Текст книги "Джокер и Вдова"

– Иди сюда, красотка! Я думаю, мы можем покинуть это славное местечко и переместиться в более уютные апартаменты, как считаешь? – Кажется, это говорит первый. Или второй?

Джей пытается сделать шаг назад, путается в подоле и… сильные руки подхватывают ее.

– Я думаю, это не очень вежливо – грабить своего партнера по покеру, а тем более даму.

Голос кажется знакомым. Да, она его знает, вот только алкогольный туман не позволяет ей его опознать, а вновь подкатившая тошнота – повернуть голову и посмотреть.

Впрочем, она недолго мучается неизвестностью. Потому что голова начинает кружиться, и она теряет сознание.

Приходит в себя она уже на улице. Кто-то несет ее, мерно и уверенно шагая. Ей бы открыть глаза, посмотреть на своего спасителя. Но она этого не делает.

– Кто ты? – шепчет она.

– Тебе нужно просто открыть глаза, милая. И увидеть, – тихо отвечает мужчина.

Но она не открывает их. Она не делает этого даже тогда, когда он входит в какое-то помещение, а затем шарит по ее карманам.

Он находит ключи от ее квартирки и открывает дверь. Бережно кладет на кровать.

Легонько целует в уголок губ.

Он уходит, а она так и не решается посмотреть.

Потому что все это время она чувствовала запах его одеколона. И чего-то еще. Чего-то еще…

Она не открывает глаза, потому что боится увидеть, что это не он.

Глава 4
Сет

Первой мыслью, когда Джей выбралась из паутины болотного кошмара, было воспоминание о вечере. Точнее, о полном отсутствии воспоминаний. Она зашла в «Лунную песню», чтобы немного подумать. Выпила бокал вина. Потом еще бокал. Потом она поняла, что версии, которые приходят в ее голову, являются бредом, и заказала виски. Что дальше?

А дальше она не помнит. Только смутные ощущения. Кажется, она чего-то боялась. Но чего?

Открыв глаза, она обнаружила себя все-таки дома. Значит, как-то добралась. Интересно, пешком шла? Жуткое, должно быть, было зрелище. Рядом с кроватью она обнаружила небольшой сверток из мешковины, в котором лежали ассигнации. Пересчитала их. Вчера она выиграла пятнадцать золотянок. Ну что ж, неплохо. Скоро придет срок очередного платежа по ссуде на жилье, а до выплаты жалованья еще далеко. Надо отложить, пока не поздно.

Она опять спала в одежде. Такими темпами она испортит все красные платья! И плащ измялся весь. Хотя она вчера еще будучи в уме его порвала, так что обновка скоропостижно начала выглядеть старьем.

Ну и ладно. К черту все.

На новый плащ денег все равно нет.

С трудом дыша от накатывающей похмельной тошноты, она чуть ли не ползком отправилась в ванную – надо начинать утренний ритуал избавления от последствий вчерашнего. В тысячный раз пообещала себе больше не пить.

Душ опять был еле теплым, но сегодня это никак не волновало ее. Апатично глядя на струи воды, стекающие по телу, она размышляла о том, что скоро наверняка допьется до ночевки в сточной канаве. Это надо давно изменить, но у нее не получается. Совсем не получается.

Когда же все это началось? Точно не два года назад, когда отношения с Вэрдом оборвались. Тогда она еще держалась, надеялась на что-то. На что? Мечтала, что он вернется к ней, оценит, поймет, что именно он потерял. Ничего он не понял. У него была Куколка.

Пожалуй, впервые она напилась до беспамятства в тот день, когда поняла, что надежды нет. А на следующий день она пришла к Лату и положила ему на стол рапорт на увольнение.

Надежды не было, и не было причин терпеть смердящий запах заказных дел. Расследований, которые надо было провести так, чтобы виновным оказался неугодный главе города человек. Сначала подобное ввергало ее в шок, хотя все те люди, которых они подставляли, не были праведниками, это уж точно. Иначе бы она отказалась в таком участвовать в принципе. Но чувство справедливости, живущее в ней, грызло изнутри. А когда Вдова перестал быть рядом, смысл заниматься подделкой улик исчез. Но она держалась. Работала с Бестией, которая тоже не очень любила подобные дела, но принимала их со смирением, пыталась выглядеть хорошо, пыталась держаться.

