Текст книги "Презумпция виновности"

– Подарим ему кальян. Я знаю бар, где в меню есть такая услуга, как кальян. Это недалеко.

Каким был по счету бар, в который они спустились по крутой лестнице, никто сказать не мог. Тут веяло Средним Востоком со всех сторон. Ковры, вместо стульев пуфики и подушки, на стенах изогнутые сабли. Ароматный голубой дым от множества кальянов. Был здесь и хороший коньяк. Уселись на ковре, дурачились и наконец позвали хозяина. Тот наотрез отказался продавать кальян, мол, самим не хватает.

Ирэн указала на висящий на стене кривой кинжал в резных ножнах.

– Саид, продайте нам тот кинжал. Вы не прогадаете, мы можем дать о вас хорошую рекламу в газете. Бесплатно. Выгодная сделка.

Саид поломался и согласился. Кинжал оказался настоящим, и Олег не торговался, выложил за него восемьсот долларов.

К дому Ирэн такси доставило их во втором часу ночи. Олег едва держался на ногах.

– Солидный домишко. Какой этаж ты занимаешь?

– Третий. Именно этаж. Две квартиры объединили в одну, сломав перегородку. Две входные двери, две ванных комнаты – все в двух экземплярах. Места хватает.

– Мне бы холодный душ не помешал…

– Обойдешься обычной кушеткой с подушкой. – Тоже дело. Но я приехал не ночевать, а за рукописью твоего бестселлера.

– Придется преодолеть три этажа, лифта в доме нет.

– Я готов!

Ирэн успела поймать Олега за рукав, иначе он упал бы. На помощь пришел таксист, поднял несчастного на руках. Крепкий парень подвернулся, пришлось ему заплатить.

9.

В огромном «коровнике» горела только одна лампа, ее раскачивало ветром, врывающимся в помещение сквозь разбитые зарешеченные окна. Обстановка ужасающая. Весь амбар был заставлен огромными клетками в человеческий рост. В каждой томился хищник – медведь, рысь, волки. По проходам носились озлобленные овчарки. В одной из клеток сидели двое мужчин, те самые беглые, о которых шумели все газеты. Их посадили напротив друг друга спиной к прутьям решетки, через которые пропустили наручники. Они едва могли достать один другого ногами.

– Хорошо сидим, Юра, – усмехнулся Брелев. – Мне бы шпилечку, остальное – дело техники.

– О какой технике ты говоришь, Родя. Расцепи мне руки – тебе наружный замок открывать не придется, я эти решетки раздвину на раз. Дальше-то что? Со сворой волкодавов мне не справиться. Разорвут в клочья… Ты чего там делаешь?

– Отламываю щепки от клетки и пытаюсь ими заменить шпильку.

– Крыша поехала?

– Это кедр, Юрик. Он крепкий, нужно только терпение.

– И давно пыхтишь?

– С тех пор, как нас посадили в клетку.

– Ну ты настырный, Головастик, я уже выдохся.

– Ничего, Юрик, я тебя доволоку до воли.

– Во мне сто тридцать кг.

– И я о том же. Слабым надо помогать.

– А собак ты взглядом усыпишь?

– Зачем? Глянь наверх. Над нами поперечная балка проходит. Если подняться на клетку, я встану тебе на плечи, до нее можно дотянуться. По балке мы подберемся к слуховому окну крыши, а дальше сам знаешь.

– А дальше охотники.

– Уже напились и спят.

– Куда нас привезли? Часа полтора по ухабам трясли.

– Недалеко. Одно я понял – через «железку» не перевозили, переезда не было. Значит, она осталась на западе. А город на юге. Пойдем на юг – возьмут. Идти надо на запад, дойдем до «железки» к рассвету. Первый же товарняк наш, в город въедем с запада. В нем миллионное население, ищи ветра в поле!

– Выведешь на волю, Родя, – век в долгу ходить буду.

– Оп-па!

Брелев поднял руки вверх, на них не было наручников.

У Юрия Огородникова отвисла челюсть.

Глава II

1.

Секретарь-референт услышал голос в динамике:

– Зайдите, Рахимов.

Через секунду он стоял перед шефом.

– Кто-то лазил в мой компьютер. Произведено копирование вчера в четырнадцать тридцать. Вы вне подозрения.

– Вчера в это время вы отсутствовали в кабинете, Павел Иваныч.

