Текст книги "Никола Тесла. Изобретатель тайн"

Очень нужны!

Судьба Теслы как никакая другая роль в исторической комедии является железным доказательством отвлеченного, притянутого из сферы платоновских идей посыла, что без согласия никуда. Более разорванной души, несогласованного мировосприятия и безграмотности в оценках человеческих инстинктов в истории техники не сыскать.

Страдальцев было много, как и обойденных славой героев, однако никто не приложил столько усилий и настойчивости к самоуничтожению, как этот мрачный старик, мучающийся от желания выкурить последнюю сигарету и страха быть пойманным самой смертью на месте преступления.

Глава 5

Полтора года, преодолевая многочисленные трудности, Тесла продолжал усиленно возводить башню и монтировать оборудование, чаще всего приобретаемое в долг.

Однажды, стремясь побыстрее запустить только что доставленный прибор, он проработал с электромонтажниками двое суток подряд, лишь ненадолго отрываясь для еды. Утомленные люди по очереди укладывались спать, но Тесла и следующие двадцать четыре часа провел без сна, а затем, когда прибор был установлен, взялся за настройку. Спать он ушел после девяноста часов, проведенных почти без отдыха.

Всю весну и начало лета 1903 года Тесла непрерывно занимался испытаниями – измерял емкость своего устройства, – а также сооружением модели планеты для создания «теории передачи токов сквозь Землю». Для этого по его заказу была создана внушительная металлическая сфера, с помощью которой изобретатель изучал зависимость скорости прохождения электромагнитных волн в среде от частоты и формы модуляции сигнала, а также определял узловые точки стоячих волн, например по линии экватора и на полюсах.

Вот что писала «Нью-Йорк таймс» в эти дни:

«Хотя сама башня тоже в высшей степени примечательна, именно сокровища, скрытые в лаборатории, пробуждают особое любопытство. В середине лабораторного зала расположена деревянная конструкция, напоминающая сходной трап океанского судна. Она тщательно охраняется, и никто, кроме мистера Тесла и его людей, не имеет права даже взглянуть на нее…

Мистер Шерф сообщил журналисту, что здесь находится вход в маленький подземный коридор, построенный с целью осушения земли вокруг башни, однако деревенские жители говорят другое.

Они утверждают, что подземный коридор является началом некоего «колодца» или шахты, глубина которой равна высоте башни. Стены колодца выложены кирпичом, а вниз ведет винтовая лестница. На нижнем уровне вся земля изрезана туннелями, идущими в разных направлениях.

Люди с трепетом говорят о том, что мистер Тесла, приезжая каждую неделю, проводит столько же времени под землей, сколько в самой башне или в удивительной лаборатории, где установлена станция для передачи телеграфных сообщений по всему миру».

Если не считать, что настоящая глубина шахты была 120 футов (36,5 метра), в остальном статья была вполне правдоподобной.

Между тем соперничество между Маркони и Теслой набирало обороты. Газета «Порт Джефферсон эхо» пестрела заголовками «Война Маркони и Теслы». По словам журналистов, «Юнайтед стейтс Маркони компани» купила участок земли на западе от Бриджхэмптона и планировала построить собственную башню высотой 185 футов (56,3 метра). Как заявил мистер Маркони, «это будет самый важный телеграфный центр страны».

Немало специалистов с подозрением относились к успеху Маркони, о котором объявил исключительно сам итальянец. Здравомыслящие люди полагали, что наличие патентов обеспечивает Тесле явное преимущество, ведь недаром тот затеял такое масштабное строительство, и до практической эксплуатации первым все-таки доберется «волшебник с Хьюстон-стрит».

