Текст книги "Линия соприкосновения"

Айво кивнул и, отодвинув недоеденный пресноватый бифштекс, принялся за вазочку с несколькими шариками мороженого, обсыпанными тертым белым шоколадом. Сноу, наблюдая за его манипуляциями, доел свою порцию, но к десерту приступать не торопился.

– Давай вспомним, что с нами произошло, Айво. Потому как выяснилось, что никаких видеозаписей и фотографий на наших коммуникаторах не сохранилось. Есть теперь, правда, видеофильм Дельпьеро, но он, как ты сам понимаешь, скорее подходит для домашнего альбома. Рассчитывать мы можем только на свою память, хотя она, в условиях кислородного голодания, давала сбои, особенно под самый занавес. Значит так. Выход наверх оказался завален. На минус первом уровне лифт тоже не открывался. Мы с тобой тогда спустились на самый нижний… Кстати, почему мы решили искать выход в самом низу?

– Потому что там находился непонятный металлический постамент, который мы с тобой приняли за шахту лифта, – ответил Айво, смакуя мороженое. – Мы потеряли массу времени, пытаясь открыть, как мы считали, люк шахты. Это нам сразу не удалось. Тогда мы стали скрупулезно осматривать пещеру. Шутка сказать – при диаметре в три километра её площадь равна семи, а длина стены по периметру – все девять! Я помню, что мы не осмотрели и пятой части, как наши фонари стали гаснуть – садились батарейки. С коммуникаторами еще кое-как, а вот с освещением…

– И тут ты достал фонарик или лазерную указку, которую нашел в разбитом флайте, – подсказал Сноу. – Так?

– Да. Я, честно говоря, хотел посмотреть, нет ли там режима обычного фонаря, и стал нажимать кнопки. Нашел скрытую панель управления. Дальше ты сам видел. Никакая это не указка…

– Да. Теперь давай вспоминать, какие режимы работы нам удалось обнаружить на этой… этом…

– Теодолите, – вдруг подсказал Айво.

– Теодолите?

– Да, думаю, это ближе всего отражает предназначение артефакта. Перечисляем режимы. Первый: включаем и получаем просто сиреневый, похожий по свойствам на лазерный, луч. На шкале, расположенной в рукоятке, меняются символы. Мы предположили, что это расстояние до объекта, то есть длина луча.

– Да, верно.

– Дальше. Режим второй: луч лазера может менять свою длину, подобно телескопической антенне. Невероятно, но факт. Какая предельная длина луча, определить не удалось – диаметр пещеры ограничен тремя километрами. Но, судя по тому, что мы использовали ничтожную часть имеющейся на рукоятке шкалы, луч может достигать длины в сотни, а то и тысячи километров. Режим третий и тоже запредельно непонятный: луч может «отстегиваться» от ручки и замораживаться в том направлении и при той длине, которые были ему приданы в момент «отстегивания». Как шпага – воткнул куда-нибудь, рукоять отломилась, а клинок по-прежнему торчит.

– Бред какой-то… – пробормотал Сноу. – Не привиделось ли нам это?

– Бред, согласен, но не у обоих сразу и совершенно одинаковый, – парировал Айво. – Режим четвёртый: дистанционное выключение оставленных светиться лучей. Режим пятый: искривление луча. Тут у меня мало что получалось, но факт остается фактом – луч может на протяжении своей длины менять направление, то есть быть непрямым! И последнее: сиреневый луч этого лазера виден не только в точке испускания и в точке попадания на поверхность, но и на протяжении всей своей длины, будто он включен в густом тумане. Вот, пожалуй, всё о теодолите.

Сноу посмотрел на полурастаявшее мороженое и отставил вазочку в сторону:

– И что это за прибор, как думаешь?

– Кто его знает? – спокойно ответил Айво. – Может, это действительно что-то вроде нашего строительного теодолита. Или кисточка, мастехин неведомого художника.

– Какого еще художника? Айво, тебя явно поспешили выписать!

