Текст книги "Линия соприкосновения"

Глава 8

Снаружи был день, но небо, покрытое темно-серыми облаками, пропускало мало света. Сильный ледяной ветер заставил Ричарда пригнуться. Он посмотрел вокруг – кроме скал, льда и снега у входа он ничего не увидел. Тогда он поднял голову и вгляделся в хмурую даль, но из-за пурги ему удалось различить лишь смутные очертания острова Святого Патрика. Океан вокруг вздымался огромными валами, которые с грохотом разбивались о скалистый берег. Кое-где на воде белели льдины. Почувствовав, что продрог до костей, Сноу юркнул обратно в туннель и поспешно закрыл плиту.

Немного уняв дрожь, он посмотрел на экран МИППСа. Стараясь не стучать зубами, сказал:

– Минус двадцать два, и шторм, с ума сойти. Волны с пятиэтажный дом. Я не знаю, как мы сможем сами добраться до побережья. Но связь наверху, похоже… нет, не пойму, что коммуникатор показывает! Сейчас вот её нет. Наверное, гранит и известняк сильно экранируют сигнал.

– Не думаю, камень не может полностью экранировать радиоволны, здесь наверняка есть еще что-то… Или связи просто нет. Скорее всего. Хотя… – задумчиво проговорил Блумберг и закончил: – Возвращаемся в круглый зал?

– Да, тем более что мы знаем – вернувшись сюда, есть пусть небольшой, но шанс связаться с берегом и вызвать помощь.

– Как связаться, Ричи, если связи нет? Костры запалим, как Робинзон Крузо?

– Да хотя бы. Кстати, Даниэль Дефо, автор «Необыкновенных приключений Робинзона Крузо», служил в английской разведке.

– Это ты к чему сейчас сказал? К тому, что он тоже спецагент? Это нам как-то поможет?

Ричард пропустил замечание мимо ушей.

– Так, акваланги возьмем с собой вниз. Здесь, у входа, они никому не нужны, а в Пирамиде могут пригодиться.

Сноу взял два баллона, но Айво его остановил:

– Как ты собираешься нырять?

– Как обычно.

– А ты себе представляешь, какая сейчас температура воды в океане?

Сноу медленно поставил баллоны на место:

– Ты хочешь сказать…

– Именно, Ричи. Мы рассчитывали нырять в теплом море, а температура воды сейчас не выше двух-трех градусов. Как ты себе представляешь погружение без теплого гидрокостюма?

– А если?..

– Что «если»? Ты думаешь, здесь может находиться какой-нибудь внутренний водоем, не связанный с океаном? Выбрось эту мысль из головы – это нереально. Так что оставляем акваланги и идем обратно.

Члены экспедиции зашевелились и двинулись по темному коридору вниз к круглому залу.

Оказавшись в нём, они сразу направились по прямой к его противоположному концу. По ходу движения стало понятно, что зал не круглый, а эллипсообразный, причем его бо́льший диаметр составлял ни много ни мало сто семьдесят метров. Наконец они остановились перед входом в коридор, расположенный напротив. Страховочный оранжевый трос, привязанный к поясу Эстель, уходил чуть светящейся нитью в темноту, из которой они пришли. Нуаре вбила в пол небольшой костыль, отрезала ножом фал и привязала. Теперь по крайней мере часть пути была обозначена, и этот репер сохранится вне зависимости от того, что с ними случится дальше. Блумберг внимательно осмотрел стену вокруг ниши, перешел к соседнему входу.

– Что ты ищешь? – спросила Нуаре.

– Ведь должно же быть какое-то обозначение, поясняющее, куда ведет каждый туннель, – не поворачивая головы и продолжая осматривать камни, ответил Айво. – Тут темно и с фонарем, трудно что-либо увидеть. Вот если бы зажегся свет, то я…

Он осёкся. Пространство осветилось мягким желтоватым светом. Источником света оказалась невидимая до того сплошная полоса, опоясывающая зал по всей окружности на высоте нескольких метров. Только сейчас путешественники смогли оценить размеры помещения – зал был просто огромен. Тем не менее потолок находился относительно невысоко над головами – метрах в десяти. Широкая светящаяся полоса на том конце зала виделась отсюда тонкой белой нитью.