В те же дни Маркони применил излюбленный прием и, наняв легкую двухместную коляску, отправился в Уорденклиф, чтобы встретиться с Теслой и собственными глазами отыскать все, что плохо лежит. В разговоре двух изобретателей недостатки проекта Маркони стали очевидными, и на этом основании Тесла решил вновь обратиться к Моргану за содействием – то есть за новым кредитом. Они почти год не общались, но теперь, когда, по мнению изобретателя, основная часть работ была закончена и предприятие выходило на финишную прямую, Морган вполне мог согласиться возобновить финансирование.

Надо только убедить его помочь расплатиться с долгами!

5 сентября 1902 года Тесла отправил магнату письмо, где перечислил иностранные патенты, которые к тому времени получила их компания. Тут же он сделал дополнительные разъяснения, что только его система связи гарантирует секретность и способна создавать практически бесконечное количество отдельных каналов, зависящих не только от сочетания определенных частот, но также и от «порядка их чередования». Ученый описал принцип действия таких устройств, как защищенные каналы кабельного телевидения, цифровое записывающее устройство и шифратор беспроводного телефона.

В ответном письме Морган еще раз заверил изобретателя, что теперь «у него не осталось сомнений» в безграничных способностях ученого, так что, если, по неудачному стечению обстоятельств, он не сумеет предоставить ему дополнительное финансирование, у «мистера Теслы» есть собственные средства. К тому же он вправе привлекать новых инвесторов. Его влияние на промышленный мир позволяет вполне надеяться на успех.

Этот вежливый ответ можно было понять как совет «выкручивайся как знаешь».

В конце 1902 года Тесла решил прислушаться к просьбам своего секретаря Шерфа и заняться практически готовыми, но не доведенными до промышленных образцов изобретениями. Конец этого года и большую часть 1903 года изобретатель посвятил производству осцилляторов и усовершенствованию ламп «холодного» света. Доходы потекли тонкой струйкой, и к середине года удалось даже нанять полдюжины рабочих и заплатить за возведение купола, помещенного на вершине башни.

Это сооружение, названное газетчиками «самым таинственным местом на свете» и «средоточием электрических чудес», требует отдельного описания.

На шестигранном основании, собранном из массивных стальных балок, был установлен металлический купол. Диаметр купола превышал пятнадцать метров, его высота составляла три метра, весил он пятьдесят пять тонн. Эта корона из железа и стали, со множеством специально рассчитанных узловых точек служила для накопления электрических зарядов. Купол был связан с четырьмя большими конденсаторами, установленными за пределами лаборатории, которые тоже служили «накопителями» электричества и в свою очередь соединялись с «умным» аппаратом, приспособленным «всеми возможными методами контролировать выход энергии».

У основания здания глубоко под землей по ходу винтовой лестницы была прорыта сеть туннелей. Они расходились в разные стороны, словно спицы в колесе. В шестнадцати из них были проложены железные трубы, тянущиеся из центральной шахты на расстояние около сотни метров. Затраты на эти «земные зажимы» оказались значительными, поскольку Тесла сконструировал «специальные машины, способные проталкивать трубы, одну за одной» в толщу земли. Также в колодце находились четыре отделанных камнем коридора, каждый из которых постепенно поднимался на поверхность. Передвигаться по ним можно было только ползком. В конце каждого коридора помещались камеры, напоминавшие сводчатые эскимосские хижины иглу, они были удалены от основания башни почти на сто метров.

Зачем были созданы эти катакомбы, до сих пор доподлинно неизвестно. На предсмертном допросе Тесла тоже умолчал о них. Впрочем, в свете его последнего признательного заявления это не имело значения.

* * *

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

– Я горжусь тем, что в конце концов мне удалось проверить свою идею. Я добился успеха! – Старик потянулся за сигаретой. – Пусть это случилось позже, но я успел поразить цель…

Пачка неожиданно выскользнула из руки и упала на пол.

Изумленный старик некоторое время разглядывал руку, затем перевел взгляд на пачку. Такое случилось с ним впервые. Он не рискнул наклониться, напротив – нарочито бодро поднялся, лихорадочно одернул домашний халат, накинутый на белоснежную сорочку с повязанным галстуком-бабочкой, и, презирая потомков, почти строевым шагом направился в спальню.