Но надежда умерла, и Джей, видимо, умерла вместе с ней.

Сегодня голова была совершенно дурная. Сегодня похмелье было особенно жестоким. Очевидно, вчера она знатно намешала. Стараясь дышать неглубоко, Джей покинула ванную комнату и прошлепала к шкафу.

Она испортила почти все рабочие платья!

Последнее оставшееся в живых платье было старым и вызывало тошноту, никак не связанную с похмельем. Это платье подарил ей Вдова, когда у них все только начиналось. Он ненавидел красный, но купил именно красное платье.

«Тебе подойдет. Ты же красный Джокер, верно? Мы будем прекрасно смотреться вместе, раз уж мне достался этот идиотский позывной. Черное и красное, что может быть красивей. Ведь так, котик?»

Потом, спустя время, он начал выговаривать ей за то, что она не носит ничего, кроме красного. Это вводило ее в ступор, она не понимала сути его претензий. Теперь ей было ясно: он хотел, чтобы она его бросила. Она ему наскучила, но он благородно давал ей возможность потешить свое самолюбие и сказать «прощай».

Но она не сделала этого. Терпела до последнего.

Джей вытащила платье из шкафа, провела рукой по немного потертому бархату и… со злостью смяла его, безжалостно и свирепо. Она не наденет это. Как это платье вообще сохранилось?

Ну уж нет. Она не предстанет сегодня перед ним в его подарке. Она оденется попроще.

Она не красный Джокер. Она Джокер черный.

Черная широкая юбка, черная блуза с рукавами, отороченными кружевом, ласточку будет совсем не видно, ну да ладно. Она оставит свой талисман дома. Перчатки – тоже черные, трость… где трость?

Поиски оказались безрезультатными, видимо, трость она забыла в «Лунной песне». Хорошо хоть деньги не забыла! Или голову… Голову, которая продолжала странно кружиться.

Знатно намешала, знатно. Поход на работу, а точнее, к Вэрду в таком состоянии обещал стать одним из самых позорных ее провалов. Доигралась: в голове ни одной связной мысли, вчерашние расспросы Эрина и поход в депо вспоминаются с трудом, хотя тогда она была еще трезва, а безумные версии, которые приходили в голову, кажутся откровенным бредом. И ничего более. Какой она, к черту, детектив?

Надо собраться. Нельзя размякать.

Но мысли о кофе вызывали тошноту, а о завтраке и речи не шло. Если вспомнить, то вчера, кроме утренних пирожков, у нее маковой росинки во рту не побывало, вот и результат: желудок урчит, но принимать пищу вряд ли сможет. Надо немного отойти от плачевных результатов вчерашнего веселья.

Выпив воды, Джей сунула деньги в карман, схватила пистолет и двинулась к выходу из квартирки. Открыв дверь, она чудом не задела Карена, собиравшегося постучать.

– Детектив Джей! – Возница виновато улыбнулся. – Я за вами.

– Не припомню, чтобы просила вас заезжать за мной. – Джокер нахмурилась. Ведь не просила же, да? Не до такой же степени все плохо!

– О нет, детектив, это поручение господина Ллойда. Он уже на месте, поэтому для экономии времени он вызвал меня и попросил вас привезти.

На каком еще месте? Вроде бы ей надо было приехать в участок, нет? Что происходит?

– Карен, если вам нетрудно, скажите, где сейчас находится господин Ллойд? – подбирая слова, произнесла Джей, закрывая дверь снаружи и поворачивая ключ.

Карен сделал шаг назад, смотря на Джей как-то сочувственно.

– Произошло еще одно убийство. Инспектор Логар сделал запрос именно на вас и детектива Вдову.

