Текст книги "Киллеры не стареют"

Глава XIII

Жемчугова вошла в кабинет Бирюкова спустя два часа после того, как ей позвонил следователь Лимакин. Одета Татьяна Борисовна была по-прежнему изящно, но ухоженное красивое лицо заметно поблекло. Под тревожными голубыми глазами появились темные круги с мелкими морщинками. Менее привлекательной стала прическа слегка подкрашенных хною волос. Едва присев на предложенный Бирюковым стул, она сказала:

– Антон Игнатьевич, я приехала со своим адвокатом. Он настаивает, чтобы разговор шел в его присутствии. С юридической точки зрения это необходимо?

– Совсем нет, – ответил Бирюков. – Пригласили вас, чтобы выяснить возникшие вопросы, связанные с исчезновением вашей дочери. Присутствие адвоката при откровенном разговоре, на мой взгляд, будет ненужной помехой.

– Вот и мне так думается, – Жемчугова вздохнула. – Спрашивайте, что вам неясно. Буду отвечать без лукавства.

Бирюков раскрыл блокнот-еженедельник с записями. Перелистнув несколько страничек, задал первый вопрос:

– Почему в прошлый раз, когда заявили об исчезновении дочери, вы не сказали, что в райцентре живут дедушка с бабушкой Лоции?

На лице Жемчуговой появилось легкое смущение:

– Упустила это из вида.

– Странное упущение. Если дочь, как вы предполагали, уехала в райцентр, то первое, что приходит на ум, не к близким ли родственникам она отправилась?

– Неужели Лоция у них? – с робкой надеждой в голосе спросила Татьяна Борисовна.

– К сожалению, нет, – Бирюков посмотрел в настороженные глаза собеседницы. – Вы не ответили на мой вопрос.

Жемчугова опустила глаза:

– Нечего, Антон Игнатьевич, мне на него ответить.

– Почему?

– Отношения у меня со свекром натянутые. Лоция в прошлом году тоже обиделась на деда Никифора и сказала, что никогда больше не поедет сюда. Характер у нее твердый, как у папы Гены. Тот, если уж принял какое-то решение – хоть камни с неба! – сделает по-своему. К тому же, звонить Потехиным дочь не могла. У них нет домашнего телефона. Вот из таких соображений мне не пришло в голову искать Лоцию у деда с бабкой.

– Однако сказать при беседе со мной о том, что у вас с мужем разные фамилии, вы могли бы…

Татьяна Борисовна виновато улыбнулась:

– Я сама себе не рада, что связалась с «драгоценной» фамилией. Как говорится, ошибка молодости… Когда поступила во ВГИК, один из руководителей творческого семинара, похвалив мои способности, сказал: «А фамилию, Танечка, тебе надо срочно поменять. Шаньгина – в искусстве не звучит». Для меня это показалось равнозначным приказу. Я не придумала ничего лучшего, как во время первых же студенческих каникул зарегистрироваться с одноклассником, чтобы, присвоив «звучащую» фамилию, тут же с ним развестись. При регистрации с Геннадием Никифоровичем сказала ему об этом. Он улыбнулся: «Потехина будет смешнее Шаньгиной. Оставайся Жемчуговой». Так и решили. Но свекру наше решение пришлось не по душе. Мол, любящая жена не должна стесняться фамилии мужа. Если стесняется, значит, не любит. Отсюда и не заладились наши отношения с Никифором Власовичем.

– Первый муж козней не строит?

– Нет. Последний раз я мельком видела его на нашей свадьбе с Потехиным. Там чуть не завязалась неприятность, но, слава богу, все обошлось. С той поры о Жемчугове ничего не знаю.

– Перейдем к следующему вопросу. Прошлый раз вы сказали, будто семнадцатого августа Потехин звонил вам из Токио и заявил, что не намерен возвращаться…

– Извините, Антон Игнатьевич. Можно сделать небольшое уточнение?

– Пожалуйста.

– Геннадий звонил не лично мне, а моему адвокату.

– Кто у вас адвокат?

– Вениамин Федотович Мамаев.

– Наш земляк?

– Да, его отец живет на одной улице с Потехиными.

– А брат Вениамина Федотовича, Руслан, сейчас где? – будто из простого любопытства спросил Бирюков.

– С Русланом мы учились в одном классе. После того, как он уехал в Суворовское училище, ничего о нем не знаю.