– Я помню, где и в какое время находился. Мимо вас никто пройти не мог. Остается только лифт.

Он указал пухлым пальцем на створки у левой стены.

– Проверю.

– И поживей.

У Константина Цимбала в секретарях тоже ходил мужчина. Был он не столь образован, сколь ловок и силен, хотя с виду не производил впечатления сильного и ловкого. Выполнял самые сложные поручения и одновременно служил телохранителем.

– Что тебе, Бука?

– В приемной генерал Сокольский.

– Черт! Какая наглость! Впусти.

Генерал не заставил себя ждать. Когда за ним закрылась дверь, Цимбал пошел в атаку:

– Ты нарушаешь инструкции, Яша. Тебе здесь не место. Или алчность одолела?

– Нет. Мы свою долю получили. Дело гораздо хуже. Зеки сбежали, из звериной клетки ушли. Это какое-то чудо…

– Так найди их.

– У них фора – четыре-пять часов. На «железке» след оборвался. Если упорхнули на север – это одно. Если на юг, то они уже в городе.

– Какие предложения?

– Ищем.

– И вся фантазия? Ладно, иди, без тебя найдем выход. Готовь третьею схему.

– Все понял.

Генерал в штатском направился к дверям.

Рахимов вновь вошел в кабинет Вольнова:

– Павел Иваныч, приблизительно в половине третьего вчерашнего дня вашим лифтом воспользовалась Ирина Бессонова. Она села в лифт на этаже своей редакции.

– Всю смену охранников уволить, новую команду проинструктируешь сам.

– Охранники не виноваты, Ирина внесена в список допуска.

– Уничтожить весь список. Пальто, шляпу, машину без водителя! Самую дрянную, с темными стеклами.

Олег открыл глаза. Взгляд уперся в потолок. Потолок качался. Горелов лежал не в своей постели – слишком мягко по его меркам. Повернув голову влево, увидел тумбочку, часы и настольную лампу. Справа, на подушке – копна волос, загораживающих чье-то лицо. Трясущейся рукой он убрал белесые волосы, и тут все встало на свои места. Ирэн проснулась. На ее лице появилась улыбка.

– Я тебя напугала?

– Нет. Все закономерно. Мы слишком долго были знакомы, чтобы расстаться.

– Гордиться тебе нечем. Два сапога пара. Я приготовлю кофе.

Она встала, выставляя напоказ свою шикарную фигуру, умышленно долго искала халат, давая полуживому мужику насладиться дивным телом в разных ракурсах.

Как только она ушла, Олег встал и долго ползал по ковру, собирая свои разбросанные по углам вещи. Один носок он так и не нашел.

На столике стояли бутылки с напитками. Коньяка не было, пришлось довольствоваться бокалом вина. Глянув на свое отражение в зеркале, он ужаснулся – изжеванный и выплюнутый клочок чьей-то фотографии. Кое-как причесав волосы, пошел к Ирэн на кухню.

Она подала ему ключ:

– Город Млечин в ста километрах к югу. Улица Ломоносова, дом пять. Второй этаж. Квартира справа. Найдешь десятый том Большой Советской энциклопедии на полках. В нем диск с мемуарами.

– Так далеко?

– Ближе опасно. Ядерные бомбы под ногами не хранят.

Олег положил ключ в карман брюк.

– У меня пятно на пиджаке. Сумеешь вывести? Я могу смириться с пятнами на репутации, но не на дорогих костюмах.

– Жена выведет. Неси чашки в комнату, у меня есть еще один сюрприз для тебя.

Они перешли в комнату. Ирэн достала компьютерный диск, положила ему в карман пиджака.

– Начни с этого, у тебя откроются глаза.

Ирэн стала разливать кофе.

Олег подошел к окну, открыл форточку и закурил. – Хочешь выпить? – спросила она.

– Уже выпил. Мертвому припарки. Ты живешь одна?

– Горничная в отпуске. Вернется через неделю и наведет порядок. Она лучше меня варит кофе. Простенькая хохлушка, но очень старательная. Громов тупо смотрел на улицу и пытался сосредоточиться. Видел, как к дому подъехала машина, кто-то из нее вышел. И тут он проснулся окончательно.

– Вольнов приехал, вошел в подъезд.

Ирэн поперхнулась кофе.

– Быстро иди за мной.

Она сунула ему в руки рулон.

– Что это? – спросил он.