Детектив Вдова… Вэрд ненавидел свой позывной еще сильнее, чем Джей ненавидела свой. Интересно, а в запросе как написано было? Идея позывных для детективов была не случайной, а родилась около пятнадцати лет назад, когда в магполиции оказалось двое детективов с одинаковыми именами и фамилиями. Как их звали, Джей не знала, да и не считала нужным владеть подобной информацией, зато громко и заразительно смеялась над байкой о том, как над плевым делом, раскрытым, к слову, за два или три дня, пришлось работать четырем детективам, потому что разобраться, на кого именно был сделан запрос, так и не смогли. Уникальный позывной для каждого детектива решал эту проблему. Если Логар позвал именно их, значит, уверен, что сегодняшний труп как-то связан с позавчерашним. Интересно, почему? Дело он передал почти сразу, следовательно, особо в него не вникал.

– Убийство, говоришь? – пробормотала Джокер. На улице ей стало чуть легче: промозглая сырость позднего утра (ха, она, оказывается, проспала!) немного освежила ее, принеся прохладу и последующий озноб. – И где же оно произошло?

Карен взобрался на место возницы.

– На улице Синих Клематисов, – ответил он, когда Джей устроилась позади него на пассажирском сиденье.

Джей нахмурилась. Название улицы было ей знакомо, хотя она не сразу вспомнила, была ли она там хоть раз.

Воспоминания заставили ее похолодеть.

Была. Вчера. На улице Синих Клематисов находился бар «Лунная песня».

Если бы у нее была возможность провалиться сквозь землю, она бы так и сделала. Трость, где-то там сейчас лежит ее трость. Ясень и серебро, она была частью Джей. Ее продолжением. Джокер часто и не осознавала, что сжимает ее, хотя ношение трости было лишь способом показать, что она имеет на это средства. Неким символом обеспеченности, которой, надо признать, не было. Ведь трость была атрибутом лордов. Таких, как Вэрд, который своим правом пренебрегал. Трость обошлась ей в два месячных жалованья, она была продолжением Джей, третьей рукой, а теперь…

Теперь она может ее подставить. Изготовленный на заказ набалдашник в виде шутовского колпака с бубенчиками мог обвинить ее в убийстве!

Спокойно, Джей, спокойно, убийство же не в баре произошло, а на улице. Да, возможно, ты видела убийцу и не помнишь этого, но это поправимо. Прочитаешь эхо мыслей и все узнаешь. Ты – ментальная ведьма, помнишь?

Дорога прошла в молчании. Джей корила себя за мягкотелость и отсутствие силы воли, а о чем думал Карен, оставалось для нее загадкой. Впрочем, ей было неинтересно. У нее были свои проблемы.

Пару раз провалившись в дыры давно не обновлявшейся каменной мостовой, экипаж въехал на улицу Синих Клематисов и почти сразу остановился. Дальше дороги не было: улицу заполонили патрульные, задачей которых, кажется, было подавление паники. Справлялись они скверно, ничего не скажешь: толпа с каждой минутой становилась все плотней.

Судя по всему, Джокер ожидает еще один бантик. Честно говоря, совсем не хотелось сейчас разглядывать требуху: голова кружилась просто невыносимо, а после поездки в экипаже стало еще хуже. Джей не могла припомнить, было ли ей так плохо когда-нибудь еще. Едва не упав, она буквально выползла из экипажа, пытаясь делать вид, что у нее все хорошо. Она – сталь. Не стоит показывать сейчас, насколько ей дурно. Толпа казалась размытым, растекающимся пятном, сфокусировать взгляд не получалось, но Джокер упрямо сжала кулаки и, прищурившись, смело шагнула вперед.

– Пропустите, я детектив… магполиция… пропустите. Пропустите… с дороги! – Интересно, в этом городе кроме нее кто-нибудь работает? Такое впечатление, что здесь собралась добрая половина Дирна: толпа все никак не кончалась, а вот терпение – да.

Кого там убили? Мэра? Плохая мысль, недобрая.

Тревожная.

Востин Ерох был связан с мэром. Он был убит зверски, неправильно. Так не убивают, если не хотят этим что-то сказать.

Чертова бюрократическая машина! Они потеряли целый день, передавая дело из участка в участок! Возможно, мэр прав. Стоит перестать делить полицию на городскую и магическую. Стоит перестать делить сферы влияния. Хотя… если ее заставят работать на другом конце города, это тоже будет не очень хорошо.

