Текст книги "Линия соприкосновения"

Глава 5

В Большой галерее пирамиды Хеопса по-прежнему было людно. Одни группы туристов, упорно сопя, карабкались вверх по крутой и узкой лестнице, стремясь поскорее добраться до таинственной Камеры Фараона, другие спускались вниз, обмениваясь впечатлениями и заглядывая друг к другу в экраны коммуникаторов, где были запечатлены голографические снимки интерьера седьмого Чуда света. Примкнув к одной из таких групп, астронавты благополучно спустились вниз, прошли по горизонтальной галерее и вскоре вышли наружу в душноватый египетский вечер. Несмотря на начало декабря, холода и бури в Европе, здесь погода стояла тёплая и безоблачная. Огромное оранжевое солнце садилось на западе, медленно утопая в янтарном песке горизонта. Служащие и охрана поторапливали последних посетителей: скоро Пирамида закроется на ночь. Ручеёк туристов, извиваясь и огибая огромного Сфинкса, тянулся к стоянке больших туристических флаеров, курсирующих между Каиром и Гизой. Конокомовцы и Нуаре в своих пляжных шортах, майках и шлёпанцах не слишком выделялись на фоне разношёрстной, пёстрой и многоязычной людской массы, которая была поглощена созерцанием вечных пирамид и Сфинкса.

– У меня совершенно сел коммуникатор, – вздохнул Сноу, на ходу посмотрев на экран.

– Уж не собираешься ли ты звонить Дон Кимуре?

Ричард поднял бровь:

– А что?

– А то, что прежде чем докладывать, надо обсудить, что мы будем говорить директору, а что… ну-у-у… не сочтём нужным предавать огласке.

– Одно дело – предавать огласке, и совсем другое – информировать КОНОКОМ. Надеюсь, ты улавливаешь разницу.

В это время спутники подошли к Сфинксу. Блумберг задрал голову, глядя на гигантскую скульптуру, снял бейсболку и взъерошил светлые кудри.

– Почему мне доводится посещать исторические места только во время расследований, а? Молчишь, специальный агент? А я скажу. Потому что у нас сплошные расследования, но никакого отдыха и личной жизни. Только закончили дело на Луне, тут же нарисовался Сириус со своими шахтами, потом сразу этот Тетраэдр на Арктуре, теперь вот Добровольский, артефакты, Жёлтый глаз и пирамиды…

Ричард перевёл взгляд со шведа на Нуаре и усмехнулся:

– Положим, с личной жизнью у тебя вроде как всё наладилось? – Айво смутился и не нашелся, что ответить, а Эстель сделала вид, что не услышала реплики Сноу. – Впрочем, это не моё дело. Стоп, вижу кафе. Нам туда! Перекусить, зарядить коммуникаторы и обсудить сложившуюся ситуацию. Тем более что раньше чем через три недели мы никак не можем появиться на Земле… обычным порядком.

– Появиться не можем, вернее, не должны, а вот докладывать по субкосмической связи обязаны регулярно.

– По обстановке, – поправил Сноу.

– Ты знаешь Дон Кимуру не хуже меня, – пожал плечами Блумберг. – Докладывать ему нужно тогда, когда он этого хочет, а не когда вы, спецагент Ричард Сноу, соблаговолите найти время и отчитаться. Вот и кафе. Заходим? Кстати, если мы не хотим, чтобы Дон Кимура узнал о нашем досрочном прибытии на Землю, то предлагаю не только не заряжать коммуникаторы, но выключить их и полностью заблокировать доступ к любым сетям.

Сноу задумчиво посмотрел на свой аппарат:

– Верно. Только у нас с тобой есть функция «кокон», когда МИППС недоступен извне ни при каких обстоятельствах, а вот у мадемуазель Нуаре такого девайса нет. Придется уничтожить её аппарат.

– Ошибаетесь, – ответила Эстель и достала свой МИППС. – Думаете, только в КОНОКОМе есть специалисты, разбирающиеся в коммуникационных системах? Как бы не так!

Она произвела ряд манипуляций и положила коммуникатор обратно в карман шорт.

Они устроились на веранде кафе, откуда перед ними вышли последние посетители, и сделали заказ.

– Я предлагаю в отчёте не упоминать Эстель. И в самом деле, всё, что она делала, можно свалить на Нормана, – уплетая аппетитную мергезку, сказал Айво.

– Можно, конечно, – Сноу долго смотрел на француженку. – Но рано или поздно Норман попадётся в наши руки, и тогда придётся снова выкручиваться, врать.