– «Три грации» Кальпицкого, которыми ты хвастался на каждом углу. Иди к другой двери, Паша ходит через эту. Как только он войдет в квартиру, тихо выйдешь и сматывайся. Сюда он приезжает один.

В квартире раздался звонок. Они разбежались в разные стороны.

Олег замер у двери. Теперь, когда он узнал о Вольнове некоторые подробности, ему было страшновато. Как только захлопнулась дверь, Олег тихо приоткрыл свою, поставил замок на «собачку» и кубарем полетел вниз.

Стоянка такси находилась на другой стороне улицы, но он не рискнул гулять под окнами, а, прижимаясь к стеночке, быстро пошел прочь. Стрелки часов на углу показывали десять утра.

Вольнов смотрел на женщину, как удав на кролика.

– Ясновидящая ты моя. Вторая чашка кофе для меня?

– Нет. Ко мне заходила подруга.

– И ты с ней спала? Подушки с двух сторон примяты.

Он отбросил одеяло и увидел мужской носок, так и не найденный Олегом.

– Послушай, Паша, у тебя давно уже своя личная жизнь, а у меня своя. Неужели, работая в отделе мод, я не знаю, с какой моделью ты когда спал? Последняя задержалась в твоей постели дольше других. Ты обещал мне должность главного редактора полгода назад, но как только появилась Полина, я тебя перестала видеть.

– Не сравнивай меня с собой, шлюха!

– Держись в рамках. Уронишь свое лицо – вернешься на работу без маски.

Вольнов сбросил пальто и швырнул его на кровать.

– Я вижу, ты совсем отбилась от рук. Что ты делала в моей «слуховой» комнате?

– Ничего. Я поднялась к тебе, но никого не застала.

– Компьютер фиксирует время записи, не строй из себя дуру. Что ты переписывала и где диск?

– В надежном месте. И ты его не получишь.

Он шагнул к ней и сбил какой-то предмет со столика. На пол упал персидский кривой кинжал с узорами на рукоятке.

– Что еще за мерзость?

– Сюрприз. Для тебя старалась.

Вольнов скрипнул зубами. Поднял кинжал, выхватил его из ножен и махнул им перед собой. Его лицо забрызгала кровь. Он вскрикнул и выронил кинжал.

2.

Олег ходил по квартире следом за Лорой и скулил как побитый пес. В майке, трусах, надетых наизнанку, и в одном носке. Лора пыталась счистить пятно с его пиджака.

– Ну напились с мужиками. Обычное дело. Хорошо, что приютили, а то бы под машину попал. – Хватит петь. Где твоя машина?

– В городе. Я после рюмки за руль не сажусь.

– Ты понимаешь, что мы сегодня улетаем в восемь вечера? Думаешь, машина тебя дождется?

– Да заберу я ее. Посмотри, какую я картину купил тебе в подарок. Твоего любимого Кальпицкого.

– Видела уже. Ты на что жить собираешься в Париже, безработный миллионер?

– У нас есть загашник. К тому же мне предложили халтуру за бешеные деньги. Не пропадем.

– Езжай в город за машиной и пулей назад.

– А костюм?

– У тебя их море.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Он сложил ладони и возвел глаза к небу.

3.

В кабинет Цимбала вошел секретарь.

– Можешь говорить, Бука, нас не слушают, шеф в отъезде.

– Самолет Громова в восемь вечера.

– А где он?

– Пропал из поля зрения вчера вечером, дома не ночевал. Его «БМВ» стоит у бара «Престиж». Там он встречался с Заикиным.

– Он вернется за машиной, такими игрушками не швыряются. Олег не должен сегодня улететь.

– Я понял.

– Действуй сам. Я должен быть уверен в результате.

Не успел Бука выйти, как зашел Вольнов. Он выглядел растерянным и напуганным.

– Что-то случилось, шеф?

– Рецидив. Вспышка гнева. Ничего страшного, просто я перерезал горло Ирине. У нее на квартире.

– И что теперь делать?

– Помалкивать. Возьми машину и поезжай туда, я оставил там свое пальто. Уберись, я мог оставить следы. Чашки, кофе, бутылки, не трогай. Сделай осмотр, меня интересует диск от компьютера. Пролистай книги. Она любит в них хранить свои заначки.

– Все сделаю как надо, Пал Иваныч.

– Действуй.