Перед тем как все-таки вынырнуть из толпы, Джей осознала еще одну свою ошибку. Точнее, недочет. Серьезный недочет. Она была в депо. Выяснила, что кто-то – убийца или Востин – пришел со стороны вокзала. Почему вчера ей и в голову не пришло поговорить с начальником? Кто-нибудь мог видеть, как неизвестный идет по перрону. А потом исчезает.

Надо сделать это сегодня. Пока не поздно.

Пройдя сквозь оцепление, Джей обнаружила Вдову, прислонившегося к стене кирпичного двухэтажного дома, наверняка чьего-нибудь особняка. Медные, позеленевшие от времени перила крыльца были искусно выполнены: вьющиеся листья плюща. Джей на миг представила, как она опирается рукой о такие перила, и содрогнулась: ведь не заметишь, как порежешься!

Пижоны.

– Спасибо за экипаж, – вместо приветствия сказала Джокер.

Назвать это утро добрым язык не поворачивался, а говорить «привет» было как-то неудобно. Сегодня она уже могла смотреть на Вэрда совершенно спокойно, клокочущие внутри нее воспоминания тихо бурлили в отведенном месте, не выкипая через край. Возможно, этому способствовала дурнота: поворачивать голову было мучительно, поэтому она сосредоточилась на том, чтобы не делать лишних движений в принципе.

Вдова не ответил. Он был хмур, как небо над их головами. Безучастно скользнув по ней взглядом, он кивнул в сторону темного проулка между домами.

– Иди посмотри. Сразу предупреждаю: зрелище неаппетитное.

– Когда это убийство было аппетитным? – поинтересовалась Джей. – Кажется, дела, в которых убийца дожаривал жертв до хрустящей корочки, мы не вели.

Несмешная шутка. Неуместная. Но Вэрд хмыкнул.

– Вот это уже больше похоже на тебя. – Ей показалось или в его голосе она услышала одобрение?

Ей все равно. Должно быть все равно.

Шагнув во тьму междомового пространства, она сразу же почувствовала невыносимый запах нечистот. Вроде бы не трущобы, а выносить помои все равно приходится за порог. Им самим не противно здесь жить? А ведь этого всего можно избежать: просто не полениться и донести всю эту гадость до выгребной ямы.

Тьфу.

Тело лежало ровно посередине проулка, и то, что увидела Джей, поначалу не уложилось в ее тяжелой похмельной голове.

Потому головы у трупа не было. Она была аккуратно отрезана. Лужа крови, вытекшей из яремной вены, чернела в сумраке, но крови опять было слишком много. Джей не сомневалась, что убийца и в этот раз добавил немного свиной. Она это выяснит, когда прочитает эту кровь.

Факт наличия большого количества черной в полумраке жидкости Джей отметила лишь краем сознания, сквозь прозрачную стену накатившего на нее ступора. Разум совершенно отказывался воспринимать все остальное. В этот раз убийца не стал художественно раскладывать внутренности вокруг тела. Нет. Он распорол живот от паха и до грудины, извлек все и просто свалил по правую руку убитого. Затем раздвинул края распоротого живота и… этот человек болен. Болен, потому что только безумец мог додуматься до такого! Отрезанная голова жертвы была в животе. Открытые глаза несчастного заставляли Джей постепенно проваливаться в состояние тихой паники. Каждый человек в Хортелле, каждый человек в этом мире знал: нельзя оставлять глаза мертвеца открытыми. А особенно если человек умер насильственной смертью. Духи, обитатели Той Стороны, не упустят случая вернуться в мир живых. Никаких заклинателей и шаманов не хватит, чтобы усмирить их всех.

А что может вылезти в мир сквозь глаза настолько жестоко убитого человека, Джокер боялась даже представить.

Единственное, что внушало надежду на лучшее, было то, что труп был еще свежим. Был шанс, что ничего страшного в мир живых сквозь мертвый взгляд проникнуть не успело.

Меленькими шажками Джей приблизилась к телу несчастного. Надо к этому прикоснуться. Заставить себя склониться над столь жутким мертвецом казалось подвигом. Почему-то было очень страшно. Голова кружилась, да так сильно, что Джокер почувствовала, как падает.

