зовут Уйду!
Произносит государь, так как повелося встарь,
Как зовут тебя, а тот, открывает смело рот,
Царь наш батюшка, – речёт, ничего не взяв в расчёт.
Я, отец ты наш, Уйду! Хрень несёт и лабуду.
Царь от сих речей сказился, не на шутку рассердился,
Грит, мотнёю не тряси, а Жванецкого спроси.
Пусть расскажет про Аваса, да доцента седовласа,
Что настолько туп и глуп, поневоле станешь груб.
Приготовь мне быстро супу, а затем ступай хоть в дупу,
Окрестись как человек, да служи мне долгий век.
Если ж хочешь быть Авасом, то получишь пендель с квасом,
И решу я по суду, как мне поступить с Уйду!
 

Питейная производственная

 
Токарь, пекарь и аптекарь, выпив ужас сколько доз,
Порешили, лучший лекарь это русский наш мороз.
Что б похмелья избежать, надо в холода бежать.
Посему, решив раздеться и в сугробе отсидется,
С пьянкой перешли во двор, продолжая разговор.
Здравствуй, матушка Зима, пусть Судак не Колыма,
Но, зимою и у нас город весь во льдах погряз,
Снега полные штаны, все в снега погружены!
Водим с ёлкой хороводы, лопнули водопроводы,
В батареях нет тепла, мир застыл, в печах зола.
Поневоле закалишься, к алкоголю обратишься,
Для народа не секрет, где сто грамм – зиме конец!
Токарь, мастер по металлу, он не может пить помалу,
Выпил много и заснул, даже глазом не мигнул.
Пекарь тоже спал, и чмокал, явно был в питье не сокол,
А аптекарь, вот гигант, надудонил на гидрант,
Опосля чего всхрапнул, почесался и уснул.
Но, с сугробами промашка, календарь вам не бумажка.
Этот важный документ не попал в эксперимент.
Где найдёшь сугроб в июле, нет зимы, как умыкнули,
Так что бурное веселье сменит жуткое похмелье.
И свирепый белкозверь посетит их, верь-не верь!
 

Дела гусарские

 
А я вам говорю, заткнитесь, или вон,
Могу и приложить, хотя бы вот гитарой.
Сидим, спокойно пьём мы под стаканов звон,
Красотку я нашёл, что кажется не старой.
Но тут явились вы с нескромным, антр ну,
Поёхать в нумера, тонуть в томленьях страсти,
Оно, конечно, блеск, но я и так тону,
К чему мне перебор? От дам одни напасти.
Заметьте, что никто вам не кричал «Ура,»
Лишь в театре хороши герои из Шекспира.
Вы взрослый человек, давно понять пора,
Не все и не всегда горят продленьем пира.
Держите вот бокал, шартрез на коньяке,
Или наоборот, коньяк погряз в шартрезе,
По мне так будет пусть, синица, да в руке,
Чем мощный Гулливер, идущий на протезе!
Да это же, мон шер, сплошное кенгуру,
Стреляться с вами, мне, через платок и сразу?
А если вдруг не я от пули сей помру?
Придумайте скорей причину для отказу!
Прекрасно, сударь, мой, сегодня постный день,
И сам митрополит нам запретил дуэли.
Я искренне горжусь, тень на плетень и в тень.
Да вы поэт, мон шер, и справиться сумели!
Прошу присесть к столу, и, без подначек – друг,
К чему нам продолжать такие разговоры,
Найдётся много здесь любительниц услуг.
Утопим мы в вине все страсти и раздоры!
 

Развитие детской считалки

 
Бегал Мойша по туннели, у него муде вспотели,
А прохладный ветерок простудить легко их смог.
Подбегает к Грандотелю, что б нырнуть в свою постелю,
А портье он говорит: Срочно нужен Айболит!
Простудился я однако, нужен мне отвар из мака,
Виски, пиво, анаша, рвется прочь моя душа.
Тут портье не растерялся, быстро мысленно собрался,
Отвечает: Айболит по зверям лишь знаменит,
Лечит белок и грачей, но не пользует людей!
Если зверь вы хоть немного, значит, скатертью дорога,
Ну, а если вы не зверь, не придёт, не вру, поверь.
Так что вышла тут промашка, Мойшу посетил Кондрашка!
А считалка говорит, не помог и Айболит.
Мойша наш едва уж дышит, ничего совсем не слышит,
Не повинен вроде он, что тебе выходит «Вон.»
 

Адский обман, или новый этап в Ад.

