Текст книги "Линия соприкосновения"

– Айво, никто не осматривал это место, зная то, что известно нам с тобой. Поэтому у нас есть шанс обнаружить что-нибудь.

– Ты по-прежнему надеешься найти новый артефакт? Сноу, но это смешно, ей-богу!

– Подожди, Айво. Помнишь, я тебе говорил, что очень важен момент, когда Джонсон нашел свой Параллелепипед.

– Почему? – проворчал Блумберг, но, скорее, примирительно.

– А потому что от этого зависит стратегия поведения нашего бравого полковника. Вот смотри. Он нам рассказал, что нашел артефакт случайно в ранце для образцов одного из погибших астронавтов. Так?

– Ну, так.

– А теперь вспомни: он нашел Параллелепипед уже после отлета с Желтого глаза, то есть на обратном пути на Землю. Наверняка полковник перерыл всю амуницию несчастных, но ничего не нашел. А это значит… это значит…

– Постой, – вдруг выпрямился в кресле Айво. – Ты хочешь сказать, что… если есть другие артефакты, которые нашли погибшие, то они остались на месте катастрофы и до сих пор там валяются?

Сноу заулыбался:

– Наконец-то! А то я подумал, что ты совсем нюх потерял…

– Интуицию, – передразнил Айво. – Что ж ты этот аргумент директору не выложил? Уверен, что тогда нам не пришлось бы его уговаривать столько времени.

– А у меня это где-то подспудно в голове витало… а оформилось только сейчас, хотя, по правде говоря, лежало у нас на самом виду. Главное, мы директору пока ничего не сказали об артефактах.

Блумберг чуть отодвинулся от Сноу и смерил его оценивающим взглядом с ног до головы:

– Агент Сноу, иногда ваши мыслительные процессы меня не только настораживают, а по-настоящему ошеломляют и даже где-то шокируют!

Сноу привстал в кресле и картинно поклонился.

– Я знал, что, в конце концов, меня оценят по достоинству.

– Садись уже, космоархеолог, – усмехнулся Блумберг и стал смотреть на проплывающий внизу пейзаж. – Откровенно говоря, сопоставить эти факты мы могли бы и раньше. Тут мы оба что-то притормозили.

Флайт все дальше и дальше углублялся в пустыню, и каменистая почва постепенно сменилась на небольшие насыпи и песчаные барханы. А вдали светились настоящие холмы янтарных дюн знойной пустыни Желтого глаза. Арлекин заметно приподнялся над горизонтом из-за того, что они пролетели больше двух тысяч километров и приблизились к той условной точке планеты, где местное солнце всегда находилось в зените. Но даже здесь, будучи далеко не над самой головой, оно нещадно палило сквозь поляризованные затемненные стекла кокпита, заставляя климатическую установку флайта работать на полную мощность.

– Осталось минут двадцать – двадцать пять, – словно прочитав мысли Блумберга, сказал Сноу, взглянув на карту, светившуюся на мониторе. – Скоро будем на месте…

– И придется вылезать на сорокапятиградусную жару, – ворчливо закончил за него начальник научного отдела.

Ричард ничего не ответил. Он пристально вглядывался в появившиеся на горизонте острые пики Гранитных скал, которые резко контрастировали с ярко-желтыми волнами дюн и казались немного нереальными в горячем плывущем воздухе. Где-то там, под одним из раскаленных утесов вот уже много лет лежит раздавленный каменным обвалом флайт первой земной экспедиции в систему Веги.

Глава 2

Черная скала почти отвесно торчала из ярко-желтого песка, словно воткнутый в спелую дыню нож. Чуть поодаль возвышался еще один утес, дальше – третий. Здесь начиналась горная гряда под названием Гранитные скалы. Она простиралась на несколько сотен километров в сторону северного полюса планеты.

Сноу и Блумберг надели на головы широкополые шляпы, нацепили темные очки и, проверив кислородные баллоны на поясах, открыли кабину. В лицо им тут же, словно из духовки, пахнуло обжигающим воздухом. Детективы вылезли из гиперфлайта, который замер в тени скалы. Сделав несколько шагов и выйдя на солнце, даже сквозь толстые подошвы ботинок они почувствовали жар песка.