– А что? Мне такое предположение очень даже по душе. Представляешь, Ричи, где-то во Вселенной, вдали от звезд и планет космический Леонардо да Винчи пишет портрет галактической Джоконды вот таким мастехином. И, наверное, у него не только сиреневый цвет есть, но и кобальт синий, сиена жженая, берлинская лазурь, кармин, сепия… – мечтательно произнес Блумберг.

Сноу с недоумением взглянул на напарника и, понизив голос, произнес:

– Тебе не в КОНОКОМе начальником научного отдела работать надо, а идти в ЮНЕСКО или еще куда податься по культурной линии. И откуда ты все эти сирены, да еще жженые выкопал?!.

– Не сирена, а сиена жженая – это охра или оксид железа, краска красно-коричневого цвета, получившая своё название от итальянского города Сиена. Художественные галереи хоть изредка посещать надо, спецагент! – ответил ему Айво и заговорщицки подмигнул. Потом обернулся. – Официант, два кофе будьте любезны!

Когда официант принес заказ, Айво снова заговорил:

– А вот потом у меня начинается какая-то путаница в голове. Смутно помню, что мы с тобой опять сидим на том самом постаменте и я что-то делаю с шаром… Но вот что? И потом… открывается тяжеленный люк и оттуда снизу бьёт свет. Или нет?

Сноу высыпал крошечный пакетик сахара в чашку и помешал.

– Всё примерно так и было. Ты просто зачем-то катнул шар по поверхности подиума. Я его поймал, сидя с противоположной стороны, но заметил, что он слегка дернулся, прокатываясь посередине диска. Я полез туда и обнаружил крошечную лунку, которую мы с тобой не заметили в прошлый раз. Подумал, что действовать механизм должен так же, как и в лифте, положил шар в лунку и вынул. И тогда верхняя часть пьедестала начала медленно подниматься, пока не открылся колодец, освещенный изнутри. Кислорода у нас с тобой оставалось уже немного, а дышать им приходилось всё чаще.

– Это понятно, мы очень долго находились в бедной кислородом среде, и даже периодические порции чистого воздуха не могли компенсировать его нехватку. Начинала ощущаться гипоксия. И первым делом она повлияла на работу органов чувств и мозга, – пояснил Блумберг.

– Совершенно верно. Мы с тобой начали спускаться в эту шахту…

– Да, это я тоже припоминаю, хотя и смутно. Там ведь не оказалось лифта?

Сноу немного странно посмотрел на Блумберга:

– Лифта мы с тобой не нашли. Но, спустившись вниз, попали в горизонтальный туннель и пошли по нему.

– Вот это я уже совсем не помню, – признался Айво.

– Да, я видел, что ты передвигаешься как сомнамбула, – вздохнул Ричи. – Однако мое состояние не сильно отличалось от твоего. Одно могу сказать с полной уверенностью – сила тяжести в этом туннеле была в разы меньше, чем на планете. В разы, Айво. Иначе бы мы с тобой не прошли такое расстояние. Место, где нас с тобой нашли, находится почти в ста километрах от мемориала, где мы спустились на лифте.

– В ста километрах? – поразился Блумберг. – Ричи, мы не могли пройти такое расстояние!

– Мы его прошли, Айво. Каким образом – не знаю. Нам, конечно, помогла низкая гравитация в туннеле. Но честно говоря, даже с учетом того, что мы с тобой стали там весить в два раза меньше, сотню километров мы бы не осилили. Присутствовал еще один или несколько факторов, о которых мы пока не знаем. Но оставим рассуждения о причинах нашего спасения на потом. Сейчас нам надо вернуться туда, где нас нашли.

– Ты думаешь, что мы сможем…

– Я не уверен, но мы должны вернуться и попытаться отыскать артефакты. Я предполагаю, что мы с тобой их спрятали где-то в туннеле, или на поверхности, сразу как выбрались из-под земли. Мы же понимали, что нас могут ждать не только спасатели.

– Логично, – задумчиво ответил Айво. – Но… где? Ричи, а если я или ты согласимся на мнемосканирование?