Там с трудом открыл окно и дрожащими руками насыпал на подоконник хлебные крошки.

Раскрытое окно, по-видимому, послужило голубям, обитавшим на крышах соседних небоскребов, сигналом к трапезе. Они стремглав ринулись вниз, устроили свалку возле подоконника. Особо нахальные твари безбоязненно влетали в комнату, кормились прямо из рук старика. Пытаясь прорваться к самым вкусным крошкам, застрявшим на ладони, они отчаянно дрались крыльями.

Старик повеселел:

– Я кормил голубей годами. Я кормил их в Хорватии, Будапеште, Париже, в Колорадо-Спрингс и здесь, в Нью-Йорке. Я кормил их тысячами, может и больше, кто может сосчитать?..

Старик ожил, его глаза заблестели – общение с голубями возвращало его к жизни. Энтузиазм прибавило и воспоминание о необычной аппаратуре, с которой ему посчастливилось работать в Уорденклифе.

– Это были гигантские сооружения. Трудно поверить, но полюс большой катушки главного трансформатора возвышался над землей на 61 метр. Полюсом служил медный купол.

О-о, это было самое изумительное сооружение на свете. Такого рукотворного гриба никто не мог соорудить, его диаметр составлял пятнадцать метров, высота выше трех… С таким вооружением можно выходить на бой.

И я вышел!

Я победил!

Никто из потомков не посмел перебить старика, нам хватило такта ограничиться усмешкой. Видал бы он гриб, венчающий взрыв атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму! Не с экспериментов ли в Уорденклифе на Земле началась мода на рукотворные грибы?

– Потенциалы, которые мне удавалось сгенерировать в Уорденклифе, разряжались молниями длиной до сорока метров. Это в самом начале, а когда я запустил генератор на полную мощность, я сумел поразить низкую облачность.

Это было красиво и безопасно – что-то вроде гигантского циркового аттракциона, разворачивающегося под низким, затянутым тучами небом. Но попробуй объяснить это людям.

Я устал объяснять.

Мне жалко только голубей. Их ужас был непередаваем, поэтому я никогда не кормил их вблизи Уорденклифа.

В память о Марии.

Это была удивительная птица, белая со светло-серыми пятнами на крыльях. Я сразу отметил необычный узор на ее оперении. Я мог узнать ее повсюду, и она также могла найти меня где угодно. Трудно поверить, но стоило мне только вспомнить о ней, окликнуть ее, и она прилетала. Мы чувствовали друг друга. Я любил ее.

Да, я полюбил эту птицу, как мужчина способен полюбить женщину, и она тоже любила меня. Когда она хворала, я сразу узнавал об этом. О ее страданиях мне подсказывала душа, и тогда я уходил в страну-фантазию. Я погружался в ослепительный белый свет, и, когда сияние ослабевало, она оказывалась рядом.

Мария прилетала в мою комнату, и я сутками ухаживал за ней, пока она не выздоравливала. Она поведала мне много интересного о жизни в небесах, где всем заправляет Гиблое облако. Эта голубка была радостью моей жизни. Пока она нуждалась во мне, все остальное было неважно.

Старик, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное, о чем необходимо сообщить здесь и сейчас, принялся тереть виски, затем торопливо заходил по спальне.

Потомки затаили дыхание.

Это было так по-человечески – любить птицу или иное животное. Этому можно научиться только на Земле. Это возвышало и давало надежду, что мы кому-то нужны в этой в жизни, в этой Вселенной.

Даже электричеству, если оно не будет пытаться навязать нам свою волю.

– В сентябре 1902 года башня достигла своей полной высоты – 180 футов (примерно 57 метров). Оставалось только сделать купол, но деньги кончились. Мне пришлось свернуть работы и уволить многих строителей. Я продал свой последний участок земли за 35 000 долларов, но даже эти средства не спасли меня. Правда, мне удалось сохранить основную команду, оплатить жилье и, конечно, шеф-повара из «Уолдорфа», который по-прежнему приезжал в Уорденклиф по определенным дням и готовил мне обед.

