Текст книги "Презумпция виновности"

Вербицкий, его помощник и Лисянский наблюдали за происходящим по монитору.

– Будем брать?

– Ни в коем случае. Они уедут, охранники вызовут милицию, потом приедут репортеры, все отснимут. Зачем портить очередной репортаж?

– Они же уйдут с деньгами.

– Очень хорошо. Мы им мешать не будем.

– Ночью за ними не проследить.

– Я знаю, куда они повезут добычу, слежка не понадобится.

Сейф был вскрыт. Деньги переложили в спортивную сумку. Перед уходом бросили на пол какой-то предмет.

Вербицкий скомандовал по мобильному телефону:

– Приготовьтесь к съемке, они выходят.

– Ждем.

– Ну вот и все. Минут через пять охранник с поцарапанным лбом начнет бить во все колокола. Спасибо вам, господин Лисянский, можете тихо возвращаться домой. А у нас начинается главная работа.

Распоясавшийся Громов после пятой рюмки швырнул бокал в безобидного посетителя, но промахнулся, и хрупкий сосуд разбился о стену.

– Ладно, приятель, – возмутился посетитель, – сейчас с тобой разговаривать бессмысленно, но я тебя запомнил. Поговорим в другом месте.

– Проваливай!

Лора не реагировала на выходки своего дружка, а флиртовала с каким-то симпатягой.

Бармен в скандал не вмешивался. Он знал характер Олега – сейчас лучше промолчать, а завтра выставить дебоширу соответствующий счет с небольшим плюсом.

На место происшествия прибыл Заикин с тремя фотографами. Милиция пропустила их без вопросов.

Увидев в руках Заикина диктофон, охранник с перевязанной головой тут же начал давать показания:

– Их было двое. Мужчина лет под сорок, высокий с яркой внешностью, и с ним женщина. Темненькая. Она свое лицо прятала, но грудь выпирала, и я понял – баба. Как с неба свалились. Потом погас свет и меня оглушили.

– Любопытная штучка! – заявил майор, протягивая что-то Заикину.

– Что это?

– Нательный крестик. Женский. Золотой, с камушками. На обратной стороне инициалы – Л.А.

– Отвезите в редакцию. Его надо сфотографировать.

– А здесь?

– Свет не тот, нам нужно получить качественный снимок.

– Мы готовы к сотрудничеству.

Заикин вышел на улицу и набрал номер Олега. Тот долго не отвечал, потом послышался пьяный голос:

– Ну что еще там?

– Ты в «Престиже»?

– А где мне быть?

Лора ощупала грудь.

– Потеряла.

– Он был на тебе?

– Когда приехала в редакцию, был.

– Дальше?

– Лифт. Там было тесно. За мной стоял тип с уголовной рожей.

– Понял. Это Бука, шестерка Цимбала.

– Мне от этого не легче.

– Не волнуйся, крестик нашли.

Они переговаривались шепотом и трезвыми голосами.

6.

Машина остановилась возле дома Громова. Двое мужчин взяли из багажника сумку и направились к подъезду. Поднявшись на третий этаж, открыли квартиру ключом и вошли в нее.

На нижней и верхней площадках появились бойцы спецназа. Дверь была вышиблена одним ударом. Ворвалась вооруженная команда. Двое незваных гостей ничего не успели понять, с заломленными руками их положили на пол.

– Эй, ребята, не перестарайтесь, мы свои! Удостоверение в кармане, – сказал один из них.

Удостоверения достали и у одного, и у другого.

В комнату вошел Вербицкий.

– Своими мы никогда не были.

– У нас есть ордер на обыск, – заявил второй.

– Предусмотрительно. Сумочку с деньгами с собой принесли?

– Ничего мы не приносили.

Вербицкий встал на корточки, открыл экран видеокамеры и показал, как они достают сумку из багажника.

– Я не представился. Старший следователь по особо важным делам прокуратуры Вербицкий. Будете колоться сами или помочь? У сейфа стояли наши камеры, и они сработали.

– Сегодня мы откроем рот – завтра протянем ноги.

– Завтра уже некому будет до вас дотянуться. Посидите в камере, часа на раздумье вам хватит.

Вербицкий вышел.

Помощник спросил у него на улице, подавая зажженную спичку:

– Как ты догадался, Илья, что сюда поедут?

– Они пошли на дело со спортивной сумкой Олега, он с ней на теннис ходит. Ради такого доказательства можно было деньгами рискнуть.

Вербицкий раскурил сигарету.

С рассветом к знакомому киоску подъехал «БМВ» Олега. Лариса осталась в машине.

Киоскер распечатывал пачки газет.

– Привет, Гриша.

– Олежек? Твою газету сметают за час. Похоже, ею квартиры оклеивают. Утренний тираж по пять раз подвозят, а там, глядишь, дневной подойдет. Я в мыле.