– Вениамин Федотович не рассказывал о брате?

– Нет.

– Почему муж позвонил адвокату, а не вам?

– Не знаю… Наверное, из-за семейного конфликта. Одиннадцатого августа он забрал свои вещи и сказал, что навсегда покидает семью.

– Видимо, это не вдруг случилось?

Татьяна Борисовна, потупясь, вздохнула:

– Не вдаваясь в подробности, скажу так… Во всем виновата только я и никто другой. Дала мужу повод для ревности.

– Лоция знала причину конфликта?

– Нет, было это без нее. Она отдыхала в Речкуновском санатории. Я уговорила мужа ничего не говорить дочери. Он пообещал молчать.

– Не все обещания выполняются.

– Геннадий Никифорович умеет держать язык за зубами. Лоция допытывалась у меня, почему папа Гена ушел из дому. Я ответила ей банальной фразой: «Не сошлись характерами». Не знаю, поверила девочка или нет, но на этом, как говорится, тема была закрыта.

– С отцом Лоция встречалась после его ухода от вас?

– Мне об этом неизвестно.

– И в поведении дочери ничего не изменилось?

– Кроме того, что она стала суховата в общении со мной, других изменений я не заметила.

– Лоция сильно тянулась к отцу?

– Безумно! За папу Гену дочь готова жизнь отдать. Кстати, Геннадий Никифорович действительно заслуживает уважения. Не скрою, потеря такого мужа для меня – трагедия… – Жемчугова, крепко сцепив пальцы рук, помолчала. – Антон Игнатьевич, догадываюсь, что ваш интерес к нашим семейным отношениям далеко не праздный. В чем дело?

– Разыскивая Лоцию, мы столкнулись с очень сложным переплетением обстоятельств. Разобраться в них без вашей помощи довольно трудно, – сказал Бирюков.

– Что это за обстоятельства? – быстро спросила Татьяна Борисовна.

– Сплошные загадки. Одна из них заключается в том, что вместо Японии Геннадий Никифорович Потехин в первой половине сентября находился у своих родителей. Отбыл он отсюда вечером в пятницу, а ровно через двое суток в райцентре появилась Лоция и стала настойчиво искать отца.

– Странно… Откуда она узнала, что папа Гена был здесь?

– Пока неизвестно. Предполагается, что некий Мура сообщил ей какую-то «грязную информацию» о каком-то «киллере Мамае»…

– Мамай, Бабай – это, знаете ли, из области детских страшилок, – с легкой усмешкой проговорила Жемчугова. – Что еще о Лоции стало известно?

– Узнав, что отец уехал из райцентра, она сразу позвонила в Новосибирск Василию Григорьевичу. Не знаете, кто это такой?

– Василий Григорьевич?.. Кажется, что-то слышала о нем… – Татьяна Борисовна, задумавшись, помолчала. – Да, вспомнила. Нынче весной он был у нас в гостях. Разговаривая за бутылкой коньяка о былых походах, Гена просидел с ним всю ночь.

– Где они «ходили походами»?

– Лет пятнадцать назад Геннадий Никифорович плавал или, как он говорит по-флотски, ходил помощником капитана на круизном теплоходе «Любовь Орлова». А Василий Григорьевич, насколько я поняла, был там не то радистом, не то начальником радиосвязи. К сожалению, не помню его фамилию и не знаю, где он теперь живет.

– Внешне как выглядит?

– Седовласый представительный мужчина в морской форме. Как всякий истинный моряк, галантен, остроумен и широко эрудирован. Возраст, похоже, пенсионный, однако выглядит бодро и энергичнее многих нынешних молодых людей.

– Лоция его видела, когда он был у вас в гостях?

– Да, конечно. Гена представил ее Василию Григорьевичу как свою единственную и любимую дочь.

– В дальнейшем она не вспоминала о нем?

– Нет.

– А о Муре что-нибудь от дочери слышали?

– Может, и слышала, но не помню. Нынешние тинейджеры болтают на таком сленге, который не всегда поймешь.

– Уйдя от вас, муж где поселился?

– В гостинице «Обь», потом куда-то исчез.

– Вы не пытались с ним встретиться?