– Не будем терять времени, – положил руку на плечо товарищу Сноу. – Вон то нагромождение камней, видишь?

Блумберг утвердительно кивнул.

– Пошли, это и есть заваленный гиперфлайт.

Только подойдя вплотную, они смогли оценить масштабы обвала, под который попали астронавты. Некоторые глыбы достигали размеров вагона земного мономагга, если не больше, и весили десятки тонн. Не удивительно, что у несчастных астронавтов не было практически никаких шансов остаться в живых. Вмурованная в камень табличка сообщала дату трагедии и имена погибших астронавтов: Бертран Жиресс и Карл Бругер. В глубине завала виднелось что-то белое. Блумберг просунул голову в широкую щель.

– Это флайт, Ричи, – сказал он. – Давай фонарь, кажется, сюда можно пролезть.

Сноу дал напарнику фонарь, и Блумберг, чертыхаясь и обжигаясь о раскаленные камни, медленно ввинтился между глыбами. Ричард подождал с минуту и полез следом. Внутри нагромождения было еще более душно: камни прокалились за многие годы и от них исходил нестерпимый жар. К тому же здесь почти не было циркуляции воздуха, как снаружи.

Конокомовцам пришлось проползти несколько метров по узкому лазу, прежде чем они уперлись в помятый борт флайта. В этом месте пространства было чуть больше: покореженная кабина аппарата все-таки не промялась до самой земли и, благодаря сверхпрочным лонжеронам и дугам безопасности, держала несколько многотонных глыб. Блумберг достал кислородный баллон и сделал несколько вдохов, потом встал на колени и осмотрелся.

– Странно, что камни не раздавили флайт совсем, – подал голос Сноу.

– Нет, дело, скорее, в том, что сами скалы сложились таким образом, что уперлись друг в друга, – ответил Айво. – Посмотри на камушки – тонн по пятьдесят, не меньше. Какой флайт их выдержит?

Сноу молча согласился и, тоже встав на колени, стал внимательно осматривать корпус аппарата. Наконец, он увидел покореженную полуоткрытую дверь кабины. Подобравшись поближе, он отметил, что дверь вскрывали снаружи спасательным домкратом. Он попытался пролезть в щель, но сразу же застрял.

– Отодвинься, суперагент, – потянул его сзади за шиворот Айво. – Я поизящней буду…

– Не изящней, а худее, – проворчал, отползая в сторону, Ричард.

– Под Наполеона косишь? – посветив фонариков внутрь кабины, спросил Блумберг и снял шляпу.

– При чем тут Наполеон? – не понял Сноу.

– Однажды на приеме Наполеон Бонапарт не смог дотянуться до крючка, чтобы повесить свою шляпу – как известно он был небольшого роста. Тогда к нему подошел один из его маршалов – высокий красавчик Иоахим Мюрат и предложил: «Ваше величество, я выше вас на голову, разрешите помочь?» На это Наполеон ответил знаменитой фразой: «Не выше, а длиннее, маршал. К тому же эту разницу я в любой момент могу снять!»

Айво схватился за что-то и стал подтягиваться. Скоро его торс, а затем и ноги скрылись в кабине. Некоторое время раздавалось только шуршание и легкий шум – это швед расчищал себе дорогу – потом послышался голос:

– Ричи, как ты думаешь, аккумуляторы сдохли?

– Что за странный вопрос, Айво, столько лет прошло! Конечно, сдохли!

В следующую секунду внутренность кабины осветилась несколькими тусклыми лампочками. Одна лампа загорелась под днищем флайта, в районе двери. В своеобразной пещере стало значительно светлее.

– А ты говоришь! Аварийный аккумулятор работает еще, – удовлетворенно донеслось из флайта. – Теперь можно и осмотреться.

– Ты давай там говори, что видишь, – нетерпеливо откликнулся Ричард.

– Так, несколько баллонов с кислородом, разбитый ящик с инструментами, аптечка, дыхательная маска…

Блумберг продолжал бубнить, перечисляя всё, что попадалось ему под руки. Неожиданно в кабине раздался голос диспетчера Роя:

– Слышу вас, седьмой! Вижу ваше положение! Принимаю сигнал SOS. Кто вы, ответьте!

– Черт побери! – вырвалось у Сноу. – Айво, ответить сможешь?

В кабине зашебуршились громче.