Первым опомнился Ричард:

– Вот и свет… как ты просил.

– Значит, автоматика работает, – произнес Айво.

– Конечно работает, мог бы это понять еще тогда, когда сработал нуль-переход, и мы попали в пирамиду Хеопса.

Блумберг задумчиво посмотрел на спутников:

– Нет, тогда не мог.

– Почему?

– Потому что кротовые норы или нуль-переходы можно поддерживать длительное время без затрат энергии.

– Это точно? – усомнился Ричи.

– Нет, конечно. Это всего лишь одна из гипотез – математическое моделирование. Никто же экспериментально не создавал нуль-переходов, за исключением профессора Белла, которого мы недавно вспоминали. Но профессора убили, топоскоп пропал, и мы с тобой так и не смогли его найти.

Сноу вспомнил головомойку, которую ему и Блумбергу устроил в свое время Дон Кимура, когда они доложили окончательные итоги секретного досье под кодовым названием «Лунная соната». Директор был крайне недоволен результатом. Фактически дело было раскрыто и окончено, но списывать его в архив Дон Кимура категорически запретил. Он считал, что если изобретатель топоскопа мертв и не может рассказать о своем уникальном открытии, необходимо во что бы то ни стало найти утраченный прибор, работоспособность которого невольно опробовали на себе Сноу, Блумберг и начальник службы безопасности лунной станции «Скотт» Барт Хэлвуд. Этот эксперимент едва не закончился их гибелью. Но прибор как в воду канул, и дело из разряда завершенных превратилось в постоянно довлеющий висяк, о котором директор не забывал с нажимом напоминать при каждом удобном случае.

– Да ладно вам, – вдруг произнесла Нуаре, которая все время стояла рядом со входом в туннель. – Никакая это не автоматика. Вот выключатель.

Она показала рукой на вроде бы ничем не отличающийся участок стены. Присмотревшись, конокомовцы смогли разглядеть небольшой гладкий квадрат, чуть выступающий из каменной кладки. Блумберг поднес к квадрату руку, и свет медленно угас.

– Просто сенсор, – разочарованно констатировал он, опуская руку. – Как-то слишком примитивно…

– Примитивно для кого? – спросил Сноу, внимательно разглядывая выключатель.

– Примитивно для тех, кто умеет создавать действующие нуль-переходы.

– А вся эта Пирамида, туннели, выдолбленные в скале или сложенные из камня – неважно – не примитивно для столь развитых технологий? Как ты помнишь, на Желтом глазу мы встретились примерно с тем же, что и тут. Тогда у тебя вопросов не возникало, хотя в тех пещерах мы с тобой нашли артефакты…

– Один, – поправил Айво. – Мы обнаружили один артефакт – указку.

– Пусть один, какая к черту разница? – Сноу заглянул в туннель. – Ладно, пора идти.

– Если есть выключатель для света в зале, то должен быть и для туннеля, – предположила Эстель.

– Логично, – согласился Блумберг. – Осматриваем стены.

Они принялись разглядывать и ощупывать каменную поверхность. Очень быстро обнаружился выключатель и для освещения коридора. Исследователи погасили фонари, переглянулись и один за другим скрылись в туннеле.

– В зале свет-то надо выключить, наверное? – донесся голос Блумберга.

– Зачем? Не тебе же счет за электроэнергию оплачивать, – ответил Сноу.

– Очень смешно, – покачал головой Блумберг. – Мне кажется, что свет в зале заметен.

– А у нас нет задачи от кого бы то ни было прятаться, – ответил Сноу. – Мы не добыча, а охотники. Мы сами кое-кого ищем. К тому же по залу протянут страховочный фал, который светится даже в темноте, и не заметит его разве что слепой. Кстати, мадемуазель Нуаре, вы тянете новый отрезок фала?

– Да, закрепила у входа в туннель, но фал скоро закончится…

– А ты сам маячок-то поставил? – спросил Айво.

– Поставил, поставил, – успокоил его Ричард и обернулся. – Вы там не отставайте.