– Пыталась, но не вышло. На мой телефонный звонок в гостиничный номер Потехин иронично пропел: «Не тревожь ты меня, не тревожь. Обо мне ничего не загадывай». И положил трубку. Кажется, он был пьян. Позвонила ему через день, однако в номере оказался уже другой постоялец. Сразу подумалось, что Гена улетел в Японию. Неужели с ним что-то случилось?.. – Жемчугова посмотрела Бирюкову в глаза. – Пожалуйста, говорите прямо. Я не кисейная барышня и в обморок не упаду.

– К сожалению, Татьяна Борисовна, ничего определенного сказать вам не могу, – не отводя взгляда от тревожных глаз собеседницы, ответил Бирюков. – После кулачной схватки с Русланом Мамаевым Геннадий Никифорович словно сквозь землю провалился.

– С Русланом Мамаевым?.. Откуда Руслан здесь взялся?!

– Этот вопрос и нас интересует.

– И что они не поделили?

– Трудно сказать.

Лицо Жемчуговой побледнело, а на лбу, под приспущенными завитками волос, выступили крохотные бисеринки пота.

– О господи… – выдохнула она и, словно каясь, тихо проговорила: – Я чувствовала, что Бог накажет меня, но за какие грехи Всевышний обрушился на Гену? Он же ни в чем не виноват.

– Не конкурентам ли по бизнесу Потехин насолил?

– Он ведь не нефтью торгует, где кровавые разборки – обычное явление. Да и характер у Гены не задиристый. Он легко находит общий язык с самыми разными людьми. Даже серьезные проблемы воспринимает как житейские мелочи. Любимая его фраза: «Все проходит, и это пройдет».

– В этом Геннадий Никифорович прав.

– Да, конечно. Сама жизнь наша тоже проходит. К сожалению, очень быстро и кажется, что мимо… – Татьяна Борисовна посмотрела на золотые наручные часики. – Мы с вами, Антон Игнатьевич, обговорили многое, но вы так и не сказали, как дела с розыском моей дочери?

Бирюков, нахмурившись, захлопнул лежавший перед ним блокнот:

– Лоцию нашли мертвой, ее…

– Не надо!!! Не говорите!.. – вскрикнула Жемчугова.

Лицо Татьяны Борисовны будто окаменело. По побледневшим щекам из застывших в ужасе глаз покатились крупные слезы.

Глава XIV

Пока следователь Лимакин в своем кабинете успокаивал плачущую навзрыд Жемчугову, Бирюков пригласил к себе адвоката Мамаева. При первом взгляде на одетого с иголочки статного красавца с ухоженной волнистой шевелюрой, слегка тронутой на висках благородной сединой, Антон даже усомнился, что у спившегося вконец старика может быть такой респектабельный сын. Однако Вениамин Федотович, усевшись на стул, на котором только что сидела Татьяна Борисовна, без тени смущения подтвердил свое родство с «непутевым» отцом и с младшим братом Русланом. Когда Бирюков напрямую рассказал ему о случившемся, он растерялся, но быстро взял себя в руки. Словно осмысливая услышанное от прокурора, задумался. Затем глянул Бирюкову в глаза и с горькой усмешкой сказал:

– Для меня такой букет криминала – полная неожиданность. Убийство заказное или сведение счетов в пьяном угаре?

– Вы, как юрист, должны знать: причина подобных преступлений в одночасье не высвечивается, – ответил Бирюков.

Мамаев смутился:

– Извините за дебильный вопрос. Несчастье настолько ошеломило, что я невольно влез в шкуру обывателя.

– Не объясните, с какой целью Руслан заявился к отцу? – спросил Антон.

– Сам этого не понимаю. В райцентр он не собирался. Ему здесь совершенно нечего было делать.

– Он что, в отпуск из Приднестровья приехал?

– Приднестровье братец покинул полгода назад в связи с расформированием дислоцировавшейся там российской армии. Я помог ему устроиться охранником филиала Интербанка и обеспечил для жилья комнатой в коммуналке… – Вениамин Федотович торопливо достал из кармана модного пиджака трубку мобильного телефона. – Могу сейчас же связаться с начальником охраны и навести у него справку о Руслане. Позвольте позвонить?

– Звоните.

Мамаев быстро пробежал указательным пальцем по цифровому кнопочному набору. Приложив трубку к уху, дождался сигнала соединения и заговорил:

– Захар Александрович, когда и куда ты выпустил из-под своего надзора моего братика?.. Куда, куда?.. Какие ему осетры, если он ни разу в жизни не поймал ни единой рыбки!.. Нет, разбираться тебе с ним уже не придется… Потому что это не телефонный разговор. Будь здоров, Захар Александрович, при встрече поговорим.