– Сейчас, дотянусь до пульта… Рой, Рой, слышишь меня? Это Блумберг!

– Блумберг, какой Блумберг? – донесся удивленный возглас диспетчера.

– Комиссия с Земли. Мы на месте крушения флайта первой экспедиции. Всё в порядке.

Несколько секунд сохранялось молчание – видимо, Рой соображал, что к чему. Потом прозвучал резонный вопрос:

– А что вы там делаете и зачем включили аварийный маяк?

– Мы не включали, он сам сработал! Повторяю – у нас всё нормально.

– Хорошо, я снимаю вызов, но что вы там делаете? Зачем полезли к флайту?

– Интересно! Как не побывать на месте гибели первых астронавтов…

– Вы там вот что – кончайте лазать! Не дай бог обрушится на вас очередной камнепад!

– Хорошо, хорошо. Сейчас уходим.

– Всё, конец связи. Комиссия эта на мою голову… – Рой, по-видимому, не сразу отключил микрофон.

Детективы несколько минут сидели, переводя дыхание. Потом в кабине опять завозился Блумберг:

– Перчатки, прибор какой-то… Так, универсальная метеостанция, рюкзак. Смотрим, что в нем… Пусто. Ползем дальше.

Сноу тем временем принялся осматривать то небольшое замкнутое пространство, в котором уже много лет был заперт флайт земной экспедиции. Его внимание привлекла передняя часть аппарата. Под носовым обтекателем явно было место, куда можно было пролезть. До него было всего три-четыре метра. Передвигаясь на четвереньках, Ричард добрался до обтекателя и заглянул под днище. Действительно, там оставался достаточно широкий проход, в который смог бы пролезть не только Блумберг, но и он сам. К сожалению, предметно разглядеть, что там дальше, не получалось. Внутри кабины раздался грохот. Сноу моментально вернулся к двери:

– Что там у тебя?

– Ничего, что-то сверху свалилось… Сейчас… Фонарь, световые вешки… О, пистолет, импульсный разрядник, ЛИР-2!

– Всё? В багажном отсеке посмотрел?

– Да, посмотрел. Пожалуй, всё!

– Тогда возвращайся…

Сноу задумался. Его смелое предположение не оправдалось. И вдруг он подумал…

– Айво!

– Да, чего тебе?

Голова шведа показалась в проеме двери.

– Можешь на пульте посмотреть маршрутный лист флайта?

Блумберг несколько секунд смотрел на Ричарда.

– Понял, сейчас посмотрю!

Голова снова исчезла. Спустя минуту раздался голос:

– Да, что-то сохранилось. Сейчас скачаю на МИППС. Всё, готово! Уходим?

Аварийное освещение погасло.

– Эй, это ты выключил? – просунул голову в кабину Сноу.

– Да, а что, разве надо оставить?

– Пока – да. Потом выключишь. Вылезай и давай посмотрим, что там с другой стороны флайта.

Из кабины выпали пара кислородных баллонов, разрядник и еще несколько предметов. Вслед за ними появился Блумберг и медленно выполз на песок. Сноу к тому времени сидел у носового обтекателя и ждал напарника.

– Давай туда слазаем, проверим.

Блумберг пожал плечами, вытер пот с лица, но не стал спорить и пополз вслед за англичанином. Они преодолели два метра под днищем флайта и оказались у его левого борта. Тут картина была ничем не лучше – те же камни, придавившие измятую кабину. Однако здесь можно было ходить, хоть и пригнувшись. Небольшая щель между скалами чуть поодаль привлекла внимание. Сноу, сгибаясь в три погибели, подошел к ней и посветил фонариком.

– Туда тоже, наверное, можно пролезть, – констатировал он и вопросительно посмотрел на шведа.

– Попробую, может, получится…

Он отгреб немного песка и боком стал протискиваться в узкую щель, чуть не застрял, но в конце концов оказался по другую сторону завала.

– Стой пока на месте, я тут осмотрюсь, – донеслось из проема.