Нет! Не надо! Она не имеет права падать в обморок! Не тогда, когда ведет дело вместе со Вдовой!

Чья-то рука подхватила ее за талию, а от резкого запаха нюхательной соли в голове прояснилось.

– Ну как? Лучше? Зрелище еще более ужасающее, чем в прошлый раз. Стоять сможете?

Джей зажмурилась, а затем резко открыла глаза, спровоцировав этим еще один приступ дурноты.

– Все хорошо. Можно меня отпустить. Спасибо, инспектор.

– Вы очень бледны, Джокер. Вы уверены, что удержитесь на ногах? – Логар продолжал обнимать ее, вызывая пока что смутное, но раздражение. Она ненавидела мужские прикосновения. Вдова научил ее ненавидеть всех мужчин… исключением был Лис, в чьих добрых намерениях она не сомневалась.

– Удержусь. Отпустите меня.

Рука исчезла. Пытаясь не показать, насколько же на самом деле ей плохо, Джей обернулась.

Логар изучающе смотрел на нее, прищурив глаза.

– Я бы сказал вам доброе утро, но, боюсь, это будет неуместно, – слегка склонив голову, попытался поздороваться Себастьян.

Да, вы правы, инспектор. И вы просто не представляете, насколько же это утро недоброе!

– Спасибо за поддержку, – сухо кивнула Джей. – Вы давно здесь?

– Достаточно. – Логар отвел глаза и посмотрел куда-то за ее спину. – Насмотрелся на этот ужас вдоволь, смею вас заверить. Хотя и знал сразу, что этот случай – ваш.

Джей кивнула. Знак на лбу… в животе… не думай, Джей, не думай!.. она заметила, несмотря на предобморочное состояние. Видимо, для больного сумасшедшего, коим несомненно являлся убийца, знак Живущих-в-Ночи являлся неким символом. Потому что все остальное было совершенно непонятно. Обстоятельства, положение тел… Убийца будто смеялся над ними, устроив так, что любая версия казалась дичайшим бредом.

– Пока я ждал представителей магполиции, взял на себя смелость немного осмотреться, – продолжал инспектор. – Тут неподалеку есть бар. Закрывается он за два часа до рассвета, незадолго до Часа Тишины. Кстати, они вновь открыты. По утрам там подают довольно-таки приличный кофе. Попробуйте при случае. Так вот, детектив, один из охранников-вышибал ходит через этот проулок: живет неподалеку. Он не видел трупа, когда шел домой. Он обнаружил его утром, когда снова шел на работу: в этом заведении вышибалы работают по странному графику, я так и не понял, когда у бедняги должен быть выходной.

При упоминании о «Лунной песне» Джей вновь замутило. Надо зайти туда и поискать трость, пока ее не обнаружил кто-нибудь еще. Если ее свяжут с местом преступления, могут пойти толки.

– Спасибо, инспектор, – кивнула Джей. Кинув взгляд вниз, она обнаружила на его ногах модные остроносые туфли. Черт побери, как она может отталкиваться от следов в депо, если подобную обувь носят практически все! – Личность убитого не установили?

Взгляд Себастьяна стал удивленным.

– Вы не узнали его?

Преодолев отвращение, Джей вновь посмотрела на труп. Не выдержав, склонилась над ним и закрыла мертвецу глаза. И только потом поняла, что Логар был прав: парень при жизни был ей знаком. Точнее, он был знаком каждому сотруднику городской и магической полиции. Почти каждому.

В этот раз жертвой стал Жустин Лерко, шаман духов, снабжающий специальными средствами все участки обоих подразделений. Многие знали его под прозвищем Укротитель. Духи, запечатанные им в самые неожиданные предметы, вырвавшись по зову, могли защитить своего владельца. Уникальные способности Жустина высоко ценились и в столице: поговаривали, что сам генерал Урантэ, глава магполиции Хортелла, желал видеть Укротителя возле себя. Но Жустин предпочитал основное время проводить в Дирне. Почему – Джей не знала, она видела Лерко лишь пару раз, по работе не пересекалась и артефакты не приобретала, предпочитая полагаться на напарников-заклинателей или пистолет.