– Во-первых, я об этом уже думал, – ответил Сноу. – А, во-вторых, здесь нет мнемоскопа. Никому и в голову не могло прийти, что он может понадобиться.

– А по возвращении это будет совсем неактуально, – согласился Айво. – После двух-трех недель намного сложнее вытащить из памяти какие-то файлы. К тому же наш мозг был отравлен кислородным голоданием, и, вполне допускаю, что память работала с серьезными сбоями.

– В любом случае нам надо оказаться на том месте в Змеином каньоне.

– Дон Кимуре что будем докладывать?

Сноу вздохнул:

– Как мне сказал Авиценна, на Землю информация была передана, значит, директор в курсе. Ну, а мы сами повременим пока с ним связываться. Но меня беспокоит еще вот такая канитель. Кто-то, как мы с тобой понимаем, хотел нас заблокировать в этих подземных пещерах. Причем сделано все было так, что выбраться мы оттуда, по расчетам исполнителей, никак не могли. Нам, вопреки их воле, это удалось. Но мы лишились артефактов. Теперь надо реально опасаться второй попытки. Потому как то, что мы с тобой спаслись – общеизвестный факт. Противник знает, что его акция не удалась.

– А я думаю, что вторая попытка нас устранить последует только при одном условии, – ответил Айво.

– При каком?

– При том, что мы найдем артефакты. Мне кажется, что основная задача была не ликвидировать нас, а изъять их у нас. А как там с нами получится, никого не волновало: помрут – так помрут, останутся живы – ну и бог с ними.

– То есть?..

– Именно, Ричи. Если бы нас хотели ликвидировать, то легко могли это сделать тогда, когда мы лежали в медблоке. Но мы с тобой до сих пор живы и здоровы.

Сноу на несколько минут задумался, потом произнес:

– Возможно… даже, скорее всего, ты прав. Но как бы там ни было, а артефакты необходимо найти. Не верю я, что мы их потеряли. Наверняка где-нибудь спрятали. Только вот флайт нам теперь никто не даст! За нами твердо закрепился ярлык авантюристов. Не могу же я диспетчеру показать карточку КОНОКОМа! Хуже нет, чем работать под чьей-нибудь крышей. Тем более какой-то богом забытой конторы по каталогизации черт его знает чего. Не удивлюсь, если когда-нибудь выяснится, что деятельность этой организации наносит вред Конфедерации и колониям. Так, уходим, у нас в Йеллоутауне еще кое-какие дела есть. Официант, счет!

Вышагнув из дверей, Блумберг тут же воткнулся в спину напарника – Сноу, едва выйдя за порог, встал как вкопанный.

– Айво, старина, гляди! – показал он рукой на соседнее здание.

Блумберг надел темные очки и, прищурившись, прочитал вывеску: «Смит и сын. Аренда флаеров» и ниже: «Мы открылись».

– Но ты же сам сказал, что нам теперь никто не даст…

Сноу усмехнулся:

– Это в том случае, если я арендовать буду и размахивать своими правами категории «мезо». А ты спокойненько покажешь свои – у тебя же обычный, тривиальный «нормаль» – и мы без проблем арендуем аппарат.

– Э-э-э… – замялся швед, чувствуя подвох. – Это значит я плачу, я несу ответственность и, если что случится, то будет включена моя страховка! Сомнительное удовольствие! Я пока еще, к сожалению, не миллионер. Нет, я не согласен.

– Прилетим на Землю, я лично напишу рапорт, составим акт, возместим тебе твои кровные…

– Как же – акт он составит, – проворчал Блумберг и передернул угловатыми плечами. – Для этого как минимум три человека должны его подписать.

– Ничего, Пирс подпишет, – заверил его Сноу.

– Точно? – с сомнением произнес Айво.

– Клянусь! – Ричард стукнул кулаком себя в грудь. – Я его уговорю.

Блумберг подумал несколько секунд, потом махнул рукой:

– Черт с тобой, но когда-нибудь я на всех вас в суд подам!..