Блумберг не стал возражать и сел на теплый, почти горячий песок. Он разложил перед собой несколько предметов, которые выудил в кабине флайта и назначение которых было ему пока непонятно. Почти сразу он отложил в сторону миниатюрную коробочку с запасным чипом для бортового компьютера, какую-то явно крепежную деталь и сложный электрический разъем. Внимание его привлек небольшой металлический конусообразный цилиндр черного цвета с микроскопическими кнопками на корпусе ближе к широкому торцу и таким же миниатюрным слайдером со шкалой во всю длину прибора. Будучи в полной уверенности, что это фонарь, он нажал на кнопку. Из торца цилиндра вырвался яркий тонкий сиреневый лазерный луч. Блумберг передвинул слайдер – ничего не изменилось. Он выключил цилиндр, посчитав, что это прибор из области дальномеров.

– Айво, – раздалось из щели, – давай сюда!

Швед не заставил себя долго ждать и быстро пролез между камнями. Сноу сидел на корточках рядом с огромной скалой и отгребал из-под нее песок. Блумберг примостился рядом.

– Смотри там, под скалой.

Айво нагнулся и посмотрел туда, куда указывал Ричард. Под скалой образовалась щель, сквозь которую было видно, что каменная глыба не лежит на песке, а, оперевшись о другие камни, лишь нависает над полом, образуя узкий зазор в тридцать-сорок сантиметров. Но самое интересное было под скалой. Вместо песка в полу зиял чернотой небольшой провал.

– Что это? – обращаясь, скорее, к самому себе, озадачился Айво. – Искусственный ход, естественная пещера, просто яма?

– Сможешь подлезть? – деловито осведомился Сноу, продолжая выгребать песок из-под скалы.

– Попробую.

Айво распластался на песке и осторожно пополз под нависшую гранитную глыбу. Вскоре из щели торчали только его ноги в коричневых ботинках.

– Тут ни черта не видно… Ай! Фонарь уронил… Ричи, дай мне свой.

– Осторожней там! – Сноу втиснулся по плечи в щель и протянул в темноту руку с фонариком.

В следующую секунду песок под ними поплыл, и оба детектива заскользили вниз. Ричи смог зацепиться за край скалы и остановил свое движение, но Айво, не имея никакой опоры, кроме песка, стремительно сполз куда-то вниз. Сноу ухватил его за ногу, но ботинок снялся с ноги и остался в руке. С немалым трудом протиснувшись в щель, что стало возможным лишь благодаря тому, что часть песка под скалой осыпалась, Ричард подполз к темнеющему провалу.

– Айво, Айво!

– Здесь я, жив и здоров, не кричи, – донеслось снизу. – Сейчас вот свой фонарь найду, он куда-то сюда свалился… Ага, вот он!

В темной дыре заметался лучик фонарика. Сноу вытянул шею и попытался заглянуть вниз.

– Слушай, а тут не жарко! Помнишь, на поверхности термометр показывал плюс сорок семь в тени, а в завале плюс тридцать шесть? А тут всего двадцать четыре – вполне комфортная температура. Кстати, где мой ботинок, у тебя? А то тут каменный пол прохладный. Кидай сюда.

– Держи! – Ричард осторожно сбросил обувь вниз.

– Спасибо. Ричи, настрой свой коммуникатор на мой, я сейчас видеокамеру включу – вместе посмотрим, куда это меня занесло.

Сноу поднес к глазам МИППС и включил. На дисплее появилась гладкая каменная стена, в которой темнели небольшие ниши. Сама комната, куда свалился Блумберг, имела правильную цилиндрическую форму.

– Наверху, похоже, было что-то вроде каменного люка. Когда скалы рухнули, крышка треснула, а я довершил разрушение, – произнес начальник научного отдела. – Слышишь, Ричи?

– Слышу, слышу. Там, где ты, всегда разрушения. А что это за углубления в стенах?

Снизу послышалась возня и сопение.

– Сдается мне, что в каждой нише, а их здесь… э-э-э… три, что-то лежало. Постой-ка…

– Ну, что там еще? – нетерпеливо торопил замолчавшего шведа Сноу.

– Ричи, я, кажется понял. Смотри.

На экране одна из ниш приблизилась, и, присмотревшись, можно было понять, что в ней должен храниться сферический предмет размером с бильярдный шар.

– Айво, проверь, две другие ниши тоже пустые?

– Уже проверил. Ничего нет, пусто. Всё, я вылезаю.

– Подожди. Там никакого хода нет?

– Я смотрел – нет.