Отключившись от абонента, Вениамин Федотович сунул трубку в карман и, глядя на Бирюкова, сказал:

– Ничего не понимаю. По словам начальника охраны, Руслан на две недели взял отпуск без содержания и якобы отправился добывать осетров в Симанской протоке. Это на Оби, севернее Новосибирска. Там, действительно, осетрово-стерляжий заповедник, привлекающий браконьеров. Однако юмор в том, что братец никогда не занимался рыбалкой. Отпрашиваясь за осетрами, он, видимо, замысливал что-то другое.

– С криминальными группировками Руслан не связан? – спросил Бирюков.

– Если бы я знал о такой связи, разве бы стал пригревать его в Новосибирске? С меня достаточно позора, причиняемого пьющим по-черному отцом. Кстати, отцовская хижина сгорела дотла?

– Одни черные стены остались.

Мамаев поморщился:

– Вот досада… Придется срочно устраивать батю в дом престарелых.

– К себе не хотите его взять?

– Взял бы, да старик не может дня прожить без рюмки. А это, скажу вам, невыносимая тяжесть для родственников. Пьянство за глаза – куда ни шло. Но ежедневно созерцать пьяную физиономию и слушать хмельные арии – извините, не по мне. – Вениамин Федотович досадливо кашлянул. – Вот уж, как говорится, пришла беда – отворяй ворота. Ехал сюда, чтобы морально поддержать Татьяну Борисовну в розыске ее дочери, а тут сам оказался в пиковом положении. Черт знает что… Лоцию-то какая нужда привела к Руслану?

– Она хотела что-то узнать у него о своем отце.

– Да ведь Руслан о Геннадии Потехине ничего не мог знать! А Лоцию он вообще никогда не видел, так же, как и она его. В моей адвокатской практике встречались крутые уголовные орешки, но такой закрутки криминального сюжета припомнить не могу.

– Каждый преступный сюжет по-своему закручен.

– Уголовное дело уже возбуждено?

– Конечно.

– Понадобится помощь – скажите. В областной прокуратуре у меня есть надежные друзья. Договорюсь, чтобы в вашу следственную группу направили толкового следователя. Районными силами, пожалуй, вряд ли удастся раскрыть такое запутанное преступление.

Бирюков снисходительно улыбнулся:

– В нашем районе не все бестолковые.

Мамаев, словно защищаясь, вскинул руки:

– Бога ради, совсем не хотел вас обидеть. Намеревался сделать как лучше, а получилось, будто унизил сотрудников районной прокуратуры и розыска. Нет, сегодня я определенно не в форме. Ну надо же такой беде свалиться на мою голову!..

– Жемчуговой не легче вашего.

– Да, Татьяне Борисовне тоже не позавидуешь, – с тяжелым вздохом проговорил Вениамин Федотович. – Потерять единственную дочь – это трагедия во много раз хлеще моей. Не представляю, как она переживет такое горе.

– Давно с ней знакомы? – спросил Антон.

– Можно сказать, со школьной поры. Правда, я учился на пять классов раньше Тани Шаньгиной. Тогда она казалась мне просто забавной куколкой. Потом увидел Татьяну Жемчугову по телевизору. «Куколка» превратилась в интересную женщину. Я даже хвастал знакомым: вот, мол, какие умные красавицы выходят в люди из нашего районного селенья.

– А юридическую помощь когда стали ей оказывать?

– После того, как Татьяна Борисовна занялась бизнесом. По неопытности она на первых порах чуть не вылетела в финансовую трубу. Вместо французской парфюмерии пройдохи всучили ей большую партию польской подделки. Жемчугова попросила меня отстаивать в суде ее интересы. Отказать землячке было неловко, хотя работы у меня – выше макушки. Процесс в сто пятьдесят тысяч долларов я выиграл.

– Часто у Жемчуговой возникают такие ситуации?

– Нет, теперь Татьяна Борисовна накопила опыт общения с коммерческими партнерами, и мне приходится в основном выполнять обязанности юрисконсульта при заключении контрактов.

– Геннадий Потехин вашими услугами не пользуется?

– Геннадий Никифорович – бывший моряк дальнего плавания, хорошо подкован не только в юриспруденции, но и международное право знает назубок.

– Однако сейчас он, кажется, в прогаре?