Я также позаботился о том, чтобы заснять внутренние помещения станции, а также все приборы и образцы различных электронных трубок, которыми я оборудовал лабораторию и аппаратный зал. Это более тысячи штук.

Затем в атаку пошли кредиторы.

Только Вестингаузу я задолжал около 30 000 долларов, затем телефонная компания потребовала рассчитаться за установку столбов и линий для связи Уорденклифа, а Джеймс Уорден хотел получить деньги за свою землю.

Средств катастрофически не хватало, однако у меня и в мыслях не было сдаваться. Любой ценой я пытался подсоединить свой передатчик к источнику энергии и провести пробный запуск.

Успех должен решить все проблемы.

Я не сомневался в успехе!

В начале 1903 года я провел множество измерений сопротивления земли и изоляционной устойчивости башни. Я не терял из виду ни одной мелочи. Я обращал внимание на суточные изменения температуры, на влияние соленой воды, которой была пропитана почва вокруг базы, на погодные условия, на время суток.

Полгода я пытался оттянуть время расчета с кредиторами и подгонял оставшихся рабочих.

Между тем на подоконнике продолжалось безжалостное голубиное побоище. Шум, хлопанье крыльев вернули хозяина в реальность. Он аккуратно выпроводил крылатых гостей из комнаты и опустил окно.

Голубиная стая начала описывать круги вокруг «Нью-йоркер». Набрав высоту, птицы то и дело пикировали на подоконник. Волнуясь и отталкивая друг друга, притаптывая вездесущих воробьев, они нетерпеливо заглядывали в комнату, словно тоже хотели дослушать невероятную историю, случившуюся с пытавшимся взлететь двуногим.

– Я горжусь тем, что в конце концов мне удалось проверить свою идею. Пусть это случилось позже, но я успел поразить цель. Я научился бомбить небеса. К сожалению, мой успех погубил Марию.

Старик вернулся в комнату, наклонился, попытался поднять пачку.

Не получилось – подрагивающие руки не сумели удержать ее. На лице старика отразилась обида – неужели пачка сигарет стала для него неподъемным грузом? Он с надеждой огляделся, рассчитывая на благодарных потомков, которым должно было быть в радость помочь знаменитому изобретателю.

Как бы не так! Если бы психонавты обладали способностью перемещать материальные тела, мы давным-давно изменили прошлое и позволили бы Тесле довести до конца его эксперименты, пусть даже этого гордого и необузданного старика ждал плачевный конец.

Его усилия были напрасны. По крайней мере у всех здравомыслящих специалистов возможность передачи электроэнергии без проводов до сих пор вызывает большие сомнения. С таким же недоверием они относятся и к использованию подземной толщи в качестве эффективного проводника.

Старик с ненавистью оглядел пространство, затем решительно направился в спальню. Там улегся на кровать и только после напоминания потомков, что ему вредно волноваться, смирился.

Но ненадолго.

– В первую неделю июня я нашел способ увеличить размеры своего колосса и снабдить его энергией. Когда напряжение достигло пика и купол оказался заряженным полностью, в недрах башни родился глухой рокот, затем гудение стреноженного электричества вырвалось наружу, как бы предупреждая округу – готовьтесь, сейчас грянет Армагеддон.

Это случилось 15 июня 1903 года. Как только я подал напряжение, вершина башни окуталась зловещим изжелта-апельсиновым сиянием. Затем над куполом вспыхнул свет. Ничего не скажешь, это была яркая вспышка. Вокруг медного оголовка запылал шар света диаметром метров в тридцать. Раскаты высвобождаемой энергии люди слышали за двадцать пять километров.