– А в полу?

– Минуту… что-то есть. Тут, правда, песку насыпалось и камней. Сейчас, сейчас. Есть, есть люк, Ричи, вернее, очень похоже на люк. Но ни ручки, ни запирающего механизма нет – не могу открыть.

– А что есть?

– Просто круглая тонкая щель. Если бы я не искал что-то на полу, то и не увидел бы вовсе. Толщина щели… ну, точно много меньше миллиметра. Даже лезвие ножа не просунешь.

– Подожди, ничего не делай.

Сноу выполз из щели и, пригнувшись, пройдя мимо разбитого флайта, вылез из завала наружу. Его снова обдало жарким сухим воздухом. Тень от скалы из-за неподвижно висевшего в небе Арлекина оставалась на том же месте и по-прежнему спасала флайт от прямых лучей местного светила. Ричи подошел к аппарату, открыл горяченный люк багажного отделения и из аварийного ящика достал фал, карабины и крепежные принадлежности. Вернувшись обратно, он привязал один конец каната к разбитому флайту и нырнул в щель.

– Айво, ты здесь?

– Хороший вопрос, Ричи. А ты сам как думаешь? – ехидно донеслось снизу.

– Держи! – Сноу бросил Блумбергу другой конец каната. – Я спускаюсь к тебе.

Убедившись, что канат натянулся, он опустил в провал ноги и медленно заскользил вниз. Там его встретил Айво. Сноу огляделся. Цилиндр комнаты имел в диаметре около двух метров. Стены помещения напоминали камень, но, скорее всего, были из высокопрочного углепластика. Удивление вызывала точность, с которой были выполнены три ниши. Различные углубления, линии и бороздки представляли собой филигранно выверенную работу. Наклонившись, Сноу осмотрел люк в полу. Действительно, зазор между крышкой люка и полом не превышал долей миллиметра.

Ричард выпрямился и посмотрел на напарника.

– Доставай Хрустальный шар.

Айво молча достал артефакт и протянул его Сноу.

– Ричи, но ты же не будешь…

– Будешь!

– Постой! – Блумберг заслонил собой ниши в стене. – Мы не можем просчитать последствия наших действий. В лучшем случае мы потеряем артефакт, в худшем – откроем ящик Пандоры.

– У тебя есть другой, проверенный вариант раскрытия тайны артефактов? Ну, я внимательно слушаю.

Блумберг возразил:

– Мы расследуем смерть полковника Добровольского. Изучение артефактов – удел Научного Совета Земли. У нас с тобой как-то совсем незаметно произошла подмена объекта расследования, не замечаешь?

– Замечаю. Но мы с тобой представители не следственного органа, а Контактной объединенной комиссии Земли – КОНОКОМа. Наша контора занимается всем тем, что не влезает в привычные земные рамки, тем, что выходит за них и несет человечеству потенциальную угрозу. Так что размотать весь этот узел – наша с тобой прямая обязанность.

Блумберг раскрыл рот, собираясь возразить, подумал и снова закрыл.

– Айво, с тобой приятно работать – ты всё схватываешь на лету. Разреши-ка!

Сноу отодвинул застывшего шведа, сделал шаг к одной из ниш и, не раздумывая, быстрым движением положил невидимый артефакт в лунку.

Глава 3

– Вы диспетчер?

Рой крутанулся на стуле – в дверях стояла высокая молодая женщина. Темные волосы, подстриженные а-ля «длинный боб», большие карие глаза, тонкие губы, стройные ноги в узких брюках со множеством карманов, высокая грудь, которой явно было тесно в короткой, застегнутой на одну пуговицу куртке – весь этот вызывающе сексуальный пейзаж не позволил диспетчеру с ходу подобрать нужные слова, и он замер, глуповато полураскрыв рот. Небрежно перекинув через плечо внушительную спортивную сумку и сдвинув солнечные очки на лоб, незнакомка повторила:

– Вы диспетчер станции «Атлантида»?

– Э-э-э… Да, конечно – я! Рой Нгума – инженер-диспетчер второго класса. А вы, простите?..

– Эстель Нуаре, биолог, Гренобльский биотех, – молодая женщина достала карточку ИПЕК и приложила к сканеру у двери. – Прибыла на Желтый глаз для изучения местной флоры и фауны.