– Кризис семнадцатого августа посадил на щетки многих российских коммерсантов. Кстати сказать, я предупреждал Потехина, что надвигается финансовый крах. Однако Геннадий Никифорович чисто по-российски отмахнулся: «Авось пронесет». Вот и залетел. А Татьяна Борисовна прислушалась к моему предупреждению, и ее «Лаванда» удержалась на плаву.

– Насколько, по-вашему, серьезен семейный «кризис» у Потехина с Жемчуговой? – внезапно спросил Бирюков.

– Оценка семейной жизни клиентов не входит в мои обязанности, – уклончиво ответил Мамаев и отвел глаза в сторону. – Что между ними произошло и насколько это серьезно, знают только они. Как говорится, муж да жена – одна сатана.

– Вам ничего по этому поводу не известно?

– Я знаю, что Потехин вроде бы не живет дома. А по какой причине ушел от Жемчуговой и где обитается, не ведаю. Мужик он на редкость горячий. Если закусит удила, будет бить копытом до той поры, пока не свернет себе шею.

– Жемчугова иного о нем мнения.

– Татьяна Борисовна – идеалистка. Она по уши влюблена в Потехина, а любовь, как известно, слепа.

– По вашему мнению, Потехин способен на необдуманные поступки?

– Как сказать, «необдуманные»… Геннадий Никифорович не лишен сообразительности и здравого смысла, но очень уж любит рисковать.

– В бизнесе, говорят, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Этот афоризм придумали люди, подобные Потехину. Конечно, в коммерческих сделках приходится рисковать часто, но нельзя зарываться сломя голову. К тому же, откровенно говоря, как коммерсант Потехин явно не тянет на птицу большого полета. Не знаю, зачем он занялся перепродажей японских автомобилей. Вероятно, лишь потому, что во время флотской работы завел в Японии надежные знакомства и достаточно хорошо изучил язык Страны восходящего солнца.

– В день кризиса Потехин вроде бы звонил вам…

Мамаев не дал Бирюкову договорить:

– Правильно, семнадцатого августа у меня состоялся разговор с Потехиным по сотовому телефону. Геннадий Никифорович сказал, что звонит из Токио, и попросил передать Татьяне Борисовне, чтобы не ждала его, поскольку, мол, не намерен возвращаться в сумасшедшую Россию, где творятся непредсказуемые дела.

– Почему позвонил вам, а не жене?

– Сказал, будто не может дозвониться до Татьяны Борисовны. На самом деле, не знаю, что было у него на уме.

– Раньше от него звонков не было?

– Ни раньше, ни позже Геннадий Никифорович мне не звонил. Общаемся мы с ним чисто случайно.

Бирюков посмотрел собеседнику в глаза:

– У нас есть сведения, что Потехин в день кризиса находился в Новосибирске и звонить вам из Токио, разумеется, не мог.

На лице Мамаева появилось удивление:

– Либо вы располагаете ложной информацией, либо Потехин разыграл меня. Слышимость была хорошая, и ошибиться в потехинском голосе я не мог.

– Пародисты умело подделывают любые голоса.

– Если так, то, значит, кому-то было выгодно подставить меня.

– Кому?..

– Не знаю.

– Скажите хотя бы предположительно.

– Трудно предполагать то, о чем не имеешь представления, – Вениамин Федотович задумался. – Как у всякого известного адвоката, у меня тьма бездарных завистников. Кто из них «пошел в атаку», с разбегу не вычислишь. Я вот разговариваю с вами, а из головы не выходит смерть Руслана и Лоции. Это же наверняка козни конкурентов.

– Ваших? – уточнил Бирюков.

– Либо моих, либо Жемчуговой с Потехиным. Скорее всего, что Потехина. До недавнего банкротства Геннадий Никифорович слишком независимо держался и с конкурентами, и с рэкетирами. Привык бравировать своей силой да навыками бокса. А это в наше смутное время чревато дурными последствиями.

– Коли так, то очень уж жестокими оказались последствия не только для одного Потехина…

– Профессиональные убийцы не считаются с количеством трупов. В их среде распространено циничное выражение: «В земле всем места хватит». Не удивлюсь, если следом за Русланом и Лоцией они ухайдакают самого Геннадия Никифоровича. Вполне возможно, что его уже и нет в живых.

– Даже так?.. – будто удивился Антон.