В ту же секунду секретарь Вольнова Рахимов остановил запись и вставил чистый диск в компьютер. Он умел лучше Ирины обращаться с техникой, не оставлял после себя следов.

4.

Чистое небо, яркое солнышко, свежая зеленая травка. Погода стояла прекрасная. На газонах городского парка горожане устраивали пикники. Запрет был наложен на разжигание костров, и послушные граждане его неукоснительно соблюдали. Никто не подозревал, что среди тихих мирных жителей оказались уголовники. Один, за которым тянулся шлейф убийств, облюбовал милую полянку и расстилал найденные у обочины газеты вместо скатерти, а второй успел пошарить по карманам прохожих и на сворованные деньги покупал в палатке продукты и пиво.

Внимание Огородникова привлек огромный заголовок на первой полосе газеты: «Они уже в городе». Он начал читать. Брелев, насвистывая, вальяжной походкой вышел на полянку с полными пакетами, присел рядом и начал выкладывать еду на расстеленные газеты. Видок у обоих был помятый, но не слишком вызывающий.

– Ты умеешь читать, Юрик?

– Читать умею, но ни черта не понимаю. Нас здесь не было позавчера, и мы никого не грабили.

– Ну-ка, дай глянуть.

Брелев пробежал взглядом текст.

– Вот почему нас держали на звероферме, а не отправили в кутузку!

– Если можно, поподробней, Головастик.

– Нас взяли менты на подходе к городу. Сами виноваты, обалдели от радости. Вместо предвариловки отвезли в охотхозяйство и посадили на цепь. Протоколов никто не составлял, допросов не проводили. Официально мы в бегах. Тем временем они под нашими масками сводят счеты с неугодными. Теперь, что бы в городе ни случилось, все повесят на нас. А когда акция будет закончена, нас должны были из клеток отвезти к последнему месту преступления и устроить спектакль с задержанием. – Брелев задумался. – Нам нужна приличная одежда и машина.

– Какие проблемы?

– Машину мы купим. Никаких угонов. Меня другое беспокоит. Они знают, как я открываю сейфы. Ломы и кувалды – не мой инструмент, у этой истории есть второе дно.

– Давай пожрем, на голодный желудок мне плохо думается.

– Тебе лучше не думать, Юрик, не твой конек.

5.

Цимбал открыл квартиру Ирины отмычкой и тихо вошел. Натянул на руки хирургические перчатки и прошел в комнату.

Женщина лежала на ковре, залитом кровью, ее халатик распахнулся, оголив стройные ноги. Тут же валялся окровавленный лунообразный кинжал.

– Псих! Как был психом, так им и остался!

На постели лежало белое пальто, забрызганное кровью.

Цимбал достал из кармана платок и вытер рукоятку кинжала. Поднял с пола разбитый будильник. Стрелки остановились на десяти часах одиннадцати минутах. Он перевел их на час назад и положил на место. Что-то блеснуло под журнальным столиком. Цимбал протянул руку и достал связку из трех ключей. На кольце висел брелок, сделанный из старинной французской монеты с портретом Бонапарта. Он убрал ключи в свой карман, их происхождение надо будет выяснить.

Переступив через труп, Константин подошел к трюмо. На самом видном месте лежал рубиновый гарнитур: кольцо, браслет и ожерелье. Он взял кольцо и осмотрел внутреннюю сторону, там отчетливо просматривалась гравировка: «Любимой Ирэн от раба Константина». Он помнил те золотые дни, когда Ирина дала ему шанс. Тогда он еще верил в себя и мечтал завоевать ее сердце. Сорвалось. Такую улику в доме оставлять нельзя. Цимбал собрал побрякушки и тоже бросил их в свой карман. Осталось проверить книги. В одной из них оказался какой-то диск. Больше искать не стал.

Прихватив пальто, он протер платком дверные ручки и вышел из квартиры. Пальто бросил в багажник черной «десятки», прикрыл его чехлом.

Свою работу он выполнил. Можно возвращаться в офис.

Бар «Престиж» находился в пяти кварталах от дома Ирины. Джип Громова был на месте. Олег торопился и, перебегая дорогу, угодил под машину. Машина скрылась, а жертва осталась лежать на проезжей части. Начала собираться толпа.

6.

Рахимов вошел в кабинет Вольнова, но не остановился в дверях, как обычно, подошел к столу. Это не возбранялось, если информация имела важное значение.

– Есть сигнал, Пал Иваныч.