– Ну, с фауной здесь, к сожалению, не очень, – вставил Рой. – Кроме змей, ящериц и пауков. Флоры тоже не богато. Скорее, здесь раздолье для минерологов и гляциологов.

– Мне сказали, что у вас есть свободные каюты, где можно остановиться на несколько дней, – будто не слыша реплики диспетчера, закончила Эстель и замолчала, глядя на Нгуму.

– Да, конечно. Только у нас, как вы понимаете, мисс… Нуаре, не пятизвездочный отель, и поэтому условия, скорее, спартанские.

– Мне не привыкать, – спокойно парировала женщина. – Так какой номер я могу занять?

Рой пробежал пальцами по мультитактильному экрану пульта:

– Каюта 41. Можете занимать. Вас проводить? – Рой с готовностью привстал с кресла.

– Нет, спасибо, я сама, – небрежным жестом Нуаре заставила диспетчера сесть обратно. – Этот тип станции мне хорошо знаком.

Нгума проводил взглядом скрывшуюся в коридоре незнакомку и задумался, барабаня пальцами по компьютеру. Ему показалось необычным, что в один день к ним на «Атлантиду» прибыли сразу три новых человека. Но, поразмыслив немного, ничего тревожного или беспокоящего он в этом факте не обнаружил и, включив микрофон, вернулся к своим заботам:

– Джей, старина, время позднее, вижу тебя на радаре – ты все там же. Давай возвращайся, или я пожалуюсь твоему руководителю, что ты практически не отдыхаешь и всё время проводишь на раскопках…

– Побойся своего африканского бога, нубийский шаман! – донеслось из динамика. – Я что – крайний, что ли?

– Джей, сейчас свяжусь с Гальпериным, он тебе всё скажет.

– Ладно, буду закругляться… Злой ты, Рой, и недобрый.

Нгума отключился от рьяного археолога, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Ему почему-то никак не давала покоя молодая красотка. Что-то в ней его смущало, но он никак не мог понять, что именно. Он вывел на экран схему станции. Каюта номер 41 светилась красным – Нуаре уже находилась внутри. Значит, не кривила душой насчет знания станции, быстро нашла. Он подумал, что неплохо было бы выяснить, кто её сюда подбросил, но вдруг осознал, что, скорее всего, он просто соскучился по красивым женщинам. Не то чтобы здесь на станции они отсутствовали до появления Эстель, но просто уже примелькались, стали частью привычного антуража – а тут такой яркий экземпляр! Нгума тяжело вздохнул и замер: каюта номер 41 засветилась зеленым. Биолог Нуаре куда-то направилась, наверное, в столовую поужинать. Африканец нетерпеливо посмотрел на часы и нажал кнопку интерфона:

– Густав, ну, где ты там?

– Рой, все в порядке, скоро иду тебя менять. А ты что там забеспокоился, еще четверть часа до моего дежурства!

– Мне бы хотелось отойти чуть пораньше… Тут у меня образовались некоторые обстоятельства…

– Некоторые обстоятельства у него… – проворчало из динамика. – Хорошо, я, собственно, готов. Тогда выхожу и через две минуты буду у тебя.

Как только невысокая фигура Густава появилась в диспетчерской, Рой со словами «всё новое и важное на мониторе – разберешься» выскочил в коридор. Он торопился в столовую – авось, удастся познакомиться с обаятельным биологом поближе.

Он не ошибся – Нуаре сидела одна за столиком и явно без всякого удовольствия ковырялась вилкой в тарелке.

– Кулинарные изыски нашего кухонного процессора вызывают справедливые нарекания не только и не столько у приезжих, как у самих колонистов, – подрулил к столику Рой, держа в руке стакан с виски. – Разрешите?

Женщина подняла голову и спокойно посмотрела на него.

– А, это вы, диспетчер… – она замялась.

– Рой, – охотно подсказал африканец и, не дожидаясь согласия, плюхнулся на стул напротив.

Нуаре отодвинула тарелку с недоеденным бифштексом и потянулась за стаканом.

– Сок шипокола? – Рой узнал напиток по цвету. – Одна из немногих полезных и вкусных вещей на этой планете.

– Шипокола? – переспросила удивленная Эстель и посмотрела на прозрачную, слегка зеленоватую жидкость.