– За что, Айво?

Сноу схватил шведа за локоть и потащил в сторону конторы по аренде флайтов.

– За авантюризм и беспринципность, – ответил начальник научного отдела, безуспешно пытаясь вырвать руку из лапы напарника.

– Здравствуйте, господа, – приветствовал их молодой парень, сидевший за небольшой стойкой. – Меня зовут Майк. Чем могу вам помочь?

– Майк, мы хотим арендовать флаер, – с ходу выпалил Сноу, – прямо сейчас. Что для этого нужно?

Служащий неловко улыбнулся:

– Извините, господа, но мы всего две недели, как открылись, и у нас только три флаера. К сожалению, все они сейчас арендованы. Ближайший освободится… минуточку, – парень провел пальцами по тактильной клавиатуре на столе и вгляделся в возникший перед ним экран. – Послезавтра, господа. Устроит это вас?

– Нет, не устроит, – Сноу повернулся, собираясь уходить.

– Подождите, – воскликнул Майк, – у нас есть еще вездеходы!

– Вездеходы? – остановился Ричард и медленно вернулся к стойке. – Какие?

– Вам зимний или летний вариант?

– Летний.

Парень снова пробежался по клавиатуре:

– Легкий «Кобра» и сочлененный средний «Варан». Вот они, смотрите на мониторе.

Сноу и Блумберг взглянули на изображения вездеходов.

– Скорость «Кобры»? – поинтересовался Ричард.

– До ста двадцати километров в час по относительно ровной твердой поверхности и до восьмидесяти по песку, – охотно пояснил Майк. – Автономность – шестьсот километров минимум. Возможность подзарядки от солнечных батарей. Герметичная кабина на шесть человек, кондиционер, холодильник, запас кислорода, воды, туалет.

– Это хорошо, но нам он нужен не здесь…

– Никаких проблем! – поспешил успокоить молодой парень. – Мы доставим вездеход туда, куда укажете!

– А нас, Майк?

– А что – вас? – растерялся паренек.

– Нам ведь тоже надо как-то добраться до того места, где мы собираемся кататься!

– Где вы собираетесь кататься, господа?

– В районе Змеиного каньона.

– А-а-а, понятно! – улыбнулся служащий. – Сейчас многие туда рвутся.

– Это почему? – заинтересованно вступил в разговор Блумберг и придвинулся поближе.

– Там археологи обнаружили то ли древние постройки, то ли еще что, в общем, заинтриговали народ. Всего в ста пятидесяти километрах от Змеиного каньона есть база «Калахари». Туда мы можем доставить вездеход буквально через… шесть часов.

– Понятно, – протянул Сноу с некоторым сомнением в голосе. – Ну, а мы-то как туда попадем?

– На пассажирском флайте. Следующий рейс Йеллоутаун – «Калахари» через три часа. Отправление от центрального вокзала, что в двух кварталах отсюда. Оформляем заказ?

Конокомовцы переглянулись, и Сноу решительно сказал:

– Оформляем.

– Подождите, – выступил вперед Блумберг и облокотился о стойку, – а во сколько это удовольствие мне обойдется?

Глава 9

Эстель посадила флайт в районе центральной площади Йеллоутауна, открыла кабину и легко спрыгнула на горячий бетон. Достав головной убор, отдаленно напоминающий английский колониальный шлем времен восстания сипаев[31]31
  Восстание сипаев 1857–1859 гг. Восстание индийских солдат против жестокой колониальной политики англичан.


[Закрыть], она надела его и включила коммуникатор.

– Что нового, Эстель?

Картинка на дисплее отсутствовала, слышался только надтреснутый баритон.

– Я выяснила, что артефактов у них нет. По крайней мере, с собой они их не носят.

– Ты их что, обыскала?

– Нет, – усмехнулась молодая женщина и свернула на улицу, густо засаженную местными пальмами. – У меня же сканер есть.

– Так ведь сканер работает только в непосредственной близости… – протянул баритон.

– А я их на флайте до Йеллоутауна подбросила.