– Говори.

– Ирину видели вчера в городе. Не очень трезвую. Ее сопровождал смазливый повеса, повсюду соривший деньгами. Высокий, темноволосый, с голубыми глазами, хорошо одетый.

– Сплетни или есть конкретные свидетели?

– Один есть точно.

– В котором часу?

– Около десяти.

– Он узнает этого прощелыгу?

– Мой человек. Он знает всех, мы уже пользовались его услугами.

– Не тяни кота за хвост. Кто?

– Олег Громов.

– Какая связь?

– Эту связь может установить редакция самого Громова. Его следственный комитет.

– Соображаешь, Рахимов. За что тебя и держу. В редакции «Вестника уголовной хроники» работа шла полным ходом. Возле графитовой доски суетился народ. Человек пять мужчин во главе с Заикиным и три женщины бурно обсуждали события. Голоса постепенно затухали по мере того, как кто-то замечал в проеме дверей фигуру шефа холдинга. Когда замолкли все, Вольнов вошел. – Слушайте меня внимательно. По мнению руководства УВД, сейф взломан дилетантом, а не высококвалифицированным шнифером. Один из охранников, пришедший в себя после налета, так описал его внешность: высокий, около ста восьмидесяти пяти сантиметров, среднего телосложения, темноволосый, глаза светлые, лицо приятное, без недостатков. Другими словами, бабам нравится. Есть непроверенные данные. Вчера вечером по городу гулял очень похожий мужчина. Возраст около сорока. Его сопровождала обворожительная блондинка лет тридцати с яркой внешностью. Они сорили деньгами. Не теми ли, что взяты из сейфа предыдущей ночью? Таких парочек в нашем городе не так много. Оба одеты в дорогую одежду. Возможно, на женщине были какие-то яркие украшения. Это может оказаться ключом к успеху. Следствие возглавит мой заместитель Константин Цимбал. Действуйте оперативно. Дело беру под свой личный контроль.

Вольнов повернулся и вышел.

* * *

Цимбал вернулся в свой офис, открыл сейф и вложил в него все, что «конфисковал» в квартире Ирины.

Появился его телохранитель Бука.

– Ну что?

– Он в третьей больнице с сотрясением мозга, раньше завтрашнего утра в себя не придет.

– Пока свободен.

Они едва не столкнулись в дверях: шестерка Бука и хозяин холдинга. Вольнов проводил его презрительным взглядом и повернулся к Цимбалу:

– Ты привез мое пальто?

– Сжег. Оно забрызгано кровью. Дисков в доме нет. Отпечатки стер. Что будем делать с трупом? Его можно вывезти ночью.

– Нет, Костя, труп ты будешь искать по всем законам жанра. И найдешь его. Редакция Громова уже приступила к поискам. Будешь их курировать.

– Я тебя не понимаю. Зачем?

– Вчерашний вечер Ирина провела с Громовым. Он потратил на нее все отпускные. Возможно, а скорее наверняка, Олег ночевал у нее.

– Наверняка. Не зря же его машина ночевала в городе, а он не вернулся домой.

– А почему бы ему не взломать сейф в офисе «Ниссана»? О беглецах он узнал одним из первых, решил сработать под Брелева, но грубо получилось. Его уволили, деньги нужны, почему бы не рискнуть?

– И почему бы не подыскать себе сообщницу… Она уже не сможет себя защитить. Домработница в отпуске, и чем Ирина занимается по ночам, никто не знает.

– Любопытный поворот. Он мне нравится.

7.

Спустившись в бар «Престиж», Лева Заикин заказал себе водочки. Он не понимал, чего от него хотят:

– Иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что, но сенсацию выдай. Причем на долгоиграющей основе, – жаловался он бармену.

– Да, Лева, хватка у тебя не та, что у Олега.

– Олег! На то он и Олег. Так закрутит, что голова кружится.

– И с бабами ему везет. Ты вчера умотал, а он такую кралю снял! Закачаешься.

– Все не угомонится никак. Лариска ему даст шороху.

– Ты не понял. Речь идет не о шлюхе. На шее, на руках настоящие рубины. Поверь, я знаю толк в таких вещах.

Заикин поперхнулся водкой.

– Постой, постой. Блондинка?

– Еще какая. Черное вечернее платье от «Версачи». Убойная баба.

– Олег уже в Париже, а с дамочкой этой я бы повидался.