Минут двадцать процессия двигалась молча. Коридор никуда не сворачивал и шел прямо с небольшим уклоном вниз. Сноу посмотрел на альтиметр:

– Мы ниже уровня моря на пятьдесят метров и протопали по этому туннелю больше семисот метров.

– Семьсот тридцать пять, – уточнила Эстель, взглянув на счетчик длины вытравленного фала. – Еще двести шестьдесят пять метров и трос закончится, и больше катушек у меня нет.

– Когда закончится, тогда вобьете костыль и закрепите фал, – сказал Ричард. – Никто не устал?

– Пока нет, но я вот что подумал, – ответил Блумберг. – Сейчас мы спускаемся, а когда будем возвращаться, то придется топать вверх.

– Ты уверен, что мы вернемся тем же путем, каким пришли?

– А ты как считаешь?

– Никак я не считаю, Айво. Я так же, как и ты, не знаю. В первый раз, когда мы попали в пирамиду Хеопса, мы вернулись тем же путем. Как будет в следующий раз?..

Прошли еще сотню метров. Впереди замерцали переливы неярких разноцветных огней. Группа остановилась. Сноу посмотрел на спутников:

– Похоже на очередной переход.

– Похоже… – ответил Блумберг.

– Готовы? Тогда идем.

Сноу помедлил секунду и решительно шагнул в туман переливающихся световых всполохов. Айво и Эстель последовали за ним, и вся троица исчезла в пляске разноцветных огней.

Часть IV
Линия Мажино

Глава 1

В следующее мгновение светящаяся туманная пелена спала, и они оказались на прямоугольной площадке размером с теннисный корт. В центре в небо устремилась массивная металлическая мачта с торчащими из неё горизонтально полутораметровыми штырями. Над краем площадки на уровне груди шел металлический поручень, неизвестно как крепившийся к полу – никаких вертикальных соединительных конструкций не просматривалось. Сноу осторожно подошел к краю и застыл, вцепившись в поручень: площадка находилась на огромной высоте над землей! Вокруг, насколько хватало глаз, в неверном свете безоблачного синеватого неба простиралась кирпично-красная холмистая равнина с редко торчащими высоченными вертикальными скалами, наподобие тех, что можно видеть на Земле в прериях Северной Америки.

К краю подошел Блумберг и, крепко взявшись за полированную трубу парапета, перегнулся, стараясь рассмотреть, что находится непосредственно под ними.

– Мы не висим в воздухе, – спустя минуту сказал он. – То есть это не аэроплатформа. Площадка расположена на вертикальном столбе. Высота – метров двести.

– Двести двадцать, – сверившись с альтиметром, уточнил Сноу.

– Это в том случае, если здесь давление такое же, как на Глобусе.

Необычные хлопки и шум заставили их обернуться. На один из штырей, торчащих из центральной мачты, приземлилась огромная темно-серая птица. Она сложила свои трехметровые крылья, повернула голову с хищным клювом и уставилась красноватым глазом на непрошеных гостей.

– Это еще что за гарпия?.. – тихо пробормотал Сноу, опасливо поглядывая на хищника.

Однако птица, решив, видимо, что для добычи незнакомцы слишком велики, но и угрозы для неё представлять не могут, подобрала когтистые лапы и втянула голову в тело.

– Весёленькое соседство, – поёжился Блумберг.

– Стараемся поменьше обращать внимания. Мы не трогаем её, она – нас.

– Будем надеяться, – подала голос Эстель и схватила рукой страховочный трос, который тянулся от её пояса и исчезал из видимости где-то в районе мачты. – Что с фалом делаем, у меня на катушке остались считанные метры?

– Привяжи его к мачте.

Молодая женщина, опасливо поглядывая на гарпию, бочком подошла к мачте и закрепила конец на самом нижнем штыре. Фал при этом заметно натянулся. Птица никак не реагировала на передвижения Эстель, лишь косила глазом.

– Погодите-ка…

Блумберг пошёл вдоль фала, а когда поравнялся с тем местом, где трос исчезал, в слегка колеблющемся и мерцающем воздухе пропал и сам. Сноу схватил за плечо дернувшуюся вслед Нуаре:

– Ждем. Он хочет проверить, работает ли по-прежнему портал.