Возникла короткая пауза.

– Эстель, я же тебя просил…

– Знаю, знаю! Но они сами напросились, ей-богу! Ну, что мне было делать – отказать им?

– У тебя постоянно отговорки. Ладно, дальше. Могли они их где-нибудь спрятать?

Прежде чем ответить, женщина подумала.

– Норман, когда их обнаружили спасатели, артефактов с ними не было.

– Точно? Ты проверила?

– Да, как ты и просил, я проверила и посмотрела отчет бригады спасателей. Там есть перечисление всего, что было надето на агентах и что было в карманах. Артефактов там не было.

– Но они же не могли выйти без шара!

– Не могли. Но, во-первых, находясь в полубессознательном состоянии, Сноу мог, активировав выход, забыть его внутри. Во-вторых, он мог потерять или спрятать его после выхода.

– Но ты же сама говоришь, что они были в полубессознательном состоянии, – ответил Норман. – Нет, я практически не допускаю мысли, что они спрятали артефакты, но проверить это мы обязаны.

– Норман, я сейчас не могу незамеченной обследовать место, где нашли Сноу и Блумберга.

– Это почему еще?

– Да потому что там почти всё время работают всякие археологи, геологи, спелеологи – ищут вход в пещеру.

– А откуда они узнали, что пещера существует?

– Норман, ты что, вообще не следишь за тем, что происходит на планете?

– Здесь обычно ничего не происходит… – проворчал баритон.

– Вот именно. В кои-то веки произошло из ряда вон выходящее событие, а ты ничего толком не знаешь! Причем не просто событие, а история, которая непосредственно затронула то, чем ты тут поставлен заниматься…

– И ты тоже.

– Норман, я не снимаю с себя ответственности, но прошу тебя не забывать, что на постоянной основе тут работаешь ты. И поэтому мог бы побольше интересоваться происходящим на вверенном объекте. Я же занимаюсь несколько другими делами, и ты это прекрасно знаешь. Кстати, я не получила свое вознаграждение за проделанную работу.

– Хорошо, Эстель, не будем ссориться, – невидимый Норман выдержал короткую паузу. – Деньги будут. Так ты сможешь проверить то место?

– Не знаю, попробую. А пока мне надо отметиться с командировкой. Если ты еще помнишь, я тут официально вроде как биолог нахожусь. И жду гонорар.

Молодая женщина выключила коммуникатор и спрятала в карман. Она завертела головой, что-то высматривая, потом остановила свой взгляд на одной из вывесок на другой стороне улицы и решительно направилась туда. Через минуту за ней с легким шипением закрылась термоизоляционная стеклянная дверь. Совсем юная немного полноватая девушка за стойкой оторвала взгляд от монитора компьютера и улыбнулась:

– Здравствуйте, меня зовут Ирина. Представительство содружества институтов внеземной биологии приветствует вас.

– Привет, – вошедшая облокотилась на стойку. – Эстель Нуаре, биолог, сотрудник Гренобльского биотеха. Прибыла в командировку по направлению кафедры внеземной биохимии. Отметиться можно?

– Да-да, конечно, – девушка положила на стойку тонкий рулончик гибкого планшета. – Будьте любезны заполнить небольшой формуляр. Это не займет много времени.

Эстель развернула тончайший, почти невесомый планшет, включила его, всмотрелась в высветившийся формуляр, вздохнула и стала заполнять нудные графы.

– Вы слышали, что в Змеином каньоне археологи что-то нашли? – заговорила девушка, которой, видимо, скучно было сидеть целый день одной. – Говорят, что это могут быть развалины очень древнего города.

Эстель оторвалась от формуляра.

– И что – много народу там работает?

– Да, похоже, что сам профессор Роман Ляпунов срочно прилетел с Земли.

– Ляпунов? – удивилась Эстель. – Ничего себе! Значит, действительно что-то нашли. Этот просто так на другую сторону улицы не перейдет, а тут, гляди-ка – в Веганскую систему рванул. Надо будет и мне туда смотаться, посмотреть, что же там нарыли археологи.