– Чему удивляетесь?.. Для вас ведь не секрет, какая пальба идет по всей Руси Великой. Новосибирск – не исключение. Здесь тоже с настойчивой периодичностью отстреливают особо строптивых. Не дрогнув, киллеры отправляют на тот свет широко известных в городе людей. А что им стоит «замочить» какого-то задиристого торговца подержанными автомобилями?.. Не дай бог, чтобы мое предположение сбылось, но, поверьте, я достаточно хорошо знаю криминальную обстановку в Новосибирске и сказанное мною взято не с потолка.

– Все это, Вениамин Федотович, ни для кого не новость, – сказал Бирюков и сразу спросил: – Потехин задиристый мужик?

– Я уже говорил, что он привык бравировать силой.

– «Бравировать» и «задираться» – не одно и то же.

– Прошу извинить за неточности. Сегодня я определенно не в своей тарелке… Разница между этими понятиями, конечно, существенная, но почему именно она заинтересовала вас?

– Меня интересует, из-за чего могли «задраться» Руслан и Геннадий Потехин?

– Не было у них общих интересов, – быстро ответил Мамаев. – Собственно, можно сказать, они даже не были лично знакомы. Возрастная разница Руслана и Геннадия Никифоровича около десяти лет. Поэтому, хотя их детство и прошло, так сказать, на одной улице, но росли они в разное время и между собой никогда не общались. А что, есть какие-то сведения об их стычке?

– Дело в том, что Руслан отлеживался у отца после серьезной драки. Судя по комплекции, он был физически крепок, однако избили его жестоко.

– Да, физическая подготовка Руслана была на высоте. Много лет он прослужил в спецназе, а спецназ, как говорится, и в Африке спецназ. Избить его в одиночку, пожалуй, даже опытному боксеру Потехину было не под силу. Скорее всего, Руслан попал в руки преступной банды.

– У него был пистолет?

– Откуда!.. Банковские охранники при исполнении служебных обязанностей обычно вооружены автоматами. После дежурства оружие, естественно, передается сменщику.

Бирюков попытался вновь выяснить связи Руслана с криминальной братвой, однако Вениамин Федотович только развел руками. Если в начале разговора, узнав о несчастье, Мамаев сумел взять себя в руки, то по мере беседы сила воли его заметно поникла. Будто запутавшись в сложных переплетениях уголовной ситуации, как подумалось Бирюкову, адвокат оказался не таким уж опытным, каким хотел выглядеть в глазах собеседника. На конкретные вопросы он стал отвечать философски расплывчато или общеизвестными постулатами о сложной криминальной обстановке в стране. Порою Антону даже казалось, что Вениамин Федотович не столько стремится помочь следствию, сколько хочет узнать подробности случившегося и выяснить: питает ли какие надежды прокурор на то, что преступление будет раскрыто. Словно забыв о своей адвокатской практике, Мамаев повел себя как заурядный обыватель, на которого свалилась внезапная беда. В таких случаях Бирюков тоже умел «говорить, ничего не говоря», чем, похоже, еще сильнее огорчил Вениамина Федотовича.

На просьбу Бирюкова – охарактеризовать Лоцию Жемчугову – Мамаев лаконично ответил, что «девочка была рисковая, в папу Гену», но конкретного ничего о ней не сказал. В какой-то мере он оживился, когда Антон спросил об Алексее Задове. Однако и тут, кроме того, что Задов долго был личным шофером у Татьяны Борисовны, но теперь вроде бы перекинулся под «крышу» какой-то группировки, тоже не блеснул сведениями. А об упомянутом Лоцией в разговоре с подругой Муре адвокат «вообще никогда не слышал».

– Ну что ж, Вениамин Федотович, спасибо за информацию, – завершая разговор, сказал Бирюков. – Извините за отнятое время.

Мамаев, поднимаясь со стула, виновато усмехнулся:

– Пустяки. Информация моя ломаного гроша не стоит. – И, поморщившись, вздохнул: – Все перепуталось в голове. Подскажите, что дальше с Русланом делать?

– Проведете со следователем опознание и можете готовить похороны.

– Разве отец не опознал его?

– Опознал, но Федот Адамович был, мягко говоря, с тяжелого похмелья. Ваше подтверждение лишним не будет.

– Татьяне Борисовне, догадываюсь, тоже придется опознавать дочь?

– Конечно.

– Ох, как тяжела эта процедура.

– Что поделаешь…