Пешеходы в Шорхеме и других прибрежных поселках, обнаружив искры, скачущие между ногами и землей, начали подпрыгивать на месте. Жители в домах, открывая водопроводные краны, отскакивали от раковины – оттуда вылетали электрические огоньки. Лошадей в сбруе через металлические подковы и металлические предметы привязи на стойлах начало бить током. Досталось также насекомым – у бабочек наэлектризовались крылья, и они беспомощно кружили, изрыгая струйки синих ореолов, напоминающих «огни святого Эльма».

И наконец – небо над Атлантикой засветилось!

Так повторялось несколько ночей подряд. Местная газета написала, что это событие, напугавшее местных жителей, вызвало у них любопытство, однако я как владелец Уорденклифа и повелитель молний отказался от всяких объяснений.

Я отказался, потому что опасался конкурентов. Ведь не чем иным, как успехом моих экспериментов, можно было объяснить громовые удары и мощные разряды, сотрясавшие окрестности. Их увидали даже на той стороне залива, в Коннектикуте. К тому же меня охватил ни с чем не сравнимый азарт, победное чувство уже ничем нельзя было приглушить. Даже предупреждение, за несколько дней до эксперимента посланное с Марией, не остудило голову.

* * *

Неожиданно всю крылатую живность за окном гостиничного номера будто ветром сдуло. Потомки ощутили нервозность, исподволь овладевавшую Нью-Йорком.

Только что ясный, морозный день неожиданно потускнел. Поблекло солнце, до сих пор весело катившееся по небосводу, стремительно помчалось к горизонту.

Или присмирело?

Конденсировавшаяся молочная взвесь начала смазывать зубчатые оголовки небоскребов, лишая их четкости геометрических фигур. Электромагнитный эфир заполнило томительное ожидание беды. Убыстрилась морзянка, на повышенных тонах заиграл телетайпный писк. Психонавтам как виртуальным сущностям было дано разглядеть, как спектр светового излучения неумолимо смещался в фиолетовую область. Воздушный океан, нависший над Нью-Йорком, начал затуманиваться.

Звенящая звуковая тишина придавила уличные звуки. Следом в тишине и безветрии на высотах не ниже пятидесятых этажей небоскребов начали возникать тускло-белые прослойки, которые на глазах целенаправленно принялись сливаться в толстоватые слои.

* * *

– Мария влетела в окно в поздних сумерках. Моя голова тогда была занята решением проблемы увеличения мощности трансформатора, с помощью которого я собирался поджечь небо.

Это была замечательная идея – пусть небеса засветятся!

Пусть ночь превратится в день!

Я был на полпути к решению этой задачи, когда услышал ее комканное призывное воркование. Она молила о помощи, и страх за Марию рывком поднял меня с кровати.

Пусть мне померещилось, но я сердцем ощутил – она хочет сообщить мне что-то очень важное. Мария изо всех сил спешила предупредить меня. Я подбежал к столу. Взгляд ее изумительных глаз подсказал, что жить ей осталось недолго. Внезапно в глубине бусинок родился удивительный свет, скорее сильный луч света.

Старик на мгновение замер, затем вскрикнул:

– Свет был реален! Это было что-то похожее на луч удивительно мощного фонаря. Ее глаза излучали свет когерентно, и этот свет сиял ярче самой сильной лампочки в мире. Этот свет был сродни тем вспышкам, которые преследовали меня в детстве. Все остальное – пейзажи, картины, редкие, доносившиеся ниоткуда крики, огни и рокотание небесных разрядов – мимоходом отражалось в сознании.

Я, как и в детстве, шагнул вслед за лучом, вспыхнувшим в ее глазах, и оказался в стране, где мы могли говорить друг с другом. Мы общались на понятном только нам языке. Она поведала, что в воздушном океане есть грозный повелитель, способный двигать ветры, нагнетать силу вихрей, повелевать грозами. Ему также была подвластна атмосферная влага, в его силах было отверзнуть хляби небесные.