– А если…

– Спокойно, ждем, – Ричард сильно сжал её локоть. – Сейчас он вернётся.

Минуту спустя Блумберг снова появился в видимом диапазоне, всколыхнув переливающийся мягким светом воздух, и подошел к товарищам:

– Портал открыт, темпоральных изменений нет, но что это нам даёт?

– Да, здесь мы вряд ли обнаружим Нормана, – вздохнул Ричард. – Но где же он может быть?

– А я предлагаю послать поиски Нормана к чёртовой матери. Посмотрите, какой открывается простор для научных исследований! Порталы, неизвестные миры, артефакты!.. – воодушевился Айво. – В конце концов мы же почти наверняка знаем, что Норман не убивал Добровольского.

– Не убивал, – подтвердил Сноу. – Но у него могут оказаться другие артефакты…

– Ричи, дорогой, да мы тут найдем столько артефактов!.. – воскликнул начальник научного отдела. – К тому же мы близки к контакту! Какой уж тут Норман!

– Но именно он вывел нас сюда, – возразил Сноу. – Благодаря своей преступной деятельности…

– Почему он? Мы сами вышли.

– Нет, мы вышли только потому, что преследовали его.

Блумберг несколько секунд молчал, потом ответил:

– Ну хорошо, и что с того?

– А то, что он либо сам чужой, либо действует по их указке. В любом случае он, скорее всего, в контакте с чужими. А тут, Айво, мы с тобой должны вступать в дело и не позволять несанкционированную Высшим Советом Земли или КОНОКОМом связь с чужим разумом. Иначе на черта наша служба вообще нужна?

Блумберг набычился и повысил голос:

– Наша служба создавалась не для того, чтобы запрещать контакты, а чтобы контролировать их!

Гарпия от голоса шведа пошевелилась, переступила с лапы на лапу и издала негромкий клёкот. Исследователи разом притихли.

– Тише, птицу разбудишь! – прошептал Сноу.

– Смотрите… – Нуаре показала рукой в небо. – Что это?

Над горизонтом в синеватой глубине атмосферы перемещалась серебристая точка. Постепенно она увеличивалась в размерах, и вскоре стало понятно, что кто-то или что-то летит в сторону наблюдателей. По мере приближения к площадке, на которой замерли земляне, вырисовывались всё новые детали. На них надвигался цилиндр с постоянно переливающейся поверхностью, будто покрытой слоем ртути. Когда цилиндр подлетел вплотную, исследователи смогли оценить его исполинские размеры. В длину все сооружение, имевшее несомненно искусственное происхождение, было не менее трех километров, а в диаметре – пятисот метров. Как завороженные смотрели люди на величественно проплывающий мимо них и сверкающий ртутными отблесками загадочный объект. И лишь когда он стал удаляться от площадки и уменьшился до размеров небольшой серебристой капли на фоне неба, исследователи переглянулись.

– Ты по-прежнему хочешь искать Нормана, Ричи?

Сноу, всё еще находившийся под впечатлением проплывшего мимо них неизвестного летательного аппарата, растерянно потёр переносицу:

– Теперь и не знаю, Айво.

– А я знаю, – заявил Блумберг. – Нам ясно, что смерть полковника Добровольского – скорее всего несчастный случай. Его сердце просто не выдержало, как это случается порой с людьми, прошедшими дальние внеземные экспедиции. Да, вполне возможно, что переживания, связанные с обнаружением артефакта, и поднявшаяся вокруг этого нездоровая возня, сыграли решающую роль. Но это не меняет сути. Так что, по-моему, расследование причин смерти русского астронавта можно считать завершенным. Одновременно мы должны начать новое расследование. Вернее, не расследование, а исследование. Исследование Пирамиды, кротовых нор и вообще…

– Подожди, Айво, – заговорила Нуаре. – Ты хочешь сказать, что мы оставляем в покое Нормана и занимаемся наукой? А то, что этот гад стрелял в нас и не убил только благодаря счастливой случайности, забудем и простим? Я против!