– Эх, жалко, я не могу туда слетать! – вздохнула девушка.

– А что так?

– Работа. Но в выходные обязательно там буду! – она мечтательно закатила глаза. – Гюнтер обещал меня захватить на флаере.

– Уже скоро – сегодня четверг. А его, значит, зовут Гюнтер, – улыбнулась Эстель и вернула Ирине рулон планшета. – Я всё заполнила, будешь проверять?

– Нет, оставляйте. Это же просто формальность.

– Тогда до свидания, Ирина!

– Всего доброго! – девушка привстала за стойкой, провожая взглядом ладную фигуру биолога.

Эстель вернулась к флайту, села в раскаленную кабину и включила климат-контроль.

«Черт бы побрал этих археологов! – без всякой, впрочем, злобы подумала она, – Надо же им было копать именно в Змеином каньоне. Хотя… А не могли они действительно наткнуться на одно из сооружений Странников? Мы же не всё знаем…»

Женщина быстро набрала номер:

– Норман, ты можешь узнать, где конкретно копаются археологи и планетологи? Не хотелось бы…

– Успокойся, Эстель, я всё уже выяснил. Они работают в самом начале Змеиного каньона. Там нет никаких построек Странников.

– Мы не можем быть в этом абсолютно уверены, – ответила молодая женщина. – К тому же Сноу и Блумберг вышли на поверхность именно в Змеином каньоне, там, где мы не предполагали никакого выхода.

– Эстель, ты совершенно напрасно…

– Ладно, я тебя поняла, – со вздохом проговорила Эстель. – Скинь мне карту Змеиного каньона и отметь, где археологи копошатся.

Биолог выключила МИППС и бросила его на пустующее пассажирское сиденье. Климат-контроль к тому времени остудил воздух в кабине, но за рычаги управления всё равно взяться, не обжегшись, было невозможно. Эстель перегнулась, открыла бардачок и, порывшись в нем, нашла технические перчатки не первой свежести. Надев их, слегка поморщившись, она положила руки на джойстик управления, уверенно приподняла флайт над землей и развернула носом на восток.

Спустя минуту скоростной летательный аппарат по крутой восходящей стремительно взмыл вверх, превратился в точку и растворился в ярком горячем небе планеты.

* * *

Сноу и Блумберг, тяжело дыша, вошли в просторный зал ожидания центрального вокзала Йеллоутауна. Сразу бросалось в глаза, что вокзал строился с перспективой на значительное расширение города и прирост населения. Огромное помещение оставалось практически пустым: лишь у стойки регистрации стояли несколько человек, да в кафе расположились немногочисленные пассажиры, ожидавшие своего рейса.

С удовольствием вдыхая прохладный, насыщенный кислородом кондиционированный воздух, напарники подошли к информационному табло, удостоверились, что их пассажирский флайт Йеллоутаун – станция «Калахари» отправляется через тридцать минут от пирса номер 14, и рухнули в изнеможении на пластиковые стулья кафе. Тут же подбежавшей девушке они заказали холодное пиво.

– Бочковое? – уточнила девушка.

– О! – подбросил брови вверх Блумберг. – У вас и бочковое есть?

– Да, у нас в городе начал работать свой пивоваренный завод. Пиво очень хорошее. Пока всего три сорта – светлое, темное и легкое, но скоро ассортимент расширится, и тогда…

– Всё-всё-всё! – шутливо замахал руками швед. – Уговорили, мне кружечку лёгкого.

– Мне тоже, – поддержал его Сноу.

Официантка убежала, и буквально через пару минут перед детективами на столике появились две большие запотевшие кружки пива, в которых со дна тоненькими прерывистыми струйками поднимались мельчайшие пузырьки газа. Блумберг сделал пару осторожных глотков и удовлетворенно хмыкнул:

– Надо же, вполне себе неплохое пиво.

– Да, – ответил Сноу. – Не настолько хорошее, чтобы ради него сюда с Земли лететь, но для местного производства на уровне.