– Не думаю, что они собирались расставаться. У меня на глазах закручивался бурный роман.

Заикин положил деньги на стойку, вышел на улицу и осмотрелся. «БМВ» Олега стоял у обочины.

– Черт! Быть такого не может.

Он достал телефон и позвонил в редакцию.

– Жора? Занеси данные женщины на доску. Высокая яркая блондинка около тридцати лет. Черное вечернее платье от «Версачи», рубиновый гарнитур. Кольцо, браслет, ожерелье и, возможно, серьги. Мне нужно подкрепление. Пускай свору к центру. Вся каша здесь заваривалась.

8.

Олег открыл глаза. В палате горел дежурный свет. За окнами темно. Опять его куда-то занесло. Осмотревшись, он с облегчением вздохнул. Никаких женщин рядом не было. Попытался встать, но боль стрельнула в затылке. Олег ощупал голову. Бинты. Ничего страшного, его башка не то выдерживала. На гвоздике, вбитом в стену, увидел вешалку со своим костюмом. Тихо переоделся и выглянул из палаты. Коридор был пуст. Олег вышел и, срывая с головы повязку, направился к лестничной клетке. На улице поймал такси.

У бара «Престиж» все еще стояла его машина. Часы на площади начали бить. Девять.

– Все! Мне конец! На самолет мы опоздали.

Дома он был через полчаса. Свет в окнах квартиры не горел. Взбежав на третий этаж, позвонил. Тишина. Ключи от квартиры остались в другом костюме. Пришлось пойти на риск: он открыл окно на лестничной клетке и вылез на карниз. Окно кухни совсем рядом, но мешала водосточная труба. «Второго удара голова не выдержит», – пробурчал он себе под нос и пустился выполнять акробатический трюк. Пронесло – добрался до окна и влез в форточку. Прошел в комнату, включил свет.

На столе лежал его паспорт, билет и записка:

«Ты негодяй! Если к самолету не успеешь, я улетаю одна! Только потом не встречай меня, я к тебе не вернусь!»

– Допрыгался…

В дверь позвонили. Он бросился открывать. На пороге стояла милиция.

9.

В кабинете Цимбала раздался телефонный звонок. Константин извинился перед Вольновым и снял трубку. Выслушав отчет, он положил трубку.

– Олег сбежал из больницы, придется ловить его в аэропорту.

– Не надо. Ближайший рейс на Москву теперь только завтра, в час дня. Там можно пересесть на прямой рейс до Парижа. Пусть перебесится, а на утро мы ему сделаем предложение, от которого он не сможет отказаться. Ты отменил ночной налет на «Глобус»?

– Конечно. Олег находился в больнице.

– Отмени отбой, пусть действуют. И получи справку в аэропорту о вылетевших пассажирах. Мы должны иметь подтверждение, что Громов этой ночью находился в городе.

10.

Двое милиционеров с автоматами проверили паспорт Громова.

– Мы получили сигнал от дворника. Зачем же вы, гражданин Громов, лазаете в свою квартиру через форточку?

– Все очень просто, забыл дома ключи. Подруга уехала в отпуск на три недели, не на улице же мне жить.

– Нашли ключи?

– Они в другом костюме.

Олег полез в карманы висящего на стуле пиджака, потом брюк. На пол упал ключ, переданный ему Ириной, а ключей от дома не было.

– Значит, где-то обронил.

– И как быть? Опять через форточку нырять?

– У меня красть нечего, оставлю дверь открытой. – Ладно, разбирайтесь сами.

Милиционеры ушли. Олег начал звонить Ирине. Никто не брал трубку. Он сунул в карман бумажник, взял ключи от машины и ушел.

11.

Заикин разговаривал с очередным барменом.

– Конечно, я помню эту парочку, – рассказывал тот. – Ко мне они пришли в одиннадцатом часу. Не пьяны, но навеселе. Ничего плохого сказать не могу. Пили коньяк «Хеннесси», он другого не признавал. Расплатился долларами, оставил хорошие чаевые. Побольше бы таких клиентов.

– Драгоценности на женщине были?

– Она сама бриллиант. Что-то красненькое на ней блестело.

– Долго сидели?

– Нет. Выпили по рюмке и пошли… Да, вот еще что. Этот парень хвастался какой-то картиной. Купил шедевр по дешевке. У какого-то Каль… Кан…

– Кальпицкого?

– Точно.