– Действительно, Айво, покушение на убийство является преступлением. Эту статью уголовного кодекса Конфедерации пока еще никто не отменял.

– Да ну вас к чёрту! Тут может состояться Контакт, а вы об уголовном кодексе…

– Контакт вряд ли состоится.

– Это почему же?! – воскликнул Блумберг и испуганно покосился на снова заворочавшуюся гарпию.

– Потому что, если чужие действительно хотели Контакта, они бы его давным-давно установили, – отрезал Сноу. – И мы тут с вами бродим только потому, что нам разрешают это делать, то ли не принимая всерьёз, то ли просто пока еще не заметив. А ты – Контакт!

– Согласен, весомый довод, – после некоторого раздумья ответил Блумберг. – Но это не снимает с нас обязанности выяснить как можно больше о чужих и об их технологиях.

– Один-один, – улыбнулся Ричард. – Готов выслушать твои предложения по нашим дальнейшим действиям. Ты собираешься исследовать вот этот мир, – Сноу обвел рукой красноватый горизонт, – или изучить каждый туннель в зале, чтобы выяснить, какой куда ведет? На это у нас уйдут не дни и недели, а месяцы, годы! Готовы ли мы к такому? Нет, не готовы. У нас нет ни провизии, чтобы продержаться хоть неделю, ни воды, ни научного оборудования. Из оружия – три подводных ножа…

– Акулий пневмогарпун… – тихо вставила Нуаре. – И НЗ туриста из местного спортмагазина.

– Вот-вот, спасибо, что подсказали, – повернулся к ней Сноу. – Акулий гарпун, который мы, кстати, оставили у входа вместе с аквалангами, и три НЗ – несколько саморазогревающихся банок тушенки, вода и шоколад.

Вопрос Ричарда попал в точку – Блумберг не нашелся, что ответить. Он оперся на внешне совершенно ненадежный поручень, отделяющий его от двухсотметровой пропасти, и стал оглядывать небо. Не очень далекий горизонт и возвышающиеся на равнине скалы. Вдруг его лицо просветлело, и он обернулся:

– А мы всё можем легко достать – и еду и воду и приборы! И даже больше – мы пригласим сюда специалистов!

– И где ты планируешь всё это достать? Ведь мы не знаем, сможем ли мы связаться с островом Святого Патрика на Глобусе… – начал было Сноу и осекся. Внезапно он тоже понял, что решение просто до гениальности!

Глава 2

Пирамида Хеопса! Вот оно – решение проблемы!

– Возвращаемся! – воскликнул Айво. – Будем надеяться, что портал откроется в то же место и в то же время.

Громкий крик Блумберга разбудил дремавшую птицу, и она, резко расправив трехметровые крылья, спланировала на платформу. Земляне попятились – грозный загнутый клюв и огромные когти, царапающие металл, внушали законные опасения.

– И где ваши акульи гарпуны, Эстель? – тихо спросил Сноу.

Птица вытянула шею и издала плотоядный клёкот. Тем временем Блумберг легонько похлопал себя по карманам, нащупал что-то и аккуратно достал из кармана. В следующую секунду сиреневый луч вонзился в глаз птицы и, отразившись, ушел в небо. Гарпия вскрикнула, развернулась, расправила крылья и, пробежав несколько шагов по металлическому полу, взмыла в воздух, зацепив по пути когтями привязанный к мачте фал. Канат натянулся, лопнул со звуком оборвавшейся струны и попутно хлестнул гарпию по когтистым лапам. Птица неуловимым движением изменила траекторию полета, попытавшись клювом схватить стремительно исчезнувший фал. В следующую секунду огромная гарпия просто растворилась в воздухе, войдя в портал. Световые переливы и всполохи на месте открытого нуль-перехода медленно угасли.

Еще не осознав, что произошло, астронавты зачарованно смотрели на медленно падающее на платформу большое серое перо. Айво опустил руку, в которой сжимал указку, и растерянно посмотрел на спутников:

– Гарпия…

– Гарпию-то ты спугнул. Да только улетела она прямо в портал… – Сноу подошел к тому месту, где раньше светился и играл красками нуль-переход, наклонился и поднял перо. – Теперь проход обратно тут закрыт.