– А что же этого пива на «Атлантиде» нет?

– Айво, тебе же сказали: завод только что открылся. Не успели еще наладить доставку.

– Ричи, я вот о чем подумал, – вместо ответа проговорил Блумберг. – Мы с тобой как-то совсем выпустили из виду одну немаловажную деталь.

– Какую?

– Мы выбрались на поверхность в Змеином каньоне, так? – Сноу кивнул, соглашаясь. – А помнишь, к нам в медблок заглядывал местный представитель КОНОКОМа Салливан? Я только сейчас вдруг понял, что он сказал одну странную вещь.

– Что он сказал?

– Он сказал, что нас искали, сбились с ног, и всё такое прочее… И, кроме всего прочего, он мельком заметил, что два спасателя обморозились на пике Лоусона…

– На пике Лоусона?.. – Сноу резко выпрямился и поставил кружку на столик. – Точно, Айво, были такие слова! Как же я не обратил на них внимания? Ты молодец! Но что это значит? Почему нас там искали, а не вокруг мемориала в Черных скалах? Ведь пик Лоусона, если не ошибаюсь, километрах в семистах и от Черных скал, и от Змеиного каньона. Он в глубокой сумеречной зоне, а там уже очень прохладно, особенно если они нас искали на высоте, в горах. Сам пик Лоусона высотой шесть с полтиной – там вечные ледники.

– Здесь как раз, мне кажется, что всё предельно ясно. Думаю, что в районе пика Лоусона нашли наш флайт, – Айво с удовольствием отпил несколько глотков.

– А он разве не был поврежден там же – у Мемориала?

– Откуда это известно? – прищурился швед. – Кто-нибудь тебе об этом говорил?

– Нет. Действительно, мы почему-то принимали как данность, что флайт пострадал при обрушении скалы… – Сноу на секунду задумался. – А ведь даже не знаем толком, насколько серьезен был обвал, разрушивший шахту лифта. Айво, надо поинтересоваться…

– У Роя Нгумы, – подсказал Блумберг. – Этот диспетчер на станции обо всём знает. Во время нашего пребывания в медблоке информация, которую нам сообщали, похоже, строго дозировалась. Я не знаю, приказ ли это Дон Кимуры, или инициатива местного начальства, но это так.

– Пассажиров, вылетающих рейсом 54 Йеллоутаун – станция «Калахари» просим пройти на посадку. Терминал № 14, – разнеслось по вокзалу.

Детективы расплатились, прошли широкий портал с надписью «Выход к терминалам», нашли четырнадцатый номер и встали в жиденькую очередь из семи человек. Двадцатиместный пассажирский флайт слегка покачивался на гравикомпенсаторах в сантиметрах от бетонного пола. Прозрачные створки кабины раскрылись, и путешественники расселись в удобном, почти полностью стеклянном салоне. Пилот представился и сообщил, что полет продлится всего каких-то пятьдесят минут. После этого двери кабины закрылись, и флайт мягко заскользил вдоль пирса, постепенно набирая высоту. Ангар терминала закончился, аппарат проскочил раскрывшуюся диафрагму, вылетел на простор и устремился в горячее безоблачное небо.

* * *

– Мы пока не можем сказать, на что удалось наткнуться нашим исследователям. Одно, на мой взгляд, не подлежит никакому сомнению – то, что нашли мои коллеги, несомненно, искусственного происхождения.

Крупный, немного полноватый мужчина оглядел собравшихся вокруг людей. В небольшой толпе, насчитывающей человек семьдесят археологов, планетологов и техников, можно было заметить и репортеров, которые записывали всё происходящее на видеокамеры. Роман Ляпунов – а это именно он выступал перед собравшимися в Змеином каньоне – откровенно купался в лучах собственной славы и очередного открытия. А удивляться, на самом деле, было чему. Из базальтовой скалы выступала идеально отшлифованная до зеркального блеска верхушка четырехгранной пирамиды. Будоражили воображение и размеры загадочного объекта – небольшая, открывшаяся археологам часть мегалитического сооружения не позволяла определить его размеры, скрытые в горной породе. Высота же выступавшей из скалы части достигала десяти метров. Разыгравшееся воображение многих искушенных археологов рисовало подземную скрытую часть пирамиды как нечто неописуемо огромное.