– Подумаешь, – легкомысленно парировал швед. – Когда попадётся, тогда и будем думать. А потом, мне кажется, что сейчас Норман, получив гонорар от Палмера, надолго затаится. Отдохнуть, пожить в своё удовольствие, денежки потратить в конце концов надо, да и заказчиков больше нет.

– Это кто тебе сказал, что заказчиков нет?

– По крайней мере, мы о них ничего не знаем, – Блумберг отодвинул тарелку. – А ты считаешь, что кроме Палмера в нашем секторе Вселенной есть ещё «прорабы-строители»? Он же сказал…

– Мало ли что он сказал! Почему мы должны верить этому Палмеру? Он нам что – сват, брат? И вообще, мы с вами уши развесили, нам и накидали на них лапши! В домино мы, видите ли, играем на их шахматной доске! А они метро строят в одиннадцати измерениях сразу! Инструментики невзначай теряют, и контакт им не нужен…

– А ты что же, думаешь, что всё, что нам рассказал Палмер – ложь?

– Не ложь, а легенда. Для таких дурачков, как мы. Под её прикрытием они чёрт знает чем могут у нас под боком заниматься. Ты о таком варианте не думал?

Блумберг откинулся на спинку стула:

– Даже если это так, ты в силах с этим что-либо поделать, как-то помешать выполнению их замысла? – Ричард молчал. – То-то и оно! Ни черта мы с тобой не можем. И всё человечество, похоже, не может. Не способно, не доросло. Давай лучше думать, что начальству докладывать будем, а то уже стемнело совсем. Скоро надо и в гостиницу двигать, мне, например, элементарно спать охота…

Эстель встала из-за стола и, извинившись, пошла в дальний конец пустого зала, туда, где виднелась барная стойка, за которой дремал черноволосый курчавый арабчонок. Выслушав вопрос Эстель, он указал рукой куда-то в сторону, и женщина скрылась в неприметном коридоре.

– Хорошо, будем думать и об отчёте, – согласился Сноу, проводив Нуаре взглядом. – Но сначала давай проверим одну мою гипотезу…

– Гипотезу? – встрепенулся Айво, выпрямился и положил локти на стол. – Интересно. Давай, излагай.

Тем временем сумерки опустились на долину и окутали тьмой землю. Искусно подсвеченные пирамиды и Сфинкс будто парили в тёмно-синем африканском небе, на котором крупными горошинами проступили звёзды. Последние туристы вдалеке рассаживались в ярко освещенные изнутри пассажирские флаеры. У самой поверхности тусклым синеватым светом вспыхнули редкие фонари, которые почти ничего не освещали, а лишь неровным пунктиром обозначали причудливые изгибы пешеходных дорожек. Опустилась тишина, и только цикады шумно переговаривались между собой.

Женская фигура бесшумно выскользнула из боковой двери кафе, осторожно ступая по камням, отошла на несколько десятков метров и достала из кармана светящийся небольшой прибор. Две звезды стремительно сорвались с неба и упали рядом с еле различимой тенью человека.

– Тот?

Гарпия сложила гигантские крылья и почти невидимая замерла на камне. Два желтых глаза-звезды тускло светились и неотрывно смотрели на человека. Женщина шагнула к птице и прикоснулась к мощной шее. Засветился небольшой объёмный экран. Пальцы забегали по миниатюрной клавиатуре.

– Тот… Сейчас ты мне расскажешь, что там думает Палмер… – она вгляделась в монитор. – Ты ведь можешь получить информацию от Бенну? Это же Бенну я видела на Стальной планете? Отлично… Смотрим, что тебе передал Бенну? Палмер считает, что я не та, за кого себя выдаю? Не может быть! Это плохо, очень плохо, Тот. Чувствую, что и землян я не смогу долго водить за нос… Так, сейчас мы тебя немного перепрограммируем, и ты полетишь к Палмеру. Он ведь не закрыл порталы? Закрыл? Но не для тебя, верно? Вот и хорошо. А мне они пока и не нужны. В случае чего я сама их открою или разверну свои. Сейчас, Тот…

Женщина продолжила работать на клавиатуре, периодически посматривая на экран.

– Что и требовалось доказать, – раздалось у неё за спиной. – Айво, ты наивен, как ребёнок!

Женщина резко обернулась. В темноте ночи в нескольких метрах от неё с трудом можно было различить две фигуры.

– Эстель?.. – потрясённо пробормотал Блумберг. – Как ты?..