– Как же так?..

Блумберг в замешательстве смотрел то на указку, то на спутников.

– Ладно, ничего не поделаешь, – вздохнул Сноу. – Будем думать…

– Смотрите.

Нуаре указала на край платформы. Там на полу засветился зеленым квадратный контур.

– Что это?

– Я думаю, лифт, – ответил Блумберг, справившийся с оцепенением.

– Лифт?

– Да. А то как спускаться вниз с такой высоты?

– Ну, что ж… – с сомнением произнес Ричард. – Попробуем.

– Автомат включения лифта сработал, по-видимому, после закрытия портала, – предположил Блумберг.

Троица осторожно переступила светящийся контур и оказалась внутри квадрата. Воздух внутри контура слегка заискрился, обозначая прозрачную со всех сторон трехмерность кабины. Спустя секунду контуры засветились красным, и кабина заскользила вниз. Платформа с мачтой скрылись над головой. Айво, потеряв равновесие, качнулся, но его руки уперлись в невидимые стены кабины. Опасности упасть с экстравагантного прозрачного лифта не было.

Двухсотметровый спуск не занял много времени. Металлический квадрат мягко опустился и слился с такой же, как и наверху, стальной поверхностью. Контур переключился на зеленый цвет, невидимые стены исчезли.

Астронавты перешагнули через зеленую линию и осмотрелись. Рядом возвышался серый столб, на котором держалась конструкция башни. Задрав голову, Айво посмотрел наверх. Отсюда площадка, на которой они только что находились, выглядела совсем крохотной, и казалось, что она плывет в небе совсем отдельно от мачты. Но еще интереснее и необычнее была поверхность. Все они ожидали увидеть внизу почву, камни, траву, кусты, но оказалось, что это не так. Вместо земли они ступили на относительно ровную поверхность кирпично-красного цвета. Ощущение было такое, что они идут по металлической палубе корабля, сваренной из огромных стальных листов. Кое-где над поверхностью возвышались геометрически правильные конструкции. Высота их не превышала двух-трех метров. Конструкции различались и по цвету и по форме. Среди них встречались сферические, квадратные, пирамидальные и многоугольные. Цвета были самые разнообразные. В некоторых конструкциях имелись отверстия, забранные стеклом, или чем-то похожим, сквозь которые можно было разглядеть внутри работу необычных механизмов, вспышки электрических разрядов, светящиеся линии соединений и многое другое.

– Что это может быть? – вглядываясь сквозь окошко в чуть светящуюся темноту темно-серой призмы, проговорил Сноу.

– Искусственный астероид или планета, – ответил Айво, забравшись на соседний поставленный на-попа красный параллелепипед. – Назовём её Стальная планета.

– Стальная планета? – обернулся Ричард. – Да ты представляешь её размеры?

– Примерно, – легкомысленно ответил начальник научного отдела. – Могу предположить, что планета не очень велика. Не больше нашей Луны. А, скорее, значительно меньше.

– Не больше Луны! – вздохнул Сноу. – Ты отдаёшь себе отчёт, какой надо обладать техникой, чтобы построить такую планету?!

– Только вот не надо делать круглые глаза и растопыривать пальцы. Придется мне прочитать тебе и, конечно, тебе, Эстель, небольшую лекцию по космологии.

– Погоди, лектор-космолог, – прервал его Ричард. – Сначала определимся. Давайте двигаться в направлении вон той высокой скалы.

Блумберг пожал плечами, соглашаясь, и группа медленно зашагала в направлении скалы, до которой, согласно дальномеру Эстель, было пять километров девяносто пять метров.

– Так вот, я продолжаю, – тем временем снова зазвучал голос шведа. – Давным-давно, еще в далёком ХХ веке – первом веке космической эры – русский астроном Николай Кардашев[41]41
  Н. С. Кардашев (р.25.04.1932 г.) – известный советский российский ученый-астрофизик, радиоастроном академик РАН, директор Астрокосмического центра ФИАН.