– Я знаю, где его искать.

Галерея находилась рядом, и Заикин успел попасть в зал хоть и перед самым закрытием. Неприглядный визитер не обрадовал хозяина.

– У вас вчера купили картину. Вы ведь Валерий Кальпицкий?

– Он самый. А вам что за дело до моих покупателей?

Заикин показал удостоверение редакции.

– Солидное издание. Монополист рынка.

– Хотите получить бесплатную рекламу в журнале «Вернисаж» и нашем холдинге?

– Кто же откажется.

– Тогда будьте со мной откровенны. Какую картину вы продали очаровательной парочке? Полагаю, за доллары?

– У меня есть каталог, сейчас я вам покажу эту картину, она называется «Три грации».

12.

Машину Олег оставил на соседней улице. К дому Ирины подходил тихо, оглядываясь по сторонам. Ни души. На противоположной стороне улицы стояло два свободных такси. Шоферы дремали за рулем.

Он вошел в подъезд и поднялся на третий этаж. На звонок никто не ответил. Олег оглянулся и посмотрел на дверь, через которую он уносил ноги. Подошел, дернул за ручку. Дверь открылась. Он вошел в квартиру. Хочешь не хочешь, а пришлось включить свет. Когда он оказался в знакомой комнате, его едва не стошнило – картина была ужасающая. Олег сел в кресло и долго приходил в себя.

Правильное решение родилось не сразу.

Он отнес на кухню поднос с кофе, вымыл чашки, нашел резиновые перчатки и начал уничтожать свои следы. Ключей нигде не было. Сомнение вызывал кинжал. Что с ним делать? Забрать или оставить? Пусть лежит. Когда поднял будильник, понял, что здесь уже проводили чистку. Стрелки указывали время, когда они с Ириной еще спали. Так не пойдет! Он перевел их и положил будильник на пол. Что еще? Кажется, все. Олег вышел из квартиры тем же путем, что и вошел, протер ручки, но замок с собачки снимать не стал.

Выйдя на улицу, подошел к первой машине такси, постучал в окошко.

– Послушайте, вы часто пользуетесь этой стоянкой?

– Привет, бедолага. Оклемался?

– Не понял…

– Вчера так нажрался, что пришлось тащить тебя на своем горбу в квартиру. Твоя женушка меня хорошо отблагодарила. И как она тебя терпит?

– Боюсь, что не терпит. Получишь триста долларов, если найдешь парня, который видел у нее гостей после моего ухода на работу. Я ушел ровно в десять утра.

– Думаешь, изменяет?

– Уверен. Опроси своих ребят. Может что-то видели, обзор здесь хороший.

– За такие деньги постараюсь.

Олег протянул визитную карточку:

– Звякнешь, если что прояснится.

– Заметано, братишка.

13.

В кабинет Цимбала постучали.

– Войдите.

На пороге появился Лева Заикин. Он оторопел, увидев самого Вольнова. Глазки забегали.

– Смелей, молодой человек, – улыбнулся Вольнов. – Мы здесь все одна команда. У вас есть новости?

– Заикин на цыпочках подошел к столу и положил на него каталог.

– Вчера вечером небезызвестная вам парочка прошлась по всему центру. Правда, я не понимаю, что это дает.

– Нам нужен их конечный пункт, любезный. Бары надо сортировать по времени и определять конкретный маршрут. Из последнего бара они отправились в свое гнездышко. Мы хотим знать адрес, он выведет нас на опасного преступника. Это понятно?

– Не очень. У нас нет доказательств, – смущенно ответил Заикин.

– Когда мы его возьмем, тогда все встанет на свои места. Что это такое?

– Каталог художника Кальпицкого, известного среди любителей поп-арта. – Лева открыл заложенную страницу. – Картина называется «Три грации».

– И что в ней особенного? – спросил Цимбал. – Они ее вчера купили за тысячу долларов у Кальпицкого лично. Он их хорошо запомнил.

– Тихий, тихий, а дело свое знаешь, – разглядывая репродукцию, пробурчал Вольнов. – За тысячу, говоришь? Поместите репродукцию на первую полосу и объявите награду в десять тысяч тому, кто укажет ее местонахождение. Завтрашний номер выйдет на глянцевой бумаге в цвете. Типография готова?

– Готова. Вы же отдали приказ с понедельника переходить на цвет, – ответил Цимбал.

– Запустить на полную мощность!