Зря господин Лерко остался здесь, ох зря…

Теперь он останется здесь навсегда.

Стало невыразимо страшно. Жустин Лерко в силу своих уникальных способностей был вхож в дома самых богатых и влиятельных людей Дирна. В том числе и к мэру. Значит ли это, что он был убит именно за свой талант? Или за что-то еще? Грязные секреты верхушки никогда не интересовали Джей, она признавала, что иногда невозможно добиться определенных целей, не запачкавшись, но сама в эту грязь предпочитала не лезть. Да, это было в какой-то степени малодушно и неправильно, но Джокер выбирала благоразумие. Идти против системы в одиночку – самоубийство. Собирать сторонников – измена, к тому же, честно говоря, она плохо представляла, что и как можно изменить. Разрушить легко, а вот построить на руинах нечто новое – на это способны не все.

Возможно, они имеют дело как раз с тем, кто хочет все изменить. Скинуть действующую власть в городе. Тогда становится понятно многое: и наличие свиной крови, которая может символизировать «валяющихся в грязи свиней-чиновников», и странное положение тел.

Или тут другое? Обе жертвы – шаманы духов, а Лерко – еще и артефактник, способный не просто управлять созданиями Той Стороны, но и запечатывать их, заставлять служить тем, кто лишен дара. Кто-то избавляется от сильных соперников? Тогда зачем вся эта морока: распятие, расчленение, знаки на лбу… смазка.

Смазка?

Пытаясь не думать о том, что она видит, Джей наклонилась над животом несчастного. Запах крови, требухи и полупереваренной пищи ударил в нос, но в этот раз она смогла отрешиться и от этого. Она прижалась носом к губам Жустина Лерко. Они пахли паровозом.

– Ты уже закончила его читать? – Голос Вдовы был хриплым, казалось, что он слегка простужен. Вэрд медленно подошел к ней и, избегая смотреть на труп, остановился рядом. – Я хочу побыстрее убраться отсюда.

Убраться? Ну уж нет. Они еще ничего не осмотрели толком! Взгляд Джей упал на обувь убитого. Остроносые туфли. Перевела взгляд на ноги Вдовы. То же самое. Мужчины в этом городе другую обувь не носят?

Немного полегчало, хотя голова продолжала кружиться. Это позволило ей придумать просто невероятную картину, как Логар и Вэрд пробираются в ночи, подстерегают Лерко, например, в «Лунной песне», Вэрд вступает с ним в смертельную схватку, а затем распарывает ему живот, в то время как Себастьян отрезает голову.

Именно такие бредовые фантазии всегда помогали ей найти внутреннее равновесие, поэтому Вдове она смогла ответить совершенно спокойно.

– Еще нет, – отстранившись от трупа, сказала она.

– Медленно работаешь, Джей. Скоро приедет труповозка, между прочим. Я не хочу слушать причитания Пивкацкина. Читай его, и пошли отсюда.

– Нам надо еще осмотреться, между прочим. А Пив иногда бывает забавен в такие моменты, разве нет?

Вэрд вздохнул.

– Я уже осмотрелся. Все записал. Так что читай быстрей. Смотреть на это не могу.

А она может, да? Джокер почувствовала раздражение и уцепилась за него, как за спасительную соломинку, чтобы вновь не упасть в пучину своих страстей. Голос Вдовы вновь стал вкрадчивым, мелодичным, несмотря на недовольный тон.

Нельзя терять контроль.

Чувствуя, как Вэрд отходит чуть в сторону, оказавшись у нее за спиной, она мельком взглянула на чем-то недовольного Логара и, сосредоточившись, прижала пальцы к закрытым глазам жертвы. Затем к основанию шеи. Затем к краям раны. Ничего. Совсем. И Час Тишины здесь был ни при чем. Джей с нарастающей паникой вновь прижала руки к лицу Жустина, умоляя себя не волноваться. Все решаемо, решаемо! Но так ничего и не увидела.

Вот почему у нее так странно кружилась голова.

Она потеряла дар.