– Да. Шипокол – это местный кактус, растущий в жарких пустынных районах, что-то вроде земного цереуса. В его стволе собирается до двадцати литров чистейшей воды. Но эта вода имеет неповторимый вкус и великолепно утоляет жажду. Кроме того, набор витаминов улучшает обмен веществ и защищает от избыточной солнечной радиации – магнитное поле Желтого глаза не очень стабильно. Ну, и по вкусу этот напиток ничем не уступает лучшим земным фруктовым сокам.

– Да, действительно, неплохо, – согласилась женщина, с некоторой осторожностью пригубив сок.

– Извините, а вы прибыли работать в чьей команде: Широкова или Маклеода?

Нуаре допила и отодвинула пустой стакан.

– Ни у того, ни у другого. Я выбила себе индивидуальную лицензию. Показать? А то вы так интересуетесь.

– Нет-нет, что вы! – замахал руками Рой. – Я просто спросил. Не могу ли я чем-нибудь помочь?

– Можешь, Рой, – неожиданно назвала его по имени Нуаре, и это приободрило африканца. – Мне нужен флайт. Прямо сейчас.

У Нгумы вытянулась физиономия:

– Да что такое сегодня – всем нужны флайты и немедленно, – он почесал затылок. – У меня тут не флаерпорт, лишних аппаратов нет.

– А кто-то уже спрашивал? – как бы невзначай спросила Эстель.

– А как вы думаете? Эти двое, что сегодня прибыли. Комиссия какая-то. Взяли флайт и в ночь отправились в пустыню.

– В ночь? – тонкие брови женщины приподнялись.

– Ну да. Они улетели часа три назад. А сейчас вообще-то начало первого ночи.

Нуаре скосила глаза на иллюминаторы, в которые бил яркий свет Арлекина, слегка притушенный фильтрами.

– Ничего, через недельку-другую и вы привыкнете и перестанете реагировать на постоянно висящее в небе солнце. Это только поначалу все…

– Так как насчет флайта, Рой? – Эстель слегка коснулась его руки. – Мне действительно очень надо.

Жест биолога Рой воспринял, как первый взятый им бастион, и не стал препираться:

– Ну как я могу отказать парижанке?..

– Монегаску, Рой.

– О, ты из Монте-Карло? Хорошо, Эстель.

Он посмотрел, не покоробит ли её саму такое обращение. Нет, она спокойно и выжидающе глядела на него.

– У тебя какая категория – «супер»?

– Нет, Рой. У меня категория «гиперспейс».

В очередной раз за сегодняшний день Нгума удивился. Он впервые видел перед собой женщину, которая имеет лицензию на управление категории «гиперспейс». Категорию «нормал» имели практически все жители Земли и внеземелья с восемнадцати лет, «супер» – все те, кто профессионально занимался перевозками пассажиров и грузов в пределах тропосферы, «мезо» – пилоты орбитальных станций и члены космических экспедиций в пределах мезосферы. А вот категория «гиперспейс» позволяла управлять не только аппаратами на околопланетной орбите, но и межпланетными или, как их иначе называли, солярными кораблями, бороздившими пространство внутри звездных систем. Чтобы получить такую категорию, надо было не менее двух лет обучаться в одном из колледжей Космофлота. И последней, высшей, категорией – «анлимитед плюс» – обладали пилоты субпространственных дальних звездолетов. Большинство его знакомых девушек имели категорию «нормаль» и лишь единицы – «супер». Сам он очень гордился тем, что имеет категорию «мезо».

Расценив его молчание как недоверие, Эстель спросила:

– Не веришь? Может быть мне показать…

– Нет, – очнулся от раздумий Рой, – нет, что ты! Но у меня тут нет достойного аппарата!

– Мне не надо ничего особенного, – чуть улыбнулась Нуаре. – Обычного флаера или флайта будет вполне достаточно.

Рой решился:

– Пойдем. Но только мне бы хотелось в первый раз полететь вместе с тобой…

– Рой, спасибо за заботу, но я хочу вылететь одна. Поверь – я не купила свою категорию, я очень опытный пилот.

Эстель смотрела прямо в глаза диспетчеру.

– Уговорила, – сдался он, считая, что и так добился немало для первого знакомства.