– Доброе утро, Олег.

Громов обернулся и увидел знакомое лицо.

– Здравствуйте, Родион. Где напарника потеряли?

– Вы меня знаете?

– Я газетчик, обязан знать.

– И до сих пор не сдали меня?

– Ваша личная жизнь меня не интересует, пока она не стала общественно опасной. Хорошо сработали в конторе дальнобойщиков, а вот записочки не следовало писать. Пижонство.

Олег забрал свою газету:

– Успехов в личной жизни.

– Вы это серьезно? – спросил Брелев.

– Неприятностей вам и без того хватает.

Громов сел в машину и тронулся с места.

– Ты прав, – сказала Лариса, листая газету, – складывается впечатление, что ты сам для Вольнова пишешь сценарии.

– Так оно и есть. Только он об этом не догадывается.

– Послушай, Олег, тут рисунки художника. Портрет не твой, он очень похож на того парня, с которым ты только что разговаривал.

Олег взглянул на рисунок размером в полполосы – Не повезло Брелеву, впутали парня в гнилую историю.

– А вы чем-то похожи.

Секретарша сообщила Громову, что все вызваны в кабинет Цимбала, у него проводится расширенное совещание. Олег поторопился на сходку, Лариса не отставала.

Двери приемной были нараспашку. Бука складывал бумаги в портфель.

– День открытых дверей? – спросил Олег.

– Велено пускать всех, кто придет, сегодня я ему не нужен.

– Вольнов там?

– Не видел. Он спускается на своем лифте, его не проследишь.

Олег с Ларисой прошли в хоромы Цимбала. Народу набилось немало – весь состав редакции «Вестника уголовной хроники».

– А вот и главный! – обрадованно воскликнул Цимбал. – Проходите. Думаю, и твоя девушка может присутствовать на совещании. Сейчас мы должны разработать стратегию дневного выпуска, поставить в деле жирную точку. Обыватель перекалился, надо дать ему остыть недельку, и возьмемся за новое дело.

– Преступник уже пойман? – тихо спросил Олег.

– Можно сказать и так. Я вызвал в редакцию всех свидетелей, каких мы нашли, барменов и даже Саида. Нас интересует, что они думают об опубликованных портретах. Может быть, мы зря заплатили художнику солидные деньги, и он не оправдал наших надежд.

Дверь лифта открылась, в кабинет вошел гордый и самодовольный Вольнов. Присутствующие встали. Он сделал небрежный жест, и все сели. Шеф занял председательское кресло.

– Господа! Сегодня мы обязаны оборвать цепь дерзких преступлений и завершить наше следствие.

– Скорее, не следствие, а спектакль.

Все обернулись. Человек в форме подполковника юстиции представился:

– Старший следователь по особо важным делам прокуратуры Вербицкий. Прибыл по поручению прокурора округа. Никто не возражает?

– Милости просим, – улыбнулся Вольнов.

– Спасибо, господин Вольнов. Первый вопрос у меня к вам. Девушка, изображенная на рисунке в утреннем выпуске, работала в вашем холдинге. Неужели вы ее не узнали? Ирина Борисовна Бессонова.

– Я не могу знать всех сотрудников холдинга.

– Речь идет не обо всех, а о близкой вам женщине. Ее труп в Институте судебной медицины. Позавчера утром ей перерезали горло турецким кинжалом.

– Я так и думал! – воскликнул Цимбал. – Вот зачем он покупал кинжал в клубе «Дамаск»!

– Вполне возможно. Скажите, господин Цимбал, а вы знали убитую?

– Конечно. Но сейчас мне не до редакции журнала мод, я туда давно не заглядывал.

– А вы утром в день трагедии не заезжали домой к Ирине, господин Вольнов?

– О чем вы говорите! – вмешался Цимбал. – В девять утра Павел Иванович был на месте. Я к нему заходил.

– Разве я назвал точное время?

– Точное время вы установили на разбитом будильнике, переведя стрелки на час раньше, – тихо сказал Громов.

– Что за чушь! Хорошо. Мы знали о смерти Ирины и пережили шок. О будильнике мне рассказала горничная Ирины по телефону, и о трагедии тоже.

– Горничная отдыхает у сестры в Виннице больше десяти дней и вернется только через пять, – снова сказал Олег.

– И все-то ты знаешь! А не ты ли там был в то утро?

– Был. Но ушел ровно в десять. А стрелки часов на будильнике застыли на десяти часах одиннадцати минутах. Это зафиксировано в протоколе и соответствует времени смерти.

– Пустые слова. Где твои свидетели?

– Трое таксистов. Они ждут внизу. Стоянку напротив упустил из виду?

– Извините за беспокойство, джентльмены.