Псевдофранцуженка отступила на шаг и уперлась в валун, на котором возвышалась гарпия. Сноу плечом отодвинул остолбеневшего шведа и сделал несколько шагов.

– Стойте! – подняла руку Эстель. – Дальше не надо.

– Мадемуазель Нуаре, я надеюсь, вы понимаете…

– Да, мистер Сноу, я всё прекрасно понимаю.

Женщина повернулась и прикоснулась к шее гарпии. Миниатюрный экран погас, и птица, расправив огромные крылья, взмыла в тёмное небо. Два жёлтых глаза быстро затерялись среди ярких звёзд.

– Эстель, как ты могла?.. – это Блумберг решительно зашагал к француженке.

– Стойте!

Нуаре подняла руку, и в следующую секунду лоб Айво гулко вошел в соприкосновение с прозрачной стеной. Опешив, швед протянул руки и ощупал невидимую и прочную поверхность.

– Не в наших правилах убивать носителей пусть и зачаточного, но разумного сознания. Поэтому мне придётся отпустить вас и даже не корректировать память. Ваша цивилизация не способна оказать какого-либо сопротивления цивилизации Палмера, но может несколько осложнить задачу по её дальнейшей экспансии. А это на руку нам.

– Кому «нам»? – тихо спросил Сноу, подойдя к невидимому защитному экрану и трогая его ладонью. – Уберите силовое поле, Эстель, никто не собирается на вас нападать.

Твердь под пальцами Ричарда исчезла.

– Какая разница? Мы вам не враги. Просто вы волею судеб оказались в таком пограничном месте, где пересекаются интересы двух сверхцивилизаций – моей и Палмера. Они долго продвигались вперёд, распространяя своё влияние всё дальше и дальше, но в конце концов почувствовали наше присутствие, замедлились и стали строить… Нет, не какое-то метро, как вас пытался убедить Палмер, а границу своего влияния, линию обороны. Но наше «метро» тоже проходит через Землю. Вы оказались на пересадочной станции в час пик. Очень скоро здесь станет тесно. К тому же неподалёку имеются еще игроки, способные в любой момент вмешаться в партию, которая разыгрывается. И это будут не новички и любители, а гроссмейстеры.

– С одним из таких гроссмейстеров мы недавно столкнулись, – произнёс Сноу. – Могу сообщить, что он с нашей помощью выбыл из игры[53]53
  См. роман «Чужая игра». М.: АСТ, 2016.


[Закрыть].

– Это вы их вывели из игры? – удивилась Нуаре. – Я знаю, о ком вы говорите. Странно, мы думали, что у них просто не получился переход… А, оказывается, это вы им помешали. Зачем? Они не собирались нападать на вас. Впрочем, теперь это не столь существенно, важно другое – вы сможете ненадолго задержать Палмера.

В небе послышалось хлопанье крыльев. В следующую секунду у них над головами пронеслись несколько огромных теней со сверкающими жёлтыми глазами и снова взмыли в чёрную высь.

– Тот!.. – прошептала Нуаре.

В небе сверкнула малиновая молния, раздался резкий хлопок, и на песок в нескольких метрах от застывших людей шумно обрушилось тело гарпии. Эстель подбежала к неуклюже подвернувшей крылья птице и приложила руку к шее. Посыпались редкие искры, но экран не засветился. Эстель выпрямилась и развела руки в стороны. Её тело начало светиться.

– Эстель!.. – воскликнул Айво.

– Палмер раскрыл меня. Я ухожу. Готовьтесь, земляне – вы теперь на линии огня! Час Х приближается.

Песок осветила яркая вспышка и поглотила Эстель Нуаре. Сноу и Блумберг остались одни в темноте ближневосточной ночи. Ослеплённые, они несколько секунд видели лишь разноцветные фосфены, плавающие в глазах.

– Что делать, Ричи?! – Айво схватил Ричарда за руку.

– Не паниковать.

– Эстель пропала, а ты – не паниковать!

– Никто никуда не пропал. Вон твоя Эстель.

Блумберг протёр глаза и с трудом различил в кромешной темноте человеческий силуэт. Он бросился туда и стал тормошить распластанное на земле тело:

– Эстель, Эстель, что с тобой, очнись!

Нуаре судорожно вздохнула и открыла глаза. Видя перед собой лишь смутный силуэт человека, она всхлипнула:

– Кто… Кто вы?

– Я – Айво! – обрадованно затараторил швед. – Айво Блумберг. А это мой друг Ричард Сноу. Ты что, Эстель, ничего не помнишь?!