Только сейчас Джокер ощутила щемящую пустоту там, где раньше была интуиция. Не будь у нее похмелья, она поняла бы это намного раньше, наверное, с момента пробуждения: мир померк, стал очень тихим, она больше не слышала эха чужих мыслей. Тишина и пустота мира пугала ее до дрожи, и она непроизвольно передернула плечами.

Более неудачного момента придумать было трудно. Джей закусила губу, чтобы не завыть в голос, одновременно пытаясь не выдать себя выражением лица или лишним движением. Мысли в голове путались, смешивались, извивались, превращались в клубок змей, в котором невозможно понять, где кончается одна и начинается другая, и Джей со страхом осознала, что совершенно не представляет, что теперь делать.

Такое случилось с ней впервые. Впервые она не смогла удержать себя. Когда-то она уже подходила к этой грани, да, но тогда ей удалось удержаться у самого края пропасти. Тогда ей повезло: у нее накопилось достаточно выходных, и она истратила их все до единого, уехав из Дирна на две недели. Уехала подальше, туда, где никто не знал ее, где она могла быть кем угодно, примеряя любые маски. Она уехала на восток, к Пресному Морю, и две недели была практически счастлива. Одна. Тогда этого оказалось достаточно, чтобы привести эмоции в порядок. Да, вернувшись в Дирн, она время от времени ревела в подушку, но стоило ей вспомнить ощущение свободы, подаренное пребыванием на Пресном Море, она могла успокоиться. И жить дальше.

Что же ей теперь делать? Без дара она – никто. Ее вышвырнут из магполиции, лишив последнего, что заставляло ее открывать глаза каждый день. Любимой работы. Как она будет выплачивать ссуду на квартиру? Что она будет есть? Куда она пойдет?

Как она теперь будет жить?

Нет, она не уйдет. Только не сейчас, когда за ее спиной стоит Вэрд, самодовольный ублюдок, сломавший ее до конца. Нет, она не уйдет. Она никому не скажет про дар, и это дело поможет ей. Убийство явно совершено в Час Тишины, она может сказать, что убитый ничего не смог разглядеть, да, так она и сделает. Вспомним Ероха: он только и видел, что шпагу и белые пальцы, эхо его мыслей было полностью поглощено туманом. Здесь наверняка то же самое! Она этим воспользуется, да! И никто не узнает. Никто.

Дар вернется, он обязательно вернется, надо просто привести мысли и эмоции в порядок. Ее этому учили, еще в средней школе. Не выявлено ни одного случая, когда дар исчезал навсегда. Но вернуться он может и через день, и через год, и через десятилетие.

Джей попыталась придать своему лицу выражение бесстрастности. Надо что-то сказать: нетерпеливое ожидание Вдовы она ощущала спиной даже без дара.

Надо что-то сказать.

Но что?

– Что вы думаете по поводу того плаща, детектив Ллойд? – сквозь пелену паники услышала Джокер голос инспектора.

– Пока ничего, – отрывисто бросил Вэрд.

Джей почувствовала, что он перестал сверлить ее спину, видимо, перевел взгляд на Логара. Дышать стало легче.

Интересно, о каком плаще идет речь?

– Думаете, черный балахон Живущих-в-Ночи здесь ни при чем? – В голосе Себастьяна послышалась насмешка.

– В этом городе полно сумасшедших. А про культ Живущих-в-Ночи я вообще молчу. У меня иногда складывается впечатление, что каждый второй здесь – приверженец этой секты. Так что да, я не уверен в том, что балахон имеет отношение к этому делу. Его вполне могли забыть здесь и раньше.

Вот оно! Вот за что она зацепится! Она скажет, что Жустин видел человека в балахоне! А потом… ей нужен менталист, который сможет прочитать эхо с этого плаща. Тот, кто не выдаст ее. Кто сохранит ее тайну и согласится помочь. Только вот кто пойдет на это ради нее?

– Ткань почти не намокла. Если бы этот плащ пролежал на земле хотя бы пару дней, он выглядел бы тряпкой. Я сомневаюсь в том, что он не имеет отношения к вашему расследованию.