Если я не отступлюсь!

Эту мысль я уловил точно, без всяких ссылок на недопонимание.

Если я не покину Уорденклиф и не оставлю в покое то, что люди называют молниями, мне будет скверно.

Мария с горечью рассказала, как эта злая сила походя сбивает с курса стаи птиц, летящих на зимовку, направляет в сторону суши китов и те выбрасываются на берег, тучами гонит на поля саранчу, а в дома посылает неисчислимые полчища мух.

Эта сила готова разрешить нашим летательным аппаратам перемещаться в воздушном пространстве, но посягать на электрический потенциал верхних слоев атмосферы она никому не позволит.

Мария предупредила – оставь надежду подсоединить землю к небесам. Не пытайся пробить диэлектрическую воздушную массу усилиями даже сотен громадных трансформаторов.

Между тем туман отчетливо наращивал толщину слоев. Чудовищная хмарь все настойчивее поглощала умиравший Нью-Йорк. Нам как виртуальным сущностям особенно досаждала все возраставшая разность потенциалов, насыщавшая предельно наэлектризованный туман.

Удивительно, но Тесла, отдыхавший на кровати, ничего не замечал – ни нагнетания ужаса, ни изменения атмосферного давления, а ведь для страдающих болезнями сердца эти нагрузки особенно чувствительны. Он был занят любимейшим делом на свете – поиском разгадки сотворенной им самим тайны. На этот раз он решил поведать нам сказку о принцессе Голубиное перышко, чью жизнь ему пришлось принести в жертву ради продолжения опытов в Уорденклифе.

– Эта сила поселилась на Земле в стародавнее время. Когда, откуда и каким образом эта сущность появилась на нашей планете, Мария не могла ответить. Она выразилась в том смысле, что у пернатых существует легенда, будто за пределами воздушных просторов, окруживших твердь и воду, простираются бесконечные и безвоздушные дали. Она поведала, что там тоже хватает живности, которая вместо мошек и себе подобных крылатых способна пожирать электричество. По моим подсчетам, сущность овладела земной атмосферой несколько миллионов лет назад – никак не меньше! – и с тех пор она безраздельно владеет воздушным океаном. Эта сила способна лишить дыхания, сковать движение. Она отпугнула наших летунов от верхних слоев атмосферы, откуда пернатые смогли бы прорваться в безвоздушные дали.

Эта сила поймала ее в невидимые силки и приказала оповестить «двуногого с Балкан», чтобы тот отступил.

Вот с какой вестью она прилетела ко мне, вот о чем обязана предупредить!

Возьмись за люминесцентное освещение, доведи до ума паровую турбину. Это полезно и выгодно.

Смирись с пределом распространения света.

Склони голову перед осязаемым непознанным.

Мария сообщила, что Облако называет меня «мальчишкой, ростом с надзирающее Око». Оно готово помочь мне в сражении с властелином денег. Когда-то оно открыло воротиле тайну их происхождения и может поделиться ею с тобой, любимый.

Прекрати бомбить небеса и займись холодным светом или организацией прохождения электронов в полупроводниковых средах.

И ни в коем случае не касайся ионосферы!

В этом научном прогнозе было много неясного, не проверенного опытным путем, но мне хватило интуиции, чтобы уяснить, о чем идет речь. Намек на наши прежние встречи просматривался четко. По-видимому, Облако имело возможность разглядеть и отыскать меня с помощью некоего излучения, тайну которого раскрыли я и Рентген.

Никто из психонавтов не посмел вернуть старика к реальности и отстоять честь и приоритет Вильгельма Конрада Рентгена.

– Это был вызов! – возмутился старик. – Перчатка, брошенная мне в лицо! Кто смеет указывать мне, в какую сторону я должен метать молнии? Я должен был дать отпор обнаглевшей силе, с которой мне пришлось столкнуться на родине, в те дни, когда после смерти матери я путешествовал по родным горам.