– С нами была не Эстель, Айво! Очнись, дружище! Её оболочку использовали.

– Где я?.. – С помощью Блумберга Эстель медленно села. – Я… я ничего не помню.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – в бессилии сжал кулаки Блумберг.

– Ничего, она придёт в себя. А сейчас нам надо поставить в известность Совет Земли. Немедленно. Всё остальное неважно. Здесь у нас не пересадочная станция космического метро стоится, а оборонительный вал, некая линия Мажино[54]54
  Линия Мажино – система французских фортификационных сооружений на границе с Германией от Бельфора до Лонгийона. Построена в 1929–1934 гг. Длина около 400 км. Названа в честь инициатора создания линии военного министра Франции Андре Мажино.


[Закрыть]. Причем с обеих сторон.

– Линия Мажино?.. – вяло удивился Айво. – Линия фортификационных сооружений? Ты думаешь?..

– Да, по крайней мере, прораб Палмер именно этим и занимается. Похоже, что и Эстель… другие тоже этим озабочены.

– Да кто нам теперь поверит? Артефакты исчезли, Эстель ничего не помнит… Хотя Указка осталась.

Айво достал её из кармана и протянул Ричарду. Сноу взял Указку, включил и решительным движением нарисовал светящийся шар. Шар получился кривой и кособокий, больше похожий на грушу. Спецагент посмотрел на висящую в метре от земли переливающуюся геометрическую объемную фигуру и стал быстро заштриховывать внутреннее пространство. Когда он закончил, груша светилась, мягко освещая всё вокруг переливающимся сиреневым светом.

– Осталась не только Указка, – Сноу показал на неподвижно лежащую неподалёку огромную птицу-андроид. – Да и прибыли мы с тобой с планеты Глобус намного раньше разумного срока. Вряд ли мы сможем объяснить это земными причинами.

– Ошибаешься, – Айво приобнял бессильно привалившуюся к нему Эстель. – Ты забыл, что на Глобусе после того, как мы влезли в Пирамиду, прошло минимум несколько месяцев? Как бы не пришлось объяснять нашу задержку Дон Кимуре.

– Стоп, Айво, кажется…

Внезапная мысль заставила Сноу на несколько секунд замереть. То, что пришло ему в голову, было безумно, невозможно, ужасно, но… логично. По враз похолодевшей спине пробежали противные мурашки. Сноу медленно достал из кармана коммуникатор, включил его и с трудом заставил себя посмотреть на загоревшийся экран. То, что он увидел, подтвердило его кошмарную догадку. Он поднял голову и посмотрел на Блумберга.

– Нет, Айво. Дело совсем в другом. Ты знаешь, какое сегодня число? – Айво напряженно молчал, инстинктивно почувствовав, что сейчас услышит нечто из ряда вон выходящее. – Сегодня, дружище, 28 ноября 2277 года… девять двадцать пять вечера.

Потребовалось время, чтобы швед смог переварить сказанное. Он привстал, по-прежнему придерживая ничего не понимающую Нуаре.

– Как 28 ноября?! Ты с ума сошёл!!! Я прилетел на Глобус вместе с Эстель 20 декабря 2277 года! 28 ноября 2277 года – почти за месяц до этого – мы с тобой получили у Дон Кимуры задание расследовать убийство Добровольского! Сейчас должен быть январь или февраль. Ты ошибся, Ричи!

– Нет, Айво, ошибки никакой нет. Помнишь, что было после того, как мы вышли от директора? Я, а следом за мной и ты, полетели в Париж и осмотрели квартиру Добровольского. Потом посетили вдову космонавта и, с учётом разницы во времени между Египтом и Европой, сейчас мы с тобой сидим в парижском кафе на улице Пасси – ты с несколькими швами на разбитом затылке, а я без мемори-кристалла, который нам отдала мадам Дютрон – и гадаем, кто бы это мог напасть на нас в подъезде? А Эстель Нуаре на байкфлаере мчится на рандеву с Норманом.

Блумберг поднялся и аккуратно помог встать француженке. Вытер руки от налипшего песка о мятую цветастую майку, которая вместе со своим хозяином побывала на нескольких планетах, достал МИППС и со вздохом убедился в правоте напарника.

– Да, темпоральная петля, чёрт бы её побрал! Игра, астрономическое домино… – стараясь придать голосу хоть какую-то твёрдость, произнес он, секунду помедлил и закончил: – Интересно, а Норманов теперь тоже двое?