[Закрыть] предложил интересную шкалу классификации гипотетических внеземных цивилизаций, по которой астрономы могли бы ориентироваться в своих умозрительных и не очень рассуждениях о братьях по разуму. Понятно, что цивилизации будут кардинально различаться по культуре, общественному устройству, принципу управления и т. п., но существует то, чему все они должны подчиняться: законы природы. Ну, и к тому же с Земли мы можем зарегистрировать и измерить лишь одно – потребление энергии.

И Кардашев предложил делить внеземные цивилизации на три теоретических типа. Цивилизации I типа – планетарные, потребляющие лишь ту долю излучаемой светилом энергии, которая приходится на планету. Ко II типу он отнёс цивилизации, которые потребляют всю энергию, излучаемую звездой, а к III типу – те цивилизации, которые потребляют всю энергию звезд своей галактики. Миллиарды солнц!

Преимущество данной шкалы над другими классификаторами в том, что мы можем количественно оценить мощь любой цивилизации, вместо общих предположений, гипотез и просто гаданий на кофейной гуще. Ведь нам известен энергетический выход большинства небесных объектов в нашем секторе Вселенной.

Типы различаются между собой на десять порядков, то есть в 10 миллиардов раз: цивилизация III типа потребляет в 10 миллиардов раз больше энергии, чем цивилизация II типа, а та, в свою очередь, потребляет в 10 миллиардов раз больше энергии, чем цивилизация I типа.

В свое время Карл Саган[42]42
  Карл Саган (09.11.1934—20.12.1996) – известный американский астроном, астрофизик, выдающийся популяризатор науки, писатель.


[Закрыть] внёс уточнения в эту шкалу. По ней в том далёком ХХ веке наша цивилизация относилась к классу 0,7. С тех пор земляне немного возмужали и перешли в следующий класс. Теперь мы относимся к классу 1,4. Типичной цивилизацией I типа представляется та, где обитатели контролируют все планетарные источники энергии, могут по желанию устанавливать или изменять погоду, они овладели энергией ураганов и построили города в океане, освоили ближний космос, но их источники энергии в основном ограничены родной планетой.

На что способны цивилизации II типа, даже нам с вами представить довольно сложно. В ХХ веке был популярен гипотетический астроинженерный проект «Сфера Дайсона». Астроном Фримен Дайсон[43]43
  Фримен Джон Дайсон (р. 15.12.1923) – английский американский астроном, один из создателей квантовой электродинамики.


[Закрыть] предположил, что цивилизации II типа могут построить вокруг своей звезды относительно тонкую сферическую оболочку большого радиуса, что позволит полностью использовать энергию светила. Существовало несколько разных вариантов такой сферы. Например, «Раковина Покровского», «Структура Крисвелла», «Кольцо Нивена»[44]44
  Модификации «Сферы Дайсона», предложенные разными учеными.


[Закрыть].

Помнишь дело на арктурианской космоверфи[45]45
  См. роман «Чужая игра» М.: АСТ, 2016.


[Закрыть]? Вот там мы имели дело с полноценной цивилизацией II типа.

Ну, а мощь цивилизации III типа мне даже не с чем сравнить. По нашим понятиям, это почти боги. Но самое интересное в том, что некоторые астрофизики пошли еще дальше в развитии этой шкалы!

– Куда уж дальше? – не оборачиваясь, произнёс Ричард, поднимаясь по широким стальным ступеням на очередной металлический холм. – Боги, они и есть боги.

– Согласен. И всё же к шкале были добавлены цивилизации IV и V типов. Предполагается, что IV тип цивилизации распоряжается энергией в масштабах современной Вселенной, а V – в масштабах произвольного количества вселенных, так называемого Мультиверсума[46]46
  Мультиверсум – мироздание в целом, как совокупность миров, одним из которых является наша Вселенная.


[Закрыть].

Сноу остановился:

– Я даже вникать в это не хочу, Айво, у меня голова пухнет. Короче – ты это всё к чему говоришь?

– Да очень просто. Ты сам за меня всё сказал. Если мы имеем дело с цивилизацией II или III типа, не говоря о более высоких, то понять их логику нам будет практически невозможно.