– Я понимаю, что сейчас будет много домыслов на тему найденного нами памятника древности. Однако хотелось бы предостеречь особо ретивых от преждевременных оценок открытия. Нам, я имею в виду ученых – археологов, планетологов и историков, – еще только предстоит начать исследование этого внеземного мегалита. В этой связи я обращаюсь к Научному совету Конфедерации с просьбой…

Сноу и Блумберг, присутствующие на импровизированном митинге, внимательно выслушали всех выступавших и, когда ораторы закончились, медленно приблизились к фантастически гладкой поверхности. Верхушка пирамиды притягивала к себе взоры.

– Знаешь, что мне это напоминает? – задумчиво произнес швед.

– Нет, – ответил Сноу и провел рукой по гладкой зеленоватой поверхности, в которой отражались они с Блумбергом.

– Это похоже на вырезанные в скале барельефы американских президентов в Южной Дакоте. Гора Рашмор – знаешь?

– Знаешь, – флегматично сказал Ричи. – И что? Какое тут сходство? Там – художественное произведение, скульптура, можно сказать, а тут…

– Я к тому, что не факт, что пирамида и скала не составляют одно целое.

– То есть ты хочешь сказать, что кто-то взял и высек это в базальте?

– Почему нет? Возможно, конечно, но давай посмотрим, что говорит спектральный анализ, – Айво достал коммуникатор и нашел нужный файл. – Ага, спектральный анализ говорит о том, что материал скалы и пирамиды различны.

– Значит, твою гипотезу отметаем.

– Похоже на то, – вздохнул швед. – Сейчас придумаем что-нибудь еще.

– Думай, но меня сейчас интересует другое – что здесь делает биолог Эстель Нуаре?

– Где? – Блумберг встрепенулся.

– Была вон там, около стоянки флаеров, сейчас не вижу…

– Обознался, небось, – предположил Айво, но глаза обшаривали окрестность. – Народу много, жара, все устали… Кислородику дать подышать?

– Кислород оставь себе, – проворчал Сноу. – Вряд ли я обознался, хотя черт его знает! Давай-ка вот что – посмотрим, нет ли её флайта М-35 на парковке.

– Ты помнишь номер её флайта? – поразился швед. – Ну, ты даешь!

Сноу снисходительно покосился на Блумберга, но ничего не сказал. Детективы двинулись в сторону парковки, которая представляла собой просто обозначенный яркими вехами кусок песчаного дна каньона. Рядом находилась и стоянка для наземной техники, куда конокомовцы приткнули взятый напрокат вездеход. Долго им искать не пришлось: флайт М-35 стоял в самом углу площадки. Рядом работали двое техников, устанавливая высокие опоры – собирались над частью площадки для стоянки вездеходов установить солнцезащитный козырек.

– Извините, вы случайно не видели, кто прилетел на этом флайте? Я жду одну свою знакомую, – обратился к техникам Сноу.

– Нет, не видели, – ответил один из них. – Когда мы начали работать, он уже тут стоял.

– А давно работаете?

– Часа полтора.

– Спасибо.

Детективы отошли в сторонку и переглянулись. Ричард вздохнул:

– Я надеюсь, что это просто совпадение. Но если нет, то…

– То – что? – прищурился сквозь темные очки Айво.

Сноу пожал плечами:

– В любом случае нам надо ехать на место, где нас нашли. Но прежде я…

Сноу вернулся к техникам и перебросился с ними несколькими фразами. Айво с интересом наблюдал за действиями напарника. Улучив удобный момент, тот незаметно что-то прилепил к днищу флайта М-35 и со скучающим видом вернулся назад.

– Всё, идем к вездеходу.

– Откуда у тебя трассер? – удивился Блумберг, но Ричард не ответил.