 
Вам не стоит волноваться, право, господа!
Лучше в зоне дожидаться нового суда.
Вечность лихо всё рассудит, и воздастся всем.
Вон и Дьявол с вами шутит, я, мол, всех не съем.
Процедура по приёму, инструктаж, как жить,
Надо ж адскому обкому лапы приложить.
Те кто в очереди первый, на второй этаж,
Берегите свои нервы, впав в ажиотаж.
Ну, и как вам панорама жертвенных идей?
Вот, смотрите, пилорама просто ждёт гостей.
Сковородки отдыхают, черти ещё спят.
Всe кого-то чертыхают, чешутся, сопят
В целом, неплохие парни, ну, куда простей?
Все из нашей скороварни, ждут своих гостей.
Вы обычные клиенты, да и спрос простой,
Как твердят интеллигенты, с неба, да в отстой!
По трансляции сообщили, облегчён приём.
Номерочки получили? Движемся в проём!
О! «Маяк»! Он тоже вечность, как зубная боль
Позабудь про человечность, сыпь на раны соль!
Раз, два, три! В Аду веселье, щёлканье копыт,
Мы вас ждём на новоселье, каждый пьян и сыт.
Хорошо, грехи забывши, влиться пешкой в строй.
А потом, слегка завывши, мучаться порой.
Мы идём за птицей адской, где тут фронт работ?
С нами в ипостаси гадской шеф наш Астарот.
А также: Бегемот, Аспирин, Люцифер, Вельзевул, Бенадрил и
Прочие достойные лица!
Аллес марширен инферно коллектив.
Статус расширен, даёшь паллеатив!
Песню закончим, пропели от души.
Слава нам – гончим -, чертяки хороши!
Так! Конвой пришёл на сборку, принимайтесь за уборку.
Забирайте этот сор, что несёт тут всякий вздор
Что-то там про совесть душ, омерзительная чушь!
Ежли б совесть вы имели, то и в ад не загремели.
А поскольку все вы здесь, по ворам и мука есть!
Разведите по баракам, пусть сегодня выходной,
Ну а завтра ставить раком, коли грешник – волком вой!
Эй, обиженка! Под шконки! Bсё, режим вступил в права.
И не думать резать «сонки», тут в ответе голова.
Это Ад, мучений место, только мука для зека.
Страшно адское наследство, что дано вам на века!
 

Иов!

 
В дверь звонок, а у дверей побирается еврей!
Что? Картина диковата? Это сказка виновата,
Про несчастного Иова, забодай его корова!
Я немного почитал, и сюжет меня достал!
Поц на гноище попал, весь растратив капитал.
Потерял еврей что можно, Бога гневал он безбожно.
Удивляться тут чему? Жил Иов не по уму!
Да и в общем-то сейчас, он в грехе совсем погряз.
Грех Гордыней тот зовётся, об него еврей и бьётся.
Чётко видно, в сказе этом, злоба ведает сюжетом.
Нет бы что б определиться, честно Богу помолится,
Нет! Всё с вывертом, в изломе, так огонь, что тлел в соломе,
Подождёт и полыхнёт, и рассказчика сомнёт.
Держит нищий злобы камень, искушенья гложет пламень,
Затаил в душе обиду, и тихоня только с виду.
Если бы его во власть, кровь потоком полилась.
Сам Иов теперь в ловушке, держит ушки на макушке,
Ожидая лишь момента! Что возьмёшь с интеллигента?
 

Сумасшедший сон

 
Никакому я врагу не отдам свою ногу.
Или ногу, я не знаю, я, ваще, во сне летаю.
Есть желающие, есть, да ещё числом не счесть
Покушаются на ногу, верю, знаю, вот, «Ей, Богу!»
Да кругом одни враги, хуже, чем большевики,
Даже хуже чем евреи, кудреватее, мудрее.
Как работать мне и жить? Это вам не в Гугль постить.
Я тащу такие грузы, у любого лопнут пузы.
Или, может быть, пузы? Ну, короче, жуть в разы!
Али, всё же может в разы? Вот набрался я заразы.
Я же кран, ваще привет, у меня и ног-то нет!.
Перервался монолог, кран, проснувшись, вспомнить смог.
Снился полный ататуй, скрали ноги, руки, x**!
Ловко выкрали и тихо, пробудил, видать, он лихо,
Это ж, жуть какой морок, всё, не сплю, даю зарок!
О каких-таких ногах сон ему приснился?
На мистических врагах кран остановился.
Может мойва шерудит, скутер яму роет?
Кран их всех опередит и в гавне умоет!
Это был пролётный кран с гордою осанкой,
А размяк как круасан, встретившись с обманкой!
 