На пороге кабинета стоял интересный мужчина в дорогом костюме.

– Меня зовут Родион Брелев. Пришел защищать свой мундир. Меня оклеветали, напечатав мой портрет в газете. Я уважаю свою профессию, пусть и незаконную, и не хочу, чтобы марали мою репутацию. Руки хирурга не хватаются за кувалду.

– Боюсь, вы спутаете нам все карты, – пробурчал Олег.

– Это что, явка с повинной? – спросил Вербицкий.

– Расценивайте и так. Меня можно обвинить в побеге, согласен. Я осужден на три года, добавят еще три, через четыре выйду досрочно, за хорошее поведение. Будет время отдохнуть и подумать о будущем.

– Где же ваш сообщник? – спросил Вольнов.

– Ему грозит вышка, и он со мной не пошел. Я не могу его осуждать за это.

– Никуда он не денется.

– В этом городе деньги решают любые проблемы, а у него очень много денег.

– Да… – покачал головой Вербицкий, – репутацию вам здорово подмочили. Рекомендую исправить положение. Репортерам можно фотографировать. Эти снимки вы поместите в дневном выпуске, они того стоят. Проведем следственный эксперимент в присутствии работника прокуратуры. – Вербицкий повернулся к Брелеву: – Видите сейф, Родион? Вскройте его голыми руками за пять минут. Слова одно – дело другое.

– Да, но почему мой сейф? – возмутился Цимбал.

Его оттеснили ребята с фотоаппаратами.

– Пяти минут не потребуется, – сказал Брелев, подошел к сейфу и под вспышки фотокамер открыл сейф за минуту. Когда дверца распахнулась, все увидели рубиновый браслет.

Рахимов потихоньку вышел из кабинета и снял телефонную трубку в приемной.

– Рахимов на связи. Он в лапах прокуратуры. Вряд ли выскользнет.

Положив трубку, секретарь шефа холдинга направился к выходу.

– Кажется, это описанные во всех газетах украшения Ирины? – усмехнулся Вербицкий. – А на колечке гравировка: «Любимой Ирэн от раба Константина». Вот почему вы забрали рубины из дома Ирины после убийства!

– Я ее не убивал!

Наступила пауза. Олег шепнул Брелеву на ухо – Репутацию спас и сваливай.

Брелев кивнул на Вербицкого:

– Прокуратура жуликами не занимается.

– Ты держись, Костя, – тихо начал Вольнов, – мы наймем лучших адвокатов страны, отстоим твою честь! У них нет никаких доказательств.

– Так хочешь повернуть? Ну почему же, доказательства есть. Твое белое окровавленное пальто, – сказал Цимбал.

– Это точно, – подтвердил Заикин. – Оно лежит в багажнике моей машины.

– Пора позвать таксистов, – предложил Олег. – Они запомнили обоих. Как чувствуешь себя, Пашка-гвоздь?

Вольнов встал, быстро подошел к лифту и успел уехать до того, как присутствующие пришли в себя.

Люди бросились к дверям с криком: «Уйдет!»

В комнате остались Олег, Лора, Цимбал и Вербицкий.

– Никуда не уйдет. А вы, господин Цимбал, – сказал следователь, – присоединитесь к своим друзьям.

– Я тут ни при чем.

– Поможете раскрутить дело с оборотнями в погонах, вам это зачтется на суде. Доказательств выше крыши. Вы знаете, о чем я говорю.

* * *

Вольнов, взмокший, с обезумевшими глазами, выскочил на многолюдную улицу и побежал через газон к проезжей части. Тихий хлопок – и во лбу у него образовалась дырка. Он рухнул на землю как подкошенный. В ту же секунду от тротуара отъехала иномарка с темными стеклами, без номеров. Вокруг трупа начала собираться толпа. Подоспели репортеры с фотоаппаратами.

Цимбала в наручниках усаживали в машину.

Заикин подбежал к Олегу, который неторопливо, держа Лору под ручку, выходил из здания.

– Бомба взорвалась.

– Стратегию дневного выпуска понял? Действуй. А себе я даю выходной.

– Сделаем в лучшем виде, как того требует жанр.

Парочка пошла по тротуару, мило улыбаясь. Вдруг Олег напрягся:

– Э, постойте, ребята!

Сорвавшись с места, он бросился к мусорным контейнерам, которые уже стояли у мусоровоза. Выдернул рулон из бака и счастливый вернулся назад.

– Такой шедевр и на помойку! Хамство!

Лариса обняла Олега.

Возле обочины стояло такси, из окошка выглядывала довольная физиономия шофера.

– Эта мне больше нравится, – кивнул он на девушку. – Подвезти?

– Подвези, если сможешь помолчать в дороге. – Олег кашлянул.

– Мы, таксисты, можем говорить, а можем и помолчать.