– Пока всё выглядит необычно, но не выходит за рамки нашего восприятия. Мы не знаем, что это за планета, на которой оказались, какие механизмы работают тут, но, повторяю, ничего сверхъестественного я пока не вижу, – Ричард двинулся дальше.

– Да, но это пока. Неизвестно, чем всё это, – Айво развел руки в стороны, – окажется на самом деле.

– На самом деле? – вступила в разговор Нуаре. – А сейчас что всё вокруг нам мерещится?

– Нет, не мерещится, Эстель. Дело в другом. Один коленкор, если мы имеем дело с цивилизацией привычного нам трехмерного пространства, и совсем другой – если эта цивилизация из четырёхмерного или более мира. Тогда, считай – труба. Мы вряд ли сможем их понять.

– Это почему же? Я, например, не считаю себя глупее их! – отозвался Сноу.

– Не скажи, Ричард, не всё так просто. Вот поведай мне, несведущему, как ты себе представляешь мир в четырех измерениях? Время мы отбрасываем в сторону. С интересом слушаю твой ответ и твой, Эстель.

– Четвёртое измерение?.. – пробормотал Сноу и долго шёл молча. – Нет, не могу.

– Кроме времени ничего в голову не приходит, – согласилась с ним Нуаре. – Но мы же говорим о четвёртой пространственной координате…

– Совершенно верно, Эстель, молодец! Мы не можем себе представить четвёртую пространственную координату, потому что нам кажется, что она просто не может существовать. Ну, куда её, сердешную, на самом деле можно впихнуть? Как поставить, куда направить? Наше воображение не срабатывает, даёт осечку, и мы приходим к выводу, что, скорее всего, это невозможно. Но вместе с тем мы прекрасно знаем, что математики и физики давным-давно просчитали и доказали возможность существования не только четырёхмерного, но и пятимерного, шестимерного и даже одиннадцатимерного миров! А то, что мы себе не можем представить дополнительное измерение, объясняется легко и просто: наш мозг, будучи сам трехмерным и существуя в трехмерном пространстве, не способен оперировать понятиями четырехмерного мира.

– Что, и даже великие умы человечества?..

– Представь себе, Ричи! Они же оперировали чисто математическими понятиями, формулами. Ну, вот скажи мне, как ты себе представляешь такое понятие, как, например, бесконечность Вселенной?

– Что-что?

– Бесконечность Вселенной. Вот, представим на минуту, что у нас есть звездолет, способный лететь с любой скоростью. Со скоростью света, мысли, бесконечно быстро. И даже тогда мы никогда не долетим до конца Вселенной, потому что его нет! ты можешь себе это представить?

– Нет, не могу. Айво, знаешь…

– Нет, подожди. Объясняю – это просто не наш уровень. Не уровень человека и его мозга. Многим таким вопросам наука давно дала определение «не имеющие смысла». В XIX веке писатель-физик Эллиотт написал забавный роман «Флатландия» о приключениях треугольника в двухмерном мире и его попытках попасть в неведомый и необъяснимый трёхмерный мир. Роман всколыхнул целую дискуссию на эту тему. Появился термин «флатландцы», то есть жители двухмерного мира. Вот так же, как и флатландцы, мы не можем себе представить мир с дополнительным измерением. Не дано физически. Поэтому то, что мы наблюдаем сейчас вокруг, дай бог, трехмерно и понятно. Но если это не так, то понять мы тогда ничего не сможем.

– Постой, а разве мы можем перемещаться в четырехмерном мире и не замечать этого?

– Легко. Флатландец ведь тоже легко может перемещаться по плоской поверхности, даже не подозревая об окружающем его чудесном трехмерном мире.

Некоторое время Сноу и Нуаре шли молча, каждый по-своему переваривая то, что сказал Блумберг. Первой не выдержала Эстель:

– Айво, у меня, как и у Сноу, даже голова заболела. Ну его к черту, это четвертое измерение!

– Согласен, – неожиданно поддержал её Ричард. – Когда столкнёмся с четырёхмерностью, тогда и будем голову ломать, что делать, а пока…