Биолог встала из-за стола, сделала несколько шагов и обернулась:

– Проводишь меня к ангару?

– Конечно!

Роя мгновенно сдуло со стула и он, аккуратно взяв даму под локоток, повел ее душноватыми и пустынными в этот час коридорами станции.

Галантно открыв дверь и помогая даме подняться в кабину, Рой заметил, что Эстель, профессионально четко заняла место пилота и, щелкнув несколькими тумблерами, привела флайт в состояние готовности. Диспетчер отступил на шаг и, прежде чем закрыть дверь кабины, спросил:

– Мадемуазель Нуаре, когда у вас появится свободное время, не откажете мне в удовольствии сходить с вами в ресторан?

– У вас тут даже рестораны имеются? – не отрывая глаз от приборов, удивилась Эстель.

– А как же! В Йеллоутауне есть несколько ресторанчиков, казино…

– Посмотрим, Рой. Закрывай колпак.

– До свидания, мадемуазель Нуаре.

Нгума отступил на шаг и захлопнул дверцу флайта. Эстель жестом показала, что готова к взлету. Рой подошел к стене ангара и привел в действие механизм открывания ворот. Большие гофрированные панели стали медленно раздвигаться, впуская в полумрак ангара поток ослепительных лучей неподвижно висящего в небе Арлекина.

Серебристый флайт с бело-голубой полосой и номером 35 на борту, приподнялся и заскользил над землей. Еще не вылетев из ангара, Эстель включила форсаж и с крутым виражем взмыла вверх. Через минуту флайт превратился в точку и затерялся в ярком золотистом небе Желтого глаза.

Рой постоял несколько минут, глядя ему вслед из тени ангара, потом повернулся и зашагал обратно.

* * *

Спустя полтора часа флайт под номером 35 быстро, но мягко снизился и завис над поверхностью. Откинулся фонарь кабины, и на горячий песок спрыгнула Эстель Нуаре. Раскинув руки, она потянулась, разминая затекшую спину, и оглядела унылый однообразный пейзаж. В нескольких десятках метрах песок заканчивался, и начинались каменные нагромождения. Кое-где из расселин пробивались растения, похожие на земные суккуленты вроде агавы. Их толстые колючие стволы стояли вертикально и достигали в высоту пяти-шести метров. Плато Каменная роза было тем оазисом в пустыне, где была хоть какая-то растительность и обитали немногочисленные мелкие животные, которые смогли приспособиться к жизни в таких суровых условиях. Здесь иногда даже встречались небольшие водоемы, спрятавшиеся от палящих лучей Арлекина в глубоких каменных пещерах.

Нуаре перегнулась через борт и, порывшись в сумке, достала инструмент. Приладив нужный наконечник, она ловко открыла небольшой лючок в переднем обтекателе флайта и со щелчком вынула из паза миниатюрный модуль. Вполне профессионально работая электронным инструментом, она перемкнула несколько контактов, после чего вставила схему на место и закрыла лючок. Снова порывшись в сумке, она достала черную коробку прибора и выдвинула короткую антенну и длинный штырь. На приборе загорелся зеленый индикатор. Женщина присела и воткнула прибор в песок. После этого включила на приборной панели флайта связь:

– Это флайт М-35! Вызываю диспетчера.

– Слышу вас М-35, говорит Густав, станция «Атлантида», – донеслось из динамика. – Что у вас там?

– Густав, я Эстель Нуаре. Прибыла в район Каменной розы. Покидаю флайт. Связь через МИППС.

– Понял. И что вас всех на ночь глядя в пустыню тянет? То одни улетели, теперь эта… – Густав отключился.

Эстель чему-то улыбнулась, отключила связь и забралась в кабину. Флайт, подчиняясь уверенным командам женщины, приподнялся и, быстро ускоряясь, стал удаляться. Через две минуты Эстель, не включая экрана, по МИППСу опять связалась со станцией:

– Густав, я с собой взяла два кислородных баллона, а ходить по плато собираюсь несколько часов, мне хватит этого запаса?

– Да, М-35, вполне. Но вы там особо далеко от флайта не отходите все-таки. Я вам на коммуникатор сейчас брошу его координаты и шнур, чтобы вы не искали его, когда возвращаться будете. До свидания.