Вы упрекали меня в инопланетном происхождении, так знайте – я кровь от крови землянин! Я из тех землян, для которых невыносима сама мысль, что кто-то, пусть тот же Эйнштейн, с помощью математического крючкотворства пытается ограничить скорость света.

Прочь такую математику! Прочь бесконечно малые! Эфир не нуждается в дифференциалах и интегралах.

Старик примолк. Видно, взвешивал доводы, которые могли бы окончательно сразить потомков непримиримостью ко всякого рода пределам, ограничениям, к невозможности летать без крыльев, одолевать пространство, путешествовать во времени. Изобретатель нашел в себе силы подняться, накапать лекарство. Эта вынужденная пауза погасила пафос, напомнила о последней сигарете. Это было немало, особенно на весах истории.

– Я поддался мечте. Я поверил, будто люди очень нуждаются в том, чтобы ночь превратилась в день и в любом самом заброшенном уголке можно было бы подсоединиться к передаваемой без проводов энергии для зарядки часов, телеграфа, а может, и ручного телефона, способного сообщить о хозяине всякому, кому он интересен или необходим.

Тесла отчаянно потер виски.

– На следующий день уже под вечер я сумел довести напряжение до 60 миллионов вольт на выходе и, сконцентрировав энергию, попытался пробиться к верхней обкладке планетарного конденсатора. Надеюсь, вам известно, что наша Земля является гигантским конденсатором, в котором почва представляет собой одну из обкладок, а верхние слои атмосферы (теперь их называют ионосферой) другую. Стоит только замкнуть контур, и великая цель извлечения энергии из самого пространства станет реальностью. Вот что писали газеты в те дни: «Тесла зажег небо над океаном на тысячи миль», – и это была правда.

Эксперименты продолжались неделю, пока однажды ночью в мою комнату не влетела Мария и не умерла у меня на руках.

Но даже эта беда не смогла вразумить меня. Тогда Облако решило нанести еще один удар.

Туман, поглотив последние ясные прогалы, сомкнулся на уровне сорок третьего этажа. Слоистая взвесь плотно запечатала окно. Старик, обративший внимание на сгустившуюся в номере темноту, взглянул в сторону окна и закричал:

– Задерните шторы!

В ответ молчание.

Старик с трудом поднялся и, напрягая последние силы, задернул шторы. Он направился в гостиную, там тоже сдвинул шторы. Отдохнув в кресле, Тесла предупредил потомков:

– Оно рядом! Оно близко. Не подходите к окну. Оно пожрет вас!

Пауза, затем тихий, но еще крепкий шепот:

– Это случилось в июле – дня не помню, на станции появились люди Вестингауза с фургоном и судебным распоряжением, дающим разрешение на изъятие оборудования. Увидев мое сооружение, они оробели до такой степени, что стоило мне прикрикнуть на них, как они тут же убрались восвояси.

Но не надолго.

Что тут поделаешь. Мне пришлось распустить свою команду, остались только Джордж Шерф и мастер. Мечта охромела. Я отправился в город отыскивать новых спонсоров. Но до того я заперся в своем номере и заплакал. Оно – или Они, или Око – все-таки добралось до меня. Теперь уже нет «Уолдорф-Астории», гостиницу снесли, чтобы на ее месте возвести здание имперского штата. Понятно, о чем говорю?

Потомки откликнулись:

– О Эмпайр-стейт-билдинге. Его построили в 1931 году.

– Точно, а мою любимую «Асторию» возвели в другом месте, в центре Манхэттена на Парк-авеню между 49-й и 50-й улицами.

Помолчав, Тесла продолжил:

– Но я и тогда не сдался. Смерть Марии требовала отмщения. Два года пришлось потратить на поиски инвесторов. Дело дошло до того, что мне пришлось обратиться к самым близким людям… Мне трудно об этом говорить…

Вы уж как-нибудь сами.