Современный обереутизм! (почти аутизм, но поэтический)

 
Утекайте все живущие, Мумий Тролль идёт окрестностью.
Мощны руки загребущие, а глаза летят над местностью.
Словно шарики воздушные глазенапы над лобешником.
И бессмысленно бездушные запасные спят в очешниках.
Раздаётся песня грозная, к жертвам всяким обращённая.
И мелодия стервозная, в страшных ритмах учащённая.
Я вам граждане советую – утекай!
Награждаю чёрной метою и пускай!
Ну, короче, коли встречу, непременно изувечу,
А пока сиди и не скучай. Ай, я, яй!
Сироты-мордовороты,
Это к вам,
Впереди все повороты, провороты и гавоты, шум и гам.
Просто срам.
Пронесусь я в отдаленьи, но, к большому сожаленью,
До сиротской вашей доли
Мне – фиолетово! Цвет такой! Красивый!
Вот такая форма песни, мною лично изобретённая.
Товарищи матросы упали на асфальт, а гражданин Матроскин, он духом не упал.
Идут обериуты, ботинки велики, считаю я минуты, от скуки и тоски.
Сколько раз у пса, у пёсика можно спрашивать про пейсики?
И про праздник симха-стойра он не знает ничего. И не трогайте его. Вот!
И боле ничего!
 

Драконья история

 
Один дракон, представившись Дракошей, прославился во Франции изрядно,
Поскольку рвал баранов плотоядно, и в горы улетал с тяжёлой ношей!
Король издал Указ по факту беспредела, и рыцари откликнулись охотно.
Покончить с этим злом бесповоротно, считая частью рыцарского дела!
На поле боевом ждёт рыцарей столица, плюмажи, флаги, кони в пёстрой сбруе,
Нет, страхом не отмечены их лица, и горячат любимых поцелуи.
Вот войско вышло в путь, мессира Орифламма развёрнута и реет горделиво,
Шли долгий день по тропам терпеливо, и замерли, навстречу вышла дама!
Ну, а при ней два голых кавалера, картина равная явленью Ноя Хаму,
Вот только Ноя два, и составляет раму подстриженных кустарников шпалера.
Глядят, пещера, да ещё какая, ворота, цветники, тропиночка с песочком,
И человек сидит, в тарелку хлеб макая, возможно, перекус обеденным часочком.
А дама просто шла, при виде короля она склонила стан в земном поклоне.
И обратилася к Величеству моля, сообща позавтракать на живописном склоне.
Мол, сир, пришло обеденное время, прошу вас на часок покинуть ваше стремя.
Меж тем, придворные одели голышей, тех кто явился просто не одетым,
Точней сказать, практически, раздетым, от пят и вплоть до остреньких ушей.
Обычай здесь такой, всё разъяснила леди, в пылу любви и в жаркую погоду,
Вошло у многих просто-таки в моду быть без одежд, не страмотят соседи.
Мы тут, конечно, все заядлые нудисты, пускай тела наги, но помыслы-то чисты!
От бога зверь не ведает греха, а вымыслы людей лишь ложь и чепуха!
Грешим не от того, что некто внешне гол, тут похоти вина, соблазна острый кол!
Так вот, другой соблазн сейчас владеет нами, настало время есть, а вы явились сами!
И с этими словами три фигуры слились в одну, и стали лица хмуры.
Пред ними взмыл дракон, и был разъярен он, по воинству людей не крик пронёсся, стон!
И, знаете, но так уж получилось, сбежало воинство, сраженья не случилось.
А первым был король, что на хромой кобыле, очнулся лишь удрав на половину мили.
Понятно стало тут, всем бегство суждено, поскольку сир страны уже сбежал давно,
Жить или умереть, отнюдь, не всё равно, чем в схватке помирать, так лучше пить вино!
А посему, какие там сраженья, коль бегство даст покой и примиренье?
Передохнём, посмотрим что и как? А бьёт драконов пусть другой чудак!
И ест дракон баранов, не людей, нет, надо рвать из смертных сих сетей!
Дракоша для людей совсем не враг, атаковать дракона жуть и мрак!
Проникнись, все исполняться мечты, коль ясен путь и истины просты!
С зверюгой доселе не знаком? Так нет проблем, вали домой тайком.
А пришлый человек, закончил свой обед, тарелку вылизал и записал сюжет.
Но все событья в нём в зеркальном отраженьи, убит дракон, он проиграл сраженье.
Король и рыцари покончили со злом, ликуй народ за праздничным столом.
Вот так событие и в летописи в цвет, четыре сбоку, и дракона нет,
Могуч страны король, им побеждён дракон, исчезло в мире зло, в чём автор убеждён!
Ну, а поскольку он писал один, то правда на века, из древности седин.
Предание гласило, в битве страшной убит дракон приёмом рукопашной!
Цветы под ноги короля стеля, благодарите люди короля.
А летописец получил награду, сам сир поднёс ему в вина бокале яду!