Джокер опустила голову, чтобы Себастьян не увидел выражения ее лица. Несмотря на панику, царившую в ее голове после осознания потери дара, она почувствовала, как задыхается от благодарности к инспектору. Он только что спас ее от позора.

– Вы правильно заметили, Логар, что это мое дело. Не ваше. Так что будьте любезны, перестаньте лезть туда, куда вас не просят. Мы с Джей справимся сами.

Джей почувствовала недовольство. Конечно, с одной стороны, Вдова был прав: с момента вызова на место преступления представителей магической полиции дело сразу же переходит под их контроль. С другой стороны, именно это дело, являясь политическим и так или иначе связанным с верхушкой города на болотах, может стать для Вэрда счастливым билетом. Быстрый результат поможет ему покинуть Дирн, получив повышение. Ведь именно об этом и мечтает Вдова: убраться из этого болота.

Убедившись в том, что она в состоянии удержать лицо, Джей отняла руки от тела и поднялась. Кивнула Логару, пытаясь вложить в этот жест всю ту благодарность, что она к нему сейчас испытывала, а затем повернулась к своему так называемому напарнику.

– Логар прав, Вдова. Убийца был в плаще. К сожалению, убивал он, как и в прошлый раз, в Час Тишины. Практически ничего не видно.

Вдова поджал губы и прищурился.

– Значит, ничего? Ха! Видимо, в этот раз придется работать по старинке, да? Наш с тобой дар бессилен. Возможно, Логар, ваше подразделение вполне могло потянуть это дело и без нас!

Джей вздохнула с облегчением. Кажется, у нее получилось обмануть Вдову. А плащ… с плащом она разберется. Обязательно.

– Боюсь, это слишком сложно для таких, как мы, – парировал Себастьян. Выглядел он рассерженным. – Когда я увидел смазку, то понял, что это ваше дело. Без магии здесь точно не обошлось: Востин Ерох был распят на высоте. Не представляю, как простой человек мог это сделать. Здесь поработали заклинатели. Или шаманы.

– А возможно, кто-то воспользовался артефактом. Таким, какие изготавливал Жустин Лерко. Тогда убийцей может быть кто угодно, – вкрадчиво ответил Вдова. – И я не понимаю, о чем вы говорите. При чем тут смазка?

Джей обернулась к Логару. Тот выглядел озадаченным.

– А как, вы думаете, я определил, что эти два убийства связаны? – спросил он. – Кроме извращенности у них общее только одно: смазка на губах.

– Какая еще смазка? – Джей не стала поворачиваться к Вэрду, но по его голосу слышала, что он не понимает, о чем ему говорят. Обычно это быстро выводило его из себя и он начинал переходить в наступление. Так случилось и в этот раз. – Логар, вы, случайно, ничего накануне не употребляли? У жертв на лбу нацарапан знак Живущих-в-Ночи. Согласен, в остальном убийца был весьма… хм… оригинален, но…

– Я не видел знака на лбу Востина Ероха, он слишком высоко висел, к тому же, насколько я помню, волосы были растрепаны и лба в принципе не было видно. А вот неестественный блеск губ я разглядел. Здесь то же самое.

– Да о чем ты говоришь?! – взорвался Вдова.

Кажется, Вэрд действительно был в недоумении.

– Ты читал отчет Пива? – Все-таки пришлось к нему повернуться. Глядя на его переносицу, чтобы не встречаться взглядом, Джей продолжила: – Если нет, я процитирую: «Во рту жертвы обнаружены значительные следы машинного масла, используемого для смазки». Его губы блестели, Вэрд. У Жустина то же самое. Ты не видишь?

– Я читал отчет… видимо, невнимательно. Дай-ка мне его!

Примерно понимая, что сейчас начнется, Джей сделала шаг назад.

– Я не ношу документы с собой. Тем более что сегодня меня привезли из дома. Я уверена, что копия отчета мастера смерти уже на твоем столе в участке. Как и все бумаги, касающиеся Востина Ероха. Я также уверена в том, что после обеда результаты предварительного осмотра места сегодняшнего убийства, обобщенные городской полицией, лягут тебе на стол. При чем тут я?